Глава 2
Аля Перейра
Я надела клетчатый костюм из шорт и пиджака, а под него белую футболку. Выпрямить волосы, сделала легкий макияж и брызнулась духами. Меня обволок цветочный шлейф.
Я бесилась, злилась, меня раздражали люди вокруг. Что ж вы все знаете, какая я настоящая. Я не знаю, а вы все знаете!
Я накрасила губы красной помадой и и надела круглые маленькие серьги. Взяла свою черную сумку и вышла из комнаты.
— Черт, — выругалась я и вернулась за подарком.
У дома уже ждало такси с Тео. Я улыбнулась и поцеловала его. Он обнял меня и уткнулся лицом в волосы.
Мы ехали к его родителям. В прошлый раз я познакомилась с Амарой, хотя оказалось, что мы были знакомы. Это обрадовало. Ведь она – удивительная женщина, понятно, в кого Тео. Но я не познакомилась с отцом парня по понятным причинам. Я знала о разногласиях между ними. Но сейчас я была уже в новом статусе. Будущая жена. Невеста.
Мы подъехали к большому белому дому. Я вышла и взяла парня за руку. Он кивнул мне, и мы вошли внутрь. Как только дверь открылась, к нам подбежала теплая женщина и начала обнимать и целовать нас. Я улыбнулась. От Амары с самой первой встречи веяло добротой и всем родным, будто мы были давно знакомы.
— Здравствуйте, с наступающим! — Улыбнулась я и сняла пальто.
Сегодня уже двадцатое. Всего через пять самый волшебный праздник этого года. Только ради него и стоит жить.
Следом за женщиной к нам вышел высокий седой мужчина в голубой рубашке и брюках. Он любезно улыбнулся мне, и я кивнула ему с улыбкой.
— Я – Аля, — протянула ему руку я, — мне приятно познакомиться с вами.
— Я – Виктор, мне тоже очень приятно, невестка. — Посмеялся мужчина и переглянулся с сыном. Тео пожал плечами.
— Пошлите все к столу! — Амара взяла меня под руку и повела на кухню.
Мы сели за огромный стол, который ломился от еды. Я почувствовала себя дома. Тётя всегда готовит минимум на сотню. Причем каждое блюдо, определенно, достойно высшей кулинарной награды.
Во главе стола сел Виктор, Амара по одну сторону от него, а мы с Тео – по другую.
— Я приготовила вам небольшой рождественский подарок. — Сказала я и вручила им красную коробочку, перевязанную лентой.
— Спасибо, — в один голос сказали они.
— В нашей семье принято дарить на сватовство родителям жениха зеркало. Раз сватовства у нас не было, то я подумала, можно подарить на Рождество.
Это было настольное винтажное зеркало в бронзовой огранке.
— Оно очень красивое, Аля! Но что значит не было сватовства? Оно должно быть. Эти ведь традиция! Мы прийдем свататься.
Я выпучила глаза и начала быстро моргать. Они прийдут свататься?
— Мам, какое сватовство? Двадцать первый век.
Я схватилась в кофту Тео, представляя всё это. Тётя тоже захочет, чтобы всё прошло с соблюдением всех традиций. Это пока она дала мне передышку, потому что считает, что я ещё не определилась.
— Да, моя тётя тоже захочет, чтобы всё прошло с соблюдением традиций. — Выдохнула я, посмотрела на парня и тихо прибавила. — Для нас это не имеет значения, но им это важно.
— Хорошо, мы прийдем свататься. — Сдался парень.
Меня прийдут сватать, подумать только. Я что уже взрослая?
Амара спохватилась и начала причитать, что ничего не успеет. Мы все посмеялись с неё.
Семейный вечер прошел замечательно. Мы смеялись, веселились, Амара рассказывала смешные истории Тео из детства, он раз двадцать сказал «ну, мам», а она всё продолжала смущать его. Мне было комфортно и спокойно с ними. После эмоционально сложных дней мне нужна была разгрузка. Этот вечер как раз уравновесил меня.
Мы втроем вышли на улицу подышать свежим воздухом. Амара осталась дома. Я дала ей номер тёти, похоже, сейчас она созванивалась с ней. Телефон Тео зазвонил, и он отошел. Мы с Виктором остались вдвоём.
— В последний раз, когда мы виделись с Тео, он сказал, что вы расстались, что якобы назад путей нет. Но я с самого начала понял, что вы поженитесь.
— Почему? — Улыбнулась я и сложила руки на груди, чтобы согреться.
— Глаза у него горят, когда он говорит о тебе, смотрит на тебя. Любит сильно.
