Глава 10. Отчаяние
Саундтрек к первой части главы: Лолита — Раневская
-----------------------------------------
Череватый игнорирует все звонки старшего Шепса в последующие три недели. Олег не звонит ни разу. Влад лишь единожды интересуется у Вики, и она коротко отвечает, что Олег жив, не вдаваясь в подробности. Чернокнижник благодарен, потому что больше о состоянии медиума он знать не хочет.
Райдос вообще становится каким-то спасательным кругом в этих одинаковых и пустых днях, которые Череватый проживает как-то на автомате, не отличая один от другого. Ведьма то приезжает сама и проводит свои небольшие ритуалы, заимствуя его атрибуты, то вытаскивает его на кладбище, где искренне пытается помочь развивать якобы ослабшие после отказа от бесов способности Влада.
Окончательно Череватый приходит в себя, когда наконец-то забирает машину из ремонта. Он едет из автомастерской домой, когда замечает голосующую на обочине девушку. Погода за окном мерзкая, как и наступившая весна: сугробы тают, оставляя после себя противную слякоть, а сильный ветер перемешивает падающие снежинки с хлёстким дождём. Влад сжаливается над девушкой и останавливает машину.
Пассажирка выглядит слишком грустной, тихо просит подвезти хотя бы до ближайшего метро и больше не говорит ни слова, постоянно поглядывая в зеркало заднего вида. Череватый еле слышно начитывает несколько строк и через зеркало встречается с ней взглядом.
— А я вас сразу узнала... — она улыбается уголками губ.
Чернокнижник начинает копаться в её жизни и сам не замечает, как выпадает из реальности. Он довозит девушку не до метро, а до нужного ей адреса, всю дорогу занимая то ли беседой, то ли приёмом, и она выходит из машины налегке, избавившись от своего внутреннего груза. А Влад возвращается к своим мыслям, едва хлопает дверь машины.
Он доезжает домой как-то на автомате и натыкается на футболку Олега в шкафу, пытаясь достать свою. Череватый одинаково сильно и хочет, и не хочет избавляться от его вещей в своей квартире, метаясь между этими решениями которую неделю.
У него так и не хватило сил даже сложить их в сумку, и напоминания о Шепсе до сих пор разбросаны в каждом уголке дома: от второй зубной щётки в ванной до его амулета на алтаре чернокнижника, который Олег, по всей видимости, забирать не торопится.
Влад по привычке засыпает только к утру и в очередной раз думает, что, наверное, уже достал свою нечисть ежедневными просьбами хотя бы на пару часов выкинуть Шепса из его головы. Но бесы снова и снова покорно соглашаются, позволяя чернокнижнику уснуть и не видеть никаких разрывающих душу снов.
В следующие несколько дней Череватый вдруг осознаёт смысл шутливой фразы «такси — это так, для души». Он выезжает из дома рано утром и возвращается поздней ночью, буквально утопая в историях и проблемах своих пассажиров. Проживать чужую боль оказывается намного легче, чем свою, и Влад спасается, наматывая километры по городу в компании абсолютно разных незнакомых людей.
Он как раз высаживает очередного пассажира, когда на экране телефона высвечивается звонок от Райдос. Череватый бросает взгляд на часы, на которых уже за полночь, и, хмурясь, отвечает.
— Влад, ты где сейчас?
— У тебя что-то случилось?
— У меня тут вещица интересная: бесовщиной несёт за километр. Я подумала, тебе будет интересно взглянуть, если ты не спишь.
В голосе Вики слышится улыбка, и Влад успокаивается.
Он говорит, где он, и обещает приехать в течение получаса, но минут через сорок ведьма звонит снова:
— У тебя всё в порядке? Ты где?
— Вик, все светофоры собрал, ей богу. Уже выехал на ТТК, скоро буду.
Он сбрасывает звонок и вдруг морщится от того, как огнём загораются губы. Череватый проводит по ним пальцами, делает глоток прохладной воды, но жжение не проходит, и он не церемонясь обращается с вопросом прямо к бесам. Владу хватает секундной картинки, подброшенной в голову, чтобы узнать сомкнутые ресницы и понять, что происходит.
Олег кого-то целует.
Череватый взрывается изнутри давно забытой ревностью, левой рукой изо всех сил сжимая руль, а правой вдребезги разбивая яркий дисплей на торпеде. Кулак пачкается кровью, но Влад не чувствует физической боли. Его трясёт от злости, от какого-то холодного отчаяния и от первого осознания того, что Олег теперь действительно н е е г о.
В голове вспышками проносятся обрывки воспоминаний, и Череватый не знает, куда себя деть. Кажется, он слишком удачно отвлекался в последнее время, потому что эмоции накрывают так, как в тот самый проклятый вечер, когда Влад сам отпустил Олега. Он практически кричит, обращаясь к бесам с просьбой помочь, успокоить этот ураган внутри, но в голове — ничего, кроме голоса Шепса с его десятками фраз о любви.
