Глава шестая.
POV Гарри.
В машине пахнет девушкой, её кровью, которая дурманит меня. Я пытаюсь настроиться на дорогу, но всё без толку. Приоткрыл окно со своей стороны и только после того, как я вдохнул свежего воздуха жажда немного отпустила меня, но этого хватит не на долго. Девушка заметно притихла, я посмотрел на неё. Глаза Эмили закрыты, она спит. Так даже лучше, слишком много вопросов она задаёт. Капли дождя стекают по лобовому стеклу, отчего дорога плохо видна. Дворники, безусловно, очищают стекло, но не так хорошо, как хотелось бы. В голове застыл её вопрос « Зачем я спас её?». Я и сам не знаю, наверное, потому что она моя, моя жертва. Только я имею право убить её, только я могу позволить ей умереть, если посчитаю нужным. Это всё равно, что забрать кость у собаки. Она слишком хороша, чтобы отдать её кому либо. Она моя пища и если у меня забрать её, я буду очень зол.
Я слышал всё, что она говорила на кладбище. Я не знал, что её мать мертва. В документах об их семье ничего, об этом не было, что очень настораживает. Меня задело то, с какой горечью она говорила о том, что хочет умереть. Я как никто знаю, каково чувство смерти. Когда душа покидает человека. Я не думаю, что она хочет этого, к тому же она молода. Хотя я понимаю её, как никто другой.
Когда я был ещё человеком, у меня была семья, пусть и не полноценная, но была. Отец бросил маму, когда узнал о её беременности – это единственное, что я знаю о нём. Я очень любил свою маму. Любил её белоснежную улыбку, искру в глазах, теплоту и заботу, которую она дарила нам с Джеммой. Но в один день всё закончилось, у меня забрали то, без чего моя жизнь казалась невыносимой. Одним вечером я и мама с Джеммой шли с вечернего салюта в честь рождества. Людей было очень много и чтобы быстрее оказаться дома, я предложил сократить дорогу и пойти через дворы. Лучше бы я тогда молчал.
К нам начали приставать взрослые мужчины, у них были ножи. Их лица выражали злость, жестокость, в их глазах играл алкоголь, которого было слишком много. Они отобрали у мамы сумку, но не найдя в ней денег, ранили её. Я помню, как я кричал, как пытался защитить её, но я был слаб. Мои удары, попытки сделать им больно были тщетны. Эти ублюдки избивали мать на глазах их детей. Она умерла на моих руках. На моих слабых, никчёмных руках. После они принялись за нас, я сказал Джемме бежать. Она отказывалась, говорила, что не бросит, но когда меня начали избивать, сестра побежала за помощью. Помню, как мне было больно, как слёзы скатывались по щекам, как я был беспомощен. Уже тогда во мне начала зарождаться злость, месть и жестокость. Я мечтал о том, как буду мстить, если выживу. Когда наконец-то эти чудовища оставили меня и ушли прочь, я услышал звуки сирены. Голова пошла кругом, вокруг всё помутнело, я отключился.
Проснулся только на больничной койке. Врач сказал, что моя печень повреждена, и жить мне осталось максимум дня четыре. Для меня это были ужасные дни, дни муки. Я мечтал о мести, мечтал увидеть слёзы на глазах тех уродов, они должны были отплатиться за свой поступок, но я не мог. Это убивало меня изнутри. Джемма днями плакала около моей кровати. Как-то ночью я проснулся от чего-то непонятного, похожего на рычание. Открыв глаза, я увидел человека в чёрном, он был ужасен. Клыки показывались наружу, красные глаза святились в ночи. Я даже не испугался, мне уже было всё равно. Мужчина спросил, хочу ли я жить? Я недоумённо посмотрел на него и кивнул, после чего что-то острое впилось в мои вены. Ту боль, которую я испытывал не передать словами, это было мерзко, отвратительно, но оно того стоило. Я до сих пор не знаю, кто это был. Я искал его на протяжении пятидесяти лет, но всё тщетно.
После его укуса со мной происходили странные, непонятные для меня вещи. Мне ужасно хотелось людской крови, так как я был в больнице, это была не проблема. Я выпил пакет крови и почувствовал, как тьма окутывает меня, как растут клыки, как краснеют глаза, как обостряются чувства. Я сказал врачу, чтобы он отпустил меня и тот выписал без всяких вопросов. Тогда я познал силу и всю красоту внушения. В тот же день я обратил сестру. Она до сих пор обижается на меня за мой поступок, ибо я не дал ей выбора. Я просто не хотел терять её, я знал, что если не обращу её, то она умрёт, когда постареет, а я не могу. Я эгоист и собственник по жизни, всё, что принадлежит мне, не могут у меня забрать, я не позволю. Лишь один раз я позволил забрать у меня мать, но тогда я был слаб, я был щенком. Но когда я привёл себя в форму, то отомстил за мать самым лучшим способом, я убил их родителей, близких им людей на их глазах, после чего заставил страдать от боли, как моральной, так и физической. Именно тогда я стал таким бесчувственным, жестоким и злым.
