Глава 13
POV Хардин
Я не смог сомкнуть больше глаз после приснившегося кошмара. В голове крутилось: «Вэнс - мой отец», я не мог поверить в это до конца. Мне казалось, я сплю и мне продолжает сниться кошмар. Вся моя жизнь рухнула в одночасье, как только я узнал правду. Самый близкий человек – мама - не сочла нужным рассказать мне правду об отце. А Вэнс врал мне целых двадцать лет! Теперь же он хочет, чтобы я принял его, и мы зажили большой дружной семьей. Черта с два я так поступлю! Не нужен мне ни он, ни его семейка!
Да и Тесса хороша! Сначала уговорила Кристиана на разговор со мной, а теперь еще меня и жалеет. Не могу видеть сострадание в ее глазах, чувствую себя униженным. Мне было просто плохо, и я выпил и сорвал злость на моей девочке. Сейчас, протрезвев и осмыслив ситуацию, я ненавижу себя еще и за это, но не могу начать разговор и попросить прощения, когда она заглядывает в комнату. Я подонок, потому что так с ней поступаю, но обида и боль во мне не дают прорваться любви, все дерьмо моей души держит любовь глубоко на дне.
Под утро я уже знаю, как поступлю. Только один человек сможет дать мне ответы хотя бы на часть вопросов о прошлом. Это Хлоя Вэнс, мать Кристиана. Она жила с нами в соседнем доме долгое время, общалась с моей матерью, они, можно сказать, даже дружили. Я улечу в Лондон первым же рейсом и поговорю с ней. Я не собираюсь сообщать о своем решении Тессе, это мое дело, и я хочу выяснить все сам. Я не собираюсь наказывать Тессу неведением или отстраненностью, хотя она и заварила всю эту кашу. Нет, я по-прежнему люблю ее и боюсь потерять больше всего на свете, но сейчас я просто не знаю, что сказать моей детке. Я эмоционально опустошен, и могу думать только о предстоящем разговоре с Хлоей.
Как только Тесса уходит на учебу, я встаю и покупаю онлайн билет на ближайший рейс до Лондона. Я не беру обратный билет, хотя и знаю, что надолго там вряд ли задержусь. До вылета пять часов. Я принимаю душ, завтракаю и собираю вещи, точнее, просто кидаю в сумку пару подвернувшихся под руку джинсов, несколько футболок и белье. Решаю хотя бы написать Тессе записку. Как назло, на ум приходит только «Прости, мне нужно все обдумать». Я горько усмехаюсь, думая, что с таким талантом писать записки стать писателем мне не светит.
В аэропорту я сижу в наушниках, слушая музыку, и жду вылета. Как назло, на глаза лезут одни влюбленные парочки. Вот девушка провожает парня на рейс, обнимая и целуя. Вот парень встречает и прижимает к себе девушку. Я почти уже начинаю искать взглядом Тессу, так хочу ощутить ее присутствие рядом сейчас. Вовремя объявляют посадку на мой рейс, иначе я бы просто вернулся домой. Полет проходит долго и нудно, я боюсь спать, чтобы снова не увидеть кошмар и не перепугать других пассажиров. Когда пассажирам предлагают еду, я просто беру кофе, даже не пытаясь поесть или как-то еще о себе позаботиться. Нет ни сил, ни желания.
Лондон встречает меня дождем и прохладой. Не помню, чтобы этот город вообще хоть когда-нибудь был рад моему приезду и встречал солнечной погодой. Я замечаю на телефоне множество пропущенных от Тессы и Кристиана, несколько сообщений от них же, но не перезваниваю. Мне ни с кем не хочется сейчас говорить. Я вызываю такси и еду в дом Хлои Вэнс. Она даже не особенно удивляется, когда открывает мне дверь после звонка. Думаю, что сын обо всем ее уже предупредил.
- Доброе утро, Хардин! Проходи! – вежливо встречает меня она. – Завтракать будешь?
