Через тернии к звёздам (18+)

Дамиано

— Почему ты сразу думаешь об отношениях? Я считаю, что ты довольно интересный человек и вполне мог бы стать моим другом. Почему бы и нет? — Виктория говорит тихо, но высказывается резко.

Я бы поспорил с тем, что я довольно интересный человек. Я таковым не являюсь уже достаточно давно. Конечно, ей о таком знать совершенно не нужно. Именно поэтому я говорю следущее:

— Потому, что я не могу дружить с девушкой, которая мне… — на эмоциях начинаю я, но тут же понимаю, что проговорюсь о многом, если не стану фильтровать слова. — приходится ученицей! Это неправильно. Будь умнее, сторонись меня, Виктория. Я умоляю, тебя, это ради твоей же безопасности. Я правда боюсь, что могу не сдержаться и… — обрывая фразу, достаю сигарету и ухожу.

Я не могу так поступить с Вик. Она не достойна меня, жалкого нечеловека с ледяным сердцем. Эта девчонка… она милая, красивая и весёлая. Ей нужны друзья, недельные отношения с какими-то глупыми мальчишками и куча вечеринок.

Виктория слишком молодая и ранимая для того, чтобы знать кто я есть на самом деле. Это её напугает, оттолкнёт и, возможно, сведёт с ума. Я бы не хотел связываться с ней, зная, что совсем скоро нам придётся расстаться. Уверен, если всё сложится, то она будет просить меня обратить и её, но я не могу стать тем, кто разрушит её жизнь.

Глупо так рассуждать о незнакомой девушке, правда? Знаю, но ничего не могу с этим сделать. Есть какая-то мысль на подкорке сознания, которая не даёт покоя. Будто Виктория — моя судьба.

Нет, это уже бредни.

Докуриваю сигарету и возвращаюсь в кафе, за столик к своей спутнице сегодня вечером. Уже принесли заказ и я вижу некое напряжение, что отражается на лице Виктории.

Она спрашивает про безопасность, о которой я говорил и только тогда я понимаю, что и оправдаться не смогу. Лучше бы вообще ничего не говорил. Вот эти все объяснения… Чтобы оттолкнуть де Анжелис от себя можно было и послать. Это точно было бы эффективно, хоть я тогда и остался бы мудилой.

Зато она в безопасности.

Я понимаю, что придётся рассказать. Немного, но всё же.

— Однажды я не смог уберечь свою девушку, потому что не послушал её. Это всё, что тебе нужно знать, — последним предложением отрезаю все возможные пути к всплывающим историям и высасыванию информации. Виктория явно о чём-то задумалась и этим чем-то она не особо довольна. — Я не оправдал твои ожидания? Выглядишь расстроенной.

Она отвечает, что сегодня вышел не самый удачный день и с некой иронией говорит о том, что устала от общества итальянских парней. Виктория… Если бы у меня была возможность — я сидел бы с ней в ресторанах каждый вечер, дарил цветы и ходил гулять за ручку по ночному Риму, чтобы никто не посмел отнять её у меня.

Давно я не ощущал такого… Последний раз с Каролиной. Только она привлекла меня сразу и позволила влюбиться в её прекрасные глазки цвета молочного шоколада…

Где-то в груди болит застывшее сердце от такой трагичной любви. Пытаюсь отвлечься на другие мысли, но начинаю сравнивать двух совершенно разных девушек. Блять, вызывайте карету со смирительными рубашками и визите в белую комнату с мягкими стенами.

***

Вот уже минут десять мы едем в тишине. Виктория отказалась от музыки на фоне, что очень нетипично для неё. В голове всё ещё всплывают воспоминания о том, как она подпевает чуть ли не каждой песне по радио. Невероятная меломанка. Такие моменты очень напоминают мне о Каролине.

В нашем доме почти всегда играла музыка, Эккерберг любила слушать её при готовке, во время похода в ванную и прочего. Ещё жизнь с ней ассоциируется у меня с цветами. Каролина любила духи с цветочным запахом и я каждый день приносил ей букеты. Хотел, чтобы она была счастлива.

