Часть 2
Кайрос проснулся оттого, что Ворон дергал его за плечо. Стоило магу открыть глаза, как Ворон показал ему быть тише и подниматься.
Кайрос и сам не понял, как они уже шли мимо зачарованных солдат, вместе с каким-то лисоподобным парнем, чей хвост вилял, как язык пламени на ветру, готовый погаснуть от любого неверного шага.
Они передвигались тише травы, хотя все, кто смотрел на них сразу впадали в гипноз.
— Ворон, что происходит?
— Это Сила Кицунэ, Мерзавец. — Ворон спокойно ответил, даже не стараясь говорить тише, в то время как Кайрос старался говорить, так, чтобы лисоподобный парень его не услышал. Хроносит мог поклясться, что лис точно ухмылялся.
— Хорошо, а что происходит то? — сонный Кайрос абсолютно не понимал ничего. — куда мы идем-то?
Ворон резко обернулся, прежде чем заулыбался
— На свободу.
Кайрос почувствовал острую вспышку боли в районе груди, его проткнули? — и только тогда понял, что задыхается наяву. Он открыл глаза с кашлем, в груди жгло, а во рту стоял металлический привкус крови.
— О, бездонная Плеть, всё хорошо? — Ворон сразу спросил, откидывая назад его волосы и вглядываясь ему в лицо. Кайрос кое-как кивнул, прежде чем шепотом пересказал видение, Ворон нахмурился, — Кицунэ давно сдались теням. Они покорники отца.
Кайрос молчал, он сам отлично знал, что кицунэ еще тысячелетиями назад сдались во время войны Трёх Солнц.
Утром они не смогли продолжить диалог, их тут же разделили: Кайроса отправили таскать камни света, а Ворона увели. Ладони хроносита неприятно жгло при столкновении с ярким предметом, который был горячее огня, обжигало хуже, чем тогда, когда Кайрос впервые попробовал приготовить и обжегся.
Время все ещё молчало, после того видение оно молчало слишком хорошо.
Под палящим солнцем таскать огромные блоки оказалось сложнее, чем маг думал, особенно, когда эти блоки обжигали ладони.
Люди смотрели на них с жалостью, но быстро уходили на работы. В Арконики никто не бездельничал, попросту запрещено законом.
В одно мгновение ему показалось, что он видел того лиса из сна. Он шел, виляя хвостом, и скрылся в утреннем тумане, но стоило Кайросу забыть о своем теле, как его тут же окрикивали и грозили ударить, ему приходилось тащить дальше, стараясь не думать о лисоподобных парнях. Хотя его хвост казался пушистым, даже не только во сне.
Неужели его сон был реальностью? Он умрет?
"Умирать? Да ни за что, и уж точно не из-за лисоподобного." — так он по крайне мере думал сейчас.
Кайрос мог видеть, как кто-то уже доносил то солдата, что кто-то отленивает, мог видеть, как все говорят шепотом, боясь импульса, который бьет, если заговорить на тон выше. Кайросу тут не нравилось, в Магическом гнезде было лучше, хоть там и не любили его за дружбу с Вороном.
А осталось ли Магическое гнездо? Или тени убили всех там? Хроносит не знал. Впрочем, о ком ему там волноваться?
На обед Ворон не пришел, вечером тоже. Кайрос не знал, где он и знатно волновался.
Так проходили дни за днем. Он один, таскал камни Света к развалюхе, которая должна быть в будущем порталом, а Ворон не объявлялся. В какой-то момент Кайрос даже стал думать, что он сбежал один и оставил его. Но это же бред. Они всегда были вместе, так с чего бы ему убежать без него?
Кайросу пришлось общаться с другими, пришлось подслушивать слухи, чтобы узнать о Вороне. Он узнал многое интересное.
1. Иногда магов забирают на испытание, после которого никто не возвращается.
Теперь маг боится, что его друга забрали туда.
2. Строят они око Рассвета, огромный портал, который будет контролировать все магические токи в мире.
В это маг не верит. Для этого нужны дюжины магов, которые будут как ходячие батарейки для портала.
Кайрос не верил ни во что, хотя боялся, что Ворон на испытание и не вернется. С другой стороны, Ворон сильный, он сможет справиться со всем, что Арконика ему преподнесла.
Затем начались странности со временем, но маг сначала списал это на банальную усталость.
Время искажалось: капли воды на секунды застывали в воздухе, все шли слишком медленно, замедленно, иногда он слышал разговоры, которых ещё не было. Но так он узнал точно — Ворон жив, и он где-то неподалеку, он слышал, как он ругался с солдатами, но больше ничего.
