Куда толкает надежда

Французский шансон. Только этого мне и не хватало, ей-богу.

– В зелени её глаз была надежда, – подпевал таксист с восточной внешностью, а я была готова взвыть от раздражения вперемешку с негодованием. – Она без тени доверия пригласила меня в свою страну, в страну её глаз.*

Мало того, что мне приходилось слушать эту унылую музохрень, так меня ещё и угораздило попасть в такси без кондиционера! Представляете? От такой духоты в невообразимо жаркие деньки Нью-Йорка попросту можно было скончаться от нехватки воздуха. Поэтому умный таксист, представившийся Саймоном, открыл у себя окно. И, естественно, до меня свежий воздух так и не долетал.

Автомобиль толкался в пробке, а я тем временем стремительно опаздывала на лекцию. Настроение у меня было явно ни к чёрту. И всё это происходило под песни радио «Французский шансон», которое я возненавидела с первой же секунды.

Этот, казалось бы, весьма милый день не должен был предвещать ничего плохого, но всё началось с пробежки. Моей самой обычной утренней пробежки. Я вышла из подъезда дома, где жили моя мать и отчим – к слову, на воскресенье я приезжала к ним погостить и осталась на ночь – и начала бежать в сторону университета и кампусов. Как раз у меня было ровно два с половиной часа до начала первой пары, и я в обыденном темпе пробегалась вдоль улочек. Особой жары ещё не было, всё замечательно. Но вскоре выяснилось, что часы на моём телефоне опаздывают на грёбаный час!

Примерно так и я попала в эту чёртову машину с чёртовым французским шансоном.

– Вот здесь остановите, пожалуйста, – попросила я таксиста, завидев знакомый сквер. Думаю, от него я дойду до кампуса быстрее, чем на машине.

– С вас пять баксов, мисс, – проговорил он в ответ, явно не отойдя от напевания мелодии.

Я быстро сунула деньги ему в руку, желая поскорее распахнуть дверь и хоть немного глотнуть свежего воздуха.

– Весьма колоритное местечко, – подметил таксист, всматриваясь в окно, когда я уже наполовину вышла из автомобиля.

– Ага, – согласилась я, и моё лицо медленно расползлось в ухмылке. – Замечательное место для съёмок порнографии. Подкинуть как-нибудь ссылочку?

Не став дожидаться его ответа, я захлопнула дверь и в быстром темпе побежала по Морнингсайд Драйв, где обычно бываю на пути к Центральному парку в предвкушении новой пробежки.

Время поджимало, и я окончательно поняла, что опоздаю на лекцию. На самом деле, желание прогулять давно путешествовало по моей голове, и я бы так и поступила, если бы это не было моё третье посещение занятия за месяц. А впереди летняя сессия, и мне уже далеко не в первый раз грозились исключением.

Вбежав в комнату, я быстро переодеваюсь из потной одежды в первое, что попадается под руку, хватаю со стола ручку и тетрадь, а затем со скоростью света направляюсь в аудиторию и, наконец, три раза стучусь в дверь, пытаясь убаюкать своё колотящееся сердце.

Меня встречают штук шестьдесят сочувствующих глаз и всего лишь два, злобно глядящих на меня глаза. Когда Бог лепил мистера Томпсона, он слегка переборщил со сварливостью, мстительностью, злорадством и ещё кучей всего. И, ладно, будем честны, далеко не «слегка».

– Энджи Уэйн, – спокойно произносит мистер Томпсон, в аудитории убийственная тишина, а в его глазах танцуют черти. – Решили посетить мою лекцию? Помнится, в прошлый раз, который состоялся на позапрошлой неделе, вы обещали больше не опаздывать.

Ага, конечно. Мне как никогда захотелось усмехнуться, потому что я не обещала. Я всего лишь сказала, что не буду больше опаздывать, хотя в тот момент я имела в виду, что больше в принципе не приду на его лекции никогда. Тем не менее, я не обещала.

– Извините, – выдавила из себя я. – Я войду?

Он с нескрываемым снисхождением рукой показал мне, что я могу занять место, и я быстро проскочила мимо этого дьявола и уселась чуть ли не на самом дальнем ряду.

