Глава 3. Чего нельзя говорить акулам
Миссия: Подружись с Акулой
День Второй
Класс
— Можно мне опять поиграть с твоими волосами? — я присела рядом с Кисаме и получила знакомый взгляд.
— Собираешься каж'день это делать? — почти прорычал он, обнажив сверкающие зубы в недовольной гримасе и, видимо, пытаясь меня напугать. Похоже, он не совсем верит в то, что я его не боюсь.
— Может быть, — ухмыльнулась я. Как можно бояться такой милоты?
— ... Ладно, — он опустил голову обратно на парту и принял тот же скучающий вид, что и вчера. Победа!
— Сколько тебе лет? — спросила я, с удовольствием запуская руки в его волосы.
— Шесть, — проворчал он. Помолчал. — ...тебе?
— Пять.
— Соплячка, — ухмыльнулся он.
— Эй! Тебе всего на год больше! — выдала я потрясающе остроумный и взрослый ответ. Ещё помолчали.
— Не могу понять, что тебе надо. Тебе должно быть что-то нужно, — он реально слишком умный для своего возраста. — Никто со мной не заговаривает, пока что-то не понадобится.
Или просто его достали. Скорее всего — и то и другое.
— Я хочу быть твоим другом и играть с твоими волосами каждый день. Ещё хочу с тобой потренироваться. Чтобы стать жопонадирающей куноичи, — честность — лучшая политика с тем, кто и Деревню покинет из-за их лжи.
— Ты говоришь правду, да? — я в замешательстве склонила голову набок. Конечно, правду. Большую её часть. — Я почую, если соврёшь.
Так я была права! Обоняние у акул похлеще собачьего. И теперь я знала, что он знает: я была с ним по большей части откровенна.
— И я тебе не доверяю.
Твою мать. Почти получилось! Как жаль, что я не могла выдать всех деталей.
— Но... я дам тебе шанс. Соплячка.
ДА! Моя внутренняя девочка-отаку разразилась восторженным писком.
— Может хоть прозвища получше придумаем? А то я стану называть тебя Данна[1], — как можно спокойнее ответила я. Это обращение слишком уж напомнило мне отношения между двумя знаменитыми Людьми Искусства. Хотя нынешний Кисаме моё замечание не поймёт. К счастью, судя по его лицу, такой титул ему по душе не пришёлся.
— Согласен. Нужны прозвища получше, — на его лицо вернулся звериный оскал... но мне хотелось думать, что он был немного, совсем чуточку более дружелюбным.
* * *
Тренировка
— Ты же клановая?
— Угу.
— Тогда почему я каждый раз с лёгкостью надираю тебе задницу? — мой тренировочный бой против Бесхвостого Биджу сильно смахивал на попытки дистрофичного комарика напасть на голодного и злого тигра. Или, точнее, на голодную и злую акулу. Стоявшую на двух ногах и в данный момент склонившуюся надо мной со своей обычной полузвериной ухмылкой.
— Потому что ты для меня чересчур эпичен, о великий сенсей, — обиженно фыркнула я, лёжа в грязи и пытаясь игнорировать восхитительную миленькую чиби-акулу. Наверняка опять останутся синяки.
— Тебе предстоит долгий путь, если хочешь быть... как ты там говорила? А, да, жопонадирающей куноичи, — заметил он, словно это не было очевидно.
— Знаю.
— Тайдзюцу у тебя не такое уж и плохое, — я наградила его унылым взглядом. — Что? Ты не настолько плоха, я видел и похуже, — он задумчиво потёр подбородок.
Тупая Акула! Перестань выглядеть так мило, когда меня критикуешь!
— Думаю, никакого ниндзюцу ты не использовала потому, что попросту не умеешь.
— Не-а. А ты нашёл, чем хвастаться. Сам-то только водяного клона умеешь делать! И то долго не удерживаешь!
— Это лучше, чем ничего.
— Грёбаная логика.
— И не думаю, что у тебя хватит терпения на гендзюцу, — продолжил он.
— Эй, лежачего не бьют! Что, так охота меня уесть? — зря я это сказала. Он вдруг опустился на одно колено и склонился надо мной, обнажив острые зубы в максимально жутком садистском оскале, какой вообще только возможен для шестилетки. Это было неожиданно близко и почти совсем не мило.
— Это я могу, — щёлкнул он челюстями. — Зубы у меня острые.