Только сейчас я понимаю, что не ел больше суток.
- Доброе утро! – хмуро здороваюсь я, но Хлоя будто не замечает моей угрюмости.
- Мой руки и за стол, я как раз собиралась завтракать, - приглашает она.
Мы завтракаем, переговариваясь о всякой ерунде: погоде, учебе, моем перелете.
- Я знаю, зачем ты приехал, Хардин, - первой меняет тему Хлоя Вэнс.
- Да ну? – усмехаюсь я. – Неужели?
Она спокойна и доброжелательна, словно не замечает моей иронии, слегка мне улыбаясь.
- Я понимаю сейчас твои чувства, милый. Но предлагаю тебе поговорить чуть позже, когда ты отдохнешь и выспишься с дороги.
Ее тихий голос словно успокаивает меня, я понимаю, насколько действительно устал.
Она права, разумнее будет сначала выспаться, а уж потом все выяснить раз и навсегда.
- Иди в свою комнату, Хардин, я все уже приготовила. Ты поспишь, и я расскажу тебе все, что захочешь.
Меня передергивает от слов «в свою комнату», это звучит так, словно я постоянно здесь живу, а ведь я не считаю этот дом родным для себя, это вынужденное пристанище, когда я приезжаю в Лондон с Вэнсом. Точнее, я думаю, приезжал, так как общаться с кем-то из Вэнсов я больше не планирую.
Я иду наверх, в ту комнату, где обычно сплю, если приезжаю сюда. Кладу сумку с вещами просто в шкаф, достав из нее чистые вещи. Нет сил разбирать все прямо сейчас, да и ни к чему. Я иду в душ, хочется смыть с себя запах самолета и аэропортов. Я не чувствую себя здесь уютно, все такое чужое и непривычное. У геля для душа и шампуня незнакомый запах, полотенце кажется жестким, а подушка на постели не пахнет духами Тессы. Мне хочется назад, домой, обнять Тессу, зарывшись лицом в ее волосы, почувствовать тяжесть ее головы на своем плече во время сна. Я устал, но сон не идет, комок подступает к горлу, и вся горечь и тоска последних дней выходят наружу вместе со слезами. Я давно не позволял себе слез, как мог, держался перед Тессой и Вэнсом, а сейчас, в чужой холодной спальне с чужими запахами мой поток слез было не остановить. Я уснул обессиленный, выплакав все, что накопилось на душе. Никто не видел и не слышал моей слабости, а я не собирался никому ее показывать.
Я проспал до самого вечера, и вышел из комнаты уже после семи. Хлоя предложила поужинать, внимательно на меня посмотрела, но ничего не сказала, явно заметив припухшие от слез глаза. Мы поели, и Хлоя налила чай.
- Ты готов к разговору, Хардин? Или отложим все до утра?
- Готов, давайте поговорим прямо сейчас, ведь именно за этим я и приехал сюда.
- Ну что ж, тогда спрашивай, я готова ответить на все твои вопросы, милый.
Я ненадолго задумываюсь, в голове крутится целый вихрь вопросов, но решаю начать так:
- Как давно вы узнали, что я - сын Кристиана?
- О, я поняла это с самого начала, когда Триш еще только забеременела тобой.
Я недоуменно пожимаю плечами.
- Как вообще такое могло произойти? Моя мама была замужем за Кеном Скоттом, а не за Вэнсом.
- Давай я расскажу тебе все с самого начала, Хардин, так будет понятнее.
- Я вас внимательно слушаю, - произношу я, но Хлоя по-прежнему не замечает моей иронии.
- Твои родители познакомились, когда им было по 11 лет. Мы переехали сюда, в Лондон, а точнее, в Дартфорд, когда Кристиану только исполнилось одиннадцать. Мой муж и я купили дом рядом с домом родителей Триш. Ты ведь и не знаешь их, верно? Мы дружили семьями, переехав сюда, часто устраивали барбекю на выходных на нашем заднем дворе, а Триш и Кристиан выросли вместе, они ходили в одну школу, сидели за одной партой.
