15.
Арбалетный болт пролетел со свистом мимо лица Марко, серебряный наконечник пронзил открытую волчью пасть, пробив нёбо и застряв поперек. Вырколак попытался закрыть пасть, но болт уткнулся в нижнюю челюсть, и волк завыл, обливаясь слюной и кровью. Лапой он неуклюже выдернул болт и зарычал уже на Зераха, что посмел попасть и причинить боль. Волк рванулся вперед.
Пока Зерах толкался с двумя вырколаками, замахиваясь арбалетом, Марко занимало сразу трое. Самый крупный волк осклабился и прыгнул, но напоролся раззявленной пастью на клинок. Марко нанизал животное, как на кол, и пинком отбросил в кусты.
Под ногами скользили куски кожи, рубленые лоскуты потрохов, выпавших из разрезанных животов, и лужи красного желатина. Ботинки Марко с влажным причмокиванием топтались в том подобии фарша. Много вырколаков полегло на той умиротворенной поляне, валялись по кустам трупы.
На черную землю завалилась тяжелая туша волка, из проткнутого горла горячей толстой струей рвалась кровь; вырколак дергал ногами и хрипел. Казалось, рык доносился и из дыры. Звук погибели, звук краденого воздуха. Он был последним, а те немногие — их было четверо — сбежали, трусливо поджав хвосты. Еще живой, вырколак решил потратить остатки сил на перевоплощение. Глазам Марко и Зераха предстал юноша с яркими голубыми глазами.
В обличье человека вырколак больше взывал к милосердию, и Зераха повело: он решительно откинул арбалет и принялся искать тряпки. Хотел помочь, видя обычного парнишку лет шестнадцати, уже синеющего в губах и кончиках пальцев. Юноша протянул руку в мольбах, по щеке скользнула слеза.
— Марко! — вскрикнул Зерах, когда клинок стилета прошел между шейных позвонков. Парнишка уронил руку и замер. Кровь залила ботинки Марко, и тот брезгливо отступил. — Да как ты потом спишь?!
— Все зависит от подушки, — ответил спокойно Марко. — Это вырколакское отродье, Зерах. Мы прибыли зачистить Кукутень, а не распыляться на нежность. Неужели мне приходится тебе об этом напоминать?
Зерах хотел было разразиться криком, но осек себя и сунул тряпку обратно в сумку. Он виновато глянул на парнишку и закрыл его глаза, попросив прощения тихо-тихо, почти не шевеля губами. Марко мрачно сел на пень и вытер клинок о шерсть убитого волка, пока Зерах возился с одной общей волчьей могилой. Крошечной лопатой Зерах принялся копать землю.
— Что-то я сомневаюсь, что ни один стригой не сбежал от тебя, Зерах, — сказал буднично Марко. Он принялся точить стилет.
— Я не врал, — хмуро ответил Зерах. — Нечисть я не жалел.
— А тех, кто напоминал человека?
Зерах угрюмо промолчал.
— Ты слишком озабочен моралью, — понял Марко.
— А ты вообще не слышал, что это такое.
— Профессиональная деформация.
— Это называется жестокость, не отнекивайся.
— Это называется профессионализм.
— И что я, по-твоему, идиот?
— Отнюдь. Просто слишком много думаешь.
— Что с тобой произошло, что ты работаешь вот так?
— А что произошло с тобой, что ты хоронишь нечисть?
— Я все еще ценю жизнь.
— Я тоже, только не их жизнь, а тех, кого они могли убить и сожрать.
— В каждой жизни есть ценность. Избавь меня, Марко. Я хочу тишины! — серьезно отчеканил Зерах. Он поднял тяжелый взгляд и нахмурился. — Осталось четверо, думаю, завтра справимся. Иди без меня.
— С чего бы тебе их так беречь, а, Зерах? — подозрительно сощурился Марко. — Есть что скрывать?
— Нет. Иди уже.
Марко кивнул и убрал стилет в ремешок портупеи. Он встал и направился в сторону деревни. В этот раз они забрели дальше, и дорога обратно заняла больше полутора часов. В доме Марко наварил картошки.
К вечеру вернулся и Зерах. Он умыл лицо и принялся ужинать. Вареная картошка успела наскучить и ему.
— Всех закопал? — начал Марко, на что Зерах недовольно скривился.
— Шутишь еще?
