Пророчество

Война шла давно, с незапамятных времен. Даже старожилы не помнили, когда именно она началась, а потому складывалось впечатление, что она была всегда. Вся Ашакра жила только этой войной, а каждый ее житель считал своим долгом внести определенную лепту в борьбу с врагом. Когда юноше исполнялось пятнадцать лет, он считался достаточно зрелым для участия в военных походах. Таковы были порядки, которые никто не осмелился бы нарушить.                                                                                                              
Когда пришел мой пятнадцатый день рождения, отец подозвал меня к себе и сказал:   - Ашам-Хар! Ты – мой девятый и последний ребенок, поэтому на тебя возложена миссия продолжения рода Хар - рода, нужно сказать, очень древнего и известного в Ашакре. Род  Хар ведет свое начало от самого возникновения ашаков, а это около тысячи лет. «Хар» означает «сияющий». Этот титул наш предок, великий воин Мехам-Хар получил от самого Неша-Шма (Неша Первого), легендарного предводителя, начавшего войну с Гевахарами, за отвагу и доблесть.   - Значит, у этой войны все-таки было начало, - перебил я отца, не в силах сдержаться от реплики, - и начал ее один из ашаков?! Но почему? – изумился я. – Что послужило причиной для этой бесконечной, безжалостной войны? – Негодование мое было безмерным.   - Не стоит никого судить, мой юный сын, – сказал спокойно отец, - пока не узнаешь всего! Причина было, и очень веская! – Промолвив это, отец замолчал и, закрыв глаза, задумался о чем-то. Я ничего не понимал и чувствовал себя растерянным. Мне хотелось знать, ради чего через несколько дней я буду рисковать своей жизнью, а возможно даже погибну. Отец, словно прочитав мои мысли, внезапно заговорил:              - Никто не знает, откуда пришли Гевахары. Возможно, они появились даже раньше, чем мы, люди!   - А разве они – не люди? – удивленно спросил я, не понимая, что отец имеет в виду.   - Нет, сын, они – не люди! Гевахары лишь с виду похожи на людей, но это существа гораздо более развитые, нежели люди, как физически и интеллектуально, так и духовно! Они способны на такое, что не подвластно описанию и, тем более, объяснению! Если говорить откровенно и непредвзято, то люди по сравнению с ними - лишь примитивные дикари. Гевахары – высшие существа, иных слов я не нахожу для их описания. Сам я никогда их не видел, но я прочел множество древних и более поздних рукописей, в которых люди пытаются человеческим языком выразить невыразимое, объяснить необъяснимое. Самый первый ашакский писец оставил немного сведений об этих таинственных существах. Он пишет, что пришли они из Царства Вечной Ночи, из потустороннего мира, принеся с собой знания и силу, которыми они готовы были поделиться с людьми взамен на человеческую жизнь. Древние ашаки заключили с ними своего рода договор, по условиям которого Гевахары обучали людей всему, что умели сами (а умели они практически все), а люди каждое новолуние вынуждены были мириться с исчезновением своих близких. Это было своего рода жертвоприношение этим богоподобным существам. Гевахары сами избирали своих жертв, которые, лишь только наступала Ночь Черной Луны, сами покидали свои дома и уходили в ночную мглу, после чего их никто никогда больше не видел ни мертвыми, ни живыми. Ты можешь себе представить, Ашам, страдания тех, чьи близкие уходили от них навсегда? – отец посмотрел на меня печальными, проникновенными глазами. А я был потрясен настолько, что не знал, как ему ответить, и просто молча, пребывая в тягостной задумчивости.   - Но как же они допустили такое? – ответил я, наконец, да и то вопросом на вопрос.  Старик вздохнул и, опустив на мгновение глаза, промолвил, глядя вдаль:  
- Договор был заключен, а Гевахары свое условие выполняли неукоснительно. Всем, что мы знаем и умеем, мы обязаны им. Они научили ашаков обрабатывать камни и металлы, читать по звездам грядущее и былое, вообще читать и писать мы умеем благодаря им.
До их появления люди жили в хижинах из ветвей или пещерах и не умели даже добывать огонь. Знание, что принесли Гевахары, было бесценно, но все же нашлись не то безумцы, не то смельчаки, дерзнувшие назвать цену, заплаченную за это знание, высокой. Их предводителем и был знаменитый Неша-Шма, поднявший в итоге на бунт большинство ашаков, чьи близкие стали жертвами Гевахар. Когда подошло очередное новолуние, то есть время выплаты долга, Неша-Шма с несколькими тысячами вооруженных сообщников пошли войной на Гевахар, а это означало немедленное расторжение договора. Невозможно сосчитать, сколько погибло с тех пор на этой непрерывающейся и по сей день войне. Многие из ныне живущих ашаков даже не знают о причине и смысле войны, сражаясь лишь по велению долга, следуя примеру своих старших собратьев.                                                                                                                   Отец замолчал и посмотрел на меня тяжелым, испытующим взглядом, а я стоял и не мог выговорить ни слова, изумленный и пораженный только что услышанным.                                      – Но у ашаков есть хоть какой-нибудь шанс на победу? – спросил я неожиданно для самого себя, в ответ на что старик тяжело вздохнул и промолвил:                                                      - Если бы ашаки способны были победить, они бы уже победили, и война бы не длилась целых тысячу лет. А Гевахары давным-давно могли покончить с нами, но не сделали этого лишь по одной простой причине – мы нужны им…                                                                                 - Нужны? – изумился я. – Для чего?                                                                                                            - Они питаются человеческой кровью… 
                                                                                                                                                                                                                                                                                        Кровь… Она наполняет жизнью тела, разносит по сосудам и клеткам жизненную энергию. Она не связана с душой, но все же содержит некую ментальную и информационную составляющую, хранящую воспоминания о вселенской боли… Багровый цвет крови возбуждает, а ее приторно-сладкий запах будоражит…  Кровь способна продлить жизнь, но в ее власти и отнять ее!                                                                                                   
Я, вечно-юная и вечно-живущая, имею все, кроме воспоминаний о собственном рождении, отнятых у меня Великим Мрачным Сиянием в обмен на безграничную власть над Ахшуром. Подобно Вселенной, которая никогда не возникала и никогда не исчезнет, существую и я, одаренная бессмертием или обреченная на него, но все же не столь незыблемая, как Мироздание. Черные тени, безликие обитатели Ахшура - моя единственная семья, в них -  весь мой мир, заключенный в узкое пространство сумрака и тишины.                                                                                                                                                                                                                                                                                                              До сегодняшнего дня я никогда не покидал пределов маленького поселения под называнием Каркашан, где я родился и прожил всю свою жизнь. Мать умерла, когда мне  было немногим более пяти лет, и я тогда еще смутно мог осознать всю трагичность и безвозвратность этой утраты. Но, как бы там ни было, мы все девятеро остались на попечении нашего отца, писца Контихо-Хара, который был настолько занят своими общественными обязанностями, что практически не уделял нам времени. Я был еще совсем мал, а мой старший брат был уже зрелым мужчиной – ему был двадцать один год. Он и воспитывал меня, пока не погиб в одном из сражений. Отец, как я помню, не очень сильно горевал, погрузившись с головой в работу, которая отвлекала его от всех житейских неурядиц. Он был единственным писцом в Каркашане, а значит единственным образованным человеком. Ведь только писцы в Ашакре были обучены грамоте и письму, поскольку были избраны звездами для принятия и сохранения древнего знания, подаренного людям Гевахарами и теперь считавшегося почти утраченным. Раз в году коллегия писцов Ашакры собиралась вместе, дабы провести наблюдения и расчеты и узнать, когда и где появится на свет следующий «одаренный» (так их называли в народе). Согласно древней традиции, писцы не участвовали в военных походах, как все остальные представители мужского пола. Поэтому зачастую они проживали долгие жизни и успевали передать свои драгоценные знания преемнику. Было несколько писцов и в других поселениях Ашакры (всего их насчитывалось пятнадцать или шестнадцать), И они могли общаться друг с другом каким-то таинственным способом, используя лишь скрытые резервы своего организма, поэтому им не мешало расстояние. Эти загадочные люди передавали один другому появляющуюся важную информацию, держа ее в секрете от всех остальных. Лишь немногие счастливчики вроде меня удостаивались чести быть посвященными в некоторую часть знания, иные же и вовсе не знали, кто такие Гевахары, считая их всего лишь соседствующим с ашаками враждующим народом. Я, благодаря тому, что мой отец – писец, узнал некоторые нюансы этой злосчастной войны, хотя предпочтительнее для меня, наверное, было бы оставаться в неведении, в каком пребывали остальные воины – мои собратья.
Так уж издревле повелось, что каждый ребенок мужского пола, рожденный в Ашакре, считался воином и, в случае достижения им возраста мужчины, то есть пятнадцатилетия, обязан был идти на войну. А, точнее сказать, он шел туда без раздумий и возражений, словно война была неотъемлемой частью жизни людей, чем-то совершенно естественным и самим собой разумеющимся. Но я никак не мог побороть в себе внезапно возникший страх, страх перед таинственным, зловещим и великим народом, обитающим в замках на вершинах скал, ибо теперь я знал, что шансов у нас нет никаких, а для Гевахар мы – всего лишь пища. Они, как кошка с мышью, сначала предпочитают поиграть со своей жертвой, а уж потом… Я стыдился своего страха, тем более, раньше я думал, что имел смелости не менее, чем у остальных. Когда, ближе к вечеру, предводитель группы, выступающей нынешним вечером, выдал мне черный плащ и меч, внутри у меня что-то словно оборвалось, а в груди появилось неприятное давящее чувство, похожее на предчувствие ужасного, непоправимого.                                                                                                                                      – Меня зовут Ахта-Кар! - промолвил зрелый мужчина в черных узких брюках, заправленных в высокие кожаные сапоги, и свободной черной рубашке, перетянутой на талии широким кожаным ремнем с множеством торчащих в нем маленьких стальных кинжалов. – И я буду твоим предводителем на пути к победе! – голос мужчины звучал уверенно и даже торжественно, да и весь его вид, включая выражение лица, был исполнен отваги и решимости, которых катастрофически недоставало мне.                                                  – Победе?! – усмехнулся я невольно и состроил скептическую гримасу, хотя через пару секунд спохватился и попытался принять более равнодушный вид, что у меня не очень хорошо получилось.                                                                                                                               – Ты – воин! – строго сказал Ахта-Кар и, хлопнув меня по плечу, перед тем как уйти, добавил, - Воин всегда должен быть уверен в своей победе, даже если шансы его равны нулю, и он знает, что Смерть уже стоит за его плечом. Готовься, парень, выступаем с наступлением сумерек!                                                                                                                                                                                                                                       Предводитель ушел, а я, накинув на плечи черный плащ и надев на пояс ножны, вытащил меч и сделал несколько выпадов, размахивая тяжелым лезвием направо и налево, словно атакуя невидимого противника. Я уже несколько лет обучался владению этим прекрасным и смертоносным оружием, и получалось у меня (долой скромность!) довольно неплохо, однако теперь, осознавая, что пора обучения окончена, и сегодня я буду сдавать свой первый экзамен, меч показался мне непомерно тяжелым и огромным. Недолго думая, я вернул его обратно в ножны и направился к дому, надеясь найти там отца.                                 Старик был на крыше, на специально устроенной смотровой площадке для наблюдения за звездами. Я поднялся туда и некоторое время молча смотрел на первую показавшуюся чуть выше горизонта звезду. Я думал о том, что моя жизнь – ничто в сравнении с этим громадным, бесконечно-глубоким, но в то же время прозрачным небесным куполом. Вероятно, он существовал за тысячелетия до моего рождения, и будет существовать после моей смерти.     - Закончится ли когда-нибудь эта война? – задал я сам себе риторический вопрос и даже не заметил, что произнес его вслух.                                                                                                     – Как гласит пророчество, - внезапно услышал я голос своего отца, от неожиданного звука которого мое тело передернулось. – война закончится тогда, когда умрет Черная Королева!                                                                                                                                                  Я оторвал свой взгляд от звезд и устремил удивленные глаза на отца – то, что я услышал, было для меня большим открытием.                                                                                      
– Но если все так просто, - изумленно выпалил я, – то почему до сих пор никто не убил ее?                                                                                                                                                          - Сынок! – печально улыбнулся старик. – Ты слишком наивен и молод! Это совсем непросто, напротив, это почти невозможно, ибо никто из людей, по крайней мере, из выживших людей не видел ее! Я допускаю даже мысль, что Черная Королева – лишь миф, легенда, поскольку нет никаких доказательств ее реального существования!                              - Разве звезды не говорят тебе все, что ты хочешь знать? – спросил я, вновь устремив свой взгляд на мерцающую белую точку над горизонтом.                                                                    Отец встал и, подойдя ко мне, так же устремил свой взор в небо.                                                – С каждым годом они говорят все меньше и меньше! – вздохнув, промолвил он. – Боюсь, скоро они совсем замолчат!.. Я… - начал было говорить старик, но его перебил звук рога, раздавшийся откуда-то издалека.        - Это меня уже зовут! Война продолжается! – с некоторой иронией промолвил я и, взяв отца за плечи, взглянул ему в глаза. – Прощай, отец! – сказал я громко и ушел, оставив старика один на один с его мыслями.                                                                                                                                                  Я шел быстро, то и дело оглядываясь по сторонам и сильно нервничая. То ли от нервного перенапряжения, то ли от  вечернего холода мое тело сотрясала легкая дрожь. Закутавшись сильнее в свой плащ, я ускорил шаг, надеясь, что быстрая ходьба хоть немного согреет меня. Наконец, я добрался до места встречи: это была небольшая опушка на окраине труднопроходимого елового леса. Предводитель стоял на небольшом камне, словно специально для этого лежащем здесь, и говорил последнюю напутственную речь перед походом.                                                                                        Я был рассеян. В голове метались сотни, а то и тысячи разных мыслей, страхов, опасений, предчувствий и прочей чепухи, которая создавала в моем рассудке полнейший хаос. Я  не слышал ни единого слова из того, что говорил Ахта-Кар, поэтому, когда все двинулись вглубь леса, я догнал его и задал самый наиглупейший вопрос из тех, что мне когда-либо в жизни приходилось задавать: Каков наш план?                  Ахта-Кар бросил на меня короткий удивленный взгляд и сказал довольно спокойно, хотя в сложившейся ситуации упрек с его стороны в мой адрес был бы вполне уместен:                                                                                                                                                   - Нам нужно пересечь лес и выбраться к скалам, где нас будет ждать другая группа. На вершине скал расположено пять замков Гевахар, один из которых мы и попытаемся атаковать!                                                                                                                                                Я автоматически замедлил шаг, задумавшись над тем, о чем мне только что поведал предводитель, и вскоре оказался в числе отставших от основной группы двоих юношей. Один из них был высокого роста (почти на голову выше меня) и очень худощав. Его коротенькие, белесые даже в темноте волосы торчали в разные стороны, как будто их не расчесывали уже очень давно. Сам же парень еле-еле передвигал ноги, а его сгорбленная спина придавала его виду еще более удручающее впечатление. Было ясно без слов, что он не хотел быть здесь, не хотел воевать, и лишь принуждение заставило его идти вместе с остальными через темный, густой ельник. Второй парень шел чуть поодаль от первого и был полной его противоположностью: длинные, темные волосы волнами ниспадали на плечи и верхнюю часть спины, развеваясь при ходьбе; его поступь была легкой и уверенной, словно шел он не на войну, а на увеселительную прогулку. Но больше всего мне запомнилось его лицо – тонкое, бледное, с утонченными чертами и большими, черными, выразительными глазами. Оно было красиво, хотя скорее женской, нежели мужской красотой, однако, несмотря на это, юноша излучал невероятную силу, и я невольно позавидовал его спокойствию и уверенности. Среди этих двоих я был чем-то средним: роста чуть выше среднего, с русыми, с пепельным отливом, волосами, завязанными на затылке в пучок, не слишком уверенный в себе и немного растерянный, но все же не упавший духом. Шел я не торопясь, но и не отставая, плотно закутавшись в свой тонкий,  черный плащ.                                                                                                                                                            Внезапно я услышал какой-то странный крик, доносившийся сверху. Подняв голову, я увидел огромную черную птицу, кружащую над лесом и издающую зловещие, подобные человеческим стонам, крики.                                                                                                                            - Бежим! – вдруг закричал парень с волнистыми волосами и рванулся вперед. Белесый тут же последовал за ним, а я остановился и в недоумении уставился в темноту перед собой. Лишь когда я услышал звуки падающих тел, я побежал вслед за остальными и увидел страшную картину: большинство воинов группы лежали на земле с раскинутыми руками и вонзенными в их тела черными стрелами. Невероятно, но все они были мертвы – чья-то меткая рука поразила их прямо в сердце. С нескрываемым ужасом шел я среди трупов своих собратьев и соплеменников, не зная, что делать и даже что думать. Гнев и негодование переполняли меня, и они возросли во сто крат, когда в отдалении я увидел, что, прислонившись спиной к стволу широкой ели, сидел, устремив стеклянный взгляд вдаль, мой предводитель Ахта-Кар, из груди которого так же торчала длинная черная стрела.                                                                                                                                                       Я опустился на колени в двух шагах от него и, закрыв глаза, подумал о том, почему я до сих пор жив – этот факт удивлял, но еще более пугал меня. Немного посидев так, не размыкая век и глубоко дыша, чтобы хоть мало-мальски прийти в себя после пережитого потрясения, я вдруг вспомнил о встрече с другой группой ашаков у подножия скал и поспешно поднялся. Обернувшись, я чуть не вскрикнул от неожиданности, ибо прямо передо мной стояли те самые двое парней, которых случайно (или не случайно) я выделил среди остальных за несколько минут до нападения – высокий сутулый блондин и красивый длинноволосый брюнет. Они смотрели на меня выжидающими взглядами, а я находился в своего рода оцепенении после их внезапного появления.     - Нам нужно идти – нас ждут! – промолвил, нарушив тишину, приятным грудным голосом брюнет, и я, словно загипнотизированный, тут же тронулся с места и направился по едва различимой тропе вглубь леса. Юноши последовали за мной – я слышал их шаги за спиной, но не мог заставить себя обернуться и взглянуть на них или, хотя бы что-нибудь спросить: мое тело более мне не повиновалось, скованное то ли страхом, то ли… Нет, это все ерунда! Я был на грани нервного срыва: с каждым шагом я понимал все лучше, что эти двое – не те, за кого себя выдают, что они, скорее всего, предатели, перешедшие на сторону врага, и ведут меня они не на встречу с союзниками, а в один из замков, дабы выдать беспощадным Гевахарам и получить неплохой выкуп или просто их жизни взамен на мою.               В следующую секунду я молниеносным движением  выхватил свой меч из ножен и развернулся на 180 градусов, готовый отражать атаку. Каково же было мое удивление, когда передо моим взором предстало абсолютно пустое пространство в пределах видимости! Вокруг не было ни души! Но ведь я отчетливо слышал их шаги позади себя вплоть до самого последнего мгновения! Я обернулся, осмотрел все вокруг, но никого не обнаружил. Мое тело сотрясла волна нервной дрожи – все происходящее больше походило на сон, чем на реальность. Мне стало не по себе. Какое-то доселе неведомое мне шестое чувство подсказывало, что я в этой непроглядной тьме не один, но в то же время не было ничего, что выдавало бы присутствие здесь кого-то еще. Я лихорадочно оглядывался по сторонам, кружился вокруг своей оси, держа меч наготове и боясь нападения со спины, боясь быть застигнутым врасплох. Между тем, в голове моей появилась странная въедливая мысль: поскольку их нет, значит, они ушли за подмогой. От этой мысли все внутри меня сжалось, а конечности похолодели. И в это самое мгновение, когда нервное напряжение мое достигло предела, я увидел свет, просачивающийся сквозь массивные густые ветви вечнозеленых деревьев. Сначала я решил, что мне показалось, но, присмотревшись, убедился, что свет, действительно, имеет место быть, более того, по мере приближения он становился все ярче и насыщеннее.                                                           Стоя в боевой позе с обнаженным мечом, я увидел, как из-за деревьев буквально выплыли (ибо передвигались они, не касаясь земли) трое светящихся существ, по внешнему виду отличающихся от людей лишь сияющей внутренним светом кожей и белыми, словно чистые полуденные облака, волосами. Они приближались ко мне с неизвестной мне целью, поэтому я, что есть силы, закричал:                                                                                             - Остановитесь или погибнете от моего меча!                                                    К моему удивлению, существа и впрямь остановились, просто повиснув в воздухе на расстоянии около десяти сантиметров от поверхности земли, да и свечение их, как мне показалось, стало менее интенсивным, так что я даже смог рассмотреть их лица. В целом, они были похожи на обычных людей, лишь длинные (до пояса, а то и ниже) белые волосы придавали их виду некую мистичность, а свечение кожного покрова было совершенно неземным.                                                                                                                                            Я замер в своей нелепой позе с выставленным вперед мечом, широко расставленными ногами, и просто ждал, ждал своего приговора, ибо понимал, что с этими троими мне вряд ли удастся справиться с помощью моего оружия. И я твердо решил – умру, но не сдамся: я – человек, а не пища, пусть даже и для таких высокоразвитых существ, как Гевахары.                       – Мы не причиним тебе зла! Опусти свой меч! – прозвучал странный трубный голос (он действительно напоминал звук трубы). Однако я не торопился повиноваться, продолжая стоять, не шевелясь, понимая, что нет ни одной причины доверять кому бы то ни было, тем более, этим светящимся существам. Только теперь я осознал, что ничего не знаю о Гевахарах – я не знаю даже то, как они выглядят, чтобы хоть как-то отличать их от остальных. Да и кто вообще эти остальные? До сегодняшнего дня мое представление о мире складывалось лишь из Ашакры и Гева-Харни-Нга (что в переводе с древнего языка означает Место Мрачного Сияния, то есть Место Гевахар), а я и не задумывался о том, что за пределами Ашакры существует еще что-то… или кто-то…
- Кто вы? – спросил я, не опуская меч, ибо страх все еще переполнял мое сознание.             – Мы – Ошохи, Великие Посвященные Ашва-Харни – Воинства Сияния! Пророчество начало сбываться – земля напоена кровью. Мы не смогли спасти Ашакру.                                   Этот странный, замысловатый ответ поверг меня в замешательство.                                                – Я не понимаю… - произнес я нерешительно и вышел, наконец, из боевой позы, причем сделал это скорее от замешательства, чем от храбрости.                                                              – Сегодня ночью Ашакра погибла. - Спокойно ответил один из «светящихся». - Земля укрыта трупами. Ты – единственный из ашаков, оставшийся в живых, и этот факт нас очень взволновал!                                                                                                                               Я обмер. Перед глазами все поплыло, а в ушах появился оглушительный гул. Более я не слышал ни единого слова. Едва находя в себе силы воспринять услышанное, я машинально опустился на колени и мысленно попросил Богов Смерти быть милосердными по отношению к моей семье, ибо осознал, что моих родных не стало.            – Отец!.. – вдруг вырвалось вместе со стоном из моей груди,  и я закрыл глаза, с трудом сдерживая слезы. Горечь потери и огонь негодования сжали мою грудь, словно тиски.         Следующее, что я помню – это кромешная темнота и тихий, едва уловимый шаркающий звук где-то вдалеке. Я поднялся на ноги и, выставив руки вперед, попробовал идти наугад, но, сколько бы я ни шел, ни на какое препятствие не натыкался. Несколько раз я менял направление, но с тем же результатом. Тогда я решил погрузиться в сон в надежде, что, проснувшись, я, наконец, разберусь, что к чему. Я долго ворочался на холодном каменном полу, пытаясь уснуть, но события этой ночи настолько потрясли меня, что я никак не мог успокоиться, все думал о том, как вообще возможно, что Ашакры больше нет, что моих братьев, сестер, отца не стало… Не знаю, час или два промучился я, терзаемый сомнениями, страхами и болью, но все же сон, в конце концов, возымел надо мной власть, и я погрузился в его зыбкую пучину.                                                                                               …Я падал в бездонную черную пропасть, летел вниз с головокружительной скоростью, и, казалось,  этому падению не будет конца. И вот внизу показалось дно пропасти, усыпанное большими остроконечными камнями. Они ждали меня, жаждя растерзать мое дрожащее тело, но за секунду  до соприкосновения с ними я очнулся, словно ужаленный, обливаясь холодным потом и тяжело дыша. Я был на грани нервного срыва, а Судьбе, вероятно, было мало того, что я пережил – она решила сыграть со мной еще одну злую шутку, ибо проснулся я, окруженный все той же непроницаемой мглой, в которой я не мог различить даже очертания собственных рук. Я встал на ноги и повернулся на 360 градусов, однако ничего не смог разглядеть – лишь гнетущая, беспросветная тьма царила вокруг. Я чувствовал, как с каждой секундой во мне нарастает тревога. Все это неспроста – сначала трое «светящихся», а потом эта кромешная темнота. Тревога постепенно переросла в панику, причем, панику на грани истерики. Я никогда не думал, что вообще способен испытывать настолько болезненные, нездоровые эмоции. Я хотел обнажить свой меч, но в ту же секунду понял, что безоружен. Теперь все начинало проясняться: ошохи, воспользовавшись моим замешательством, взяли меня в плен. А может, это и были самые настоящие Гевахары?! Я негодовал сам на себя из-за того, что при возможности не расспросил своего отца о внешних особенностях этих таинственных существ. Отец… Неужели, действительно, все ашаки погибли?..                                                                               – Ты хочешь знать, как выглядят Гевахары? Я покажу тебе! – вдруг раздался внутриутробный, нечеловеческий голос, и доносился он как будто из меня самого. Я весь напрягся, а по телу пробежала непроизвольная дрожь. В следующее мгновение я услышал тихие, медленные, но все стремительнее приближающиеся шаги. Вскоре мое уже привыкшее к темноте зрение стало различать слабые проблески света, и я смог разглядеть во мгле темную человеческую фигуру с маленькой зажженной лампадкой в руке. Фигура приближалась все ближе и ближе, и, по мере ее приближения, я начал различать прекрасные, утонченные черты лица. Это был молодой юноша, лет шестнадцать, не более. Его длинные, блестящие волосы обрамляли бледное, почти совершенное лицо, которое на их черном фоне напоминало скорее статую из алебастра, чем живого человека. Парень подошел на расстояние около полутора метров и остановился, устремив свои бездонные черные, как безлунная ночь, глаза прямо на меня. Взгляд его пронизывал насквозь, заставляя трепетать каждую клеточку организма.                                                                              Несколько минут мы стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, пока, наконец, я не перевел взгляд на налитые кровью, немного припухшие губы юноши. Они зашевелились, беззвучно произнося слова, и я, к своему величайшему изумлению, понял каждое из них, как будто я умел читать по губам, хотя это было далеко не так. Скорее, было похоже на то, что эти слова просто появлялись в моем сознании, словно они были моими собственными мыслями, но я каким-то образом мог их разграничивать.                                                                       – Не бойся меня! – произнес юноша, не произнося ни единого звука. – Я – представитель одного из древнейших кланов, высшее существо или «мрачно сияющий», одним словом – Ге-ва-хар!                                                                                       Я, пораженный еще более, чем прежде, вновь устремил свой взгляд в его черные, как бездонная пропасть, глаза, и вдруг заметил странную метаморфозу – в его глазах появилось какое-то движение, словно в них была целая Вселенная. Я словно целиком погрузился в них и увидел вихри, вращение и невероятное хаотическое движение вокруг. Постепенно тьма рассеялась, и мне показалось, что я вижу чистое голубое небо. Когда же я очнулся, то понял, что смотрю в те же глаза, но они уже не черные, а небесно-голубые, словно светящиеся изнутри небесным светом. Власть этих нечеловеческих глаз стала понемногу ослабевать, и я смог рассмотреть весь образ целиком. Передо мной был все тот же парень, но теперь его черные волосы стали белыми, как снег. Вновь его губы зашевелились, и я подсознательно услышал:                                                                                          - Ты хотел знать, как выглядят Гевахары – я тебе показал одного из них! Мы – Ошохи – можем по желанию менять свой облик на облик любого живого существа, обитающего в подлунном мире! Смотри!                                                                                                                  Не успел он произнести последнее слово, как произошла еще одна метаморфоза – его лицо вновь изменило свои  очертания: губы стали бледными и потрескавшимися, щеки – впалыми, а тусклые серо-зеленые глаза приняли какое-то отталкивающее, я бы даже сказал, подавленное выражение. Длинные, слипшиеся волосы растрепались по плечам, создавая еще более удручающий вид. Несколько минут я смотрел на него, и лишь потом, как удар молнии, меня поразило обескураживающее открытие – передо мной теперь стоял… я сам!      - Как такое возможно? – произнес я, все еще не в состоянии прийти в себя и воспринять подобное.     - Ошохи не имеют органической субстанции, - услышал я телепатический ответ, - точнее, коэффициент органичности наших тел едва ли достигает 0,01%. Это дает нам возможность трансформироваться, принимать любой желаемый образ.                                                                 Я не сдержался и протянул руку, намереваясь прикоснуться к своему собственному лицу, находящемуся напротив меня, но в то же мгновение я вновь увидел перед собой беловолосого ошоха.                       - Это вы убили воинов моей группы? – спросил я с неподдельной тоской в голосе, садясь на холодный камень пола. Теперь я понимал, что, поскольку эти существа могут принимать любые очертания, то их без всяких подозрений можно было принять за своих. Перед моими глазами вновь восстановилась страшная картина: молодые, еще не успевшие пожить юноши, лежащие с пробитой грудью в лужах крови. Мое тело снова сотрясла нервная дрожь.      