— Ты любишь цветы? — разрезаю тишину своим чуть охрипшим от долгого молчания голосом и поворачиваюсь к Виктории. Она растерянно кивает и я сдерживаю улыбку.

— Почему ты спрашиваешь? — заправляет прядь волос за ушко и всё же смотрит в глаза.

— Были в моей жизни девушки, которые считали срывание цветов чем-то ужасным и пару раз я получал букетами роз по лицу.

Выбрав момент, пока Виктория смеялась с моих неудач в романтике, я остановил машину недалеко от цветочного магазина и ушёл, оставив девушку одну. Чтобы не портить интригу мне пришлось встать за углом, около жилого дома. Тогда есть вероятность того, что де Анжелис не догадается о моём походе в неизвестность.

— Здравствуйте, — девушка-флорист лет восемнадцати приветливо улыбается и уже спрашивает какие цветы я хотел бы приобрести.

— Можно букет красных роз? — она говорит цены, спрашивает что мне нравится больше всего и мне кажется, что я уже очень сильно отвык от походов в подобные места.

— У Вас какой-то праздник или просто порадовать хотите? — протягивая мне букет цветов, спрашивает девушка. Я подаю деньги и всё же отвечаю.

— Немного провинился, буду просить прощения, — она желает удачи и я выхожу из магазина.

Пока иду к машине, волнуюсь, как школьник, который собирается подарить шоколадку понравившейся однокласснице, вот серьёзно. Искренне надеюсь, что у Виктории нет аллергии на розы и, что ей понравится мой небольшой подарок из двадцати пяти бутонов.

— Держи, — первым делом я протягиваю букет и только потом сажусь сам. — Это будет извинением за то, что я мудак, — усмехаюсь своим же словам и она забирает цветы. Замечаю на Вик лице невероятное восхищение и сам радуюсь.

Де Анжелис похожа на маленького ребёнка, которому подарили игрушку, о которой он давно мечтал.

— Виктория, только пойми мои слова правильно и отложи где-нибудь в мозгу, ладно? Я не говорю пустых вещей, поэтому тебе стоит всё обдумать.

Я вижу, что она о чём-то задумалась и не отвлекаю. Надеюсь, что она примет правильное решение.

Наверняка меня вообще никто не понимает. Взрослый парень (уже мужчина, если вдруг кто-то забыл) не может собраться и просто сказать всё, что чувствует. Так вышло, что Виктория просто моя ученица, недавно подросток и ранимая девушка, это видно. Я совсем не тот кто ей нужен. Если мы будем вместе или она узнает кто я есть на самом деле — это сломает её. Со своим ветром в голове она тем более будет требовать от меня такой же жизни для неё, но я так не поступлю. Никогда.

Самое ужасное — это терять родных и близких. Видеть, знать, как один за другим умирают те, кто были самыми дорогими людьми в твоей жизни.

Если Виктория не станет вампиром, то мне придётся её отпустить. Представляете, как это будет тяжело? Я даже задумываться не хочу. Конечно, можно просто делать всё с лёгкой головы, но каждое действие имеет последствие. Если я сейчас забью на свою сущность и не подумаю о Виктории, то что будет потом? Мне придётся исчезнуть. Будто меня и не было никогда.

Я заранее прощаюсь со всеми возможными путями любовной линии, чтобы не мучить ни её, ни себя. Пусть встречается со сверстниками и будет счастлива.

Через пару минут наконец виднеется здание отеля и мы заезжаем на парковку. Молча выходим из машины, так же идём к лифту. Я провожу Викторию до номера, это даже не обсуждается и мы оба знаем, что так будет.

Мне будет спокойнее, если я буду уверен в том, что с ней всё хорошо.

Я помешан, зависим от человека, которого знаю от силы неделю, но не могу с этим ничего сделать. Просто мечтаю отключить грёбанные чувства.

— Увидимся на парах? — спрашиваю я, когда мы уже на «финише», у номера де Анжелис. Она молчит, лишь кивнув. Хотя, на что я надеюсь вообще? Что она сейчас будет на коленях умолять не отдаляться?