— Отнюдь. Зерах, ты должен понимать, что не все охотники такие, как ты. Не во мне проблема, не в тебе, и даже не в них.
— Них?
— Нечисти, которую мы убиваем. Ты слишком мягкосердечен. Я абсолютно равнодушен к тебе и к тому, что ты думаешь обо мне, но я хочу заметить, что ты живешь в вакууме.
— Я бы сказал то же и о тебе, Марко. — Зерах налил себе чаю. — Неуместная жестокость — крах человеческой расы.
— Хорошо, я жесток. А ты хоронишь врагов и даешь поблажки. Кто из нас плохой охотник?
— Да, ты жесток. А я милосерден. Было плохой идеей идти вместе.
— Тебе тяжело будет сработаться не с одним лишь мной, Зерах. Поверь, вся охотническая жизнь — сплошная жестокость. Как ты работал с кем-то?
— Поверь, Марко, не все охотники такие, как ты. Многие поистине человечны. Мой отец был таким.
— И что с ним стало?
— Это была чахотка.
— Я помню.
— Я к тому, что не всякая доброта ведет к смерти. Ты ведь так считаешь, да? Поможешь нечисти бежать, а там и будет лежать твоя ошибка? Есть разумные, Марко, и они скажут тебе только спасибо. Удивительно, что мне приходится напоминать об этом!
— Для меня твои слова — дикость. Абсолютная дикость и помешательство.
— Ты максималист. Либо добро, либо зло. В мире есть полумеры.
— Я их не воспринимаю.
— Это и есть ошибка.
— Ты ужасный охотник, Зерах.
— Я бы сказал то же и о тебе.
Марко равнодушно пожал плечами. Его не раз презирали, не раз корили за характер. Он не был удивлен и не был опечален, ведь знал, что истинно прав.
— Тебе не кажется, Зерах, что пора бы прекратить охоту?
— Я думал.
— И что надумал?
— Без охоты я буду пуст.
— Найди женщину. Ребенок, семья. Охота для одиночек и закоренелых душой. Ты же еще можешь бросить все это, пока оно не поглотило твою добрую душонку.
— И что прикажешь делать?
— Брось охоту, вернись к обычной жизни. У тебя была женщина?
— Да.. — Зерах улыбнулся. Хоть что-то смогло утихомирить его пыл. Он осекся и снова нахмурился, будто болезненным было вспоминать. Марко с интересом изучил лицо напарника: Зерах хранил какую-то тайну, связанную с «обычной жизнью» и женщиной. — Неважно, Марко.
— И ты все еще выбираешь это? Охоту? — Марко усмехнулся, раскинув руки. — Какой глупый выбор.
— А что насчет тебя? Ты тоже выбираешь это?
— Я не думал уходить. Еще нет.
— Я думаю, с тебя уже достаточно. Почему бы не завести семью? Ты тоже можешь бросить все это.
Марко задумался.
— Разве не хочешь семью? — упорствовал Зерах.
— Нет, — Марко отрицательно качнул головой. — Я уже в этом погряз. Мне нет дела до семьи или детей. А вот тебе, думаю, еще можно сбежать.
— И что, мне теперь бежать сломя голову прочь?
— Ты однажды сказал, что всегда хотел обычной жизни.
— Ты прав. Но мне претит то, что я с тобой согласен! Марко, ты мне неприятен.
— Бывает, — кивнул Марко. — Доброй ночи.
— Доброй, — хмыкнул Зерах. Он расстелил матрас и лег. — А если тебя обратят? — не унимался он. — Если ты станешь стригоем? Думаешь, останется хоть что-то от разума, чтобы убиться самому? Я больше, чем уверен, что ты оправдаешь свое существование.
— Неужели тебе так важно знать то, что неинтересно даже мне? — вздохнул устало Марко, отложив книгу, которую начал читать. Его раздражал Зерах. — Я не хочу жить тварью, это все. Я позволю себе быть самонадеянным: такого не произойдет.
— Действительно, — хмыкнул Зерах, — самонадеянный. Осталось еще четыре. Смею предположить, что один из них обычный волк. Прибился к стае. Мы не станем его убивать, Марко.
— Откуда сведения?
— Он в полтора раза меньше, чем вырколаки. Я уверен, что это простой волк.
— М-м, нет, — покачал головой Марко. — Мы должны быть уверены. Догадки и теории — не наш конек.
