Феномен |18+

— Стой, повтори, — я останавливаюсь, сжимая стаканчик с кофе в руках.

— Бомбейская. Это настолько редкая группа крови, что почти не встречается. Мои поздравления, Мёрфи, ты и есть редкость, — продолжает Ксавье.

Декабрь настолько снежный с ярким солнцем, что буквально заставляет выходить на улицу. Безоблачное небо и наполненный парк людьми около моей работы. Обеденное время летит слишком быстро, чтобы заходить куда-то далеко. Но Миллер так внезапно появился в редакции, что я даже растерялась от такого ярого порыва попить кофе. Немного нервный, долго подбирает нужные слова, всё это немного напрягает меня. Но видимо какие-то проблемы на работе или подобного характера передряги. Мало ли что может произойти, когда ты кормишь всех вампиров. Когда ты — кровавый король Лондона. Но вот опять тема разговора сводится к этой крови.

— Никогда не слышала о подобной группе, — я делаю глоток, после по лисьи улыбаюсь, — Но мне приятно знать, что я в чём-то отличаюсь от остальных.

— Ты на выпивку не налегай сильно. Каждые три месяца ко мне на сдачу крови будешь ходить.

— Опять?! — слишком громко, от чего сама же и пугаюсь, — Опять сдавать кровь?

Он выдаёт усмешку, поправляя шарф.

— Ты же не боялась.

— Я и не боюсь, — вздёрнув подбородок, резко отвечаю я, — Разве это обязательно?

Ксавье ходит вокруг да около.

— Это не то, чтобы обязательно, а это в принудительном порядке. Будь у тебя первая, то я бы тебя даже не трогал, — пауза, вздох и поворот вдоль пустого клочка парка, — У Монро любимая — Бомбейская, кстати.

Я бросаю осуждающий взгляд на друга, при этом закатывая глаза. Сегодня слишком много диалогов про кровь и Монро и мне это совсем не нравится. Остывший кофе в стаканчике уже совсем невкусный, наверное, как и наш разговор.

— Я тебя поняла, Миллер, — выдыхая произношу я, — Ты только дай мне знать заранее, когда я буду нужна тебе. Просто из-за работы я не могу быстро сорваться и приехать, как это было в прошлый раз.

Я всё посматриваю на наручные часы, дабы не пропустить окончание обеда. Людей в парке в зимнее время на странность было много, но погода действительно позволяет такие долгие прогулки по улице. Правда, кончики пальцев были уже немного озябшими. Я скучающе слушала напряжённый рассказ парня, даже не встревая в него и не перебивая. Я просто жду, когда у того хватит смелости произнести то, о чём он так долго собирается рассказать. Но он видимо не спешил. Оглядываясь, он уводил меня всё дальше, а на вопросы отвечал не особо охотно.

— Есть разговор, но мы должны отойти подальше.

— Миллер, куда дальше-то? — я оглядываюсь, демонстрируя местность и то, что мы действительно забрели в самую глушь парка. Ксавье останавливается, присаживаясь на лавочку. Закуривает. Меня это также нервирует, как и его. Я молчит, не хочу испортить момент, к которому парень так готовится. Но, видимо, я точно опоздаю на работу сегодня.

Начиная и вновь обрывая фразу на полуслове, он замолкал и вот, минут уже через пятнадцать я не выдерживаю. Бросаю ледяной стаканчик с кофе в урну и делаю значительный шаг назад.

— Я раньше не замечала в тебе такой нерешительности, Миллер. Прости, у меня уже пять минут как закончился обед. Как соберёшься с мыслями, тогда заходи, — строгим, нравоучительным голосом произношу я и, разворачиваясь на пятках, делаю пару шагов, отдаляясь.

— У тебя же случаются видения? — голос сзади, который вынуждает остановиться.

Я начала чаще задумываться о том, что же происходит со мной. Я не могла сказать, что это были видения, но и нормой это тоже не назовёшь. Тогда, во время взрыва, и дома, во время разговора с Ксавье. Всё будто останавливалось на несколько секунд и снова продолжалось. Я не обращала бы и дальше внимания на похожее проявление моей головы или мозга, но когда об этом говорит Миллер...

Нет, он даже знает о моих недугах, и это начинает настораживать.

— Видения — это какие-то звуки, образы или иные раздражители. Как правило они случаются от переутомления, — вздёрнув подбородок протараторила я, — Не вижу проблемы в них. И у меня вовсе не видения, как ты выразился, а нечто другое.

Миллер встаёт со скамьи, быстро подходя ко мне. Смотрит, слишком строгим взглядом, прикусывая нижнюю губу.

— Это пока. Кажется, будто картинка стала чёрно белая. Мир останавливается на несколько секунд, ведь так?

— Даже если и так, то какую дрянь вы мне вкололи в вашем центре?

Он усмехается, но делает это слишком тяжело.

— Я повторюсь. Дело в твоей крови, Дельфина, и я должен рассказать, пока они не стали сводить тебя с ума. Ты, из-за своей крови, сама того нехотя стала девушкой из пророчества. Из пророчества, которое адресовано Монро. Ты спящая дева в которой течёт кровь вампира и твои видения — это начало твоего пробуждения. На пробуждение даётся четыре месяца, если ты противишься этому, то погибаешь, — он делает паузу, отводя взгляд, — Если пробуждения не будет, то он обратит тебя сам. Люциус это сделает, или ты умрёшь.

Он не мог смотреть мне в глаза, но уж слишком сильно ждал реакции. Да хоть слова от меня, но я молчала. Взгляд задумчивый. Именно с таким взглядом я сидела на всех уроках в школе. Силком погруженная в себя.

— Так, — начинаю я, — Я должна стать вампиром только из-за того, что какое-то пророчество Монро так написало? — он кивает, — Из-за моей крови, которая не единственная в мире, но в итоге именно я? — и снова кивок, — И если я не захочу, то он сделает это насильно?

— Всё так, — соглашается Миллер.

— Большего бреда и в жизни не слышала, — посмеиваюсь я, опуская руку ему на плечо, — Ксав, всё хорошо, это ведь просто недомогание из-за стресса и переутомления, а то, что вам там рассказывает Монро, то просто меньше верь.