Боль Времени проникала в него, словно яд, и мир вокруг расплывался от тошнотворной усталости.
Однажды он снова увидел кицунэ. Теперь он смотрел на него в ответ, они смотрели друг на друга долгие три минуты, прежде чем Кайроса не ударили дубинкой по спине, а кицунэ не пропала. Плод воображение? Проделки времени? Кайрос не знал.
В Арконике время текло по-другому. В Арконике временные рамки были другие, хроноситу тут не нравилось, тут не только все под властью, но и время тоже, и оно ломалось из-за этого.
Ночью он проснулся, потому что ему затыкали рот. Он недолго привыкал к темноте, только увидел трещины на фарфоровом лице и сразу узнал Ворона
"Нельзя достраивать портал" это всё что он сказал, прежде чем пропал.
Наверное, проделки времени и Кайрос понял приказ. Но он не знал, как помешать другим достраивать портал.
Она стояла у витражных окон. Красный свет переливался на её бледней коже. Она была прекрасна, прекрасна, как сама смерть.
—Вечная Дева Теней, у вас гости.
Слуга медленно, почтительно склонился, и Вечная Дева обернулась. Её янтарные глаза горели от жажды крови, губы растянулись в хищной улыбке, когда она кивнула, разрешая простолюдинам, приносящие жертву войти.
Вошел молодой парень, лет двадцати, может моложе. Бедняжка, весь трясся. Его босые ступни скользили по холодному мрамору, усыпанному лепестками черных роз. Казалось, цветы пили свет, делая зал еще темнее. Слуга мягко подтолкнул его вперед, и юноша, не удержавшись, опустился на колени, дрожащими руками упираясь в пол.
— Встань, — голос Девы был шелковым и ледяным, как тонкая игла. — Я хочу видеть твои глаза, когда ты отдаешь себя.
Парень послушно поднял голову, и она с наслаждением вдохнула этот запах страха. Сладкий запах, ароматный и приятный. Она обожала его.
Она встала с трона, её черные одеяние зашуршали, когда она медленно, стуча каблуком, направилась к нему. Обхватив его за лицо, холодными, словно снег, руками, Дева мягко улыбнулась.
— Не бойся. Это совершенно не больно.
А после прильнула к его шее. Комнату наполнил тошнотворный звук, когда она разломала его череп в своих ладонях, наполняя свой рот его кровью. Пила она долго. Достаточно долго, чтобы слуга стыдливо отвернулся, предпочитая не смотреть, как его дева склоняется над полураздетым мужиком.
Когда она, наконец, оторвалась, красные капли блестели на её губах, как осколки рубина. Юноша уже не дышал — его тело мягко осело на мрамор, среди лепестков чёрных роз, словно ещё одна принесённая жертва.
Вечная Дева подняла взгляд. Её янтарные глаза потемнели, в них зажглась глубина, чуждая человеческой природе. Она вытерла кончик пальцев о шелковую ткань своего одеяния, оставляя на нём тонкую бордовую полосу метку сегодняшней жертвы.
— Слишком слабые, — холодно произнесла она, будто сама себе. — Их страх вкусен, но силы в них всё меньше.
Слуга, всё ещё склонявший голову, позволил себе осторожно спросить:
— Приказать искать новых?
Она обернулась к нему, её улыбка была ослепительной и смертельной одновременно.
— Не ищи, — её голос был ровен, но от него повеяло чем-то древним и неумолимым. — Они сами придут. Всегда приходят.
В этот момент один из стражей, окутанный серым плащом, шагнул вперёд, преклоняя колено.
— Госпожа... — его голос дрожал, хотя он пытался говорить твёрдо. — Весть из Предвечных Земель. Договор нарушен.
Взгляд Девы застыл. Красный свет витражей заиграл на её коже, превращая её лицо в маску из золота и крови.
— Кто посмел?
— Орден Белого Пламени. Они сожгли три деревни на границе и двинулись к Святилищу.
Она медленно провела языком по губам, слизывая последние капли крови, и усмехнулась жестоко, почти с предвкушением.
— Значит, игра началась, — прошептала она. — Глупцы из Пламени думают, что могут сразиться с тьмой... но они забыли, кто её породил.
Слуга осмелился поднять глаза.
— Нам готовить войска, Вечная?
Она шагнула к окну и посмотрела на город внизу, затонувший в сумерках. Башни, шпили и мосты погружались в алое сияние, словно мир уже был окроплён кровью.
