Глава 12. Корпоратив
Утро. Квартира семьи Труниных.
Светлана нервно металась по квартире, пытаясь успеть накраситься, собрать подарок и при этом не забыть Алису. Трунин был спокоен: костюм выглажен, лицо — непроницаемо.
Светлана зашла в комнату дочери и застыла на пороге:
Алиса сидела на кровати, в джинсах и оверсайз-худи с большой буквой «А» — анархический символ красовался как вызов.
Светлана выдохнула и сдержанно спросила:
— Алиса, ты вообще собираешься? Или мы просто так бегаем по квартире?
Алиса убрала телефон, встала, подошла к зеркалу.
— А я так пойду. Не нравится — не смотри, — бросила с лёгкой усмешкой.
Светлана вспыхнула, но в комнату вошёл Трунин.
Он оглядел дочь, хмыкнул:
— Да пусть идёт так. Будет хороший пример для Бориса с Людой — пусть видят, на чём можно проколоться в воспитании.
— Света, всё, не дёргайся, поехали.
Он поцеловал жену в висок и ушёл в коридор.
Светлана устало покачала головой:
— Пошли, Алиса. Там только нас и не хватает.
Алиса накинула капюшон. Вышла. Натянула кроссовки. Семья вышла к машине.
---
В машине.
Алисе пришло сообщение от Жени Лопатина:
> «Алис, всё хорошо. Надеюсь, отец тебя не потащил на корпоратив.
Ты не высовывайся сильно, ладно?»
Она прочитала. Промолчала. Выключила телефон и уставилась в окно.
Трунин посмотрел на дочь в зеркало заднего вида:
— Нервы сдают?
Алиса ответила не сразу.
— Сдают.
---
Через 15 минут. Ресторан "Эрти".
Семья вышла из машины. У входа стояли Ольховский с сыном.
Трунин улыбнулся, подошёл, обнял жену за плечи. Алиса и Дима встретились глазами. Между ними повис немой, сдавленный вопрос.
— Светлана, давно не виделись, — сказал Ольховский, улыбаясь. Перевёл взгляд на Алису:
— Здравствуй, Алиса. Как школа?
Алису передёрнуло. В голове — первый щелчок.
— Всё хорошо, спасибо, — ответила она, не сводя взгляда с Димы. Тот прятал глаза.
---
Позднее. Лоджия ресторана.
Темнело. Лампочки по периметру создавали иллюзию уюта.
Алиса сидела на диване из паллет, курила. Тишина. Холод в груди.
Рядом сел Дима.
— Алис… Я хотел объяснить…
Она затушила сигарету, не глядя.
— Иди нахер. Ты, твой батя, все. Ясно?
Алиса встала и ушла, не обернувшись. Она больше не хотела слушать. Хотела только одного — сорвать паутину лжи, чтобы все, все заплатили.
---
Внутри. Через минуту.
Женя Лопатин и Соня вошли в зал.
Тишина не наступила, но воздух как будто сгустился. Трунин замер. Ольховский — побледнел.
— Серёж… — прошептал он. — Это пиздец, да?
Трунин улыбнулся, слишком резко, слишком фальшиво.
Женя подошёл к центру зала. Стучал вилкой по бокалу.
— Уважаемые гости, — сказал он, улыбаясь. — Мы сегодня собрались почтить пятнадцать лет службы нашего дорогого майора Трунина.
Люди в зале зааплодировали. Женя поставил бокал на стол.
— Мы все благодарны за наставления, за помощь в раскрытии дел. Особенно — самоубийств.
В зале — лёгкий смешок. Кто-то переглянулся. Кто-то не понял.
— Особенно когда речь идёт о подростках, да? — добавил он, глядя прямо в глаза Трунину.
Светлана нахмурилась:
— Серёж… О чём он?
Трунин снова улыбнулся ей, положив ладонь на её руку.
Женя продолжил:
— Мы подготовили небольшое поздравление. Видео.
— Я, Соня, Дима. Даже Алиса. Мы же все… ваши дети, товарищ майор.
Он вставил флешку в проектор. Экран ожил.
---
Слайд-шоу.
Сначала — безобидно.
Дима рассказывает, как Трунин всегда помогал.
Алиса говорит о строгом, но справедливом отце.
Гости улыбаются. Смеются. Пьют.
Трунин наклонился к Жене:
— Ты что творишь, офицер?
Женя не отводит взгляда:
— Просто поздравляю. Не парься, товарищ майор.
На экране появляется Соня.
> — Я, София Лопатина… хочу поблагодарить Сергея Трунина за то, что он дал мне желание жить.
Ведь всё, что я считала адом… — пауза — не сравнится с тем, что я пережила неделю на матрасе в той комнате.
Светлана побледнела.
На экране — фото. Трупы девочек.
Ольховский с широкой улыбкой на фоне полуголых, обколотых тел.
Документы. Паспортные списки. Видео с камер.
Зимняя дача. Кровавые следы на полу. Девочка кричит. Смешанный звук: голос — и визг.
В зале стало тихо, как в морге.
Светлана закрыла рот рукой. Медленно повернулась к мужу.
— Ты… это всё ты?.. Ты… ты как спишь вообще?!
— С этими руками… с этим лицом…
Она закричала, оттолкнула его. Бокал в её руке разбился.