Череватый не знает, как это прекратить, и упирается взглядом в летящую под колёсами дорогу. Он держится ещё около минуты, а затем не выдерживает и вдавливает газ в пол, закрывая глаза. Машина разгоняется, таранит ограждение и вылетает с эстакады вниз, разбиваясь о мокрый асфальт.
***
Саша бросает попытки поговорить с братом где-то день на пятый. Олег по утрам уходит из дома, пока он ещё спит, а возвращается ближе к ночи неизменно пьяным. Саша обрывает телефон Влада и даже пару раз ездит к нему домой, но ответа нет ни там, ни там.
Он пытается почувствовать хоть что-то, но Олег умудряется закрывать от него сознание, даже будучи практически невменяемым, и единственное, что Саше удаётся поймать одним ранним утром в его голове — это фразу «Я ничего к тебе не чувствую» голосом Влада.
Саша оставляет брата в покое.
Спустя десять дней Олег неожиданно трезвым возникает на пороге его кабинета в мастерской.
— Привет, — Саша осторожничает с каждым словом.
— Привет, — Олег не поднимает потухших глаз. — Прости...
— Перестань. Я всё понимаю.
Они снова молчат, а Олег так и стоит в дверях.
— Если я могу тебе чем-то...
— Помочь? — Олег едко усмехается и тут же поникает обратно. — Ладно, извини. Я зашёл сказать, что я уезжаю в Самару, но не к родителям.
— Уверен? — аккуратно спрашивает Саша. — Может...
— Не может, — Олег отрезает резко, и брат замолкает.
Они прощаются сухо, но Саша всё-таки обнимает его напоследок, и Олег чувствует родное тепло, на несколько секунд снова ощущая себя живым.
***
Он снимает квартиру в Самаре и даже начинает снова принимать людей, отвлекаясь от собственных мыслей. Но в один из дней на приём заходит высокий парень, здороваясь, протягивает руку, и медиум вздрагивает от короткого «Влад», произнесённого чужим голосом. Весь сеанс Олег так и не называет его по имени, снова проваливается в свои воспоминания и обнаруживает себя пьяным, бредущим по ночным улицам, где-то около часа ночи.
— Олег?
Он не оборачивается на зов, но его имя повторяют несколько раз, пока чужая рука не хватает его за плечо. Перед Шепсом стоит радостно улыбающийся Матвеев.
Где-то через полчаса Олегу кажется, что он либо спал до этого, либо спит сейчас. Прогулка с Димой ощущается как что-то из прошлой жизни, и медиум теряется в мыслях, на секунду задумываясь, а был ли вообще этот год. Была ли «Битва сильнейших», были ли охотники, был ли вообще Влад, или Олег просто одним днём проснулся дома в Самаре то ли после счастливого сна, то ли после ужасного кошмара.
Матвеев что-то рассказывает не замолкая, а Олег слушает его как-то поверхностно, пытаясь собрать обратно спасительный кокон, вдребезги разбитый незнакомым парнем несколькими часами ранее.
Шепс не замечает, как они допивают бутылку, сидя на полу уже у Димы дома.
— Олег, что у тебя случилось?
— С чего ты взял? — пьяно отмахивается Шепс.
— Я же вижу, — улыбается Матвеев. — Ну так, расскажешь?
Олег поджимает губы и качает головой:
— Прости, я не хочу об этом думать.
Дима вглядывается в его глаза слишком пристально, а потом медленно придвигается ближе. Медиум смотрит как-то опустошённо и никак не реагирует на движение.
Матвеев решается, аккуратно целует, и Олег вдруг отвечает как-то слишком рьяно, словно пытаясь доказать что-то то ли себе, то ли Череватому. Дима целует искусно, но у Олега внутри всё так же пусто, и он прекрасно знает причину.
Шепс отрывается и трезвеет мгновенно, как только слышит тихий шёпот:
— Как же ты нравишься моим бесам...
Олег впивается взглядом в чёрные глаза и сравнивает их с другими. Глаза Димы немного безумные, как будто это и не он сам сейчас снова тянется за поцелуем. И в этом взгляде — ничего общего с тем самым.
— Это шутка? — медиум останавливает его, рукой упираясь в грудь.
— Нет, — ведёт плечами Матвеев и ухмыляется. — Они правда тебя хотят.
Шепс думает, что эта пошлость звучит мерзко. Такое идёт только Владу.
— А ты?
— Какая разница, Олег? — Дима говорит спокойно и как будто правда не понимает, что не так.
— Есть разница.
А ещё есть разница в том, что Матвеев сейчас говорит правду, и Олег действительно видит этих бесов в его глазах. Он смотрит пристально, перебирая картинки в голове, и понимает, что те чёрные никогда не смотрели так. Шепс уходит не прощаясь и думает только об одном — Влад ему соврал.