Глава 7
Ночь выдалась тёплая и звёздная, Пол и Каролина сидели за маленьким белым столиком и пили красное вино, самое дорогое, что могли позволить на свои зарплаты.
— Давно она уснула?
— Где-то час назад. — ответила Кэр, восхищённо смотря на небо, — Я заходила к ней поправить одеяло. Она уже такая взрослая, с каждым днём всё прекраснее.
— Это да...
— Но я всё ещё вижу в ней ту славную милую девочку, которой она была. Некоторые дети, повзрослев, становятся злыми, жестокими или равнодушными, что, наверное, смежно, но она... Всё такая же простая, добрая. И верит, верит в себя, в мечты.
Она очень умилённо и, самое главное,— искренне говорила о дочери.
Слушая Каролину, Пол слегка улыбался, ему было одновременно очень хорошо проводить с ней время и одновременно больно. Больно осознавать, что произойдёт со дня на день.
— Кэр... — произнёс он, сдержанно, нерешительно, словно в горле его находился нож.
— Да? — выжидающе откликнулась она.
— Я лишь хотел сказать, что... Очень благодарен тебе за то, что ты сделала для нас. Вместе со мной. Не бросила разбитого.
— Я знаю к чему ты клонишь. — немного грустно улыбнулась она.
— Да, именно. У меня не хватит слов, чтобы описать то, как я не хочу терять тебя, и что ты для меня значишь. — он прикоснулся к еë тонким рукам, лежавшим на столе, — Вот она ты... Такая реальная. Здесь, рядом.
В глазах мужчины собрались скупые, но причиняющие дикую боль слëзы. Сердце Каролины будто бы что-то сдавливало, когда она видела его страдания.
— Я тоже люблю тебя, Пол. И Ро. Вы — всё для меня. — произнесла она тихо, умиротворённо, — Прошу тебя, не горюйте обо мне, я не боюсь умереть. Сейчас я чувствую себя прекрасно, не представляешь, какое это странное чувство — жить последние дни. Всё вокруг тебя становится таким острым, ещё более выразительным, ты понимаешь, что вот он — твой счастливый финал, медленно и красиво уходишь, испаряешься... — Пол внимательно слушал, стараясь уловить абсолютно каждое слово, — Я прожила счастливую жизнь и, знаешь... Совершенно ни о чём не жалею. Все мои поступки, мысли — это я, моя история. О, Пол, я так счастлива, и одновременно мне так страшно, волнительно. Я переступлю грань. Не верится, что это, быть может, мой последний день, и от меня останется лишь скелет. Несколько дней назад я думала, что это невозможно, со мной либо никогда этого не случится, либо совсем нескоро. Но вот он этот день.
— Как ты чувствуешь себя сейчас? Физически. У тебя ничего не болит? Ты не чувствуешь, боги...
— Разложение? Нет, я чувствую... Странную лёгкость. Будто я уже призрак. — улыбнулась она, — Сегодня мы отлично провели время с Ро, смотрели наши любимые фильмы, поглощали вредную еду и были так счастливы.
Снаружи Пол улыбался, но где-то внутри сердце будто бы обливалось кровью: если он видит её последний раз...
— Совсем скоро я увижу её, Пол!— зачарованно произнесла она, словно ребёнок, что был в предвкушении получить подарок от Санты, — Моя сестра... Джо. Твои мама и папа, мой отец. Я обязательно найду их.
— Джо... Сначала я потерял её, теперь теряю и тебя.
— О, не переживай, Пол. Рано или поздно мы все встретимся там. Представь, что я ухожу в путешествие. Долгое, далёкое, но в конце мы всё равно увидимся. — утешающе говорила она с совершенно спокойным лицом и блестящими глазами, — Обязательно скажи так Ро.
— Конечно. — улыбнулся он, продолжая держать руки жены и медленно, ласково гладить их.
— Убейте этих ублюдков. — сурово произнесла Кэр, вдруг сжав руки Пола, — Всю семейку и сторонников. Только не трогайте их невинных детей, жён. Это их отцы выбрали такой путь, предложите подписать мирный договор, а если откажутся — они сами последовали за ними. В таком случае, и детей придётся убить, иначе, когда подрастут, начнут мстить. — по её щекам прокатились слёзы.
— Грядёт война, а там не обойдëтся без жертв ради светлого будущего.
— Да, она грядёт. Один из ублюдков Гилберта уже здесь.
—Дуглас. — усмехнулся Пол, — Ро в очередной раз была права. Старый извращенец, и у кого хватило ума нанять его. Хотя, весьма незаметный.
— Как проходит слежка?
— Он ни о чём не догадывается, ведёт обыкновенный блокнот, куда записывает подозреваемых девиц, там есть и Ро, но мы тщательно сбиваем его с неё.
— Вот и замечательно.
— У него имеется несколько таких тетрадей, целый архив. Там те, кого он убивал... в деталях, с фотографиями, данными. Он, наверное, на своём веку изнасиловал всё живое, имеющееся на планете: животные, мальчики, дедушки. Он даже рептилий... Ужас. — Каролина презрительно усмехнулась, — Ни за что не поверишь, кто именно из них прислал его. Вторая дочь. Лидия. По нему мы сможем восстановить её личность, внешность. Нападëм на след.