Я понимаю, что совсем не помню своих бабушку и дедушку, даже на фото. Мама никогда мне их не показывала.
- Твоя бабушка овдовела, когда Триш было всего семнадцать лет. Элис было в то время чуть за сорок, она занимала хорошую должность в юридической фирме. После смерти Донована все стало тяготить ее здесь. Он умер от сердечного приступа в своей машине по дороге с работы, тем самым разбив сердце самой Элис. Она смогла прожить здесь без него всего год, а затем ей предложили работу в Манчестере, и она с радостью за нее ухватилась, так как здесь все напоминало ей о любимом муже. Триш же ни в какую не хотела уезжать. Она поступила в колледж в Лондоне, Кристиан тоже, каждому из них дали комнату в общежитии. Элис уехала одна, попросив меня и Троя присматривать за Триш , а заодно и за их домом. Твоя мама иногда приезжала сюда на выходные, когда с подругами, а когда и просто одна. Элис же сюда почти не наведывалась.
- Она так и осталась жить в Манчестере? – я смутно помню, как мы с мамой ездили на похороны бабушки, мне было двенадцать лет, у мамы тогда еще не было Дейва, и мы ездили вдвоем.
- Она прожила там до самой смерти, твоя бабушка умерла рано, ей было 57 лет. Она так и не оправилась после смерти дедушки, продолжая любить его. В Манчестере Элис вроде бы даже нашла себе какого-то мужчину, но так и не вышла за него замуж, тоскуя по Доновану даже после его ухода из жизни.
- Моя мама и Вэнс любили друг друга? – вопрос вырывается у меня помимо моей воли. Мне больно знать ответ на него, но я хочу его знать.
- Да, Хардин, это была любовь, выросшая из детской дружбы. Они очень много проводили времени вместе в детстве, знали и понимали друг друга с полуслова. Став взрослее, Кристиан смотрел на твою маму уже далеко не дружеским взглядом, да и она явно ему симпатизировала. Мой сын не любит откровенные разговоры со мной, он закрытый человек, и в этом ты весь в него...
Хлоя на минуту умолкает, смотря на меня, а я недовольно морщусь при упоминании о нашем родстве, пряча взгляд в чашке с чаем.
- Но однажды он сказал, что никакая другая девушка ему не нужна, кроме Триш, что он не сможет никого полюбить сильнее, чем ее.
- Они встречались?
- Думаю, да, и спали друг с другом тоже, с момента поступления в колледж. Когда Триш приезжала сюда, Кристиан ночевал с ней, потому что она боялась оставаться одна на ночь, тогда, я думаю, и возникла взаимная симпатия и близость. Мне очень нравилась твоя мама, Хардин, - Хлоя мягко кладет свою руку поверх моей, но я делаю вид, что не замечаю этого. Я не хочу ее прикосновений, она для меня не близкий человек, даже после стольких лет знакомства.
- Как же в жизни моей мамы появился Кен Скотт, если она любила Кристиана?
- Дело в том, Хардин, что в то время Кристиан не был так успешен, как сейчас. Он учился и подрабатывал в баре в Лондоне. Он не мог дать Триш уверенности в завтрашнем дне, как ей хотелось. Потеряв отца и живя отдельно от матери, твоей маме хотелось собственную семью и опору в лице мужа. Мой сын хороший человек, я люблю его, но в то время он не был готов жениться и дать ей все это, он искал себя, гулял с друзьями. Работая в баре, он завел много знакомых, парней и девушек, редко сюда приезжал. Триш же хотела семейного тепла. И тут появился Кен Скотт, его родители были богатыми и успешными, он жил в Лондоне, где-то в центре.
- Он тоже учился с ними?
