***
Орган звучал угрожающе. Его кривые ноты заставляли начинать вальяжно двигаться гостей, распивающих такие же необычные напитки, как и они сами. Позолоченная плитка блестела от света кровавой луны, пробирающейся через щели от бархатных штор на окнах. Женщины были одеты излишне дорого, их длинные шелковые платья плелились по земле неспешно и грациозно, а жидкость, царившая в хрустальных бокалах, пахла металлом и сливалась с красным цветом, поселившимся в этом особняке от света волшебных свечей.
Анна, равнодушная на вид, попивала бокал излишне нежеланно и нервно. Ее кожа была похожа на первый снег, выпавший на заре и ставший приятным сюрпризом для местной детворы. Темные локоны, убранные в элегантный пучок, создавали вместе с кровавой помадой необъяснимой красоты контраст. А прекрасное и казавшееся ей вычурным платье смотрелось на ней ужасно хорошо. "Множество рюш, множество кружева и множество пафоса" - так могла описать этот кусок ткани девушка.
Ее верный спутник, из-за которого она и оказалась на этом празднике тьмы, переговаривался с другими и такими же влиятельными и могущественными вампирами, как и он сам. Анна же чувствовала себя по-прежнему человеком, не вливающимся в ритм жизни других сущностей. Хотя прошел уже год с тех пор, как...
Холодно, как же холодно. Черные, точно смоль, пряди раскинулись по блестящему снегу, длинная юбка предательски задралась выше колена, заставляя еще больше дрожать голые, фарфоровые ноги, а лицо исказилось в предсмертном ужасе. Глаза, цвета шоколадной крошки, глядели на правый бок, где смертельная рана, что горела от боли, точно адское пламя в самых недрах земли, еще больше начинала кровоточить. Как же так? Она точно не могла знать, что на этой дороге окажутся хищные волки, чья шерсть блестела уже чужой кровью, а теперь и ее. Анна понимала, что она застынет, замрет, точно наилучшее изваяние скульптора, с агонией на лице, пока ее пальцы ласково пытаются пройтись, погладить и прижать рану еще раз, надеясь на то, что она исчезнет сама по себе, как и скоро ее собственная, сокровенная душа. Свет заката был кровавым, это вызывало смешанные чувства у юной девушки, что решила сбежать из отцовского дома.
Когда глаза уже не выдерживали и почти закрылись, перекрывая убийственный взгляд на этот поганый мир, она увидала, как над ее лицом склонился какой-то темный силуэт. Кажется, это был мужчина, его зеленые глаза сканировали рану Анны излишне досконально. Будто он волшебный врач, способный на излечение любой болезни на свете, а, возможно, даже и на воскрешение. Одинокая слеза скатилась по скуле, очерчивая конец этой боли, а веки соизволили наконец затворить печальные очи...
Теплота. Она вырисовывается в сознании приятной дугой, после плавно перерастая в жар. Становится ужасно жарко. Анна ворочается на мокрых простынях, точно Афродита, запечатленная на картине. Ее губы красные от слова "безумие". Они красные, точно розы на рассвете, точно красный блестящий линолеум во дворце и точно вязкая, но желанная кровь. Желанная для нее. Раньше губы у нее напоминали цветы вишни яркой весной, но не сейчас. Не сейчас, не сегодня и уже точно навсегда. Она понимала это на подкорках сознания, видя спутанные сны, связанные лишь с одним человеком, которым она дорожила... Люциусом.
В горле будто образовалась Сахара, а из глаз текли нескончаемо слезы, кричащие о боли какой-то душевной и температурной. Глаза девушки отворились и первое, что она видит - камин. Его спокойное пламя словно успокаивало и колыхало ее вместе с собой. Анна приподнялась на смятой простыни и прижалась к стене рвано и устало. Ее невинный разум начали тревожить различные мысли и первая, которая пришла на ум, является вопросом ее местоположения. Девушка осмотрелась по сторонам, хижина выглядела знакомой. Это точно не ее дом, она это знает. Но она также знает, что видела эту крохотную кухню и раньше, что почти вплотную прилегала к ее спальному месту, где она провела последние две недели, мучаясь и бредя во сне. Рука сама схватилась за правый бок и замерла. Кажется, что треск дров так же затих, как и ее сбившееся дыхание. Пальцы проскользнули под неизвестную ей ночнушку и поняли, что раны нет. Той самой смертельной раны нет. Ее спасли - она поняла это четко и ясно, только пробудившись. Но где шрам? Где остатки и отголоски ее неудавшейся смерти? Где они?
