Моё море

Song: Back to Black – Amy Winehouse

Аля Перейра

Почему он такой чертовски странный? Сходить в кафе, погулять? Он напрашивается в мои парни? Какого черта? А я бы отказала, если бы он предложил..?

Черт! Это же тот Тео Диас, психолог, которого я ненавидела до мозга костей, тот, кто раздражал меня своими идиотскими разговорами, кто донимал меня. Это же тот наглый, беспардонный, бесхребетный, самовлюбленный психолог, который возомнил себя не пойми кем! О нет, Аля Перейра, эта кудряшка не сведёт тебя с ума! Держись, Аля, держись!

Я вернулась в кафе. Летом всегда было много народу. А с появлением террасы людей только прибавилось. Как никогда требовались лишние руки.

— Добрый день, что будете заказывать? — Я взяла блокнот и приготовилась записывать.

— Аля, это ты? Привет! — Я подняла глаза и увидела перед собой Амалию и Карен.

Мы учились с ними в одной группе в университете. От воспоминаний по телу пошли мурашки, и я напряглась.

— Привет, — сказала я и сглотнула.

— Ого, не ожидали тебя здесь увидеть. — Я улыбнулась и посмотрела в пол.

— Да, вон как жизнь повернулась.

— Аля, присядешь? Поболтаем немного. — Попросила Амалия, но я покосилась на кухню.

— Заказов много.

— Давай, всё равно кафе твоей тёти. — Я выдохнула и закатила глаза. Какая разница? — Мы стали стюардессами! Представляешь?

На глаза навернулись слёзы. Даже при одном упоминаний об этой профессии мне хочется выть. После него перед глазами всплывала цепочка событий. Самолет. Небо. Родители. Катастрофа.

Это была моя мечта, за которую я держалась как за спасательный круг. Я жила ей. Не дышала, не ела, не спала, только бредила небом и самолетами. У меня были все основания, чтобы завидовать им, но я никогда не паду так низко для этого. Это жалкое чувство жалких людей.

— Я рада за вас, искренне рада. — Сказала я, слабо улыбнувшись.

— Аля, ты была лучшей на нашем потоке. Ты была очарована этой профессией. Все пророчили тебе успешное будущее.. Аля, скорбь не может длиться вечно.

Они ударили своими словами больнее, чем раскаленным металлом по сердцу. Надавили на самое больное. Родители. Скорбь. Стюардесса.

— Ваш заказ? — Безэмоционально спросила я.

Не зря же я так долго училась скрывать свои чувства. Даже если от боли на сердце хочется выть, другие не должны знать об этом. Делай вид, притворяйся, но не показывай боли. Родители научили меня стойкости и такой силе. Хотя сейчас я и не знаю, сила ли это вовсе. Подавление эмоций начало убивать меня.

— Два эспрессо, паштет и омлет с креветками.

— Ожидайте в течение тридцати минут.

— Аля.., — я обернулась в последний раз на них, — возвращайся в аэрофлот. Это твоя профессия.

Я ничего не ответила им, и больше мы не разговаривали. Каждый знал, как мне нужно поступить. Каждый считал своим долгом указать мне, что делать. Но почему-то все забывают, что у меня есть своя голова на плечах. И если бы было всё так легко, я бы не предала свою мечту жизни. Все почему-то забывают, что я потеряла своих родителей. И эта боль никогда не проходит.

После такой утраты ты полностью переоцениваешь свою жизнь. Всё, что раньше имело ценность, теперь пылится где-то на самых дальних задворках сознания. Эта боль всё не снижает обороты. Стоит кому-то прямо сказать, что мои родители умерли в авиакатастрофе, как я заплачу навзрыд, и никто не сможет ничего сделать с этим.

Мне больно. Я скорблю по ним. Не знаю, когда боль притупится. И утихнет ли вообще. Никто не знает каково мне, поэтому никто не имеет права давать мне свои советы.

Я пришла к Тео в поникшем состоянии. Но на то он и психолог, чтобы решать эту проблему. Ладно, может я много беру на него, может я просто зла. Но это правда, настроения совсем не было, как и сил подбирать слова.

— Аля, что случилось? — Спросил психолог со своего кресла.

— Мне начали раздавать советы. — Сквозь зубы сказала я.

— Какие советы? — Свел брови к переносице тот.

— Что мне нужно вернуться в аэрофлот.

Совсем не хотелось говорить, но я в кабинете психолога, это необходимо.

— В аэрофлот? Ты училась на стюардессу? — Воодушевленно спросил тот. А я кивнула, даже не смотря на него. — Но после случившейся трагедии ты бросила обучение?

— Да.

— Аля, тебе до сих пор нравится эта профессия.

— Это была моя самая большая мечта. С детства бредила этим.

— Почему ты раньше не рассказала мне об этом?

— Не посчитала нужным.

Он раздражал меня, как в нашу первую встречу, на самом первом сеансе. Ко мне возвращались все те чувства ненависти ко всем психологам. Какого черта я вообще здесь забыла? Почему трачу своё время на него?!

— Аля, если ты не будешь открываться мне, я не смогу помочь тебе. — Он разговаривал со мной, будто с малым ребёнком.

— Я вам открылась! Рассказала всё, но ты не смог мне ничем помочь. Мне всё также плохо. От твоей пустой болтовни ни черта не поменялось! Какой же ты – шарлатан. — Говорила я с огромной, разраставшейся злобой. И выплевывала эти слова ему прямо в лицо.