- Да, он был всего на курс старше, но опытнее Кристиана, умел пускать пыль в глаза, манипулировать людьми. Кен быстро и ловко увел Триш у Кристиана, задурив девочке голову.
- Неужели она не видела, какой он подонок на самом деле?
- Не стоит осуждать твою маму за то, что она выбрала не любовь, а стабильность. Ей хотелось вить семейное гнездо, а Кен готов был ей его дать. Они поженились, едва твоей маме исполнилось двадцать.
- И как же тогда получилось, что мой биологический отец - Вэнс?
- Кен Скотт уехал на стажировку в Вашингтон на полгода, а твоя мама осталась здесь, ей нужно было доучиться еще один год, чтобы получить диплом. Вот тут-то они опять и начали близко общаться с Кристианом, Триш приезжала сюда на каждые выходные, а он вместе с ней. Тогда-то она и забеременела тобой.
- А почему не ушла от Скотта к Вэнсу?
Я не разбираюсь так глубоко в хитросплетениях отношений, но знаю наверняка, что если хочешь быть с любимым человеком, то бросишь все, чтобы быть с ним.
Теперь Хлоя хмурится, услышав мой вопрос. Она замолкает, теребя в руках чайную ложечку.
- У меня нет ответа на твой вопрос, Хардин. Я не знаю, почему так вышло. Может быть, Триш и Вэнс обсуждали это, но я не в курсе. Я знаю только, что когда Скотт приехал через полгода, твоя мама уже месяц как была беременна тобой. Она ничего не рассказала Кену, все осталось, как и раньше.
- А как же Кристиан? Неужели ему было все равно, что его ребенка будет растить чужой мужчина?
- Я думаю, он решил молчать ради Триш, считая, что ей будет лучше с Кеном Скоттом. Он был сам не свой пару лет, не хотел заводить отношения с девушками, выпивал и гулял по барам. Он любил твою маму всем сердцем всю ее жизнь и тяжело переживал, когда она погибла.
- Почему же они не сошлись, когда моя мама и Кен Скотт развелись?
Хлоя слегка улыбнулась мне, как глупому и наивному ребенку, который спрашивает, почему у собаки четыре ноги. На мгновение мне стало неловко, но я хотел знать правду.
- Не все так просто в этой жизни, милый. На тот момент Кристиан уже не был свободен, и Триш не захотела ломать ему жизнь снова. Спустя три года после твоего рождения Кристиан переехал в Нью- Йорк, там он встретил Роуз, мать Смита.
- Вэнс полюбил ее так же сильно, как мою мать?
Хлоя отрицательно качает головой, а ее зелено- карие глаза туманятся от воспоминаний.
- Нет, в отношениях Кристиана и Роуз никогда не было той страсти, какая была между ним и Триш. Это была совсем другая любовь, Кристиан словно позволял Роуз любить его, а он заботился о ней, но никогда не говорил с такой теплотой, как о Триш.
- Отчего она умерла?
- У нее была небольшая опухоль в мозге, беременеть и рожать было нельзя, но она решилась. Ей очень сильно хотелось детей. После рождения Смита опухоль начала расти, операцию нельзя уже было провести, и вскоре Роуз умерла, а Кристиан остался один с маленьким Смитом на руках. Бедный мой мальчик! Что ему пришлось пережить! Две любимые женщины ушли буквально одна за другой!
Я молчу, потому что мне совсем не хочется сейчас жалеть Вэнса. В сложившейся ситуации мне жаль больше всего себя, а не его. Хлоя, видимо, все понимает по моему взгляду.
- Тебе тоже пришлось непросто, милый, - Хлоя Вэнс улыбается мне, в ее глазах стоят слезы. Я знаю, чего она хочет, чего ждет от меня, но не могу ей этого дать. Я не могу сейчас заставить себя обнять ее, пообещав, что все будет хорошо. Я не могу начать называть ее бабушкой, я просто не могу дать ей хоть частичку душевного тепла, которое она так ждет. Внутри меня, в моей душе нет сейчас тепла. Оно появляется там только для Тессы, только когда она рядом. Для всех остальных я по-прежнему холодный и бесчувственный ублюдок Хардин Скотт.
