Завязка

Под халатом я была совсем нага. Мое тело покрывалось мурашками. Я шла босиком по уже залитому алкоголем, мраморному полу. Все эти люди смотрели на меня как на сумасшедшую. Стоя посередине разодетой толпы, я словно была окружена высокой изгородью нелепого театра. Люди постоянно переминались с ноги на ногу, хлопали в ладоши ни к месту, извивались и даже рыдали. Они все были не в себе. Ощущение, что я точно схожу с ума. А может вовсе и не я.

У меня не получалось сосредоточиться на своих мыслях. Лифт долго не приезжал. И вдруг, неожиданно для самой себя, я развернулась и побежала обратно к Андреасу. Избивая его входную дверь, я рвалась внутрь опасаясь, что парень мне не откроет.

– Кто? – спросил, не открывая он.

– Я забыла сигарету, которую ты мне дал.

Андреас, помешкав, открыл мне дверь, и я ни медля ни секунды пролезла в номер и забежала в спальню. Он не был готов к подобному с моей стороны. Я увидела, что ложка была все еще наполнена, а значит я успела.

Вслед за мной в спальню забежал парень.

– Не смешно. Анастасия, уходи.

– Нет.

Он посмотрел на меня непонимающим и ужасно раздраженным взглядом.

– Ответь мне честно пожалуйста, ты когда-нибудь уже это употреблял? – спросила я максимально твердым голосом, указывая на ложку.

Он смотрел на меня, не желая ничего ответить. В моем же взгляде читалась молитва.

– Ты хотел, чтобы я чаще рассказывала жизненные истории на сессиях. Я расскажу тебе одну лично. Мой отец употреблял именно эту дурь. И знаешь, начинал он тоже не с нее, просто в какой-то момент решил попробовать. Ловушка в том, что с легких наркотиков можно слезть, а с тяжелых даже вернуться к легким невозможно. Тебе будет необходимо больше, сильнее и дольше испытывать эффект. Каждый раз планка будет расти, а ты гнить заживо. Бывших наркоманов не бывает. Однако, не теряй шансы хотя бы попробовать им стать. После такого не возвращаются, Андреас. Поэтому ответь мне на предыдущий вопрос, пожалуйста.

– Где твой отец? – спросил меня парень.

– Там же где и твоя сестра.

Минута молчания. Я медленно подошла к нему, чтобы снять с его руки ремень. Забрала ложку с уже жидким веществом, и решила вылить его в раковину. Вернувшись обратно в спальню, я увидела поникшего Андреаса, лежащего на кровати спиной ко мне.

– Ты расстроился из-за этого?

– Нет. Я ужасно напуган.

– Чем же?

– Скоро начнется ломка, а у меня не осталось ничего легкого. Ты вообще не представляешь, что это за боль. И знай, я позволил тебе это выступление, только потому что приехал сюда работать над собой.

– Я представляю. Я видела. Я буду рядом.

Присев на другой край кровати, я столкнулась с ним взглядом. Его взгляд был наполнен слезами, а на щеках были влажные дорожки. Сейчас он был настолько уязвимым, насколько это возможно. Передо мной лежал уже не взрослый парень, а простой маленький напуганный мальчишка. Ребенок.

– В тот день я лишь хотел облегчить свою боль. Я был глуп и обижен. Я не хотел себе такой жизни. Не хотел, – через слезы, тихим-тихим шепотом сказал мне Андреас.

– Что случилось в тот день?

