Девиант. Расцвет Мортэ

Когда все вокруг поглощают тени, все цвета становятся чёрными.

[Погрузись глубже, читай с музыкой: Agust D - The Last]

Незадолго до.

Кап.

Кап. Кап. Кап.

Холодный дождь лил непроглядной стеной. Но только один звук имел значение.

Кап. Кап.

Густые, темные капли падали и разбивались о грязные бетонные плиты. Бордовый выглядел черным. Но чернее был взгляд того, кто смотрел на тело, сочащееся кровью. Уже мертвой. Бессмысленной, как все это.

Кап.

Затхлый запах наполнял легкие. Дождь колотил по крышам, будто исполнял похоронную песнь. Или зов? Вязкая капля упала на вычищенную до блеска обувь. Чёрный взгляд отстранился, находя другой — стеклянный, смотрящий в бесконечную пустоту.

Один, второй, третий... их здесь было предостаточно. Неживых и поломанных. Проигравших.

Ярость, что закипала в мужчине, не коснулась лица, застывшего вне времени. Молодого и нет.

— Глава?.. — мужской голос пробился сквозь толщу кипящей лавы, зародившейся в груди.

Глава резко развернулся и приставил к горлу говорившего трость, низ которой обнажил заточенный клинок из дамасской стали. Черты его лица, высеченные точно из мрамора, не дрогнули, лишь взгляд блестел из мрака, прореженный прядями черных волос.

— Вы не справились, — баритон звучал угрожающе — сталью, готовой полоснуть по живому.

— Их было слишком много, — в придыхании слышался хрип. Говоривший был ранен. — Они проникли изнутри. Мы не были готовы.

— Не были. Готовы, — цедя, повторил брюнет, его горькая усмешка сочилась сарказмом. — Неужели?

Отговорки не имели никакого значения. Рывок, и ответственный был пришпилен к стене: клинок вошел в плечо, клацнув концом о кирпич. Черный взгляд пронзил водянистый не хуже ножа.

Не страшно. Заживет.

Или нет.

— Виноваты, — сглотнул тот, подрагивая под смертоносным напором, — господин Мортэ.

Мортэ. Адонис Мортэ.

Это имя звучало дрожью по коже и сладостью искушения. Смотря какую роль он играл: главы клана, дельца, искусителя, повесы, случайности или рока... Он примерял разные маски, и каждая принадлежала ему. Но сегодня сущность Адониса желала КАРЫ.

Сегодня напали на их людей. На их собственность.

Обширный табачный завод на окраине Бронкса был не самым прибыльным владением, но располагался недалеко от базы, носящей звучное название "Алмейда". В честь давно покоренного клана.

Предупреждение? Нет, вызов.

— Вы совершили ошибку, — констатировал Адонис, медленно проворачивая клинок в ране. — Даже сигнал не подали вовремя. Неужто, мать вашу, решили замести следы?

Водянистые глаза дрогнули, сломанный нос рвано втянул воздух, разбитые губы скривились. Это недоразумение звали Вальтер. Таких, как он, были сотни: ничем не примечательный, идеальный для разведки — пройдет мимо и не запомнишь.

— Нет! К нам проникли через стоки! — воскликнул он. — Застали врасплох с трех сторон, прошли прямо через защиту. Искажения от разрушений достигли 160 дигран*, — парень клацнул зубами. Названного им уровня было достаточно, чтобы вызвать аномалии, если не разобраться с проблемой быстро. — Защиту разрушили изнутри. Старших устранили первыми. Думаю, они были главной целью налетчиков.

— Думать тебе не надо. Что изъяли?

— Нападение было слишком хаотичным, спонтанным и...

Адонис надавил сильнее, но подчиненный не закричал — к его чести.

— Разрушительным, — протараторил Вальтер. — Следов слишком много, но в то же время их вовсе нет.

— Да что ты говоришь? — холодно усмехнулся глава.

Вокруг валялись гребанные ошметки, лужи крови стыли под тусклым светом мигающей лампы. Настоящая мясорубка, показательная казнь. К ним так легко проникли, что это вызывало серьезные вопросы.

Из всех провинностей одна заслуживала смерти больше других — предательство. Клан, определенно, предали. Вопрос: кто?

Кто угодно.

— Скажи мне то, чего я не знаю, ищейка, — оскалился он, и его клыки заострились. Человеческая сущность уступала хищной — вампирской.

Адонису ничего не стоило прервать оправдания вместе с никчемной жизнью. Немедленно. Но не видел в этом смысла.

Хватит жертв.