- Береги свою любовь, Хардин, храни и не потеряй, теперь ты видишь, что самыми несчастными в такой ситуации остаются потом дети. Мне жаль, что все так вышло, что ты узнал все так поздно. Я много раз говорила Кристиану, что нужно все тебе рассказать.
- Не знаю, изменилось бы что-то, если бы я узнал все сразу после смерти матери, эта новость могла бы тогда сломать меня окончательно.
- Нет, не тогда, они должны были сказать тебе еще раньше, но не смогли или не успели. Оставь прошлое в прошлом, Хардин. Не дай ему сломать тебя сейчас, ты сильный парень и сможешь преодолеть его. Твой твердый характер проявился еще когда ты был маленьким.
- А вы помните меня в детстве?
Мне вдруг стало интересно, каким я был тогда, ведь Хлоя теперь единственная, кто мог мне об этом рассказать.
- О, когда ты был еще крохой, Триш часто оставляла тебя у нас. Она училась и подрабатывала, Кен часто ездил в командировки, а мы с Троем были не против посидеть с тобой. Ты был таким смышленым, все изучал, везде лез, но не плакал, если падал, а просто смотрел своими зелеными глазенками. Трой тебя обожал, вы играли в паровозики, он строил для тебя железную дорогу в гостиной на ковре, и вы катали их до умопомрачения. Ты хохотал, когда мы качали тебя на качелях во дворе, а мои цветы вечно стояли общипанными от твоих ручонок.
У меня щиплет глаза от ее рассказа, но я креплюсь изо всех сил. Я не могу расплакаться сейчас, ни за что не позволю себе эту слабость, поэтому крепко прикусываю изнутри нижнюю губу, ощутив вкус крови. Я вспоминаю, что Смит тоже любит играть в поезда до сих пор, хотя ему уже девять.
Неожиданно даже для себя самого у меня вырывается:
- Как мне теперь жить дальше, Хлоя?
Она словно не удивлена моему вопросу, внимательно смотрит мне в глаза и продолжает:
- Просто живи, милый. Не оглядывайся на прошлое, иди вперед. Не знаю, сможешь ли ты когда- нибудь простить и принять Кристиана как отца, это решать только тебе. Но у тебя впереди может быть еще столько счастья, если ты не дашь прошлому помешать тебе быть счастливым. Ты уже никогда не изменишь того, что было в детстве, но ты можешь изменить свое будущее. Ты встретил свою любовь, она взаимна, вот и живи этим, отпусти все остальное. Ты ни в чем не виноват, это дела твоих родителей, Кена Скотта, но не тебя. Я верю, ты хороший мальчик, Хардин, и у тебя все получится.
Я вижу, что она искренне желает мне счастья, и надеюсь, что так все и будет.
- Что-то мы с тобой засиделись и заговорились, - словно спохватывается Хлоя. – У тебя был тяжелый день, я тоже устала, давай ложиться спать, милый. Оставь чашку, я уберу сама.
- Конечно, давайте отдыхать. Спокойной ночи.
Я встаю и ухожу из-за стола первым. Возле самой двери я оборачиваюсь:
- Спасибо, за то, что все рассказали. И за то, что так в меня верите.
- Не благодари, милый. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Спокойной ночи.
Хлоя не дает мне сказать больше ничего, словно боится услышать, что я не готов считать ее родным человеком. Я благодарен ей за разговор и за поддержку. Во мне словно сломалась какая-то воздвигнутая ранее стена, когда Хлоя начала рассказывать мне про мое детство. Я не готов простить Вэнса, но у меня нет обиды или злости на Хлою Вэнс, я чувствую, что она действительно любит меня и считает внуком, но пока еще не готов ответить взаимностью.