– Она не всегда была злой сукой, мы часто голодали, но, когда ее любовники дарили ей что-то съедобное, она всегда делилась со мной. Бывало, еду прятала от матери, чтобы та все сама не съела. А потом наступила зима. Праздники. Сестра привела друзей в квартиру, а меня в комнате закрыла, чтобы не вылазил лишний раз. Они там все веселились, уроды. А на утро первого января, уже все разошлись, но она долго меня не открывала. Я подумал, что она шутит так надо мной или со своим любовником развлекается. Но наступил вечер, я изрядно проголодался, начал кричать, чтобы она открыла. В ответ тишина. Я раз крикнул. Два. Три. А потом молоток, который под кроватью для защиты лежал, достал и начал выбивать замок дверной. Я был в ярости. Вылетаю в коридор, а дома пусто. Никого. Еды нет, везде бутылки, ложки, в общем беспорядок ужасный. А потом захожу в ванную. И в этот момент все внутри словно замирает. Чувства пропадают, шок. Пустота. Она лежит там, вся в крапинку. Рядом шприц. Кровоизлияние в мозг из-за передоза, – ему было так больно это рассказывать, он почти задыхался от настигших его слез и обиды. – Я всегда знал, где она прячет колеса. Только после того, как ее увез катафалк, до меня дошло осознание происходящего. И наступила боль от потери. В тот день я лишь хотел облегчить свою боль. Я не знал, что вся эта дрянь со временем превратит мою жизнь в одно большое выживание. Мне было четырнадцать, когда я ее потерял, – его голос стал совсем тихим, он изо всех сил старался контролировать дрожь в нем.

Мне стало просто невыносимо. Я ринулась к нему. Крепко взяла в свои объятья, отчего тот сначала напрягся всем телом, а после уткнулся лицом мне в плечо и задрожал, всхлипывая и плача. Его боль наконец кого-то коснулась. Я робко дотронулась до его волос, и начала медленно гладить его по голове и шее, вовсе не стараясь его успокоить, а лишь, дать понять, что сейчас он не один. Когда-нибудь все равно наступил бы этот момент. Раскаяние. Осознание. Переживание. Ему нужно было полноценно прочувствовать боль из-за потери сестры, а не просто спрятать ее за чем-нибудь. Спустя время он начал засыпать в моих объятьях. Я тоже сомкнула глаза.

Неразборчивое бормотание разбудило меня под утро.

Андреас бредил. Я дотронулась до его лба, который горел. Вскочив с постели, я не стала его будить, а сразу, схватив ключ-карту от его номера, выбежала в коридор. Мне срочно нужно было к себе, чтобы взять аптечку и удобную одежду. В коридоре, на мое удивление, все еще было море обезумевших людей, но в этот раз они мне не мешали. Я знала, что мне нужно, и зачем мне это нужно. Быстро добравшись до своего номера, стало понятно, что своего ключа у меня нет. Скорее всего, он остался в номере, когда меня настигла паника. Я побежала на первый этаж к администратору. Народу не было нигде, кроме этажа Андреаса. Впрочем, так лучше, люди отвлекают, влезают в личное пространство, а сейчас я совершенно собрана, поэтому мне это на руку. Администратором сегодня была та, самая женщина, которая уходила сегодня от Андреаса.

– Здравствуйте, могли бы Вы открыть мой номер «365», дверь захлопнулась, а ключ остался внутри, – вежливо попросила я.

Администратор подняла на меня свой совершенно стеклянный взгляд, а после положительно кивнула, и выйдя из-за своей стойки, направилась по моей просьбе. Вот мы уже подходили к нужной двери, вот она уже была открыта для меня. Все оказалось проще, чем я предполагала. Я переступил порог своего номера, в котором горел свет и было невероятно холодно. Конечно, я забыла выключить все перед уходом.

– Спасибо, Вы, можете идти, – поблагодарила я женщину.

Однако, уходить она вовсе не собиралась. Оглядевшись по сторонам в коридоре, она зашла в номер, прикрыв за собой аккуратно дверь.

– Передай, Андреасу, что отель пуст.

– Пуст? – переспросила я.

Она кивнула головой и добавила.

– Скажи ему, что я зайду через день.

– Зачем же? Вы спите вместе?

– Спим? Нет, все не так романтично, девочка.

– Вы влюблены в него?

– Нет, конечно, нет. Если бы я была в него влюблена, я бы не потерпела, спящую в его постели, чужую девчонку.

–Тогда, я вынуждена сказать Вам, что Андреас сейчас не может принимать у себя различных гостей. Он Вас не ждет.