Видно, как он недоволен ответом. Конечно, а что же он ожидал услышать? То, что я сразу соглашусь обратиться и лечь под Монро? Конечно же, нет.

— Нет, Дельфина. Это не бред и не сказки. Те вампиры в Париже. Почему мы оказались там? Всё из-за тебя. Подумай, зачем Люциусу спасать тебя. Он ведь всю учёбу ненавидел тебя и твоё существование.

— Но сейчас ты говоришь мне обратное. Как Люциус Монро, тот, кто помешанный на своём долбанном роде и деньгах, может как-то претендовать на меня? На девочку, которая всегда была грязной, по его словам. Нет, Ксав, этого просто не может быть. Даже если и есть это пророчество, то вы просто перепутали. Поверь, я — не тот, кто вам нужен, тем более — ему.

Я верила всем сердцем, что это полнейший бред. Что такое бывает только в сказках, но лицо друга было противовесом ко всем моим надеждам. Настолько поникшим взглядом на меня не смотрел он ни разу.

Пророчество? И что с того?

Оно просто есть, ведь не обязательно следовать ему. Но почему Монро решил действовать именно так, как написано там?

— Дельфина, он слишком плохо переживал потерю Дарлы. Они были помолвлены и её гибель связана с вампирами. Через год, он находит пророчество, где описываешься ты. Та сущность в тебе ещё спит, — он откидывает потухший бычок сигареты, не сделав даже ни одной затяжки, — Вампиры не могут иметь детей с кем попало, а Монро и подавно. Все знают, что когда появляется такой как Люциус, то потомков после себя не оставляют, но сейчас действительно есть шанс.

— Шанс? — я выдаю усмешку, отступая, — Ты вообще себя слышишь? Из-за того, что ему что-то взбрело в голову я должна ложиться под Монро? Рожать ему детей или кого там? А никто не спрашивал моего мнения? А, Миллер? Мне двадцать два года, какие дети? Какие вампиры? Нет! Точно нет, так и передай ему.

— Тебе не убежать от этого, Дельфина, — он делает тяжёлый выдох и отступает на несколько шагов назад, — Это была бы не ты, если бы не было видений. Это была бы не ты, если бы гибриды не напали на тебя в Париже. Это была бы не ты, если бы Монро не сходил бы с ума от твоей крови. Всё так. Тебе нужно просто постараться принять это как-то, а если нет, то вся Европа услышит запах крови Люциуса.

— Запах? — я вздёргиваю брови.

— Чистокровные вампиры не разбрасываются обращениями, тем более Монро. За свои года, он ещё ни разу не обратил никого в вампира, а значит, кровь не вырывалась из оболочки, — он делает голос тише, — Я не очень хочу, чтобы ты была обращена. Лучше, чтобы ты сама пробудилась.

Я готова просто ему врезать. Да кто они такие и почему решают всё за меня? Я могла бы счесть всё это за тупую шутку. За необдуманную, бредовую, неуместную, но шутку. Но серьёзность лица парня как-то говорила об обратном. Я натягиваю на лицо улыбку, хоть и получается довольно криво. Вижу, как расслабляется Ксавье и делаю шаг назад.

— Мне... мне нужно всё обдумать, — запинаясь произношу я, отходя ещё на несколько шагов назад, — Да, мне нужно подумать об этом, а сейчас... я пойду.

О чёрт, почему именно я?

Парень смотрит в мою удаляющуюся спину и не верит в то, что смог рассказать всё.  

***

Через два дня особо бессонных ночей, я ехала в стареньком поезде, куда-то за Лондон. Выписывала что-то в блокноте и снова зачёркивала, а после и вовсе вырывала лист и, скомкав его, бросала на соседнее место. Сколько бы я не проклинала Роуз и её бредовые идеи, но именно на эту статью я вызвалась сама.

Неделю назад в одной из деревушек в пригороде Лондона был замечен вампир. И дальше я особо уже не слушала. Я метеором подорвалась с места и подбежала к Роуз, просто выпрашивая ту дать мне эту статью. Было интересно лишь то, что нападение было лишь на домашний скот, но никак не на людей. Больше двадцати голов было убито ночью. Но местные жители уверены, что они были убиты специально. Полностью опустошены, без единой капли крови внутри.

Руки немного подрагивали от волнения, а за окном начиналась слабая метель. Ехать мне было прилично, около двух или трёх часов. Я даже не удосужилась взглянуть на билет, когда забегала на последних секундах в отправляющийся поезд. Меня знобило и теперь я ругала саму себя за то, что впопыхах надела пальто, вместо тёплой куртки. Кто-то из местных должен был ждать меня на станции и это облегчало путь до деревни. Ещё бы мне не хватало заблудиться там, где бродит хоть уже и сытый, но вампир.

В этой ситуации Монро бы точно не пришёл бы мне на помощь. Кстати, о Монро. Эти новости будто заставляли меня находиться в оцепенении. Верить во всё это я и вовсе не хотела, но мысли не отпускали сказанных в мой адрес слов Ксавье. Всё слишком быстро, чтобы здраво смотреть на эту ситуацию. Я до сих пор помню его глаза и вновь покрываюсь мурашками. Нет, не из-за холода, а из-за страха.

Острые черты лица и кроваво-красные глаза, а вокруг словно темнота. Они смотрят прямо в душу, тянут за ниточки, маня к себе и пугая одновременно. Наблюдательности мне не занимать и даже в тот раз, я отчётливо помню его движения. Ужасный интерес пробуждается внутри из-за того, как легко он убивал их и как легко он владел какой-то там магией вампиров. Тогда, страх настолько бурлил во мне, что мозг отказывался соображать. Миллер — это была единственная защита, и чтобы он не говорил о Монро, но нет. Я не считала его тем, кто защищал их.

Да, волнение в его голосе может и читалось, но он был ещё хуже. Когда струйка свежей крови брызнула мне на лицо от новой жертвы Монро, то шторы представления могли бы и закрыться, но окончательно меня добило его прикосновение ко мне. Взгляд снизу вверх. Его руки в моей крови, а глаза настолько красные, будто сковывают душу. Это был животный страх, что-то на подкорке не подсказывало бежать, но я не могла.