— Это не теория. Я могу различить нечисть от животного. Я знаю, что ты тоже. Или тебе плевать, главное, чтобы кого-то убить?
— Я работаю безошибочно только потому, что не оставляю в живых тех, кого суждено было убить.
— Ты и людей убиваешь?
— Только если мешают.
Зерах прикусил губу и качнул головой, осознав, что Марко оказался истинно аморальным и бесчеловечным. Он лег на матрас и закрыл глаза.
— Ты не убьешь оставшихся, Марко, — сказал он.
— Что ты скрываешь?
— Ничего.
— Тогда я убью их, если все мирно.
Зерах промолчал. А после уснул, сунув предплечье под голову — подушек в доме не нашлось.
Марко прочел две главы, поразмышлял о беседе с Зерахом и сошелся на том, что правым остался он сам: напарник в его голове прослыл мямлей с ненужной в охоте добросердечностью. Марко убрал книгу в сумку и вышел из дома. Отныне помощь Зераха не требовалась — она только мешала — и сель Традат ушел искать оставшихся вырколаков один. Рецкер упорно хранил тайну, и Марко это нервировало.
Далеко идти не пришлось: за огородом дома Зераха в высокой траве засели волки, скалящие желтые клыки. Марко обнажил клинок и обошел нечисть по кругу, а когда застал сзади, то напал исподтишка. Схватившись за волчью шерсть, Марко прижал клинок к шее врага. Встал за спиной, придерживая тяжелую тушу заложника, и уверенно заявил:
— Мне нужно поговорить. Кто из вас главный?
Один из вырколаков рыкнул и вышел вперед. Он медленно осыпался клочками шерсти и упал на землю, начав чесаться спиной; попадали лохмотья, как куски грязи, и показалась быстро лысеющая человеческая кожа. Лапы стремительно обрели пальцы, вытянулись в ступни и бедра. Вместо собачьей морды выглянуло лицо с горбатым широким носом. Обращение прошло полностью, но старые вырколаки в образе людей походили на монстров: на коже все еще буграми вырастали лоскуты серой шерсти, лицо обладало чертами гротескными, будто неандертальское. В человечьем образе вырколак — урод, наполовину волосатый и с кривыми чертами лица.
Те молодые же, только ступившие на путь зверя, еще пользовались обманчивой человеческой красотой: обращались они быстро, лица воистину походили на обычные людские. А глаза горели — горели ярко, как две самые яркие звезды в небе. Молодые вырколаки в обличье людей ходили харизматичные, что-то таинственное и притягательное окутывало их шаг.
Голый мужчина с горбатым носом встал во весь рост и хриплым баритоном рыкнул:
— Человек! Как ты посмел войти на мои земли, убить сородичей и просить мирной беседы?
— Я никогда не прошу, — ответил спокойно Марко. — Я требую.
Вырколак оскалился в гневе.
Марко резанул по шее заложника-волка, и тот заскулил, начав дергать лапами. Вожак свирепо напружинился, будто собирался прыгнуть. Ноги Марко забрызгало кровью, и ручьи, красные-красные, заструились по коже плаща. Марко стер с губ каплю и хищно взглянул на вожака.
— Ты убил моих детей, мою женщину, человечишка! Я пожру тебя, как только вырву твое жалкое сердце!
— Заткнись, нечисть, — Марко оттолкнул мертвого волка от себя и навел клинок на вожака. Так они обошли круг, готовясь в любой момент прыгнуть. — Что ты знаешь о Царе Стригое?
— Пр-р-роклятый сын проститутки! — заревел вожак. — Я убью тебя!
И на том вырколак прыгнул, когтистыми растопыренными пальцами целясь в лицо; Марко вовремя поднырнул под руки нечисти и вонзил стилет в плечо. Навалился, и оба они рухнули на землю. Марко выдернул стилет и вонзил еще раз, потом еще и еще, пока вожак скалил зубы и царапал плащ. Он был старым волком, шел по лесам и степям уже многие годы, и его когти — эти вострые пики, грязные от крови — резали лучше любого ножа. На плаще прорвалась ткань, и волк распорол бицепс Марко.
— Что ты знаешь Царе Стигое?! — взревел Марко, подставив орудие к шее вожака. Тот злобно моргнул и дернул верхней губой, гневно взирая снизу вверх. Вожак понял, что проиграл. — Я убью каждого твоего щенка, отродье! Говори, если хочешь умереть быстро!