Она посмотрела на меня сведя темные брови от непонимания. У меня создалось мимолетное ощущение, что мы обсуждали разное. Женщина вышла, а я тут же побежала к своему чемодану. Достав оттуда чистое белье и одежду, я быстро оделась, вынув все ненужное из чемодана. Оставила лишь аптечку, нижнее белье, удобные футболки и джинсы, еще закинула свои спортивные штаны, которые были в табаке в чемодан. Нашла ключ-карту от своего номера, достала ключ из халата от его номера, и выбежала, не забыв надеть кроссовки. Чемодан был легкий, я поставила его на колесики и помчалась к Андреасу. Спускаясь в лифте к нему, я поняла, как сильно переживаю за него, но не понимала почему. Мы знакомы с ним всего ничего. Но его боль была так схожа с моей, поэтому жалея его, я жалела себя. Спаситель. Когда двери открылись, передо мной была все та же картина: безумные разукрашенные люди. Чему они радовались? Что они все это время видели?

Зайдя в номер, я быстро распаковала чемодан, достав оттуда аптечку. Мне нужно было жаропонижающее. Схватив пустой стакан, я налила в ванной в него воды и отправилась в спальню, где лежал Андреас.

– Анастасия, ты здесь? Это ты? – настороженно спросил меня парень.

– Да, я принесла тебе жаропонижающее, – ответила я.

Протянув ему стакан воды и таблетку, я случайно дотронулась до его руки. Его тело просто горело. Андреас выпил лекарство. Я знала, что его ждет. Я знала, что ждет меня. От этого знания легче не становилось.

– Все хорошо? – спросила я.

– Да, просто жар. Это не страшно.

– Когда ты последний раз принимал? – я задала этот вопрос, чтобы знать примерное начало различных стадий ломки.

– Днем после того, как ты заходила за сигаретами.

Я поняла, что прошли уже почти сутки.

– Нужно протерпеть недельку. И должно стать легче. Мы справимся! – подбадривающе сказала я, усаживаясь на другую половину кровати. Приподняв одеяло, чтобы залезть под него, почувствовала, что оно все влажное. Я решила перевернуть его сухой стороной. Однако, на подушке Андреаса тоже было огромной мокрое пятно.

– Приподнимись, пожалуйста, я поменяю наши подушки.

– Не нужно. Тебе придется спать на моей сырой. Вообще давай я переберусь на диван, – пробормотал парень.

– Нет. Все в порядке. Мне не сложно. А подушку я просушу, все равно я люблю спать без нее.

– Я тебе не верю. Мне не удобно за то, что ты тут обхаживаешь меня.

– Просто расслабься и поверь, что мне не сложно.

Я быстрым рывком заменила ему подушку. Направившись, на балкон в гостиной, я вынесла подушку на улицу, а сама решила остаться в гостиной и осмотреть все вокруг тщательно на наличие возможных заначек Андреаса. Я просмотрела все шкафы и полки, под ковром у дивана, в диване, под столиком, в вазе, за картинами, в коридорчике. Просмотрела в ванной ящички, проверила в сливном бачке. Ничего не нашла, что показалось мне слегка подозрительным. Из-за всех этих дел я совсем забыла о том, что ничего сегодня не ела, и голод давал о себе знать. Организм совсем ослаб за сегодня, поэтому я решила заказать еду в номер. Позвонив в ресторан отеля, заказала говяжью отбивную, шоколадное пирожное, куриный суп и много различных фруктовых пюре, а также воды в бутылках.

Время шло, состояние Андреаса ухудшалось, ни смотря на то, что парень весь день спит.

В номере уже потемнело, но включить свет по ярче я рискнула только в гостиной, при этом закрыв дверь в спальню, чтобы свет не проникал туда. Во время абстинентного синдрома свет становится врагом. Андреас снова уснул, наверное, подействовало жаропонижающее. Спустя время принесли заказ, я съела свое мясо, которое почему-то потеряло для меня особый вкус, как и шоколадное пирожное. Осторожно зайдя в спальню, я разбудила и спросила у Андреаса хочет ли он есть, но тот лишь отрицательно мотнул головой. Одеяло совсем сползло с него. Простынь была насквозь мокрая. Так же, как и футболка парня.

Дотронувшись до Андреаса, я почувствовала, что температура тела ничуть не упала, а даже наоборот подскочила.

– Как самочувствие? – взволновано спросила я.

Молчание. Лишь поворот головы в противоположную от меня сторону. Я потянулась к нему, чтобы снять с него футболку. Он невероятно сильно схватил меня за руки, начав мычать от боли. Его руки перехватывали мои каждый раз, когда я освобождалась.

