19. Если ты позволишь мне
Pov: Erica
Мы ожидаем, что жизнь станет лучше, когда нам исполнится 18 лет, когда мы поженимся, когда получим лучшее место работы, когда у нас появится ребенок, второй.
Потом мы себя чувствуем уставшими, так как наши дети растут медленно, и думаем, что, когда они вырастут, мы почувствуем себя счастливыми. Когда они становятся более самостоятельными и у них начинается переходный возраст, мы жалуемся, что с ними тяжело ладить, и когда они пройдут этот период, станет легче.
Потом говорим, что наша жизнь станет лучше, когда мы, наконец, купим дом побольше и машину получше, сможем пойти в отпуск, выйдем на пенсию.
Правда в том, что лучшего момента почувствовать себя счастливыми не существует. Если не сейчас, то когда?
Кажется, жизнь вот-вот начнется, настоящая жизнь! Но всегда на пути существует одна проблема, одно незаконченное дело, один непогашенный долг, которые нуждаются в первостепенном решении; и вот после этого жизнь начнется. И если мы присмотримся, то увидим, что эти проблемы бесконечны. Из них, собственно, и состоит жизнь.
Это помогает нам увидеть, что пути к счастью нет, счастье - это и есть путь. Мы должны ценить каждый момент, особенно, когда делим его с кем-то дорогим, и помнить, что время не ждет никого.
Счастье - это путь, а не судьба.
Мы с Гарри сидели в абсолютной тишине, иногда обмениваясь улыбками. А я не могла избавиться от своих надоедливых мыслей.
- Ты читала поющие в терновнике?- спросил Гарри, обнимая меня и прижимая ближе к себе. Его тёплое дыхание опалило мою шею и по коже прошли будоражущие мурашки.
Взяв себя в руки, я еле заметно отрицательно кивнула и парень улыбнулся.
- Есть такая легенда - о птице, что поёт лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает своё гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдёт. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поёт, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достаётся она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо всё лучшее покупается лишь ценою великого страдания... По крайней мере, так говорит легенда. - проговорил Гарри и взял мою руку в свою. Наши переплетенные пальцы и тепло согревавшее всю меня были лучшим проявлением нежности и тёплых чувств.
- Это удивительная история...- проговорила я и улыбаясь повернулась к парню. - Но почему ты вспомнил её ?
- Просто когда я смотрю на тебя мне постоянно приходят в голову подобные строки.- без улыбки сказал Гарри и посмурнел. Его черты лица резко изменились и былая лёгкость прошла, будто её и не было. Вместо этого она сменилась грустью и печалью. Парень начал хмурится и еле заметно на его лице промелькнула даже тень страха.
- Ты должен выбросить эти мысли из головы.- прошептала я, - неужели все что я пережила - не было искуплением перед смертью? Может теперь мне можно прожить до самой старости и быть счастливой... Может я бы могла провести оставшееся время с тобой...
- Ты бы хотела этого ?- на лице парня промелькнула заметная тень сомнения.- Жить со мной?
- Думаю, мне нигде не было так хорошо как здесь. Я не чувствую себя марионеткой, хотя некоторые вещи стоило бы изменить.- улыбаясь сказала я и легко стукнула Гарри в живот. - Например, ты мог бы быть добрее ко мне и дать мне привыкнуть к этой жизни.
- Я покажу тебе все краски этого мира. Обещаю, что сделаю тебя самой счастливой девушкой на свете, если ты позволишь мне.- проговорил Гарри и наклонился ко мне для поцелуя.
Он взглянул на меня, и, опустив наконец голову, коснулся моих губ своими. Это не был поцелуй, которого я ожидала. Он не был настойчивым и нетерпеливым, а наоборот - осторожным и очень нежным. Он обхватил мою нижнюю губу и провёл по ней кончиком языка, и эта, казалось бы, заурядная ласка вызвала целый ураган чувств.
Я неуверенно ответила на поцелуй, приникнув к нему всем телом и повторяя то, что он делал со мной. Погладив его по сильной широкой спине сквозь тонкую ткань, я испытала жгучее желание узнать, какова его горячая кожа на ощупь. Его рука, лежащая у меня на пояснице, была неподвижна, но с каждой секундой все теснее прижимала меня к нему.
Почему-то мне кажется, что весь мой мир замкнется на этом кудрявом парне.