Глава 16
Наше время:
— Помнишь, я говорил тебе, что увидел Аниту с детьми спустя шесть лет, как мы расстались? — Спрашивал Алан.
— Да, кажется, в 1988. — Вспоминала я.
Я забыла все слова, сказанные тетей, и вновь погрузилась в их беспощадную историю любви.
— Так вот, мы виделись ещё за четыре года до той встречи.
Я удивилась и раскрыла глаза.
1986:
Сегодня меня повысили. Долгая работа на заводе начала приносить свои плоды. Теперь я начальник по цеху. Меня все поздравляли, хлопали по спине, вся лишь закурил сигарету. И когда это у меня появилась зависимость от Philip Morris? Как повзрослел, стал дымить как паровоз. Даже выйти без нескольких сигарет не могу.
Сейчас стали говорить об их вреде для легких, но меня не сильно-то заботит моё здоровье, наверное, ещё слишком молод для этого.
— Давайте, я пошёл. — Я пожал всем руки и вышел на улицу.
Осень уже давала о себе знать. Стали дуть холодные ветра, да и листья начали менять цвет. Ненавижу это время. По мне лучше зима. Она закаляет организм.
Я открыл дверь и вошел в подъезд своего многоквартирного дома. Меня встретила консьержка. Толстая, дотошная, но хорошая женщина.
— Тебя там дожидается одна дама. Уже второй час всё стоит и ждет.
Я сглотнул.
— Что за дама? — Я нахмурился.
Неужели это та женщина с завода, дочка главного. Всё ходит за мной и что-то выведывает у меня.
— Не знаю, так прилично одета, с манерами. Не из наших. — Добавила та.
Я поднялся на свой второй этаж и прошел по коридору. У двери и правда стояла женщина. Стройная, в длинном белоснежном платье, перчатках и шляпе с тонкой вуалью. Она стояла спиной ко мне, но я и не должен был видеть её лица. Я слишком хорошо знал её.
Она будто почувствовала, что кто-то внимательно смотрит на неё, и повернулась. Когда она посмотрела на меня своими большими темными или же светлыми глазами, мне уже не разобрать, знаю только, что они всегда смотрели мне в душу. Этими глазами можно было убить меня.
Её волнистые волосы были распущены и лежали волнами на плечах. Я прикрыл глаза. «Нет, Алан, ты не должен поддаваться на неё в этот раз». Я просто не мог любить её, не мог быть очарован и околдован ею в который раз. Я медленно шел к ней. Она столько раз разбивала моё сердце, топтала, выкидывала, даже не извинится. Шаг за шагом. Ей не жаль. Эта женщина не умеет любить, она лишь пользуется мной.
— Алан..
Когда она произнесла моё имя, я потерял себя, свою голову – всё, меня не существовало. Была лишь она. Та женщина, которую я любил всю жизнь.
— О Боже..
Я сжал кулаки по всей силы и вспомнил, как дышать. Столько лет я жил с этой болью, с сердцем, разбитым на миллион осколков, но она ни о чем не сожалеет.
Я быстро открыл дверь и впустил её внутрь. Мне нужно было сохранять самообладание. Я научился жить без неё, и мне было неплохо. Она не разобьет мне сердце в который раз.
Женщина быстро оглядела мою квартиру и остановила взгляд на старом диване. Да, уж извините, я не так богат, как ваш муж. Мне было известно, что она была замужем, к тому же у неё был ребёнок от него. Какого черта, ты пришла ко мне, раз так хорошо живешь?! Она сама у себя на уме, никому не понять её.
— Я слушаю. — Сложил руки в карманы я, нахмурился и даже не глядел на неё.
Но, Боже, она была так изящна в своем белоснежном платье с кружевами, эти растрепанные волосы и чистое лицо. Любой священник при виде неё перекрестился бы «прости меня, Боже, при виде неё я задумался отречься от сана».
— А у тебя здесь уютно. Маленькие побрякушки, фотографии, картинки. Район тоже неплох, но это если не обращать внимания на шум с дороги. Слишком уж она близко.
— А ты присматриваешь квартиру для вас с мужем? — Усмехнулся я. — Если уж задумаетесь о таком, предупредите меня, я найду себе место на другом конце города.
Она рассмеялась своим звонким смехом. Я ещё сильнее сжал кулаки. «Не теряй самообладания. Она разбила тебе сердце».
— Я так не думаю.
Хватает же наглости! Другая бы не посмела сделать и двух процентов, что творила она за всю свою жизнь.
— С чего это вдруг мне хотеть быть с вами?
— Не с нами, а со мной.
— С чего это мне хотеть быть с тобой? Если ты забыла, я ненавижу тебя.
Она улыбнулась на этот раз. Первые морщинки появились на её шикарном лице. Казалось, ей шло всё, даже то, что было не в её власти. Когда я знал её, она была ещё вздорной девушкой, сейчас она превратилась в зрелую женщину. Это он превратил её.
— Почему тогда не прогоняешь меня?
Своей красотой она завладевала людьми. А своим умом брала окончательную власть над ними. Никогда на свете не было и не будет подобной ей. Она знает это.
— Зачем ты пришла?
— Хотела увидеть тебя, Алан.
— Увидела – теперь уходи.
Она подошла ко мне и провела руками по моему лицу и волосам. Ни один мой мускул не сдвинулся с места. Я должен был прогнать её, но я не в силах сказать ни слова.
— Ты любишь его? — Сквозь зубы сказал я и посмотрел на неё.
Одно её слово, и я забуду обо всём и обо всех.