– Я просто хочу поменять тебе футболку. Твоя вся мокрая. Так будет лучше, – старалась объяснить я.

Вдруг парень начал вставать с кровати и, неустойчиво шагая, направился вон из спальни. Я быстро побежала за ним.

– Мне нужно в туалет, – тихо произнес Андреас.

Я резко остановилась. Идти за ним дальше было бы странным. Волнения, что он может н не удержаться от соблазна и принять что-то не было, ведь я все проверила, однако, я поставила ему условие.

– Дверь на замок не закрывай только, пожалуйста.

Он мотнул головой в знак согласия. От упадка собственных сил я решила не караулить его у двери, а присесть на диван. Было слышно, как Андреас включил воду. Я решила дать ему личного времени, но парень, как мне казалось, долго не выходил из ванной. Решиться заглянуть к нему было сложным решением, но скоро у него могут начаться судороги или припадки, а если он упадет и разобьет себе голову. Эти мысли не давали мне покоя, поэтому я решила захватить ему свежую футболку из его шкафа и зайти к нему. Моя чуйка меня не обманула, он сидел на полу возле ванной в одних джинсах, из последних сил стараясь не свалиться полностью. Парень весь был в поту, с него ручьем шла вода. Его голова постоянно падала от того, что он пытался поднять ее и удерживать, но сил не хватало, точно мышцы прекратили слушаться его. Заметив меня в проходе, он замычал, и стал невнятно что-то мне говорить. Я правда, старалась его понять, но это был несвязный бред из-за жара. Бросив футболку на пол, я подбежала к нему, и попробовала подхватить его, чтобы затащить в ванную. Это было ужасно сложно, я была намного мельче него, а его тело его не слушалось. Он до конца даже не мог понять, что я пытаюсь с ним сделать.

– Давай на счет три, ты соберешься и поможешь мне перенести тебя ванную. Слышишь? – спросила я.

Он смотрел совсем в другую сторону, его лицо изображало гримасу тихого ужаса. Глаза закатывались не переставая, челюсть была сильно сжата, казалось, еще чуть-чуть и он сломает себе зубы, сотрет их в пыль. Подхватывая и поочередно перетаскивая его части тела, я почти полностью уложила его в ванной. Он мычал и ревел от ужаса, что поглощал его. Его рот исказился в ужасной улыбке, уголки его рвались и кровоточили. Быстро сообразив, я свернула полотенце в жгут и попыталась засунуть ему в рот, чтобы тот закусил его зубами, иначе Андреас просто испортит свои зубы или откусит язык. Челюсть была сжата настолько сильно, что мне приходилось использовать всю свою силу, чтобы раскрыть ее. Парня дергало, трясло, он то и дело пытался свернуть калачиком или наоборот вытягивался во всю свою длину, извиваясь так, будто все его кости меняют свое местоположение внутри тела. От незнания, что делать я решила облить его холодной водой, но это усугубило ситуацию. Его ноги схватила невероятно мощная судорога. Он кричал от боли.

– Прости, прости меня, сейчас я тебя вытащу, - пропищала я – испуганная, маленькая девчонка.

Махнув мне рукой, Андреас начал сам выбираться из ванны, все что я делала это­­ – страховала его и придерживала за плечи. Мои руки дрожали, а я была менее собрана, чем ожидала. Вдруг парень резко сжал меня в объятия, отчего мы оба повалились на пол. Я отчетливо услышала звук шлепка его тела об кафель.

Его напряженные до безумия руки не разжимались, я не могла полностью вдохнуть грудной клеткой, еще чуть и он сломал бы мне ребра.

– Анастасия, я не смогу, принеси мне, – прошипел мне на ухо Андреас.

Я лишь помотала своей головой в знак отказа.

Он сжал руки сильнее, начиная трясти меня и умоляюще рыдать.

Его пот, слезы, слюни все смешивалось в моих волосах. Внезапно он толкнул меня в сторону. Его начало рвать прямо на пол.

– Как же больно, – кричал парень. – Очень сильно, я не смогу, не смогу, боже.

