Часть 38. ОБЪЕДИНЕНИЕ.
У Зевса был готов план возвращения на Землю. Он обдумывал его тщательно, взвешивал все «за» и «против», детально просчитывал, основательно анализировал, логически сопоставлял, решал и снова сомневался. Он сосредотачивался на своих видениях, осмысливал и переосмысливал увиденное, призывал интуицию и проницательность, прикидывал всевозможные варианты развития событий и дальнейшей судьбы Богов и людей. Наконец решение было принято, и глава Олимпийского Пантеона приготовился озвучить свой вердикт.
— Гермес! — позвал он своего сына и единственного надёжного посланника.
Тот, словно и не уходил никуда, тут же оказался перед Зевсом:
— Если ты ко мне за советом, то очень по адресу.
— Не обольщайся, Гермес, у меня к тебе дело. Ты должен разнести весть во все уголки Земли о нашем возвращении к людям. Божество каждой стихии, водной и воздушной, должны тебя услышать: нереиды, нимфы, музы, хариты, геспериды и керы. Пусть узнают о моём решении титаны и титаниды, духи, сатиры, кентавры, гарпии, пегасы и фениксы. Я хочу, чтобы об этом узнала Гея — Земля и Уран — Небо. Отправься в Царство Мёртвых и извести о новой эре Аида и Персефону, Харона и Гекату, Танаса и уважаемых судей человеческих душ. А когда все до одного узнают о грядущих переменах, вели им бездействовать, пока я не дам знак. По возвращению на Олимп пригласи ко мне Богиню Фемиду с Мойрами и Гекату. Мне необходимо кое-что у них уточнить в моих видениях. Да, и Нику — нам нужна только победа.
— Я-то сделаю всё, что ты мне сказал за пару движений, отец, не успеешь и моргнуть. Только сдаётся мне, что ты кое-кого упустил.
— Я знаю, на кого ты намекаешь, Гермес. Аполлон и Афродита всегда были в одной упряжке. Я чувствую, что они что-то замышляют. Провидения моего сына редко бывают мутными, и сейчас именно тот случай. Афродита от кого-то прячется вместе со своим полубогом во чреве. Она знает то, чего пока не знаю я. Только я выведу их обоих на чистую воду. Закон тайного в том, что оно обязательно станет явным. Мой закон.
— Тебе видней, ты отец Богов и людей, и ты же судья-воздаятель. В таком случае я откланиваюсь. Но, как и обещал, одна моя нога будет там, другая здесь.
После этих слов Гермеса словно ветром сдуло...
Если бы деревья и трава могли говорить, они рассказали бы о своей радости, которую испытали, услышав благую весть о возвращении их защитниц — лесных нимф.
Если бы реки и озёра, моря и океаны смогли устроить бурный праздник с волнами и танцующими в них рыбами, то они непременно бы сделали это, узнав о том, что к ним вернутся нереиды и тритоны, чтобы очистить дно и водную гладь от губительных нечистот.
Если бы атмосфера могла набрать в себя весь воздух и закричать от переполняющего её счастья, узнав о том, что к ней летят Борей и Аура, чтобы вернуть ей девственную прозрачность, то её голос отозвался бы во Вселенной.
Посланник Зевса не оставил в неведении ни одно живое существо, ни одну дышащую клетку, ни одного камня, ни одну каплю, ни одну искру огня. Всё на Земле и на Небе замерло в долгожданном предвкушении. Гермес посмотрел на свою работу, довольно улыбнулся, потом вытянулся в стрелу и со свистом пронзил подземелье.
Закрыв нос от смердящей вони, а уши от стенающих воплей, он остановился у реки Стикс, по которой медленно плыл мрачный Харон, стоя на наполненной душами лодке. Ему было всё равно, что меняется там, наверху, и уж тем более не было дела до решений, принимаемых Зевсом. Поэтому Гермес не стал утруждать себя бессмысленной тратой энергии и времени, несмотря на то что и того и другого у него было в избытке.
— Эй, Харон, хозяин у себя? — спросил Зевсов посланник гнусавым из-за зажатого носа голосом.
— А где ему ещё быть? — недовольно проворчал паромщик преисподней.
— Фиалок, что ли, тебе в другой раз принести, чтобы разнообразить твои зловония.
Харон не отреагировал на слова Олимпийского Бога и равнодушно проплыл мимо него, хлюпая по кровавой воде веслом.