— Нет, — сказала она мягко, почти ласково. — Сначала мы дождёмся, пока они подойдут ближе. Пусть думают, что побеждают. Пусть их сердца наполнятся надеждой.
Она провела рукой по холодному стеклу витража, и красный свет упал на её лицо, делая его нереальным, будто вырезанным из другой реальности.
— А потом... — её голос стал шёпотом, но стражи ощутили, как воздух вокруг них похолодел, — мы вырежем их сердца и зажжём ими новое солнце.
Тело принесённого юноши всё ещё лежало на полу, но Дева даже не взглянула на него. Для неё он уже был пустой оболочкой. А впереди была война, и её истинная жажда только пробуждалась.
— Вамфира, Вы...
Кайрос открыл глаза, он не знал, кто она, но уже точно видел. Точно. Именно она воткнула в Аэлию клинок в том виденье. Итак. Значит её зовут Вамфира? И она Вечная Дева Теней?
И убийца Аэлии, наверное. Хотя да, Орден Белого Пламени остался только в Эвандрии, значит Вамфира убьет Аэлию? Кайрос должен остановить её. Правда зачем, он не знал.
Он повернулся влево, собираясь рассказать об этом Ворону, но поспешно понял, что рядом с ним лежит какой-то дед, он отвернулся, глядя куда-то вдаль, прежде чем глубоко вздохнул.
Ему показалось, что он увидел Аэлию, которая читала, но стоило протереть глаза, как он понял, что это было лишь воображение. Или отголоски времени.
Он снова закрыл глаза и улегся на бетонный пол, глубоко вздыхая и приготавливаясь ко сну.
Он снова бродил по тьме, звуки шагов отдавались эхом, будто кто-то невидимый шёл за ним, повторяя каждый его шаг. Воздух был вязким, душным, словно пропитанным пылью времени. Никакого запаха, никакого ветра только густая чернота, давящая со всех сторон. Вдалеке показался лучик света и Кайрос направился к нему, слушая шёпот со всех сторон. Шёпот был далек, непонятен и тих. Слишком тих, чтобы Кайрос понимал, что Тита ему шепчет. Если это Тита вообще. Маг надеялся, что эта Тита ему шепчет, надеялся до боли в груди.
Свет становился ярче, но мягче, все мягче и мягче. Он моргнул и снова резко оказался за круглым столом, Аэлия сидела напротив, подперев щёку рукой. Она мило улыбалась, но в её взгляде было что-то большее, чем простая приветливость. Кайрос почувствовал, как сердце предательски ударилось о рёбра. Ему хотелось улыбнуться ей в ответ, но он сдержался, боясь выдать себя.
— Ты всегда такой серьёзный, Кайрос? — спросила она тихо, и её голос был мягким, как тёплый ветер.
Он отвёл взгляд, будто выискивая спасение в узоре на деревянной поверхности стола. Но внутри всё плавилось. Это было неправильно — чувствовать что-то настолько ярко, когда вокруг тьма, шёпоты и страх. И всё же, в эту секунду, ему хотелось только одного, чтобы сон не заканчивался. Как будто это было правильно, сидеть тут и смотреть на её мягкую улыбку, на её приветливые глаза. Но это не было правильным, в конце концов он должен найти Ворона и убежать из Арконики в Эвандрий.
— Кайрос? — Аэлия повторила снова, улыбаясь всё мягче и мягче.
Кайрос молчал, просто глядя на неё, он чувствовал, как в груди разливается тепло и против своей силы открыл рот:
— Да, всё хорошо, Элия, просто задумался.
Свой же голос он не узнал, слишком приветливый, слишком нежный и с частичкой любовью. Он даже вздрогнул внутри, чувствуя стыд за свой голос. Как можно так говорить? Так приветливо, когда зреет война?
И «Элия»? Какой ужас. Она же наследница трона, а он так её называет, да кто он такой, чтобы называть её так?
Но в следующий миг, когда она наклонилась, касаясь губами его губ, он понял, кто он такой и почему именно Элия.
Кайрос застыл, когда его копия в виденье довольно неробко, по сравнению с принцессой, ответил ей взаимностью. Поцелуй был легкий, почти неощутимый, словно семена Лирисса.
Свет становился всё мягче, её дыхание всё теплее, словно кто-то приглушил мир вокруг них и остались только они и их близостью. Всё казалось невозможным и слишком правильным одновременно. Кайрос не знал, что сказать, не знал, что делать, и тогда мир сказал за него.