Однако Мортэ не привыкли быть жертвами. Не являлись ими по своей природе.

— Мы пленили нескольких, — сообщил соклан, и Адонис выдернул из его плеча оружие. Хлынула кровь, но ни капли не попало на идеально скроенный пиджак из-под рук Армани. — Нам удалось взять одного из тех, кто командовал налетом. Живым... Ждет вас внизу...

— Веди, — сухо потребовал глава, перебросив трость в другую руку. Длинный металлический наконечник, покрытый кровью, стукнул о пол. — С этого можно было начинать.

Выживший отлепился от стены, зажав свежую рану рукой, и двинул вперед. Регенерация вскоре возьмет свое, ведь он не простой человек. Но даже непростые не были бессмертны.

Адонис прикурил, и сигаретный дым разбавил невообразимую вонь, что здесь творилась. Шаги по грязному бетону зазвучали едва ли: дождь шумел настолько яростно, что человеческий слух ничего бы не различил. Двое спускались в подвальные помещения, уходящие куда глубже, чем могло казаться снаружи.

В одной из полуразрушенных комнат дожидался тот, чья жизнь шла на минуты. Или минуты отсчитывались до последней миссии?

Мортэ были самым влиятельным кланом Нью-Йорка, стоящим на одной ноге с УДЕЛом. Их боялись, их уважали, их ненавидели. И все же они являлись чужими здесь: пришлыми, самовольными и опасными. Опухолью, которая разрасталась и мешала, просто потому что могла.

Сегодня враги пересекли черту — впервые за долгое время. Что ждало завтра?

Возмездие.

Слово запело в крови, заставляя хладное сердце вампира трепетать в предвкушении. Напрасно они покусились на чужое. На то, что принадлежало ему: Адонису. На жизни, которыми имел право распоряжаться только он.

Тяжелая дверь, покореженная нечеловеческой силой, отворилась, и глава равнодушно окинул взглядом пространство, останавливаясь на пленном.

Пленной.

Перед ним была женщина, немногим старше него. Лишь визуально. Возраст давно стерся для них обоих и больше не имел значения.

— Какая встреча, — бархат в его голосе разлился смертельной нежностью.

Пойманная вскинула взгляд, готовый убить голой ненавистью: неотступный и звериный. Зачарованный кем-то другим.

— Какая, сука, честь! — в рычании не слышалось ничего женского, только животная ярость и жажда убийства. Пленница сплюнула. — Думаешь, обошлось? Хрен тебе! Это только начало!

Искажение уже прошило ее, выявляя на темной коже уродливые узоры, похожие на ожоги, а на дне глаз полыхало безумие. Кровоподтеки бледнели под регенерацией пленницы, но оковы, вжимающиеся в кожу, мешали ранам затянуться полностью. Особый сплав металлов, похожий на молчаливый камень, напрочь выжигал силы извечных.

Ни одно тело не было совершенно.

— Забавно, — Адонис смотрел на нее почти сочувственно. Однако хищная усмешка рассекала его бледное лицо. — Такая маленькая деталька, а принесла проблемы.

Он остановился прямо перед ней, отбрасывая черную тень. Ее лицо было незнакомым. Черная кожа, длинные дреды, карие глаза. Просто пришлая, ничего не значащая наемница. И все же... Сумевшая устроить такой бедлам.

За ней кто-то стоял. Тот, кто позволил инструменту попасться.

— Ты могла бы иметь все, но выбрала не ту сторону, — почти любовно произнес Ад и провел изящными пальцами возле разбитого лица, но не ощутил волн иллюзии. Вероятно, видел настоящее обличье перед собой. — Как жаль будет утратить такой прелестный талант.

— Засунься себе в задницу, Мортэ.

Он холодно рассмеялся, будто услышал свежую шутку. Перед смертью многие выглядели абсолютными идиотами, как считал Адонис. Мало кто мог принять ее с честью.

— Только после того, как ты расскажешь мне все. Может быть, я тебя даже пощажу.

Нет. Никогда.

Он приблизился к ее лицу, шепнул:

— Назови мне имя.

— Пошел на хуй!

— Занятное имя, дорогая, я запомню. Буду звать тебя Хуи, — он выпрямился и угрожающе навис над ней. — Давай заключим сделку, и оба будем в расчете. Я же слышу, как страх бьется в твоем сердце.

И вправду слышал. Как и она сама. Вампиры умели слышать чужой пульс, это облегчало охоту. Ее сердце скакнуло и сорвалось.

— Мне есть, что тебе предложить, — играл он, едва коснувшись прохладными пальцами отвратительного лица.