Вот он, в полуметре от меня, готов убить. Готов впиться клыками в мою шею и выпить всё до последней капли. Он, самое страшное животное.

— У Монро любимая — Бомбейская, кстати.

И вот это пугало. Насколько далеко он готов зайти, чтобы добраться до моей крови? До любимой крови, до того, чтобы заполучить наследника? Я пыталась думать рационально. Даже если бы я согласилась, то что дальше? Чтобы избежать неминуемой участи родила бы ребёнка, которого он бы просто отобрал у меня. А дальше-то что? Я была бы обычным контейнером для вынашивания вампирского отродья Монро? Банальным биомусором, от которого бы избавились на следующий день после родов? Да, я была просто уверена в этом.

Меня не так сильно пугал факт каких-то там родов в двадцать два года, а факт того, что мне необходимо стать вампиром. Большего бреда и в жизни не слышала. Я и дальше бы смеялась со слов Миллера, но, если бы не эти дурацкие видения, которые уже дважды всплывали в голове. Я всегда думала, что видения — это что-то другое, но видимо нет. Картинка не менялась, а становилась чёрно-белой. Интересно, что будет дальше? Станет ли меня тянуть на кровь? Или прорежутся клыки? Буду ли я спать днём, а ночью умирать от жажды или как быстро Монро начнёт действовать в отношении меня? От этих мыслей хотелось скрыться. Провалиться под землю и никогда не вспоминать вовсе.

Но они словно лавина накатывали на меня и мой разум, заставляя всё больше поддаваться панике. Нет, я решила для себя, что этого точно не будет. Не сейчас, не через четыре месяца, точно не будет. Противиться пробуждению? Я смогу. К чёрту Монро и его тварей. К чёрту вампиров и детей. Я буду жить дальше, своей унылой и однообразной жизнью. Но своей.

Поезд остановился на промежуточной станции, и я шустро выскакиваю на улицу, подхватывая сумку и помятые клочки бумаги. На перроне я вижу бабушку, которая что-то высматривает в окнах прибывшего поезда. Понимаю, что это она. Та, кто доведёт меня до деревни. Ну и глупо же было отправлять старушку в такую даль. Почему-то сожаление — это первое о чём я подумала, взглянув на бабушку.

— Здравствуйте, — произношу я, подходя ближе, — Я Дельфина Мёрфи, журналистка.

— Ох, да деточка. Пойдём быстрее милая, а то метель начнётся, и мы с тобой точно не дойдём, — прокряхтела та, разворачиваясь и держась за спину.

Я закутавшись сильнее в пальто, ускорила шаг за довольно шустрой старушкой. — Как мне вас называть? — интересуюсь я, скользя по выпавшему снегу, — И много ли до деревни?

Бабушка выдаёт усмешку, поворачиваясь ко мне.

— Сразу видно, что вся в профессии. Столько вопросов дорогая, — смеётся она, — До деревни пять вёрст, но, если бы не метель, срезали бы через лесок. Я Лиза, деточка.

Я выпучиваю глаза, от предстоящего расстояния до деревни. Пять вёрст в такую погоду, да и как бабуля вообще до топала? Метель действительно набирала обороты, и холодало ещё сильнее. Декабрь дарил довольно много снега, чем в предыдущие годы. Ну хоть рождество будет волшебным.

Я перебирала ногами по запорошенной снегом дороге. Мысленно проклиная себя за то, что вообще согласилась на эту работу. Топать ещё довольно долго, а я уже думаю, как буду добираться обратно. Ведь тащить эту бедную старушку не хочется.

— Почему нельзя вызвать такси? Ведь у вас есть где-то такси или машина? Я бы оплатила, — возмущаюсь я, больше не за себя, а за всю ситуацию.

Бабушка не торопится отвечать, а лишь петляет впереди меня по заснеженной дороге, держась за поясницу и упираясь кривой палкой в землю.

— Не зачем тратиться, Дельфиночка, — отвечает она, даже не оборачиваясь, — Молодая, должна больше ходить.

И то верно.

Но разве ей не тяжело петлять по сугробам пять миль туда и обратно? Мне становится не по себе, что именно из-за меня старушка так напрягается. Но задавать лишних вопросов я больше не хотела. Несколько набросанных вопросов на блокноте давно были готовы. Ну как давно, я всё сделала в поезде. И мысли о том, что же произошло в деревне и был ли это действительно вампир, нарастали всё больше. Деревенские люди всегда верили в каких-то мистических тварей, да и в добавок — это была старая деревушка.

Мы топали уже больше часа. Довольно быстро из-за чего дыхание у меня сбилось уже минут так через двадцать. Бабуля была не слишком разговорчива, а только останавливалась на несколько секунд, показывая, так называемые, достопримечательности. Ими была замёрзшая река и почти разваленный мост.

— Этот мост ещё мой дед строил, — произнесла старушка, демонтируя рукой сооружение, — Да, время не щадит никого.

Было неловко. Что ответить, как ответить? Я уважала пожилых людей, но желание добраться до чего-то тёплого во мне росло. Я лишь кивнула в ответ и сделала удивлённое лицо. Бабка шла дальше, бубня иногда себе пол нос.

— После перекрёстка последняя миля, почти пришли, милая, — говорит та.

И я просто дождаться не могу, когда дойду хоть до какого-то дома.

Деревушка была действительно небольшой. Хотя, единственное, что можно было увидеть, это не щадящую никого бушующую метель. Заходя в дом, я радуюсь только из-за того, что не свалилась в какой-то сугроб и не осталась там до весны.

В кухонной зоне за столом сидел таких же лет дедуля, попивая что-то согревающее и раз за разом поправляя очки. Улыбка, такая искренняя и добрая, что я также отвечаю в ответ. Он резво подбегает ко мне, проводя в дом, пока бабушка устремляется к плите. Руки колотятся от холода, так же, как и ноги. Но я судорожно достаю блокнот с вопросами, дабы поскорее начать. Но дедушка останавливает меня, подставляя поближе корзинку со сладостями.

— Лиза, где вас черти носили?! — кричит он, от чего бабка вздрагивает, — Метель, а вы плетётесь. Ты посмотри на неё, совсем ледышка.