Не успеваю даже подумать о том, что моя мысль пиздецки дерьмовая, как на шее уже повисла эта маленькая красавица. Делаю вдох и слышу сладковатый запах мяты, который заполняет лёгкие, насыщая какой-то необъяснимой радостью.

— Обнимаешь так, словно последний раз видимся, — обвиваю руками тонкую талию и, несмотря на свои предрассудки, мечтаю, чтобы этот момент длился как можно дольше.

— Каждый раз может быть последним, — почти шёпотом говорит Виктория и отходит. Как же мне не хотелось отпускать её сейчас… Блять, я безумец. — Эти пара дней нормального общения были классными. Спасибо, Дамиано, — она закрывает дверь, ставя между нами преграду. Материальную и ментальную.

Ненавистный голос в голове всё твердит одно, ударяя по вискам «разве это не то, чего ты хотел? Она принял правильное решение, попрощалась и теперь вы — никто».

«Выслушивая» это всё от своего же подсознания, я иду к себе. Стоило мне закрыть дверь, как я уже слышу торопливые шаги и ощущаю на себе уже не такие желанные руки. Джо что-то говорит, а потом резко отстраняется. Счастье сменяется возмущением и злостью, а я готовлюсь к очередному монологу.

— Чем от тебя пахнет, Дами? — я вскидываю бровь, хотя начинаю понимать чем конкретно.

— Чем от меня пахнет?

— Это женские духи, Давид! Какую ученицу ты провожал в деканат на этот раз?! Сколько можно? Ты настоящий бабник и подкаблучник, Дамиано!

Ничего не отвечая, я достаю сигарету и иду на балкон. Конечно, Джорджия идёт за мной, ибо я ещё не выслушал всё, что она напридумывала. Уверен, она ждёт от меня извинений в размере очередного украшения или чего-то подобного. Цветы ей не очень нравятся, она считает их мусором.

И как только я посмел провести параллели между Каролиной и этой честолюбивой, тщеславной дамочкой?

Делаю первую тягу и надеюсь хоть немного расслабиться, но когда возле тебя туда-сюда снуёт бешеная фурия, планы мгновенно рушатся. Глядя на окна напротив, что обычно бывают завешаны, я думаю лишь о ярких голубых глазах и небольшой родинке под одним из океанов.

— Ты не умеешь любить! — оставляю окурок в пепельнице и резко разворачиваюсь к Джо, припечатывая ту к стене.

— Это ты не умеешь любить, сука! Видишь во мне ходячий кошелёк и думаешь, что можешь вертеть моим состоянием как захочешь! — сильнее сжимаю тонкую шею и вижу испуг в огромных карих глазах.

В противных карих глазах, которые никогда не были и не будут равными ярким радужкам невероятно доброй девушки.

— Выметайся отсюда сейчас же, — отталкиваю Солери от себя, из-за чего она почти падает, но вовремя хватается за дверной проём.

— Мне некуда идти и ты об этом знаешь!

— Тогда уйду я, номер до конца недели, сама знаешь.

Собрать вещи оказывается делом пяти минут. Всё это время Джо мелькает мимо комнаты, надеясь остановить. Меня слишком заебали эти «отношения», пора бы уже оставить свои нервы в покое.

***

Стоя перед дверью единственной квартиры, куда я мог поехать, дёрнуть за ручку оказалось куда тяжелее, чем я думал. Слишком много воспоминаний крутятся в голове, давя на желание развернуться и уйти.

Собравшись с мыслями, я всё же открываю дверь и захожу в квартиру. Оставив чемодан в коридоре, прохожу в гостиную, где по прежнему лежат пыльные наброски разной одежды для новой коллекции. Вся мебель накрыта, что заставляет прокрутить в голове все события того ужасного дня.

Может, если бы не эти разбросанные повсюду вещи, тряпки, которыми закрыта вся мебель и ледяной воздух, то я бы почувствовал, что вернулся домой. Будто только днём я уехал, узнав о том, что скоро стану отцом, а сейчас с кухни выйдет Каролина и крепко обнимает, сказав, что ужасно соскучилась.

Взгляд цепляется за деревянную рамку. Стекло ужасно пыльное, из-за чего плохо видно фото, которое скрыто за ним. Смахнув пыль рукой, вижу счастливую улыбку Каролины. Она на фоне ночного Рима держит бокал красного вина и ветер развевает тёмные волнистые волосы.