— Хм, рыжая красавица, в мать. Если не изменила свой облик.
— 26-е августа... Всё ближе и ближе. Они будут праздновать юбилей фамилии и клана.
— Бал, должно быть, будет просто шикарный: дамы в роскошных платьях, музыка, вальс... — мечтательно протянула Каролина, — Как жаль, что я не смогу наведаться.
— Уж мы украсим им праздник.
— Убейте его. Прямо серебряным колом в сердце или сожгите в "аконитовом чае", да хоть на обычном огне. Он чудовище. Боже, до сих пор вспоминаю его лицо... такое холодное, непроницаемое. Просто вампирский Гитлер, который хочет истребить всё человечество.
— Ну хотя бы какая-то польза от него есть — истребил добрую половину своих предков, уж те-то действительно беспощадные монстры.
Они просидели на террасе ещë с добрый час, обсуждая наболевшие проблемы, секреты, делясь друг с другом чувствами. А после Каролина схватилась за сердце и резко изменилась: силы и умиротворение покинули на глазах, остались лишь недомогание и слабость. Пол проводил жену в спальню, и она крепко уснула. А он достал необходимые лекарства, если вдруг какие-либо приступы и боли начнут одолевать, они, быть может, смогут помочь, облегчат страдания хоть на миг. Если это вообще возможно, если обычные лекарства возьмут это.
Мужчина был чертовски уставшим, ноги еле держали, слабость пронизывала каждую клетку; он не спал вот уже больше суток. Хоть шериф и был известен своими спортивными привычками, но в его возрасте всë давалось сложнее, ведь он уже не тот восемнадцатилетний парень, в котором ключом била жизнь. Особенно сильно, когда Пол был впервые влюблëн. Что уж говорить, в первый и последний раз.
Всплывшие в голове воспоминания на миг врезались жëсткой меланхолией. Пол старался не думать об этом каждый день, зарывался в работе, семье. Но когда оставался наедине с собой, как сейчас, тяжесть прошлого, что мрачной тенью слонялась где-то позади, крепко обнимала его, душила или словно затягивала в болото. Он прогнал воспоминания. Было не до них, и в повседневной реальной жизни хватает печалей, дикой грусти, с которой он еле справлялся.
Поднявшись с края кровати, он бросил беглый взгляд на Каролину, подметив, что бедняга стала бледнее чем обычно. Пол подошëл к большому книжному шкафу, где хранились толстые и старые учебники по праву, законам и криминалистике, оставшиеся у него ещë с университета, а также учебная литература жены. Между шкафом и деревянной стеной было небольшое расстояние, мужчина аккуратно просунул туда руку, но тут же передумал делать поспешные движения: он запер двери, но занавески задвинуты не были. Даже у стен могут быть глаза, что аукнутся в самый неподходящий и неожиданный момент. Исправив ошибку, Пол приложил указательный палец к узорчатому следу от сучка на доске, что была частью стены. Кто бы мог подумать, что эта мелочь может оказаться индикатором отпечатков пальца, что принимал лишь Пола и Каролину. Последовал щелчок и стена за шкафом чуть отъехала в сторону.
Оказавшись в своëм тайном месте, он сразу же направился сквозь узкий лестничный пролëт вниз. Добравшись до холодильника, Пол достал из него маленький флакон миллилитров на пятьдесят. На пузырьке была небольшая наклейка, словно он какой-то медикамент.
Пол трепетно выпил содержимое, что не было заметно под тëмно-синим стеклом. Сила разлилась внутри, словно алкогольный градус по крови.
Получив заряд своей дополнительной энергии, сторонней подпитки, он тщательно протëр пыль в помещении, перед этим запустил пылеслс, чтобы тот синхронно чистил полы. Закончив свою терапию уборки, мужчина остановился около большого платяного шкафа, что был настоящим семейным раритетом. Он являлся весьма дорогим в своë время, вероятнее всего, и в наши дни за него можно было выручить немалые деньги на аукционах. Но ценность шкафа была не только в старине, а в том, что он долгие годы почти неприкосновенно хранил внутри. Пол приоткрыл дверцы, которые даже не издали скрипа, Кэр заботливо смазала петли и даже протëрла пыль внутри. Она всегда следила за порядком и уютом, даже здесь, в хранилище жутких семейных тайн, — просто не женщина, а мечта. Пол взял толстый фотоальбом в коричневом кожаном переплëте.
Как хорошо, что в холодильнике он припас ещë и хороший коньяк с древесно-шоколадными нотками. Этот напиток предпочитал именно в холодном виде.
Пол пил и плакал, смотря альбом. Плакал о жестокости прошлого, настоящего и будущего. Он оплакивал тех, кого давно нет, всë глубже погружаясь в невыносимую душераздирающую боль. В воспоминания. Мысли о предстоящем были неслаще. Мистер Франк очень давно не позволял эмоциям и внутренней боли брать верх, и всë, что так долго копилось вырвалось наружу. Ему необходима была сильнейшая эмоциональная разрядка, проявление слабости, злости, истерии. Чтобы потом вновь не позволять этого себе и продолжать бороться. Идти к цели.