— Э-хе-хе-хе... — нервный смех у меня получился как-то сам собой. Не стоило мне забывать, с кем говорю. — Не-а! Я хорошая. А теперь отойди, а то я тебе в волосы своих мурашек напускаю.
Кисаме закатил глаза:
— Мурашки? Это самая страшная угроза, на которую ты способна? — тем не менее, он отодвинулся и встал. И даже подал мне руку, помогая подняться. — Нам предстоит много работы, если ты хочешь выжить в Кровавом Тумане, Конеко[2].
— Что? Котёнок? — я ухватилась за руку, поднялась и стала отряхиваться.
— По сравнению со мной ты — котёнок, — заявляет эта большая злобная акула, вновь вернув на лицо звериный оскал. Ну, пока не очень большая, но по сути... — Кроме того, когда ты сердишься, то похожа на шипящего котёнка.
— И всё же. Котёнок? — я предпочла проигнорировать комментарий о своей внешности.
— Или Суши.
— Я тебе не рыба!
— Тогда Конеко, — хихикнул он. — Идём, комок меха. Начнём следующий раунд.
Я ужасно сожалела о своей дурацкой идее на тему совместных тренировок.
* * *
День пятый
Класс
— Тебе не надоело играть с моими волосами?
— Ой, помолчал бы. Мы оба знаем, что тебе нравится.
— Хмпф, — он раздражённо опустил голову обратно на парту.
— И перестань притворяться сердитым. Видно же, что ты так делаешь только для поддержания своей пугающей репутации, — интересно, его мужское самомнение не пострадает, если я спрошу, как он делает свои волосы такими удивительно мягкими?
— Так значит ты всё-таки считаешь меня страшным.
— Не-а! А вот они считают, — я махнула в сторону наших одноклассников, взирающих на меня так, словно я бешеную собаку глажу.
— Да уж.
* * *
Тренировка
— Сегодня — кендзюцу, — Кисаме кинул мне палку. Я наградила его тяжёлым взглядом. Он предлагал мне посоревноваться с одним из будущих Семи Мечников Тумана.
В кендзюцу, бое на мечах.
Твою ма-ать...
— Посмотрим, что ты умеешь, Конеко, — улыбнулся он и сделал первый выпад.
* * *
День седьмой
Класс
Кисаме покосился на меня. Вздохнул и опустил голову обратно на парту. Походу я выдрессировала акулу!
— Клянусь, однажды я укушу тебя за руку, когда потянешься к моим волосам.
...а может и нет.
— Не-а, не укусишь, — я скорчила ему рожу, продолжая теребить синюю шевелюру.
— Это почему?
— Потому что я тебе доверяю, — я всецело полагалась на две основополагающие черты характера Кисаме — доверие и преданность.
— Тч... — он бросил на меня нерешительный взгляд. На долгую секунду повисла тишина. — Похоже, ты меня вычислила, кошка.
И замолчал.
Не буду отрицать, мысленно я станцевала джигу.
* * *
Тренировка
— Итак, я наконец-то узнала свою стихию чакры, — сообщила я, привычно устроившись в грязи.
— Хм? — Хошигаки снова стоял надо мной. Что-то в последнее время я слишком часто оказываюсь в таком положении. Уже со счёта сбилась, сколько раз наши тренировки так заканчивались. Так и привыкнуть недолго.
— Молния, — проинформировала я.
— У нас такую не часто встретишь, — Кисаме выглядел слегка заинтересованно. — Но с ней я тебе помочь не смогу, — задумчиво пробормотал он. — Потому что у меня стихия воды.
— Я в курсе, — ухмыльнулась я. — Но зато наши совместные атаки будут по-настоящему смертоносными. Вода и молния. Мало кому захочется испытать на себе такую комбинированную атаку.
Кисаме задумчиво поглядел на меня. А потом привычно ощерился в предвкушении хорошей драки. Я постепенно училась понимать, что означает тот или иной его оскал.
— Ты теперь не совсем слабачка, так что я подумаю. Ксо[3], признаю, кендзюцу у тебя приемлемое, а тайдзюцу лучше того, что было. Хотя в гендзюцу, конечно, полный провал. Давай посмотрим, как обстоят дела с ниндзюцу.
Ну... начало положено... вроде бы...