Выдыхаю и кладу рамку изображением вниз, чтобы не нагнетало. Вообще, я не планирую задерживаться здесь надолго, ибо стану просто психом, которому умершая девушка будет мерещиться абсолютно везде.

Зайдя на кухню, первое, что я увидел — лист, сложенный вдвое. Если дыхание было бы мне необходимо, то я задержал бы его. Подойдя ближе, беру его в руки и разворачиваю.

«— Дами, не надо ехать никуда! Я боюсь тебя потерять. Останься дома, пожалуйста. Ты вообще знаешь как мне страшно, когда ты уезжаешь на всё это дерьмо? Я трясусь, ожидая привета от следователей со словами «ваш молодой человек погиб в перестрелке».»

Её слова всплывают в голове и мне кажется, что я слышу её голос здесь, рядом с собой. Словно я закрыл глаза и она сейчас стоит передо мной, говоря всё это. Если бы тогда мне сказали какие будут последствия у той поездки, то я бы никогда туда не сунулся.

Читаю размашистый почерк на бумажке и скулы начинает сводить от подступающих слёз.

«Беременна, 8-9 недель»

«— Слушай, Дамиано, я не хотела тебе говорить раньше, но обстоятельства складываются как-то против нас. Это заключение врача, я беременна.»

Первым порывом было порвать эту бумажку нахуй и выкинуть. Подумав, я просто вновь сложил её вдвое и убрал на полку в гостиной, к фото Каролины.

«— Я люблю тебя, Каролина и ради вас готов вернуться домой живым.»

Не сдержал обещание.

Одинокая слеза всё же срывается с ресниц, а солнечное сплетение разрывается от неимоверной боли. Если чувства — просто выброс эндорфина, то почему так больно сильно?*

***

Весь прошлый день я занимался уборкой в квартире, купил новую мебель и обновил электронику на нечто более современное. Теперь на кухне есть и микроволновка, и электрическая плита.

Я решил, что буду жить там пока вновь не уеду в какую-то другую страну. То есть, ещё ближайшие лет пять. Да, я потерял девушку и там сплошные воспоминания, но просто стоит быть сильнее чувств и отвлечь себя работой.

Кстати, о работе. Сейчас я еду в университет и думаю лишь о том, как вести пару, на которой будет Виктория. Дело даже не в том, что она приняла решение оставить меня, а в том, что еженедельная поставка крови задерживается, из-за чего становится тяжеловато находиться в обществе людей.

С де Анжелис всё ещё хуже. Её кровь пахнет очень сильно чем-то сладким, как долгожданное лакомство. Вампиры, как и люди, эволюционируют и становятся всё больше похожими на них.

Мы по прежнему не можем спать, в наших жилах вместо крови течёт яд, но мы можем есть простую человеческую еду. Немного, но можем. В любом случае она не насыщает, не утоляет жажду крови. Я считаю, что этот навык вампирам нужен только чтобы быть более скрытными и не попадать под подозрения.

Выхожу из машины и смотрю на часы. До начала пары осталось ровно две минуты. Я неторопливым шагом иду в аудиторию и захожу туда как раз вовремя. Даже не делая вдох, я чувствую, что Виктория здесь. Блять, я не смогу здесь долго находиться.

Пройдя к столу, я перебираю какие-то документы и листы, настраивая себя на лекцию, что будет длиться полтора часа. Собравшись с мыслями и дождавшись последних учеников, я всё же начал занятие.

— Доброе утро всем и опоздавшим в том числе. Рад вас сегодня видеть у себя на парах, неужели всем так нравится мой предмет? — девушки сразу начинают перешёптываться, а я лишь усмехаюсь, подогревая своё самолюбие. — Я старался особо не напрягать вас в первые учебные дни и не занимать ваши выходные. Что же, приступим к опросу домашнего задания. Кто-то желает ответить? — окидываю взглядом студентов и внимание привлекает вскинутая рука с первого ряда. — Прошу, Виктория.