Он бережно берёт мои руки в свои, и я готова расплыться на этой чёртовой табуретке, ведь спустя два часа я чувствую хоть какое-то тепло.

— Давай чай ей. Ужас, околела совсем.

Чай — это настолько был желанный напиток, что я накинулась на него сразу же, даже наплевав на его температуру. Дальше, было намного проще. Вопросы сыпались сами по себе, а на них отвечал только лишь старичок, вечно подглядывающий за старушкой. Та разместилась рядом с ним, пристально наблюдая за диалогом. Вся обстановка мне вовсе не нравилась, но то, что рассказывал дедушка, я слово в слово записывала ледяными руками в блокнот.

— Но вы же его не видели, почему уверены тогда, что это мужчина? — спрашиваю я, вертя в руках ручку.

— Его видел Джон. Парнишка весь перепугался, когда эта тварь смотрела на него красными глазами. И рот... рот был весь в крови.

— А какой? Какой был этот мужчина?

— Джон говорил, что тот был не большого роста, с немного вьющимися волосами. А одет был как городской. Он пробрался на рассвете к нам, но мы-то знаем, кто его подослал к нам, — на этот раз отвечает бабушка.

Дальше вопросы шли довольно натянуто, ибо им было сложно почему-то на них отвечать. Дед злился, когда затрагивали его в этой истории и слишком бурно отзывался о соседней деревне.

— Мне буквально ещё несколько вопросов у местных жителей и, наверное, на этом всё, — произношу я, быстро помечая в небольшом блокноте.

Погода с каждым часом начинала ухудшаться и меня совсем не спасало надетое по ошибке пальто и даже тот плед, который на мои плечи накинула бабуля. Даже тот чай, что она принесла уже смог остыть. Как добираться до дома, оставалось ещё тем вопросом, ибо тот путь от станции, наверное, уже окончательно замело. Топать пять вёрст обратно, да мне проще остаться тут до весны.

Бабушка быстро выходит за дверь, видимо собирать кого-то из местных.

— Совсем озябла, милая, — дедушка, что так быстро менял своё настроение и отвечал мне на все вопросы, всячески пытался согреть меня, — У нас тут всегда так холодно, а ты как на курорт приехала. Теплее нужно одеваться.

— Немного не угадала с погодой, — смущаюсь я.

Вопросы к местным жителям были обязательны для завершения интервью и спустя минут десять в хилый дом начали заходить люди. Человек семь, может девять.

— Ох, мне бы и двух хватило, — выдыхаю, переворачивая заполненную страницу блокнота.

— К нам не часто приезжают такие гости из города, — кряхтит бабушка, впуская ещё двух девушек, — Ты что, всем же интересно.

Домик не особо и жаловал стольким гостям, ибо развернуться действительно было сложно. Я сидела ближе всех к выходу, где ужасно сквозило. Озябшие руки уже давно не слушались, но столько любопытных глаз на меня смотрело впервые.

— Хорошо, — начала я, — Вы утверждаете, что никогда прежде не видели подобных существ, но при этом уверены, что вампиры пришли к вам специально, почему?

— Они перегрызли стадо баранов, — выкрикивает мужчина, — А после этого нам ждать, когда они и на людей начнут кидаться?

— Нет, Рой, — встревает всё та же бабушка, — Мы очень долго враждуем с соседней деревней, и мы просто уверены, что это они подослали его к нам. У нас и урожай лучше, и скотина хорошая.

Я готова закатить глаза, но лишь записываю каждое слово, сказанное ей. Почти каждый старался внести свои пять копеек в этот вопрос, но каждый раз дедушка старался подправить или что-то добавить новое. Видимо, мне было бы проще беседовать с ним, чем со сборищем всех этих полоумных.

— Как вы поняли, что это вампир? — продолжаю.

— Нет, это точно был он, — кто-то из толпы, — Он бежал по всей деревне, пока Джон гнался за ним с вилами.

— Так, хорошо. Но вы планируете принимать какие-то меры безопасности в вашей деревни? Полиция тут бессильна, ибо изловить такую нежить фактически же невозможно.

Люди не торопятся давать ответ, поглядывая всё время на хозяина дома. По всей видимости, тот был как вожак в стае. В силу своего возраста и жизненного опыта, он явно принимал все решения за всю деревню. Но ответа не поступает, хотя дедушка о чём-то подзадумался. Почёсывая макушку и смотря куда-то в окно. Люди толпятся и шипят друг на друга, видимо, им действительно мало места. Я ужасно хочу уже уйти отсюда. Холод просто вынуждает меня смыться побыстрее в тёплое помещение. Хотя я думала, что тут явно будет теплее, но нет. Слишком сильно дует в спину, ноги и руки ледяные, и я в сотый раз проклинаю себя за то, что напялила на себя это дурацкое пальто в столь холодную погоду. Топать обратно пять миль — это то, из-за чего хотелось расплакаться, ибо я просто не привыкла к такой нагрузке и таким погодным условиям.

В городе, моими ежедневными нагрузками была дорога на работу и домой, ну и иногда заход в бар, за кофе или виски. Сейчас бы я выбрала виски.

— Дорогая, вся деревня знает, как с ними бороться. Никакая полиция нам не нужна. Чеснок, святая вода и вилы. Мы наколем каждого вампира на вилы, если они ещё раз к нам заявятся, — шепчет дедушка, немного приблизившись ко мне.

Странные методы, но я впервые слышу о таком способе борьбы с нежитью. Как говорил Ксавье, то вампира убивает серебро в сердце, но чеснок? Святая вода? Это вообще помогает? Но слова дедушки настолько убедительны, будто они не первый раз имеют дело с кем-то подобным. Либо, он уже повидал настолько много в своей жизни, что вампиры для него уже не имели ничего необычного.

Рядом со мной двое женщин стали слишком часто шептаться, что довольно отвлекало меня от формулирования вопросов.

— Ну, мне этого должно хватить для статьи, — сухо произношу я, снова пробегаясь глазами по строчкам, — Спасибо вам большое.