От избытка чувств и эмоций, которые на меня нахлынули, я томно вздохнул и поправил волосы. Я снова посмотрел на спящую девушку. Неужели ей также больно, как было мне когда-то? Тогда я отключил чувства, мне стало легче. Я забыл всё, кроме жгучей боли, которую я испытывал, когда потерял маму. Человека, которого любил и люблю больше всего. Пожалуй, моя любовь к маме единственно светлое, что осталось во мне. Я не был сегодня на кладбище случайно, я следил за Эмили. Не знаю почему, но мне нравится следить за ней. За её глупыми движениями, поступками – это забавно. А ещё мне понравилось, что она считает меня красивым. Я и так знал об этом, но её слова заставили меня улыбнуться. Так как Миля уснула, придётся везти её к себе домой. Меня не очень радует этот факт. Главное, что бы Джемма не взболтнула лишнего. Я припарковался около дома, вышел из машины и уже через секунду брал девушку на руки. Она даже не шевельнулась, видимо устала. Ещё один минус быть человеком в том, что твои силы не вечны и необходим сон. Мне же он к чёрту не нужен, я всегда в форме. Я вошёл в дом и положил Эмили на диван в гостиной. Джемма вошла в комнату и непонимающе посмотрела на меня, указывая на девушку.
- Твоя новая закуска? - спросила она, неодобряюще.
- Нет, - отгрызнулся я.
Открыв холодильник, взял бутылку с кровью, с этикеткой томатного сока. Когда я выпил всё содержимое, то жажда окончательно покинула меня.
- Зачем ты привёз её сюда? - злилась девушка.
- Ты можешь помолчать?
- Знаешь, я не хочу слушать её стоны ночью.
- Да замолчи уже, - не сдержав эмоций, я крикнул на сестру.
Она фыркнула, но не ушла.
- Где я? - сонно спросила Миля, хватаясь за голову.
- У меня, - ответил я, садясь на другой край дивана.
- Сколько время?
- Двенадцатый час.
- Господи, меня же папа, наверное, обыскался, - стала нервничать Мили.
- Тебя отвезти домой?
- Нет, не нужно, - она встала с дивана и пошла к выходу.
- Я сама доеду.
- Я отвезу, - отрезал я, не желая спорить с ней.
- Я же сказала, что сама доеду. Не маленькая, - Эм открыла дверь и вышла на улицу.
- Будет так, как хочу я, - сказал я, уверенно подходя к девушке.
- Если ты так хочешь, - пожала она плечами.
- Только я за рулём.
- Нет.
- Гарри, - прикрикнула она.- Это моя машина, так что отдавай ключи и садись в машину.
Меня ввёл в ступор тон её голоса. Она говорила уверенно, резко и настойчиво. Ещё никто не позволял себе такого. Я сам того не ожидая отдал ей ключи и спокойно сел в машину.
- Вот, всегда бы так, - тихо сказала она, заводя машину, но я услышал.
- Это в первый и последний раз, - усмехнулся я.
- Слушай, - она повернулась всем телом в мою сторону.
- Почему ты такой злой?
- Тебя не спросил, - отгрызнулся я, вспоминая вечер, который поменял меня полностью.
- Я уверена ты не такой.
- Ошибаешься, ты вроде домой хотела, так, может, поедем уже?
- Я ещё докажу тебе, Стайлс, - сказала она, разворачивая машину.
- Что? - усмехнулся я.
- Ты слышал.
- Ты не изменишь меня, Эмилия.
- Спорим? - спросила она, смотря на меня.
- За дорогой следи.
- Ты не ответил, - настаивала она.
- Это бесполезно.
- Я так не считаю.
- Ты можешь молча вести машину? - прикрикнул я, не желая продолжать эту тему.
- Ненормальный.
- Что, прости?
- Что слышал.
- Я ведь и наказать тебя могу.
- Ты мне кто вообще, а? - спросила она, приподнимая бровь и сворачивая вправо.
Она переходит все границы. Так не пойдёт. Я придвинулся к девушке и резко нажал на тормоз, останавливая машину на полпути.
- Ты, что вообще позволяешь себе? - грубо спросил я, сжимая кулаки, чтобы не ударить её.
- То же, что и ты, - она сложила руки на груди и пристально смотрела на меня.
Мало кто может смотреть на меня так долго, их пугают мои глаза, но Мили похоже всё равно.
- Не сравнивай меня с собой.
- А то что?
- А то убью, - вырвалось у меня.
- Убей! - крикнула она. - Давай же, что ты сидишь?
Я не знал, что ей ответить. Её слова завели меня в тупик. Я не могу убить человека, когда он просит.
- Нет, - сказал я, выходя из машины.
- Зачем? - спросила она, выходя вслед за мной.
- Дура ты!
- Гарри, я хочу этого. Ты не знаешь, как мне плохо. Просто убей, лиши меня боли раз и навсегда.
Я повернулся и посмотрел на мокрые от слёз глаза девушки. Я понимал, как ей больно, как тяжело. Снова ужасные воспоминания окутали меня.
- Нет,- я пошёл дальше.
- Ты же сам хотел этого! - крикнула она.
Я резко развернулся и направился к девушке.
- Ты... Ты дура, ненормальная, - я сжимал пальцы в кулаке, облокачиваясь о машину, прижимая девушку.
- Ты будешь жить столько, сколько я посчитаю нужным.
По её щекам потекли слёзы. Неожиданно она уткнулась в мою грудь, сжимая руками куртку.
- Помоги мне, - просила она.
Я не ожидал такого от Эмили. Для меня было странно то, что она просит помощи у меня. У того, кто должен её убить, у того кто не привык помогать.
- Спаси меня. Не дай погибнуть, - шептала она, всё ещё утыкаясь в грудь.
- Я...
- Ты сможешь, я знаю, - не дала договорить она и обняла меня.
Никто за последние семьдесят лет не обнимал меня, не просил помощи. Я не знаю, что мне делать. Я лишь положил свою руку на талию девушки. Чувства, которые витают вокруг меня, чужды мне. Я не знаю, что она делает, что будет делать. Просто не знаю...