ГЛАВА 34
Ханна Макгрубер
Прошло более двадцати лет, а я все еще не могу забыть этого говнюка и все, что он делал! И вот, где я оказалась из-за него. Кем я стала - обманщицей и преступницей!
- Пошевеливайся давай. Или предлагаешь мне жестоко пнуть тебя, дамочка?
Старый вонючий урод! Как и все в этой «забегаловке» - сплошные уродцы, несмотря на то, что дали клятву высшему порядку. А в тот самый злосчастный вечер этот гребаный порядок совершенно мне не помог!
Я была вся в крови, с младенцем на руках, молила о помощи, а эти охреневшие морды просто похлопали меня по плечу и привезли домой, к нему!
Они тоже повлияли на то, кем я стала. И за что моя дорогая Эдея теперь на дух меня не переносит. Ненавидит и презирает! И она права. А я продолжаю корить себя за то, что не исполнила свое же обещание - всегда защищать ее!
- Добро пожаловать в твой новый дом.
Говнюк, толкнувший меня в камеру, еще и подножку подставил. Я приложилась носом о край кровати, быстро ощутив теплую струйку крови из ноздрей.
Надо мной только посмеялись. Никто не помог.
Я так хотела рассказать Эдее все с самого начала, но она не дала мне и единого шанса. Но все же я наслаждалась тем, что могу хотя бы видеть и разговаривать с моей девочкой. Пусть не могу с ней быть более близко, зато она рядом. Но когда дура Доджъ шепнула Эдее мои тайны, малышка решила действовать и в итоге добилась своей цели.
В тот день я была такой спокойной, что и не заметила всполохов, исходящих от Эдеи по имени Глэди Говард. Но как же она была на меня зла, забежав в кабинет без приглашения, и начала осыпать обвинениями. А когда дело получило общественный резонанс, я совершенно растерялась, поэтому... произошло все то, что произошло.
Она ударила по мне с новой силой, когда заявила, что все уже знала. Ей изначально скормили ту самую лживую историю, в которой я – просто никчемная тварь, продающая детей, требующая большие деньги за каждого! Ладно, пускай я поддалась тогда. Защищала от правды собственного ребенка, чтобы не дать ей свихнуться от того объема дерьма, которое вывалилось бы на нее за пару секунд.
И как же я ненавидела всех в тот день. Готова была просто придушить каждого, кто подойдет ближе. Но позже успокоилась. И даже, когда через некоторое время мне дали вернуться в Сальтамо и забрать свои вещи, а потом уводили с территории, как прокаженную, я не боялась.
Я получила возможность видеться со своей девочкой в течение стольких лет. Тихо радовалась всем ее успехам. Да, я оскорбляла ее, была язвительной до последнего, но очень горда за нее и не хотела бы, чтобы в итоге она выяснила правду.
Уезжая в тот день в место своего заключения, я знала, что моя Эдея будет сильной до конца. Сильнее меня. И будет бороться за свое место под солнцем всеми возможными способами.
Я боялась этого, но не исключала.
Охранник по имени Билли, который относился ко мне лучше, чем остальные, оповестил, что некая Глэдианна Говард снова посетит меня. Тогда-то я и замкнулась в себе от страха и собственной ничтожности еще больше. Но все-таки решилась выйти.
На листках бумаги, что Эдея протянула в эту встречу, я описала многое, что не смогла произнести. Все-таки решилась... в один момент. Решилась!
Я оставила себе на память шариковую ручку дочери. Мелочь, но приятно знать, что эта вещь теперь будет ассоциироваться с самым родным мне человеком. Ведь ничего другого, кроме этой жалкой безделушки, я все равно не заслуживаю.
В следующие недели все проходит стандартно. Но однажды я получаю записку с новыми обвинениями от Эдеи. И я соглашаюсь со всеми ее заключениями, не отправляя ответ.
Прошло несколько месяцев, как я проживаю по новому адресу, и впервые просыпаюсь здесь от ужасной головной боли. Трещит так сильно, что я готова пробить себе череп, лишь бы мои страдания поскорее закончились.
Уже утро ведь?
В коридоре безостановочно мелькал свет, и это бесило не меньше.
Я осмотрелась через окошко плотной двери, чтобы оглядеться. Почему-то обычного состава стражей рядом с камерой не наблюдалось. Нет даже того самого ответственного парня Билли. Странно.