* * *
День семнадцатый
Класс
— От твоей дурацкой привычки в сон клонит.
— Типа вот почему твои оценки за тест были хуже моих?
— Да, — скорчил он кислую рожу. — И я, так уж и быть, позволю тебе дальше играть с моими волосами и буду тренироваться с тобой, пока будешь помогать мне с учёбой.
— Замётано.
* * *
Тренировка
— Тупая палка! Занозу мне посадила, — надулась я.
— Сама виновата. Нечего было пытаться превратить её в сыплющий молниями клинок. Бедная палка раскололась, — глупая акула прелестно выглядит, даже когда смеётся надо мной.
— Ну, ёпт, «бедная палка»! Где твоё сочувствие?
— Его вытеснило удивление. Оказывается, если ты посадишь занозу, то становишься похожа на грустного котёнка, Конеко.
— Выкуси, придурок!
Кисаме направился ко мне, сверкая оскаленными зубами:
— С прошлого раза не запомнила? Следи за своими словами.
— Уи-и! Я не это имела в виду!
— Так и подумал.
* * *
День восемнадцатый
Класс
— Знаешь, я думала, они привыкнут к тому, что я каждый день играю с твоей причёской, и перестанут пялиться. Ничего особенно интересного тут нет.
— Ха. Просто они — кучка придурков, — Кисаме одарил класс своим фирменным звериным оскалом. Дети синхронно «стекли» вниз по стульям, изо всех сил стараясь выглядеть как можно незаметнее.
— Я так и не поняла, почему они считают тебя таким страшным.
— Вот поэтому я наполовину уверен, что ты сумасшедшая.
— Ты меня любишь. Сам прекрасно это знаешь.
— Правильнее будет сказать «терпишь».
— О-о-о! Я тебя тоже люблю, Кисаме.
В ответ он изобразил свой самый надменный взгляд.
* * *
Тренировка
Я, кашляя и хрипя, лежала в луже, вся изгвазданная в жидкой грязи.
— Токи, ты в порядке? — взволнованный Кисаме похлопал меня по спине, пытаясь хоть как-то помочь. — Я... не ожидал, что Водная Тюрьма получится такой мощной...
— Всё... — я снова закашлялась. После чего наконец вновь смогла нормально дышать и говорить. — Всё в порядке. Но мне срочно нужно изучить какие-нибудь медицинские техники.
— Будем надеяться, у тебя они получатся лучше, чем гендзюцу.
— Выку... — начала было я. Хошигаки оскалился. — ...знал бы ты, как я иногда тебя ненавижу.
— Но ты говорила, что любишь меня, Конеко, — ухмыльнулся он. — А сразу и то и другое невозможно.
Нестерпимо милая акула погладил меня по голове.
— Пошёл ты.
— Котёнок-извращенец.
— Я... да я!.. Гр-р!!!
— Акула: 7, Котёнок: 0.
* * *
День двадцать первый
— Хочешь зайти ко мне после уроков? Я уверена, ока-сан накормит тебя уймой всяких морепродуктов. Она по ним прикалывается так же, как мы с тобой, — моя рука продолжала приводить в беспорядок его шевелюру.
— А как же тренировка? — Кисаме приоткрыл глаз и глянул на меня, всё ещё лёжа на парте в ожидании начала занятий.
— Давай устроим выходной. У меня ещё с прошлой тренировки по кендзюцу синяки не прошли.
— Это потому что ты до сих пор не научилась ставить блок.
— Хватит увиливать от ответа, Кисаме.
Его взгляд забегал, выдавая один из редких моментов нерешительности:
— Что если... я ей не понравлюсь?
Что означало: «вдруг она не такая, как ты, и решит, что я монстр?». Я достаточно хорошо знала Кисаме, чтобы заметить, что здесь, в Кири, отношение к нему было таким же, как к маленькому Наруто в Конохе. И Хошигаки решил делать вид, что ему плевать. Чёрт, да он своим отношением к другим людям только сильнее плодил слухи о своей чудовищности. Хорошо хоть, он так обращался только с теми, кому не доверял. Или кого просто считал идиотами. Я была исключением, потому что смогла завоевать его осторожное доверие. Он считал меня не тупой, а двинутой.
— Ока-сан будет от тебя в восторге. Ей, как и мне, нравятся всякие милые штуки. А вы, господин, настолько прелестны, что это нужно преследовать по закону, — уверила я его.