— Царь Стригой?! Не слышал о таком, человек! — щелкнул зубами вожак. Он дернулся, рванул когтями перед носом Марко, лягнул ногой.
Марко раздраженно нахмурил брови, и лезвие распороло кожу под острым бугром кадыка. Вожак захрипел и схватился за шею, округлившимися глазами метаясь по лицу убийцы. Марко встал и обернулся на оставшихся: молодую самку и старого волка. Обычного, которого Зерах просил отпустить. Оба зверя встрепенулись, самка недолго потопталась в траве и решила показать и вторую свою сущность.
Она обернулась высокой пухлой девушкой с длинными черными волосами почти до колен. Она жила в лесу немного, понял Марко, — о том говорила сохранившаяся человеческая красота. Вожак был старым волком, он предпочел жить в мире животных, оттого человеческая ипостась его переняла черты волчьи. А она только ступила в тот мир охоты и инстинктов.
— Domnule, не убивайте! — взмолилась она. — Вы охотник, я знаю много о таких. Прошу, пощадите! Я молода, господин, сохраните жизнь!
— Вырколачка, — хмыкнул Марко недовольно. — Молодая волчица совсем, только ступила на дорожку, да? Что тебя, отродье, заставило уйти во тьму?
— Я уйду из леса. Правда, уйду, только отпустите меня.
— Я ищу Царя Стригоя.
— Мы не ладим с кровопийцами, domnule, я не могу знать об их.. иерархии.
— Как давно ты в лесах?
— Не так давно, господин. Я жила в Кукутени, пока меня не забрал он, — она указала пальцем на мертвого вожака. — Я пришла не к вам. Зерах, он ведь в доме?
— Кто ты?
— Меня зовут Лукреция. Я.. невеста Зераха. Я так обрадовалась, когда учуяла его запах в лесу!
— Ясно, почему Зерах так рвался сюда. Ладно, — Марко нерешительно сложил стилет, все еще думая убить остаток стаи в лице единственных волчицы и старика. — Что за драма у вас случилась?
— Нам не повезло влюбиться. Иоска Томэшти — мой отец. Все село знало, что мы.. другие.
— Иоска — это?..
— Глава села. Был им. Сейчас он живет в Яссах. Отец выбрал быть человеком.
— Почему же тогда ты решила стать этой тварью? Иоска, — повторил Марко, — единственный вожак твоей стаи, владелец особняка Casa buffalo?
— Да.
— А кто это? — Марко пнул труп названого вожака.
— Мой дядя. Вы убили главу села, мои овации, — нахмурилась Лукреция в издевке. — Я последняя, domnule. Больше некого убивать. Вы вырезали моих кузин и кузенов, — горько усмехнулась она.
— Я еще не решил, что с тобой делать.
— Я больше не стану унижаться, — Лукреция уверенно взглянула на Марко.
Марко взгляд выдержал.
— Черт с тобой, уходи, — бросил Марко недовольно. — Уходи, пока не передумал.
— Зерах. Он.. Я хочу его увидеть.
— Сама.
— Конечно, куда уж. Вы, люди, хуже животных, — Лукреция опустилась на колени, и тогда тело быстро обросло шерстью, закрыв нагие телеса. Волчицей она была чуть рыжей, статной.
— Выбери правильную дорогу, Лукреция, — сказал Марко, когда она прошла мимо. Старый волк держался ее, следуя позади.
Домой Марко вернулся глубокой ночью на двенадцатое октября. Две головы он унес с собой, после чего бросил их прямо под нос спящего Зераха. Сел у печи, подбросил дров и сел точить кол. Скоро нанесло дыма, и проснулся Зерах. Он почти испуганно всматривался в лица убитых, подскочил, суетливый, и зашарил в сумке.
— ..значит, с утра можем уезжать обратно в Яссы?
— Да. Хотя я думаю, ты сюда еще вернешься.
— Ты видел ее?
— Да, во всей красе, — улыбчиво заметил Марко. — Красивая волчица.
— Ты должен был разбудить меня!
— Но не стал. Что дальше?
Зерах злобно зыркнул искоса. Прошелся по комнате, попил кипяченой воды и сел обратно на матрас.
— Лукреция скрывала от меня то, что она вырколачка. Я узнал и бросил Кукутень. Она!..
— Мне неинтересно, Зерах. Доброй ночи.
Марко оставил кол и лег спать.