Мои соседки еще не проснулись, и я попробовала сделать то же, что и они - закрыться одеялом и снова углубиться в сон. Но когда я услышала, что у дверей кто-то остановился и пытается ее вскрыть, а не открыть обычным способом, мое сознание закричало об опасности.
Дверь медленно распахнулась, и я с опаской бросила взгляд на проход, отделявший меня от заветной свободы. Страх продолжал зажимать в своих цепких объятиях.
- Не винта себе. Это че, мы это, уходить можем?
Я вздрогнула, узнав голос сокамерницы по имени Джун.
- Не думаю. - Я сказала это больше себе, чем ей.
- Да имеем право! Дверь ведь не заперта, значит, нас ничего не держит. - Это утверждение принадлежало уже другой бодрствующей заключенной - Койс.
Они были единственными, с кем я успела немного подружиться и не конфликтовала на прогулочной площадке.
- Вы будете говорить о правах, находясь в тюрьме? - Я удивленно вздернула бровь.
Молодые женщины что-то начали перетирать между собой, проигнорировав мой вопрос. А я в свою очередь продолжала смотреть на дверь, которая распахнулась слишком прилично, но так никого и не впустила.
Несмотря на страх, меня также охватил и лютый интерес. Раз мне уже нечего терять, то почему бы и не попробовать узнать, что происходит? Тем более этот мелькающий свет уже окончательно меня достал!
Я осторожно выглянула за пределы камеры и окинула взглядом прилегающую территорию. Только у нас было открыто. У других - все закрыто. Но аналогично - ни единого охранника. Даже никаких звуков.
Я не успела ничего додумать, как меня уже отпихнули в сторону мои же соседки и ураганом выбежали в коридор.
Я покинула камеру после Джун и Койс. В отличие от них, мне не было смысла так убегать: у меня нет того дома, в который хотелось бы вернуться, и нет тех, кто ждал бы меня.
Я передвигалась медленно, так как свет погас везде. Наступила полная темнота. Аварийное освещение так и не включилось.
Я спустилась по лестнице на первый этаж и, пройдя всего пару метров, споткнулась о преграду на моем пути. Я не знала весь план помещения, чтобы следовать по нему уверенно, в отличие от других заключенных, поэтому не удивилась своему падению. Но когда мои руки нащупали что-то мягкое и мокрое, я вскрикнула. Меня передернуло, когда в нос ударил металлический запах. Кровь.
Осторожно ощупав свою «преграду», я поняла, что передо мной лежит человек. И, судя по жидкости вокруг него, он больше не будет подавать признаков жизни. Он мертв. И, похоже, что это один из охранников.
Я вытащила фонарик, который каждый страж порядка носил в нагрудном кармане, и попытала удачу, нажав на кнопку включения. Лучше бы я этого не делала.
Этим мертвым тюремщиком оказался Билли - тот самый парнишка, который обращался со мной как с человеком, а не как с мусором. На его лице застыла гримаса ужаса, и я тихо зарыдала. А потом я ощутила, как на меня кто-то пристально смотрит. Это заставило покрыться мою кожу плотным льдом.
Оглядевшись, я увидела в темноте только маленькие красные точки. Не рискнула посветить в их сторону фонариком.
- И куда это ты собралась?
Я замерла на месте, когда услышала знакомый баритон, стоило мне выпрямиться.
- Вздумала сбежать, раз я решил дать подышать тебе воздухом свободы?
Нет, это же невозможно!
- Что такое, язык проглотила?
Он так быстро выпрыгнул из тени... я не успела среагировать должным образом. И как только схватил меня за запястья, я громко вскрикнула и надеялась тем самым привлечь хоть какую-то стражу.
- Поприветствуешь меня должным образом или будешь вести себя невоспитанно?
- Это не можешь быть ты. Ты же... умер!
Я могу утверждать это со стопроцентной уверенностью! Ведь это произошло в моей квартире!
- Попробуй убедить меня в обратном, дорогая.
Как такое возможно? Я видела его в гробу, его похороны. Да я же сама все это и организовала! Регинальд...
- Что происходит?!
Я упала на колени, проигнорировав подступающую боль.
