«Она была ядом, пульсирующим в его венах»
Громкая музыка выбивала ритм ещё до того, как двери клуба открылись. Неоновые вывески мерцали, толпа молодёжи выстраивалась в очередь на вход, а на парковке ревели двигатели спортивных автомобилей. Воздух был пропитан адреналином, ночью и ожиданием хаоса.
Автомобиль плавно остановился у входа. Когда двери открылись, первой вышла Кэролайн — в ярко-красном платье, идеально облегающем её тело. Она откинула волосы назад, каблуки застучали по асфальту, и её взгляд сразу же скользнул по парням, стоявшим рядом. Один из них нервно сглотнул.
За ней появилась Ребекка — утончённая, сверкающая, с распущенными золотыми волосами и взглядом, который мог бы сжечь до тла. Её сверкающее серебряное платье ловило каждый луч света, создавая эффект электрической искры.
И наконец — Изабель. В чёрном мини с открытой спиной, кружевными рукавами и дерзкой улыбкой. Платье подчеркивало её грудь и бедра, а походка заставляла людей расступаться. Она выглядела соблазнительно — опасно красивая, как сама ночь.
— Ну что, готовы повеселиться? — холодно бросила она, взглядом обесценив все вокруг.
Трое девушек вошли в клуб уверенно и грациозно, как хищницы на охоте. Их шаг был синхронным, взгляды — холодно-уверенные. Они не оборачивались, не улыбались случайным парням — мир должен был смотреть на них, а не наоборот.
Они подошли к барной стойке без слов, сели с грацией, которую не сыграешь. Бармен даже не успел спросить — каждая из них уже знала, чего хочет. Шоты появились перед ними почти мгновенно.
Они одновременно подняли стаканы и резко осушили их содержимое. Ночь только начиналась.
Из дальнего угла клуба, где свет был тусклее, а атмосфера спокойнее, за ними наблюдали двое. Клаус, прижавшись к стене с бокалом виски в руке, перевел взгляд с Изабель на Кэролайн и обратно, и его улыбка стала ещё острее.
— Скажи мне, брат, это не самое опасное трио, которое ты когда-либо видел? — произнес он тихо, с едва сдерживаемым восхищением.
Кол, сидя рядом, улыбнулся так, как будто увидел новую игрушку.
— Это не трио, это апокалипсис в блестках, — хмыкнул он.
Клаус тихо рассмеялся, отпив из стакана.
— Кэролайн и Изабель — кузины. И, честно говоря, это объясняет многое. Они обе знают, как войти в комнату так, будто она им принадлежит, — и выйти, оставив после себя хаос и восхищение.
Кол бросил на него косой взгляд и усмехнулся.
— Две стихии, к которым не стоит прикасаться. Но именно поэтому хочется это сделать.
Изабель с улыбкой посмотрела на своих подруг, чувствуя, как атмосфера клуба начинает накаляться.
— Я же вам говорила, что этот вечер будет весёлым, — сказала она, глядя на Кэролайн и Ребекку, которые переглянулись и приподняли брови, обе уже ощущали, что сейчас что-то интересное произойдёт. — В Париже были клубы, где можно было танцевать на трибунах, но здесь такого нет. Однако... барная стойка — идеальное место, чтобы добавить остринки. Ну что, девчонки, идём?
Изабель первой ступила на барную стойку, изящно выгнув спину и слегка подняв одну руку вверх, а другой медленно провела по бедру. За ней поднялась Кэролайн, повернувшись спиной к Изабель, их движения слились в гармоничный, раскованный ритм — то плавные, то внезапно резкие. Ребекка, подмигнув бармену, с лёгкостью вскочила рядом, подтанцовывая вокруг, наклоняясь вперёд и мягко раскачивая бедрами. Девушки то синхронно поднимали руки, то смеялись, вращаясь друг вокруг друга, игриво приседая, выгибая тела, и снова поднимались — в этом танце было всё: свобода, огонь, грация. Их беззаботный смех терялся в ритме басов, а каждое движение — как вызов миру.
Они отошли в сторону, пробираясь через толпу, и сели на мягкий диван в полутёмном углу клуба. На столике уже стояла открытая бутылка бурбона и два стакана. Дэймон молча налил напиток, подал один Изабель, а сам откинулся на спинку, сделав глоток.
— Где Елена? — спросила Изабель, держа стакан в пальцах.
