14 Глава.
— Я…
— Ты спалил наггетсы?! — вскрикнула Юра, убирая дымящуюся сковородку с плиты в раковину и включая холодную воду. Все наггетсы, что были в ней, всплыли над водой и завертелись угольками в раковине, а в сковородке зашипело масло и прыснуло Юре на руку. — Ай! Блин, УПЫРЬ! КАКОГО ХРЕНА?!
— Прости!.. — отозвался Чимин, сложив ладони перед собой. — Прости, я просто не умею готовить…
— Так сказал бы! М-м… Больно… — Юра подставила запястье под холодную воду, чувствуя, как медленно набухает волдырик и воспаляется кожа. — Открой форточку, а то мы тут задохнёмся!
Чимин, понурив голову, быстро открыл окно и принялся махать руками, чтобы разогнать дым.
— Я просто хотел помочь, — оправдывался Чимин. — Ты была занята, а я хотел приготовить тебе поесть, но я… вообще не умею готовить. Я прочитал инструкцию на упаковке, но что-то пошло не так, и…
— Всё пошло не так! — выпалила Юра, шипя от боли, пульсирующей в руке. — Твоё появление в моей жизни и есть то самое не так! С тех пор, как ты меня укусил, всё пошло коту под зад — моя жизнь стала не моей, и ты приносишь одни неприятности. Иди… — Она махнула здоровой рукой в сторону двери. — Вешай шторы. Я сама себе приготовлю поесть…
— Прости, Юра…
— Иди. К себе. Упырь. — отчеканила Юра сквозь зубы.
Чимин подхватил со стула пакет со шторами и быстро ретировался с кухни, чтобы не раздражать Юру еще больше. Он понимал, что делает не так, и всё же надеялся хоть на какое-то понимание и смирение со стороны кормильца с их общим положением.
«Ну я же как лучше хотел…» — мысленно оправдывался Чимин, распаковывая шторы и расправляя чёрную плотную ткань, закрепляя на ней крючки. — «Она и так бледная, уставшая какая-то … Вон, Лиса эта, здоровая кака-я, а моя что? Надо заняться ее здоровьем. Болеть-то она не заболеет, но всё же…»
Пока он, вскарабкавшись на стул, вешал шторы на крючки, с кухни до него донесся запах чего-то вкусного.
«Хотелось бы попробовать… Но этот ребёнок ведь меня выгнал? Лучше уж тут отсидеться… Зато хоть сегодня на кровати посплю, от ванны до сих пор всё тело болит…»
— Эй, упырь! — послышался оклик Юри.
— Чего?
— Ты есть будешь?
«О… неожиданно…»
Чимин как раз закончил вешать шторы, и отошёл на расстояние, чтобы полюбоваться на свои труды. Теперь можно было спокойно сидеть в комнате в дневное время, потому что шторы оказались на редкость плотными и абсолютно чёрными, они струились мягкими волнами от потолка до самого пола, и Чимин мысленно (а затем хотел бы и на словах) поблагодарил кормильца за эту покупку.
— Буду, — ответил Чимин, уже заходя на кухню. — Прости за то, что…
— Забей, — отмахнулась Юра. — Ты спалил половину наггетсов, но вторая половина еще жива, значит, с голода не помру. Просто, мог бы и сказать, что готовить не умеешь. Я бы и не просила тогда.
— Прости…
— Да хватит уже!.. — раздраженно буркнула Юра. — Вот заладил, ''прости, прости''. Садись и ешь, если хочешь.
— Я только немного, просто попробовать, — тихо сказал Чимин, усаживаясь за стол.
Юра положила на стол тарелку с наггетсами, две тарелки для себя и вампира и кастрюлю с пюре.
— Накладывай себе и ешь, сколько хочешь.
И затем сама Юра начала накладывать себе еду, и, не дожидаясь, пока вампир последует ее примеру, принялась есть, а Чимин украдкой наблюдал за ней,, медленно поедая всего один наггетс, так как вся еда, что он ел, очень медленно переваривалась в организме, поэтому обычную еду он ел редко. Когда Юра доела, Чимин положил ей еще немного картошки и пару наггетсов.
— Зачем? — спросила Юра..
— Просто поешь еще, ты худеешь, и ты бледная — сказал Чимин.
— Ты думаешь о том, что я не смогу кормить тебя, если буду голодать? — усмехнулась Юра..
— И об этом тоже, — кивнул Чимин, — но в первую очередь о твоём здоровье.
— У меня всё хорошо, мне не нужно больше…
— Ешь, — сказал Чимин. — Иначе я запрещу тебе покидать дом, и ты больше не выйдешь отсюда никогда.
— Тогда я не дам тебе кровь!
— Тогда мы оба умрём, — пожал плечами Чимин. — Так что будь добр…
Юра поджала губы, но всё же съела то, что положил ей вампир.