Запах такой прелый, душный. Будто нечем дышать в доме. Их взгляды душат меня и мне становится некомфортно от излишнего внимания множества глаз. Они молчат, пожирают взглядом, даже не отводя его. Прямо на меня, изучая, удивляясь, съедая меня всю. Рубашка давит на горло, наверное, из-за этого так тяжело вздохнуть. Мне тесно, мне дурно, мне не комфортно. Я бегаю глазами по каждому, пока не замечаю молоденькую девушку. Та вытирает рукавами кровь, что так неожиданно хлынула из носа.

— Пробралась к нам в дом. Втёрлась в доверие. Нежить! — выкрикивает кто-то из толпы.

Что?

Кто-то подходит ближе, но словно сохраняют дистанцию, ожидая команды. Как цепные псы на привязи перед добычей. Злые, голодные, агрессивные. Они скалят недовольные лица, а мужики заслоняют девушек спинами. Я просто не понимаю, что происходит. Что заставило деревенских так измениться по отношению ко мне? Я быстро убираю все вещи в сумку, встаю со стула и не могу вымолвить и слова. Они странные, до жути странные и я не намерена оставаться тут больше ни минуты.

Упёртая. Ты же знаешь, что делают вампиры с теми, кто лезет в их жизнь.

— Мне пора, — резко отвечаю, разворачиваюсь к двери.

— Не так быстро, дорогая, — голос старика, — Поймать её и убить тварь!

Вот тут сердце падает в пятки. Добрый, милый дедушка, который так сильно заботился обо мне, сейчас готов убить меня? Да что вообще происходит? Что вообще нашло на них? Тварь? Как быстро меняется их мнение о городских жителей.

Я вылетаю на улицу. Метель бьёт в лицо мешая нормально видеть. Но я бегу. Бегу просто по памяти, ведь псов спустили. Спустили для убийства.

Почему на меня? Почему сейчас?

Мне снова страшно, ведь сзади слышаться крики. Они созывают всю деревню ради меня.

Догнать и убить? Чёрт, они вообще рехнулись.

Ноги по щиколотку в снегу, пальто не застёгнуто, но я так сильно стараюсь бежать, что плевать даже на это. Холод пробирает до костей, но я этого не чувствую. Я стараюсь спастись. Несусь сломя голову, наплевав на мороз и ветер. Куда-то по дороге, где лишь голые деревья на обочине и убитая дорога в никуда. Где-то там должна быть станция, на которую я приехала пару часов назад. Приехала в ад? Что тут вообще происходит?

Крики не умолкают и до ушей доносится лишь одно слово. То, что заставляет меня пропустить несколько ударов сердца. То, что заставляет кровь в венах остановится.

— Вампир! — кричит мужской голос.

Вампир в деревне? Опять? И они устроили погоню в этот момент за мной? Деревенские так переживали за убитый скот, но теперь им будто нет дела до него, они гонятся за мной.

— Вампир! Поймать девчонку!

Нет, они правильно выбрали цель. Хоть и я до конца ещё не могу осознать то, что охота сейчас идёт на меня. Бег, лёгкие не могут принимать такой ледяной воздух. Метель настолько сильная, что снежинки царапают кожу и от этого невозможно открыть глаз, чтобы понять куда бежать. Дико сложно перебирать ногами, но их методы борьбы с вампирами всплывают в голове.

Наколоть на вилы?

Эти чокнутые даже не будут разбираться, вампир я или нет.

Ну нет же? С чего они взяли это?

Перекрёсток виднеется из-за подсвечивающего фонаря. Метров семьсот или больше. Чёрт, это похоже на голодные игры. Я раз за разом оборачиваюсь назад. Замечаю, что люди не успевают за мной, но остановиться не могу. Остановлюсь, отдохну, догонят, умру. Какого это, чувствовать, как тебя протыкают вилами? Средневековье какое-то.

Я подбегаю ближе и ближе к знакомому ориентиру. Направо? Налево? Я не помню. Всё замело белоснежным одеялом. Телу жарко настолько, что хочется скинуть с себя пальто. Нет сил. Не то что бы бежать, а даже идти дальше. Вроде оторвалась.

Точно? Плевать.

Я бросаю сумку куда-то в снег, падая на колени оборачиваясь, ища нужную дорогу. Всё настолько одинаково, что аж рябит в глазах. Руки дрожат а глаза в панике. Замёрзнуть и умереть тут? А после, весной, они найдут меня и сожгут как главного врага их деревни. Что это, если не чёрная полоса в жизни?

Я прерывисто выдыхаю, прижимая озябшие ладошки к груди.

Так быстро сдаёшься?

Всё больше и больше я стала задумываться, чтобы бросить эту чёртову работу, которая стала убивать меня каждый месяц. Пытаюсь восстановить дыхание, но тело так колотится, что ещё больше мешает нормально сделать вздох. Я всё также оборачиваюсь в ту сторону, откуда меня могли догнать, но там пусто.

— Упрямая, — голос справа, и я вздрагиваю, оборачиваясь, — Даже они это поняли, а ты нет.

В чёрном пальто нараспашку. Волосы развевает ветер. Опирается о фонарь и смотрит вот таким вот возвышенным взглядом на меня.

— Что?!

— Твоя сущность, Мёрфи. Ты начинаешь пробуждаться, — едкая, острая усмешка, — Сложно было дышать, когда почуяла кровь? А твои глаза? Они, наверное, уже окрашиваются в вишнёвый при одном лишь запахе, — так монотонно протянул Монро.

Я сжимаю ладони на коленях. Настолько сильно, что впиваются ногти. Смотрю на его ухмыляющееся лицо. Вся его поза, взгляд, выдавало лишь то, что всё идёт под контролем. Он контролирует вампиров, город, страну. Он контролирует меня. Полностью. Чувства, эмоции, жизнь.

— Ты! Это всё твоих рук дело, Монро! — кричу я, — Это всё ты, чёртов кровосос!

Глаза сужаются, взгляд на меня. Грубый, жёсткий, дерзкий. Скулы напряжены, и он недоволен. Несколько шагов в мою сторону, и я не отползаю, а наоборот набрасываюсь на него. Повалив на спину Монро, я смотрю на него.

Дышу через ноздри, не один лишь он зол.

— Я не буду такой тварью как ты, Монро, — не размыкая губ, — Ищи себе другую подопытную крысу.