– Ты справишься со всем, я верю в тебя. Мы справимся.

Я сидела, облокотившись на край ванны, и не понимала, что мне дальше делать, однако, сдаваться я не планировала. Я должна помочь ему. В дверь номера постучали.

Парень начал старательно подниматься, хотя его судороги продолжались, все еще внимательно наблюдая за ним, я заметила, что в его лице уже не было былого дружелюбия, его настигала агрессия. 

– Я сама открою, лучше иди в спальню, – сказала ему я.

Он не услышала меня или сделал вид, что не услышал.

Когда Андреас открыл дверь, я услышала знакомый голос, принадлежащий Романову. Как только я собралась выйти из ванной, Мюллер тут же захлопнул дверь в нее прямо перед моим носом.

– Ты не один сегодня? – спросил Павел.

– Нет.

– Не хочешь пригласить? Могу даже присоединиться к вашей вечеринке. Поделишься со своим другом очередной принцессой?

Как же мерзко звучали эти слова, особенно из его уст.

– Думаю она будет против таких развлечений, не сегодня Паш, – Андреас старался контролировать свой голос, но получалось у него не очень хорошо.

– Я все же войду, – проговорил Романов.

Я слышала звуки шагов, и не понимала почему не могу выйти, зачем Мюллер закрыл дверь передо мной. Когда парни прошли в гостиную мне стало хуже их слышно, поэтому тихо приоткрыв дверь, я нагло стала подслушивать их разговор.

– Сегодня у нас должна была быть сессия, но планы слегка поменялись. Сам знаешь у Моры стащили трехнедельный запас дури, который принадлежит мне. У меня, конечно, еще есть свое, всегда стараюсь думать наперед, но все же решил навесить старого зависимого друга, – с ноткой подозрения в голосе сказал Павел.

– Ты на что-то намекаешь?

Я видела лишь опершегося на стену у входа в гостиную Андреаса, которого неистово дергало, а глаза неконтролируемо закатывались. Как он еще не повалился, удивительно.

– Я вижу, что ты не причастен к пропаже, у тебя ломка, хоть ты и стараешься скрыть, – с наигранной заботой в голосе проговорил Павел.

– А все же может спросишь у девушки, не хочет ли она расслабиться, а то ты все же не в состоянии ее удовлетворить.

– Не думаю, что она согласиться, уже вечер она устала.

– Можно и не спрашивать, друг, ты совсем размяк. У меня с собой одна волшебная таблетка, открой шампанское и добавь ее. И девушка целиком и полностью наша.

На моменте с таблеткой я сильно напряглась, Андреас запросто может сорваться, Романов, как всегда, не вовремя. Еле заметно повернувшись ко мне, Мюллер устремил на меня свой взгляд, наполненный отчаянием, после чего он произнес:

– Я буду.

Только услышав звук превращающейся в порошок таблетки я рванула вон из ванной комнаты, чтобы предотвратить страшное дело. Я подбежала к столику, на котором был порошок и смахнула все рукой на пол. Удивленные глаза Романова, преследовали все мои движения.

– Уходи, Андреасу нужен покой, – обратилась я к Павлу.

Как вдруг, тот во весь голос рассмеялся.

– Андреас, у меня есть еще садись, друг, – махнул он рукой, подзывая Мюллера к себе.

– Нет, Андреас, пожалуйста иди в спальню, – я крепко взяла его за обе руки, заставляя смотреть на меня. – Он тебя провоцирует, завтра будет лучше, только продержись, а его я сейчас выпровожу. Пожалуйста, Андреас, это тебе нужно.

Парень глубоко вдохнул, вырвался из моих оков и скрылся в спальне, захлопнув за собой дверь. Буквально сбежал от Романова и от меня.

– Он хорошо держится, – сказал мне Павел.

– Если ты правда его друг, то уходи, этим ты поможешь.

– Я ему друг, а кто ты ему, Анастасия?

– Настоящий друг, сражающийся за него.

– Он еще не впечатал тебя в стену?

– О чем ты? Не неси ерунды, просто уходи уже.

– В прошлую его попытку бросить, он словил волну дикой агрессии. Даже дрался со мной, ножом другого друга порезал за то, что тот отказался ему дозу принести. Не боишься, что и с тобой что-нибудь приключится?