— Танцует с Стефаном, — ответил он. — Похоже, у неё сегодня хорошее настроение.
Она слегка улыбнулась и сделала глоток. Бурбон обжёг горло, но приятно.
Разговор между ними был лёгким, непринуждённым. Они шутили, вспоминали какие-то нелепые моменты, говорили о Энцо, а Изабель время от времени смеялась — по-настоящему, искренне. Без привычной холодной гримасы или язвительности. Они выглядели как близкие друзья — или брат с сестрой, которые давно не виделись и наконец могли откровенно поболтать.
Кол сидел в удалённом тёмном углу клуба, в тени, где свет не достигал его лица, лишь отражался в его глазах. На коленях у него устроилась симпатичная брюнетка, которая, задержав дыхание, наклонилась к нему ближе. Она думала, что соблазняет его, но на самом деле это он играл ею, как кошка мышью.
Его пальцы скользнули по ее шее, губы коснулись кожи — и он жадно вцепился в нее, поглощая кровь, как самый лучший алкоголь в этом заведении. Она вздохнула, закрыв глаза, не чувствуя опасности, только сладкий транс. Первородный откинулся назад, облизывая губы, и на мгновение перевел взгляд в сторону. Его глаза нашли Изабель. Она, которая обычно была сдержанной, жесткой, с острым языком и безразличным взглядом, сейчас сидела рядом с Деймоном и выглядела... иначе.
Нет, ему было все равно. Абсолютно. Просто любопытно. Потому что эта девушка оставалась загадкой — то холодная, как лезвие, то вот так — теплая, живая, с блеском в глазах. Но даже сейчас, рядом с Деймоном, она не была раскрыта полностью. Что-то в ней оставалось закрытым, как дверь, которую никто не имел права открывать.
К Деймону и Изабель подошли все: Ребека, Керолайн, Стефан и Елена, их лица говорили о том, что они уже достаточно пьяны, но это не мешало им весело смеяться и развлекаться. Девушки сели рядом на диван, и атмосфера становилась все более раскованной.
Изабель снова подняла взгляд на Ребеку и с улыбкой в голосе произнесла:
— Добро пожаловать в компанию, Златовласка.
Деймон, который сидел рядом с Изабель, едва удерживая равновесие, наклонился к ней и тихо прошептал на ухо:
— Ведьмочка, но ты все же не на 100% показала себя.
Изабель улыбнулась, ее взгляд стал немного холоднее, а в голосе прозвучала ирония:
— Возможно, тебе придется подождать еще немного, чтобы увидеть все, что я могу.
В тот момент, когда смех и шум клуба начали поглощать ее внимание, Изабель почувствовала резкую боль, которая расплескалась внутри, как острые лезвия. Шрамы на ее теле начали отзывать болью, сильнее, чем когда-либо. Она мгновенно перекосилась от боли, но пыталась не подать виду, просто снова улыбнулась, хотя этот жест уже не был таким искренним.
Без лишних слов она поднялась, бросив последний взгляд на компанию, и направилась в туалет, чтобы хоть на мгновение вырваться из этого мира.
В уборной, осмотрев себя в зеркале, Изабель подняла рукава своего платья и увидела новые, свежие шрамы, которые теперь отчетливо проступали через кожу. Они были глубокими, кровоточили и жгли, как будто что-то внутри нее восстанавливало старые раны. Ее выражение лица потемнело от боли, и она не смогла сдержать легкий стон, но быстро скрыла боль за холодным взглядом, стараясь не дать себе волю.
Изабель тихо умыла руки, смывая остатки крови, пытаясь успокоиться. Вода была холодной, и это вроде бы помогло собрать мысли. Но в какой-то момент, когда она подняла взгляд, почувствовала, как чьи-то руки резко обхватили ее бедра, затягивая к себе. Это были руки Кола.
Она не удивилась и не испугалась. Ее взгляд оставался холодным и непроницаемым, как будто она уже привыкла к таким моментам. Она не подала никакой реакции, даже не дернулась от его прикосновения. Кол стоял близко, наблюдая за ней, но Изабель не позволяла себе раскрыться, как всегда, держа все эмоции под контролем.
Ее выражение лица не изменилось, даже когда его руки сжали ее бедра. Она не сказала ни слова, не могла даже подумать, что делать дальше. Только холодная тишина между ними.