Громкий шум заставил поднять взор и понять, что в дом кто-то зашел. Яркий свет слепил незваного гостя, но его мягкий и мелодичный голос, заставил у Анны пройтись по спине табун мурашек:
-Ты очнулась?
-Люциус? Это ты? - только и смогла вырвать из своего горла девушка.
Дверь затворилась и на пороге появился мужчина лет 30. Его каштановые пряди волос колыхались на лбу, а зеленые, будто чаща лесная, глаза смотрели нежно и располагающе.
-Все хорошо? Температура спала? - он подошел вплотную и коснулся лба Анны до ужаса интимно близко и любовно.
-А... А... Не знаю? - голос у девушки получился хриплым и ни капли не привлекательным, но Люциус улыбнулся так, будто услышал пение ангелов.
-Это все побочные действия. Скоро все будет хорошо. Ложись спать дальше, Аня. - мужчина погладил ее по спутанным черным волосам.
-О чем речь? - только и успела спросить она и провалилась в сонную кому вновь.
Прошел месяц. Анна распласталась по дивану и глядела на новый деревянный потолок, к которому она должна будет привыкнуть. Саднила шея, все еще не успевшая до конца зажить. Глаза девушки теперь были еще темнее, чем раньше, но шарма своего растерять не смогли. Ярко-красные губы, точно нарисованные помадой, стали главной чертой на ее бледном лице. Может, быть вампиром не так уж и плохо? Анна не знала и не понимала пока что до конца, так как стала им только недавно...
Люциус был не только прекрасным человеком, однако и прекрасным учителем. Его терпение, казалось, было безграничным, когда девушка, что стала его головной болью, не могла нормально прокормить себя. Хотя оно и неудивительно - кровь достать тяжело. Единственный выход - охота, которая является тяжелым видом досуга и выживания. В очередной раз мужчина улыбался на потуги Анны завалить своей новоприобретенной силой оленя и, коснувшись легко и фантомно ее прядей рукой, он перемещался со своей нечеловеческой скоростью и добывал для девушки ужин. Конечно же и не забыв про темно-синий зонтик в хрупких руках Анны - он уже легко перебирал его деревянную ручку, пока на его плечах покоилась туша животного, являвшаяся драгоценной наградой для девушки за ее старания в попытке быть вампиром.
Да, он был прекрасен, но и недоступен. Его нежные, но холодные прикосновения согревали душу Анны, горячий и опаляющий взгляд, которым он касался ее на расстоянии, был добрым и притягивающим. Однако большего не было. Каждый раз, когда лицо мужчины наклонялось к ее, согревая своим дыханием ее носик, девушка послушно закрывала глаза, ожидая долгожданные горячие и страстные губы на своих устах. А может и на своей тонкой шее, что уже успел очернить вампир? Она не знала. Она знала лишь то, что хочет, чтобы ее коснулись интимно и близко. Чтобы Люциус крепко сжал ее в объятиях, поцеловал в висок и больше никогда не отпускал... Однако вместо этого мужчина лишь замирал перед ее закрытыми и трепещущими темными ресницами, а после, вздохнув тяжело, привычно для него и ее заправлял выбившуюся прядь волос за очерченное, точно красками Леонардо Да Винчи, ухо. И... И уходил. Уходил читать, писать и смотреть вдаль. Печально смотреть вдаль. Его очи напоминали в такие моменты заблудший лес, в котором не было ни души и который был одинок по-своему.