Пленная дернулась изо всех сил, на ее запястьях звякнули наручники. Когда она успела освободиться? В занесенной руке тускло блеснуло лезвие. Адонис блокировал, и рука наемницы вывернулась под неправильным углом.

— Какая досада, — хмыкнул он.

Но в любой игре всегда двое участников: плененная извернулась и полоснула его вторым лезвием... Удар концентрированной тьмой перехватил ее запястья и резко прижал к полу вместе с темнокожим телом.

На щеке главы остался росчерк крови.

Его крови.

Адонис был беспечен. К мужчинам нередко посылали женщин-убийц. Красота легко пленяла, а ловкость вкупе с хитростью били без осечек. Конечно, если женщина по природе не являлась жертвой... Но не было жертвы яростнее, чем та, которой нечего терять.

— Неплохо. Но все же недостаточно хорошо, — лишенным чувств голосом сказал Адонис.

Их поглотила тьма. Его тьма. Она разрасталась из самого сердца и разила беспощадно. Убийца растянулась на полу, суставы ее вывернуло под неестественным углом, и вместо крика вырвалась только кровь.

— Вот же тварь! — ближе подскочил Вальтер, но Адонис остановил его легким взмахом руки.

— Разве так мы обращаемся с дорогими гостями? — он провел по царапине, взглянув на отпечаток крови на своих пальцах.

Не касаясь, сжал кулак и смял пойманное тело в кромешной черноте: до хруста костей, до скрежета зубов, до крика. Даже самая темная магия была прекрасна, когда позволяла нести свою справедливость.

Плата за пролитую кровь была только одна.

— Вы в-вс-се! С-сдохнете! — кричала в агонии "тварь". — Каж-жд-дый! Мы! Истребим! Вас-с-с!

— Любопытно, — Мортэ слишком часто слышал это за свою долгую жизнь, чтобы воспринимать всерьез. — Когда же? Не терпится подготовиться.

— Ха! Ха-ха-ха!

— Назови имя своего благодетеля, и все закончится.

— Т-ты будешь последним, Лю Вей, — задыхаясь, угрожала та, чьего имени он не узнал. Зато она знала его имя, утраченное под десятилетиями.

Вампир подумал, что ослышался. Но корни всегда росли из прошлого.

— Повтори, — виток ментальной магии уже свился вокруг жертвы терновыми шипами: он вскроет ее гребаную башку, чтобы узнать все долбанные секреты. Немедленно.

— Т-ты! Потеряешь в-в-всё-ё! — угроза переросла в крик.

Тиски магии Адониса сжались: едва ли подконтрольно — на грани жизни и смерти. Вздулись вены, загорелись предвкушением глаза. Головоломка не поддавалась так просто, ментальная защита вот-вот должна была прогнуться.

— Постойте, глава, — влез сопровождающий, но тут же получил жгутом тьмы по роже и заткнулся.

Пленная захрипела, истерично хохоча: с безумством и самозабвенностью.

— Пока ты здесь, герой, мы развлекаемся с твоей сестрой, аха-ха-ха!

Сантинэль. Его близнец. Вторая глава клана.

Любого, кто посмел бы тронуть ее, ждала неминуемая КАРА.

Но нет, Сантинэль бы не попалась так просто. Никогда.

— Глупый манёвр, — холодно процедил брюнет и развернул ладонь, направляя магию. Что-то мешало ему вклиниться в память этой шестерки. — Тебя пустили в расход, никто не спасёт тебя. Так спаси себя сама.

Пристальный взгляд неосязаемо проникал глубже в чужой разум, желая найти в нем образ истинного заказчика, его слова и цели. Нужно было всего лишь понять, кто...

— Зацени наш подарок, ядовитый принц, — фраза сорвалась с хрипом и дрожью. И оборвалась навсегда.

Глаза пленницы закатились, тело обмякло окончательно. Адонис сверху вниз смотрел на труп. Не его магия оборвала жизнь. Не в этот раз.

— Защита на разуме. Самоуничтожающая защита. Неплохо, что ж.

Он развеял магию, которая заклубилась возле его ног, прося о жертве, взывая к крови.

Ядовитый принц. Давно он этого не слышал. Со времен клановых войн прошлого столетия, когда они уничтожили клан "Лонгвей": Сантинэль самолично тогда исполнила свою кару, обезглавив их главу: смерть за смерть.

— Поймали еще кого-то, кроме этой?

— Нет, господин.