Ошох поставил лампадку, которую до этого держал в руке, на пол прямо передо мной, а сам сел напротив.                                   - Мы не охотимся на людей! – спокойно и уверенно ответил он теперь уже обычным человеческим голосом. – Мы…                                 Я резко перебил его и грубо выпалил:                                                                                                   - Тогда зачем вы сделали из меня узника?                                             - Ты не узник! – с непоколебимым спокойствием ответил «беловолосый». – Скорее, ты – ученик!                      - Ученик? – я разразился истерическим смехом. – Поэтому я заперт здесь, в этой кромешной темноте? Поэтому вы забрали у меня меч?                     Ошох молчал, давая, вероятно, мне возможность выговориться, выплеснуть негативную энергию, скопившуюся внутри моего сознания за последние сутки, и он был прав, ибо через несколько минут я, действительно, так же неожиданно успокоился и, тяжело вздохнув, тихо и печально промолвил:                                   - Неужели вся Ашакра погибла?                   Парень с белыми волосами ответил не сразу, раздумывая, по всей видимости, над тем, стоит ли вообще отвечать на этот вопрос.                       - Черная Орда истребила всех ашаков, включая стариков и детей, за один лишь короткий час! – сказал он тихо, глядя на мерцающий огонек лампады.                         - Но почему? За что? – простонал я, все еще не желая верить в это.                       - Это нам и предстоит узнать! Мы ведь не вездесущие! Темная Сторона закрыта для нас! А ты, парень, возможно, являешься ключом к разгадке этой тайны, поскольку ты – единственный ашак, волею Судьбы оставшийся в живых! Великие звезды охраняют тебя!                                                                                                        Сегодня я говорила с Мори. Эта прорицательница, честно говоря, не вызывает у меня особого доверия, хотя в своем мире она пользовалась большим признанием. Она мне сказала довольно смешную и нелепую вещь: будто бы эпоха Гева-Харни близиться к концу, а я, как потомственный Хранитель Мрачного Сияния, должна буду погибнуть от руки человека. Разумеется, я рассмеялась ей в лицо, услышав подобное предсказание, ибо я была свидетельницей обновления Луны тысячи тысяч раз, перед моим взором родились и умерли тысячи тысяч поколений разных живых существ, в том числе, людей. Но никогда и никто не сумел даже приблизиться ко мне, и уж тем более, не представлял никакой для меня опасности.               
Услышав мой скептический смех, Мори не повела и взглядом, лишь тихо вздохнула и промолвила обреченно:                                                                                                                                          - Я и рада бы ошибиться порой, но мой дар обрек меня говорить лишь истину.                                                     Около часа пробирались мы сквозь густой труднопроходимый лес. Теперь я был предводителем группы, состоящей из девяти человек, включая меня. Все они были представителями кочевых племен унхов, мигрировавших сюда с севера в поисках лучших условий для жизни. Что ж! Климат в наших краях и впрямь мягкий и довольно теплый – лето здесь по обыкновению умеренно-жаркое, а зима – умеренно-холодная, в общем, прекрасное место, чтобы пустить корни. Однако есть одно «но»… Гевахары! К своему сожалению, унхи узнали о них не понаслышке, именно поэтому, когда Ашва-Харни вербовала юношей для участия в войне с Черной Ордой, многие молодые люди, принадлежащие к этому племени, добровольно вступили в ряды Воинства Сияния в надежде выбороть, наконец, свободу пусть не для себя, но для своего народа.                         А сейчас, направляясь в логово Тьмы, каждый из нас знал, что, возможно, никогда не вернется назад. Я же, поскольку был предводителем группы, да и по возрасту самым старшим (на днях мне исполнилось двадцать три года), нес ответственность за своих подопечных, вверивших мне свои жизни, поэтому я не имел права на ошибку.                       Бесспорно, эти восемь лет обучения у Ошохов не прошли для меня зря. Теперь я знал о своих противниках все, что только можно было знать о них посторонним. Более того, пребывая часами, а иногда и сутками в кромешной мгле, я приучил свои глаза видеть ночью, а это было немаловажное умение, поскольку Гевахары появлялись только в темное время суток. Никто, кроме самих Гевахар, не знал, где они прячутся днем, но лично я со своей группой, а так же несколько других групп посещали их Черные Замки до наступления темноты и не нашли там ничего, кроме запустения, крыс и пауков – ни малейшего признака, что за последние сотни лет в этих массивных строениях кто-то обитал. Однако, несмотря на это, каждую ночь Гевахары появлялись в этих замках, терзаемые жаждой крови. Это еще одна тайна из множества неразгаданных тайн, возникших передо мной за период моего ученичества. И, как это ни парадоксально, чем больше я узнавал ответов, тем больше появлялось новых вопросов. Да что говорить обо мне, если даже для ошохов многое было сокрыто, хотя они и были Посвященными, а это означало доступ к Древним Пророчествам, откуда, по сути, они и черпали свои знания. Ошохи и Гевахары  ощущали присутствие друг друга, и, хотя они обладали способностью видоизменяться  внешне, приобретая любую оболочку, все же они не были способны обмануть противника. С человеком было иначе: его энергетическая субстанция была недоступна восприятию, как первых, так и вторых, поэтому человек мог, в принципе и при желании, оставаться незамеченным для этих существ. Но как Гевахары, так и Ошохи молниеносно реагировали на человеческую кровь: для первых она была пищей, а вторые были кем-то вроде целителей, посему и те, и другие, лишь учуяв этот приторный запах, сразу же шли по его следу.                                                                                          - Ворота открыты! – вдруг раздался крик откуда-то издалека, заставивший меня передернуться и отвлечься от своих мыслей. Это кричал Тха-На – в нашей группе он числился как «мастер замков». В деле отмыкания замков этот, с первого взгляда, совершенно не примечательный юноша, не знал себе равных. Именно поэтому он обогнал группу и приблизился к воротам замка первый.                                                                            – Тха-На!- промолвил я, проходя через высокие кованые ворота. – Ты – просто волшебник!                                                                                                                                                  В ответ на это парень улыбнулся самой добродушной и искренней улыбкой, какую только можно вообразить. «Мастер замков» подождал, пока все восемь членов группы пройдут через ворота, и снова закрыл замок, дабы ничто не навело Гевахар на мысль, что их замок посещался. Мы пробрались по длинной, вымощенной гладкими овальными камнями дороге и очутились, можно сказать, лицом к лицу с огромным, массивным зданием, упиравшимся своими башнями прямо в серое предвечернее небо. Я поневоле поднял вверх глаза, измеряя взглядом это почти нечеловеческое строение, и увидел, что небо начало приобретать темно-синий оттенок, а это означало скорое наступление сумерек. Времени у нас оставалось мало, катастрофически мало!                                                                    - Нужно торопиться! – промолвил я громким голосом, отвлекая парней от рассматривания достопримечательностей замка. Тха-На вновь пошел вперед, чтобы открыть перед нами еще один замок, теперь уже входной двери здания. Когда же высокая массивная дверь распахнулась, перед нашими взорами открылся огромный мраморный холл , погруженный в полумрак. Сейчас он был полуразрушен: черный мрамор на полу местами потрескался, а кое-где и вовсе были вырваны целые плиты, лестница, ведущая наверх, так же была почти полностью разбита, зато витражи из цветного стекла с изображениями, вероятно, каких-то древних божеств, довольно хорошо сохранились. Именно они и не пропускали сюда солнечный свет, создавая этот гнетущий, таинственный полумрак.                                  Сзади послышался щелчок замка, отвлекший всех нас от тяжелых раздумий – это «мастер замков» заметал за нами следы.                                                                                        
– Можем идти! – сказал он тихо, почти шепотом, словно боялся, что кто-нибудь его услышит, хотя по всему было ясно, что замок пуст, по крайней мере, пока пуст!                     - Нам нужно наверх! – промолвил я, обдумывая дальнейшие действия. План наш, безусловно, был очень рискованным и довольно дерзким, но при этом сомнительным, однако ничего другого никому придумать не удалось, поэтому мы решились на этот отчаянный шаг.                                                                                                                                     Поднявшись на второй уровень, мы оказались в широком длинном коридоре с множеством дверей и ходов. Двери вели в комнаты, а винтовая лестница – наверх, в высокие остроконечные башни. Одна широкая лестница в центре поднималась на третий уровень. Она была наиболее разрушена, в то время, как все остальное на этом этаже сохранилось в более или менее хорошем состоянии.                                                                  – «Мастер замков» и еще трое – со мной, остальные остаются здесь! – скомандовал я, пользуясь правом предводителя. – Действуем по плану!                                                              Удостоверившись, что парни разошлись по разным комнатам, я первым подошел к почти развалившейся лестнице. По ее плачевному виду можно было подумать, что никто, имеющий вес, не сможет по ней пройти. Но иного пути у нас не было!                                            - Быстро или медленно? – спросил я сам себя, но один из юношей, стоящий рядом, ответил: - Быстро! – И я, не раздумывая, широкими шагами поскакал по разбитым ступеням. Прыгая через три или даже четыре ступеньки, я слышал, как сзади меня и подо мной сыпятся камни и где-то далеко внизу разбиваются об пол.  То же могло случиться и со мной, сделай я хоть один неверный шаг, однако сия горькая участь меня миновала, как миновала она и троих моих спутников, последовавших моему примеру.                                             Третий уровень был более мрачным, нежели два предыдущих. Через небольшие заостренные окна, расположенные  почти под самым потолком, свет внутрь практически не проникал – лишь слабые его отблески рисовали на полу причудливые узоры. Ясно было одно – сумерки на подходе, а вслед за ними и ночь. До ее наступления нам нужно было занять позиции. Из небольшого прямоугольного зала выходили три одинаковых двустворчатых двери приблизительно раза в три выше человеческого роста, а также винтовые лестницы в разных углах зала. Около минуты я стоял, потупив взор и раздумывая, как лучше поступить, и, наконец, промолвил тихо, подозвав всех к себе:           - Тха-На, ты останешься в зале и будешь просто наблюдать! Запомни – наблюдать и ни во что не вмешиваться!                                                                                                                              - Но… - хотел, было, возразить «мастер замков», однако я перебил его.                                     – Никаких «но»! – промолвил я строго, сам себе удивляясь. – Твое невмешательство даст тебе шанс выжить, даже если мы все здесь погибнем! Пусть Высшие Силы хранят нас, но, коль уж им будет угодно, и такое случиться, то ты дождешься рассвета и лишь потом отправишься в лагерь Ашва-Харни и расскажешь Ошохам все, что увидишь и услышишь ночью. Надеюсь, эта информация поможет им в их нелегкой борьбе!                                                                           Я осмотрелся в поисках места, где Тха-На мог бы спрятаться и наблюдать, оставаясь при этом невидимым для окружающих. Ничего более подходящего, чем большая кованая люстра, свисающая посреди зала с высокого сводчатого потолка, я не увидел.                                          – Сюда! – сказал я и жестом указал на мою находку. Все парни на мгновение подняли головы, а потом взбудораженный Тха-На спросил, цепляясь за мою руку, словно боясь отпускать:                                                                                                                                                       - А вы? А что будет с вами?                                                                                                      В его голосе и взгляде чувствовалось неподдельное беспокойство. Я хлопнул его по плечу и так спокойно, как только мог в тот момент, ответил:                                                                     - А мы разойдемся по этим трем комнатам!                                                                                                 Мы помогли ему взобраться на люстру, хотя он до последнего момента возражал, изъявляя желание идти с нами. Однако его путь уже был избран, и наши пути тоже. Я велел двум другим парням входить в комнаты, и, лишь когда двери за ними закрылись, оглянулся на Тха-На и жестом велел ему молчать и наблюдать, после чего тоже скрылся за высокой резной дверью.                                                                                                                   Я очутился в большой, роскошной спальне (хотя от былой роскоши здесь немного осталось) с высоким сводчатым потолком. Прямо напротив двери был большой витраж из черно-белого стекла. На нем была изображена влюбленная пара: юноша, заключающий в объятия девушку. Оба персонажа были одеты в великолепные старинные костюмы черного цвета, их волосы так же были черными, а вот лица, выполненные с поразительной скрупулезностью и точностью, так что была видна каждая складочка на коже, каждый оттенок, придающий плоскому изображению объем, были сделаны из белого стекла. Некоторое время я стоял перед этим прекрасным произведением искусства, словно завороженный, изумляясь мастерству его автора: лица этих двоих влюбленных были поистине, как живые, как будто это был вовсе не витраж, а большое зеркало, в какой-то момент отразившее эту изысканную пару, так ему понравившуюся, что оно навеки сохранило это отражение на своей поверхности. Словом, зрелище было фантастическое, можно сказать, волшебное.                                                                                 
Я так засмотрелся, так замечтался, что потерял чувство времени и очнулся лишь, когда боковым зрением уловил справа какое-то движение. Мгновенно повернувшись, я отшатнулся, на несколько секунд позволив замешательству овладеть моим сознанием. Все вокруг изменилось: теперь я был совсем в другом месте. Так бывает во сне: неожиданно и незаметно для зрения попадаешь из одного места в совершенно другое, причем, это происходит настолько ненавязчиво и естественно, словно так и должно быть. Не веря собственным глазам, я стоял посреди огромной библиотеки. Представляла она из себя комнату круглой (или, быть может, овальной) формы, стены которой от пола до потолка были скрыты под стеллажами с книгами. Посредине комнаты стоял большой круглый стол и два резных деревянных кресла с высокими спинками и большими, изображавшими кобр, подлокотниками. На столе красовался серебряный канделябр искусной работы с пятью незажженными, но наполовину растаявшими свечами, а возле него перо с чернильницей и на треть исписанный лист бумаги. Любопытство повлекло меня к столу, хотелось прочесть, что же написано на этом таинственном листе, но не успел я пройти и половину пути, как где-то за стеной послышались стремительно приближающиеся шаги нескольких человек.                                 
Только теперь я словно вышел из транса и осознал, что я уже не в заброшенном старом замке, куда мы с группой пришли около часа назад – теперь я находился в отчужденном, зловещем месте, в обители Гевахар, чьи шаги, между тем, становились все громче и ближе. Я лихорадочно огляделся, но в этой комнате решительно негде было спрятаться. Паника начала овладевать мной, я уже не понимал, откуда доносятся шаги, ибо мне казалось, что на меня надвигаются со всех сторон воины Черной Орды. Я вжался спиной в книжные полки, и в ту же секунду стена позади меня поплыла, и я буквально провалился в образовавшийся проем. Оказывается, это была скрытая вращающаяся дверь, какие часто бывают в старинных замках, она-то и спасла меня. И, хотя я упал на холодный каменный пол и сильно ударился головой, все же я был рад, что ускользнул из той круглой ловушки, в которой волею обстоятельств оказался.                                                                                                 Потайная дверь снова захлопнулась, к моему удивлению, почти бесшумно, что было для меня непостижимо, учитывая ее размеры, толщину и массивность. И, если с той стороны она выглядела, как книжные полки,  то с этой она представляла собой большую, имеющую форму вытянутого в высоту прямоугольника, картину. Как ни странно, картина была идентична витражу, виденному мной в запылившейся, полуразрушенной спальне, в которую я вошел первоначально. Те же самые бледные, утонченные, прекрасные лица, те же старинные, изысканные наряды, та же любовь во взглядах, обращенных друг на друга… Бесспорно, это были те же самые люди, и тот же мастер, вероятно, запечатлел их изображения в обоих случаях. Я был, буквально, потрясен, но еще большее потрясение ожидало меня, когда я обернулся и обнаружил, что нахожусь в той самой спальне, в которую я вошел в заброшенном замке, однако теперь здесь было все по-другому. Нигде не было ни пылиночки, ни паутинки, мраморные плиты пола были абсолютно целы и, более того, натерты до блеска. Стены были сплошь покрыты старинными гобеленами с изображениями сцен из жизни давно ушедшего времени, когда люди еще ценили изящество, роскошь и прочие излишества цивилизованного общества. И, наконец, кровать! Она была также произведением искусства. Колонны балдахина были вырезаны из черного дерева и изображали множество извивающихся змей, ползущих вверх и сплетавших своими телами некое подобие жгута. Глаза этих змей были инкрустированы рубинами, благодаря чему казались живыми, и всю эту и без того впечатляющую картину дополняли бархатные занавеси темно-красного цвета.                        Я заметил, что с одной стороны занавесь была приоткрыта, и решил подойти посмотреть, ошеломленный недавними окружающими метаморфозами и напрочь забывший о своей миссии. Подойдя же, я долго не решался дотронуться до чудесной ткани, опасаясь, что от моего прикосновения все исчезнет, как обыкновенный мираж, и я вновь увижу клочки почти полностью истлевшего, почерневшего от времени и пыли бархата, голые, серые, каменные стены и разбитый мрамор на полу.                                                                           Но все же я коснулся этой кроваво-красной ткани, и в то же мгновение перед моим внутренним взором пронеслись неописуемые, странные, а порой и ужасные видения, напоминающие воспоминания, но не мои, а совершенно чуждые, словно кто-то переместил их из своей памяти в мою. Я испытал чью-то радость, чью-то боль и даже Смерть, а потом вдруг очнулся, едва находя в себе силы дышать. Ощущение было такое, будто на моей груди лежит непосильная тяжесть, и этот груз выдавил из легких почти весь воздух, не давая возможности вздохнуть. Хватая ртом воздух, я сполз на пол, не в силах больше удерживать равновесие, чувствуя сильное головокружение, и, распластавшись на холодном, почти ледяном мраморе, мысленно приготовился умирать. Между тем, груз на моей груди, как мне показалось, еще более увеличился, и я почувствовал, что задыхаюсь.                        В это мгновение я услышал голос откуда-то со стороны, причем, голос знакомый.   
– Ашам-Хар, очнись! – повторял голос, и тут же я обнаружил, что уже не лежу, а сижу на кровати, устремив взор в пол, а какой-то парень теребит меня за плечи. Я поднял глаза и равнодушно посмотрел на него. Когда взгляд мой сфокусировался, я с удивлением увидел одного из участников моей группы, унха по имени Манн-Ар – он был одним из тех, кому я велел разместиться на втором уровне замка, а согласно заранее обговоренному плану никто из нас не должен был покидать свои позиции.                                                                    – Что ты здесь делаешь? – спросил я удивленно, немного придя в себя после пережитого шока.                                           - Ашам-Хар! – захлебываясь, промолвил Манн-Ар. – Я видел… я видел…                                 По его испуганному лицу и по не менее испуганному голосу нетрудно было догадаться, что видел он что-то ужасное.                                                                                              - Успокойся! – промолвил я, стараясь сохранять уравновешенность, хотя нервы мои были взвинчены до предела. – Говори: что ты видел?                                                                            Парень вскочил на ноги (до этого он сидел передо мной на корточках) и принялся нервно метаться из стороны в сторону, не переставая повторять: «Я видел… Я видел…».                        Вдруг меня осенило. Я тоже вскочил и, остановив его и взяв за плечи, посмотрел в глаза и спросил нетерпеливо:                                                                                                                              - Ты видел Королеву?!                                                                                                                        - Да, да! – почти закричал он, отбрасывая мои руки в разные стороны.                                           – И что, - не унимался я. – Она мертва? Ты убил ее?                                                                         - Убил? – спросил, словно сам себя юноша, а потом промолвил каким-то странным, почти монотонным голосом. – Нет, она исчезла! Она скрылась прежде, чем я успел отреагировать!             Я тяжело вздохнул. Надежда, секунду назад возникшая, тут же растаяла.                                      – Но как ты узнал, что это она? – спросил я после небольшой паузы, вновь присев на кровать и скрестив руки на груди.                                                                                                                              В ответ на это Манн-Ар остановился и посмотрел на меня долгим, проницательным взглядом, а потом, вновь принявшись ходить взад-вперед по комнате, ответил:                         - С ней были двое мужчин – они называли ее «Королева»!                                                                  Я уставился в пол и задумался. Что-то странное было во всей этой истории, однако, я не мог понять, что именно.                                                                                                                    – И как она выглядела? – спросил я внезапно и, подняв глаза, взглянул на парня.                    На этот раз Манн-Ар даже не повернулся в мою сторону, лишь тихо, как бы извиняясь, ответил:                                   - Я не успел рассмотреть ее лицо!                                 - И куда же они направились? – вновь спросил я, сопоставляя все факты.                                – Они пошли на первый уровень! – ответил юноша неуверенным тоном и, остановившись, снова взглянул на меня.                                - Что бы ни случилось, - сказал я строго, вставая с кровати и направляясь к двери, – придерживаемся нашего плана! А сейчас возвращайся на свою позицию!                                         Я осторожно открыл дверь, и он тут же в нее выскользнул, не взглянув на меня и не проронив ни слова. По спине у меня пробежал холодок от непонятно откуда возникшего внезапного страха. Я тихонько выглянул в коридор. Темнота за окном сгустилась, поэтому замок погрузился в почти непроглядную тьму, и я не смог разглядеть ничего, кроме темных, поблескивающих в лунном свете окон. Сколько я ни силился рассмотреть в этом густом мраке люстру, где должен был прятаться Тха-На – все было тщетно.                            Вдруг я услышал откуда-то слева гулкие, быстро приближающиеся шаги. Звук был такой, словно кто-то бежит или стремительно спускается по лестнице. Я поспешно и как можно тише закрыл дверь и спрятался на всякий случай в складках красного бархата. Дыхание помимо моей воли участилось, а сердце заколотилось бешено и неудержимо. Я услышал, как дверь в комнату распахнулась и снова закрылась, а вслед за этим до моего слуха донесся звук тихих, осторожных, неторопливых шагов.                                                                                       Я не удержался и краем глаза выглянул из-за занавеси. Всего лишь доля секунды, и я был замечен – я, воин, привыкший к опасности, закаленный в тренировках, никогда не замечавший за собой такого неуемного любопытства, поддался ему и, как глупый мальчишка, был замечен!                                                                                                                  Это была девушка, совсем юная, почти ребенок, однако взгляд ее был полон безбрежной тоски и безграничного отчаянья. Ее грязная, изорванная одежда висела клочьями и больше напоминала какие-то жуткие старые тряпки, связанные, одетые на обнаженное тело и перехваченные на талии серой бечевкой. Вид у нее был изможденный, и по всему было ясно, что она не принадлежит к клану Гевахар.                                                                    Как только я, повинуясь безумному порыву, выглянул из своего укрытия, девушка сразу же заметила меня, метнув молниеносный взгляд, а в следующее мгновение, не дав мне опомниться, подбежала и также спряталась среди складок бархата.                                          – Они идут за мной! – прошептала она взволнованным прерывистым голосом. – Мне чудом удалось бежать! Они – повсюду!                                                                                                  Я молча стоял позади нее, затаив дыхание и не зная, что сказать, и вообще, что думать. Ее появление было для меня чем-то из ряда вон выходящим.                                                                     - Кто ты и почему прячешься здесь? – спросила девушка, не дождавшись от меня ни единого слова, а потом вполоборота повернулась и окинула меня изучающим взглядом. Ее глаза были черными, как пасмурное ночное небо – это создавало невероятный контраст с бледным цветом ее кожи и золотистым оттенком волос. Сердце мое бешено колотилось от неописуемого и, можно даже сказать, неуместного волнения.                                                     – Ты не можешь говорить? – вновь услышал я голос девушки и понял, что попросту проигнорировал ее вопрос.                                                                                                                              - Я – воин Ашва-Харни! - поспешил я исправиться, стараясь не смотреть на странное юное создание, волею Судьбы оказавшееся в той же западне, что и я, но с одной разницей: я пришел сюда добровольно, а ее, видимо, привели и удерживали здесь силой. – Я помогу тебе выбраться отсюда!- Последнее предложение как-то само собой вырвалось из моих уст, и я сразу же пожалел о том, что показал себя столь самоуверенным и даже хвастливым. Но, что сделано – то сделано, что сказано – то сказано, и я, тяжело вздохнув, упрекнул себя за подобную необдуманность.                                                                                      Девушка улыбнулась (хотя она стояла спиной, я видел часть ее лица, ее округлую щеку, по движению которой я и понял это).                                                                                                         - Откуда ты родом? – спросила она спокойным голосом, что меня поразило еще больше, чем все остальное. За ней гнались полчища кровожадных Гевахар, а она была так спокойна!                                                                                                                                                                          - Я родился и вырос в Ашакре. – ответил я, стараясь придать своему голосу более-менее спокойный тон, хотя внутри у меня творилось нечто, совершенно противоположное покою. Как мне показалось, девушка насторожилась, но я не мог понять, что послужило тому причиной.                                                                                                                                         – Но ведь все ашаки погибли… - сказала она каким-то подавленным голосом.                            «Погибли!» - кружилось у меня в голове, а перед глазами стоял темный лес, трава, залитая кровью, и тела молодых парней, распростертые на земле.                                                                  – Да, погибли… - промолвил я тихо и вздохнул. – Я – единственный, наверное, оставшийся в живых, Меня спасли Ошохи и забрали в свой лагерь, где я и прожил много последующих лет, вынашивая планы мести…                                                                                     - Мести? – спросила с любопытством девушка.                                                                                 – Мести Гевахарам! Именно поэтому я здесь!                                                                                      Девушка повернулась и села около меня на кровать, напрочь забыв обо всех мерах предосторожности. Либо она была очень смела, либо безумна!                                                        - И как же ты собираешься отомстить им? – спросила она несколько скептическим тоном,  не сводя с меня своего гипнотического взгляда. Наверное, именно этот взгляд заставил меня рассказывать все то, что, по всем доводам разума, я должен бы был держать в тайне, особенно от человека, совершенно мне не знакомого.                                                        
– Мне нужно выследить и убить Королеву!                                                                                          Не успел я договорить два последних слова, как перед глазами все поплыло, и я словно погрузился в черный вакуум. Лишь тьма, пустота и гробовая тишина окружали меня, терзали мое сознание, пока сквозь них не начал прорезаться свет в месте с резкими звуками, похожими на чьи-то крики. Я силился открыть глаза, но веки стали весить каждая по тонне, зато слух постепенно вернулся, и я отчетливо различил душераздирающие человеческие вопли. Приложив невероятные усилия, мне все же удалось немного приподнять веко одного глаза, и я увидел ужасающую воображение картину: мои подопечные, эти совсем юные мальчишки были закованы в цепи и покрыты бесчисленными кровоточащими порезами, к каждому из которых были подвешены чаши, собирающие кровь. Здесь были все, кроме Тха-На, и я принялся неистово молиться всем  известным мне божествам, дабы они сохранили ему жизнь и позволили донести информацию до лагеря Света.                                                                                                             Я поднял голову вверх и обнаружил, что также закован, притом ни рук, ни ног я уже не чувствовал – они онемели из-за отсутствия циркуляции крови. Самое странное, что боли я не ощущал вовсе, вероятно, все мои чувства притупились. По логическим предположениям, я решил, что я, как и остальные воины моей группы, изрезан и истекаю кровью. Я вновь приподнял тяжелое веко одного глаза (второй вообще не открывался) и посмотрел на своих подопечных. Некоторые их них были уже без сознания, а кто-то еще стонал совсем рядом со мной. Но я ничем не мог помочь им, ничем! Это угнетало, рвало на части, сводило с ума! И я неожиданно пронзительно заревел нечеловеческим, безумным, яростным криком, нарушив тишину, и снова погрузился в забытье. Вновь окутали меня кромешная, беспросветная темнота и холод, лютый, ледяной, пробирающий тело до костей. И мне казалось, что я бегу, бегу вниз по бесконечным ступеням, по невидимой лестнице, закрученной винтом в такой же невидимой и такой же бесконечной башне. Я бежал, не видя ничего ни вокруг, ни перед собой, подгоняемый жгучим холодом, все больше сковывающим мои дрожащие конечности.                                                                 Внезапно до моего слуха донесся странный, едва различимый гул. Не раздумывая ни секунды, я изменил направление движения и побежал в ту сторону, откуда слышался непонятный шум. Этот шум вселял в меня надежду вырваться из беспросветного лабиринта. Я бежал бесконечно долго, прежде чем заметил, что ступеньки исчезли, что передвигаюсь я теперь по горизонтальной поверхности. Да и холод, еще недавно заставлявший мое тело лихорадочно дрожать, ослабевал по мере того, как гул, доносящийся как будто ниоткуда, усиливался. Наконец-то, я стал различать определенные звуки и понял, что это музыка, оглушительная, но в то же время печальная, неописуемая и завораживающая. И вместе с этим открытием мои, как я уже начал думать, ослепшие глаза вдруг начали различать слабые отблески света. Я ускорил до предела свой и без того быстрый бег и вскоре, задыхаясь, приблизился к небольшому дверному проему, из которого лился слабый сумеречный свет, увиденный мной ранее.                      