— Аля! — Повысил голос тот. — Это только начало нашего лечения. И если ты не будешь сама стараться, ничего не выйдет!

— Ты не имеешь права кричать на меня! Ты должен помалкивать. Я – не твой друг, а – клиент. И хоть я крушу весь твой кабинет, ты не можешь ничего сделать! — Кричала я не своим голосом.

Парень вскочил с места и уставился на меня яростными глазами. Пусть он смотрит хоть и в бешенстве, но мои агрессивные глаза ужаснее в десять раз.

— Никакой человек не должен молчать, когда на него орут!

Я тяжело дышала от ненормальной злобы. Я не смогу успокоиться, пока не выплесну её всю.

—Психологи – врачи, которые никого не лечат! — Крикнула я ему прямо в лицо.

—И это мне говорит стюардесса, которая ни дня не провела в небе?!

Я резко замолчала, но гнев всё ещё пылал во мне. Его глаза так и говорили, хотела ударить побольнее, так почувствуй же это на себе.

—Никогда не смей говорить мне про это! — Вскрикнула я. Мой голос ломался от накатывающей истерики.

— А я буду говорить, Аля! Я буду кричать об этом! Ты даешь слабину, твои страхи, гнев побеждают. Ты не можешь с ними справиться. Ты хочешь всю жизнь держать в себе все эмоции, чтобы потом они захлестнули тебя огромной волной и снесли всё вокруг?!

Я замолчала и отвернулась от него, но опять уставилась в его голубую бездну глаз. Слёзы текли рекой по моим щекам. От гнева голова совершенно не соображала, слова вылетали из рта бездумно.

— Не тебе решать! Может мне всё это нравится?! Я ненавижу тебя, Тео Диас! Ненавидела с самой первой минуты.

Мне захотелось разгромить эту комнату. Стереть всю эту идеальность. Здесь всё было слишком красиво. Он не достоин этого места.

Сначала я выбросила все книги с его полок, кидала их, пока шкафы не опустели. Потом принялась за журналы, разрывала их на мелкие кусочки. Потом выбросила все документы с его стола на пол, бросила статуэтку в стену, разбила рамку, сломала карандаши.

Почему он так спокойно стоял? Он даже не сдвинулся с места! Так спокойно и жалко смотрел на меня. Так и хотелось потрясти его и убрать с лица это мертвецкое спокойствие.

Я посмотрела на свои руки, на них было что-то красное. Они все были в крови. Я не чувствовала боли, совершенно, но было очень страшно. Я умираю? Ноги стали подкашиваться, а глаза закрывались.

Тео подбежал ко мне и схватил меня. Я погрузилась в полную темноту.

Когда я раскрыла глаза, то поначалу не поняла, где нахожусь. Серые стены, белый потолок. Но передо мной сидел Тео. Он дал мне воды. Все события стали один за другим проникать в голову. Вся комната была в разрухе, которую я устроила. Мои ладони были перебинтованы. Они покрылись красной краской крови. О Боже мой, я больше не смогу смотреть ему в глаза. От стыда и чувства вины я закрыла глаза руками и тихонько заплакала.

— Аля, ты не должна винить себя.

Я подняла на него свои глаза и даже немного посмеялась. А кого мне винить? Не я ли устроила здесь всё это?!

— У всех бывают срывы. И ты здесь для того, чтобы вылечиться от этого. Ты здесь, чтобы выздороветь. Аля, я помогу тебя, и вместе мы сможем вылечить твои раны. Только не закрывайся от меня, разговаривай со мной.

В его голосе была лишь тревога и немного волнения. Но сколько бы заботы он ни вложил в эти слова, я не смогу. Не смогу больше посещать его приёмы, не могу даже нормально смотреть в его глаза.

Я покачала головой, но он взял мои руки в свои и заставил посмотреть в глаза.

— Аля, забыть не получится, но не закапывай себя изнутри. Чувство вины настолько сильно, что может похоронить тебя заживо. Аля, я не отпущу тебе, пока ты не увидишь наш город из иллюминатора самолета, слышишь? — Он улыбнулся, а у меня по щеке скатилась слеза. — Если захочешь уйти от меня, сбежать, я просто не пущу тебя. Буду держать, бежать за тобой, но мы пройдем этот путь.

Тео говорил эти слова искренне и со всей душой. Я была явно не достойна такой доброты и понимания. От его слов у меня щемило сердце. Ещё никто никогда так не поддерживал меня. Тео Диас – это просто какой-то божественный человек, он какой-то ангел. Больше таких не существует.

— Прости меня. Я не достойна этого шанса. И спасибо тебе за него.

— Ты достойна даже большего. — Парень поцеловал мои руки и обхватил их своими руками.

Я села к нему на ковер и крепко обняла. Я так сильно прижалась к его груди, так сильно сжала его тело, казалось, даже его крепкая мускулистая фигура не выдержит. Но он был сильным, всегда выдерживал и морально, и физически. Этот парень был моим спасательным кругом, и я хваталась за него как утопающая. Только Тео мог спасти меня от боли, которая тянула ко дну. Я хваталась за него, за его одежду, прижималась всё ближе. И знала, что он отгонит любую боль, которая подступится ко мне. В его объятиях я была маленьким ребёнком, который так отчаянно ищет помощи. Я прижалась к его груди и вдыхала его аромат. На всю жизнь запомню эту минуту. Его хлопковая рубашка, запах моря и голубые глаза, которые смотрели на меня с такой заботой и пониманием.
С этого дня в моих молитвах появилось и его имя.