— Сравниваешь себя с крысой, Мёрфи? Похвально. Но советую смириться со своей участью.

Я сжимаю кулак, резко поднимаю руку в воздух. Понимаю, что это бесполезно. Монро переворачивает меня одним рывком, оказываясь теперь сверху. Словно тяжёлым грузом пригвоздив меня к холодной земле. Я вскрикиваю, пытаясь выбраться, а он спокоен как удав.

— Дай теперь я посмотрю, — сквозь мои крики, шепчет Люциус.

Он так легко зажимает мои руки своими коленями. Вздёргивает бровь, поднося руку ко рту. Сердце теперь точно останавливается, когда Монро обнажает клыки. Демонстрирует мне, и я впервые вижу их так близко. Глаза в глаза, только у него уверенность, а у меня страх.

Клыки легко прокусывают кожу между запястьем и мизинцем. Я взвизгиваю, зажмуривая глаза, отворачивается, боясь думать, что будет дальше. Монро жёстко хватает меня за подбородок, возвращая обратно и капает несколько капель прямо мне на лицо, а сам предвкушает увиденное.

— Открой глаза, Мёрфи, — приказным тоном произносит он, но я ещё сильнее их жмурю.

Ещё несколько капель приземляются на щёки, от чего я кривлю лицо. Понимаю, что именно хочет увидеть Люциус. Пошевелиться невозможно, лишь топот ног и тот не помогает.

Секунда. Две. Я открываю глаза встречаясь с удовлетворённым взглядом Монро. Он настолько доволен, что на лице появляется незначительная улыбка, хотя я бы с лёгкостью спутала бы её с ухмылкой. Большим пальцем он размазывает кровь по моей щеке, при этом языком убирая остатки со своей руки.

— Я очарован взглядом покойника, — монотонно произносит он, — Знала бы ты, что эта кровь пролилась впервые и какая это честь попробовать её, то не сопротивлялась бы так.

Я щурю глаза, но отбрасываю попытки выбраться. Смотрю в его глаза, но почему-то они не приобрели кровавый окрас. Он так любопытно изучает меня, точнее, мой взгляд. Смотрит, будто на правах хозяина заходит в душу. Дотрагивается до неё ледяными руками, удовлетворяется увиденному.

Что же он видит? Почему вообще он всё это делает?

— Ч-что? — переспрашиваю я, уже даже не обращая внимания на страх.

— Не думал, что тебя оно начнёт сжирать так быстро, Мёрфи, — словно ножом по коже, — Ты стала реагировать на кровь, сама того не хотя. Твои глазки, они реагируют правильно.

Я боюсь пошевельнуться. То, как Монро дотрагивается до меня, вызывает отвращение, но почему-то, кожа покрывается мурашками. Такие ледяные пальцы, плавно размазывают кровь по моей щеке и в один момент, я готова просто его убить окончательно.

Монро дотрагивается большим пальцем до моей губы, и я чувствую. О чёрт, это настолько страшно и одновременно противно, что на глазах сами выступают слёзы. Его кровь, на моих губах и все опасения, о которых говорил Ксавье, сами всплывают в голове.

Не уже ли он сделает это сейчас?

— Перестань, — хриплю я, — пожалуйста, не нужно, — голос слабый, дрожащий, но всё в один момент обрывается.

Все чувства, образы и мир падает, останавливаясь. Цвет становится чёрно белым, и я вижу его. Так же сидящим на мне сверху, но только это какая-то комната. Несколько свечей сбоку — это единственный источник света. Обнажённый, открытый и с прищуренным довольным взглядом. Монро вытирает кровь со рта большим пальцем, а другой рукой что-то делает в области моей шеи. Что-то говорит, но я этого не слышу. Просто не понимаю, что происходит, но отчётливо чувствую все его прикосновения ко мне. Расслабленная, слишком усталая с пульсацией в шее. Ком в горле вырывается, и я кричу.

Картинка возвращается в реальность. В ту реальность, где холод пробирает до костей, где он с ухмылкой смотрит на меня сверху вниз, а в глазах ужас.

— Расскажи мне, — шепчет он, приближая своё лицо ко мне, — Расскажи, что ты видела.

— Нет! — выкрикиваю я, продолжая попытки вырваться из мёртвой хватки, — Нет! Это всё бред! Отпусти меня!

Он готов засмеяться мне в лицо, но понимает, что слишком сильно пугает меня. Лицо резко становится серьёзным, скулы напряжены, а взгляд туманится.

— Только попробуй пикнуть что-то, — шипит он, вставая с меня и поднимая за собой.

Я бы и с радостью бросилась на него, продолжая колотить его в грудь, но на это просто нет сил. Озябшая, слабая, напуганная. На лице капли засохшей крови, а рядом он. Словно скала, которая закрывает меня от ветра. Смотрит, слишком долго и от этого взгляда хочется скрыться или убежать. Он молчит также, как и я. Что он подразумевал под своими словами?

Монро поднимает мой мобильник, который каким-то образом выпал из моего кармана и убирает его во внутренний карман пиджака, а после снимает своё пальто. Набрасывает на мои плечи. Он слишком возмужал с того момента, как мы учились в в универе, хотя прошло не так много времени.

Я смотрю ему в грудь и боюсь что-то сказать. Становится действительно теплее, но тот факт, что Монро забрал телефон, слишком меня настораживает. Мне нужно позвонить Роуз или Миллеру. Точно, Миллеру. Он единственный, кто сможет помочь мне от него.

— Идём, — холодно произносит он, разворачиваясь на месте.

Идти? С ним? Боже, нет! Я стою на месте, словно полностью замёрзшая. Люциус оборачивается и краем глаза замечает то, что я не двигаюсь. Злится, но не хочет ещё больше пугать меня, наверное.

— Я могу оставить тебя тут, — шипит он, но резко меняя тон разговора, — Думаю, тебе понравится то, что местные делают с вампирами.