Ветер за окнами стих. Пламя свечей замерло. Время — его время — перестало течь, будто сама Тита пыталась его предупредить.
Но хроносит почти не замечал, точнее 'Кайрос' почти не замечал, когда он настоящий заметил всё, заметил предупреждение времени. Именно тогда он почувствовал руки на своих плечах, Аэлия приблизилась к нему, обняла, прежде чем отстранилась ровно настолько, чтобы взглянуть ему в глаза. В её взгляде не было ни сомнений, ни страха, только та самая тихая решимость, которой он всегда восхищался в видениях.
— Ты меня боишься, Кайрос?
'Кайрос' лишь ухмыльнулся, мягко качая головой. Её голос был тихим, казалось сама тьма наклонилась, чтобы услышать это.
— Это не твой сон, Временной Мерзавец.
Кайрос оглянулся, замечая её. Вечная Дева Теней стояла, смотря на него сверху вниз, ухмыляясь хищной улыбкой. Что-то холодное пробежало по его спине, словно чья-то рука. Мир за их плечом дрогнул. Звуки погасли.
— Тсс... — её голос был чужим и родным одновременно, словно эхо сквозь столетия. — Не смотри на неё, Кайрос. Она не твоя.
Вамфира продолжала улыбаться, прежде чем положила ему руку на плечо.
— Не твоя. — нараспев произнесла она, — всё не твоё.
— Проснись.
Послышался чужой голос, Кайрос сразу открыл глаза, во рту снова стоял металлический вкус. В глазах двоилось, когда он устремил взгляд на кицунэ. А он тут откуда? Его черные глаза немигающее уставились на Кайроса, а после рядом с ним оказался Ворон.
— Нам пора, Кай, он поможет.
Но маг помнил сон. Он не хотел умереть.
— Меня проткнуть? — сплюнув кровь спросил хроносит.
Ворон поморщился, прежде чем глубоко вздохнул:
— В Арконике две группы по борьбе против власти. Такими в одной из них. — Некромант стал объяснять, торопливо, хоть и оглядывался через плечо. — им нужен хроносит, им незачем тебя убивать.
— И зачем им хроносит?
С предъявой кинул Кайрос, оглядываясь на хитро улыбающегося лиса, Такими.
— Джентльмены, у нас времени мало, мои чары не так уж и сильны.
Ворон без слов схватил Кайроса за плечи и потянул к себе, помогая встать и направляя к выходу, где очарованный охранник снял с него кандалы.
Кайрос изо всех сил пытался сопротивляться, но сила некроманта брала верх, да и чары кицунэ, хоть и слабо, всё же действовали на хроносита. Значит, лис, возможно, лгал о времени... ведь Тита молчала, а она всегда предупреждала бы об опасности. Или... может быть, сам сон и был её предупреждением?
Кицунэ вёл их слишком долго, переулками и лабиринтами из катакомб, Кайрос старался запомнить путь назад, но болтовня Ворона мешала, тот слишком радостно рассказывал, как познакомился с Такими.
— Меня чуть не бросили против Тьмы. Я бы выдержал, но он появился... и вытащил меня оттуда. С тех пор Арконика открылась мне совсем иной. — Свободен... всё это время?
Мысль осела в нём ледяным осколком. Ворон был свободен. Не вернулся. Оставил его гнить в пыли, гореть руками о камни света, тонуть в собственном бессилии... и жил, будто ничего не случилось. — Но я не забывал о тебе.
Кайрос даже не попытался ответить. Слова больше ничего не значили. Внутри, где раньше было тепло, разливалась глухая, тягучая обида: живая, голодная, как зверь, что выбрал себе сердце логовом.
Они замерли у серого кирпичного здания. Хвост Такими едва заметно подрагивал, выдавая его тайное удовольствие от чужих обид и мелкой перепалки с тонкой обидой хроносита.
Ворон словно не замечал терзаний Кайроса.
"Ему безразлично..." — подумал хроносит, но тут же нахлынуло прошлое: их дороги, боль, общие победы и ночи, когда они стояли плечом к плечу. И чем ярче становились воспоминания, и голодный зверь только сильнее вгрызся ему в сердце.
Воздух в Эвандрии пах лириссом, Аэлия уже какой день старалась уговорить Элдрина на спарринг, но тот всё качал головой, буркал "Нет, ваше Высочество, я прошу прощения" и оставался молчаливым дальше.
