Арат
Я бегу по темным коридорам старого огромного и очень мрачного замка. Это мой дом, на протяжении почти тысячи лет моей недолгой жизни. За всю мою жизнь я еще ни разу не была за пределами этих каменных стен. Отец ни когда не брал меня с собой. С самого моего рождения он ни разу не был добр со мной. И это моя вина. Я убила его любимую женщину, душу, что была моей матерью. Убила, забрав ее жизнь, в тот момент как появилась на свет. И это преследует меня всю мою недолгую жизнь. Я расплачиваюсь за содеянное каждый божий день.
И сегодня самый ужасный день. День моего совершеннолетия. И это далеко не повод праздновать. В моих кругах этот день является ступенькой к становлению Жнецом. И этого дня я боялась больше всего. Ведь я отличаюсь от всех своих братьев и сестер. Я наполовину человек в отличии от них. Все они являются чистокровным, без духосмешений жрецами. Их сила передается из поколения в поколение. А я, единственная дочь самого Orcus, то есть смерть. Мой отец древнейший из древнейших. Самый сильный и старший из братьев всадников вселенной. Смерть, война, чума и голод.- братья, идущие один за другим. И они мои дяди, которые воспитывали меня. Я очень к ним привязалась, и дорожу ими, но они так часто ругаются, что я не выношу, когда они вместе находятся в одном закрытом пространстве, например как сейчас, в церемониальном зале, где все собрались. И конечно же мои дорогие дядюшки не смогли не приехать и посмотреть на мое поражение. Но..больше всего я боюсь конечно же отца. Его разочарованного и осуждающего взгляда. Его мертвых, без эмоциональных глаз.
Прошу вас, уважаемый отец, не будьте сегодня строгим.- похлопав себя по щекам, Арат резко затормозила возле больших деревянных дверей, с искусной резьбой, изображающей святое древо жизни, где обитают все души, собранные жнецами. Немного помешкав, переминаясь с ноги на ногу, девушка пыталась собрать всю смелость в кулак и отворить дверь в церемониальный зал, где ждет ее неизбежность.
Сегодня, перед отцом, она в своем естественном обличии предстанет, данным ей от рождения и так несвойственным их виду. Все жнецы обладают мертвенной белизной кожи, волосы черней самой ночи, и худое тело, с костлявыми конечностями, имеющими длинные белые ногти. Глаза жнецов старейшин, или например, у смерти, отсутствуют, лишь чёрные впадины, в которых горит синий огонек. А у молодых жнецов, глаза вполне естественные, как у всех творений Бога Асимэ.
Её естественное обличие, настолько выделяется, что Арат почти всю свою жизнь меняет свой облик, дабы не накликать на себя гнев всей родни. Но перед отцом ей приходится всегда быть естественной. Это указ отца, но видя как он злится, смотря на нее настоящую, Арат становится невыносимо больно, но против воли отца пойти она не в силах. И вот, стоя возле этих массивных дверей из красного дерева, которые отделяют ее от боли и мучений, двери почему то кажутся совсем прозрачными и хрупкими. Приняв свой истинный облик, Арат повесила на шею цепочку с кулоном, в виде клетки, внутри которой был красный «Агонит», камень, являющийся талисманом ее матери Мириды. И спрятав кулон под черную мантию, расправила плечи, и уже было хотела постучать, как из-за дверей раздался громкий металлический голос отца.
- И долго ты собираешься там стоять дочь моя?!
И двери с глухим скрипом отворились, и Арат увидела, своего отца, восседавшего на каменном возвышении, сидя за огромным деревянным столом, по которому была резьба в виде душ человеческих, запечатленных в клетки, а ножки стола были из костей. Слегка облокотившись на руку, отец скучающим взглядом посмотрел на дочь, и видя ее нерасторопность, приподнял бровь. От этого мимического жеста отца Арат в ту же секунду сорвалась с места, и вошла в церемониальный зал, прошла в сторону своих сестры и братьев и встала рядом, не отводя глаз от лица Смерти. Синий огонь медленно полыхал в его глазницах, а это признак того, что он не злится, и это очень радовало девушку.
Один из старейшин, что сидят по левую сторону от Orcusa, смерти, стал читать нам напутствие на мертвом языке. Но девушка не могла уловить и слова, весь ее разум был заполнен отцом, по которому она так сильно скучала последние 300 лет. Как же давно они не виделись. И Арат пыталась увидеть хоть маленькую крупицу его заботы или волнения о ней, но нет. Лишь гробовое спокойствие. И ледяное безразличие ко всему происходящему.