Я остановился и попытался отдышаться, чувствуя невероятную усталость, словно я бежал без перерыва несколько часов, хотя, может, это предположение и не далеко от истины, поскольку в сложившихся условиях я совсем не мог ориентироваться во времени.                Немного придя в себя, я подошел, опасаясь быть замеченным, осторожно к дверному проему и увидел огромный зал, заполненный бесчисленным множеством людей. В мерцающем свете свечей, повсюду расставленных вдоль стен в высоких металлических канделябрах, люди кружились в прекрасном, медленном танце, разбившись на пары и держа друг друга за руки. Одеты все были, как мужчины, так и женщины, в странные, невиданные мною доселе, вероятно, старинные одежды. У девушек это были невероятно-длинные (так что закрывали не только ступни, но и пол вокруг примерно на десять дюймов) платья, расклешенные от линии несколько выше талии, с такими же длинными рукавами, узкими до локтя, а к низу расширяющимися; у парней костюмы представляли собой широкие, расшитые камнями и бусинами туники, перетянутые ремнем на талии, а в длину достигающие середины голени, на ногах – матовые чулки и туфли с заостренными носками, дополняли же все это тюрбан и широкий длинный плащ на плечах, подобранные под цвет туники. И вообще, цвета всех этих костюмов не отличались разнообразием: в большинстве это были темные, насыщенные оттенки красного, синего, зеленого и, конечно, черный, который был, как я успел заметить, фаворитом этого бала. Еще нужно добавить, что у всех присутствующих в этом зале, даже у музыкантов, сидящих в дальнем углу, на лицах были диковинные, усыпанные блестками маски, полностью скрывающие черты и оставляющие открытыми лишь глаза. В общем, вся эта картина – и музыка, и костюмы, и сама обстановка – создавали волшебную атмосферу.                                              Некоторое, довольно продолжительное время я просто стоял, зачарованный танцами и музыкой, и созерцал это изысканное действо, поскольку до этого мне никогда не доводилось вдеть ничего подобного или хоть отдаленно похожего. Вдруг одна пара приблизились к дверному проему, за которым был я, девушка отделилась от своего кавалера и двинулась прямиком в мою сторону. Я же впал в такой неописуемый шок, что не смог даже сдвинуться с места и, вместо того, чтобы хотя бы уйти на несколько шагов в сторону и скрыться в тени, я стоял, как вкопанный, и смотрел широко раскрытыми от изумления глазами на сверкающую в свете свечей фиолетовую маску приближающейся девушки. Она, между тем, совершенно спокойно подошла  и остановилась прямо напротив меня, а потом сделала еще более немыслимую вещь – принялась поправлять свою прическу, глядя мне в лицо, словно оно было ее собственным отражением в зеркале.                       И тут меня осенило! – Зеркало…       Я протянул свою руку вперед, и она, действительно, уперлась в гладкую, твердую поверхность. Нет никакого дверного проема – лишь еще одна ловушка! В приступе бешеной, неистовой ярости я принялся колотить по стеклу изо всех сил кулаками, не обращая внимания на присутствие с другой стороны девушки, хотя она и ухом не повела, насмотрелась и, удовлетворенная своим видом, вернулась к своему партнеру по танцам. Значит, до нее не донеслось ни единого звука, а это означало только одно – все безнадежно! Тяжело вздохнув, я прислонился лбом к холодному стеклу и позволил отчаянью медленно, но неумолимо вползать в мое сознание.                                                                       Отчаянье… Это чувство преследовало меня вот уже восемь долгих лет, с тех самых пор, как в одну злополучную ночь были казнены мои ни в чем не повинные соплеменники, мои друзья и все близкие мне люди – вся Ашакра пала жертвой беспощадных, кровожадных убийц, и я поклялся сам себе и всем безвременно почившим, что отомщу за них, пусть даже ценой своей жизни! И до сего момента я был уверен, что, либо погибну, либо клятву  исполню, ибо жизнь моя была мне подвластна, я мог сам делать свой выбор и принимать решения, живя в мире, подчиненном определенным пространственно-временным законам. Но только не теперь, только не здесь, где все было по-иному, где не было ни пространства, ни времени в привычном значении этих двух понятий. И я был обезоружен этим обстоятельством, тем более, что был бессилен против него.                                                                 В какое-то мгновение, совершенно внезапно, я, словно по чьей-то команде, вдруг очнулся от своих мыслей и вновь бросил взгляд в зал, на танцующих людей, и тут же обмер. В гуще сотен сверкающих масок я увидел одно-единственное открытое лицо, и это было уже однажды виденное мною лицо той самой белокурой девушки, которая пряталась вместе со мной за бархатным занавесом (а я-то подумал, что этот эпизод мне лишь примерещился или вовсе приснился!). Изумленный до крайности,  я устремил на нее свой пристальный взгляд и изумился столь разительной перемене: теперь на ней было черное, роскошное платье, ее волосы были уложены в изысканную прическу, и сама она, как мне показалось, была уже далеко не такой юной, какой предстала передо мной в первую нашу встречу.                 И снова сердце мое заколотилось, словно предчувствуя беду, а тревога тяжелым грузом навалилась на грудную клетку. А девушка, между тем, сияла счастьем и весело улыбалась, кружась с юношей в танце. Не осталось и следа от изможденного, измученного существа, выдававшего себя за беглую заключенную Гевахар! Я был, попросту говоря, ошеломлен!                       Внезапно она повернула свое лицо в мою сторону, и наши глаза, несмотря на то, что я стоял за зеркалом, встретились. Легким наклоном головы она поприветствовала меня, продолжая улыбаться, а я, чувствуя, как все перед глазами начинает расплываться, простонал, сползая по стене на пол:                                                                                                          - Как же это возможно?!                                                                                                                      - Возможно все! – услышал я ее голос, врезавшийся мне в память, и в который раз потерял сознание.                                                                                                                                                   Теперь я понимал, что имел в виду мой отец, когда говорил, что Гевахары – высшие существа: они манипулируют людьми, как марионетками, они способны пошатнуть чей-угодно рассудок. И я отчетливо осознал, что цель этих коварных существ – не моя смерть, а мое безумие. Вероятно, подобные игры с чужой психикой развлекают их пресыщенные умы.                                                                                                                                                                Я не знал, что случится, когда я очнусь в следующий раз, и, тем более, не знал, надолго ли хватит моего рассудка, ибо подобные метаморфозы было очень трудно воспринимать.                  Я очнулся от света, лившегося на мое лицо и ощутимого даже при закрытых веках. С трудом открыв глаза и оглядевшись, я понял, что лежу в той самой комнате, на той самой кровати с балдахином, с которых все и начиналось. Теперь вокруг вновь все было полуразрушенным, обросшим пылью и паутиной – красный бархат был серым и истлевшим, точнее, не было вообще никакого занавеса, а вместо него с крыши балдахина свисали клочья запыленной ткани. Я поднялся на ноги и увидел, что свет, разбудивший меня, льется через разбитые стекла большого витража с неба – это был настоящий солнечный свет, а это означало, что наступил спасительный рассвет. Я опрометью выбежал из комнаты и, к превеликому своему счастью, увидел Тха-На, осторожно спускавшегося с кованой люстры.                                                                                                    – Тха-На! – радостно закричал я, - Ты жив! Как это здорово!                                                          Я пошел к нему навстречу, ожидая, что он также обрадуется, увидев меня, но он делал вид, что вовсе меня не заметил. Это меня удивило, но я все же решил повторить попытку.                       – Ты обиделся на меня из-за того, что я велел тебе оставаться здесь? – спросил я, подходя все ближе, однако, он вновь никак не отреагировал, спрыгнул с люстры и уже направился в противоположную от меня сторону.                                                                                                 – Тха-На, остановись! – крикнул я, не на шутку раздражаясь. – В чем дело?                                 Я подбежал к нему и хотел остановить, взяв за плечо, но моя рука прошла сквозь его тело, словно она состояла из газа. Я отшатнулся и, подняв руки к лицу, пристально всмотрелся в них – они, действительно, были полупрозрачными.                                                                    Я начал задыхаться от стремительно нарастающей паники и вновь умоляюще взглянул на «мастера замков». Тха-На остановился, потом вдруг оглянулся и несколько секунд печально смотрел в пустоту где-то в стороне от меня.                                                                         – Тха-На, умоляю, ответь мне! – простонал я, падая обессилено на колени, но парень уже скрылся в тени винтовой лестницы.                                                                                                   – Я проклят! – закричал я яростно, подняв глаза вверх. – Боги, за что вы прокляли меня?           Но Боги, как водится, ничего не ответили на мои неистовые вопли – я был один в этом мире, причем более одиноким, чем теперь, я никогда не мог себя представить. Да и может ли вообще быть что-то страшнее одиночества, истинного одиночества? Теперь я Маар – блуждающий дух! Я слышал о них еще очень давно, в детстве, от отца. Он пугал меня ими всякий раз, когда я намеревался один отправиться в лес или к скалам. Помнится, он говорил: «Там бродят Маары – духи умерших, но не погребенных людей. В народе их называют – «блуждающие духи», потому что они бродят по разным пустынным местам в поисках жертв. Озлобленные своей горестной участью, они убивают всякое живое существо, встретившееся им на дороге, будь то птица, зверь или человек!». А я, наивный мальчишка, еще смеялся в ответ, полагая, что отец нарочно придумывает всякие страшные истории, чтобы я попросту не уходил далеко от дома, тем более, что я неоднократно нарушал запреты и бывал, как в лесу, так и у скал, но ни одного Маара не видел. Безумие, сущее безумие! Теперь я сам блуждающий призрак – дух, не нашедший пристанища! На что мне надеяться теперь, когда даже сама Смерть не в силах избавить меня от мучений?                                                                                                                                           Я вдруг вспомнил темную, освещенную одним или двумя факелами, торчащими из стен, комнату, где к этим самым стенам были прикованы кандалами и цепями семеро моих подопечных, и я вместе с ними. Это было, как некое смутное видение из сна, но я напряг свою память и припомнил одну деталь, тогда не показавшуюся мне значительной: на стене, противоположной той, к которой был прикован я, у самого потолка было маленькое прямоугольное оконце, вроде тех, что можно увидеть в башнях старинных рыцарских замков. Именно в таких башнях в древние времена держали заключенных, поскольку оттуда совершенно невозможно было сбежать.                                                                                        – Я должен найти свое тело и захоронить его, иначе моя душа никогда не обретет покой! – сказал я сам себе, тяжело вздыхая и все еще не веря в произошедшее. Однако делать было нечего – я остался один на перекрестке двух миров.    Сегодня я повеселилась, в который раз убедившись, насколько примитивны и глупы эти существа, называющие себя людьми, и насколько они безобидны. Один из них, приняв меня за беглую заключенную, рассказал о своей миссии. Как все это тривиально! Вот уже не первое столетие каждый человек, пришедший в Ахшур, мечтает убить Королеву, а, между тем, никто из них не ведает, ни где ее искать, ни даже как она выглядит. Глупцы и безумцы! Они приходят сюда и добровольно отдают Гевахарам свои жизни, не требуя ничего взамен, хотя могли обойтись тысячекратно меньшими жертвами и при этом получать бесценные знания, если бы не нарушили заключенный в древности договор. Когда же им, наконец, достанет ума остановить это бессмысленное жертвоприношение, которое они так торжественно и самозабвенно называют «Война»? А этот последний из ашаков… Что-то странное было в его взгляде… Его сознание отличается от остальных… смертных…   - Ты скажешь, где находится Лагерь Света, или я медленно разорву твое тело на клочки! – услышал я, приближаясь к большой, металлической двери с массивными петлями. Беспрепятственно проскользнув сквозь плотное полотно, я оказался в той самой каморке, где недавно видел своих молодых подопечных истекающими кровью. Теперь я увидел груду обескровленных, мертвых тел, лежащих прямо напротив двери. Мое сознание постепенно заполнял неописуемый ужас. И тут я вновь услышал жуткий скрежещущий голос.                                  - Говори, мерзкая тварь! – ревел голос, а вслед за ним раздался слабый душераздирающий стон. Несколько секунд я не решался развернуться и посмотреть, что происходит слева от меня, а когда повернулся – оцепенел от увиденного. К стене за руки и ноги огромными металлическими оковами и тяжелыми цепями было приковано мое собственное тело. Голова обессилено лежала на груди, обнаженной и изувеченной пытками, но тело еще слабо дышало и издавало тихие, еле слышные стоны от прикосновений к нему всяких замысловатых орудий, призванных причинять лютую боль. Возле моего тела стоял огромный мускулистый верзила, одетый в длинную черную мантию с капюшоном – это его мерзкий голос я слышал время от времени, и именно благодаря его усилиям мое жалкое, почти безжизненное тело терпело невероятные мучения.                                              Я подошел ближе, с удивлением и любопытством разглядывая самого себя, не в состоянии постигнуть того, как мне удалось отделить от него сознание. Я слышал, что такое возможно, но это умели делать лишь Посвященные, к числу которых я, увы, не принадлежал. Я обернулся на палача и увидел, что лицо его было спрятано под маской. Увы, я даже не смогу узнать, кто будет виновником моей смерти, которая, судя по состоянию моего тела и старательности палача, не заставит себя долго ждать. От осознания того, что я все-таки жив, что я существую, что я не стал блуждающим призраком, на моей душе стало немного легче. Теперь я мог возлагать надежды хотя бы на Смерть, которая в любой момент способна избавить от страданий!                                                     Вдруг дверь с оглушительным скрипом открылась, и в камеру пыток вошла женщина. Воздух в тот же миг наполнился опьяняющим ароматом, который, смешиваясь с приторным  запахом крови, производил впечатление гипнотическое. Темно-синее платье женщины с его роскошными кружевами и блестящим атласом резко контрастировали с окружающими грязью и хаосом.          Она закрыла за собой дверь и повернула лицо к палачу, задав ему несколько вопросов (каких, я не обратил внимания, прикованный к ее таинственному облику). Лицо женщины скрывала большая синяя, под цвет платья, маска, начинавшаяся у подбородка и уходящая далеко вверх, гораздо выше макушки головы, так что ни малейшей детали ее лица невозможно было разглядеть, кроме выразительных черных глаз. То ли в полумраке мне так показалось, то ли на самом деле, ее глаза были настолько черными, что зрачки не выделялись на фоне радужной оболочки, но сливались в одно целое, создавая эффект абсолютной бездонности. Маска имела форму лица с прорезями для глаз, кверху она расширялась наподобие короны, и вся она, сверху донизу была усыпана блестками и расшита бисером.                           Я подошел ближе, завороженный мистической внешностью женщины и опьяненный ее благоухающим ароматом, как вдруг она сдвинулась с места и пошла по направлению к моему прикованному к стене телу. Я с удивлением наблюдал за тем, как она, взяв за подбородок мою лежащую на груди голову, подняла ее и развернула к себе лицом, словно хотела заглянуть в мои полуприкрытые глаза. Несколько долгих секунд эта странная женщина взирала на мое измученное лицо, как вдруг яростно отдернула свою руку и начала бросать быстрые гневные взгляды в разные стороны, словно ища чего-то.     
– Что-то не так, моя госпожа? – спросил смиренным голосом палач, видимо, так же, как и я, удивленный поведением женщины, – Я выбью из него признание, госпожа! – извиняющимся тоном добавил он. – Просто он оказался крепче, чем я ожидал, поэтому я прошу еще немного времени! Я…     - Замолчи! – закричала нечеловеческим голосом женщина и стала медленно продвигаться вглубь комнаты, всматриваясь в темноту. – Ты никогда не добьешься признания от этого человека, ибо ты терзаешь тело, в котором нет сознания! – сказала она, немного погодя, уже более спокойным, но все еще раздраженным тоном.                                                             – Но как же? – возразил палач. – Я ведь слежу за тем, чтобы этот малый не потерял сознание, и до сих пор так оно и было!                                                       - Глупец! – иронично промолвила женщина. – Это полубессознательное тело – всего лишь плоть, а его Сущность отделилась и бродит где-то неподалеку, возможно, даже находится в этой комнате, подслушивая наш разговор…             И она, жестом велев громиле сохранять тишину, принялась медленно прохаживаться по комнате, словно принюхиваясь к воздуху. А я стоял и не мог сдвинуться с места, впав в оцепенение и, можно даже сказать, шок.                                                                                                     - Королева! – вдруг вырвалось у меня невероятное открытие, и, не успел я произнести это слово, как она повернулась в мою сторону и стала пристально всматриваться в то место, где как раз находился я. Неужели она услышала меня? Но ведь это невозможно, ведь я – всего лишь Дух, субстанция немного плотнее воздуха! Меня переполняли крайне противоречивые чувства: с одной стороны, я жалел, что у меня нет оружия, чтобы прикончить это беспощадное, хищное существо сию же секунду, отомстив, наконец, за всех невинных жертв кровожадных Гевахар, но, с другой стороны, она казалась такой хрупкой, такой уязвимой, что мне хотелось прижать ее к себе и защитить своим телом от любых посягательств на ее жизнь. Убийца и защитник в одном лице – не смешно ли это? Я начал медленно сходить с ума! Этот странный мир был непостижим для моего ограниченного человеческого разума! Я был полностью загипнотизирован бездонными черными глазами!                                                                                                                                          Внезапно вокруг меня загорелся огонь. Он распространялся с невероятной быстротой, расползаясь повсюду – вот уже он достиг груды тел безвременно ушедших воинов моей группы, вот он подобрался к палачу, который, визжа, рванулся к двери, где, не в силах отпереть ее, упал безвольно на колени, вопя и осыпая проклятьями божеств, и растворился в неистовствующем пламени. Мои глаза расширились от ужаса, когда жгучие красно-оранжевые языки начали подбираться к моим ногам, но я вдруг поднял голову и увидел все те же черные зовущие глаза.                                   - Спаси меня! – прошептала она беззвучно, однако я отчетливо услышал каждое слово в своем сознании.             Я стоял без движения, а огонь тем временем уже приблизился к ней вплотную, уже принялся ласкать своими языками ее роскошное платье, а она все стояла, не шевелясь, и умоляюще смотрела мне в глаза. Сам не знаю, почему и зачем, но в следующее мгновение я подскочил к ней, забыв о том, что я бесплотен, и поднял на руки ее легкое, почти невесомое тело. В тот миг она опустила веки и, как только это произошло, я словно вышел из транса, а в моих ушах подобно раскатам грома раздался громкий, издевательский смех. Оглядевшись по сторонам, я удивленно обнаружил, что нет больше огня, нет даже камеры пыток, в которой я был лишь мгновение назад – теперь я стоял посреди бесконечной, непроницаемой мглы, окружившей меня со всех сторон плотным панцирем, а напротив меня стояла все та же таинственная девушка в маске и роскошном старинном платье. Хотя нигде в пределах видимости не было никакого источника света, все же я видел девушку, словно свет исходил изнутри нас двоих.           - Нет в Природе более жалкого существа, нежели человек! – промолвила она своим мистическим, томным голосом, не сводя с меня пристального, изучающего взгляда.            Я не понял, что она имеет в виду, я вообще ничего не понимал, находясь в замешательстве и растерянности.                                 
- Мгновение назад ты ненавидел меня и мечтал убить собственными руками! – объяснила она, словно видя меня насквозь и понимая все мои чувства и эмоции. – А потом спас…           Я готов был кричать от распиравшего меня неистового огня, готов был рвать себя на части, терзать, мучить – я жаждал поскорее найти свою Смерть, ибо не было больше сил выносить это Безумие, этот всепоглощающий Хаос! Я хотел ответить ей, хотел многое сказать, но не мог пошевелить языком, как будто мое тело онемело и перестало мне повиноваться. Поэтому я просто молча стоял и смотрел в ее черные глаза.                               – Почему твои палачи не убили меня в ту ночь, когда вся Ашакра захлебывалась собственной кровью? – вдруг выпалил я яростно и неожиданно даже для самого себя.          Королева ничего не ответила, а взгляд ее был все так же холоден и равнодушен. Мне стало страшно, очень страшно, ибо я теперь не знал, кто я, где я и зачем я здесь! Все теперь представлялось призрачным, иллюзорным, даже сама жизнь, прожитая мной в мире людей, казалась не более, чем полузабытый сон.                                                                  – Убей меня, Королева! – вдруг тихо и печально промолвил я, сам испугавшись гробового звука собственного голоса. – Прикажи своим палачам вынуть сердце из моей груди и разрубить его на части! Я – лишь пешка в этой войне, моя жизнь не стоит ничего!                                  Я опустил голову и сел на землю, скрестив перед собой ноги и потупив взор.                                                – Раб не может ничего требовать! – внезапно услышал я из темноты громкий, разъяренный голос. Не успел я поднять голову и посмотреть, в чем дело, как в глазах потемнело, и на некоторое время я погрузился в головокружительный вихрь, после чего ясность сознания постепенно вернулась ко мне.                                                                                       В ушах зазвенело от громкой музыки, и я, вновь пребывая в состоянии шока, открыл глаза. Огромный зал с высоким сводчатым потолком и узкими готическими окнами был полон танцующих людей, одетых в сверкающие маски и роскошные старинные костюмы. Большинство из них кружились в центре зала, смеясь и беседуя с партнерами, некоторые стояли небольшими группами вдоль стен, попивая вино из высоких полупрозрачных кубков и о чем-то оживленно разговаривая. Это зрелище напомнило мне бал, некогда виденный мной из обратной стороны зеркала, и я принялся прокручивать в памяти тот странный эпизод. Мне вспомнилась белокурая девушка, дерзнувшая присутствовать на маскараде без маски, и я лихорадочно принялся искать ее глазами среди многочисленных блестящих масок, как вдруг услышал громкий, немного искусственный смех, раздавшийся совсем рядом, где-то позади и справа от меня. Незамедлительно повернувшись в ту сторону, я увидел великолепную, божественно-прекрасную девушку, сидящую на высоком металлическом троне, водруженном, в свою очередь, на небольшой постамент, соединенный с полом тремя ступенями.              
