Глава 22. Год 1942.
Каталея лежала на влажной земле, раскинув руки, глядя в серое мрачное небо. Приближалась гроза. Воздух будто наэлектризовался. Повис тяжёлый, удушливый аромат близящегося дождя. Но вампиршу это не волновало. Она не спешила скрыться, как редкие посетители кладбища, косящиеся в сторону странной девушки. Кто-то даже собирался обратиться к стражам порядка, но быстро оставили эту идею. Люди в горе творили странные дела.
— Я же просила меня дождаться, — Лея прикрыла золотые глаза. — Твоя кровь не причинила бы мне вреда... Глупый-глупый мальчишка.
Светлые пальцы сжали комья земли. Вампирша повернула голову, глядя на аккуратный холмик могилы и надгробье. С изображения на неё смотрел очаровательный мужчина. Белые волосы были подстрижены по последней моде, тонкие черты лица были изломаны старыми травмами — кривоватый нос, шрам на подбородке и губе. Однако одного взгляда красных глаз, чей цвет надгробие передать не могло, хватало чтобы навсегда остаться в плену этого странного, притягательного мужчины. Карлайл не блистал красотой, а некоторым и вовсе казался отвратительным своей бесцветностью, но он был харизматичным. Тем человеком одного слова, взгляда которого хватало, чтобы толпа людей уже бежала следом. Поклонниц у мужчины хватало, но в сердце его жила одна единственная, что много лет назад вынесла на своих руках из старого домишка.
Каталея прижалась щекой к земле, положив руку на насыпь. Так ей казалось будто она способная обнять своего мальчика. Что толку от бессмертной жизни, если ты не можешь вырвать у смерти дорогих сердцу людей. Вампирша криво усмехнулась, жмуря глаза. Вырвать у смерти она бы смогла, вот только Карлайл младший решил иначе. Он ненавидел саму мысль, что любимой женщине придётся предать свои принципы и укусить человека, поддаться страхам сорваться, как было в его деревеньке. Он всё решил сам в одну из ночей, когда обнимал тонкий стан, пропускал сквозь пальцы чёрные, шёлковые локоны.
Болезнь съедала его, отравляя разум. Старые раны ныли с каждым годом всё сильнее. Альбинизм также не облегчал жизнь. Рядом со своей бессмертной спутницей мужчина чувствовал себя стариком. Он хотел бы бросить к её ногам весь мир, а мог лишь шатёр циркача. И даже признания Каталеи в нежных чувствах не могли спасти ситуацию. Скорее лишь больше усугубляли. Мужчина не мог оставаться обузой для бессмертного чудовища. Своей кровавой богини.
— Каталея, — грубый, знакомый голос резанул по слуху, но девушка не пошевелилась. У неё не было желания бежать, сражаться, да даже открывать глаза.
— Что тебе нужно, Феликс? Вольтури решили меня казнить? — спросила вампирша, прислушиваясь к шагам. Мужчина дёрнулся будто от пощёчины. Он стиснул челюсть, захрустел кулаками, подавляя рвущиеся наружу чувства. Ему так хотелось сжать девушку в объятиях, зацеловать шею как раньше, оставляя укусы. Заглянуть в золотые глаза. Но в тоже время именно смотреть в глаза любимой женщины было страшно. В последний раз он видел в них ненависть и презрение.
— Я здесь по собственной инициативе, — произнёс вампир, замерев в нескольких шагах от девушки. — Но они тоже обеспокоены твоей публичностью. Маркус просил сказать тебе, что ему жаль твоего мальчика, — последние слова мужчина буквально проскрипел, тяжело справляясь со своим темпераментом. Если бы человеческая версия Карлайла сам не наложил на себя руки, то возможно именно Феликс открутил ему голову. Просто потому что после стольких лет он смог бы смириться с тем что Каталея вернулась к отцу, но не с тем что она выбрала себе человека.
— Передай мою благодарность Маркусу, — хмыкнула Каллен. Она медленно села, одёрнув чёрное пальто, с безразличием наблюдая как с рукавов осыпалась грязь. Многое осталось, пылинки застряли и в волосах, как и несколько травинок. Пальцы Феликса зудели от желания смахнуть грязь с узкой спины, осторожно распутать волосы. Но подозревал, что получит по лицу.
— Лея, — выдохнул вампир.
— Уходи, Феликс, — холодно брошенные слова резанули по сердцу. Вольтури оскалился, но тут же хмуро поджал губы. В памяти всплыло как он тащил верещащую девушку по коридорам своего поместья, лично заковывал в цепи пока ведьма скакала вокруг, как заведённая кукла и громко зачитывала заклятья, поливая вампиршу какой-то гадостью отчего её кожа дымилась будто от ожогов. А ведь когда-то он клялся, что не причинит ей вреда.
Мужчина сгорбился, заткнул руки в карманы плаща, пряча лицо в глубоких складках капюшона. Он не мог снова увести её за собой, просто не посмел. Из тёмных туч хлынул ледяной дождь, плотной стеной укрывая всё вокруг. Каталея осталась одна сидеть на земле возле могилы.