Рождена, чтобы умереть

Полиция разнюхивала места, где якобы слышали крики, но ничего подозрительного не отыскали. Равен покраснел от слез и прибыл к дому. Он сел на решетку лестницы у входа, покрутил браслет из серебра с зелёным камнем, выдохнул и зашёл в коридор.

- Что случилось? - новая мама Равена заметно запаниковала его состоянием.
- Ничего.

Она сложила руки на груди и не давала пройти дальше.

- Что?
- Ты плакал, - показала блондинка пальцем, заодно стирая оставшиеся слезинки, - Объясни, что не так.
- Зачем Вам это? Будьте как мои предыдущие опекуны - не интересуйтесь мной.

Кареглазый юноша столкнул ее руку.

- Так. Быстро сел за стол!
- Чего? - он серьезно удивился.
- Что слышал! Быстро сел!

Мать сделала кофе и принесла с холодильника пирог с черникой, который Равен уплетал быстрее всех в семье.

- Это мой любимый... - прошептал, одновременно признаваясь.
- У тебя проблемы в школе?
- Нет. Не там.
- Ну конечно, если ты там даже не появился ни разу, - женщина закрыла глаза, испивая горячий кофе. Она решила не поднимать тему отсутствия ее нового сына на уроках, а поговорить о его проблемах, - Что именно случилось?
- Я запутался... У Вас такое было?
- Я тебя понимаю, поменять столько семей...
- Всё-таки не понимаете...

Равен слегка повысил тон и опекунша сразу ответила:

- Не кричи на меня!
- Простите.

Маленькая кухня безнадежно томила молчанием.

- Объясни. Это из-за влюбленности или что?
- Я... Влюблён, я признаюсь честно. Это даже взаимно. Но мне плохо с этим человеком буквально.
- Тогда в этих отношениях нет смысла.
- П-почему?
- Глупый вопрос, все же очевидно.

Кофе начал остывать, как и ярость вампира к новой семье. Он немного не понял - как это, чужому человеку есть дело до личных переживаний чужого ребёнка? Ответ прост. Новая семья Равена не может вовсе иметь детей. Его мама Дарья, которая не любила сокращённую версию имени, всю жизнь мечтала о детях: маленькие пинетки, тихий смех, сопение в руках... Но врачи притворно улыбались, мол, таблетки и вера в Бога помогут.

- Я не понимаю.
- Тебе причиняют боль эти отношения. Тогда так будет всегда. «Всегда» от слова - «точно». Или тебе нравится такое?
- Нет, не нравится, - слегка посмеялся Равен, смахивая каплю воды от мокрой кружки.

Дарья сообщила мужу, что бесплодна. Он неимоверно расстроился, но смирился. После пара узнала про то, как нагло и бессовестно пропал отец и пьяница по имени Арион, и что семнадцатилетней бедняжке больше негде жить. Получив разрешение государства и оформив документы, они приютили вампира в своё гнездо, получая за это огромные деньги.

- Почему ты не посещаешь уроки? - она скорчила грустное лицо.
- Не вижу смысла в этом.
- Отучись, тебе это поможет. Нужные знания это показатель того, что ты можешь управлять людьми.
- Разве цвет молекул мне в этом поможет? - парень встал из-за стола, уходя в скромную комнатку.

Скрипящий ламинат растворялся в кусочках ласковой тишины. На столе царствовал бардак, король которого бросился тяжкой ношей на постель. Отворённое окно покачивало в сторону деревянный крестик на бижутерной цепи, что примотана к гвоздю в потрескавшейся стене. Равен пугливо вспоминал его перевоплощение. В его голову ударила мысль: «В столе усадьбы лежит шкатулка с украшениями и сама книга...».

Утром эти же самые мысли колотились в его голове, боязливо намекая, что нужно замести следы о себе в усадьбе: камни, книги, его вещи. Оповестив свою подругу об очередном прогуле, та с радостью перехотела идти на уроки. Прогулка в лес ее смутила. Но в глубине души она мечтательно воодушевлялась сумеречным лесом и серостью вместо неба.

Чёрные ботинки Лилит жмякали по лужам, она шмыгала носом, аккуратно возвращая положение губ, так как они накрашены легко смывающейся помадой. Голые деревья указывали на дорогу в усадьбу.