Длинные, распущенные волосы девушки казались черными, но в свете свечей переливались синим и фиолетовым цветами, напоминая оперение ворон, а кроваво-красный оттенок платья придавал неописуемую драматичность всему ее облику. Кожа ее было очень бледной, почти прозрачной, а профиль лица показался мне настолько безупречным, что напоминал скорее статую искусного скульптора, нежели живого человека. Я, словно завороженный, взирал на нее и не мог понять, не мог воспринять это волшебное видение.            Внезапно девушка вновь засмеялась, и я увидел у ее ног, на ступенях, двух полуобнаженных юношей. Ноги их были босыми, на бедрах висели небольшие кожаные клочки, сделанные в виде юбки, а на шеях красовались широкие ошейники с прикрепленными к ним металлическими цепями. Однако, не это было самым ошеломляющим и непостижимым для меня, а то, что они наперебой целовали туфлю сидящей на троне девушки, которую та кокетливо выставила из-под длинного платья. Эти поцелуи время от времени и заставляли ее заливисто и притворно смеяться.                          Я почувствовал, как сердце бешено заколотилось в груди, казалось, что оно вот-вот выскочит из нее, и я прикоснулся рукой к левой стороне своей грудной клетки. Когда рука моя коснулась кожи, я понял, что мой торс тоже обнажен. Опустив голову и взглянув на себя, я обнаружил, что на бедрах у меня надета кожаная юбка, а шею украшает большой кожаный ошейник с металлической цепью, прикованной другим концом прямо к трону.    – Ко мне, раб! – неожиданно услышал я строгий женский голос. Подняв голову и задыхаясь от негодования, я увидел лицо божественной красоты, обращенное ко мне. Безупречный овал, чувственные, слегка припухшие губы, маленький правильный нос и бездонные, как космос, глаза – все это в совокупности составляло идеал красоты, неописуемый известными мне словами.                                                                                        – Королева! – прошептал я, сам не понимая, зачем, но я вспомнил, я узнал эти глаза, взирающие на меня из-под мерцающей разноцветными блестками маски в камере пыток.  - Королева не любит ждать! – проревел позади меня грубый мужской бас, и тут же я ощутил резкий толчок в спину. Оглянувшись, я увидел высокого, мускулистого мужчину в черной одежде и шлеме, немного напоминающем рыцарский, на голове. Это он так бесцеремонно толкнул меня в спину ногой, давая понять, что медлить и раздумывать мне не пристало. Я вновь поднял глаза на Королеву, которая все еще выжидающе взирала на меня, и хотел подняться на ноги, но сзади стоящий верзила тут же резким ударом ноги остановил меня, велев оставаться на коленях.           «Теперь я раб!» - крутилось у меня в голове, и я сам насмехался над собой, решив, что это и есть мое окончательное безумие. Галлюцинации, потеря чувства реальности, мания преследования… Этот список можно долго продолжать, к тому же я – не специалист в области психиатрии, но явные отклонения были налицо. «Я безумен! – подумал я про себя. – Я брежу! Ничего, что я вижу и слышу, на самом деле нет, а стало быть, мне нечего бояться!» С этой мыслью я резко выпрямился и ударом правой ноги отбросил охранника в шлеме к стене, так что тот от неожиданности утратил координацию, упал и, падая, ударился головой о стену, от чего мгновенно потерял сознание. Я, издавая яростный, дикий, животный рев, схватил обеими руками цепь, приковывающую меня к трону, и изо всех сил дернул. Она не поддалась, я дернул еще и еще и только потом осознал, что в зале, где минуту назад играла музыка, и слышался гомон веселящихся людей, теперь воцарилась гробовая тишина. Я перевел взгляд на Королеву и увидел ее удивленные и одновременно разгневанные глаза. Она поднялась с трона и стояла во всей своей подлинной красоте, возвышаясь над остальными и повернув ко мне свое невозмутимое лицо – и только ее бездонный взгляд выражал необъяснимые, противоречивые, как мне показалось, чувства. Краем глаза я заметил, как она сделала жест рукой, и как тут же со всех сторон двинулись ко мне мускулистые тела, одетые в черные, отшлифованные до блеска шлемы и кожаные костюмы. Я осознал, что шансов у меня очень мало, а времени и того меньше, потому, обвив цепь вокруг правой руки и поддерживая левой, я снова изо всех сил дернул ее. Не зная, откуда взялись во мне эта нечеловеческая сила и ярость, но одно из звеньев цепи разогнулось, а меня отбросило по инерции назад. С большим трудом, благодаря невероятной удаче, удалось мне устоять на ногах, ибо, если бы не этот факт, то я просто физически не успел бы отразить удары, посыпавшиеся на меня со всех сторон в следующий миг. И здесь цепь, недавно ненавидимая мной и сковывающая мои движения, сослужила очень хорошую службу, став моим единственным оружием против мечей и клинков охранников. Я вертелся вокруг своей оси, размахивая цепью, которая, в свою очередь, сбивала с ног то одного, то другого противника. У кого-то цепью выбило меч из рук, а кому-то и вовсе разбило голову, сбив с нее перед этим шлем. Я весь горел внутри: ярость и негодование пылали во мне диким всепоглощающим огнем! Я даже не сразу заметил, что один из нападавших полосонул по моей груди острием меча. Лишь когда теплая, липкая струйка стала стекать вниз от груди к животу, я на долю секунды опустил взор и от вида собственной крови буквально обезумел. Все остальное происходило, как в бреду. Ощущение было такое, словно я со стороны наблюдаю стремительно развивающиеся события, в которых сам, тем не менее, участия не принимаю. Но на самом деле участие я принимал, еще как принимал!                                               Полностью я пришел в сознание, когда в зале снова воцарилась мертвая тишина. Я огляделся: пятеро моих противников лежали вокруг меня, истекая кровью или просто без сознания. В левой руке у меня была цепь, испачканная до половины кровью, а в правой я держал окровавленный меч, в ходе битвы отнятый, видимо, у одного из охранников Королевы. Кстати, сама Королева все так же стояла перед своим троном с абсолютно невозмутимым лицом и пылающими не то гневом, не то негодованием глазами, а у ее ног, как две собачки, полулежали, прижавшись друг к другу, двое полуобнаженных юношей-рабов, прикованных цепями к трону и потому не имеющих возможности убежать.              Я шагнул в сторону Королевы, но не успел сделать и двух шагов, как многочисленные люди в масках подбежали и обступили ее, образовав вокруг нее кольцо и заслонив своими телами. Только теперь я понял, что каждый из их клана готов, не задумываясь, пожертвовать ради своей Повелительницы собственной жизнью, готов рисковать собой ради ее защиты – именно в единстве была их сила и их неуязвимость!                                      Тщетно я силился разглядеть среди множества мерцающих масок ее божественное лицо – она словно растворилась среди них, став невидимой, и я, понимая, что оставаться долее здесь не имеет никакого смысла, сделал несколько шагов задом, после чего развернулся и выбежал из зала. Я бежал, не разбирая дороги, по бесконечным темным коридорам, по бесчисленным ступеням, по мрачным закоулкам, пока, наконец, не выбился из сил и не остановился, убедившись, что никто меня не преследует (что было довольно удивительно, учитывая обстоятельства).             Я прислонился к стене и сполз на пол, подтянув к груди колени и обняв их руками. Мысли мои были хаотичны, голова шла кругом. Я никак не мог постигнуть законов мира, в котором по воле Судьбы оказался. Вспомнив о ранении, я прикоснулся пальцами к порезу и съежился от резкой, жгучей боли, последовавшей за прикосновением. Рана все так же кровоточила, залив кровью живот и часть так называемой «набедренной повязки». Я вспомнил сражение, пятерых мускулистых, вооруженных мечами, воинов, напавших на меня, и все свои движения, удары, выпады. Я не мог понять, как такое возможно, словно некое существо вселилось в мое тело и руководило всеми моими конечностями. Внезапно мое тело сотрясла неконтролируемая нервная дрожь, и я крепче обнял колени руками, положив на них боком голову и глядя в беспросветную темноту окружающего пространства. Хочется сказать, что мне было страшно, но скорее это был не страх, а чувство некой растерянности, полной дезориентации и абсолютного одиночества. Примерно то же самое, наверное, испытал бы человек, попавший в могилу живым.                 Я сидел на холодном каменном полу и неистово дрожал не то от холода, не то от нервного перенапряжения, когда внезапно до моего слуха донеслись странные звуки. Сначала я решил, что мое воображение сыграло со мной злую шутку, и не придал этому значения, однако, звук повторился снова и снова, и я, напрягая каждый мускул своего тела, прислушался. Хотя я не мог понять, что это был за звук, и это мешало мне правильно определить, откуда он доносится, я все-таки отважился и пошел, ориентируясь на этот звук или, скорее всего, интуитивно выбирая дорогу. А удача, как известно, любит дерзких, поэтому на сей раз она мне улыбнулась. Я с первой попытки выбрал правильное направление и вскоре уже стоял перед дверью, из-за которой, определенно, и доносился странный звук.         Мои глаза немного привыкли к темноте, и я начал различать смутные очертания окружающих предметов, преимущественно тех, которые находились в непосредственной близости ко мне. Дверь, перед которой я стоял, была высотой около полутора моих роста, двустворчатая и украшенная искусной резьбой. Я осторожно нажал ручку, медленно открыл дверь и шагнул в темноту, да чуть не упал, ибо сразу за дверью оказался крутой лестничный спуск. Мне очень повезло, что я сразу не сделал такой широкий шаг, как обычно, а потому нога попала как раз на край верхней ступени. Облегченно вздохнув, я осознал, от какого гибельного падения уберег меня счастливый случай, закрыл из предусмотрительности за собой дверь и, опираясь на стену, медленно начал спуск. Куда я шел и зачем, я и сам не ведал, но оставаться там, где я был, так же не имело никакого смысла, поэтому я предпочел действие бездействию и двинулся навстречу неизвестности. А уж в неизвестности в этом странном, непостижимом мире, в котором я теперь пребывал,  недостатка не было: она поджидала на каждом шагу, за каждым поворотом, и не было никакой возможности избежать с ней встречи. Я заметил, что я совсем перестал панически бояться этой неизвестности, как это было раньше, и этот факт утешал и ободрял меня.               Наконец, мои босые ступни почувствовали под собой ровную поверхность – лестница была позади, однако, странным было то, что, подойдя к двери, я отчетливо слышал тот непонятный звук, который и завлек меня сюда, а теперь вокруг царила тишина.                     – Зачем ты пришел? – как гром среди ясного неба, прозвучал чей-то хриплый, низкий голос, и я вновь услышал тот самый звук, природу которого я не мог понять – оказывается, это был всего лишь кашель, на расстоянии похожий на что-то невероятное. Я напряг глаза и всмотрелся в кромешную темноту перед собой, но абсолютно ничего не увидел. Мысли лихорадочно сменяли одна другую. Я пытался подобрать слова, чтобы объяснить, для чего я здесь, но ничего вразумительного мне на ум так и не пришло, поэтому я лишь молча вздохнул и занес уже ногу над ступенькой, дабы вновь подняться и уйти, когда вдруг услышал все тот же хриплый голос.                                                                    – От самого себя убежать невозможно! – произнес он неожиданно, и в этот же момент во мгле передо мной загорелась свеча. О, я не в силах описать словами, какое облегчение, какую неописуемую радость я испытал, увидев хоть и тусклый, но все же свет, ибо в этой беспросветной тьме я уже начал впадать в отчаянье и вообще потихоньку сходить с ума! Я сразу же сорвался с места и пошел навстречу огоньку, по мере приближения к которому стал различать большую, роскошно обставленную комнату. У дальней стены темнела кровать с высоким балдахином, а почти в центре стоял прямоугольный стол, за которым в кресле, откинувшись на спинку, спиной ко мне и сидело существо, соизволившее говорить со мной. На столе, в большом металлическом канделябре на восемь свечей, горела всего одна, да и то почти полностью растаявшая, но и этот маленький светоч освещал вокруг себя довольно обширное пространство, позволив увидеть все вышеперечисленное. Немного потоптавшись на месте и все еще дрожа, но теперь уже явно от холода, ибо пол, выложенный из каменных плит, был почти ледяным, я обнял себя руками и, решив, что терять мне, во всяком случае, уже нечего, медленно обошел стол и встал напротив сидящего в кресле, чтобы видеть его лицо. Вопреки моим ожиданиям,  это оказался не он, а она – дряхлая, покрытая бесчисленными морщинами и бороздами старуха очень неприятной, даже отталкивающей наружности. Ее коротко остриженные волосы торчали в разные стороны, словно их никогда не расчесывали, что придавало ей вид полоумной, а ее глаза, хотя и были устремлены целиком на меня, все же имели задумчивый, скорее не созерцательный, а невидящий, погруженный внутрь себя взгляд. Она смотрела на меня и думала о чем-то своем. В воздухе повисло невидимое, но вполне ощутимое напряжение.                                           - Ты похож на раба! – вдруг нарушил тишину хриплый, неприятный голос старухи.             – Я никогда не был и не буду рабом! – ответил я слегка дрожащим голосом, хотя на самом деле продрог до кости. Услышав мой ответ, старуха недоверчиво посмотрела на меня и промолвила:                                - Почему на тебе рабское облачение?                    И этот вопрос звучал из ее уст так наивно и естественно, что я даже невольно улыбнулся, хотя, при других обстоятельствах, наверное, разозлился бы или, по крайней мере, испытал бы неконтролируемое раздражение.    - Это еще одно испытание для моего рассудка – выдержит он или сдастся и рассыплется на составляющие! – ответил я задумчиво, хотя сам толком не знал ответ на этот вопрос.      – Ты думаешь, - усмехнулась старуха, - что этот мир – лишь иллюзия, трехмерная картинка, развернутая перед твоим сознанием и воспринимаемая им, как реальность?        Я округлил глаза, удивленный тем, насколько точно она смогла описать мои собственные мысли по поводу происходящего.     - Ты заблуждаешься, кто бы ты ни был! – продолжила старуха и опустила глаза куда-то на поверхность стола. – Ты очень сильно заблуждаешься! Этот мир так же реален, как и ты сам, если и это, конечно, соответствует истине! Но как ты объяснишь тот факт, что, несмотря на всю иллюзорность окружающего, ты, тем не менее, очень-таки реально дрожишь, как лист, трепещущий на ветру?    - Я… Я думаю, что каким-то образом сигналы о присутствии холода посылаются непосредственно в мой мозг, а он, в свою очередь, передает импульсы всему телу!               - Умный мальчик! Давненько я не встречала человека, имеющего хоть какие-то знания! – Старуха бросила на меня беглый взгляд и, уловив мое удивление, продолжила:                           - Не удивляйся, мальчик! В этом мире ты – чужой, а мы – Гевахары – Хранители этого мира – Царства Мрачного Сияния, и потому относимся с недоверием ко всяким чужакам! Тут она снова закашлялась, а потом внезапно указала рукой куда-то в темноту комнаты и прохрипела, не переставая покашливать, словно каждое слово давалось ей с огромным трудом:                                 - Там… там ты найдешь одежду… Прошу тебя, не терзай мои старые кости – от твоего тела исходит холод, и дрожь твоих конечностей передается моим больным косточкам!             Она вновь громко и мучительно закашлялась, все еще жестом указывая мне на дальний угол комнаты, и я, повинуясь ее просьбе, побрел по ледяным плитам пола в темноту.- Да свечу, свечу возьми! – прохрипела старуха и, поднявшись, побрела куда-то, не переставая кашлять.                                        Я вернулся за свечой и вскоре нашел в старом, пыльном стенном шкафу довольно-таки новую и, к тому же, почти не поросшую пылью мужскую одежду в старинном стиле, в котором одевались все здешние обитатели. Здесь было все, что нужно: туники, рубашки, чулки, плащи с ремнями, штаны и даже туфли. Я выбрал все самое теплое: рубашку, сотканную из тончайшей шерсти, длинную, до середины голени, бархатную тунику, тонкие, из неизвестного мне эластичного материала чулки и, конечно же, туфли, которые оказались мне почти в пору (немного больше, чем нужно). Сверху я накинул плащ, закутался в него и вернулся к столу, принеся с собой обратно свечу. Старухи не было, и у меня появилась возможность получше осмотреться. Я подошел к затемненной стене, освещая дорогу все той же свечой, и обнаружил, что всю ее покрывают стеллажи, заполненные книгами. Именно по этой причине стена и казалась такой темной. Я протянул руку, чтобы взять одну из первых попавшихся книг, как вдруг услышал сзади хриплый голос.                                                     - Интересуешься книгами? – спросила старуха, появившаяся словно из ниоткуда, ибо ее приближающихся шагов я не слышал. Обернувшись, я увидел ее сидящей в том же кресле, где она была и раньше, как будто она и вовсе не вставала оттуда.                                               – Книги хранят в себе великие тайны! -  ответил я, оставив стеллажи и возвращаясь со свечой к столу.   - Не каждому дано разгадать эти тайны, даже если прочесть книгу от корки до корки!              Я вгляделся в лицо старухи, сам не знаю, почему, прикованный его выдающимися чертами. Лицо это имело вытянутую, даже несколько удлиненную форму, большие скулы, из-за которых щеки казались впалыми, средний, с горбинкой, нос и большой рот с потускневшими, но все еще полными губами. Однако, самыми выразительными были ее глаза: они были большими, красивой миндалевидной формы и имели серый, немного прозрачный цвет. Я подумал, что в молодости эта особа наверняка имела внешность далеко незаурядную.                                                                                                                                  – Почему ты общаешься со мной? – спросил я неожиданно, не сводя глаз со старухи, задумчиво глядящей куда-то в темноту. – Ведь я – всего лишь человек, а для вас, Гевахар, мы – никто!    Старуха подняла глаза, и наши взгляды на мгновение перекрестились, после чего она снова потупила взор и сказала:                                            - Я общаюсь со всеми, кто приходит в это забытое место, где я заключена до конца моих дней!                                                                                                                                                      - Заключена? – удивился я, - За что? Кто ты?                                                                                      Она подняла глаза, и в этот миг они как будто поменяли свой цвет, став темно-синими с серыми вкраплениями. Ее взгляд снова стал пустым, невидящим, почти стеклянным, и даже голос несколько изменился, когда она заговорила.                                                                             – Я – великая прорицательница Мори! Семьсот и более лет назад я была человеческим существом, мечтавшим разгадать все тайны Мира, заглянуть за порог Времени! Однажды, во время погружения в транс, мне явился сам Бог Мха-Бари – Властелин Времени и предложил стать его земной жрицей! Я не могла поверить в свою удачу и сказала, что готова на все, что угодно, лишь бы так и было! Бог возрадовался и заключил со мной договор, по условиям которого я имею власть над временем, точнее, вижу прошлое, настоящее и будущее, но… - Тут старуха замолчала, несколько раз моргнула своими остекленевшими глазами и промолвила. - Но, в то же время, знание становится доступно лишь в том случае, когда кто-то вопрошает меня, и, следуя условию договора, я обязана отвечать каждому, кто о чем-либо спросит – такова миссия прорицательницы! Из-за своей молодости и наивности я сочла эти условия очень даже выгодными, и Мха-Бари получил новую жрицу! Все шло хорошо, люди почитали меня, приносили дары, даже Цари приезжали ко мне спросить совета или узнать будущее – все преклонялись передо мной, пока однажды в мой дом не вошло прекрасное юное создание, подобное светлому божеству своей неземной красотой и святой невинностью. Девушка преподнесла мне в дар три красные розы и спросила, знаю ли я, кто такой Ингана. Как только я услышала это имя, завеса с моих глаз упала, и я увидела обратную сторону Мира. Когда страшное и, в то же время, неописуемо-захватывающее видение закончилось, а я вернулась в реальность, девушка стояла около меня и вливала мне в рот странную, вязкую, темно-красную жидкость, сначала принятую мной за вино, но оказавшуюся кровью.  От ужаса я стиснула пальцы, и шипы роз, принесенных девушкой, прокололи мне руки. Увидев красные капельки на коже, это божественное создание припало к ним и стало с жадностью вбирать их в себя!                                                                     - Мы навеки связаны с тобой! – прошептала девушка, но ее шепот отозвался в моем сознании оглушительным воплем, и я упала в обморок. С тех пор я здесь, в этом подземелье, которое из-за наложенного на него смертельного заклятья я не могу покинуть. Теперь я уже не человек, а оборотень, ибо во мне течет кровь обоих кланов – кровь людей и кровь Гевахар.                                                                                                                                  Старуха замолчала, а я открыл рот от удивления. Я не мог и вообразить, что все эти легенды о прорицательнице Мори – не выдумка! Еще в раннем детстве я слышал от старших братьев о некой женщине, знающей все о прошлом и о будущем, но я, разумеется, не верил им, полагая, что они просто обманывают меня, пользуясь моей неопытностью и придумывая разные небылицы. А теперь выясняется, что это была правда, все это было на самом деле!                                                                                                 - Значит, - вдруг обнадежился я, - ты можешь ответить на любой вопрос, который я задам?                                              - Нет вопроса, на который я не смогла бы ответить!                                                                       - Все, что я видел и пережил с тех пор, как вошел со своей группой в полуразрушенный замок на скале, было реально?                                                                                                           - Да, можешь в этом не сомневаться!                                                                                                 - Все воины моей группы погибли?                                                                                                        - Все, кроме одного, которому удалось остаться незамеченным до наступления рассвета.    – Тха-На… - я вздохнул. – А что произошло с замком с наступлением ночи?                          - Образовался пространственно-временной излом, сместивший как пространство, так и время.                                                                                                                                                      – Девушка с золотистыми волосами… Это была Королева Гевахар? – Я задыхался от волнения, старуха же была невозмутима.                                                                                       – Да!        - А б… брюнетка, сидящая на троне? – Я начал заикаться, сам не знаю, от чего.                       – Это была Королева!                                                                                                                             - Но как? – возразил я, и в то же самое мгновение передо мной вновь стояла божественно-прекрасная, как неземное создание, девушка с бледной кожей и черными, как ночь, глазами. Ее блестящие волосы струились по плечам и спине, и мне невыносимо сильно, просто нестерпимо захотелось прикоснуться к ним, ощутить их скользящую нежность, шелковистость и запах… Она смотрела на меня своими черными, бездонными глазами, а мое сердце чуть не выпрыгивало из груди от волнения. Я словно оцепенел и просто стоял, молча любуясь ее красотой. Внезапно она двинулась мне навстречу и протянула ко мне свои тонкие, белые руки, пытаясь обхватить мою шею, однако я отпрянул, как ужаленный. У меня перехватило дыхание, я не знал, что делать и думать. Ее руки все-таки коснулись моей кожи, от чего тело мое содрогнулось, а сердце на мгновение остановилось. Я, сам того не ожидая, начал пятиться назад, как испуганный мальчик, высвобождаясь из ее объятий, а она смотрела на меня удивленным и разочарованным взглядом.                                                                                                                                                – Нет! Нет! – закричал я в приступе истерики, закрыв руками глаза и мотая головой в разные стороны. – Этого не может быть!                                                                                          Мне казалось, что я схожу с ума! Ее образ, словно наваждение, стоял перед моим внутренним взором, и я не в силах был изгнать его оттуда, как ни старался. Тело мое трепетало, а сердце бешено билось в груди.                                                                                                 – Успокойся, мальчик! – вдруг услышал я все тот же хриплый, старческий голос и почувствовал прикосновение чего-то холодного к левой стороне груди. Открыв глаза, я увидел старуху, приложившую свою ладонь к тому месту моей грудной клетки, где бьется сердце. Нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы я успокоился, а пульс пришел в норму. После этого старуха снова вернулась в свое кресло и вздохнула.                                       – Это… - я даже не решался спросить то, что хотел. – Это была она?                                          Старуха посмотрела на меня печально и многозначительно и тихо промолвила:                    - Это была я!   Сегодня одни из смертных безмерно удивил меня и… испугал. Прежде юноши, избранные мной благодаря их миловидной внешности из числа людей для того, чтобы стать шутами, экзотическими зверушками на наших балах, вели себя совсем по-другому. Они боялись нас и потому выполняли любые наши прихоти, веселя всех присутствующих. Но этот человек…Он просто пылал дикой, необузданной яростью. Возможно, Ошох открыл ему тайну нашего мира? Но нет, этого не может быть, Ошох не поступил бы так опрометчиво, ибо тогда он утратил бы свою власть! Да и смертный, постигни он секрет Ахшура, стоял бы сейчас передо мной и держал кинжал у моего сердца. Однако, его здесь нет! Кто же этот непостижимый человек, и как ему удалось победить пятерых вооруженных и обученных воинов-Гевахар? А еще он спас меня из огня, причем, шагая в пламя, он не знал, что оно – лишь иллюзия, не способная причинить его телу ни малейшего вреда, к тому же, он сделал это, несмотря на то, что его миссия – убить Королеву, то есть убить меня!..             Я бежал, бежал, сломя голову, не видя ничего на своем пути и не в силах совладать со своими эмоциями. Судьба вывела меня к прорицательнице, могущей развеять туман моего неведения, но я, глупец, так и не задал ей свой главный вопрос – о каком пророчестве говорили Ошохи, когда впервые встретились со мной?                                                                Я остановился и, прерывисто дыша, обернулся: не было видно ничего ни с одной, ни с другой стороны, ибо я снова оказался в кромешной темноте. Я сполз на пол, лег на его гладкие, холодные плиты и погрузился в себя. Почему я, как мальчишка, сбежал от прорицательницы, встреча с которой, на самом деле, была невероятной удачей? Чего я испугался? Почему ее перевоплощение в королеву так выбило меня из колеи? Я снова вспомнил ее лицо, ее тонкие руки, обвившие мою шею, и ее гипнотические, бездонные глаза, и меня внезапно бросило в жар. Безумие! Я отогнал видение прочь и закрыл глаза, пряча лицо в ладони. В этом мире нет ничего постоянного: здесь все ежесекундно трансформируется, перевоплощается, меняя облик в мгновение ока, как во сне, где сама материя представляет собой не плотную субстанцию, а нечто эфемерное, и персонажи могут так же, как и здесь, менять свою внешность по своему усмотрению. Быть может, и прорицательницей была сама Королева, изменившаяся до неузнаваемости, приняв образ старухи, и рассказывала мне всякие небылицы, чтобы, опять-таки, заморочить меня и лишить рассудка?!                                                                                                                                          Я вдруг вспомнил о порезе на груди, который безостановочно кровоточил вплоть до момента встречи с Мори, когда я упустил его из вида. Расстегнув тунику и рубашку, я пощупал грудь, но ни крови, ни даже следа от ранения на коже не осталось, словно и ранение это было лишь в моем воображении. С каждой следующей минутой раздумий я склонялся к уверенности в том, что именно Королева управляет всем этим миром, и все, и вся здесь подчиняются только ей – моему главному врагу и мишени! Однако, было не ясно, имеют ли остальные Гевахары, или хоть кто-либо из них, такие же способности к перевоплощению, какими обладает их Повелительница.                                                            Не успел я подумать об этом, как две цепких конечности схватили меня руки и потащили в темноту.                                                - Куда вы меня тащите? – крикнул я, ошеломленный столь неожиданным поворотом событий. – Я требую аудиенции у Королевы!                                                                                  В который раз я уже заметил за собой, что говорю совсем не то, что думаю, будто чужие мысли вырываются из моих уст прежде, чем я успеваю их обдумать. Двое силачей (а ведь они были, действительно, сильны – мне почти не приходилось идти, поскольку она несли меня под руки с невероятной легкостью), услышав мою реплику, рассмеялись, что немало меня разозлило. Один из них, не дав вымолвить ни слова, приклеил мне на рот липкую гадость, не позволяющую даже пошевелить губами. Еще некоторое время здоровяки потешались надо мной, смеясь и подшучивая, а потом один из них промолвил крайне ироничным тоном:                                                                                                                                  - Пища подала голос: как странно, что мы понимаем язык нашей пищи и вынуждены слушать их жалобные мольбы и гневные проклятья!                                                                    А второй подхватил его мысль и добавил, весело смеясь:                                                          - Да, но аудиенция у Королевы… Такого я еще не слышал! – И они вновь разразились громким, заливистым хохотом. Я же, вопреки всем законам логики, больше не испытывал ярости, и теперь, идя навстречу погибели, не боялся расстаться с жизнью – нет! Больше всего я боялся потерять свой рассудок или превратиться в Маара – блуждающего призрака, для которого и Смерть не может быть спасением от его бесконечных скитаний и мук. Поэтому, когда передо мной с оглушительным скрежетом раскрылась тяжелая, металлическая дверь с проржавевшими навесами, и я оказался внутри большой, заполненной людьми, темницы, я не испытал привычного приступа отчаянья, напротив, в моей душе затеплилась надежда, что скоро весь этот кошмар закончится для меня.                             Меня втолкнули внутрь и с усилием закрыли за мной дверь. Я с трудом оторвал от своего рта гадкую липучку, испытав резкую боль, и, немного придя в себя, огляделся. Комната, в которой я оказался, была довольно большой, но с очень низким потолком, так что я едва не касался макушкой головы сырого камня. Окон я нигде не обнаружил, потому сделал вывод, что находится это место где-то под землей. Освещали темницу несколько маленьких, еле-еле тлеющих факелов, торчащих из стен, и в этом слегка мерцающем полумраке я увидел сотни изможденных, измученных, с застывшей гримасой всепоглощающего отчаянья, лиц, взирающих на меня безумными, страдальческими взглядами. Когда дверь за мной закрылась, и я, повернувшись к ней спиной , оказался лицом к лицу с этими многочисленными заключенными, они все словно по команде встали и повернулись ко мне, выстроившись, как полк перед полководцем. Сначала я решил, что ими движет любопытство, и, не придав этому значения, принялся изучать место моего нынешнего пребывания, но спустя некоторое время заметил, что люди начали волноваться и обеспокоено о чем-то переговариваться друг с другом. По моему позвоночнику пробежал озноб, словно подтверждая мои подозрения, и я стал прислушиваться.                                                                                                                                      – Он – один из них! – промолвил кто-то из гущи толпы.                                                                 – Но у него нет маски! – возразил кто-то другой.                                                                                   – Посмотрите на его одежду: только эти кровожадные твари одеваются так!                              - Почему он здесь? Разве они заперли бы одного из своих с нами, людьми, зная о нашей лютой ненависти к ним?                                                                                                                      - Не позволяйте жалости остановить вас, братья! Вспомните, скольких из нас эти беспощадные существа умертвили, используя как пищу нашу кровь!                                           - Убьем его – пусть это послужит уроком остальным!                                                                    - Убьем его! Убьем его!                                                                                                                     Вскоре все подхватили это последнее предложение и с безумной солидарностью принялись скандировать его, крича во все горло. Я задом приблизился к двери и попытался незаметно открыть ее, но она, конечно же, была заперта. Неужели вот таким будет мой конец? Неужели я умру от рук себе подобных? Их было около ста, а я был один и притом безоружен – у меня не было ни малейших шансов противостоять этой взбесившейся толпе! Те, кто были посмелее, уже сделали первые шаги в мою сторону, и я, с ужасом осознав безвыходность своего положения, закричал:                                                            - Остановитесь: я такой же человек, как и вы!                                                                                 Некоторые, услышав это, на секунду замешкались, но кто-то выкрикнул:                               - Не верьте, братья! Эта тварь пытается обмануть нас, чтобы спасти свою драгоценную шкуру!  И в следующую секунду люди набросились на меня, нескольких из них мне удалось отшвырнуть от себя, но их место заняли другие. Я видел их стеклянные, безумные глаза, устремленные в одну точку, и их костлявые, тянущиеся ко мне руки. Я отбивался, что есть силы, отбрасывая руками и ногами то одних, то других, но силы были неравны, и вскоре я осознал, что слабею. Толпа же неистовствовала и ревела, как стадо разбушевавшихся быков. Кто-то схватил меня за руки и вдавил их в дверь, находящуюся прямо за моей спиной. Я рванулся несколько раз, из последних сил напрягая каждый мускул тела, но тщетно – силы покинули меня. В следующее мгновение я почувствовал резкий удар в живот, после чего послышался легкий хруст – это ломались мои нижние ребра. Я застонал и согнулся, терпя неописуемую, неистовую боль, мешавшую даже дышать, но тут же получил очередной удар в лицо. В глазах потемнело. Я рухнул на пол, поскольку руки мои стали свободными, и почувствовал, как удары посыпались со всех сторон. Били ногами, без жалости и сочувствия, а я, испытывая нечеловеческую муку, думал только об одном – скорее бы, скорее бы пришло избавление! Внезапно я ощутил резкую боль в области солнечного сплетения и погрузился во мрак.                                                                                            Снова бессознательное «ничто» окутало меня, окружило плотным коконом, сжимая, словно в тиски, мое измотанное сознание. Я больше не чувствовал боли, лишь всепоглощающая, бесконечная тоска терзала мое существо. Я был в плену у кровных врагов человечества – Гевахар, но даже они не были столь безжалостны по отношению ко мне, сколь оказались мои собратья – люди! Я молился всем известным мне Богам, чтобы они позволили мне больше никогда не возвращаться к жизни. Но самым нелепым и возмутительным было то, что в последние минуты своей короткой, бессмысленной жизни я вспоминал ЕЕ – жгучую длинноволосую брюнетку с глазами, вобравшими Небо! Ее неповторимый, божественный образ возник передо мной из мрака и засветился томным фиолетовым светом.                                                                                                                               – Зачем зовешь ту, - промолвила она тихим, мелодичным голосом, - которая рано или поздно без зова явится к тебе? Жизнь человеческого существа и так быстротечна, как вспышка света! Имеет ли смысл еще более ее сокращать?                                                               Я, очарованный этим волшебным видением, ответил печально:                                                 - Последние восемь лет каждый день я мечтал только об одном – убить тебя, а теперь я мечтаю совсем о другом, а это значит, что твой план удался, Королева – я потерял рассудок, я окончательно обезумел, ибо я мечтаю умереть, расквитаться с жизнью, и уже даже готов сам приложить к этому руки! Ликуй, твой триумф очевиден, Королева!                   Не успел я договорить, как видение исчезло, и вновь мое сознание погрузилось в кромешную темноту. А  в следующее мгновение тело мое пронзила резкая, нестерпимая боль, и я застонал, чувствуя, что выхожу из обморока. Я попытался открыть глаза, но веки почему-то не размыкались, словно намертво склеенные между собой. Кто-то, с обеих сторон держа меня под руки, тащил в неизвестность. Я даже попытался упереться ногами в пол в знак протеста, но не смог – конечности совершенно не слушались, вися безвольно и не шевелясь. Я слышал быстрые, гулкие шаги, и чье-то громкое, тяжелое дыхание. Вскоре движение прекратилось, меня медленно положили на пол, развернув лицом вверх, после чего я услышал звуки удаляющихся шагов нескольких человек. Сначала я решил, что меня оставили одного, но потом до моего слуха донесся звук еще чьих-то шагов и приглушенные, едва различимые голоса.                                                                            - Это – тот самый человек, о котором гласит пророчество? – послышался взволнованный женский голос, второй голос, так же женский, ответил:                                                                                 - Да, этот юноша пришел, чтобы убить тебя, Королева!                                                                  Услышав слово «Королева», я напряг свой слух, дабы не упустить ни единого слова из разговора.                                                                                                                                              – Он умирает?                                                                                                                                      - Да, Смерть уже идет за ним!                                                                                                            - Значит, теперь я в безопасности?                         - После того, как этот человек умрет, ты можешь чувствовать себя спокойно как минимум один Цикл Времен – потом, возможно, на Земле появится еще один потенциальный убийца!                    