Женя выключил видео. Повернулся к Диме.
— Иди. Расскажи. Как мне тогда.
Дима медлил. Потом вышел вперёд. Встал рядом с Женей.
— Я… не знал, — начал он.
— Думал, просто отвезти. Как раньше. Батя сказал — всё будет нормально.
— А потом… потом началось.
Он сглотнул, глядя на Соню.
— Они говорили: "Просто доставить. Всё по деньгам. Всё безопасно."
Женя молча кивнул.
— А теперь финалочка, Дим. Кто помогал тебе, расскажи нам имена — сказал Женя с улыбкой
Пауза. Тишина, как перед выстрелом.
— Руслан Норкин. Он кадрит девочек. Через техникумы. Инсту.
— Никита Сапрыкин — сторож. Элеватор. Там склад.
— Батя.
— И Трунин… — голос дрогнул. — Его даже батя боялся.
Женя усмехнулся. Взял бокал, приподнял.
— Ну что, товарищи. С юбилеем службы.
— Выпьем за Трунина. Не чокаясь.
В зале — механические глотки.
Тишина. Ни одного хлопка. Ни одной улыбки. Только стеклянные взгляды.
А потом — щелчки телефонов. Кто-то уже снимает. Кто-то отходит от стола. Кто-то выходит в туалет и звонит наверх.
Машина начала работать. И остановиться уже не могла.
____
Поздний вечер. Через час после корпоратива.
У ресторана «Эрти» машины начали разъезжаться. Кто-то спешил, кто-то смотрел в пол.
А внутри — всё ещё остались трое.
Сергей Трунин. Владимир Ольховский.
И между ними — Дима, мёртвенно-бледный, сидит на стуле, как осуждённый.
Трунин потирает лицо руками. Бормочет:
— Это просто видео. Просто слова. У них ничего нет. Всё порезано, всё нарезано.
— Мы вытащим это. Задним числом, через прокуратуру. Уберём Лопатина. Устроим всё как надо.
Ольховский молчит. На его лице — ни капли прежнего высокомерия. Он старик. Уставший, сгоревший.
— Мы просрали всё, Серёж… — выдавливает он. — Он же зашёл в открытую. На людях. Значит, он не один.
Трунин отмахнулся, пошёл к выходу.
— Уедем сейчас. В область. Свяжусь с нужными. Вытащим.
Он толкнул дверь.
И замер.
Во дворе — три микроавтобуса.
Без мигалок. Без шума. Без крика.
Из чёрных машин выходили люди. Не ОМОН. Не ППС.
Спецоперативная группа при СК.
Гражданка. Бронежилеты. Без имени на шевронах.
Спокойные лица.
Хищные глаза.
Первым шагнул вперед майор СК — худощавый мужчина с серой бородой и блокнотом в руках. Он коротко кивнул Трунину.
— Сергей Михайлович Трунин?
— Вы задержаны по подозрению в организации сети по торговле людьми, превышении полномочий, похищении несовершеннолетних и соучастии в убийствах.
— Статья 127.1, 210, 286, 105 УК РФ.
Трунин не пошевелился.
— Вы шутите?.. — хрипло сказал он. — Это ошибка.
Сотрудники спокойно обступили его.
Кто-то надел перчатки. Кто-то уже держал заготовленные пластиковые стяжки.
— Вы имеете право хранить молчание, — продолжил оперативник. — Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас.
Ольховский попытался закрыть за собой дверь, но один из бойцов уже стоял у него за спиной.
— Владимир Игоревич Ольховский? — всё тот же голос.
— Вы задержаны.
— Попытка побега будет расценена как признание вины.
Ольховский медленно поднял руки.
— У меня давление. Я… я просто…
— На медосмотре расскажете, — коротко бросил один из бойцов и аккуратно заломал руки.
— Сын тоже с вами?
Пауза.
Тишина.
Дима сидел, как неживой. Он даже не поднял головы. Только прошептал:
— Я же всё рассказал. Я… Я помог.
Опер щёлкнул ручкой:
— Это уже будет оценено следствием. Сейчас — вы свидетель и соучастник. Поехали.
Троих вывели по очереди.
Никакого унижения.
Просто рабочая зачистка.
Наручники.
Фотофиксация.
Машины закрылись.
Колонна поехала. Без мигалок. Без крика.
________
Тем временем. Где-то во дворах.
Женя стоял на балконе и курил. Соня спала.
Рядом — Алиса, с пледом на плечах.
— Их забрали, да? — спросила она.
— Да, — ответил Женя. — Тихо. Без ощущения завершения
Алиса долго молчала.
— Значит, ты победил?
Женя усмехнулся, выбросил окурок.
— Это не победа. Это просто… расчистка завалов.
Пауза.
Ветер гонит мусор по асфальту.
— Завтра будет новый день, Алиса.
— И новые крысы.
— Но теперь мы знаем, куда смотреть.
---
В СИЗО.
Трунин сидел в одиночке.
Смотрел в пустую стену.
На лбу — пот. На губах — трещина.
Он прошептал:
— А Лопатин...
— Лопатин думает, что победил.
Он усмехнулся, чуть сдвинулся на койке и прошептал:
— Ну и пусть думает. Пока жив.