- Вау... Как я сразу не заметила этот дом... - удивлённо прошептала девятиклассница.

Заброшенное здание, но ещё целое и без участия вандализма, сияло в блеске утреннего света, гладкая поверхность небольшого озера отражала купол крон елей и сосен.

- Сначала стадион, - Лилит ногами ломала сухие ветки на дорожке, - Потом церковь. Теперь теремок в лесу. Страшно представить, куда ты меня в следующий раз пригласишь.
- Ты же сама говорила, что нравится вампирская эстетика. Добро пожаловать!

Невероятно описаный потолок нынче растрескался, чему свидетельствовала штукатурка на грязном полу. Лестница целостно и твёрдо продолжала существование.

- Откуда ты откопал такое место?
- В приложении нашёл.

Лилит двигалась к спальне Равена, в которой парень не раз выпивал кровь меркантильных девушек. Но Лилит не была одной из них, к сожалению, Равен и сам это признавал.

- Какая кровать, - она прошлась озябшими пальцами по огромному бардовому одеялу с серебряной вышивкой, - Эх. Вампиры не спят, а так очень похоже.

Равен издал смешок, любуясь своей молодой подругой.

- Лилит.
- М?
- Почему ты меня не боишься?
- А зачем? Если бы ты хотел, мог бы и раньше сделать со мной что-то плохое. Лет эдак на пять.

В углу стола еле дышала коробка с виниловыми пластинками.

- Этим старьем ещё кто-то пользуется?
- Да. Пойдём, в гостиной стоит граммофон.

Энтузиазм поглотил настроение ученицы и она с этой коробкой прошла в зал. Все зеркальные покрытия запылились, поэтому даже свет через огромные окна проскакивал редко, но метко: лучи отрезали всеобщую картину.

Как только игла коснулась пластины, из динамика полилась струнная мелодия, что прежде Лилит ни разу не слышала. Они взялись за руки, шуточно кружась и по ребячески хихикая. Шаги и смешки отдавались эхом в полупустой и полуразрушенной гостиной.

Музыка прекратила звучание по их окончанию танца. Равен, улыбаясь, снимал пластину, пока в это время Лилит рассматривала картины на огромных холстах.

- Тут жил явно кто-то очень давно, - заговорила девушка.
- Почему? - спросил Равен, неторопливо подходя к ней ближе.
- Смотри, этот мужчина выглядит, будто из средневековья вышел.
- И правда, - он улыбался и смотрел на портрет Ариона, заметив соседнюю рамку, юноша побелел. Дабы Лилит не успела увидеть фотографию с самим Равеном, он неожиданно для себя притянул ее подбородок к своему лицу.

А она будто только этого и ждала. Ее глаза загорелись яркими вспышками, и тогда Равен к своему сожалению решил, что эта девушка, как сотни других им убитых, не любят его, а просто-напросто влюблены и влечены.

- Лилит.
- Равен, - в ее голосе тихо скреблись черти.

Парень прислонился к стене, чтобы снять рамку со своей фотографией. Их глаза уставились друг на друга, у Лилит настолько чисты и огромны зрачки, что в них Равен видел своё отражение. Отражение чудовища, который убивал и по-прежнему не сдаёт позиций. Он вспомнил кровавые глядящие на него очи с икон в церкви. Сколько бы он не молился, Бог всегда настроен против него.

- Господи, - прошептал он в полсантиметра от лица Лилит, - Я должен сознаться тебе.
- В чем? - она мельком поглядывала на его дрожащие губы, казалось что даже Равен захотел ее поцеловать, но это не было правдой.

У Лилит на редкость очаровательная мордашка, но ее возраст портит все описание о ней. Она слишком юна привлекать, но слишком взрослая, чтоб этого не понимать.

- Я не хороший человек, Лили.
- Для меня это неважно.

Равен в миг озверел от недовольства - у этой девочки есть хоть капля чувства самосохранения? Но он этого не показал, а внутренне загорел желанием доказать ей обратное и был наготове.

- Ты не заслуживаешь такого обращения к себе.
- В моей семье происходит то, что, мне кажется, ничего хуже ты мне не сделаешь.

Осознав, что она просто ищет любой способ погибнуть, Равен обнял ее ласково и нежно, утаив всю агонию.