Прохладная вода скользила по ногам Аэлии, а за её спиной, будто сотканный из полумрака, стоял Элдрин. Всегда такой: тихий, туманный, и всё же неотступно рядом. Принцесса, недолго думая, похлопала около себя, и рыцарь понял без слов, правда сначала глубоко вздохнул, прежде чем сел близко к ней, положив меч на колени.
— Может всё-таки спарринг?
— Нет, ваше Высочество, я прошу прощения.
Аэлию уже бесил этот ответ до безумной тряски.
— "Нет, ваше Высочество, я прошу прощения"
Она передразнила его, а потом расхохоталась с его выражение лица, прежде чем получила песок в ноги.
— О, подождите! Сэр Хейч только что...
Элдрин не стал её слушать, встал и отошел от неё, когда она всё ещё смеялась.
Кайросу даже стало теплее от этого виденья, когда Ворон неторопливо подталкивал его к двери.
— Тебе там понравится. Я уверяю тебя, —он прошептал ему на ухо, заставляя дернуться. Но он все ещё хранил молчание. — Всё хорошо, Кай?
Такими отпер дверь и прошагал внутрь, оставляя хроносита и некроманта одних. Кайрос был благодарен лису хоть за это.
— Нет. Всё определенно не в порядке. Ты бросил меня.
Он сразу огрызнулся, как они остались одни. Лицо Ворона потемнело, когда он раскатисто рассмеялся
— О, Кайрос, я тронут. Не думал, что ты будешь скучать по мне настолько.
— Заткнись.
— Значит скучал. — несмотря на всё, смех Ворона быстро стих, будто его обрезали ножом, когда он вгляделся в него серьезным взглядом, наклонив голову вбок. — Ты не ребенок, Временной мерзавец, Я не обязан держать тебя за руку и спасать каждый раз, когда тебе больно.
Внутри Кайроса что-то болезненно дрогнуло, обида, тяжёлая и липкая. Он взглянул на друга, если его вообще можно уже так назвать, а тот снова улыбался, лёгкой, почти безразличной улыбкой, словно и не было ни боли, ни предательства.
— Ты должен был сам выбраться, Кай. Ты же не глупый маленький ребенок.
— Выбираться? — голос хроносита дрогнул, но в нём зазвенела сталь. — Я чуть не сдох там, Ворон. А ты... где был ты?
Ворон сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. Его взгляд стал тёмным, опасным.
— Там, где ты не понимаешь.
— Объясни.
— Не обязан, — прошипел он низко, почти угрожающе. Его голос был ядом, но внутри сквозило что-то иное, мягкое, едва заметное. — Я не твоя мать, Кай. Ты должен понять это.
И всё же он замолчал, словно сдерживая что-то. Его последняя фраза прозвучала тише, мягче, почти чуждо ему самому:
— У меня была причина.
Пощёчина и ласка одновременно. Кая это бесило.
— Ворон, ты...
Он даже слушал не стал, развернулся и бросился внутрь, захлопнув дверь, будто показывая, что диалог закрыт. Кайрос остался стоять около крыльца, неловко переминаясь с ноги на ногу. Он закусывал губу, теребил край своей кофты и прикусывал щеку. Зверь крепче кусал его сердце, слишком до боли.
Он услышал звук сзади себя и обернулся. Не четко, но там стоял Ворон, свечение вокруг него слепило глаза, когда он прикасался к сердцу и кашлял черной жидкостью.
Кайрос закатил глаза.
— Нет, великая Тита, он предатель. Ничто не поможет мне думать иначе. — Он прорычал, прежде чем подошел к двери и подергал ручку. Дверь подалась. — Да, простит меня Матерь и Тита.
Он вошел внутрь. В воздухе витал аромат корицы, коридор был скудным, в отличие от гостиной, где Такими сидел, помахивая пушистыми темными хвостами. Граммофон мягко играл какую-то классику, вроде "Безумство любви". Кайрос ненавидел эту музыку. Её написал обезумевший эльф и каждый раз, слыша её он переносился в те эпохи.
— Тебе не нравится, маленький труслик?
— Труслик?
— Трус, но маленький. — Такими лучезарно улыбнулся. — Решил, что тебе подходит.
Кайрос задохнулся от возмущения, но сдержал колкости. Не хватало ещё поссориться с каким-то кицунэ.
Хотя...К Плети.
— А ты что? Местный словарь в Арконике?
— Нет, — Лис улыбался во все острые зубы, — но могу научить тебя не быть запуганным щенком. Хотя зубы у тебя есть, это даже мило.