Позже, немного оглядевшись, девушка увидела троих дядей, что восседали рядом с отцом. И один из них Миниций ( война), заметив ее взгляд, заулыбался, и стал махать ей рукой. От этого у девушки сжалось ее мертвое сердце, и она улыбнулась дяде, кивая. И вновь взгляд ее заскользил по залу, осматривая всех присутствующих. Двенадцать старейшин, отец, трое дядей, а остальные были жнецами родителями. Рядом со мной стоял Апофис, брат, ненавидящий меня больше всех. Следом сестра Намэд, скромная и тихая, и ни разу не обижала меня, но и интереса ко мне не проявляла. И брат Люций, истинный жнец, само воплощение духовности. Он очень напоминает отца. Такой же мертвый, строгий, и не многословный.
- Пройдите, и возьмите свитки, предназначенные души вам в покровительство.- вдруг словно гром, прогремел голос отца в голове у Арат, и она посмотрела на него. Увидела раздражение в его позе, и взгляде, что был обращен в ее сторону. И девушка последовав за братьями и сестрой, подошла к отцовскому столу, и каждый, по очереди стал брать свиток со своим именем. И очередь дошла и до Арат, немного дрожащей рукой, она потянулась к свитку, но отец схватил ее руку, очень пренебрежительно, словно касался чего то оскверненного и мерзкого, и сказал:
- Не исполнишь мою волю, пойдешь по свету. Никчемная дочь мне не нужна.- и отбросил ее руку, вытирая костяшки пальцев о свою мантию, словно испачкался. Арат быстро схватила свиток, и не поднимая глаз на отца, устремилась обратно в центр зала, едва сдерживая слезы, столь свойственные человеческой душе. Не поднимая головы, дрожащими руками девушка сломав печать гербовую, развернула свиток, и увидела имя, «Руслана.» написанное кровью.
И Арат не смогла сопротивляться своим чувствам, и прикоснулась кончиками пальцев к имени, написанном на папирусе. И разум заполнился событиями не ее жизни, а жизни этой маленькой девочки. Ей было всего два годика, и сиротой она всегда была. За ней присматривал мужчина пожилой, но дни его уж были сочтены. Он умер, а маленькое создание одно осталось, и ждет оно смерти своей, от голода и болезней. В сердце защемило у Арат за душу столь молодую, и мучающуюся. И слезы покатились из глаз, капая на пол. Но головы она не поднимала. Не хотела, чтоб отец видел ее человечность.
- Имя, душа, что дана вам, должна вернуться сегодня в мир мертвых. К древу. И это задание ваше. Крещение.- Сказал старейшина, и сел на место. А Арат, вся затряслась от злости и страха, не понимала она почему должен умереть кто то лишь потому, что древо так начертало на куске бумаги. Не согласна она забрать эту душу, не согласна!
Я не буду! Не согласна я убивать!!! Нет! Как можно так безжалостно забирать жизнь??? !! - и оглядевшись на своих братьев и сестру, надеясь увидеть в них такое же противоборство, но нет, лишь холодные безразличные лица, и выточенные действия. Они, ее семья, готовы убивать, забирать, и ни о чем не сожалеют. Злость заполнила разум, словно она готова взорваться в любую секунду. Она смотрела на отца, ему в глаза, пытаясь достучаться до него, донести ему свои чувства.
И истинный облик от ярости стал меняться. Белоснежные вьющиеся длинные волосы, стали чернеть, а глаза из серебристых, превратились в бордово-красные, засветились светом, белоснежная кожа, и хрупкие тоненькие ручки, с естественными человеческими чертами, стали удлиняться и чернеть, от локтя до кончиков пальчиков кожа стала черной, и длинные черные ногти. Весь вид был не похож ни на обитателей людей ни на жнецов, смешение духовности впервые себя показало. Глаза полыхали яростью, смотря в спокойное лицо смерти. Он наблюдал за ней, за изменениями ее тела, и видя злость в ее глазах, он улыбнулся, и видя, что никто не заметил ее изменений, телепатически, пропитанным ядом, сказал:
- Не смей показывать всем свое мерзкое лицо Арат! Не очерняй меня!
И девушка обмякла, вся злость, превратилась в боль ребенка, обделённого любовью. Душа раздирала сама себя, за слабость, и ненужность. Тело девушки стало приходить в норму. Вернулось в естественное состояние. И она стояла словно тряпичная кукла, не живая и не мертвая. Никакая. Жалкое существо, ничтожное, не имеющее возможности выбора.
- Можете отправляться. Не очерните нас.
- Animis opibusque parati ( Готовы душою и действием.)- все в один голос сказали, и мои братья и сестра исчезли из зала, отправившись выполнять задание.
А Арат стояла молча, и смотрела на всех присутствующих, ища поддержки. Но не было ее. Лишь дяди как могли подбадривали ее. Но даже они, не приняли бы ее решения, которое далось ей таким трудом. И посмотрев в глаза отца, все такие же равнодушные, и ледяные, девушка прошептала ему:
- Прощай отец.- и исчезла из зала, направившись за душой, что так нужна их священному древу, и которую оно никогда не получит!.