Гермес проник в Царство Аида, покружив сначала несколько раз вокруг трёхглавого Цербера, который ещё долго потом крутился, клацая зубами и хватая свой змеиный хвост. Эак, Радамант и Минос сидели на тронах и жарко спорили о судьбе чьей-то души.
— Всё суетитесь, судите, — вместо приветствия сказал неожиданный гость, — а лучше бы отдохнуть, вот вам мой совет, скоро дел наберётся, хоть отбавляй. Зевс спускается на Землю, и будет жарко. Не так, конечно, как у вас тут, но всё же.
— На Землю ведь, а не под Землю. — ответил ему Эак,— Нам-то что от этого?
— Вот если бы Владыка Неба решил почтить нас своим визитом прямо здесь, в Преисподней, вот это была бы новость, — добавил Радамант.
— Что верно, то верно, — согласился Гермес. — Только вряд ли это когда-то случится. Дел, видите ли, у Зевса теперь на Небе и на Земле будет невпроворот. Скоро души полетят к вам, как снег на голову, с пламенным приветом от нашего Небесного Владыки. Многие из смертных могут не выдержать такого «молниеносного» счастья.
Гермес кружил вокруг сгорбленных старцев, пока те пытались уловить логику в его словах.
— Хватит болтать, глашатай, и прекрати свою свистопляску. Говори, зачем ты здесь?
— Во-первых, чтобы развеселить ваши мрачные лица, почтенные судьи. А во-вторых, мне нужно встретиться кое с кем из вашей нечисти. Не окажете ли мне любезность и не подскажете, где мне найти Гекату? Ну, и Аида, разумеется,
— Неужели ты думал, что я не знала о твоём визите, Гермес? — раздался из темноты тройной голос.
Геката возникла перед Гермесом во всей своей таинственной красе: трёхликая, черноволосая, облачённая в длинное, развевающееся, несмотря на отсутствие ветра, платье. Она парила в воздухе, словно привидение, излучая вокруг себя лунный свет. Геката была древним, очень древним божеством и кроме дара ясновидения обладала колдовской силой. Когда-то её обителью была Атмосфера, где Богиня имела власть над ночным небом, луной и звёздами, но потом ей пришлась по нраву Земля. Геката обожала наблюдать за живыми существами в момент их перехода от жизни к смерти, попутно помогая им на перекрёстке Млечного Пути. Предпочитая ночь и таинственность, постепенно она спустилась в Подземное Царство и стала вести хтоническое существование, скрытое, таинственное, уединённое. Бледная и прекрасная, жуткая и очаровательная, она могла навеять смертельный ужас своей неординарной внешностью на любого, кто впервые повстречается с ней. Именно поэтому Геката предпочитала никогда не показываться без особой надобности ни людям, ни Богам, будь те в состоянии плоти или души.
— Кажется, в последнее время меня окружают одни ясновидящие, — закатив глаза, сказал Гермес. — Удивительно, что потребность во мне кто-то ещё испытывает.
— Не переживай, Гермес, никто не метит на твою должность. Ты — посредник, твоя роль незаменима.
— Бесспорно! Мои крылья хоть и малы, но намного быстрей ваших пророчеств. Ну ладно, ладно, мы друг друга дополняем.
— Ты — неисправимый хвастун!
— Иногда я просто не могу сдержаться! Кстати, позволь полюбопытствовать: если ты знала о том, что тебя ожидает Зевс, зачем мне надо было тащиться за тобой в этот смрад?
— Я предпочитаю персональное приглашение, чем подглядывание за олимпийцами в замочную скважину. Хотя в последнее время у вас там становится жарко.
— Стараемся хоть как-то согреть твой холодный мир, — съехидничал Гермес и склонился в реверансе.
— Не льсти себе, Гермес, а лучше задай мне свой второй вопрос, который вертится в твоих мозгах и уже не терпит сорваться с болтливого языка.
— Ага! Значит, ты знаешь, кто прячет нашу любвеобильную Богиню, раз сама вынуждаешь меня спрашивать о ней у себя! Я знал, к кому нужно обратиться за информацией, и, как всегда, не прогадал. Может, я тоже мог бы стать пророком?
— Ты просто догадлив немного более, чем остальные. Ладно, здесь твоя Богиня. Персефона нашла ей укромное место до самых родов. Может, и на время вскармливания. А вот отца полукровки Афродита доверит защищать тебе.
— Ой, не смешите мои сандалии! — Гермес схватился за живот, сделав вид, что эта новость его развеселила, хотя на лице появилась обеспокоенность.
