Пролог.
- Панда! Панда! Заткнись ты уже, не неси всякий бред! – заорала на меня мать.
-Но мам, я хочу...
- Мне плевать на то, что ты хочешь! Слышишь? Заткнись и не говори больше ни слова, никогда! – все также кричала матушка и под конец ударила меня по щеке. Схватившись за щеку, я поджала губы и заплаканными глазами посмотрела на отвернувшуюся от меня женщину. Взглянув на своих друзей, которые тут же начали смеяться над произошедшим, мне захотелось заплакать ещё сильнее и не удержавшись я под смех ребят, под крик матери чтобы я подошла к ней, - не смотря на дорогу побежала, уткнувшись в ладони и пуская на волю слёзы.
Спустя месяц.
- Пандора, ну чего ты молчишь, язык проглотила?
И громкий смех сопровождал очередной горький плач девушки.
Спустя два года.
- Она когда-нибудь заговорит? – раздражённо спросила у мамы Хейли, бросая на меня скептический взгляд.
- Не знаю, Хейл. – поморщилась мать, - Но надеюсь, что никогда, - эти она прошептала тихо но я смогла их услышать.
Я безразлично уставилась в полупустую тарелку, и, сбросив её на пол, от чего та разбилась встала со стола.
- Никогда так никогда.
Это было последнее что услышали от меня родители. Точнее лишь одна мама и сестра.
Спустя еще два года.
У каждого из нашей семьи была возможность уехать к другому родственнику, лишь только после своих четырнадцати. То есть, как только одному из нашей семьи (не считая родителей) исполнится четырнадцать, мы имеем право дать знать родителям к кому мы уезжаем, собрать вещи и уехать. Никаких проблем.
Но не в моем случае. Я своих всех родственников не помнила, но одну знала по памяти. Тётушку Лейлу Зейс, которая приезжала к нам в мои пять лет. Смутно её помню, но самое главное, что помню. Да и выбора как такового не было, - жить в одном доме с такими людьми я уже не смогла бы. Не в этот раз.
Другой проблемой, решаемой конечно, являлось сообщить об этом родителям. Но фантазия у меня была прекрасная, я сделала это перед ужином. Когда все сели за стол, я поднялась со стула и показала бумагу где написано корявым , но понятным почерком, что я сделала выбор. Несмотря на смешки, и откровенный хохот матери, мой такой же молчаливый отец, дал согласие и ободряюще улыбнулся. Единственный человек, который за всё время не сказал и не сделал мне ни одной гадости.
Но всё же я сделала это и, не обращая на гадости, которые на прощанье сказал мне мои родные, я уехала подальше от этого кошмара, надеясь не лучшее...