- Можно ли его спасти?                                                                                                                           - Не волнуйся об этом, Королева! Этого юношу спасет лишь чудо!                                               - Так сотвори это чудо, Мори! – Эта реплика была произнесена в совершенно не свойственном Королеве возбужденном тоне .                                                                         Прорицательница молчала. Лишь услышав ее имя, я понял, с кем говорила Королева, ибо голос ее теперь не был тем хриплым, низким голосом старухи – теперь это был приятный голос молодой женщины.                                                                                                                        Не дождавшись ответа прорицательницы, Королева вновь заговорила, причем голос ее звучал нетерпеливо.                                                                                                                         – Ты ведь можешь его спасти, Мори, не так ли? – спросила она.                                - Да, я могу спасти его, королева! – удивленно ответила ее собеседница. – Но зачем? Он убьет тебя! В его смерти – твое спасение!                                                                                     Королева вздохнула, и несколько минут царила напряженная тишина.                         
– Сотвори свое чудо, Мори… - внезапно промолвила Королева слабым, усталым голосом, а после небольшой паузы добавила: - И я дарую тебе свободу!                                                    - Что?! – воскликнула прорицательница, не веря, вероятно, собственным ушам, а потом торопливо добавила: - Я сделаю все, что ты скажешь, Королева, ради своего освобождения!                                                                                                                                         Потом я услышал быстро приближающиеся шаги и почувствовал легкое прикосновение к груди, от которого тело мое содрогнулось, и я увидел яркий, ослепительный, всепоглощающий Свет. Приблизившись, Сияние окутало меня, даря ощущение невероятного блаженства! Казалось, что Свет этот был живым и проник в каждую клеточку, каждый атом моего существа, заставив их трепетать. Теплые волны неописуемо-живительной энергии наполняли меня, а вместе с ними в сознание вливался долгожданный, умиротворяющий покой. Наконец-то, Боги услышали меня! Вот оно – желанное избавление, вот она – лучезарная Смерть!                                                                         Вдруг мои мысли прервал голос, доносящийся отовсюду. Это был голос моего отца, Контихо-Хара – эхом отзывался он со всех сторон, как будто пространство, в котором я находился, было замкнутым и отражало его.                                                                                  – Род Хар, - торжественно произнес голос, - ведет свое начало от самого возникновения Ашакры, а это около тысячи лет. «Хар» означает «сияющий».                                                    Потом голос стих, хотя я все еще слышал его слабые отзвуки, а через некоторое время снова стал отчетливым и промолвил:                                                                                               - Как гласит пророчество, война закончится тогда, когда умрет Черная Королева!                     Черная Королева! Черная Королева… 
Еще долго слышал я стихающие отголоски этих двух слов, последних слов, которые произнес таинственный голос, напомнивший мне голос погибшего отца, а потом все снова затихло.                                                                                                                                                  Внезапно все мои ощущения одновременно вернулись ко мне. Я больше не чувствовал той лютой боли по всему телу, которая не покидала меня до обморока, но появились новые ощущения, наводящие ужас и парализующие сознание. Мало того, что я ощутил себя связанным по рукам и ногам (а может быть, я и вовсе был закован в цепи и оковы, как некогда ранее), даже больше – я был прикреплен к вертикальному  столбу, так еще я вдруг почувствовал, как по моим ногам медленно ползет вверх что-то мерзкое, липкое, шершавое и холодное, от прикосновения которого волосы на моей голове зашевелились, а по всему телу встали дыбом. Страх возрастал во мне с каждой секундой, а, между тем, липкие твари скользили по моим ногам и ползли вверх по торсу. Я начал задыхаться от панического ужаса, заполнившего мгновенно мое сознание.                                                          – Не бойся! – вдруг услышал я из кромешной темноты.                                                                Открыв глаза, до этого зажмуренные, я присмотрелся – мое зрение не было способно видеть в этой непроницаемой мгле, зато, как я успел заметить, глаза Гевахар были устроены таким образом, что отчетливо видели даже в беспросветном мраке. Тем временем, что-то невидимое для меня все продолжало ползти по моему дрожащему обнаженному телу и уже достигло шеи. Не в силах выносить этого, я вновь зажмурился и поднял голову, насколько мог, вверх, чтобы они не прикасались к моему лицу. Ощущение было такое, как будто по моему телу ползают гигантские, скользкие черви, ищущие добычу, а добыча их – это я. К моему облегчению, достигнув шеи, мерзкие существа не стали лезть на голову, а скользнули  вниз по спине, и вскоре из их холодных тел образовалось подобие панциря, покрывавшего меня всего, за исключением головы. Беспрерывное движение этих скользящих существ создавало неописуемый эффект вибрации, и я, вместо того, чтобы замерзнуть, согрелся.                                                            – Это – ядовитые змеи! – промолвил неожиданно все тот же голос из темноты, от звука которого или, быть может, от смысла сказанного, я передернулся.          - Но они не укусят тебя – добавил спокойный голос, - пока я им не прикажу!                                    Я узнал этот голос, его невозможно забыть, как и ту, которой он принадлежит – Черную Королеву! Я тяжело вздохнул. Я понимал, что, пребывая в этом мире, я целиком нахожусь в ее власти, но не знал, как попал сюда и, тем более, не ведал, как этот мир покинуть и вернуться обратно в мир людей, такой близкий и знакомый, такой родной…                               - Королева! – сказал я подавленно. – Ты терзаешь меня Болью, терзаешь меня Смертью… Тебе нравится мучить людей, слушать душераздирающие стоны, видеть страдания… Порой ты кажешься мне монстром в обличье божества! Я помню, как ты сказала, что раб не может ничего требовать, но я не требовать буду, а просить, умолять…                                           Я вновь вздохнул. Мне трудно давались эти слова, поскольку они означали крах, полное крушение моего мира, всех стремлений, всех принципов… Я никогда не был трусом, хотя и испытывал порой страх, а бывало, и ужас, но они не могли заставить меня отступить от намеченной цели, сдаться или, тем более, сбежать. А теперь я готов был умолять, и не кого-нибудь, а самого заклятого своего врага, ибо был в настоящем отчаянии и не мог более выдерживать психологические атаки, изощренные пытки для сознания, которыми изобиловал этот все еще непостижимый для меня мир. Я был на грани срыва, на грани безумия!                                                                                                                                                   - Я умоляю тебя позволить мне умереть!.. – выдохнул я, наконец, и замолчал. Я понимал, что выгляжу жалко, но иного выхода не видел.                                                                                  – Ты ищешь Смерть? Почему? – спросила наивным тоном Королева, словно она не понимала, какие мучения приносят мне ее пытки.                                                   - Почему?! – повторил я вопрос и иронично улыбнулся. – Наверное, потому, что я очень счастлив и хочу сохранить это ощущение навечно!                                                                         - Смерть – это огромный паук, сидящий на гигантской паутине, а ты – его маленькая, беззащитная жертва! Неужели ты жаждешь встречи с такою Смертью?                                    На мгновение я представил себе то, что она так красочно описала, и мне стало не по себе. Не выдержав, я закричал, не помня себя от гнева:                                                                              - Остановись! Ты приготовила мне очередную изощренную пытку? – Браво! Все мои друзья, мои собратья, мои близкие и даже мои подопечные были умерщвлены по твоему приказу! Так чем же я заслужил «честь» испытать все эти нечеловеческие мучения? Чем я заслужил эту кару – остаться в живых? Чем?                                                                                     Я замолчал, задыхаясь от ярости. Никогда еще не бушевали во мне столь неистовые, безудержные чувства! Я, действительно, начал медленно сходить с ума, терять свой человеческий облик, превращаясь в примитивное, агрессивное животное, живущее лишь инстинктами. Начав медленно и глубоко дышать, как научили меня Ошохи, я понемногу нормализовал свой пульс и успокоился.                                                                                          Королева молчала, не считая нужным, вероятно, отвечать на подобные выпады. Некоторое время вокруг меня царила тишина, лишь змеи все так же ползали по телу, согревая его и раздражая меня. Я даже начал думать, что снова остался один на один с темнотой, но внезапно и так неожиданно, что я даже передернулся, я услышал у самого своего левого уха томный полушепот.                                                                                                  – Ты так ничего и не понял, Ашам! – произнес тихий голос из мрака. – Я не могу дать тебе умереть! Ахшур – Мир Теней – и есть Смерть! Ахшур не имеет формы, не подвластен времени и не ограничен пространством! Он изменчив и гибок, ибо чужд материи, чужд Жизни! Здесь ты не можешь умереть, поскольку ты и так уже мертв!                                           - Мертв?! – изумился я. – Но этого не может быть! А как же мое тело? Боль? Кровь? Разве все это имеет место после Смерти?                                                                                                     Она усмехнулась.                                                                                                                                    – Наивный! Ты – человек, а сознание людей слишком отягощено материальным, оно находится в состоянии сна, а потому не используется в должной мере! Вы, люди, все внимание уделяете телу, материи, между тем, они существенной роли не играют, они – лишь прах, мгновение, превратившееся в пыль, а сознание -  вечное и нерушимое -  игнорируете! Именно поэтому в цепочке разумных существ Вселенной Человек занимает последнее место!                           Я был изумлен еще более прежнего! А ведь она была права насчет людей и их увлечения собственным телом, превозношения его превыше всех остальных достоинств. Внутренних качеств. Что ж! Я снова был повержен, «положен на обе лопатки» этим хрупким, но очень сильным созданием. Не было у меня ни единого аргумента, чтобы возразить, опровергнуть ее слова, поэтому я молча согласился, как мне ни было тяжело это сделать.              – Значит, не было никакого пророчества об окончании войны после убийства Черной Королевы? – сказал я сам себе и не заметил, как произнес это вслух. – Ведь мертвого убить невозможно!        - Нет никакой войны, Ашам! – снова произнес тот же голос, теперь доносящийся из глубины помещения. – Было время, когда люди и Гевахары мирно сосуществовали рядом друг с другом, плодотворно взаимодействуя, но люди возомнили себя хозяевами положения и объявили нам войну, после чего мы вынуждены были отдалиться от человеческой расы! Пойми: мы стоим на ступеньку выше Человека, а человек для нас, по сути, всего лишь пища! Вот вы, люди, охотитесь на животных, живущих в вашем мире и стоящих, по вашему мнению, ниже вас в развитии. Убиваете их без зазрения совести, употребляете в пищу, не считая себя кровожадными и жестокими. Так почему же вы ненавидите нас за то, что мы поступаем так же?                                                                                  - Почему же ты не утолила свою жажду моей кровью? Ведь я для тебя – лишь пища, а? – спросил я, стараясь не впасть в отчаянье, ибо воспринять подобную информацию адекватно оказалось не так-то просто.                                                                                                         – Твое сознание еще слишком сковано, чтобы понять это, Ашам! – снова послышался томный полушепот у моего уха, от которого по моему телу, словно импульсы слабого тока, пробежала нервная дрожь.                                                                                                               – Откуда ты знаешь мое имя? – спросил я, вдруг осознав, что уже не один раз слышал его из уст Королевы.                                                                                                                                    Она молчала. Внезапно я почувствовал, что змеи начали покидать мое тело, быстро сползая вниз, и вскоре я их вовсе перестал ощущать. Вместо этого ко мне вернулось зрение, и я увидел прямо перед собой, на расстоянии не более метра, ее прекрасное, бледное лицо. Она словно светилась изнутри матовым тусклым светом, но этот свет позволял мне отчетливо видеть ее. Теперь у нее были не золотистые и не черные волосы – они обрели неземной, совершенно фантастический, серебристо-пепельный оттенок и ниспадали к самым ногам. Платье ее было подобрано в тон к волосам, что придавало всему образу Королевы мистическую таинственность. Казалось, что у нее нет плоти, что вся она соткана из света и тени! Я, как зачарованный, смотрел на нее и не верил собственным глазам! Ее взгляд пронизывал насквозь, заставляя трепетать каждую клеточку моего организма. По моему телу прокатилась горячая волна внезапно нахлынувших эмоций, которые я тщетно пытался объяснить своим примитивным человеческим разумом! Никто еще не придумал способа описать неописуемое!                           Некоторое время мы просто смотрели друг другу в глаза и молчали, думая, каждый о своем. Мне в голову лезли неприятные мысли о том, что этот божественный облик, вероятно, был создан Королевой искусственно, дабы гипнотизировать его совершенством, околдовывать его красотой окружающих, а на самом деле никто, наверное, не знает, какой является эта таинственная Повелительница Гевахар в действительности!                                     - Я знаю, о чем ты думаешь, Ашам! – внезапно прервала она напряженное молчание.                             – Ты можешь читать мои мысли? – удивленно и немного обиженно спросил я, ведь я так верил, что хотя мои мысли остаются для Гевахар недосягаемыми.                                               – Нет, я не читаю мысли! – промолвила она и улыбнулась самой очаровательной улыбкой, какую только возможно представить. – Но вы, люди, так предсказуемы, а я достаточно проницательна, чтобы прочесть в твоем пристальном взгляде твои мысли! Мы, Гевахары – существа, влюбленные в Красоту во всех ее проявлениях, поэтому, материализуясь, мы создаем себе облик, с нашей точки зрения, совершенный, как творец творит нечто, для одного него прекрасное. Бывает так, что и остальные соглашаются с ним в его видении этой субъективной красоты, и тогда все признают творение мастера достойным называться совершенством. Мы сами творим себя и делаем нашу жизнь и наш мир безупречным!                                                                                                                                         - Вы, такие совершенные, - с иронией выпалил я, не сдержав эмоций, - а питаетесь кровью людей!                                                                                                                                                  - Мы не питаемся кровью – мы извлекаем из нее необходимую нам для жизни энергию. Тело Гевахар вырабатывает недостаточно собственной энергии, тогда как человеческие тела производят ее в избытке. Людям было предложено взаимовыгодное взаимодействие – вы сами от него отказались! – спокойно сказала Королева, глядя мне в глаза проникновенным взглядом. – Мы не совершенны, Ашам! Мы лишь стремимся к совершенству, так же, как и люди, а разница между нами лишь в том, что Гевахары стоят несколькими ступенями выше людей в своем ментальном развитии. Однако, есть существа во Вселенной, стоящие на ступень выше нас – мы называем их «Боги» - они научились вообще обходиться без пищи, полностью избавившись от связи с материальным планом – они черпают энергию из окружающего пространства. Мы же лишь на пути к этому! Нам всем есть к чему стремиться, поскольку лестница не имеет конца! – Она вздохнула и обошла меня справа, остановившись где-то позади, вне поля моей видимости, но свет ее тела струился вокруг, освещая меня и часть комнаты, в которой я находился. Оглядевшись, взглянув на пол, я убедился, что змей нигде не было, от них не осталось и следа. Этот факт навел меня на мысль, что это был очередной, мастерски разыгранный передо мной спектакль, призванный стереть в моем сознании грань между реальностью и иллюзией.                                 