Тиканье часов бесило. Его равномерные и до ужаса "правильные" стуки выбивали из колеи темные глаза, глядевшие на объект своей добычи тихо, мирно, но и угрожающе. Нет, Анна не была в лесу, привычном месте для охоты, она была в их новом доме, казавшемся ей пустым и слишком большим, в отличие от их прежнего местопребывания.
-Все хорошо? - мелодичный тон мужчины разрезал тишину, пока его очи продолжали глядеть в книгу до нелепости упрямо.
-Да, даже слишком, - прозвучало из пухлых красных губ саркастично.
-Точно? - Люциус участливо отложил книгу и вопросительно приподнял бровь.
-Точно, - ответила девушка, понимая, что сейчас все будет из-за ее действий либо слишком хорошо, либо слишком плохо.
Анна приподнялась молниеносно с дивана, на котором лежала, ее новенькое платьице колыхнулось так же шустро, как и шаги, сделанные ей к Люциусу. Мужчина продолжал сидеть в кожаном кресле расслабленно, нависшее над ним лицо девушки ни капли не пугало. Казалось, ему было все равно. Но лишь еле заметное трепетание ресниц его выдавало, пока он смотрел на Анну в ответ.
-Что-то случилось? - спросил он так же нежно и тише чем обычно.
-Ничего, - ответила Анна, касаясь своим кончиком носа его шершавых и покусанных губ.
Люциус вздрогнул, но виду не подал. Его брови сошлись к переносице, когда аккуратная чужая ладонь коснулась его щетины.
-Ты со мной случился, Люциус...
Ее шепот был манящим и мелодичным. А рывок, получившийся небрежным и болючим, сбил мужчину с хода мыслей окончательно. Его уста раскрылись для нового вопроса, но не успели вымолвить и слова... Анна прижалась к его губам своими достаточно нетерпеливо, будто ждала она этого не месяц и не год, а целую жизнь. Губы девушки горели синим пламенем от новых ощущений, а рука, покоявшаяся уже на его затылке, покалывала.
Она отстранилась. Так же быстро, как и прикоснулась. Испортила, перемешала и нарушила его привычную жизнь своим действом.
-Это мой ответ на ваш незаданный вопрос, Люциус, - произнесла томно девушка и хотела было уйти.
Но ее схватили. Крепко обняли и захватили. Ее целовали. Целовали в шею, в губы, в щеки и в нос. Ее обнимали. Обнимали за талию, затылок и спину. Было что-то в действиях Люциуса животное, долгожданное и счастливое...
Орган звучал угрожающе. Его кривые ноты заставляли начинать вальяжно двигаться гостей, распивающих такие же необычные напитки, как и они сами. Позолоченная плитка блестела от света кровавой луны, пробирающейся через щели от бархатных штор на окнах. Женщины были одеты излишне дорого, их длинные шелковые платья плелились по земле неспешно и грациозно, а жидкость, царившая в хрустальных бокалах, пахла металлом и сливалась с красным цветом, поселившимся в этом особняке от света волшебных свечей.
-Ань, все хорошо? - ее верный спутник подошел и обнял девушку ужасно собственнически, показывая остальным вампирам в этом особняке, что она его.
-Теперь да, - она повернулась и засмеялась ему куда-то в шею.
-И каково быть среди подобных себе? - Люциус очертил толпу дорогих гостей рукой.
-Не чувствую себя своей, - честно ответила девушка.
-Тогда я был прав, подумав, что зря обратил тебя? - мужчина опустил свою голову на плечо Анны.
-Конечно же, нет. Я рада, что ты подарил мне билет в новую жизнь. Без тебя меня бы не было уже давно. Я бы растворилась и точно пепел разлетелась по небу, - Анна приподняла лицо Люциуса за подбородок и посмотрела блестящими нежными глазами в его.
-Люблю тебя, Аня.
Его слова эхом пронеслись по залу, а она целовала его подрагивающие ресницы. Пока она смеялась над его новой шуткой на этом празднике жизни, кружась с ним в новом танце, их лица осветила кроваво-красная луна, являющаяся предзнаменованием их вечной и счастливой совместной жизни.
-И я люблю... - тихо сказала Анна, понимая, что не услышит никто, кроме его одного.