— Аполлон, о котором ты сейчас подумал, будет нужен Зевсу на войне, как и Афина с Артемидой. Ну не Посейдону же доверять смертного!
— Но есть ещё Метида, нерейды, хариты, в конце концов! Они выкормили и воспитали Зевса в своё время и защитили его от самого Кроноса! Почему она выбрала меня?
— Ты хитёр, а это оружие намного сильнее кровожадности Ареса. Не противься, брат, тому, чего ты не можешь изменить. А если тебе понадобится помощь, обращайся, и мы с тобой немного поколдуем. —
При этих словах Геката подмигнула тремя правыми глазами.
Гермес не любил ответственности, и разговоры Гекаты его начали утомлять.
— Мне уже пора возвращаться, а я ещё не встретился с Аидом.
— Здесь его нет, а туда, где он сейчас находится, очень долго добираться, да и занят он. Но я уверена, что судьи передадут ему важные новости. Не так ли, многоуважаемые?
Три лица Гекаты по очереди обратили свои взгляды к старцам, которые не прекращали судить и распределять по местам вечного пребывания мёртвые души.
Гермес и Геката начали своё восхождение на Олимп.
Где-то между Небом и Землёй, под ослепляющим Солнцем Гелиоса, далеко за пределами фокуса человеческого зрения, ко владениям Зевса уже приближалась неприступная и величественная Богиня законов и правосудия Фемида в длинной мантии и со сверкающим мечом над головой, а за ней следовали её три дочери Мойры: грациозная Клото, строптивая Лахесис и непримиримая Атропа. Прямо над ними гордым взмахом орлиных крыльев в развевающемся на ветру тонком прозрачном хитоне, напоминающем перья летних облаков, парила Богиня Ника, предвещавшая Богам безусловную и неоспоримую победу. Предвкушая большие перемены, они радовались возвращению в Олимпийский Пантеон к великому Зевсу, которому были всецело и незабвенно преданы.
В Небесном Царстве Громовержца их уже ожидали бесстрастная Афина и Верховная Царица Гера, хладнокровно восседавшая на своём троне, всем своим видом демонстрируя величие и равнодушие.
Зевс довольно оглядел состав собравшихся в мраморном зале и начал свою речь:
— Силой и властью, данными мне Ураном и Кроносом, а также благословением Матери Реи, я был бы рад объявить начало новой эры на Небе, на Земле, в морях и в океанах, эры покровительства человечеству и владычества над всем живым и дышащим! Я уже готов был начать осуществлять свой план, как вдруг меня посетило странное видение. Оно было размытым, как никогда ранее, расплывчатым и неясным. Словно кто-то пытался что-то важное скрыть от меня. И пока я не проясню это, всё останется как прежде.
Зевс остановился, оглядывая сосредоточенные божественные взгляды, излучавшие бесконечную мудрость, полное понимание, абсолютное согласие, непоколебимую преданность и стремление к безоговорочному сотрудничеству.
— Геката, дочь моя, покажи мне, что ты видишь.
Богиня Луны и Преисподней, льда и пламени развела руки в стороны и запрокинула свои головы. Из глаз взметнулись в небо яркие лучи света, которые соединились в огромный неоновый шар, излучающий электрические разряды. Внутри него появилось существо с огромными крыльями, в доспехах и со сверкающим мечом в руке. Вокруг его головы ореолом источалось свечение. Существо не двигалось, а держалось в невесомости, словно ожидая чего-то. Внезапно шар лопнул. Геката обессиленно упала на гранит, распластавшись, словно медуза. Все застыли в полном недоумении и замешательстве. Никто не мог дать точное объяснение увиденному, а неопределенные ответы Богам были несвойственны. Афина выглядела настороженной и озадаченной, Фемида — обеспокоенной и недоумевающей, Ника — потрясённой. Мойры тщетно старались схватиться за ниточку, но, быстро поняв, что жизни в этой неизвестной сущности нет, опустили руки. И только Гера выражала заинтересованность увиденным.
— Что ЭТО было? — потребовал ответа Зевс, теряя терпение.
Внезапно небо вокруг почернело, и из свинцовых туч вырвалась колесница Аида, запряжённая парой чёрных коней, изрыгающих пламя. Божества расступились, освободив Владыке Преисподней центр зала. Но тот не спешил спускаться. В следующее мгновение все увидели, что он был не один. Рядом с ним находилось ужасающее существо со сложенными черными крыльями, которые свисали, исчезая в облаках, застывших между Олимпом и Землёй.
— Это Люцифер. Он знает того, кого вы видели, и готов объяснить.