Граммофон неумолимо тянул одну-единственную ноту, как будто застрял в петле, и тишина вокруг дрожала вместе с этим звуком. Мир треснул по швам и поплыл, разливаясь в четыре стороны. Хвосты Такими рассыпались дымом, исчезая без следа, и тогда Кайрос увидел его.
Ворон стоял перед ним, лицо бледное, всё тело залито чёрной кровью.
Сердце Кайроса глухо ударило, зверь внутри заскребся сильнее, но он отвернулся — не мог, не хотел смотреть. Он сделал шаг назад, но столкнулся с чем-то холодным... и понял, что за его спиной тоже стоит Ворон.
— О, Тита... — мысли прорвались злым рыком. — Только не это. Ладно... давай посмотрим, что за чёртово видение.
И тогда он увидел его.
Позади Ворона стоял юноша. Каштановая копна волос, серые глаза, тонкие губы. Лёгкие шрамы на руке, знакомые до боли.
Это был он сам.
А потом вспышка. Миг, от которого перехватило дыхание. Его двойник воткнул в Ворона меч... и медленно провернул его трижды, без капли эмоций на лице.
Внутри у Кайроса всё похолодело, кожа покрылась мурашками. Это было не просто видение. Это было предвестие.
— Что ты увидел?
Как только всё вернулось на свое место, Кайрос услышал вопрос кицунэ. Он поморгал дважды, прежде чем медленно обернулся.
— Не твоё дело. Где Ворон?
Такими важно помахивал хвостом, когда улыбнулся шире.
— У себя, думаю.
Кайрос не спрашивал, где комната Ворона, он тут же вбежал в темный второй этаж, открывая все двери. Он должен предупредить. Обязан.
Одна из дверей не поддавалась, и Кайрос уже был уверен, что за ней скрывается некромант. Он поднял руку, собираясь постучать, когда вдруг створка распахнулась.
На пороге стояла небольшая девушка с лисьими ушами и восемью хвостами, растрёпанная и в одежде, надетой впопыхах. Она метнула в него злой, почти хищный взгляд и, не сказав ни слова, проскользнула мимо, взлетая по ступеням на чердак.
Кайрос ошарашенно замер, затем осторожно заглянул внутрь. Полумрак комнаты прятал очертания, но взгляд сразу зацепился за Ворона, который спешно застёгивал рубашку. Лицо Кайроса вспыхнуло жаром, грудь сдавило неприятное чувство — смесь стыда, растерянности и чего-то ещё, что он не хотел называть.
— Ну? Чего пришел? Не просто же поглазеть на меня без рубашки.
Ворон сухо заметил, когда Кайрос потупил взгляд в пол.
— Нет.
Некромант слушал молча. Только короткий хмык, лёгкая усмешка. Ни слова, ни жеста — только едва слышный хмык, за которым последовал глухой, отрывистый смешок. Смех оборвался так же внезапно, как и начался, повиснув между ними, тяжёлый, как сырой туман. Казалось, он дразнил его самим своим безразличием. Кайрос почувствовал, как злость закипает внутри, и выдохнул:
— Тебя совсем не волнует, что я тебя убью?
Он подался вперёд, опершись о край стола, чтобы встретить взгляд некроманта лицом к лицу. Но в этот миг его глаза зацепились за багровое пятно на шее Ворона — тёмный след, уродливо контрастирующий с безупречно-бледной, почти фарфоровой кожей. Что-то сжало грудь; неведомая смесь стыда, неловкости и... непрошеного, колючего чувства.
Он поспешно откинулся назад, отвернувшись, пряча вспыхнувший жар на лице.
— Ты меня?.. — медленно повторил Ворон, и на его губах проступила ленивая улыбка. Он произнёс это так, словно пробовал слова на вкус, вытягивая каждую, будто мучая её. — Ах, Кайрос... мой милый хроносит... Если бы ты был способен убить меня, клянусь Матерью и Сыном, я бы уже дрожал от ужаса.
Он замолчал, улыбка таяла, превращаясь в оскал. И на мгновение показалось, что между ними разверзлась пропасть. Глубокая, холодная, бездонная.
Некромант склонил голову набок, выглядя, как птица, наблюдающая за жертвой. Неужели он настолько обиделся на Кайроса? Это Кайрос должен обижаться.
— Ну? Дорогой мой милый хроносит, почему ты молчишь?
Кайрос не знал, что ответить, он лишь встал и вышел за дверь.