Я вдруг почувствовал, что руки и ноги мои свободны – никакие путы больше не сковывали их движений. Я сделал несколько шагов и размял суставы, ощутив невероятное облегчение, а потом резко обернулся и увидел ее, все такую же хрупкую и беззащитную, а главное, абсолютно безоружную, стоящую всего лишь в нескольких шагах от меня – человека, пришедшего убить ее. Вероятно, я недооценивал ее, но меня искренне удивило такое доверие ко мне! Королева все еще пристально и спокойно смотрела на меня своими черными, бездонными глазами и молчала, а я не знал, что сказать, пораженный происходящим. Забыв о том, что на мне нет никакой одежды, я стоял перед ней, нисколько не стесняясь своей наготы, которая, собственно говоря, Королеву тоже не смущала.                                                                                                                                                        – Я знаю, Ашам, - вдруг заговорила она, не сводя с меня глаз, - что тебя переполняет ненависть к Гевахарам, ненависть лично ко мне, что твоя миссия заключалась в том, чтобы выследить и убить меня – этим ты бы заслужил уважение и одобрение своего лагеря. Но Ахшур, наш прекрасный астральный мир,  держится на нашей любви друг к другу, понимании и заботе друг о друге, а я – единственный потомок Царского Рода, издревле являвшегося Хранителем Гева-Харни – Мрачного Сияния – энергетического центра Ахшура. Без меня Гева-Харни станет беззащитным и будет захвачен!                              - Какое мне дело до вашего Мрачного Сияния? – спросил я с нескрываемым негодованием. – Вы убиваете людей ради их крови – это я еще могу понять, ибо нам, человеческим существам, также свойственно убивать в целях пропитания! Но за что ты приказала уничтожить Ашакру? Я видел мертвых собратьев, лежащих в лесу с раскрытыми от ужаса глазами и истекающих кровью, вопреки всем законам логики! Вместо того, чтобы утолять жажду этой драгоценной красной жидкостью, твои подчиненные просто позволили ей орошать землю! Эти убийства были совершены не ради добычи пищи! Так какова причина? Какова цель?                                 Мой голос перешел в крик. Гнев нарастал внутри, ярость кипела в жилах – я сам себя не узнавал: в который раз мне казалось, что кто-то посторонний вмешивается в мое сознание и контролирует мысли. Раздражение мое достигло предела! Я готов был рвать и метать, а Королева неожиданно подошла ко мне и положила свою холодную, почти ледяную руку мне на грудь -  на то место, где прощупывается биение сердца. Я оцепенел от удивления и ощутил, как внутри меня, по всем сосудам, разливаются теплые, приятные волны чужеродной энергии.                                    - Что ты делаешь со мной, Королева? – простонал я, дрожа всем телом и не понимая, что со мной происходит.                                       - Я отпускаю тебя, Ашам! – ответила она полушепотом и, убрав руку, сделала несколько шагов в сторону, повернувшись спиной и показывая тем самым, что совершенно меня не боится. Когда она забрала свою руку с моей груди, мне вдруг стало невыносимо холодно, тело мое содрогнулось, и я вынужден был обнять себя руками. Я смотрел на эту непостижимую женщину, переполненный удивлением и прочими подобными чувствами, и не находил слов, чтобы выразить свои мысли.                                                                               - Я отпускаю тебя! – вновь произнесла она, но на сей раз громко и внятно, и повернула ко мне лицо, изучая глазами и, наверное, удостоверяясь, что я услышал ее. О, Боги! Я стоял перед ней, как юный неопытный мальчишка, трясся от холода и не мог произнести ни слова, ибо был слишком ошеломлен, но не словами Королевы, а своей собственной реакцией на эти слова.                                               - Я верну тебя в твой привычный мир, но с одним условием! – сказала она, поглядывая на меня искоса. – Ты поклянешься, что НИКОГДА – слышишь! – НИ-КОГ-ДА не вернешься в Ахшур, не вернешься в замки на скалах!                                              Я сглотнул слюну и, все еще дрожа от холода, промолвил, запинаясь:                                             - Но почему? Почему ты отпускаешь меня?                                                                                       - А ты предпочел бы стать моим десертом? – спросила она лукаво и бросила на меня беглый взгляд. Видя мое неподдельное замешательство, Королева повернулась и сказала, устремив на меня свои бездонные глаза:                                                                                            - Вернувшись в Мир Людей, ты можешь рассказывать обо всем, что здесь видел, обо мне, но поклянись, что никогда ты сам не вернешься на скалы!                                                          Я молчал. Меня переполняли противоречивые эмоции. Я сам себя больше не понимал, но душа моя сжалась от давящего, гнетущего чувства непонятной и неуместной тоски, тисками сдавившей ее и причиняющей невыносимую боль. Я смотрел на Королеву, осознавал смысл ее слов, но сознание мое медленно сковывало отчаянье.                                        – А как же Смерть? – вдруг спросил я, вспомнив ее рассказ и оживившись. – Если Ахшур и есть Смерть, значит, когда я умру в своем мире – я вновь попаду сюда!                               - Нет, Ашам! Смерть – это черная бездна вокруг, а Ахшур – лишь мимолетное пристанище умерших на пути в эту бездну, причем, сознание людей не способно воспринять и запечатлеть в памяти их кратковременное пребывание здесь!           - Это значит…                                                                   - Это значит, что я отпускаю тебя, Ашам! Разве этого тебе недостаточно? Ты молил меня о Смерти, а я дарю тебе Жизнь! Бери ее и уходи!                                 Я опустил голову. Дрожь сама собой прошла, сменившись болью и отчаяньем. Я ненавидел себя и почему-то именно теперь, получив свободу, я, как никогда ранее, мечтал о Смерти!        Внезапно, забыв обо всем, я рванулся к Королеве, но не успел преодолеть и половину пути, разделяющего нас, как она подняла свою правую руку и выставила вперед, развернув ко мне ладонью.         - Остановись! – промолвила она железным голосом, который, как гипноз, мгновенно подействовал на меня, и я повиновался. Наши глаза встретились: я увидел в ее взгляде холод и пустоту, бесконечную, всепоглощающую пустоту. Отвернувшись, я промолвил тихо:                             - Скажи мне на прощанье, как твое имя, Королева – ведь мое тебе известно!                            - Мое имя – Вселенная, и мое имя – Ничто! Мое имя – Тьма, и мое имя – Свет! – ответила она без раздумий. – Не медли, Ашам! Твое сознание вот-вот расколется от давления Ахшура! Ты – Человек, а человеческий разум не способен воспринять беспрерывный, интенсивный поток информации, исходящий из Гева-Харни, поэтому тебе нужно уходить, если ты хочешь сохранить свой рассудок целостным!                                                                 Я вновь повернулся и посмотрел на нее умоляющим взглядом, хотя, о чем я умолял – не знал и сам. Однако же, мучительное давление в груди не давало даже дышать свободно, и я, до боли сжав кулаки, промолвил:                                                                                                   - Чего ты добьешься, отпустив меня? Вместо меня придут другие, и преимущество их передо мной будет в том, что они заранее будут знать свою мишень – ведь, попав назад в Ашва-Харни, я не смогу скрыть информацию о Черной Королеве и об Ахшуре!                    - Безумец! – закричала Королева, глядя на меня яростным, сжигающим взглядом. – Твоя душа вот-вот распадется на составляющие, и ты станешь пустой куклой, способной двигаться, дышать, даже говорить, но не имеющей сознания, не имеющей памяти, не способной чувствовать и мыслить! Клянись, Ашам, клянись! – Ее крик оглушил меня, и я, сам того не желая, почти беззвучно простонал:                                                                                - Клянусь!    Безумные, безжалостные существа под названием «люди»! Если бы не мое вмешательство, они собственноручно убили бы своего собрата!.. Не знаю, что со мной происходит, но впервые за всю мою продолжительную жизнь моя душа чуть не распалась на осколки, когда я увидела его окровавленное, изуродованное, умирающее  тело. Великое Мрачное Сияние отказалось влить часть своей жизненной энергии в почти бездыханное тело этого смертного, ибо он пришел в Ахшур с ненавистью и мечом. Он был врагом Гевахар и моим врагом, однако, сердце мое, по непостижимым причинам, сжалось, когда я увидела, что сделали с ним люди, и осознала, что Смерть уже протянула свои липкие конечности, дабы заполучить его бессмертную душу. Ослепленная безумным отчаяньем, я отправилась к Мори… и она спасла смертного, вырвав из Мира Теней и вернув к жизни – в обмен на эту услугу мне пришлось проститься с прорицательницей навсегда, ибо она изъявила желание покинуть Ахшур. «Помни о моем пророчестве, Королева! – сказала она мне на прощание. – Эра Гева-Харни подходит к концу!» Прежде, услышав это, я рассмеялась бы ей в лицо, а теперь мне хотелось кричать от раздирающих на части мою душу противоречивых чувств! С одной стороны, я – последняя из Хранителей, и мой долг – сделать все возможное для защиты Мрачного Сияния от постороннего вторжения, и, тем более, от разрушения. Но, с другой стороны, этот человек… Ашам-Хар, последний из ашаков… Безумная! Я думаю о нем больше, чем можно и должно думать о существах, являющихся лишь пищей для меня и мне подобных! Но это еще не все – я пошла гораздо дальше! Несмотря на все заверения разума, я отпустила его, отпустила своего убийцу, даровав ему не только жизнь, но и свободу… свободу, которой никогда не было и не будет у меня… Теперь я чувствую, что Мори была права – Эра заканчивается…        
Веки мои закрылись, и я погрузился в приятный, так давно не посещавший меня сон. Мне снилось детство, мои родители, братья и сестры, которые всегда любили меня и заботились обо мне. Хотя моя мать умерла, когда я был еще мал, во сне она была живой, цветущей, такой, какой я ее запомнил или, скорее, нарисовал в своем воображении. Мы все смеялись, резвясь на небольшом, освещенном теплым солнечным светом, зеленом лугу, как вдруг ниоткуда появились огромные, черные, непроницаемые тучи. Я огляделся вокруг и увидел ужас на лицах окружающих, после чего землю укрыла густая черная ночь.             Проснулся я в холодном поту, резко открыв глаза и вскочив на ноги. Осмотревшись, я даже отшатнулся от изумления – я был в той самой комнате с большим витражным окном и некогда роскошной, а теперь покрытой толстым слоем пыли, полуистлевшей кроватью. На мне была та же одежда, в которой я пришел, причем, абсолютно неповрежденная. Я подбежал к противоположной стене и попытался найти там потайную дверь, которую я видел, находясь в ином мире, через которую я даже проходил, но тщетно я ощупывал каждый сантиметр голой стены - никаких просветов я не обнаружил. Это заставило меня задуматься. Не могло же мне все это привидеться! Немыслимой была даже сама эта мысль! А за окном, между тем, брезжил рассвет, и я, решив удостовериться, выскочил за дверь и побежал к выходу. С трудом добравшись по полуразрушенным лестницам к холлу, я подбежал к входной, резной, двустворчатой двери, через которую еще совсем недавно (может быть, вчера?) я проходил вместе с восьмью молодыми воинами, состоявшими в моей группе, и дернул ручку. Дверь была заперта. Я дернул еще несколько раз, приложив максимум усилий, но снова безрезультатно! Мне ничего не оставалось, кроме как разбить расположенный здесь же, в холе, большой и на удивление хорошо сохранившийся витраж, изображавший всадника на коне, и выпрыгнуть через образовавшийся проем во внутренний двор замка.                                                                              Когда свежий воздух коснулся моего лица, попал в ноздри, я думал, что потеряю сознание: настолько невыносимо-противным, невероятно-зловонным он мне показался. Я подбежал к воротам, но они также оказались запертыми, и мне пришлось перелезать через них, тратя немало времени, ибо двигаться приходилось медленно, чтобы не сорваться и не разбиться о каменные плиты двора. Ворота, к тому же, были очень высокими, и лезть по ним было крайне неудобно из-за ажурной ковки.                                                                              Солнце уже освещало верхнюю часть замка, когда я, наконец, спрыгнул на землю и побежал к тропе, круто спускающейся со скалы. Изранив руки в кровь, я преодолел и этот участок пути и подошел к опушке леса. Как странно было проходить этот путь обратно после всего пережитого мной! Я оглянулся в последний раз на старый замок, который теперь был скрыт густым серым туманом, и лишь некоторые башни виднелись у самых облаков, создавая эффект миража, фантастической иллюзии, и вошел вглубь леса. Теперь я не бежал, теперь я медленно брел, понимая, осознав, наконец, что я, действительно, вернулся в свой привычный мир, мир людей, который я и не надеялся уже увидеть, и который теперь, вопреки всем моим ожиданиям, не приносил ни малейшей радости. Все здесь казалось чужим, ненужным, выцветшим, как листва деревьев, летом яркая и сочная, выцветает осенью, а потом и вовсе опадает за ненадобностью и сгнивает под толстым слоем снега. Да я и сам казался себе чужим и ненужным, словно вместо тела на мне были надеты свинцовые доспехи, и я нес их на себе, нет – влачил, истекая потом и проклиная Небо и Землю за свои бессмысленные мучения.                                                                                                                Внезапно из леса выскочили люди (четверо или пятеро), вооруженные арбалетами, и, нацеливаясь на меня, под угрозой смерти, велели мне следовать с ними без сопротивления и без возражений. В целом, я понял, что они от меня хотят, лишь по их красноречивым жестам, ибо язык, на котором они изъяснялись, был мне не знаком, как и они сами, хотя до этого я был уверен, что это – тот самый лес, через который я проходил со своей группой, и что в глубине именно этого леса расположен лагерь Ашва-Харни, местонахождение которого так хотела знать Черная Королева.                                                          Пока неизвестные люди вели меня через лес, держа под прицелом, хотя в этом не было надобности, поскольку я не собирался никуда сбегать, я пытался объяснить им, что я – свой, что я – не враг, но они не понимали меня, так же, как я не понимал их. Естественно, этот факт казался мне очень странным, ибо я прожил в этой местности всю жизнь и никогда не видел подобного племени и не слышал подобного языка. Что ж! Я решил вперед не забегать и дождаться пункта назначения, поскольку не сомневался, что ведут меня именно в Лагерь, а там-то уж все должно встать на свои места. Поэтому я покорно шел со своим конвоем, ни о чем не волнуясь.                          Долго петляли мы по лесу, а потом мне и вовсе завязали глаза и связали руки (с моего, разумеется, позволения!), чтобы я не смог запомнить дорогу (смешно, ведь я знал дорогу в Лагерь, как свои пять пальцев), и некоторое время я шел вслепую, ведомый под руки двумя людьми. Не прошло и десяти минут, как я услышал голоса множества людей, после чего мы вошли в помещение (вокруг стало сыро и прохладно), спустились несколько раз по многочисленным ступеням и долго еще шли по длинным, нескончаемым коридорам, пока, наконец, не остановились. Мне развязали глаза и, в следующее мгновение, так что я не успел отреагировать, втолкнули в темный дверной проем, напоминающий черную бездну, и заперли за мной дверь, не удосужившись даже развязать руки.                                                                                                                                                             Оказавшись в почти кромешной темноте, рассеивала которую лишь маленькая, еле тлеющая лампадка, я лег на сырую землю (пол не был покрыт), где, извиваясь, как мог, перекинул руки вперед, чтобы чувствовать себя хоть немного поудобнее. Оглядевшись, я понял, что опять-таки оказался узником, только теперь я не знал, кто мой пленитель, и вообще был немало удивлен подобной встречей сторонниками. Каким-то чудом мне удалось пережечь веревку, связывающую запястья, над маленьким пламенем лампадки. Слишком туго стянутые, кисти рук уже успели онеметь, поэтому восстановление кровообращения сопровождалось довольно неприятными ощущениями.                                                                                                  Когда я немного пришел в себя, взял лампадку и прошел вдоль стен темницы, обнаружил, что они были сырыми, обросшими мхами, а кое-где между кладкой торчали странные коренья, из чего я сделал вывод, что нахожусь снова-таки под землей, тем более, ни одного окна в этом помещении также не было. Неожиданно лампадка выпала из моей руки, словно вырванная и брошенная на землю кем-то невидимым, и разбилась, погрузив меня в непроницаемую мглу. В отчаянии я прислонился лбом и ладонями к влажной каменной стене и, тяжело вздохнув, принялся беззвучно проклинать себя за так опрометчиво данную Королеве клятву. Снова перед моим внутренним взором возник ее незабываемый образ, который она так легко меняла, но я заметил, что глаза – ее черные, бездонные, всепоглощающие глаза оставались всегда неизменными. И даже сейчас мне казалось, что ее проницательный, пытливый взгляд следит за мной из темноты. Дошло до того, что я даже начал говорить сам с собой! Я, наконец, высказал все, что накопилось в душе, все то, что так тщательно скрывалось в потаенных уголках сознания, но, вопреки моим надеждам, мне становилось не лучше, а хуже, гораздо хуже. Камень с души не упал, а еще более непосильным грузом надавил на нее, причиняя боль, лишая покоя. Это своего рода проявление безумия прервал скрежет ключа, донесшийся из дальней части комнаты. Хотя ничего не было видно, я все же услышал или, скорее, почувствовал, что кто-то тихо вошел. Потом зажегся свет – это был небольшой факел, находящийся в руке у совершенно незнакомого мне человека. Он задавал вопросы, о чем я догадался лишь по интонации, ибо языка, на котором он говорил, я не понимал. Я, в свою очередь, пытался объяснить ему, что нет смысла держать меня взаперти, что я – не враг, и такое, прочее, но он, также не понимая, разводил руками. В итоге, так ничего и не добившись, мужчина ушел, забрав с собой факел и оставив меня снова в одиночестве и темноте. Последняя меня не пугала, а вот первое, то есть одиночество было невыносимо! Я все чаще и чаще ловил себя на мысли о самоубийстве. Жизнь казалась мне совершенно отчужденной, непонятной, непривычной, и вообще, я не видел в ней более никакого смысла. Все, что некогда имело для меня значение, утратило его, и я вдруг осознал, что от моего никчемного существования нет абсолютно никакого толка ни для меня самого, ни, тем более, для окружающих. Я впал в депрессию, в глубокую вязкую трясину апатии и тоски. Не в силах ничего с собой поделать, я забился в сырой, грязный угол, поджал колени, обняв их руками, и попытался дремать. Именно в этот момент вновь заскрежетал дверной замок, и комната озарилась матовым, белым сиянием. Я увидел светящееся существо в белых одеждах, с длинными белоснежными волосами. Всмотревшись в его лицо, я узнал в нем Азара – одного из трех Ошохов, руководящих Лагерем Ашва-Харни.                                                  – Азара! – воскликнул я радостно и вскочил на ноги, а он не сводил с меня своих безмерно удивленных глаз.                                                                                                                        - Ашам-Хар? – спросил он, словно не веря, что видит меня.                                   - Конечно, это я, Азара! – оживившись, ответил я. – Но что случилось с Лагерем? Кто эти люди, говорящие на непонятном языке, и где те, с кем я пробыл здесь в обучении целых восемь лет?                                                                                                                                             Азара молчал и все так же не сводил с меня глаз, только выражение их несколько изменилось – теперь они были не изумленными, а, скорее, настороженными. Видя его странную реакцию, я и сам поневоле насторожился и, забыв недавнюю радость, спросил озадаченно:                                                                                                                                           - Что случилось, Азара? Почему меня поместили в темницу? Что все это значит?                          Я уже начинал терять терпение, а Ошох все не отвечал, лишь молча разглядывал меня, словно видел впервые.                                                                                                                         – О, Боги! – простонал я, отворачиваясь и отходя к стене. – Неужели и ты меня не понимаешь?                                                                                                                                       - Я понимаю тебя! – ответил спокойно Ошох, что еще более поспособствовало моему внезапному раздражению.                                                                                                                                                          – Азара! – чуть не закричал я, выходя из себя. – Ты мне ответишь, наконец, что здесь происходит, или я и этой чести не заслуживаю?                                                                                - Времена изменились, Ашам-Хар! – удосужился все-таки ответить Ошох. – Ты ведь попал в плен к Гевахарам! Как ты спасся? Ты выполнил свою миссию? Королева мертва?              Эти вопросы застали меня врасплох, хотя они были целиком оправданы и вполне уместны.                                                                                                                                                 – Азара, это трудно объяснить… - пробормотал я после некоторого молчания. – Я был в плену у Гевахар – это истинная правда, и я даже видел Королеву, но убить ее мне не удалось, да я и не уверен, что это вообще выполнимо!                                                                   Азара с подозрением посмотрел на меня и спросил:                                                                         - Почему они не убили тебя, как остальных воинов группы, как вообще остальных людей, попавших в их кровожадные лапы?                                                                                                    - Я не знаю! – промолвил я тихо, да и что я мог еще ответить, ведь я, действительно, не знал ответ на этот вопрос.                                                                                                                  – Тебя поили чем-нибудь? Ты пил их кровь? – спросил неожиданно Ошох и устремил на меня свой пытливый взгляд.                                                                                                                                – Я ничего не пил, а тем более, крови! – ответил я, немного удивившись. – Что за странные вопросы, Азара?                                                                                     
- Я думаю, ты лжешь! – совершенно спокойно сказал Ошох и двинулся к двери. – Ты заражен, ты стал одним из них, ты больше не человек!                                                                  - Нет! – закричал я, негодуя. – Ты ошибаешься! Я – человек! Я ничем не заражен! Я – человек!                                                                                                                                                                     И тут Ошох задал последний вопрос, совершенно выбивший меня из колеи:          - Тогда как ты дожил до этого момента - ведь со дня твоего исчезновения прошло уже сто тридцать восемь лет?                                                                                                                          Он ушел, а я даже не попытался остановить его, ибо на некоторое время утратил дар речи. Сто тридцать восемь лет?! Но это невозможно! Непостижимо! Я сел на пол и схватился обеими руками за голову. Что же произошло со мной? Я был уверен в том, что пробыл в Черном Замке не более двух-трех суток! Мой разум просто отказывался воспринимать подобную информацию, возможно, поэтому я вскоре отключился, погрузившись в темный, тяжелый сон.                                                                                                                           Трудно сказать, сколько я пробыл в этом полубессознательном состоянии, но когда я очнулся, передо мной стояли трое Посвященных, излучая свое внутреннее белое свечение. Сначала я решил, что еще не окончательно проснулся, что все это мне мерещится, но, тщательно протерев глаза, я вновь открыл их и увидел то же самое. Опираясь о стену, я встал, хотя голова моя почему-то была тяжелой и болела. Я смотрел на Ошохов и чувствовал всем своим существом пронизывающую, жгучую энергию, исходящую от них. Время от времени они о чем-то переговаривались, но я не понимал языка, на котором они изъяснялись. В конце концов, я просто не выдержал нервного напряжения и спросил довольно нетерпеливо, даже грубо:                                                                                                     - Что происходит?                                                                                                                                   Как ни странно, но любопытство мое тут же было удовлетворено. На сей раз говорил не Азара, хотя он, конечно, тоже присутствовал, а Анхту – высокий и красивый молодой Ошох. У него были голубые, как ясное небо, глаза и длинные, до самого пояса, волнистые волосы.                                                                                                                                                       - Ашам-Хар! Мы пришли сообщить тебе пренеприятнейшее известие!                                    - Какое же? Что может быть неприятнее заключения в подземелье? – перебил я его, теряя терпение.                                                                                                                            - Мы собирали совет, где присутствовали предводители всех лагерных групп Ашва-Харни, и решали, как нам поступить с тобой! Поскольку все имеющиеся в наличии факты говорят не в твою пользу, ты единогласно признан изменником и вражеским шпионом и приговорен к смерти через сожжение!                                                                                               Анхту замолчал, а я приоткрыл, в прямом смысле слова, рот от удивления. Я не мог ничего сказать, поскольку понимал, что никто все равно не поверит моим словам. Да и поверил бы я сам, если бы был на их месте? Сто тридцать восемь лет – все-таки не шутка!           - Мы обучали тебя, Ашам-Хар! На наших глазах ты повзрослел, превратился из юноши в мужчину, и каждый из нас помнит, как ты был самоотверженно предан нашим идеям и устремлениям! – промолвил внезапно Азара, нарушив напряженное молчание. – Все это дает нам повод усомниться в том, что ты мог предать нас и стать вражеским лазутчиком! Поэтому мы, Ошохи, решили дать тебе шанс доказать всему Воинству Сияния, что ты так же, как и раньше, на нашей стороне, что ты не заражен и не переметнулся на сторону врага!                                                                                                                                                      Сердце мое запрыгало в груди, а тело бросило в жар.                                                                      – Что я должен сделать? – спросил я, тая надежду, но, когда услышал, чего они хотят – почувствовал, как почва уходит из-под ног, а перед глазами все начинает кружиться и плясать в безумном хороводе.                                                                                                           – Ты должен вернуться туда и убить Королеву! – спокойно сказал Азара, не спуская с меня глаз. – Тем более, ты – единственный из Ашва-Харни, кто видел ее!                                 Я прислонился спиной к мокрой стене, боясь потерять равновесие и упасть прямо к ногам Ошохов, и промолвил тихо, понимая, что своими словами подписываю свой смертный приговор:                                                                                                                                           - Я не могу этого сделать…     