Его отношению ко мне была весомая причина, но превращаться в такого, как сказала бы моя милая бабуля, энергетического вампира было уж слишком. Всё дело в том, что когда я сдавала экзамен по вождению, какой-то козёл решил подрезать меня, на что я, показав ему средний палец и шокировав инструктора, с гордой ухмылкой нажала на газ и поехала дальше. А на следующий день выяснилось, что этот «козёл» будет преподавать в нашем университете.

– Мисс Уэйн, – снова разнёсся голос мистера Томпсона по аудитории. – Поднимитесь, пожалуйста.

Я нехотя встала с места и выжидающе посмотрела на него. Что ещё взбрело в голову этому индюку?

– Будьте добры, расскажите, по какой причине вы пришли сегодня на мою лекцию в таком виде?

Я опустила взгляд на свою кофту, и только сейчас поняла, во что была одета. Это однозначно не мой день. И почему он заметил это только сейчас?

– Вы прекрасно знаете о существовании определённого дресс-кода, – монотонно говорил он, но в душе, даю тысячу баксов, прыгал от удовольствия. – И я не позволю студентам появляться на моих уроках в таком виде!

Отлично. Моё терпение сошло на «нет».

– О, вас что-то не устраивает в моём наряде? – язвительно сказала я в ответ и даже с такого расстояние заметила, как он напрягся от раздражения. – Ну же, посмотрите, что плохого в Микки Маусе? Что ж, тогда я, пожалуй, сниму это. Надеюсь, кружевное бельё у вас приветствуется?

Пара ловких движений, и я осталась в одном лифчике, положив кофточку на стол. По аудитории разнеслись ахи, а кто-то даже присвистнул.

Получай, злобный старикан!

Я довольно улыбнулась и с вызовом посмотрела на него. Он же буквально пылал от негодования.

– Вон! – прикрикнул мистер Томпсон, а на его лице проступили желваки, и ноздри начали расширяться в такт дыханию. Ещё немного, и из них бы пошёл пар.

Сохраняя на лице улыбку, я схватила сумку, перевесила через локоть кофту и, смотря исключительно вперёд, прошла мимо ребят и озлобленного мистера Томпсона, специально захлопнув за собой дверь. Возможно, вышло чересчур громко.

Я раздосадованно вздохнула, когда в мою голову вдруг прилетели нотки французского шансона, надела кофту и отправилась обратно на территорию кампуса, чтобы – чёрт дери этот шансон! – переодеться.

На двери нашей комнаты в корпусе до сих пор висела раскрашенная бумажка с надписью «комната русоволосых бестий», оставшаяся ещё с прошлого года. Вообще-то раньше нас было трое, но на первом курсе обучения одна соседка покинула университет по неизвестной причине. Остались я и Кейт. Мы не лучшие подружки и никогда ими не были. Просто два человека, которые неплохо уживаются друг с другом. А недавно кто-то придумал легенду о том, что в эту комнату «всегда заселяют русоволосых девок». Ах, да, забыла добавить: мои однокурсники всегда славились бредовой фантазией.

В комнате меня ожидал сюрприз. Рояль в кустах, так сказать. Передо мной царил полный разгром. Из тумбочки – прошу заметить, только моей – были нагло вытащены и раскиданы все вещи, хаос на рабочем столе, постельное бельё на кровати перевёрнуто с ног на голову.

– Да твою же мать! – озлобленно прокричала я, кинувшись проверять, что могло пропасть.

Деньги на месте, украшения, которых у меня было не особо много, тоже не пропали. В целом, ничего не украдено. Просто кто-то устроил ужаснейший бардак.

Дерьмовый день. Дерьмовый!

Около своей кровати на пару секунд улавливаю знакомый запах духов. Слишком сладкий, слишком пахучий и слишком противный. Мари! Ну, конечно же.

Она меня ненавидит. Ненавидит так же, как и основная половина всех девушек на вторых и третьих курсах. Думает и до сих пор припоминает, что в начале этого года я увела у неё парня. Но мы с ним даже толком и не общались, вот в чём дело. А остальные ненавидят за то, что привыкли считать меня прошмандовкой, судя только по случаю с Мари, и всё это крайне неправильно и указывает на их интеллект.

– Тупая сучка, – еле слышно пробормотала я, кипя от раздражения. Ей очень повезёт, если она проснётся завтра живой.

Ладно. Всё замечательно. Замечательно. Замечательно.

Но зато теперь у меня появилось время для завтрака. Взяв с собой рюкзак, несколько баксов и телефон, я решила оставить этот дурдом на «лучшие времена». Было бы неплохо проветриться, пока я никого не убила.