Я кивнула.
— Вы хотели бы, чтобы у него так всё сложилось? — Я посмотрела в его голубые глаза.
Хоть цвет и один, но у Тео совершенно другой взгляд. У Виктора были незнакомые глаза, отстраненные, чужие. У Тео же были глубокие глаза, он всегда смотрел в самую душу. Они теплые, добрые, искренние. Даже в нашу самую первую встречу его глаза не были мне чужими.
Он тихо посмеялся.
— Я всегда хотел, чтобы мой сын пошёл по моим стопам. Понимаешь, моя дорога истоптана мной, я уже знаю, где и как можно совершить ошибку. Моя жизнь прошла далеко не так, как мне хотелось бы. Я не хотел, чтобы мой сын повторял моих ошибок. Но ошибки будут всегда. И это его жизнь, единственное, что я могу в ней – это принять его выбор. И немножечко направить. — Он посмеялся.
Наверное, этот человек прошел большой путь к этой мысли, осознанию. Он во время опомнился, чтобы не совершить ещё больших, фатальных, ошибок с единственным сыном.
— Один человек сказал мне, что там, где заканчивается покой, – начинается жизнь. Без ошибок мы не стали бы теми, кем являемся сейчас. Это неплохо, это часть нашей жизни. — Сказала я, поежившись от холода.
Никогда не забуду того старичка из колодца, горячего фаната Данте. Его слова многое значат в моей жизни. Он сильно мне помог. Незнакомец, который хорошо разбирался в жизни.
К нам присоединился Тео, он обнял меня, а Виктор зашёл в дом. Так хорошо, спокойно, слышен лишь звук ветра, колышущихся верхушек деревьев. А мы стояли под полумесяцем и любили.
— Мать спрашивала, не пел ли я тебе серенады под окном.
Я рассмеялась.
— Я бы хотела послушать.
— Она считает, если я ходил в детстве в церковный хор, то я – великий певец.
— Можешь только не петь мне церковных песен. — Засмеялась я.
— Во время секса «Боже храни».
Я засмеялась во весь голос и оттолкнула его от себя.
— Богохульник. — Прошептала я сквозь смех.
Мы зашли с ним в дом, держась за руки. Амара убирала со стола, а Виктор читал газету.
— Так, вы сегодня остаетесь у нас. Я вам уже постелила в старой комнате Тео. — Сказала Амара, даже не давая нам сказать слово.
— Единственный ответ – это да. — Прошептал мне на ухо Тео, и я хихикнула.
Мы зашли в просторную темную комнату. Коричневые крашенные стены, паркет ёлочкой на полу, несколько фонариков на потолке. Синие плотные шторы, коричневая деревянная кровать посередине, в цвет штор постельное белье, письменный стол возле окна и шкаф с большими зеркалами во все дверцы.
— Ты здесь жил?
— Да, весь подростковый период.
— Как же скучно. — Я провела руками по гладким стенам. — Ни одного плаката.
Парень пожал плечами и расстелил постель. Он дал мне свою большую бежевую футболку, и я переоделась.
— Просто отец не любит этого. Он не разрешал мне портить стены. — Сказал парень после долгой паузы.
Я легла с ним рядом и обняла. Они помирились с отцом, но была ещё заметна огромная брешь, которую оставил Виктор сыну. Я поцеловала парня, и он нежно отвечал.
— Даже психологи нуждаются в поддержке. Мне жаль, что отец нанес тебе травмы. — Я провела рукой по его каштановым кудрявым волосам.
— Я люблю тебя, Аля.
По животу растеклось тепло.
— И я люблю тебя, Тео.
Он начал играть с моими локонами, а я выключила светильник у кровати.
— Когда я была маленькая, я представляла взрослую жизнь по-другому. Знаешь, вся эта свобода, конфеты, шоколад. Но самый главный пункт, который открывало взросление – это парень. Ещё в шесть лет, когда я узнала о парнях и браке – сразу же захотела выйти замуж.
— Прости, что сделал тебе самое ужасное предложение из всех. — Посмеялся парень.
— Эй, не говори так. Это ведь предложение, оно не может быть ужасным, если его сделал любимый человек.
Он обнял меня и притянул к себе.
— Звучит, как утешение.
— Скажи спасибо, что я ещё не пропела это.
Он посмеялся и закрыл моё лицо подушкой.
— Всю жизнь будешь это припоминать.
Глаза закрывались, я зевнула, и мы заснули. Получился теплый денек. И неважно, что на улице было десять градусов. В какой это день температура дня у меня стала ассоциироваться с людьми? Наверное, это тоже часть взросления.