Ошохи переглянулись и обменялись несколькими фразами на неизвестном мне языке, после чего я снова ощутил на себе их пристальные взгляды, от прямого воздействия которых мне становилось еще более не по себе.                                                                              – Мы даем тебе трое суток на размышление! – сказал Анхту. – На четвертые назначена казнь!                                                                                                                                                           Они направились к выходу. Последним шел Азара. Перед самыми дверьми, когда двое других Ошохов уже покинули мою темницу, он остановился и обернулся. Наши глаза встретились. Мне показалось, что взгляд его выражал сочувствие и искреннее расположение по отношению ко мне, но я не был в этом уверен. Вообще, я теперь ни в чем не был абсолютно уверен, разве только в том, что я все еще жив! Усевшись на пол и потупив взор, я просто сидел и молчал, хотя Ошох все еще не покинул подземелье. Мне не хотелось говорить, даже думать ни о чем не хотелось – хотелось лишь уснуть и не проснуться никогда!                                                                                                                                - Ашам! – нарушил тишину Азара после нескольких минут молчания. – Мне не понятен твой отказ!                                                                                                                                             Я поднял на него потухшие глаза и, вновь потупив взор, ответил тихо, но так, чтобы собеседник услышал:                                                                                                                           - Я не могу этого сделать, Азара!                                                                                                        - Но почему? Объяснись!                - Я говорил тебе, что видел Королеву! – сказал я, подняв на него глаза. – Но я не говорил, что разговаривал с ней и, более того, именно она отпустила меня…                                            - Что?! – воскликнул, не сдержавшись, Ошох безмерно удивленным голосом, да и лицо его выражало крайнее изумление. Раньше я никогда не видел проявления каких-либо эмоций со стороны Посвященных, поэтому теперь был также немного удивлен и подумал, что они, наверное, такие же существа, как и люди, только немного продвинувшиеся вперед в своем ментальном развитии… как и Гевахары… Это открытие, честно признаться, поразило меня, но я отогнал от себя подальше подобные мысли.                                                     - Да, Азара! – сказал я после некоторой паузы. – Королева отпустила меня в обмен на клятву никогда, и ни при каких обстоятельствах не возвращаться на Черные Скалы!               Я не сводил глаз с молодого Ошоха и заметил, как он постепенно взял себя в руки, и вскоре от его видимых эмоций не осталось и следа.                                                                      – Именно по этой простой причине, - продолжил я, - я не могу сделать то, о чем вы просите меня!                                                                                                                                            Ошох задумался – это было видно по выражению его лица, и я тоже. Нелепо было то, что я чудом спасся из плена Гевахар, самых главных врагов человека, а теперь, получается, погибну от рук себе подобных! Зачем Судьба играет со мной такие злые шутки?                      - Знаешь, Ашам-Хар! – неожиданно произнес Ошох. – Я тебе верю!                     - С чего вдруг? – удивился я.                                                                                                             – Поскольку Ахшур не подвластен времени, попав туда, невозможно определить, в каком направлении двинется время в нашем мире, и двинется ли оно вообще. Оно может повернуть вспять, замереть или умчаться далеко вперед, как в твоем случае – сто тридцать восемь лет промчались для тебя в Ахшуре, как один день!                                                                                                              - Откуда ты знаешь об Ахшуре? – спросил я, ибо я ему ничего об этом не рассказывал, и меня несколько удивил этот факт. Азара ответил не сразу. Мне даже показалось, что по лицу его скользнуло легкое волнение, что он тщательно обдумывает свой ответ, дабы не сболтнуть лишнего, и в мое сознание закралось сомнение в искренности Ошохов. Было ясно, что они что-то скрывают, при чем делают это не первый раз. Однако, что же таилось за всем этим?                                                                                                                                      - Я проходил там свое Посвящение! – ответил, наконец, Азара, стараясь не смотреть мне в глаза. А я с него взгляд не сводил! И тут меня осенило: Ошохи ничем не отличаются от Гевахар, они так же практически не имеют материальной субстанции, так же могут менять облик по своему усмотрению… и так же бояться света, хотя и зовут себя воинами Сияния. Он взглянул на меня и, кажется, прочел в моих глазах все то, о чем я думал. Наверное, именно поэтому он в следующий момент произнес:                    - Ошохи, как и Гевахары – дети Ахшура, первоначально испытывающие друг к другу родственные чувства! Но однажды что-то изменилось, Гевахары ополчились против Ошохов, угрожая им изгнанием, а поскольку они значительно превосходили нас в количестве, мы, Ошохи, собрав остатки гордости, удалились сами - покинули пределы Ахшура и переселились в Мир Людей.                                                                                                 – Из-за чего Гевахары восстали против вас? – спросил я, ибо этот нюанс Азара почему-то упустил в своем повествовании, хотя это был факт немаловажный.                                          – Из-за зависти!        - Зависти?         - Так получилось, что мы, Ошохи, пошли дальше в развитии и поднялись на ступень выше, в то время, как Гевахары лишь мечтали и стремились к этому! Осознав, что они остались позади, они не нашли лучшего способа отыграться, кроме как изгнать нас из нашего мира!                                                                                                                                          Это звучало вполне правдоподобно, поэтому я решил остановиться и более не продолжать дискуссию, полагая, что Азара сейчас уйдет и оставит меня, наконец, один на один с моим отчаяньем, но он не спешил уходить.                                                                                                – Послушай, парень! – сказал он после некоторого раздумья. – Я уважаю и ценю твое стремление любой ценой сдержать свою клятву – это похвальное качество для человека! Но разве ты забыл об Ашакре, обо всех твоих близких, о твоих соплеменниках, погибших от рук Гевахар, выполнявших приказ своей Королевы? Тысячи людей, в том числе старики, женщины и дети, полегли в ту ночь кровавой расправы от рук безжалостных убийц, не ведающих такого чувства, как милосердие! А сегодня, завтра или через год Черная Королева захочет уничтожить еще какое-нибудь поселение людей, и это не будет стоить ей никаких усилий – она лишь отдает приказы, а ее подчиненные безоговорочно их выполняют! Они охотятся за нами! Ее главная цель – Ашва-Харни!                                               Я смотрел на него и с горечью осознавал, что все до единого его слова, увы, являются правдой - безобразной, непостижимой, жестокой правдой.                                                            – Это существо, - продолжил терзать мою душу Азара, - прикрывающееся хрупким женским телом, по сути, является самым ужасным и беспощадным монстром, каких только создавала Вселенная, и этот монстр постоянно жаждет крови, человеческой крови… Неужели ты, Ашам-Хара, преданный воин и верный памяти своего отца сын, предашь своих сородичей из-за клятвы, данной в условиях жесточайшей опасности и неумолимого страха этому кровожадному созданию?                                                                                      Я опустил глаза, не в силах более выносить пристальный взгляд Ошоха, в котором читался откровенный упрек. А ведь ему и впрямь было за что меня упрекнуть! В глубине души я понимал, что он прав, что я веду себя, как самый настоящий предатель, причем предал я не только Лагерь, не только своих братьев по оружию, но и своих родных, чья кровь пролилась по вине Гевахар, и за чьи жизни я также поклялся отомстить! Как только я об этом подумал, перед моим внутренним взором возник другой образ – образ божественно-прекрасной девушки с длинными черными волосами, бледным, печальным лицом и бездонными, проникновенными, черными, как космос, глазами. Она просто стояла и смотрела на меня пытливым, изучающим взглядом, от воздействия которого у меня даже сейчас, когда ее не было рядом, дрожь пробежала по телу. Я оказался перед сложной дилеммой, хотя, в принципе, ни о какой дилемме не может быть и речи, ибо я попросту должен выполнить свой человеческий долг, долг перед моими собратьями – ведь, хочу я того или нет, а я все-таки остаюсь человеком.                                                            – Ты прав, Азара! – тихо промолвил я и вздохнул, понимая, что я – настоящий подлец, не способный сдержать собственную клятву.                                                                                        – Наконец-то, разумные слова! – сказал, приободрившись, Ошох и вопросительно взглянул на меня.                                                                                                                                    Я знал, чего он ждет от меня, но не решался произнести это вслух, поскольку это будет означать конец, полное отсутствие дальнейшего выбора.                                                            – Ладно, Ашам, не торопись! Посвященные дали тебе три дня на размышления! Обдумай хорошенько сложившуюся непростую ситуацию и прими единственно верное решение! Я не сомневаюсь в твоей мудрости, ибо ты – воин, и знаешь, что такое «Смерть»! А сейчас я оставлю тебя!                                                                                                                                       И он покинул мою темницу, оставив меня терзаться сомнениями, что было самым страшным. Я метался из угла в угол, то проклиная себя, то успокаивая. Не Смерть пугала меня, и даже не казнь через сожжение заставляла меня изменить данной мною клятве – меня терзали угрызения совести, ибо я, опьяненный Ахшуром и его Повелительницей, забыл о том, кто стоял за гибелью Ашакры и всей моей семьи. Одна часть меня кричала, что такие развитые существа, как Гевахары, и в частности, Черная Королева, не могли вырезать целое поселение людей ради собственной прихоти (а ведь иной причины я не видел: хотя Гевахары и использовали человеческую кровь в качестве пищи, ашаки были умерщвлены не ради утоления жажды, поскольку те немногие, что шли со мной через лес, лежали, истекая кровью, остальные, вероятно, погибли так же). Вторая часть меня опровергала первую, уверенная в том, что Гевахары не развитые существа, а кровожадные убийцы, жестокие, хладнокровные и беспощадные, не останавливающиеся ни перед чем ради достижения своих целей. Для них люди – скот, примитивные животные, пригодные лишь для употребления в пищу! Мне казалось, что моя голова вот-вот лопнет от подобных противоречивых мыслей – прийти к какому-либо решению оказалось не так то просто! Но у меня не было иного выхода! Я сел на грязный пол, прислонившись спиной к стене, от влаги которой у меня в скором времени промокла сзади вся одежда, и закрыл глаза. Никто не мог мне помочь. И не к кому было обратиться за советом – мир людей стал для меня чуждым, все-таки сто тридцать восемь лет моего отсутствия сделали свое дело.                                Сон не приходил ко мне, и я метался по темной камере, не находя покоя. Лишь спустя много долгих и мучительных часов я, наконец, отключился, но не уснул, а словно впал в беспамятство, в пустынную бездну тьмы. Я снова бежал сквозь темноту, не различая дороги, не видя ничего вокруг, бежал годы, века, тысячелетия, пока вдруг впереди не забрезжил слабый отблеск света. Я, собрав последние силы, направился туда и с  изумлением обнаружил, что приближаюсь к уже виденному мной однажды дверному проему, оказавшемуся не дверью, а зеркалом, обратная сторона которого была прозрачной. Сначала я не решался подойти к нему, боясь увидеть то же, что я уже видел ранее, боясь осознать, что это всего лишь дежавю, и что, на самом деле, я начинаю сходить с ума. Однако природное любопытство в совокупности с отсутствием вариантов толкнули меня к стеклу.                                                                                                                     Я, действительно, увидел ту же самую картину, что и в прошлый раз – огромный зал, освещенный множеством свечей, и множество танцующих пар в старинных костюмах и масках. Мое дыхание участилось, кровь ударила в голову, и я чуть не убежал оттуда в панической истерике, как вдруг увидел ЕЕ. Она кружилась в танце с неизвестным юношей, и на ее лице не было маски. Я не мог отвести от нее взгляда даже теперь, когда сходил с ума, когда галлюцинировал. Я видел ее золотистые волосы, сверкающие в тусклом свете свечей, ее припухшие бордовые губы и ее черные, бездонные глаза, внезапно устремившиеся на меня. Я ожидал,  что все будет, как в тот раз, но в следующее мгновение оцепенел от изумления – Королева покинула своего кавалера и шла прямо к зеркалу, за которым находился я. Она шла быстрым, нетерпеливым шагом, а ее взгляд был прикован ко мне и гипнотизировал, завораживал своей неописуемой мглой.                              Королева подошла к зеркалу и остановилась, а ее ладонь прикоснулась к стеклу. Я поднял руку и приложил ее к ладони Повелительницы, а когда вновь поднял на нее взгляд, она открыла рот, и из него вырвался оглушительный, душераздирающий вопль. Она просто стояла с открытым ртом, а вопль этот, казалось, доносился со всех сторон, заставляя барабанные перепонки в ушах вибрировать до боли. Не в силах выдержать этого, я закрыл уши руками, в недоумении глядя на Королеву, и тут ее лицо вдруг начало меняться: оно сморщилось, потемнело, приобретя серо-зеленый оттенок, а потом и вовсе начало, в буквальном смысле слова, распадаться. Куски плоти просто отваливались и падали, оставляя оголенными кости. Я закрыл глаза и закричал, а когда снова открыл их, то был уже в своей темнице, распростертый на грязном земляном полу, а со лба стекали ледяные капельки пота. Кое-как приподнявшись и приняв сидячее положение, я стер со лба пот и попытался нормализовать дыхание. Конечности мои почему-то онемели и были холодными, как лед. Разминая их, я думал лишь об одном: почему Королева не убила меня, как всех остальных людей, попавших в Ахшур?                                                                                Однако, размышлять мне пришлось недолго, поскольку буквально через несколько минут в тишине заскрежетал замок, и в темницу вошли Ошохи. Я знал, зачем они пришли – настал день моей казни.                                                                                                                          – Что ты решил, Ашам-Хар? – спросил Анхту торжественным, громким голосом.                      Я молчал, не в силах произнести то, что собирался, а сердце мое обливалось кровью. Нужно отдать должное Ошохам, ибо они терпеливо ждали моего ответа, не подгоняя и не задавая вопрос повторно. После довольно продолжительной паузы, я, тяжело вздохнув, тихим, дрожащим голосом промолвил:                                                                                                - Я принимаю ваше условие…   Он ушел…вернулся в свой мир, плотный Мир Материи, населенный смертными. Он был в замешательстве, когда услышал, что я отпускаю его -  не удивлен, не обрадован, а именно в замешательстве. Мне даже показалось, что в его взгляде, в его голосе проскользнуло отчаянье, всеобъемлющее, безграничное отчаянье… Что со мной происходит? Это моим постоянным спутником с момента его ухода является отчаянье! И безграничная, мучительная тоска сдавила мне душу, словно тиски, и не дает свободно вздохнуть. Ашам… Его серо-зеленые, печальные, почти прозрачные глаза постоянно возникают перед моим внутренним взором, а его голос, как раскаты грома, нарушает мой и без того тяжелый сон. Я отпустила его, чтобы спасти Ахшур, чтобы защитить Гева-Харни! Ах, кого я пытаюсь обмануть?! Разве можно обмануть себя? Если бы я руководствовалась вышеперечисленными причинами, то просто-напросто умертвила бы этого смертного или, по крайней мере, позволила бы ему умереть, когда он и так был на волосок от Смерти. Но вместо этого я сохранила ему жизнь, я спасла ему жизнь и…отпустила его… А теперь чувствую, что сама начинаю медленно и мучительно умирать…            Во второй половине дня многочисленная армия пробиралась через густой еловый лес к скалам, на которых находились цели – замки Гевахар. На этот раз Ошохи придумали зловещий план, кардинально отличающийся от предыдущих набегов. Я шел впереди всех, конвоируемый тремя старшими воинами (вероятно, это были предводители групп), и миссия моя заключалась лишь в том, чтобы проникнуть в Ахшур и убить Черную Королеву, остальное было поручено многочисленным воинам. В моей памяти постоянно крутилась данная мною клятва, и каждую минуту я готов был бросить все и развернуться назад, однако, конвой для того и следовал за мной, дабы я ни в коем случае не сбежал или не передумал.                                                                                                                                          С каждым приближавшим меня к моей цели шагом я ненавидел себя и проклинал все неистовее и яростнее. Вся моя короткая жизнь проносилась перед глазами, представляясь никчемной и бессмысленной. Все, что я делал, к чему стремился, во что верил – все в один миг утратило смысл, стало мелким и незначительным. Мне приходилось постоянно напоминать себе о том, что Гевахары виновны в гибели Ашакры, в смерти многих тысяч невинных людей, чтобы идти дальше, ибо ноги подкашивались, а порой и вовсе отказывались двигаться. Путь через лес к скалам, занимавший около двух часов времени, показался мне вечностью, поэтому, когда я вдруг обнаружил, что стою у подножия одной из скал, я был настолько разбитым и уставшим, что даже не воспринял этот факт как реальный. Мне казалось, что за эти несколько часов я постарел, как минимум, лет на десять. Я не понимал, почему и что изменилось во мне, сломалось, не позволяя адекватно реагировать на ситуацию. Раньше я шел сюда, окрыленный своим заданием, считая себя героем и понимая, насколько важна и уникальна моя миссия. А ведь она ничуть не отличалась от моей нынешней цели! Убийство Королевы должно было положить конец многовековой, кровопролитной войне между людьми и Гевахарами… Я вспоминал теперь слова Повелительницы Ахшура со смятением и тоской. «Нет никакой войны!» - сказала она, глядя мне в глаза. О, если бы она была права! Хотя для Гевахар, возможно, это и было истиной, но не для людей! В этой войне люди проявили невероятное упорство, вот уже тысячу лет тщетно пытаясь уничтожить так называемую «Черную Орду», в то время, как противники не предпринимали никаких действий, дабы уничтожить человечество, хотя, как я полагаю, это не представляет для них особого труда (доказательство тому – уничтоженная за одну ночь Ашакра). Отец! Как часто вспоминаю я его спокойный, добродушный голос. Его утомленные, задумчивые глаза – его образ все время со мной, как напоминание о той жуткой, леденящей кровь трагедии, которой я чудом или волею Судьбы избежал, и которая теперь толкала меня на ответное преступление.                                           От своих мыслей я очнулся, когда мои барабанные перепонки чуть не лопнули от оглушительных ударов, доносящихся откуда-то спереди. Оказывается, это воины разбивали большим, толстым бревном кованые ворота замка. Я в ужасе закричал:                - Остановитесь, безумцы! Что вы делаете? Это же древние постройки! Все может рухнуть в один миг!                 Но они не понимали меня и, не обращая ни малейшего внимания на мои крики, продолжали свое дело. Я знал, я чувствовал, что на этот раз Ошохи решили идти до конца и разрушить, если понадобиться, и все эти старинные замки до основания, чтобы уничтожить Гевахар. Эта их давняя вражда, о которой Посвященные почему-то умалчивали, не давала мне покоя. Не успел я подумать об этом, как ворота с грохотом сорвались с петель и полетели на каменные плиты внутреннего двора. Бревно понесли дальше, через двор, вверх по ступеням, и принялись бить по высокой деревянной двери. Я вновь попытался вразумить их, но моих слов даже не было слышно из-за оглушительных, гулких ударов. Не прошло и пяти минут, как и это прочное препятствие было разрушено, и воины, словно скопище муравьев, начали просачиваться внутрь замка. Я не стал более препятствовать им, ибо понимал, что это абсолютно бессмысленно, поэтому я дождался, пока давка у дверей уменьшится, и также вошел в замок.                                                                         Знакомый запах, ударивший в то же мгновение в нос, закружил мне голову, и я, шатаясь, побрел через холл к лестнице, ведущей на второй этаж. От ступеней уже почти ничего не осталось, но я, рискуя сломать шею, все же с трудом и изрядно понервничав,  взобрался наверх. Удивительно, но мой конвой покинул меня (вероятно, им было приказано сопровождать меня лишь ко входу в замок), скрывшись в неизвестном направлении, да и все остальные воины сновали взад-вперед, совершенно не обращая на меня внимания. Воспользовавшись этим, я поднялся на третий уровень и скрылся за дверью хорошо знакомой мне после предыдущего посещения комнаты, где, присев на корточки, спрятался в тени высокой кровати, чтобы мой конвой случайно не увидел меня и не навязался снова в попутчики, точнее, в надзиратели.                                                                                                  Небо уже залилось темно-синей краской, а Солнце скрылось за горизонтом. Приближалась ночь. Я прислонился спиной к стене, вытянул ноги, сев прямо на пол, закрыл уставшие глаза и стал ждать. Вероятно, изнеможение последних трех суток, проведенных в темнице, дало о себе знать, потому что я мгновенно отключился, причем, как мне показалось, это длилось лишь несколько минут. Однако, когда я открыл глаза, вокруг царила непроглядная темнота – наступила ночь. Я бегло огляделся и понял, что уже в Ахшуре, ибо обстановка вновь приобрела свой первозданный, неповрежденный вид.                Я вышел за дверь и остолбенел от развернувшегося в коридоре действа: воины Ашва-Харни неистово бились друг с другом на мечах. Повсюду разносился металлический звон, производимый их тяжелыми мечами, и повсеместно лилась кровь все новых и новых убитых и раненых.                                                                - Что вы делаете? – закричал я, изумленный увиденным, и бросился в толпу. -  Остановитесь! Это же безумие! Вы убьете друг друга! Вы же убиваете своих сородичей, опомнитесь! – Тут я увидел одного из предводителей, лицо которого, благодаря его густой каштановой бороде, мне хорошо запомнилось, и побежал к нему, хотя он тоже участвовал в этом нелепом братоубийстве.                                                                                                             – Что вы делаете? – крикнул я ему что есть силы, стараясь перекричать грохот и шум. – Вы же бьетесь против своих!                                                                                                             – Иди, исполняй свою миссию, парень! – ответил он мне довольно грубо, причем теперь я прекрасно его понимал, что было очень даже странно, ибо раньше мы говорили на разных языках.                                                                                                                                                    – Да что на вас нашло, люди? Вы в своем уме? – не унимался я, ибо в моей голове не укладывался смысл происходящего.                                                                                                                Предводитель бросил на меня недобрый взгляд и, продолжая отражать удары противника, промолвил:                                                                                                                                           - Гевахары приняли облик людей, замаскировались под воинов Ашва-Харни! Так что расслабься, парень, и займись своим делом!                                                                                        Я опешил от удивления, но все же отступил и вновь вернулся в комнату. Сумасшествие какое-то! Гевахары приняли облик людей? Ну и как же, интересно, настоящие воины Ашва-Харни отличают поддельных от своих?                                                                                                  Решив оставить решение этих вопросов бойцам, я подошел к уже виденной мной однажды картине с изображенной на ней влюбленной парой в старинных черных одеждах, и, что есть силы, налег на нее. Спустя мгновение, она подалась вперед, открыв в стене проем, через который я тут же проскользнул. Дверь, вероятно, была на пружинах, ибо закрылась тот час же без посторонней помощи. А я вновь очутился в круглой библиотеке. Тысячи тысяч книг стояли на полках, покрывая всю поверхность стен. Это было поистине завораживающее зрелище! Посреди комнаты все так же стоял круглый стол, а рядом с ним два высоких кресла с резными подлокотниками. На столе в металлическом канделябре на пять свечей горела всего одна, да и та уже почти полностью расплавилась, но в ее свете я заметил на столе наполовину развернутый бумажный свиток. Естественно, я подошел, взял его в руки и, поднеся ближе к мерцающему огню свечи, развернул и прочел:                                                   «Ты нарушил клятву, Ашам!».                                                                                                             Эти слова были будто огнем начертаны на бумаге, ибо, как только до моего сознания дошел их смысл, они обожгли мне руки, и я невольно выронил свиток. Тот, падая, вспыхнул синим пламенем и превратился в мгновение ока в пепел, который, коснувшись пола, рассыпался и исчез.                                                                                                                     Ладони мои жгла невыносимая боль. Подняв их к лицу, я ужаснулся – вся их поверхность была покрыта жуткими ожогами и волдырями. Я упал на колени, не в силах терпеть нечеловеческие муки, как вдруг свеча погасла, и я почувствовал кожей ледяное дуновение. Она появилась ниоткуда в своем черном одеянии и в маске на лице. Ее черные, бездонные глаза горели яростным огнем.                                                                              
– Ты нарушил клятву, Ашам! – промолвила она громогласным голосом, от звука которого задрожали стены и пол.                                                                                                                       – Ты уничтожила тысячи невинных людей! Вместе с Ашакрой погибла вся моя семья! – закричал я гневно, отвечая на ее гнев, но, конечно, такого резонанса мой крик не имел.            – Глупец! – вновь раздался оглушительный крик Королевы, и в ее руке появился большой стеклянный шар. – Смотри! – вновь крикнула она и бросила в меня этот шар.                            Все произошло так мгновенно, что я даже не успел отреагировать, поэтому шар ударил мне прямо в голову, и от этого удара я, видимо, потерял сознание.                                                Мне казалось, что я стал воздухом или, скорее, ветром: я мчался вперед с невероятной скоростью, колыхая ветви деревьев и шелестя их листвой. Я узнал этот лес, это были мои родные края – Ашакра. Я направился в Каркашан – место, где я родился и вырос.                   Я слышал крики, вопли и стоны, я видел Смерть и льющуюся реками кровь – это гибли мои соплеменники. Внезапно я увидел летающих существ в длинных черных мантиях с накинутыми на головы капюшонами. Они размахивали мечами с молниеносной скоростью, рубя на куски попавших под острое лезвие людей без разбора. Я попытался  приблизиться к ним, чтобы взглянуть в их лица, но не смог – невидимая сила не пускала меня. Все, что мне оставалось – это молча созерцать, как гибнут мои друзья, мои близкие и родные мне люди…  Эти безжалостные убийцы не оставляли в живых никого – лишь заслышав слабый стон, она мчались на его звук и добивали умирающих. Я ничем не мог помочь им, с горечью осознавая, что прошлое не изменить, но ярость и гнев росли во мне с каждой секундой. Я не сводил глаз с черных мантий, надеясь хоть краем глаза рассмотреть, кто же они, как вдруг один из них повернулся, и я увидел его равнодушное, бледное лицо. Спустя мгновение, я вновь погрузился в темноту, а когда очнулся, схватился обеими руками за голову, боясь, что она расколется от боли на две части. Я даже забыл о своих кровоточащих ожогах на ладонях, ибо новая боль была куда страшнее                                                          старой.                                                                                                                         - Убийцы! Я расквитаюсь!.. Я расквитаюсь… - кричал я, словно безумный, пока не упал плашмя на пол и снова не потерял сознание, точнее, погрузился в темноту, перенесшую меня, как всегда происходило в Ахшуре, в новую реальность.                                                      Я увидел, как Черную Королеву, хрупкую, безоружную женщину, окружили со всех сторон воины Ашва-Харни с обнаженными, окровавленными мечами в руках. Они все-таки выследили ее, и в глубине души я знал, что именно я привел их к ней, сам того не желая. А теперь я вновь стоял с обратной стороны зеркала и наблюдал за происходящим через стекло. В глазах Королевы, видневшихся из-под маски, я увидел яростный, неистовый, безудержный огонь. На долю секунды наши взгляды пересеклись, и тут она открыла рот и издала звериный, душераздирающий, оглушительный вопль, точно, как в моем сне. Я закрыл уши руками, боясь оглохнуть, некоторые из воинов сделали то же самое, другие же, не успевшие так поступить, падали на пол замертво, а из их ушей тоненькой струйкой сочилась темно-багровая кровь. Внезапно я увидел, что с лица Королевы упала маска, и оно начало медленно трансформироваться, приобретая все более отвратительные, ужасающие черты. Ее кожа окрасилась в серо-зеленый оттенок и стала шершавой, как у рептилий, глаза стали выпуклыми, ядовито-желтого цвета, а рот превратился в огромную звериную пасть с острыми клыками. Между тем, тело Королевы также теряло человеческий вид, расширяясь и увеличиваясь до невероятных размеров. Не прошло и пяти минут, как посреди бального зала стояло огромное ящероподобное чудовище и изрыгало зеленовато-синий газ, который, как я понял, был ядовитым, поскольку воины, попавшие в облака этого газа, мгновенно падали, а их вылезшие из орбит, налитые кровью глаза говорили об одном – они мертвы. У меня мороз пробежал по коже, и волосы встали дыбом от вида этого чудовища и от мощной  разрушительной энергии, исходящей от него. Неужели это была она, та милая, изящная девушка, обладающая божественной красотой и сверхчеловеческим обаянием? Я с ужасом наблюдал, как людей охватила паника, как, бросив свои мечи, они бросились к двери, но вместо нее стояли стены – кругом одни лишь стены. Из этого зала не было выхода! Они кричали, молили о помощи, но я ничем не мог помочь им, как ни пытался разбить стекло – все было тщетно, и воины один за другим погибли на моих глазах.                                                                 Хотя я понимал Повелительницу, понимал, что она всего лишь защищала собственную жизнь, все же сознание мое охватило негодование, и оно погрузилось в глубокую скорбь. Я закрыл глаза, поглощенный раздумьями о том, скольких еще людей нужно принести в жертву, и ради чего, а когда веки мои поднялись – не было уже ни чудовища, выдыхающего ядовитый газ, ни зала с высоким сводчатым потолком, ни зеркала, за которым находился я, наблюдая за происходящим. Теперь я стоял посреди огромного пустынного ландшафта. Черное ночное небо, не украшенное ни звездами, ни Луной, нависало надо мной угнетающе-тяжелым куполом, под ногами росла мягкая, словно подстриженная, трава, слегка колыхаемая ветром – это и был весь окружающий пейзаж. Ни кустика, ни деревца – ничего в пределах видимости не было, кроме ровной, покрытой травой земли и черного, как будто затвердевшего неба. Я несколько раз обернулся на триста шестьдесят градусов, но ничего не менялось – обстановка была крайне удручающая. Я почувствовал, как неумолимая нервная дрожь постепенно охватывает мое тело, а сознанием начинает овладевать панический страх. Это было ощущение, доселе мне не знакомое, совершенно необъяснимое и неописуемое. Внезапно прямо передо мной, на расстоянии шага, земля зашевелилась, и я с ужасом осознал, что кто-то пытается выбраться из ее недр на поверхность. Глаза мои округлились, волосы зашевелились, когда я увидел, как нечто темное, зловещее, разрывая дерн, вылезает из-под земли. Отступив несколько шагов, я хотел закричать от охватившего меня страха, но смог лишь открыть рот, не произнеся ни звука.                                                                                                                     Секунда, вторая, третья… Сердце в груди бешено колотится, готовое вырваться наружу, или вовсе останавливается от ужаса увиденного, но, на удивление самому себе, я все-таки выжил и вскоре стоял лицом к лицу с…самим собой. Еще одно испытание для моего сознания, приготовленное Ахшуром, предстояло мне преодолеть – ведь именно мой двойник минуту назад вылез из недр земли и стоял теперь передо мной в ожидании чего-то. Я смотрел на него, как на собственное отражение в зеркале, только обрамления не хватало.                                                                                                                                                – Ты пришел, чтобы убить Черную Королеву! Так отчего же ты медлишь? – задал вдруг вопрос двойник.                                                                                                                                     