Я начинаю задавать вопросы по материалу, что давал изучить. Не концентрироваться на ней я не могу, поэтому приходится прикладывать очень много усилий, чтобы не сорваться.

Из-за невозможности стоять близко к Виктории, я отхожу к учительскому столу и опираюсь руками на столешницу, сильно сжимая ту.

Блять, нет, я не выдержу и десяти минут в её присутствии.

Когда де Анжелис правильно отвечает на последний вопрос, я говорю лишь «хорошо» и стремительно иду к выходу, попутно расстёгивая верхние пуговицы рубашки, что сковывают горло.

В коридоре я могу себе позволить немного прийти в себя после такого мучения. Срочно нужно что-то делать. Либо отменять пару, либо просить Викторию куда-то уйти!

— Что это было? — слышу тихий знакомый голос и зачем-то задерживаю «свежий» воздух в лёгких. Отхожу от неё подальше, сохраняя дистанцию, чтобы контролировать порывы впиться зубами в эту молочную кожу, которая пахнет самыми сладкими ягодами в мире…

— Виктория, вернись в аудиторию, — стараюсь придать голосу как можно больше невозмутимости и строгости, чтобы оттолкнуть де Анжелис от себя отвратительным отношением к ней. Конечно же, она даже не думает воспринимать мои слова всерьёз. Наверняка видит во мне друга, а не преподавателя. — Вернись сейчас же! Я тебе сказал держаться подальше, а ты всё равно бегаешь за мной! Ты мне не нужна, ясно? Только мешаешь.

Я вижу по лицу как сильно её ранят эти слова и хочу ударить сам себя. Хотя нет, будет всё же лучше, если она начнёт видеть во мне мудака и бабника.

— Да пошёл ты! — она почти бежит обратно в аудиторию, а я просто начинаю ненавидеть себя за то, что сказал. Она меня никогда не прост… Так, я не должен извиняться.

Дистанция. Мы должны держаться на расстоянии. Должны, но у меня получается очень плохо.

Я не верю в судьбу, я верю в помешательство.

Вернувшись в аудиторию, я замечаю, что Виктория складывает вещи в сумку. Как преподаватель я просто обязан не допустить её ухода с лекции, но сейчас я только мечтаю о том, чтобы она ушла.

Не слушая моих приказов сесть на место, она буквально вылетает из кабинета, громко хлопнув дверью. Я позволяю себе хотя бы немного расслабиться и вспомнить о том, что на меня смотрят ещё двадцать пар глаз.

— Синьор, по универу только разошлись слухи о том, что у Вас есть девушка, а Вы уже решили с ученицей замутить… Это неправильно, — студент смеётся и его подруга даёт ему подзатыльник.

— Продолжаем опрос домашнего задания, кто хочет ответить следующим?

***

После пар я шёл из аудитории на улицу, чтобы поехать домой. Утро не задалось, из-за чего день прошёл не очень радужно. Я надеялся пересечься с Викторией (зачем-то) и поговорить, хотя уверен, что она уже не станет меня слушать. Да и о чём нам с ней разговаривать? Не буду же я вновь говорить о том, что она не должна проявлять ко мне интерес.

Только завидев светлую макушку, я сразу направился в сторону де Анжелис. Она тоже была не в настроении, это было понятно по одним только её бровям, недовольно сведённым к переносице.

Схватив Викторию за предплечье, я начал говорить раньше, чем к ней пришло осознание происходящего.

— Де Анжелис, ты пропустила сегодня лекцию и тебе нужно взять дополнительные задания. Будет вводный тест специально от меня и ты можешь считать, что та лекция была как раз-таки его основой, — она хочет освободить руку, но у неё не выходит.

— Узнаю у Лауры, если надо будет. А может, ты меня вообще на своих парах больше не увидишь, придурок. Отпусти, — делаю так, как она хочет и смотрю прямо в голубые глаза. — Я ненавижу тебя, Дамиано Давид.

— Мне жаль, что я тогда сбил тебя. Если бы смотрел на дорогу, то не было бы сейчас девочки, что таскается за мной везде.