Я не знала, что ответить, я слышала, что все по-разному реагируют на боль, и агрессия при ломках естественное дело. Боялась ли я? Немного.

– Или он впечатывает тебя в постель? – ехидно спросил Романов.

– Как же быстро ты переключился с одной темы на другую, – ответила я.

– Проводишь время на тусовках, пьешь, куришь, принимаешь шоты от малознакомых парней, с другим малознакомым парнем время в одном номере проводишь, на тренировки ходишь к двум не разлей вода мальчикам. Интересная складывается ситуация. Не знаю даже, как это понимать.

– Тебе ничего и не нужно понимать, мое личное время тебя не касается. Прошло двенадцать лет, ты что ожидал увидеть ту маленькую девочку? Спешу разочаровать. Проваливай из номера, – почти крикнула я на него.

– Тихо-тихо, уже ухожу, раньше ты была спокойнее, мне это больше нравилось.

Я готова была кинуть в него тяжелую вещь, но ничего так и не нашла под рукой. Павел неспешно встал, поправил свой костюм, и направился к выходу.

Стоя в проходе, я сказала ему напоследок:

– Вскоре и тебя ждет ломка, не забывай дурь все еще не найдена, а я сомневаюсь, что кто-то будет рядом с тобой.

– Не разбрасывайся такими едкими речами, а то я могу подумать, что ты причастна к воровству.

– К сожалению, это не я, но я была бы рада, если бы вы все вспомнили здесь, что с вами творит эта дрянь и в кого она превращает вас и ваших друзей. Никакой фирменный костюм, дорогие рубашки и часы не скрасят ваши трясущееся потные тела.

Я захлопнула перед ним дверь.

По пути к Андреасу, я захватила мусорной ведро на случай, если парня снова начнет рвать. Мюллера все еще трясло, дотронувшись до его лба, мне стало понятно, что температура не сходит. Заставив парня выпить еще пару таблеток обезболивающего, я легла рядом. Вся постель была влажной и от пота, и от мокрой из-за душа одежды. Был уже глубокий вечер, время летело быстро, а я уже совсем вымоталась.

Андреас зажал в зубах одеяло, крича от боли, ужасно смотреть на то, как он мучается, на следы крови на одеяле из-за того, что уголки губ от натяжения просто рвутся. Помочь ему было никак, лишь ждать. Периодически его рвало, постоянно трясло, иногда он мог засыпать на несколько минут, потому что тело истощалось. Когда я пыталась его покормить, организм отвергал любую пищу. В какой-то момент я думала, что Андреас блюет органами, потому что он совсем не ест, что вообще из него выходит. Хотелось спать, но я не могла себе этого позволить, иногда приходилось поправлять ему подушку, чтобы его язык не западал, и он случайно не задохнулся.

Бывало, во сне Андреас громко звал сестру, к моему удивлению, имя Романова тоже звучало. Эта ночь была похожа на американские горки. Когда парень был спокоен я смотрела на него и представляла, что все закончилось, что он победил, но потом наступали мучения, с которыми ему приходилось бороться одному. Ни смотря на поддержку, наркоман все равно проходит этот путь в одиночку, заключающийся в пытках и искуплении. Чтобы не заснуть, я решила вымыть пол в ванной. Отмывать все это было не сложно и не долго, неплохая разгрузка для мозга, как бы странно это ни звучало. Сразу же решила принять холодный душ, но забыв, что одежда лежит в спальне, мне пришлось накинуть большой белый халат, который, к моему счастью, был под рукой. Вернувшись обратно в постель, я увидела, что Андреас уснул, поэтому решила за одно с ним вздремнуть. Мне снился отец, по которому я очень сильно скучала. Глубокая ночь, мы идем с ним по липовой аллеи в родном парке, он подбрасывает меня верх и каждый раз ловит, от чего я смеюсь своим самым искренним, детским смехом. Мы пьем вкусный яблочный сок с мякотью и веселимся. Вокруг никого кроме нас двоих. Свежий запах ночного города, сладкого сока и недорогого мужского парфюма. На обратном пути домой отец всегда нес меня на своих руках, а я крепко обнимала его за шею, медленно засыпая, свернувшись в маленький, полный радости, уставший комочек. Он всегда заботился обо мне, по-особенному нежно. Папа был моим светом и защитой в этом опасном и жестоком мире. Только сейчас я заметила, некоторое сходство Андреса с моим отцом. Нет, не во внешности, скорее в их отношении ко мне. Андреас не робок в словах и действиях, он четко знает, что делать и как, мне впервые за очень долгое время комфортно с мужчиной.

