22 Глава.
Чимин не понял, когда это началось, и о чём все говорили до того, как его прошибла оглушительная боль. Просто в один момент он понял, что не может сказать ни слова, кроме как кричать, обхватывая себя руками, как будто он снова оказался обнаженным перед палящими лучами солнца.
Внезапно откуда-то со стороны послышался крик, а затем кто-то подбежал к нему и принялся хлопать по щекам, приводя в чувство.
— Чимин… абстрагируйся, это не твоя боль… Ты нам нужен, очнись…
Спустя какое-то время боль резко прекратилась, и он смог хотя бы вдохнуть перед тем, как тело снова выгнулось, и каждая клеточка начала гореть в агонии. Кто-то плеснул в лицо воды, и только тогда он внезапно как будто очнулся, тяжело дыша и хватаясь за сердце.
— Что… это было?.. — прохрипел он, сидя на полу и пялясь в пустоту.
— Тэхен тоже это почувствовал, — ответил Намджун, легонько тряся его за плечи, помогая прийти в себя. — Эти твари пьют кровь ваших кормильцев. Нам надо выезжать, они сейчас в паре километров от города. Надо спешить, иначе мы можем не успеть…
***
Сидя на заднем сиденье джипа, Чимин всё время мысленно просил Юру продержаться еще немного, дождаться его, и не потому, что с ее смертью умрет и он сам, а потому, что боялся потерять ее, свою кормилицу… Потому что даже при всём желании уже не смог бы представить себе жизни без нее. Они жили вместе слишком мало, чтобы по-настоящему привязаться друг к другу, как это было с Лисой и Тэхеном, Дженни и Намджуном, но даже той привязанности хватало для того, чтобы сейчас умирать от страха за своего кормильца.
Каждая минута в пути казалась вечностью, и лишь только они доехали до заброшенного склада, в котором, как из своих видений знал Тэхен, находились их кормильцы, Чимин выскочил из машины и рванул ко входу, но его остановил Намджун, мертвой хваткой сжав его плечо.
— Подожди, — тихо сказал он, — дождись остальных, иначе тебя просто порвут там. Войны кланов — это настоящие кровавые войны, они убьют тебя, в любом случае. Тут нужна скорость и тишина. Неожиданность. Стой тут и жди…
Чимин, сжав руки в кулаки, замер на месте и дождался, когда остальные вампиры практически бесшумно собрались в кучу, а затем все вместе двинулись к складу, подходя к окнам и главному входу и готовясь напасть…
***
Вокруг кровавое месиво, вампиры вгрызались друг другу в глотки, враг на врага, дрались так, как никогда до этого, так, как Чимин никогда не видел в своей жизни.
Но сейчас всё, что он мог видеть, это Юру, привязанной к стулу посреди всего этого ада. Истекающий кровью Юра. Без сознания опустившая голову, со следами множества укусов на шее, из которых сочилась алая жидкость, затекая под ворот кофты, которая вся была в уже влажной от пота и бордовой от крови, впитавшейся в неё.
Едва увидев ее, Чимин понёсся к ней, на ходу уворачиваясь от рук, пытавшихся помешать ему, и так же быстро сворачивая шеи каким-то вампирам, которые кидались на него, преграждая дорогу к его Юре. Он рычал, как дикий зверь, клыки обагрились красным, а глаза стали черными и блестели как у самого беспощадного хищника.
Он видел перед собой цель — своего кормильца, сидящего в свете, льющемся от ламп с высокого потолка этого заброшенного склада, и больше ничто вокруг не было для него важно. Идти через толпу агрессивных вампиров, кидающихся друг на друга, было сравнимо с переходом через болото или грязь — пол стал скользким от крови, валяющиеся тут и там тела мешали двигаться вперед, а вампиров как будто и не уменьшалось, но спустя какое-то время Чимин наконец выбрался из этого болота в тот лучик света, в котором сидела Юра— как будто все забыли о нёй, и она была единственна, кто не участвовала в битве.
Потому что свою битву она уже выиграла. Она сохранила своё желание, за что поплатилась болью и собственной кровью.
— Юра! Юра, очнись! — кричал Чимин, обхватив ладонями ее лицо и вглядываясь в него. — Очнись, пожалуйста…
Он принялся распутывать узлы за ее спиной, пытаясь высвободить ее, чтобы унести отсюда, но внезапно откуда-то со стороны в ножку стула врезался нож.
— Так будет быстрее, — послышался крик Хосока. Он вонзил второй нож в сердце вампира, которого держал Сина. — Уводи ее отсюда как можно дальше! Беги!
В мгновение ока Чимин одним резким движением разделался с веревками и вовремя подхватил Юру— та безвольной куклой уже завалилась на пол. Он подхватил ее на руки и двинулся к выходу, наблюдая за тем, как Тэхён отражает все атаки врагов, пытающихся перехватить у него Юру.
Он бежал через уже редеющую толпу, видя перед собой лишь алеющее от приближающегося восхода небо вдали. Склад был большой и заброшенный, он находился далеко за городом, поэтому крики и рычание, доносящиеся из него, не привлекали внимания. Но даже будь они сейчас посреди города, Чимин было бы всё равно. Даже если бы в них тыкали пальцем, вокруг шумели сирены полиции, и их всех попытались бы арестовать, ему было бы всё равно.