Сейчас я сижу в забегаловке и жду своего заказа уже шестую минуту, на мне по-прежнему кофта с Микки Маусом, которую теперь я готова носить вечность, потому что это не по нраву мистеру Томпсону, а в руках телефон.

«Самые изощренные и необычные методы убийств:

1. «Сладкая смерть» с помощью горячего сахара

2. Убийство с помощью фалоиметатора

3. Двадцать семь литров «колы»

4. Высадите человека в чёрном квартале с табличками «Смерть неграм!» и «Бог любит Ку-Клукс-Клан!**»

Жуя принесённую картошку фри, я увлечённо читаю статью. Для Мари определённо подойдёт всё. Бедняжка, ада ей не избежать никак.

Медленно пью кофе, отрываю взгляд от телефона и подскакиваю на месте. Каким-то странным образом передо мной оказался крепко сбитый парень лет двадцати, уставившийся на меня с любопытством. И как долго он сидел напротив, щурясь от солнца, проникавшего через окно, и пялясь на меня и мою злобную улыбочку?

– Будешь доедать? – интересуется он, подавшись вперёд и облокотившись на локоть.

– Вряд ли, – неуверенно отвечаю я и не перестаю смотреть на него с подозрением.

Волосы песочного цвета, сверкающие серо-голубые глаза. Да я его уже где-то видела!

– Тогда я доем, не возражаешь? – спрашивает он.

Я в удивлении приподнимаю брови, уставившись на него:

– А тебя родители не учили, что попрошайничать не хорошо?

– Попытки были, – рассмеялся он. – Но я тяжёлый случай.

– Ты правда хочешь эту картошку? Которую я уже ела?

– Да. Это не так уж и страшно. – Он подвинул к себе поднос с картошкой и засунул одну палочку в рот. – Видишь? А ещё я получил картошку фри бесплатно.

Он заражает меня своей улыбкой, и я вспоминаю, где же видела его. На утренней пробежке пару раз он стоял у фонтана несколько дней назад.

И всё же, какой наглец!

– Может, ты ещё и кофе мой хочешь? – с сарказмом предлагаю я, облокотившись на спинку диванчика.

– Я больше люблю чай, – отвечает он серьёзным тоном, будто я действительно собиралась отдать ему кофе, непрерывно уминая картошку.

Ей-богу, наглец. Наглец, который помогает забыть мне о прошедшем утре, выдавшемся, мягко говоря, не очень.

Вибрирует телефон и издаёт душераздирающий сигнал о приходе СМСки. Пока незнакомец продолжает хрустеть палочками картошки, я просматриваю пришедшее сообщение.

«Вторая пара, Джи. ВТОРАЯ. Где ты есть?

Беспокоюсь и люблю».

Рой всегда знает, когда мне нужно написать, и чувствует, когда я общаюсь с другими парнями. На секунду я осматриваю одежду в поисках жучка-прослушивателя. Он кошмарный собственник. Просто ужасный кареглазый собственник. А ещё и жутко настырный, потому что если бы не эта его черта, я бы и не подумала с ним встречаться.

Не найдя никаких следов слежки, быстро печатаю ему ответ, почти позабыв о странном парне, сидящем напротив меня:

«Я отдала предпочтение биологическим потребностям, нежели лекции мистера Томпсона, а теперь и лекции миссис Старс. Пожалуйста, только не говори ничего о моём отношении к учёбе. На предмет Старс я хожу постоянно и неплохо знаю теорию.

Люблю».

– Подружки потеряли? – О, господи, он всё ещё здесь.

– Мой парень, – нехотя отвечаю я, потому что обычно не привыкла кричать об этом на каждом углу. – Приятного аппетита, а мне пора.

Я собираюсь вставать, надеваю на плечи рюкзак, как он снова меня окликает:

– Подожди. – Я останавливаюсь и вопросительно гляжу на него. – Как тебя зовут?

Мысленно усмехаюсь и качаю головой, встаю с места и выхожу из-за стола, в последний момент кинув через плечо:

– Энджи.

*Salvatore Adamo - Dans Le Vert De Ses Yeux (здесь и далее прим. ав.)

**Ку-клукс-клан (англ. Ku Klux Klan, KKK)— название нескольких расистских организаций в США, в основном на юге, не одобряющих людей со слишком сильным загаром.