- Я соскучился, милая, поэтому и решил вернуться к тебе. - Подонок говорил с убийственной улыбкой в голосе и на лице, подсвечивая себя отобранным у меня фонариком.
- Как?.. Ты - призрак?
Он схватил меня теперь уже за плечи.
- А как ты сама считаешь, исходя из...
Его грубо прервал недовольный вопль рядом:
- Маккензи, это кто, блять его, такой?
Кричащей оказалась одна из моих сокамерниц, Джун.
Моего имени, как и фамилии, она не запомнила. И я была ей даже благодарна, не пыталась ее исправить. Маккензи, так Маккензи. Наверное, возьму это имя, если... выберусь.
А вот Койс - вторая заключенная - стояла рядом и пристально изучала высокого крепкого мужчину, державшего меня жесткой хваткой, когда аварийное освещение все-таки активировалось. Неужели он понравился ей?
- Похоже, что так умеет делать призрак? - прошипел Регинальд мне на ухо, сильнее сжав мне плечи и игнорирую внезапных зрителей.
Я надеялась, что девушки поймут по этому представлению, что следует быстрее убираться прочь. Но они оказались настолько тупыми, что просто стояли и таращились.
- Тогда, кто же ты? Оживший мертвец? Зомби или...
Ладно, пускай стоят и слушают, раз не желают спасать собственные шкуры.
- Ты что, насмотрелась второсортной кинематографии?! - Злость Регинальда не была напускной. Он все такой же подонок!
Джун и Койс громко заржали, переглянувшись. Только попкорна им не доставало.
Это точно он, живой, во плоти. Как... как это может быть правдой? Этот и остальные вопросы продолжали вертеться в моей голове безостановочно.
- Ладно, вижу года потрепали твой разум, поэтому не буду тебя сильно мучить.
- Ты мучаешь меня всю жизнь. Думаешь, сейчас сможешь понизить градус?! - Я больше не буду той трусихой, которой он меня знал.
- Ну-ну, дорогая, не время для шуток, - посмеялся Регинальд и потрепал меня за щеку. Койс недовольно сложила руки на груди. Заревновала? - Я не мучил, а лишь дрессировал тебя. Чтобы ты стояла рядом со мной в полной боеготовности, а не валялась под ногами абсолютным ничтожеством. Я ведь разыграл спектакль со своей смертью не просто так. - Он пихнул меня в спину, и я не сразу восстановила устойчивое положение.
Это каким надо быть моральным уродом, чтобы такое провернуть?!
- Я помню. Ты часто говорил, что не такой, как все, и что у тебя есть какая-то великая миссия. Но это не оправдывает твою жестокость в отношении своей семьи! - Я зачем-то вспомнила эти факты, понизив голос.
- Я сейчас очень хотел бы поделиться с тобой всеми подробностями, но у нас мало времени. - Регинальд тоже понизил тон, но это не убавляло его злости.
Очень хотел бы...
Ну да, ну да.
- Времени на... что?! - Меня прошиб пот, когда я осознала, что мой конец настанет от рук этого урода.
Лучше бы я умерла в стенах этой тюрьмы, никому ненужная...
- Давай не будем все усложнять. Идем.
- Куда?
- Со мной.
Когда Регинальд снова толкнул меня в спину, я сложила пальцы в кулаки.
- И вы тоже, дамочки, - он окликнул Джун и Койс.
Подруги что-то тихо буркнули между собой, но пошли с нами добровольно, не пытаясь возразить.
Мы проследовали до самого выхода и узнали, что же стало с охраной периметра: они все оказались мертвы. Я даже ахнула, когда увидела порванное горло у того самого жирдяя, который пихал меня, когда я только прибыла сюда. И остальных - что нелестно обо мне отзывались. Может, они все и были хамскими свиньями, но никто из них не заслуживал такой смерти.
Площадка, на которой все заключенные проводили свободное время, была усеяна их телами в огромном количестве. Они валялись в лужах крови: кто-то с оторванными конечностями, кто-то только без головы. И все это зрелище подсвечивалось прожекторами.
А вокруг них стояли странные люди, одетые в какие-то лохмотья, с убийственными взглядами. Я сразу поняла, что они заодно с этим ублюдком.
До Джун и Койс наконец-то все дошло, и они вскрикнули.
А я мысленно просила прощение у моей Эдеи за все, что сделала и не сделала.