Я ломаю твоё тело насквозь
В замке лорда на удивление светло. Впрочем, это благодаря не солнечному свету, а сотням и сотням свечей в тяжёлых люстрах у нас над головами. Запах их воска витает в воздухе, мешаясь с ароматом сухого вина, сыра и винограда. Едва ли половине присутствующих сегодня на балу надо питаться, однако приличия обязывали лорда дамать не только о себе подобных тварях. Если бы я знал раньше, что ты тоже будешь присутствовать, я бы оделся куда элегантнее, даже если бы ты так ни разу за всю ночь меня и не заметила. Высокие окна, у одного из которых я стою прямо сейчас, выходят на сад и усыпанное заёздами небо. Последнее – настоящая редкость в Лондоне, и особенно осенью. На улице нет ни единого источника света, поэтому всё освещение берёт на себя пламя свечей да факелов.
Где-то в далеке часы бьют полночь.
Свет люстр сам собой меркнет, и я остаюсь окружён безумно отплясывающими живыми тенями в полумгле освещённого факелами зале.
Я стою у стены не шевелясь. Скрипки оркестра уходят на крещендо, надрываясь, режут слух своими стенаниями. Запах вина становится невыносимым, отдаваясь горечью на языке, окутывая собою всё моё существо. Я по-прежнему не двигаюсь. Лишь бешено вращаются мои глаза, пытаясь найти в толпе тебя. Мне ненавистно каждое твоё движение, но когда я наконец нахожу тебя среди десятков танцующих пар, то не могу оторвать глаз. В голове стучит "посмотри на меня, посмотри на меня, посмотри на меня...!" Но ты не смотришь. Ты улыбаешься существу в капюшоне, что словно мне назло так хорошо ведёт в танце. Ему. Не мне. Мне становится мерзко от твоего присутствия здесь. В этом зале собрались вампиры, метоморфы, ведьмы... Ничего и никого святого. Что ты вообще забыла под этим высокими сводами осенней полуночью?
Моя душа разрывается на части. Скрипки истошно вопят, танцующие двигаются всё быстрее, пока не превращаются в размытые пятна, какофония звуков, запахов и телодвижений врывается в мою голову, и среди них я могу различить только одно чувство: ненависть.
Ты раз за разом выбираешь эти неизвестные отродья. Я ничем не лучше, так почему ты не можешь хоть раз выбрать меня?!
Вакханалия становится громче, отдаётся звоном в ушах, размывает зрение.
Я не могу подарить тебе такую же искреннюю улыбку, не могу дать тебе те чувства, в которых ты нуждаешься...
Сердце щемит.
Но я могу постараться, я могу измениться, ты никак не можешь знать, сколько я отдам ради тебя...!
На резком аккорде музыка замолкает. Наступает кромешная тишина.
Я обнажаю клыки. Каждый, кто прикасался к тебе сегодня, каждый, кому ты улыбалась, каждый, кто заставлял тебя смеятся... Каждый из тех, кто возомнил, бкдто имеет на тебя хоть какое-то право, больше никогда не выйдет из этого зала.
***
–Почему ты так поступил? – Ты держишь в руке факел. Я знаю, что при малейшем шаге он окажется у меня в глазнице.
–Ты... – Мой голос хрипнет. –Будь со мной. Пожалуйста. Каждый день пытайся убить, кричи, ненавидь, только будь со мной, смотри на меня и только на меня! –
Я перехожу на крик, но голос вновь срывается.
Ты делаешь шаг назад, однако упираешься спиной в стену. Ненавижу. Ненавижу тебя даже теперь, когда ты наконец посмотрела на меня. Я был готов к отвращению и укору в твоих глазах, но... Но не к страху. Не к тому, что ты будешь бояться даже встречаться со мной взглядом.
В десятке метров от нас с оглушительным грохотом падает последняя люстра. Становится темно. И тогда, когда ты вздрагиваешь, я впиваюсь клыками в твою шею. Но твоя кровь обычная, не такая сладкая, как я ожидал. Может, стоит чуть глубже вонзить клыки, и она окажется другой на вкус?... Она не может, не может, не может быть такой же пресной как у всех людей, я в это не верю... И вгрызаюсь в твою плоть с ещё большей жадностью.
Ты кричишь, факел выпадает из твоих ослабевших рук. Как бы я хотел, чтобы ты ударила меня, накричала, чуть хоть что-то ко мне почувствовала, лишь бы тебе было на меня не всё равно...!
Ты оседаешь на холодную плитку пола.
Даже сейчас ты не проявляешь ко мне ни ненависти, ни отвращения.
И уже не проявишь никогда.
Нет... Нет, всё не может так просто закончиться!
Но ты не просыпаешься, сколько бы я не тряс тебя за плечи.
В твоих стеклянных глазах играет пламя медленно затухающего огня.
Оглядываюсь. Я единственное живое существо во всём зале. В последние годы ты стала чаще общаться со всеми подряд, а твари – скрывать своё лицо под очень похожими друг на друга чёрными капюшонами.
В прострации подхожу к одной из упавших люстр и беру с пола длинный осколок.
Я никогда не был ни для кого особенным.
Осколок вонзается в мою сонную артерию.
Я просто хотел, чтобы меня любили.
От стен гулким эхом отдаётся звук упавшего на пол тела.
Пламя последнего факела затухает.
В замке лорда беспросветно темно.