— Эй! Я — акула! Я должен быть ужасающим, а не «прелестным», — запротестовал он.
— Продолжай так думать, Кисаме. Ну так что... идёшь?
Он стиснул свои острые зубы и зарычал. Потом вздохнул:
— Ладно, — бросил он на меня хмурый взгляд. — Но не обвиняй меня, когда твоя мама придёт в ужас от твоего друга, Конеко.
Он что... назвал меня своим другом?
Я изо всех сил старалась не расплыться в глуповатой улыбке и не исполнить победный танец на глазах у только что вошедшего в класс инструктора.
* * *
Квартал Судачи
— Ну разве ты не прелесть! — едва увидев Кисаме, моя мать схватила его в охапку и крепко обняла.
Хошигаки полузадушенно всхлипнул:
— Т-токи... с-спаси... в-воздуха... — Кисаме в отчаянии глядел на меня, и кожа его постепенно темнела от недостатка кислорода.
— Ока-сан, пожалуйста, не убивай моего друга, — захихикала я.
— О, Ками! Прости, пожалуйста! — она отпустила судорожно хватающего воздух Кисаме.
— Ока-сан, это Хошигаки Кисаме, — пока акула пытался отдышаться, я решила его представить.
— Рада знакомству, Кисаме-тян! — проворковала мама. Я и представить себе не могла, что он умеет принимать такие необычные цвета. На этот раз — небесно-голубой. Видимо, «побледнеть» его заставило использование в его отношении суффикса «-тян».
— Я т-тоже... Судачи-сан, — судя по взгляду, мама пугала его до дрожи.
— Ну-ну. Называй меня Акира, — подбодрила она.
— Эм-м... хорошо, Акира-сан, — Ха. Всемирно известный ужасающий ниндзя боится моей матери! Он бросил на меня взгляд, в котором ясно читалось: «теперь понятно, от кого ты заразилась безумием». Я только улыбнулась в ответ.
А затем мы заметили, что моя мама смотрит на нас с улыбкой Чеширского Кота, и было в её взгляде что-то такое, отчего мы оба вздрогнули и поёжились.
— Ч-что такое, ока-сан? — я почти что не хотела слышать её ответ.
— Ой, да ничего, просто смотрю, — улыбка не сходила с её лица. И взгляд был насквозь интриганский! — Я, наверное, пойду закончу с готовкой! Надеюсь, ты любишь рыбу, Кисаме-тян! — и она удалилась чуть ли не вприпрыжку, сияя, как начищенный пятак.
Теперь уже мы оба смотрели ей вслед с каким-то лёгким ужасом.
— Почему мне кажется, что она готовит какой-то хитрый план? — выдал ниндзя-акула, когда наконец к нему вернулся дар речи.
— Потому что она, походу, действительно его готовит, — вздохнула я. — Пошли, встретим нашу судьбу вместе.
— Мне почему-то кажется, что от этого станет только хуже, — проворчал Кисаме, всё же направляясь за мной в сторону кухни.
* * *
Она ничего не могла с собой поделать. Мальчик был таким милым... Как все детёныши хищников, у которых нежный пушок ещё не стал густой и жёсткой шерстью. Поэтому она не смогла справиться с искушением вдоволь его потискать. А затем, увидев, как её асоциальная дочь ему улыбается, её отношение к акульему мальчишке вообще дошло до слепого обожания.
Когда она заметила их безмолвный обмен взглядами и взаимопонимание, то всё решила окончательно.
Из них выйдет очень милая пара! Как жаль, что они пока такие маленькие.
Впрочем, не беда. Она была терпеливой женщиной. И вполне могла потерпеть до синеволосых внуков ещё несколько лет. Сейчас она просто чуть-чуть поспособствует их дружбе... а через несколько лет немного подтолкнёт — поможет увидеть друг в друге нечто большее. Да, отличный план!
В следующей главе:
— Что?.. Ягура становится Мизукаге?!
__________
[1]Данна — яп. «господин», «мастер». Уважительное обращение младшего партнёра к старшему. Именно так Дейдара обращался к Сасори. И, что интересно, к самому Кисаме (Шиппууден #18).
[2] Конеко — яп. «котёнок».
[3] Ксо — яп. «дерьмо» (аналог нашего «чёрт»).
Перевод: Мольфар и nahnahov (fanfics.me)