О, чёрт. Как же вся эта ситуация мне не нравилась. Идти с ним равно самоубийству. Ведь той информации, которую я знала о Монро, должно было хватить, чтобы написать меры предосторожности от него. Оставаться тут тоже было плохим вариантом. Почувствовать, как тебя насаживают на вилы? Я сегодня точно не усну. Плетусь где-то позади него. Тяжело, метель не прекращается, но Люциус слишком ровно ступает по заснеженной дороге. Единственное, что сейчас было у меня в голове — это Ксавье. Я молила бога о том, чтобы тот оказался там, куда мы шли. Ведь, как он же и говорил, Монро не тронет меня.

Это были сказки. Пустые слова во время паники. Может в тот момент Люциус и не тронул меня, но что мешает сделает это прямо сейчас?

Пальто Монро было тяжёлым, но это я могла стерпеть только из-за того, что оно было ужасно тёплым. Руки стали приходить в чувства, а ноги уже на автомате плелись за ним.

Зачем он вообще дал мне пальто? Может действительно не обидит?

От этих мыслей я выдаю смешок про себя. Не обидит? А сейчас вообще, что было? Как он смотрел на мои глаза, и куда он меня тащит? Устала. Я действительно устала и сил идти дальше нет, но кто-то подаёт голос:

— Господин желает чего-то выпить сразу? — голос словно из ветра.

Я оглядываюсь и вижу сквозь метель величественное поместье в готическом стиле. Сколько мы вообще шли? Всё тот же мужчина, которого я видела в тот день, когда был взрыв. Тот же, кто открывал Монро дверь. В чёрном фраке и белыми перчатками. Монро указывает ладонью в мою сторону и продолжает идти дальше, уже по расчищенной каменистой дороге.

— Мисс? — он вырастает слишком быстро передо мной, протягивая руку.

Я вижу, как виднеется кожа из-под перчаток. Такая бледная, словно в организме нет ни капли крови. Я не понимаю, что он от меня хочет, но вкладываю руку. Дворецкий помогает мне дойти до дверей поместья, а после словно испаряется.

Тут настолько тепло, что хочется расплыться лужицей. Монро уверенно идёт куда-то прямо, а я смотрю ему в спину. Такая ровная походка, чёткие движения, что невозможно отвести глаз.

Почему я раньше не замечала этого в нём?

Внутри дома было всё слишком тёмное. Свечи зажигались сами собой по мере того, как двигался Монро в сторону гостиной.

— Телефон, — требовательно произношу я, оставаясь в дверях.

— Господин будет недоволен, если гость не отогреется в его имениях. Мисс, прошу вас пройти в гостиную, а после, я подам вам что-то согревающее, — снова дворецкий, который то появлялся, то исчезал.

Монро молчал. Чёрт, да почему он вообще молчал? Я вижу, как тот устраивается около камина, расслабляясь на диване. Мне надоела эта игра. Я сбрасываю его пальто на пол и уверенными шагами иду к нему. Цокая каблуками ботинок по чёрному дереву, которым был покрыт весь первый этаж. Сажусь на против и готова просто застонать от того, как быстро обогревает меня огонь из камина.

— Что тебе нужно? — строго произношу я, собирая руки на груди.

— В данный момент, чтобы ты не сдохла, — ехидно отвечает он, даже не взглянув в мою сторону, — Окажи милость, постарайся хоть это сделать и не совать свой нос туда, куда тебе не нужно.

— Тебя это не должно касаться, Монро! Мне всё рассказал Ксавье и мой ответ — нет!

Он хмурит брови, переводя взгляд на меня.

— Нет? — наигранно и слишком тихо, — Тогда я подожду до марта. Будет любопытно наблюдать за тем, как ты медленно сходишь с ума.

Себастьян подносит мне чай, и я не спешу притрагиваться к напитку. Монро же быстро принимает от дворецкого что-то в бокале, и делает несколько хороших глотков. Минута и я сдаюсь. Тело словно ломается от того, насколько оно было замёрзшим и этот чёртовый чай, будто как спасение.

— Господин, документы на подпись в вашем кабинете. В ваше отсутствие появлялся Мистер Миллер, но так и не дождался вашего прихода — удалился. — Монтегю? — холодно произносит тот. — Теодор Монтегю на верхнем этаже в компании незнакомой пассии. Мне пригласить спуститься его к вам?

Монро отрицательно качает головой, наотмашь не реагируя на недовольный в его сторону мой взгляд.

— Не нужно меня водить за нос, Монро. Телефон и я ухожу.

— Водить за нос? — переспрашивает он, закидывая ноги в привычной манере на стеклянный кофейный стол, — Я даже не был удивлён, что именно ты сорвёшься в эту дыру. Так что поверь, я ещё не начинал этого делать. Хотя... мой план блестяще сработал.

— План? — вскипаю от возмущения.

— Всё верно. Доверять можно, но я люблю всё перепроверять, сам, лично. Сказать по правде, не думал, что ты так быстро начнёшь пробуждаться, но убедиться в этом мне не составило труда.

Вампир с немного вьющимися волосами? Монетгю?

Монро даже нападение подстроил и ради чего? Меня? Насколько сильно ему сносит крышу от моей крови? Насколько далеко тот зайдёт ради желаемого? Жутко, но я стараюсь не показывать свой страх. Хотя, вот он. Прямо передо мной в такой расслабленной позе, что-то попивает из красивого бокала. Такой холодный голос, прямо, как и цвет его лица. Я не хочу находиться тут больше и минуты, но и покинуть дом без телефона невозможно. Я просто не доберусь до дома.

— И взрыв в редакции тоже твоих рук дело?

— О, нет, нет. На тот момент я ещё не знал, что такое сокровище так хорошо спрятано за такой занудой как ты. Когда пробуждение произойдёт, то твоя кровь полностью измениться, но для меня она останется прежней, — промурлыкал тот, прикрыв глаза.

— Грязной, — утвердительно произношу я.

На первом курсе он хорошо затронул мои чувства тем, что я, выражаясь его языком не та, кто должен тут учится. Нет, тогда играли эмоции и всё такое. Да кого я обманываю, он был взбешён, ещё и масла в этот огонь добавлял Теодор. Монро крикнул мне прям в лицо о том, что я недостойна даже находится рядом с ними, не то, чтобы иметь право учится там. Тогда я выпалила о том, что его голубая кровь по сравнению с моей грязной ничем не отличается, но ему было плевать.