Потому что ничто и никто, кроме угасающего с каждой секундой Юра в его руках, не волновало его больше.
Отбежав на достаточное расстояние от места битвы, Чимин резко упал на колени с Юрой на руках и опустил ее на влажную траву, усеянную утренней росой. Туман от реки, стелющийся бледной дымкой по земле, с каждой минутой сгущался всё больше, и от холода и страха у Чимин всё сильнее дрожали руки. Он касался мертвенно бледного лица, пытаясь разбудить, и когда до него донёсся слабый тихий стон, от облегчения на глазах выступили слёзы.
— Юра… — просипел он, прижимая ее к груди. — Очнулась…
— Я не… не отдала… — слабо прошептала она, — не отдала им…
— Ты молодец, ты всё правильно сделала! — отчаянно забормотал Чимин. — Всё хорошо, всё закончилось, я увезу тебя, только не засыпай…
— Я не продержусь больше… — едва слышно ответила Юра. — Забери его… сейчас…
— Что забрать? — недоумённо спросил Чимин, смаргивая слёзы. Слышать голос Юри— такой тихий, больше похожий на сплошной стон боли — было страшно и больно ему самому.
— То желание… забери его сейчас, пока я жива… — ответила Юра. — Забери, пожелай жить… Я умираю…
Чимин слышал ее сердце, которое билось так редко, так тихо и слабо, но не мог поверить и смириться. Не мог отпустить, и жить без нее не хотел.
— Ты не умрёшь, нет, никогда! Ты будешь со мной, мы разделим эту вечность, — твердил Чимин. — Мы будем вместе всегда, ты не умрёшь!
— Чимин, солнце… рассвет…
Из-за горизонта показалась красная макушка солнца и пустила свои пока еще слабые лучи на его лицо — кожа начала краснеть, и Чимин уткнулся в покрытую кровью шею Юри, чтобы скрыться от света.
— Я тебя не отпущу! — прорычал он, прижимаясь к ней.
Чимин принялся зализывать ее раны, собирая запекшуюся кровь с шеи, и по бледной израненной коже тут же расползлись синеватые венки. Показались клыки, и Чимину стало тошно оттого, что даже сейчас, на грани между жизнью и смертью, его так манит кровь кормилицы, что он не может контролировать себя, что он, — мерзкая тварь, нежить и кровопийца, — так жаждет ее… Но еще больше ему было страшно оттого, что в его руках умирал самый близкий человек из всех существующих на земле. Неотвратимо приближался ее час, и отогнать смерть казалось почти невозможным.
— Попроси… жизнь… — на выдохе прошептала Юра. — Попроси… жизнь… не умирай из-за меня…
Юра слабо хваталась пальцами за него, и от ее касаний Чимин задрожал, рыдая и всхлипывая ее в шею.
— Нет! Нет, нет… нет… Я тебя не отпущу! Я уйду с тобой, мне не нужна такая вечность!..
— Попроси жизнь… пока можешь… Пожалуйста… — Юра медленно открыла глаза и невидящим взглядом посмотрела на него. — Живи… если я целительница… то забери этот дар… живи, прошу…
— Я не хочу брать то, что не моё! — выкрикнул Чимин и внезапно прижался губами к ее губам. — Ты живи… Это моё желание… — бормотала она прямо в его губы. — Живи… хочу, чтобы ты жил…
Она мягко целовала его сухие прохладные губы, чувствуя легкое покалывание и тепло, исходящие от собственных губ, как будто она не получала, а отдавала — свою жизнь, свой пульс и дыхание. Дрожащими пальцами он касался ее щеки, придерживал голову, бесконечно долго целуя, потому что боялся того, что не удержит ее, что Юра уйдёт навсегда…
Тогда и он сам был готов уйти вслед за ней, понимая, что дело даже не в связи, не в том, что из-за этого он и так умрёт. Просто, если твоя душа умирает, то и ты умираешь.
Его душой стала Юра. С ее смертью наступит и его смерть.
Постепенно крики со стороны склада стихли, но Чимин давно перестал слышать что-то, кроме сердцебиения Юри, он целовал ее, не обращая внимания на боль от солнечных лучей, обжигающих лицо, но в какой-то момент…
Он перестал ее слышать. Сердце. Оно больше не билось.
— Нет! Нет, нет, пожалуйста, Юра! — закричал он, тряся ее за плечи и снова прижимаясь к ее губам, но было поздно… — Нет! Вернись, я отдал это желание тебе! Вернись… прошу…
Его слёзы капали на бледные щеки Юри, и он, как ни вслушивался, не мог услышать ни звука.
Как будто весь мир замер. Умер вместе с ним…
— Пожалуйста… — завыл Чимин, сотрясаясь от рыданий и прислонившись лбом к ее лбу, глядя на закрытые глаза и приоткрытые на вдохе серые губы. — Пожалуйста, прошу… вернись…