Изабель медленно повернулась к Колу, улыбаясь так, как будто уже знала все его мысли наперед. Ее взгляд был колючим, голос — спокойным и язвительным:
— Это все? Ожидала большего от тебя, Майклсон.
Ее пальцы легко коснулись его шеи, скользнули вверх — как тень или дым, игриво, уверенно. Кол не моргнул — его глаза стали темнее, жаждущими. В следующую минуту он поднял ее и посадил на край раковины, не сводя с нее взгляда. Его ладони осторожно, но жадно скользнули по ее ноге вверх, как будто изучая территорию, которую он давно хотел завоевать.
Изабель только улыбнулась. Ее рука проскользнула под его футболку, чувствуя каждый напряженный мышц, который горел под ее прикосновением. Она словно рисовала по нему карту со всеми слабыми местами.
Кол двинулся ближе, одной рукой обнял ее за талию, сильно прижимая к себе. Другой — уверенно пошел дальше, туда, где ее тело реагировало уже одним только дыханием. Их лица были на расстоянии дыхания. Их глаза — в огне.
— Скажи, ты всегда такая холодная? — прошептал он.
— Только с теми, кто не заслуживает огня, — ответила она почти нечутко.
И тогда он резко вцепился в ее губы, а она — только на мгновение задержалась, а потом растворилась в поцелуе, диком, страстном и грубом, как буря в августе. Его руки крепко обхватили ее бедра, как якоря, не давая уйти — ни телом, ни желанием.
Его руки скользнули еще выше, уверенно, смело, пока ее тело не выгнулось в ответ, а с уст сорвался тихий, подавленный стон — сладкий, как грех. Она не отводила взгляда, глаза пылали огнем, и Кол поймал себя на том, что не может дышать — так сильно его тянуло к ней.
Ее пальцы легко дернули подол его футболки, потом решительно потянули вверх — ткань пошла за ее движениями. Все это сопровождалось ее поцелуями, медленными, мягкими, которые обжигали его шею, как будто она изучала каждый миллиметр кожи, оставляя за собой жар.
В Майколсона кружилась голова — не от алкоголя, а от нее. Она сводила с ума. В ее прикосновениях было что-то другое: сила, контроль, магнетизм. Она была не просто девушкой — она была бурей, и он с восхищением тонул в ней.
А потом — все внезапно остановилось.
Изабель остановилась ровно в тот момент, когда он уже не мог сдерживаться. Она наклонилась к его уху, ее дыхание было теплым, как обещание.
— Вот что бывает, когда кто-то решает поиграть со мной, — прошептала она тихо, с удовольствием хищницы.
Ее улыбка была холодной, странно красивой — такая, от которой мурашки пробежали бы даже по спине дьявола. Она легко спрыгнула с раковины, не взглянув на него больше ни на секунду, и вышла из туалета, оставив за собой аромат власти, дыма и несказанного триумфа.
А Кол... просто сидел, обжигая себя ее следами.
Просто оставила его там, в клубном туалете, с ускоренным дыханием, горящей кожей и воспаленным, до боли натянутым желанием.
Кол еще несколько секунд молча смотрел в пустоту, а потом хрипло засмеялся — сухо, раздраженно, без тени юмора.
– Сучка, – пробормотал он сквозь зубы, сжав челюсти.
Пальцы нервно провели по волосам, глаза блеснули опасностью.
Это не конец. Она выиграла раунд – не войну.
Он вышел из туалета, сразу же поймав взгляд танцующей у бара девушки. Светлые волосы, открытая шея, громкий смех – идеально. Кол подошел к ней, не говоря ни слова, просто потянул к себе, вдыхая ее запах, как облегчение.
Ему было все равно, кто она.
Ему нужна была только кровь.
И хоть на мгновение – опустошение.
Кол не терял времени. Девушка даже не успела что-то сказать – он уже тянул ее в темный угол в туалет , где музыка глушила любые звуки. Она была готова, Ему было безразлично. Единственное, чего он хотел – сорвать с себя то жгучее желание, которое зажгла в нем Изабель.
Она играла, а он сжигал себя изнутри.
Тепло ее тела, ее бездумные прикосновения — этого хватило, чтобы хоть на мгновение унять ту ярость, которую она раздула. Он был груб, скор, почти жесток. Для него она была лишь телом – временным облегчением, способом вернуть себе контроль.
Но даже после этого – Изабель не выходила из его головы.
Она была ядом, пульсирующим в его венах.