Она молчала, лишь проводила нежными руками по моему лицу как тогда. Годы, месяцы, дни, минуты, когда она была рядом – это лучшее время в моей жизни.
— Прошу, прикоснись ко мне. — Прошептала женщина со слезами на глазах.
Я впервые видел её такой разбитой и сломленной. Но не могу. Даже если она попросит. Она принадлежит другому.
Я убрал её руки с лица, но не отошел, также продолжил смотреть на неё. Лицо омрачалось, а в глазах застыли слёзы, которые она держала в себе.
— Нита, что случилось? Тебе что-то он сделал?
Женщина лишь посмотрела мне прямо в глаза, но я не смог понять, что она этим сказала. Её взгляд был чистым и разбитым.
— Алан, поцелуй меня. Я никогда не принадлежала другому..
Я в шоке посмотрел на неё, но не успел ничего сказать, как она сама прижала моё лицо к себе и поцеловала. Я подхватил её на руки и опустил на диван.
Это была последняя моя ночь с ней. Лучшая ночь за всю мою жизнь. Когда наступило утро, её не оказалось рядом. И не оставь она записки мне, я бы подумал, что это была лишь моя фантазия.
Наше время:
— Нет, быть такого не может! — Вскочила с места я и почти вскрикнула, но во время прикрыла рот.
В это я точно не поверю.
— Анита тоже вышла замуж, потому что надо было. Возможно, в какой-то степени она поддалась обществу, но это было нужно для её ребёнка. Выхода не было.
Я перестала слушать его. Во мне горел гнев.
— Алана – не ваша дочь. — Прошептала я, качая головой.
— За эту ошибку она и я – мы расплачивались годами. По большей части виноват я, нужно было забрать её у него. Но я не понял, ненависть застелила мне глаза. Нита даже решилась на ту встречу, ночь.
Я вскочила и со всей силы дала ему пощечину. Мужчина даже головой не повёл, всё так же продолжил смотреть на меня с грустью.
Я сильно выдохнула и схватилась за лоб. Он точно сошел с ума. У него уже маразм развился, раз он несет такую ересь!
Я села обратно за стол, но смотрела на него со злостью.
— Что за записку она оставила?
Мужчина достал из своего нагрудного кармана платок, развернул его и достал записку.
«Я люблю осень. В ней все кажется апокрифичным.»
Я провела пальцами по черным прописным буквам. Она была вся измята, бумага в некоторых местах была совсем тонкой. Но он до сих пор хранил то, что осталось от его любви всей жизни.
Я успокоилась. Гнев совсем сошел с меня. Осталось лишь сожаление, растерянность и непонимание.
— Она вам сказала? Вы проводили анализ? Что-то должно быть.
Он покачал головой и аккуратно сложил лист бумаги обратно в нагрудный карман.
— Нита бы во всю жизнь мне этого не рассказала. Только на моем смертном одре. Но она не успела.
— Тогда с чего вы взяли?!
— Спустя десятилетия я понял, что она так сильно любила, что хотела, чтобы частичка меня всегда была с ней. Тебе сейчас этого не понять, но я пережил эту всю историю на себе, я уверен в том, что она родила дочь от меня.
В голове путались мысли в голове. Раз так, почему он не рассказал обо всём тёте? Может и в правду, я многое не понимаю, ведь не являюсь частью этой истории, но, по мне, он обязан всё рассказать ей. И бабушка.. Почему они скрыли это от тёти? Она имеет право знать, если это, конечно, правда.
Впервые за всё время мне показалось, что Алан – действительно помешанный. Ненормальный. Дерьмо. Идиот.
— Чем я не люблю осень. Она дает пустые надежды.
— Вы – ненормальный идиот! И у моей тёти нет отца, он умер, когда ей было десять. И, пожалуйста, больше не приходите сюда и не попадайтесь мне на пути. Вы мне противны.
Сказав всё это, я посмотрела на него с омерзением и встала изо стола. Хотя, он не сделал ничего такого плохого. Но мне почему-то стало больно. Я представила, как тёте будет тяжело принять, что Алан – её отец, что мать врала ей, что настоящий отец даже не хотел связаться с ней.
Он врет. Мне не хочется верить, что с моей тетей могли поступить так жестоко. Боже, не хочется думать даже о том, что это может быть правдой.
— Аля, я не хотел обидеть тебя. Прости меня. Я просто хотел..
Я резко остановилась и повернулась на него в злости. Я не смотрела ему в лицо. В злости наша человеческая сущность уступает животной, и если мы посмотрим в зеркало или на лицо другого человека, который спокоен, то гнев тотчас сойдет. Мы увидим, что мы – люди, а не животные.
— Не надо просить прощения у меня. Не надо рассказывать мне ваши истории любви. Не ждите, что я посочувствую вам. И не думайте, что только в вашей жизни всё было так печально и трагично.
Слезы начали течь из глаз, а сердце защемило от боли. Надеюсь, это не предвестник инфаркта.
— Да, Аля, прости меня, пожалуйста. У тебя мне тоже стоит попросить прощение. Я лишь хотел показать, что не надо бояться изменить жизнь.
Я во второй раз повернулась к нему со всей злости.
— Да вы уже задолбали меня! Тебе стоит жить так-сяк, всё вы знаете лучше за меня! Может я сама буду решать, что делать в своей жизни?!
Все достали меня. Нет, только те, кто считает, что их опыт поможет мне в жизни. Время – разное, люди – разные, каждая жизнь – индивидуальна. Не думайте, если вы нашли ключ от собственного замка, ко мне он тоже подойдёт.