CUMары

Крупица прямо под поверхностью пруда на листочке. Рассвет, туман и из-под воды крики петухов звучат особенно смешно.

Ты просыпаешься в реальности, будто нео, съевший красную таблетку. Что это была за таблетка, Томас?

И тут ты начинаешь догадываться почему она была красной - едва высунув свою голову с носиком из пруда, ты тут же остро ощутил жажду, которая будет манипулировать тобой до самой смерти. Это жажда крови.

Неспособность кричать - насмешка эволюции. Ты только частотой взмахов крыльев можешь передавать интонации. Что ж, почти всё живое общается интонациями, лучше чем ничего.

***

Захудалый крупный домишко на окраине деревни, в нём жили предки зажиточных крестьян до революции. Крупный, надёжный, деревянный, но время и его уже потихоньку начало переваривать в труху. Вокруг дома разрушенные загоны для скотины, колодец кольцевой полуразрушенной кладки, амбар со сквозными дырками, вишнёвый и яблоневый сад и батут за домом, заказанный на OZON в рассрочку.

Хозяин у дома был - бледный молодой человек, родители погибли как в сказке в один день и оставили квартиру в городке неподалёку и вот этот дом.

Квартиру в городе Люциан сразу продал, там охотиться опасно, особенно с таким дебильным именем.

Его мама была ебанутая - ей показалось, что имя ну очень хорошо созвучно с фамилией. Ну а бате было в целом пофигу. И вышел Люциан Лаврентич Упырёв. Или Люциан Упырёв. Говорю же, ебанутая.

Люциан щуплый бледный молодой человек с чёрными волосами - длинными и скальными как у ребят из группы «Багровый фантомас» - да в обносках, что раздают у районной церкви.

Последние три года жизни Люциана кардинально отличаются от всей его предыдущей жизни, не только потому что он внезапно осиротел, но и потому что он перестал быть человеком в расхожем понимании этого слова и ещё долго будет к этому привыкать.

***

Крылья, полёт, короткая жизнь и вечная жажда - звучит даже почему-то романтично. Яркая жизнь Икара, на надрыве. Проклятый жаждой, попавший в немилость богов одной своей сущностью.

Охота начинается.

Короткая жизнь, одна жажда - ты не видел и не увидишь другой жизни. И не узнаешь, что эта охота отличается от миллиона других охот сегодня. Твоя охота отличается - жажда в тебе почему-то избирательна и не вся кровь вызывает желание. Только определённая. И ты никогда не узнаешь, что сегодня это третья положительная.

***

Люциан помнил этот день отлично, образ этого ублюдка всё ещё стоял перед глазами, окровавленные губы, ухмылка, хаотичное зло. Нет никакой цели, никакой стратегии, никакой чёткой мотивации - просто из-за фамилии, просто потому что ему это показалось смешным.
Только инфантильные мудаки могут считать, что, отдаваясь хаосу, они становятся настоящими и искренними проводниками рока. Так же «бойся тупорылых ведьм, друг мой, что вечно жаждут ведьмами казаться - не бойся ведьм настоящих». А таких как он можно только истреблять, каждый такой агент хаоса является потенциальным «extinction entity» - «нулевой пациент», который запустит цепную реакцию вымирания всего вида.

У Люциан было много времени подумать. Он только и делал, что думал. Зарабатывал на фрилансе - находил крупные задачи на сайтах по фрилансу, разбивал на простые - раскидывал их от себя на тех же сайтах заказами и следил за их выполнением, а затем сдавал проект целиком. Но вот еда - с едой были проблемы поначалу, но недавно всё переменилось. Люциан вышел на новую ступень эволюции, которая ранее была не доступна никому, свидетельств по всяком случае нет. Он освободился. Он первый, кто освободился. Он жил в сраном доме на болоте и это был его оазис, его рай, его остров.

А ведь всего три года прошло. Что будет, если Люциан продолжит думать?

***

После часа поисков по окрестностям жажда наконец сфокусировалась - безошибочная реакция на первый глоток, это третья положительная. Жажда удовлетворена. Теперь твоя потяжелевшая тушка медленно снова поднимается в воздух и шатается от тени к тени, стараясь миновать палящее июльское солнце. Шатается в сторону, куда сейчас стягиваются все, кто смог утолить свою жажду как и ты. Стягиваются к захудалому крупному домишке на окраине деревни.

***

Люциан выбрался на задний дворик своего дома, где можно было играть в тени от жаркого июльского солнца и где стоял тот самый батут. Люциан никогда не тратился, старался в принципе ничего не покупать, оттого и носил обноски, что раздавали у церкви, и дом свой никак не приукрашал и не восстанавливал.

Но он купил этот батут. И сейчас Люциан взобрался на батут, чтобы снова предаться мечте - мечте летать. Всего на несколько секунд он зависал в воздухе, но это чувство свободы от гравитации казалось ему предчувствием какого-то нового витка развития вида человеческого. И с каждым прыжком ему казалось, что он приближается к этой разгадке. Скоро предчувствие можно будет описать, а на основе описания формулировать уточняющие гипотезы.

***

На заднем дворе того самого домишки на окраине деревни такие же как и ты сытые третьей положительной собирались и зудели в с разной частотой и в разных тональностях - выше частота жужжания была у тех, кто ждал уже дольше всех и им уже явно надоело.

И вот время пришло - постоянно то появляющаяся, то пропадающая сигнатура цели на батуте стала статичной. Все тут же начали постепенно, волнами слетаться и покрывать бледную щуплую кожу юноши с длинными сальными черными волосами.

Жажда диктовала тебе твои желания, ты делал то, что тебя заставляла хотеть жажда. Сейчас жажда говорит диктует тебе укусить эту белую бледную кожу и наконец-то впрыснуть в неё всю ранее выпитую кровь. Как будто вся твоя жизнь зависела от этого, как будто без этого ты не сможешь сделать следующий вздох, следующий шаг, следующий взмах крыла.

Постепенно все, кто исполнил повеление жажды, разлетались в разные стороны, насладиться отсутствием жажды и выполнить свои репродуктивные функции.

***

Люциан встал с батута, ощущая себя будто под лёгким кайфом, голова немного кружилась. Так всегда бывает, когда жажда отпускает тебя не надолго - ненадолго удлиняет поводок, давая тебе ложное чувство свободы от себя. Этой иллюзии достаточно, чтобы ты начал получать удовольствие от того, когда жажда снова сокращает длину поводка и притягивает тебя к себе, снова заключает тебя в свои объятия.

Люциан взобрался на родительскую кровать и открыл свои мысли новым образам и краскам, что наполняет твою голову как когда ты находишься в полудрёме.

Ему больше не нужно ходить на сделки с совестью под властью жажды - жажда теперь нахуй идёт. Теперь это жажда - сучка на его поводке, а Люциан, мать его, Лаврентич Упырёв теперь самое свободное существо на свете.

Люциан пробормотал что-то вроде «я щипаю его вот так, ах ты, говнючок, трусь об него носом...» и рассмеялся во весь голос. Смех гулким эхом разнёсся по комнате, а затем и выскочил бегать по стенам комнат и коридоров.

Всё стало предельно просто, когда он понял, что он - своеобразный вирус. Сама механика вируса позволила ему освободиться от сущности вируса и перейти на другой уровень, освободить время на мысли и дела.

От предвкушения будущего захватывало дух, срывался голос в смешках и мурашки по коже не переставали бегать.