— Доволен?
— Вполне. — Чимин улыбнулся. — Я приберу, а ты ложись спать. Выглядишь уставшая…
— Ладно…
Юра устало зевнула и поплёлась в свою комнату, взяла полотенце и отправилась в душ, а Чимин занялся уборкой. Он достаточно быстро убрал на кухне, отмыл сгоревшую сковородку, и после этого заварил себе кофе, как и вчера — встав у окна и любуясь на ночной город, держа в руках стеклянную кружку с любимым напитком.
— Во сколько ты ложишься спать?
Чимин обернулся и увидел в дверях кухни Юру в большой черной толстовке и шортах, с влажными волосами и лёгким румянцем на щеках — воплощение ''домашнего уюта''. «А вот так сразу и не скажешь, что она может убить…»
— Под утро, — ответил Чимин, — часов в пять, когда солнце встает.
— Ясно… Ну тогда, спокойной ночи? Или спокойного утра? Не знаю, как правильно…
— Да, спасибо…
Чимин улыбнулся уголками губ и кивнул, а Юра, смутившись ушла в свою комнату, зарылась в большое пуховое одеяло по самую шею и почти моментально уснула.
Ее снилось, как она падает куда-то в пропасть, а там, на её дне — море крови, тысячи кричащих и стонущих людей, и каждый тянул к ней руки, пытаясь утянуть в бездну. Юра карабкалась по выступам скалы наверх, чтобы не утонуть в этой крови, но руки царапались о камни и соскальзывали, и она падала вниз, задыхаясь от страха и… внезапно всё пропало.
Наступила темнота, покой, как будто не было никакого кошмара…
Проснулась она в объятиях вампира.
***
Чимин медленно попивал кофе, всё больше проникаясь красотой ночного города и прислушиваясь к биению сердца кормилицы. Так же, как и ночной город, ему всё больше становился привычным этот тихий размеренный стук с частотой 72 удара в минуту, он считал… Это сердце билось для него, а Чимин жил для того, чтобы поддерживать обладателя этого сердца, чтобы вместе с ней идти через вечность, заботиться друг о друге…
Кофе давно остыл, на небе он не увидел ни одной звезды, так как его усеивали тучи, но он продолжал смотреть в окно, не зная, чем еще себя занять, да и не хотелось чем-то заниматься. Сейчас он хотел просто замереть, слиться со временем, с этой ночью, раствориться в мерном сердцебиении кормилицы. Но спустя какое-то время он почувствовал, что что-то не так — сердце Юри стало биться как-то рвано, то сильнее, то более поверхностно, и Чимин сначала не хотел идти к ней, но у него не осталось выбора, когда он услышал вскрик и скулёж.
Положив со стуком кружку на стол, Чимин рванул в ее комнату и заглянул в неё — оказалось, что Юре просто снился кошмар, хотя кричала она так, как будто ее разрывало на части.
— Юра?.. — тихо позвал Чимин. — Эй, ребёнок…
Юра захныкала, брыкаясь под одеялом и оттягивая ворот толстовки, как будто она душила ее, хотя ворот доходил до середины груди и был далеко от шеи. Чимин подошёл к ней, присмотрелся к ее лицу, — оно было мокрым, рыжие волосы прилипли ко лбу, а губы двигались, как будто она что-то говорила, но Чимин никак не мог понять, что…
Недолго думая, он улегся на кровать рядом с кормилицей накрыв ее одеялом, и прижал ее к себе, поглаживая по голове и убирая со лба волосы. Казалось, что от его касаний Юре становилось легче, кошмар уходил, и она успокаивалась, сердце ее стало биться ровнее, и когда Чимин наконец услышал, что вернулось нормальное сердцебиение, он и сам заснул, так и обнимая Юру руками и ногами, и касаясь своим лбом ее лба.
Он проснулся через несколько часов, когда почувствовал повышение температуры в комнате — приближался рассвет, и ему пора было перебираться в свою комнату, но… он не мог оставить Юру одну на один с ночным кошмаром, поэтому он решил остаться до того момента, когда она проснётся.
И она проснулась Когда солнце уже вовсю светило в окно и прожигало ее запястья и щеку. Чимин быстро натянул рукава своей худи и накинул капюшон, пытаясь максимально скрыться от солнца.
— Упырь?.. Чего тут забыл?.. — промямлила Юра. причмокнув сухими губами и сонно моргая.
— Ш-ш-ш… поспи еще, тебе снился кошмар…
— Мой кошмар — это ты, вампирюга… — Юра едва ворочала языком, а вид у ней был настолько потрёпанный, что Чимину стало ее жаль. Однако, прямо сейчас, обхватывая Юру и держа ее в своих руках, Чимин никак не ожидал услышать от нее…
— Но спасибо, что отогнал от меня тот кошмар… Хоть ты и не Пушок…
… первое спасибо.