— Не смей! — она замахивается, чтобы ударить, но я перехватываю её руку. Вторую, кстати, тоже. — Ты просто ублюдок. Играешь на чувствах, а потом строишь из себя загадочную личность с тёмным прошлым! — она пытается вырваться, но я лишь сильно прижимаю Викторию к себе и говорю буквально в губы.

— Ты ничего не знаешь, поэтому лучше закрой рот и делай так, как я скажу.

— Ни за что! — она всё же освобождается и тяжело дышит. Я иду к своей машине и сажусь в неё, наблюдая, как к де Анжелис подходит Эдди и они садятся в его машину.

Я любил с первого взгляда только однажды, неужели это настигло меня вновь? За что? Почему вампиры вообще что-то чувствуют?! Они мертвы!

Я ненавижу, что не могу спокойно начать отношения с Викторией, ненавижу, что рядом с ней ошивается этот папенькин сыночек, который учится здесь за огромные бабки.

Я хочу выпить. Однозначно.

Почему бы после тяжелого рабочего дня не встретиться наконец с поставщиком, а после не поехать в какой-нибудь бар на окраине Рима? Вообще плевать на то, что мне завтра на работу и я могу быть пьяным просто в стельку этой ночью.

Надо будет заранее убрать свой телефон куда-то в сейф, чтобы не написать Виктории о том, как сильно она меня привлекает и уж тем более не позвонить Джо с просьбой приехать, ведь мне очень тяжело.

***

Виктория

— Что случилось? Он явно обращался с тобой не очень аккуратно. Вы поссорились? — Эдвард доставал меня вопросами всю поездку, а я просто обдумывала тот самый момент, при котором сердце было готово выпрыгнуть из груди.

«— Не смей! Ты просто ублюдок. Играешь на чувствах, а потом строишь из себя загадочную личность с тёмным прошлым! — Дамиано наклоняется очень близко и я надеюсь почувствовать жар от его тела, но чувствую лишь холод. Его руки, словно лёд, а сильная хватка уже наверняка оставила синие метки на руках.»

Он наклонился так близко, что я забыла, как дышать.

Я правда не понимаю причину такого его поведения. Кто он или что с ним не так? Сначала я думала, что он старается меня избегать, ведь является моим преподавателем в университете, но после того разговора в кафе, когда он сказал о том, что может сорваться… Только тогда я поняла, что дело в нём, а не в учёбе.

Виктория де Анжелис не будет собой, если не выведает кем он является и что за криминальное прошлое у него за плечами.

Конечно, сперва нужно с чего-то начать. Осталось только всё продумать и понять с чего конкретно. Может, поискать какие-то статьи в интернете, или, может, даже в архиве? Где-нибудь всё равно что-то найдётся, если он тот, кого нужно бояться.

— Что вообще между вами? — всё тот же Эдди. Он до меня докапывается сегодня целый день и я не знаю что с этим делать. Я уже и намекала, и говорила прямо, что не хочу это обсуждать и ему это знать не следует. Риччи, словно маленький ребёнок, которому говоришь «нет», а он всё равно требует.

— Эдвард, в который раз за сегодня я повторяю, что не хочу говорить о Дамиано? Я думаю, что это уже тысячный.

— Дамиано. Ты называешь его по имени, даже не на «Вы». Между вами точно что-то есть, это очевидно. Мы же с тобой вроде как друзья, разве ты не можешь доверить мне секрет? Хотя бы такой маленький, совсем крошечный.

— Я не могу доверить тебе даже крошечный секрет, Эдди.

— Ну почему?!

— Хотя бы потому, что мы с тобой вроде как друзья. Давай оставим эту тему, пожалуйста? Я расскажу сразу, как только сама всё выясню, правда, — улыбаюсь и Эдди наконец сдаётся.

Слава богу, я думала, что это никогда не произойдёт. Хотя, внутри всё же есть сомнения на счёт его мыслей. Уверена, что это просто затишье перед бурей.

— Наша прогулка в прошлый раз совсем не задалась. Может, сходим погулять завтра или на выходных? Ты правда очень милая и красивая девушка, Виктория. Ты мне сразу понравилась. В романтическом смысле этого слова.

————————
*Строчки из песни Эндорфин — Макс Корж