Письмо из дома.
Москва, 1989 год. Город, окутанный серым смогом и пропитанный запахом бензина и власти, стал моей клеткой, моей ареной. Я – Маленький Дракон, выкованный в пламени московских улиц, закаленный в бесконечных схватках. Но даже драконы, скрытые под чешуей безразличия, хранят в сердце уголок, где тлеют угли воспоминаний о доме, о семье. И эти угли разгораются с новой силой каждый раз, когда из далекой Казани приходит весточка.
Последние месяцы были адом. Тень "Рыжего" нависла над "Тамбовскими", словно дамоклов меч. Его возвращение взорвало хрупкий мир, установившийся после его "смерти". Каждый день превращался в игру нервов, в ожидание удара, предательства. Я изматывала себя бесконечными переговорами, встречами, разборками. Сон стал редким гостем, а ночи – вереницей кошмаров, где кровь смешивалась с криками, а страх душил ледяными пальцами.
Батя, хоть и выкарабкался после ранения, был лишь тенью самого себя. Его авторитет, некогда непоколебимый, дал трещину. Молодые волки, алчущие власти и денег, видели в нем лишь препятствие, которое нужно устранить. Я чувствовала приближение бури, новой войны, которая грозила стать еще более кровопролитной, чем предыдущая. И я должна была быть готова. Ради Бати. Ради "Тамбовских". Ради себя.
В один из таких мрачных, дождливых дней, когда небо над Москвой казалось низким и тяжелым, словно свинцовое покрывало, я получила письмо. Из Казани. От Вовки.
Сердце сжалось в предчувствии беды. Вестей из дома не было давно. Последнее письмо,пришло от отца несколько месяцев назад. Он писал, что у них все хорошо, чтобы я не беспокоилась.
С дрожащими руками я вскрыла конверт. Внутри лежал листок, исписанный неровным, торопливым почерком Вовки.
"Марьяна, – гласило письмо, – пишем тебе с Маратом. У нас случилась беда. Бабушка умерла. Неделю назад. Инсульт. Все произошло так быстро... Мы с Маратом пытаемся держаться, но нам тяжело. Очень тяжело. Марьяна, пожалуйста, приезжай. Хотя бы на несколько дней. Нам тебя очень не хватает. Вова и Марат".
Мир вокруг меня поплыл, расплываясь серыми пятнами. Бабушка... Моя добрая, ласковая бабушка, которая всегда была рядом, которая любила меня безусловной любовью. Ее больше нет. А я не была рядом в ее последние минуты.
Слезы, горячие и горькие, заструились по щекам. Маска безразличия, которую я так долго и тщательно создавала, рассыпалась в прах. Я плакала, как маленькая девочка, сжимая в руках письмо от братьев.
Впервые за много лет я позволила себе быть слабой. Позволила себе чувствовать боль, горечь, отчаяние. В этот момент я была не Маленьким Драконом, а просто Марьяной. Девочкой, потерявшей родного человека.
Я должна была поехать в Казань. К Отцу. К братьям. Попрощаться с бабушкой. Но как? Как я могла оставить Москву сейчас, когда над "Тамбовскими" нависла такая угроза? Как я могла бросить Батю? Они нуждались во мне. Я была их лидером, их защитой.
Я понимала, что мой отъезд будет воспринят как слабость. Как признание поражения. "Рыжий" только этого и ждал. Он не преминул бы воспользоваться моим отсутствием, чтобы захватить власть.
Я была разбита. Разорвана между двумя мирами. Между долгом и семьей. Между Москвой и Казанью. Между Маленьким Драконом и Марьяной.
Всю ночь я провела без сна, сидя у окна и глядя на мерцающие огни ночного города. Мысли роились в голове, словно испуганные птицы. Я не могла найти выхода. Не могла принять решение.
Утром, с опухшими от слез глазами и тяжелой головой, я пошла к Бате. Я должна была поговорить с ним. Рассказать о письме. Попросить совета.
Батя выслушал меня молча, его лицо было серьезным и сосредоточенным. Когда я закончила, он долго молчал, глядя куда-то в даль.
– Ты должна ехать, Марьяна, – сказал он наконец. – Семья – это самое главное. Его слова прозвучали для меня неожиданно. Я не думала, что он так легко отпустит меня.
– Но как же "Тамбовские"? – спросила я. – А "Рыжий"?
– Мы справимся, – улыбнулся Батя. – Не волнуйся за нас. Езжай к отцу. К братьям. Попрощайся с бабушкой. Она была хорошей женщиной.
Я обняла Батю. Крепко-крепко. Впервые за долгое время я почувствовала себя защищенной.
– Спасибо, Батя, – прошептала я. – Я вернусь. Обещаю.
В тот же день я собрала вещи и отправилась в Казань. В город моего детства. В город, где я была просто Марьяной.