Глава 2: Метки бессмертных
Ким Сокджин — последний из благородного рода вампиров, оставшийся верным древним законам. Его особняк стоял на скале над Чёрным морем. Он питался редко, читал часто, и, несмотря на бессмертие, ощущал время — особенно тогда, когда на его запястье вспыхнул серебристый символ ветра, сопровождаемый голосом, шепчущим имя:
«Джису...»
Он вздрогнул. И впервые за сотню лет почувствовал, что кто-то прикоснулся к его душе.
---
Пак Чимин был оборотнем, родившимся во время кровавой луны. Его стая считала его избранным, но сам он чувствовал только пустоту. Он смеялся, чтобы не рычать, и флиртовал, чтобы не быть один.
В ту ночь, когда на его плечо упал луч лунного света,
на коже проявился знак цвета розового золота.
В глазах отразился образ, будто из сна:
«Розе…»
— Кто ты? — шепнул он в темноту, и впервые не услышал собственного эха.
---
Ким Тэхён был наполовину эльф, наполовину демон. Его сердце разрывали противоположные силы, он носил кольцо из чёрного обсидиана, сдерживающее его магию.
Но в ту ночь кольцо треснуло.
Из ладони вырвался язык пламени, обвившийся льдом.
Два элемента, соединённые в знаке, который пульсировал, как живой.
И имя, будто знакомое с рождения:
«Дженни…»
---
Чон Чонгук, юный и дерзкий, но с тьмой в глазах. Вампир-охотник, родившийся в затмении. Его клыки блестели в лунном свете, а сердце было заковано в ледяную броню.
Пока не увидел во сне лису.
Серебряную.
Грациозную.
Она коснулась его щеки, и он проснулся с меткой на груди.
«Лалиса…»
— Я найду тебя, — сказал он сам себе, и впервые поверил в это.
---
Мин Юнги был из тех, кто шепчет с тенями. Он жил в разрушенном храме, среди чернил, крови и памяти. Он чувствовал всё — эмоции, боль, утраты.
Но когда в его ладони загорелась чёрная печать в форме пера,
он упал на колени.
Потому что почувствовал чужую боль — нежную, ясную, живую.
«Мамо…»
Слеза скатилась по щеке. Он не знал, откуда имя.
Но знал, что это — начало его конца.
---
Чон Хосок был богом, забытым даже другими богами.
Он жил среди смертных, скрывая крылья, скрывая силу, скрывая одиночество. Его лицо было лучезарным, улыбка — обманчива.
Но когда среди сна он увидел свет,
в котором играла смертная девушка,
и услышал звон её смеха…
он почувствовал, что не один.
«Наён…»
Он встал, взглянул в небо и прошептал:
— Я иду.
---
Ким Намджун не знал, кто он.
Его называли «тот, кто пережил Падение». Он не принадлежал ни одному народу. Но в его крови — древняя магия. Его тело покрывали символы, которых не было ни в одном древнем языке.
И когда появился новый — золотой, бьющийся светом,
он улыбнулся впервые за годы.
«Джахён…»
— Интересно… — пробормотал он. — Кто ты, смертная, что оставила след в моей крови?
Семь героев.
Семь пробуждений.
А в пустоте между мирами
засветился древний артефакт — Круг Пересечений.
Он снова начал вращаться.