Адонис отступил назад, стряхнув с руки кровь. Мысль о Сантинэль не отпустила. Она не растрачивала себя на подобного рода мероприятия, у нее имелись свои дела. Не было здесь и еще одного человека: третьего и последнего главы клана Мортэ. Карателя, чьи руки несли месть.

— Где Хаос? — спросил Адонис, не глядя на ищейку.

Хаос был братом пусть не по чреву, но по духу. Наибольшую часть времени он проводил на базе "Алмейда", поэтому должен был прибыть сюда первым — сразу после сигнала о помощи. Но не прибыл.

— Я задал вопрос, — требовательно повторил он и поднял с пола тонкое лезвие — чернильно-черное. Металл неприятно ощущался на коже, сдавливал магию на кончиках пальцев, а в углу прятался неприметный символ... Герб клана "Канг".

— Простите, Первый, я не располагаю информацией о местонахождении Третьего.

Адонис смерил младшего равнодушным взглядом. Да, действительно, ищейка не мог знать — его положение находилось не на самой высокой ступени иерархии клана Мортэ. Глава подбросил в руке лезвие и зажал между пальцами, поймав.

— Значит, все корни идут из прошлого, — едко усмехнулся он, говоря едва слышно.

Вот только клан "Канг" примкнул к Мортэ добровольно и служил им десятилетиями. У них были общие цели. Нельзя было слепо верить всему, что им бросали в глаза.

Пустое. Адонис еще вернется к этому.

— Оповести подразделение Хаоса, раз сигнал не дошел до них. С Третьим я встречусь сам.

Тонкая струйка крови скользнула к подбородку Адониса. Слегка саднящая царапина посреди разгромленной фабрики была ничего не значащей ерундой. Но не яд ли в ней стал "подарком"?

Адонис сбросил сломанную трость и стер с лица кровь, вперив взгляд в Вальтера:

— Прибери здесь.

— Простите? Как именно?

— Сожги все.

В глазах младшего мелькнул страх. Жажда крови еще не отпустила Адониса, но уже ни к чему не вела.

— Сожги. Все, — повторил он с нажимом. — Каждый чертов дюйм предай огню!

Адонис развернулся, покидая залитый кровью подвал. Выживших было мало. Он велел им уничтожить ошибки: не только чужие, но и свои. Желал показать, что недруги промахнулись с целью, что она не так уж дорога Мортэ. Но в действительности... так полыхало застывшее камнем сердце вампира — черным пламенем, готовым поглотить все.

И только так они могли в кратчайшие сроки пресечь распространение искажения. Запечатать в одном месте и выжечь излишки.

***

Адонис вдохнул свежий воздух. Дождь больше не колотил, только лужи искаженными зеркалами устилали побитый асфальт и отражали высокую фигуру мужчины.

Не так он планировал провести ночь, не так. Щелкнувшая в темноте зажигалка выхватила бледное лицо и погасла, подпалив сигарету. Мортэ смотрел на здание: наблюдал, как дым зарождался вокруг и постепенно перерастал в ярчайшее пламя.

Вампиры боялись огня. Но только он не оставлял за собой ничего... или почти ничего. Ярким пламенем мазнул образ на периферии зрения Адониса: длинные рыжие волосы подсвечивались огнем.

— Дай закурить, — девичий голос показался совсем юным. А взгляд, с которым мужчина встретился, едва ли смотрел на него. Скорее, вглубь самой себя.

Адонис молча бросил девчушке пачку, внутри которой лежала и зажигалка. Отчего-то был уверен, что поймает.

Поймала.

— Чего пялишься? — шмыгнула она носом. — Даже не спросишь, а не охерела ли я?

Он усмехнулся, не посчитав нужным ответить на детскую глупость. К слову, больше не смотрел на нее. Маленькая, нервная, зажатая, с трепещущим сердечком в груди. От нее пахло чем-то сладковатым, но едкий дым перебивал тонкий запах.

— Оставь себе и убирайся отсюда, — вампир втянул сизый дым табака, будто выкуривая само пожарище. Пепел на конце сигареты разрастался, чтобы следом упасть на мокрый асфальт.

— Тебя забыла спросить, — буркнула девушка себе под нос, думая, что Адонис не услышит.

Наивная.

Но ему было плевать.

— Повторять не стану.

Он бросил окурок в лужу и медленно поднялся. Вдали выли пожарные сирены, полиция спешила к месту, как на барбекю. Трепещущее человеческое сердце отдалялось под ритм бегущих ног: девчонка исчезла также внезапно, как появилась.

— Хорошая девочка.

Сегодня ей повезло не стать закуской. Впрочем, у везения всегда хреновое чувство юмора.