— Бомбейской, — поправляет он, — Знаешь, я открою тебе небольшую завесу тайны. Ты сама того не ведая стала для меня тем, кого многим даже не удалось найти. Чистокровные вампиры в виде меня, никогда не находили себе дарованных пассий, ибо их просто не было. Они никогда не пробуждались, а умирали, сходя с ума. Твоя кровь говорит об обратном. Теперь, Мёрфи, ты мой личный Бомбейский Феномен. Такая трактовка к полному названию твоей группы крови и это мне ещё больше нравится.

По вискам ползут мурашки. Как же он всё это легко говорил. О том, что моя жизнь просто обречена, что он просто забрал меня себе как вещь, но это так, так по животному.

Монро чувствовал власть над всей ситуацией, даже без моего согласия. Но ведь я сама пришла сюда, да мне просто не дали выбора.

— Это просто бред! — выкрикиваю я и по гостиной раздаётся эхо, — Бред! Бред! Бред! Нет, Монро. Я лучше сдохну, чем стану такой, как ты.

— Ты уже становишься, — добавляет он.

Я вскакиваю с места, смотря на него свирепым взглядом.

— Ты... ты просто чудовище, раз думаешь, что я соглашусь на всё это, — я начинает глупо смеяться, хотя это больше схоже на истерический смех, — Ты... нет, ты даже не спрашивал меня, хочу ли я. Ты сам всё решил, как...как...

Он срывается с места, ровно усаживаясь на диван и упираясь локтями о колени. Пальцами он прокручивает бокал по кофейному столику, и он издаёт неприятный скрежет о стеклянную поверхность.

— Я имею на это право, — шипит Люциус, — Если бы я был таким чудовищем, о котором ты так орёшь на мой дом, то я бы наплевав на всё, просто запер тебя тут и обратил насильно. Но нет, Мёрфи, я даю тебе право выбора.

— Выбора? — я оседаю обратно в кресло, пытаясь не расплакаться, — Это и есть твой выбор? С одним концом? Либо я, либо ты, но в итоге я всё равно стану тем, кем не хочу.

Его скулы снова начали свой танец. Весь вид Монро показывал мне, что он держится из последних сил и будь на моём месте кто-то другой, то точно уже просил о прощении. Он выдыхает, но видно, что это не слишком помогает успокоиться.

— Ты винишь меня в этом, но не понимаешь того, что это рождено с тобой. Мои люди перерыли весь мир, ради того, чтобы узнать, что ты блять тут! Суёшь свой нос во все вампирские дела. Не будь меня рядом, ты бы сдохла ещё в Париже!

— Пусть! — выкрикиваю в ответ, — Было бы лучше, чем становиться похожей на тебя! На всех вас, тварей, которые убивают и даже не задумываются об этом. Дарлу же тоже убили тебе подобные и какого тебе жить среди таких же тварей как ты, которые убили твою невесту?

Точка кипения. Вижу, что я зашла слишком далеко, затронув личную тему. Ту тему, которую не решался поднимать даже он. Дарла — это всегда было то, что не обсуждалось в этом доме. Лишь годовщина её смерти и то, сквозь стиснутые зубы. Монро, подавшись корпусом вперёд, обхватывает бокал и швыряет его в стену, даже не отводя от меня взгляда. Тот в дребезги разбивается, отдаваясь эхом на всю комнату. — Я убью тебя! — шипит он, вставая с дивана. И вот тут, я могла сказать, что сердце остановилось окончательно. Тот взгляд, тот тон которым он сейчас разговаривал со мной, всё это было ещё страшнее, если ещё можно было, так сказать. Я вскакиваю с места, устремляясь в ту сторону, куда улетел бокал и в глотке становится сухо. Что-то снова меня душит, но бежать просто некуда. Монро просто как тень, вырастает передо мной, но я продолжаю отступать, пока под ногами не стало хрустеть стекло. Я сглатываю, чувствуя, как пересохло во рту.

— Не приближайся ко мне! — кричу, чувствуя спиной, что отступать уже не куда, — Помогите!

На мои слова он лишь усмехается, но взгляд довольный. Монро любил эти игры. Игры, когда он питался этим страхом. Я снова чувствую то, из-за чего мне стало душно в деревне. Этот запах, но он не такой насыщенный. Слабый, но мне хватает его для того, чтобы понять. Опустив голову вниз, я понимаю, что топчусь на осколках и крови. Он всё это время пил кровь, но почему я её не чувствовала? Может из-за того, что она просто не свежая?

— Посмотри на меня, — приказывает Монро.

Сердце колотится, также как и руки. Люциус держит дистанцию, не подходя ближе, ибо почему-то боится сделать шаг ко мне. Помочь мне в этом доме может только он, но я просить помощи от Монро. Какая абсурдная ситуация.

— Нет! Пожалуйста! — голос сиплый и надрывный. Как же отчаянно я кричала.

Ноги отказываются держать меня, и я медленно сползаю по стене, не в силах поднять на него взгляд. На того, кто так опасно смотрит на меня, кто ранее кричал про то, что готов убить меня.

Я шиплю от боли и резко поднимаю на него взгляд. Хочу просто увидеть, правда ли это. И действительно, глаза краснеют мгновенно, а я даже не понимаю где порезалась.

— У тебя сейчас точно такие же, — произносит Люциус.

— Отпусти меня, пожалуйста, — судорожно произношу я, но резко взвизгиваю, припадая спиной к стене.

Руки, которые коснулись пола, были полностью в крови. Я приподнимаю, смотрю и желудок делает кульбит. Страшно. Господи, как же страшно. Меня колотит сильнее и вот уже слёзы сами стекают по щекам. Я смотрю то на кровавые глаза Монро, то на свои руки, судорожно хватая воздух ртом. Он хочет помочь мне подняться, делает шаг в мою сторону, но я сильнее сжимаюсь от страха. Кривлюсь от боли и Монро понимает, что я сижу на осколках стекла.

— Чёрт, — шепчет себе под нос он, — Себастьян! Приведи её в порядок и отправь домой. Невыносимая!

Люциус разворачивается на пятках и слишком быстро покидает комнату, выкидывая телефон куда-то на диван.