Я передернулся от звука собственного голоса, так непривычно доносящегося извне, но все же паника постепенно отступила, а дыхание возвратилось к норме.                                            – Зачем ты спрашиваешь? – ответил я, вглядываясь в глаза двойника. – Ведь ты – это я, а значит, знаешь все мои помыслы!                                                                                                      - Я – Аз, твой астральный двойник, материализовавшийся, дабы напомнить тебе о том, кто ты есть! – сказал он не слишком громко, но его словам вторило эхо. Я огляделся вокруг, не понимая, как на таком пустыре может образоваться эхо, и увидел, что нахожусь вовсе не на пустыре, а в темном, жутком, замкнутом пространстве.                                                        – Как я устал, - закричал я, неожиданно для самого себя, теряя терпение, - от всех ваших напоминаний о моей миссии, о моем задании! А кто вообще приписал мне эту миссию?         - Древнее пророчество гласит, - сказал, не обращая внимания на мою взвинченность, спокойно двойник, - гласит, что один из ашаков высвободит Мрачное Сияние!                     - И что?!                   - Это возможно лишь после смерти Черной Королевы, ибо Гева-Харни находится внутри ее тела! И, поскольку вся Ашакра погибла, ты – последний и единственный из ашаков, кто в состоянии и должен это сделать!                            - Я, кажется, начинаю понимать… - вдруг меня осенило. – Только вот зачем мне освобождать Мрачное Сияние? Что за польза будет от этого людям?          - Мрачное сияние очистит Ахшур от нынешних обитателей – Гевахар, а значит, война, наконец, прекратится!                       Я засмеялся громко и надменно, что абсолютно не соответствовало ситуации и, тем более, не было свойственно моему характеру, потому это очень удивило моего собеседника. Он смотрел на меня изумленно, ожидая, вероятно, объяснений.         - Нет никакой войны! – закричал я, сменив смех на неожиданный яростный гнев, и вцепился мертвой хваткой в шею двойника. – Тебе больше не обмануть меня, и теперь ты поплатишься за все, убийца!                                                                                                               Я сжимал пальцы все сильнее, а гнев придавал мне нечеловеческие силы, и вот лицо двойника, искаженное гримасой боли, прямо на глазах начало меняться, а через секунду передо мной стоял хорошо знакомый мне Ошох по имени Азара. Как только он принял свой обычный светящийся облик, он легким толчком ладони в грудь отбросил меня на расстояние двух-трех шагов. Я приземлился на твердую поверхность, и едва мог дышать, поскольку он выбил весь воздух из моих легких, однако, гнев мой не исчез – он рос с каждой секундой, и я, сжав кулаки, поднял на него горящие яростью глаза.                              Азара словно ждал, пока я взгляну  на него, ибо, как только я это сделал, он продемонстрировал мне с довольной ухмылкой на лице еще одно превращение – в мгновение ока он растворился, а на его месте стояли все трое знакомых мне Ошоха. Я, уже много повидавший за последнее время, все же открыл рот от удивления. Такого я не мог себе вообразить!                              - Здравствуй, Ашам! – сказал первый из Ошохов, имени которого я даже не знал, но лицо его мне хорошо запомнилось, ибо он часто выступал с напутственными речами на собраниях Лагеря Ашва-Харни.       - Ты не оправдал наших ожиданий! – промолвил Анхту, второй Ошох, который лично обучал меня искусству боя, искусству владения мечом и прочими видами оружия.               – Ты не выполнил возложенную на тебя миссию! – промолвил, наконец, высокомерным, даже надменным тоном Азара, третий Ошох, стоящий в центре, между двумя другими. – И потому мы, Посвященные, вынесли тебе приговор – Смерть!                                                     Я встал с пола, хотя тело болело после стремительного падения на каменную поверхность, чтобы встретить свою Смерть, стоя, ибо шансов у меня не было никаких, и я это прекрасно осознавал. Я был безоружен, и я был всего лишь человек…всего лишь…                   - Гибель Ашакры – твоих рук дело, не так ли, Азара? – спросил я неожиданно, понимая, что мне уже нечего терять.                                                                                                              Ошох лишь улыбнулся в ответ и утвердительно качнул головой. Я же почувствовал, как в голову мою ударила кровь, а сердце забилось быстрее – это была ярость.                                               – Ты просто решил таким образом подогреть ненависть людей к Гевахарам… - размышлял я вслух, едва сдерживая себя и стараясь говорить спокойно.                                                         – Люди – жалкие существа! – сказал насмешливо Азара, воткнув свой меч в пол и опершись на его рукоять. – Они уже готовы были снова заключить перемирие с Гевахарами, а я не мог этого допустить!                                                      - В Ашакре был один писец, он говорил, что, согласно древнему пророчеству, тысячелетняя война закончится лишь со смертью Черной Королевы. Теперь я понимаю, кто стоял за всем этим, кто внушил эти сведения писцу и подтолкнул древний народ нарушить договор между ними и Гевахарами! На самом деле, люди – лишь орудие в этой войне, которую ты сам ведешь против Гевахар! – я договорил и взглянул на Ошоха пристальным взглядом, исполненным ненависти.                                                                            – А ты – смышленый малый, Ашам-Хар! – засмеялся Азара. – Люди – букашки, которых я мог бы растоптать в любой момент, но с Гевахарами все по-другому. Наша война затянулась!                                                                                                                                             Я сжал кулаки и стиснул зубы, готовый вот-вот взорваться, и, из последних сил сдерживаясь, промолвил громко:                                                                                                                               - Зачем?       - Из-за меня! – раздался из темноты негромкий, но различимый голос – голос, навсегда врезавшийся в мою память, услышав который, Ошохи мгновенно воссоединились, став одним телом. Азара поднял меч и развернулся в ту сторону, откуда донесся голос, я тоже не спускал глаз с темноты. И вот Она медленно и спокойно вышла на свет, излучаемый Ошохом и являющийся единственным освещением окружающей мглы.                                   На Королеве было старинное черное платье с безмерно длинными рукавами и черная маска на лице, что создавало эффект монолитной черной фигуры, в то время, как Ошох был в длинном белом одеянии и с ниспадающими до пояса белыми волосами. Они были, как две противоположности, как свет и тьма, день и ночь, Жизнь и Смерть…                              - Один из нас должен умереть! – закричал, нарушая застывшую тишину, Азара и сделал выпад мечом. Я молниеносно рванулся вперед, чтобы помочь Королеве, не понимая, как она могла прийти сюда без сопровождения и без оружия – ведь она, наверняка, знала, куда направляется, и кто ее там ждет. Однако не успел я сделать и двух шагов, как вдруг тело Королевы начало трансформироваться и увеличиваться в размерах, а через мгновение превратилось в огромное, серо-зеленое, ящероподобное чудовище с длинным, заостренным хвостом и четырьмя большими трехпалыми конечностями, вооруженными загнутыми когтями. Голова монстра была сплюснутой, вместо носа чернели два отверстия, пасть была большой, с бесчисленным количеством клыков и длинным, раздвоенным на конце, фиолетовым  языком. А на верхней части головы, по обеим ее сторонам располагались невероятных размеров сетчатые глаза, занимающие по площади третью часть всей головы. При всем этом монстр издавал громкие скрипучие звуки, от которых мой желудок начало выворачивать наизнанку. Я не смог сдержаться, и меня вырвало. Голова болела, словно кто-то ударил по затылку чем-то тяжелым. Я опустился на пол, стараясь не потерять равновесие от внезапной слабости и не упасть, и увидел, как Азара отбросил в сторону меч и, неистово смеясь, также начал превращение.                          Два чудовища приступили к сражению, рвя друг друга когтями и цепкими клыками. Каменный пол невидимого помещения, в котором мы находились, сотрясался от их прыжков и падений, а их оглушительный рев сводил меня с ума. Мой череп раскалывался от боли, мозг кипел, а в глазах все мутнело и расплывалось. Я лег на пол и устремил взгляд в темноту, закрыв уши руками и стараясь отвлечь сознание от происходящего.          Внезапно пол подо мной зашевелился, но не так, как раньше, но от сотрясений – по нему словно прокатилась небольшая медленная волна. Отпустив уши и упершись руками в пол, я собирался встать, но ладони, вместо холодного камня, коснулись чего-то шелковистого и мягкого. Я мигом вскочил на ноги, оглядываясь. Оказывается, каменное помещение вновь сменилось пустынным ландшафтом – под ногами моими шелестела ровная, низенькая травка, а наверху висело черным куполом небо. Боль в голове и теле прошла так же мгновенно и неожиданно, как и изменилось окружающее пространство.                     Вдруг я услышал крики, тихие, пронзительные, но не похожие на рев монстров, а скорее напоминающие визг. Эти странные звуки доносились откуда-то с высоты, поэтому я поднял голову и начал пристально вглядываться в непроницаемую темноту неба. В какое-то мгновение неожиданная вспышка озарила небольшой участок темноты, и я увидел двух огромных крылатых существ.  Крылья их напоминали крылья летучих мышей, на брюхе виднелись две массивные, четырехпалые, когтистые лапы, какие бывают у хищных птиц, а туловище венчала небольшая голова с огромным, усеянным мелкими зубами, клювом. Эти невиданные существа летали по кругу и время от времени, разгоняясь, ударяли друг друга клювом, отчего и происходили вспышки, подобные молниям.                                       Я понял, что это они, двое давних врагов, продолжают свою битву не на жизнь, а на смерть. Их душераздирающие крики разрезали тишину, а я стоял, как истукан, с прикованным к небу взглядом. Как бы я ни хотел, никак не мог повлиять на ход этой битвы, на ее результат, поскольку здесь, в Ахшуре, я был абсолютно бессилен.                       Неожиданно светлое пятно начало снижаться, пока не приземлилось на землю. Я опрометью помчался к месту падения, где моему изумленному взору предстал гигантский летающий монстр. Он был ранен, его крыло не сгибалось, как он ни старался, и это, видимо, причиняло ему невероятную боль, поскольку он беспрерывно издавал свой пронзительный визг. Прошло несколько секунд, и возле первого птаха приземлился второй, он также издавал крики, но они были иными, чем у первого. А в следующее мгновение, прямо на моих глазах, два крылатых существа снова трансформировались, приняв, наконец, свой первоначальный облик. Только Ошох теперь не был сияющим – он был так же, как и Королева, одет в черные одежды и маску, и лишь его длинные белые волосы остались неизменными. А Королева (ведь это, наверное, была она) теперь была одета, как и ее противник, в черную мужскую одежду, так что единственным отличием между этими двумя враждующими существами был лишь цвет волос. В руках у каждого из них был большой, длинный меч. Они стояли друг напротив друга неподвижно, и взгляд каждого был прикован к противнику.                                                                                                        – Остановись, Гешхар! – промолвила вдруг Королева, нарушая напряженную, почти звенящую тишину. – Ты еще можешь отказаться от своих притязаний, и Ахшур примет тебя обратно!        В ответ на это Ошох лишь громко и натянуто захохотал.                                                           – Мои притязания обусловлены моим рождением! - промолвил, насмеявшись, он, - Рождением от царской крови, и кому, как не тебе знать об этом, с е с т р а! – На последнем слове он специально сделал ударение, словно иронизируя.          Я замер от изумления на месте, услышав это. Никак и никогда, даже в самых смелых своих домыслах, я не мог предположить, что Азара – брат Черной Королевы! Постепенно картина все более прояснялась.        - Ты знаешь Закон, Гешхар! – промолвила спокойно Королева. – Согласно ему, только существо с женским началом может быть Хранителем Гева-Харни! А твоя Судьба по рождению и по Закону – быть защитником Ахшура! Ты пренебрег своим долгом, поэтому был изгнан! Это и есть Высшая Справедливость, к которой ты постоянно взываешь!              Неуемная ненависть исказила лицо Ошоха, и он с размаха ударил мечом по Королеве. Все произошло так быстро, что я даже не успел отреагировать, но она молниеносным движением вскинула свой меч и отразила удар. Начался поединок на мечах. В темноте сверкали стальные, отполированные лезвия, и, то и дело, слышался металлический звон. Два противника отрывались от земли, кружились в воздухе, параллельно нанося удары ногами и руками друг по другу. Для этих двоих не существовало гравитации, их тела словно были подвешены на невидимых тросах. Я, как завороженный, созерцал это поистине фантастическое зрелище, продолжительность которого можно охарактеризовать, как миг длиною в Вечность, ибо я совершенно перестал ощущать ход времени. Состояние мое было подобно гипнотическому сну. Ахшур снова играл свои хитрые шутки с моим сознанием, и я ничего не мог с этим поделать, поскольку так и не постиг законов, действующих в этом загадочном мире.                                                                                               Как я успел заметить, противники бились на равных, что меня, естественно, безмерно удивило, ибо Королева мне казалась хрупкой, беззащитной женщиной. Но я уже начал привыкать к тому, что все видимое – лишь иллюзия! Это было трудно для восприятия моим примитивным человеческим сознанием, но я не терял надежды разобраться во всем. В какое-то мгновение звон стали неожиданно стих, и два темных силуэта опустились на землю.                                                                                                                                               – Энергия Гева-Харни никогда не позволит нам убить друг друга! – промолвила Королева присущим ей спокойным тоном и, опустив меч, добавила: - Нет смысла в дальнейшей борьбе, Гешхар!                                                                                                                                    - Есть! – крикнул он, истерически захохотал и в мгновение ока оказался прямо возле меня, точнее, за моей спиной. Я не успел даже оглянуться, как у моего горла уже было приставлено идеально отточенное лезвие клинка. Я чувствовал, как холодная сталь касается моей кожи, надрезая ее, как вниз по шее стекает струйка горячей крови, и понимал, что одно мое малейшее движение будет стоить мне жизни – коварный Ошох держал клинок именно в том месте, где проходит главная кровеносная артерия.                          Я взглянул на Королеву. Ее удивленный, нет, скорее, изумленный взгляд поразил меня до глубины души. Ее черные, бездонные глаза были устремлены куда-то позади меня.             – Что ты делаешь, Гешхар? – спросила она, не скрывая своего замешательства. – Ты безумен! Это ничем тебе не поможет!                                    - О, нет! – промолвил Ошох прямо у моего уха и усмехнулся. – Еще как поможет! Ты ведь убьешь ее, Ашам, не правда ли? – Последнее предложение он прошептал мне на ухо, наслаждаясь каждым словом, наслаждаясь чужими страданиями.                                                                 Я  вновь взглянул на Королеву, и наши глаза встретились. Ее проницательный, гипнотический взгляд проник в самые потаенные уголки моей души, и я волей-неволей начал задыхаться. Она рванулась навстречу, но Ошох, заметив это, тут же крикнул:             - Нет, нет, сестренка! Осторожнее, а то вдруг у меня дрогнет рука, и бедный мальчик умрет раньше срока! – Он вновь засмеялся своим издевательским, натянутым смехом, от звука которого кровь в моих жилах начала кипеть, переполняясь неистовой, безудержной яростью.         - Убей ее, парень! – снова прошептал Ошох мне на ухо, от чего по телу моему пробежала нервная дрожь. – Я даю тебе последний шанс выполнить твою священную миссию! Ты – всего лишь пешка в ее игре, Ашам! Ты нужен был ей лишь для того, чтобы убить меня, ибо я – ее основной соперник и враг! Убив меня, ты сам стал бы ее очередной жертвой! Ты ведь знаешь, что люди для Гевахар – всего лишь пища! Так не будь же смешным! Вспомни о том, что ты воин!       Я смотрел в ее черные глаза, прекрасные, томительные, но на этот раз они были не такими, как обычно – в них была печаль, всеобъемлющая, нечеловеческая, безумная тоска. Я больше не слышал ни слова из хитрых речей Ошоха, ибо сознание мое утонуло в непроницаемых, как мгла, безднах глаз этой божественно-прекрасной женщины. Хотя ее лицо все еще было скрыто под маской, все же в моей душе, в моей памяти навсегда запечатлелась ее фантастическая красота, ее загадочный, таинственный облик. Только теперь, стоя лицом к лицу со смертью, я осознал, что эта непостижимая женщина заполнила каждый уголок моей души, каждую клеточку моего существа. Это безумие, но я вдруг понял, что люблю ее, люблю, вопреки всем доводам рассудка, всем законам природы и жизни! Я смотрел на нее и думал: как, почему я не понял этого раньше! Хотя, что это изменило бы? Она - высшее существо, она – Повелительница Черной Орды, а кто я? – А я всего лишь человек, пища…                                                                                                                      Я прислушался к словам Ошоха, который все еще неустанно нашептывал мне на ухо свои установки, и вдруг спросил, сам того не ожидая:                                                                                          - Зачем ты уничтожил Ашакру?                                                                                                           Ошох на секунду замолчал, а потом спокойно, все так же еле слышно прошептал:                       - Чтобы найти тебя!                                                                                                                             - Что? – спросил я, не понимая.              - Древнее пророчество гласит, что последний ашак убьет Королеву Гевахар ударом в сердце, и Ахшур опустошится! Я лично убил каждого ашака, до которого смог добраться, пытаясь найти того единственного избранника Случая – им оказался ты, Ашам-Хар, как видишь! Так что вперед – от Судьбы не уйдешь!                                       Промолвив это, Ошох легонько толкнул меня в спину, и я каким-то фантастическим, молниеносным движением вырвался из его хватки, выхватив при этом из рук изумленного Ошоха меч, и с размаха отрубил ему голову. Меч был отточен до такой степени, что отрезал даже его длинные белые волосы, которые медленно посыпались на землю.               Время изменило свою скорость, замедлило ход, так что я видел все с замедлением. Голова с широко раскрытыми, изумленными глазами медленно полетела в сторону, а тело так и осталось стоять, словно безголовая каменная статуя. Я обернулся. Королева была ошеломлена и с ужасом смотрела на меня. «Наверное, она думает, что сейчас я убью и ее!» - подумал я и хотел сделать шаг ей навстречу, объяснить все, как вдруг почувствовал, что ноги налились свинцом, а язык больше мне не повинуется. Не понимая, в чем дело, я напряг всю мускулатуру, но так и не смог сдвинуться с места. Лишь когда я опустил глаза, чтобы посмотреть, что случилось с моими конечностями, я увидел, что вся моя одежда залита кровью – Азара все-таки выполнил свою угрозу – артерия была вскрыта. Как только осознание этого дошло до моего разума, я внезапно почувствовал резкую, жгучую боль с правой стороны шеи и медленно начал падать спиной вперед. Мне показалось, что падение мое длилось бесконечно, но, тем не менее, тело все же коснулось земли, и перед глазами вновь воцарилась непроницаемая мгла.                                                                             Через какое-то время я увидел лицо Королевы, склонившееся надо мной. Она была уже без маски, и мне показалось, что она прикоснулась к моей ране, ибо что-то тяжелое внезапно надавило на нее, причинив нечеловеческую боль. Вместе с тем, я ощутил, как немеют мои конечности, наполняясь ледяным холодом – жизнь постепенно покидала тело.- Выпей мою кровь! – сказал я беззвучно своим внутренним голосом, надеясь, что Королева услышит и поймет. – Пусть хоть какая-то часть меня останется с тобой, когда я уйду безвозвратно в Царство Мрака и Пустоты!                                                                                      Я смотрел ей в лицо, стараясь запечатлеть как можно отчетливее в памяти ее божественные черты, а она прятала глаза, глядя куда-то в сторону, мимо меня.                               – Бесполезно: ты не слышишь и не понимаешь! – снова промолвил я беззвучно. – Но я все равно хочу сказать, что не собирался убивать тебя: твоя драгоценная жизнь дороже, чем тысячи тысяч таких, как я, никчемных людишек! Ты - Чудо, явившееся мне в моей короткой жизни, и я безмерно благодарен за это Судьбе! Теперь война, наконец, закончится, ибо брат твой погиб, и я молю тебя простить меня за то, что оказался причастен к его гибели! Прекрасная, безумно-прекрасная! Я так хотел бы перед смертью прикоснуться к твоей белоснежной коже, убедиться, что ты реальна, что ты – не мечта, не сон, не бред воспаленного воображения! Хотя это, по сути, не важно – кем бы ты ни была, я унесу с собой огонь, внезапно сжегший мою душу, ибо нет во Вселенной ничего прекраснее и величественнее Любви!                                 Когда мой внутренний голос произнес это, Королева вдруг повернула лицо, и наши глаза встретились. О, Боги! Мне показалось, что я увидел в них слезы, они заблестели подобно бриллиантам и исчезли! Хотя, наверное, я уже бредил, поглощенный агонией, и это все происходило лишь в моем возбужденном воображении!          - Надеюсь, - вновь заговорил я, - что, когда я умру, у меня останутся мои воспоминания – тогда я буду хранить в своей душе твой божественный образ вечно, лелеять его и поклоняться ему! Я слышал, что души влюбленных  соединяются за чертой Смерти. Жаль, что моя душа будет одинока… Пусть одинока, но не пуста, а до краев переполнена любовью к Тебе.                                                                                                                                                          Мне вновь показалось, что в глазах Королевы блеснули слезы, и я вдруг увидел, как позади нее, прямо в бесконечном черном пространстве, разверзается еще более темная дыра. Каким-то образом я знал, что мне пора уходить, и по моим щекам невольно покатились слезы. Я тонул в ее бездонных, черных глазах, тонул в последний раз.                   – Вот и мой час уже пробил! – тихо промолвил мой внутренний голос. – Прощай, моя Прекрасная, единственная, безумная любовь!                                                                                  Я несколько раз откашлял кровью и, больше не в состоянии нормально дышать, громко и часто хрипел.                        - Нет, ты не умрешь! – вдруг закричала Королева, подняв голову и глядя в бездонную мглу небесного пространства. – Ты не умрешь! Этого не может быть! Боги, что же вы медлите? Спасите его! – Она снова взглянула на меня, и я, действительно, увидел, как крупные, прозрачные слезы стекают по ее бледной, как белый мрамор, коже.                                               – Ты плачешь… - промолвил я беззвучно, глядя ей в глаза. Я хотел поднять руку, чтобы стереть с ее щеки прозрачные слезинки, но не смог – конечности уже отказали, я даже не ощущал их наличие. – Почему же ты брезгуешь моей кровью, Королева? – спросил я.         – Ты – не пища! – тихо и печально промолвила она, не сводя с меня глаз. – Ты – свет, озаривший темноту Ахшура и развеявший мрак, окутывавший меня непроницаемым панцирем!                                                                        Я снова закашлялся, захлебываясь кровью, и почувствовал, что сознание мое медленно потухает. Какая-то посторонняя, неистовая сила вытягивала его из моего тела. Я взглянул на Королеву потухающим взором и, едва различая ее лицо в сгущающейся мгле, промолвил беззвучно:                                                                                                                                         - До встречи с тобой я лишь существовал, влача бесцветную и бессмысленную жизнь! Прости, Повелительница, что я – раб, осмелился полюбить тебя… прости и… прощай…           Едва я произнес последние слова, как сознание мое погрузилось во тьму и с головокружительной скоростью помчалось в черную, бездонную яму, отверзшуюся в пространстве. Лишь эхом доносились до меня жуткие, нечеловеческие крики Королевы, а бездна становилась все ближе, готовая вот-вот поглотить меня.
Внезапно впереди забрезжил свет, сначала тусклый, бледно-голубой, но по мере приближения становящийся все ярче и как будто теплее. Я стремительно летел к нему, надеясь, наконец, найти отдохновение от мук, терзавших меня при жизни. Вскоре он окутал меня целиком, согревая и убаюкивая, и я ощутил, как вся боль, все отчаянье, весь ужас реальности отступают, впуская в душу долгожданный покой. В то же мгновение сквозь сияющий кокон этого, как мне казалось, одухотворенного света я услышал едва различимые голоса. Не имея ни малейшего понятия о том, кому они могли бы принадлежать, я с интересом прислушался, и смог даже частично разобрать слова.
- Ты должна открыть … замки …. выпустить его…
- Но Ахшур … незащищенным … никакой возможности … вернуть его…
- Торопись … единственный шанс
По мере возрастания моего любопытства, голоса становились все громче, а слова отчетливее. Теперь я даже смог определить, что голоса эти принадлежали двум женщинам – пожилой и юной.
- Поделись с ним своей энергией, только это спасет его! – промолвил пожилой голос.
- А как же Ахшур? – отвечал юный встревоженно.
- Ахшур падет! Это неизбежно! Эра закончилась. Но ты ведь знаешь, что конец – это всего лишь начало. Если ты, действительно, любишь его - торопись!
- А как же Пророчество? Оно ведь предрекало Ашаму стать моим убийцей!
- Текст Пророчества гласит: «Последний из ашаков убьет Королеву Ахшура ударом в сердце». Но разве это Пророчество уже не сбылось? Разве этот человек уже не поразил твое сердце? Разве ты не готова была минуту назад добровольно уйти из жизни из-за него? Решайся, Королева! Я не смогу долго удерживать его душу.
«Королева?!» - застучало в моем сознании подобно раскатам грома. – «Значит, я все еще жив?!»  Как только осознание происходящего полностью вернулось ко мне, меня подхватила гигантская волна темной энергии и унесла прочь от умиротворяющего света – в Неизвестность. Словно бумажный кораблик мчался я, подгоняемый невидимой силой, зрительно воспринимая лишь тускло мерцающие энергетические завихрения, сопровождающиеся слабыми потрескиваниями, пока, наконец, огромная волна не выбросила меня на твердую поверхность.
Я снова ощущал свое тело лежащим на земле, даже мог с трудом пошевелить конечностями. В области шеи чувствовалось легкое жжение, но, вопреки моим ожиданиям, острой боли не было. Я попытался подняться, опираясь на онемевшие руки, и одновременно открыть глаза. После нескольких неудачных попыток мне удалось и то, и другое. Я находился на том же пустынном ландшафте, где неопределенное время назад потерял сознание. Та же подстриженная трава щекотала ладони, вызывая теперь неописуемое и неожиданное чувство восторга.
- Я жив!!! – кричало все мое существо, наполняясь эйфорией. – Я все еще жив!!!
С трудом поднявшись на ноги, я взглянул на темный купол неба, и увидел мириады мерцающих, переливающихся разными цветами звезд.
- Они зажглись для тебя! - услышал я тихий голос из-за спины. Мгновенно обернувшись, я увидел божественно- прекрасное, бледное лицо, обрамленное черными, распущенными волосами. Бездонные, как ночное небо, глаза взирали на меня изучающе.
Моя грудь наполнилась жгучим, томительным огнем, медленно растекшимся по всему телу, вызывая мурашки на коже. Я молча смотрел в ее глаза, не в силах вымолвить ни слова – чувства, переполнявшие меня, невозможно было облечь в слова. Я помнил все, услышанное мной в полузабытьи, каждое слово впечаталось в мое сознание огненными знаками. Поэтому теперь мне не нужны были слова.
Я медленно преодолел два метра пространства, разделявшие нас, и впервые оказался так близко к ней, что мог ощутить тепло, исходящее от ее тела. На этот раз она не остановила меня ни жестом, ни словом – лишь молча стояла и смотрела мне в глаза, словно ожидая чего-то.
Дыхание мое участилось, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда я осмелился, наконец, сделать то, о чем мечтал давно и безнадежно. Подняв руку и легонько приподняв ее подбородок, я склонил свое лицо и прикоснулся трепещущими губами к ее рубиновым губам. Мир словно перестал существовать – я ощущал лишь горячее тело под своими разгоряченными руками, крепко обвившими ее тонкую талию, и волны восторга разливались по моему телу, наполняя неописуемым счастьем. Одно это мгновение стоило всех тех мучений, страданий и боли, что я вынес. И я готов был вытерпеть столько же, лишь бы это мгновение не заканчивалось.    Спустя какое-то время она сама отстранилась от меня и, высвободившись из моих объятий, отошла на несколько шагов. Взирая на купол, усеянный звездами, она с невыразимой печалью промолвила:
- Пророчество сбылось! Ахшура больше нет! От моего прекрасного мира осталось только это место.
Я снова подошел к ней и увидел блеснувшие на ее щеках слезы.
О, вездесущие Боги! Эти слезы ранили меня больнее, чем любые орудия пыток.
Я упал перед ней на колени и трепетно обнял ее хрупкое тело. Я знал – она пожертвовала всем ради меня, ради моего спасения! А что я мог предложить ей взамен? – Только свою любовь!
- Да, я всего лишь человек! – сказал я, не выпуская ее из своих объятий. – Но душа человеческая бессмертна, а моя до краев заполнена тобой! Если ты позволишь, я буду рядом и помогу тебе построить новый мир – еще более прекрасный и совершенный, чем прежний! И он будет принадлежать нам!
               Ашам-Хар умирал. Смерть уже пришла за ним.  Дверь в Потустороннее, распахнутая настежь, втягивала его бессмертное сознание подобно космической Черной Дыре. А я, Королева Ахшура, привыкшая всегда получать желаемое, была на сей раз бессильна что-либо изменить, и лишь сидела у его холодеющего тела, глотая слеза и намереваясь последовать за ним.
Мори появилась из ниоткуда и перехватила его ускользающую душу за мгновение до исчезновения в темной бездне Неизведанного. Прорицательница сказала, что спасти его может только Гева-Харни, но это означало бесповоротную гибель Ахшура. Дилемма была сложной, но жизнь без Ашама не имела более для меня ни ценности, ни смысла. И Мрачное Сияние было высвобождено. Часть энергии влилась в его тело, а часть вернулась в свое прежнее вместилище. Теперь у Гева-Харни два хранителя, а это значит, что Мори была права – эра подошла к концу.
Я не знаю, что будет дальше. Мы построим новый мир – еще более прекрасный, еще более совершенный, чем прежний! И он будет принадлежать Нам!..