Проснулась я от того, что почувствовала тяжелую влажную ладонь на своей щеке. Повернув голову, я встретилась глазами с парнем, который уже вслух молил меня о дозе.

– Анастасия, помоги мне, мне так больно, прошу тебя, – хрипел, надрывающимся голосом парень, все крепче держа мою голову.

Я не могла ничего ответить, лишь мотала головой, изо всех сил сдерживая слезы. Встать я тоже не могла, Андреас уткнулся носом мне в плечо, рыдая и рыча, крепко держа мою голову, словно его рука приросла ко мне. В какой-то момент мне стало больно, и все что мне оставалось это обмануть его.

– Отпусти меня, я сейчас схожу и принесу, только отпусти. Хорошо?

Вырвавшись из его плена, я рванула к выходу, захлопнула дверь в спальню, услышала его шаги в мою сторону, поэтому быстро сообразив, я подперла дверь тяжелым креслом. Удивительно какой силой может обладать загнанный в угол человек. Андреас не сразу понял почему трудно открывается дверь, но с каждой секундой его ярость увеличивалась, не долго ждать и он бы распахнул эту дверь с ноги, я прыгнула в кресло, упираясь всей силой ногами в пол.

– Открой дверь, открой эту чертову дверь! – Мюллер орал во все горло.

Говорить с ним сейчас было бессмысленно, я лишь надеялась на свои силы, которыми удерживала дверь. Парень все еще вопил, переходя на угрозы. Сразу вспомнился рассказ Романова о том, что творил Андреас при ломках. Мюллер долбился в дверь на столько сильно, что порою я отскакивала вместе с креслом.

– Я тебя убью, если ты меня сейчас не выпустишь, поверь мне, Анастасия, я тебя убью!

Я молчала, изредка всхлипывая, стараясь делать это как можно тише, чтобы он не услышал.

– Прошу тебя открой, ну же давай, разве ты не видишь, как мне плохо, я страдаю, Анастасия, – его голос сменился на более спокойный и протяжный.

Его интонации и эмоции постоянно сменялись, он пытался манипулировать мною, запугивать, а я все ждала, когда он выдохнется, и отчаянно надеялась, что его силы закончатся раньше моих. Спустя время он затих, лишь редкие звуки плача.

– Завтра будет легче, Андреас, – надрывистым, испуганным голосом произнесла я.

– Ты же ничего мне не принесешь? Ты меня обманула.

– Так будет лучше, ты столько уже прошел, ты молодец, Андреас, осталось совсем немного.

– Мне плевать, я просто хочу, чтобы это закончилось!

Я слышала звуки его удаляющихся шагов, но отходить от двери я все еще боялась, поэтому решила провести остаток ночи на этом кресле. У меня нет желания сбежать и бросить Андреаса, но мне хотелось домой, сессии с Романовым казались сущим адом, а мучения Андреаса напоминали о моем прошлом. Мне хотелось его спасти, мне нужно было это. Заснуть снова не выходило, в мыслях я рассуждала обо всем на свете всю ночь. О том, что пропустила две тренировки у Аяза и Габбаса, даже надеялась, что они вовсе обо мне забыли. Пыталась найти способы расторгнуть договор с Романовым, думала о том, что значит фраза, сказанная администратором и зачем мне говорить это Андреасу.

«Отель пуст». Что это значит?

За все оставшееся время Мюллер ни разу не буянил, лишь выл и рыдал, периодически молил меня и отключался. Под утро он вовсе стал спокоен, и я решилась зайти к нему. Андреас спал, как младенец. Его ломку выдавал только пот, некоторые подергивания и неестественная поза, в которой он уснул, будто его выворачивало наружу всю ночь, хотя скорее всего, так и было.