Чиркнутая спичка
Лишь только Инкре ступил на плитку территории замка, его обдало чувством защищённости, страха и радости в одном флаконе. Художник улыбнулся и издал еле слышный смешок.
Из-за не очень хорошего состояния ноги француз ковылял довольно медленно, волоча раненую конечность за здоровой. Чернильная кровь пропитала изуродованный сапог и часть шарфа и теперь капала на плитку, оставляя за художником крупные чёрные капли в виде звёздочек.
Дойдя до дубовых парадных дверей, которые были 2 метра в высоту и изрезаны всевозможными узорами в виде лоз растений и бутонов, Инкре остановился. Он очень не хотел входить в чужой дом без спроса, тем более видя по размерам, что владелец сего творения - довольно-таки знатный в "обществе", но оставаться на улице ночью в окружении лесных хищников - тоже не очень радужная перспектива.
Положив руку на двери и толкнув их, Инкре пошатнулся - двери либо были заперты, либо были очень тяжёлыми. Веря во второй постулат, художник поднатужился и толкнул двери плечом.
Дубовые двери двинулись и распахнулись вовнутрь. Лунный свет залил трапецией часть чёрноплиточного пола.
- Э-эй?... Есть к-кто-нибудь дома?... - окликнул Инкре, ступив на ровную плитку. Но ему ответило лишь его эхо.
Перед Инкре предстала вся красота замка. Прямо перед входом раскинулась расширяющаяся на конце первого этажа лестница, перила которой на конце были похожи на хвост морского конька. По бокам лестницы были две двери. Наверху лестница расделялась на две, которые уходили "назад", в сторону двери, на третий этаж. На стенах по бокам лестницы висели зажжённые факелы. Лестница была укрыта багровым ковром.
Инкре впал в ступор от масштабов вестибюля этого замка. Шагнув ещё раз, он развернулся и закрыл двери. Снова повернувшись лицом к лестнице, художник сглотнул и пошёл вперёд.
Лестница стала для француза настоящим адом. Еле добравшись до второго этажа, художник упал на мягкий ковёр и заплакал от тупой пульсирующей боли в ноге. Его слёзы тоже были чернильными.
Отдышавшись и подождав, пока боль более-менее не утихла, Инкре кое-как поднялся и двинулся дальше, вправо по коридору.
Пройдя около шести метров, Инкре заметил едва уловимое свечение на стене. Собрав волю в кулак и готовясь к худшему, художник двинулся туда, глядя на свет как на последнюю надежду.
Добравшись до свечения, француз понял, что это отражался свет от огня в камине. Камин стоял в гостиной, выщербленной в стене. Гостиная была довольно большая. Стены были закрыты шкафами с книгами, уходящими к самому потолку. Художник тут же задумался, какого роста должен был быть хозяин, чтобы достать до верхней полки, находившейся на высоте четырёх метров. Либо он умел летать, что было более убедительной гипотезой.
Камин располагался у стены по центру комнаты и был собран из больших чёрных камней. В камине горело несколько поленьев. Тепло огня грело оледеневшие от ночного холода кости бедного Инкре и способствовало расслаблению.
В левой части комнаты у камина стояло кресло, а в правой - стол. Инкре подошёл к креслу и чуть не упал в него, постаравшись сесть и мысленно извинившись перед хозяином замка.
Забравшись на кресло с ногами, Инкре развязал наскоро сделанный жгут и посмотрел на рану. Кровь остановилась, но рана уже начала гноиться от попавшего в неё мусора и земли. Дотронувшись дрожащими пальчиками до раны, художник вздрогнул - шипучая боль отразилась по всей ноге и затихла через семь секунд.
Инкре поднял уставшие и потускневшие глаза на огонь. Видеть цивилизацию сейчас для него было настоящей отрадой. Несколько минут спустя художник уже мило посапывал. До его ослабевших "ушек" уже не дошёл скрип снизу, означающий открытие входной двери.