gabriella gilbert » the vampire diaries [rus]

— Я не говорю, что не стоит встречаться с парнем, я просто говорю... Не торопись, — как бы невзначай замечает Бонни, когда мы выходим из её машины. Она запирает за нами авто, пока мы идём через школьную парковку.

— Но ты же сама сказала, что нужно действовать, — возражает Елена, не понимая внезапной перемены в поведении Бонни.

— А я говорю, не торопись, — Бонни пожимает плечами.

— Я думаю, тебе стоит просто бросить этого парня и двигаться дальше, — выдавливаю я из себя, зарабатывая взгляды Елены и Бонни. Я вздыхаю. — Но если это действительно проблема... Почему она передумала, Бонни? — очему она изменила свое мнение по этому поводу? Она тоже встречалась с Деймоном?

— Ничего, — вздыхает Бонни, отмахиваясь. — Это глупо.

— Бонни, расскажи нам, — командует Елена.

— Я случайно прикоснулась к Стефану, и теперь у меня просто плохое предчувствие, — быстро признаётся она, почти не понимая, что происходит. Ах да, все эти «я экстрасенс».

Елена закатывает глаза, но она явно рада, что ничего серьёзного не произошло.

— Это опять те самые колдовские штучки?

— Нет, — быстро опровергает Бонни, зная, что мы не восприняли бы её всерьёз, если бы она сказала обратное. — Я беспокоюсь как твоя подруга.

— Но я чувствую себя хорошо, — задумчиво произносит Елена. Я приподнимаю бровь от её неожиданного мечтательного тона. — Это был тяжелый год, и я, наконец, снова начинаю чувствовать себя нормально. Стефан — большая часть этого, — она застенчиво смотрит в землю. Большое спасибо. Я чувствую себя такой особенной.

Мы замечаем Стефана, который направляется к нам с очаровательной улыбкой, заставляя Бонни напрячься. Он приветствует нас словами:

— Привет, доброе утро, ребята, — видишь, Елена? Стефан не игнорирует меня!

Я улыбаюсь в ответ, радуясь хоть какому-то признанию, прежде чем ответить:

— Кто-то выглядит весёлым сегодня.

— Сегодня хороший день, — отвечает он, не отрывая взгляда от Елены.

Бонни произносит какое-то неубедительное оправдание и уходит от нас, заставляя Стефана вздохнуть.

— Я ей не нравлюсь, — замечает Стефан, отчего на его лбу появляются морщинки. Я сдерживаю смех.

— Она тебя полюбит, — заверяет Елена с обнадеживающей улыбкой. — Она просто не знает тебя так, как знаю я. Когда она узнает, она полюбит тебя. Подожди! — восклицает она, внезапно озаренная идеей. Мы со Стефаном оба удивленно поднимаем брови. — Ты свободен сегодня вечером?

— Да.

— Идеально! Ужин. У нас дома. Ты, я, Бонни и Габби. Вы двое проведёте время с пользой, и она увидит, какой ты замечательный парень. Миссия выполнена, — они оба улыбаются. Отлично, теперь я должна помочь с уборкой.

Я оборачиваюсь и вижу, как футбольный мяч летит Стефану в затылок. Прежде чем я успеваю предупредить его, он разворачивается на своем месте и с легкостью ловит мяч. Я не могу удержаться от изумления и смотрю на Тайлера, реакция которого совпадает с моей. Стефан бросает мяч назад, и когда Тайлер ловит его, его отбрасывает назад примерно на два фута.

У кого-то чертовски сильная рука.

— Когда закончилась Вторая мировая война, мисс Гилберт? — самодовольно спрашивает мистер Таннер, зная, что я не знаю ответа. Чёрт возьми.

Мистер Таннер, вероятно, худший учитель из всех, с кем я имела несчастье встречаться. Проще говоря, он придурок, и из-за моих выходок я всегда становлюсь одной из его мишеней.

— Когда-то закончилась, — отвечаю я легко. Все хихикают. Стефан и Елена начинают разговаривать, но мистер Таннер прерывает их вопросом.

— Когда закончился Пёрл-Харбор, вторая мисс Гилберт?

Она подскакивает на своем месте, пораженная внезапным окриком. Я не виню её, обычно он нацеливается на меня.

— Эм...

Начинает она, но Стефан спасает её, сказав:

— 7 декабря 1941 года, — Елена одними губами благодарит его.

— Спасибо, мисс Гилберт, — говорит Таннер Стефану, заставляя нас рассмеяться.

— В любое время, — Стефан ухмыляется. Таннер на мгновение задерживает на нём взгляд, явно раздражённый поведением Стефана.

— Очень хорошо. Падение Берлинской стены? — Таннер бросает вызов.

— 1989, — быстро отвечает он. Услышав насмешку Таннера, он пожимает плечами. — Я разбираюсь в датах, сэр.

— Правда? Насколько хорош? — Таннер самодовольно ухмыляется, прежде чем скрестить руки на груди. —  Продолжим в том же духе. Закон о гражданских правах?

— 1964.

— Убийство Джона Кеннеди?

— 1963.

— Линкольн?

— 1865.

— Роу против Уэйда?

— 1973.

— Браун против Борда?

— 1954.

— Битва при Геттисберге?

— 1863.

— Корейская война?

— 1950-1953.

— Ха! — восклицает Таннер. — Она закончилось в 1952 году.

— На самом деле, это закончилось в 1953 году.

— Посмотрите, кто-нибудь! — приказывает Таннер, заставляя нескольких человек перелистывать учебники.

— Это было в 1953 году, — восклицает один из моих знакомых одноклассников. Все смотрят на самодовольного Стефана, который только пожимает плечами, глядя на мистера Таннера.

Я сижу на трибуне в одиночестве и наблюдаю за школьной тренировкой по футболу. Бонни — наша попутчица, и, поскольку они с Еленой на тренировке группы поддержки, я вынуждена ждать. Я достаточно насмотрелась на тренировки группы поддержки. Я замечаю Стефана, сидящего в одиночестве в нескольких рядах от нас. Он возится со старым на вид кольцом.

Я встаю и направляюсь к нему, чтобы сесть рядом. Уверена, что ему не помешал бы приятный разговор. Кроме того, я хочу узнать его получше теперь, когда он предмет обожания Елены.

— Тебе стоит попробовать себя в команде, — предлагаю я, плюхаясь на сиденье рядом с ним. — У тебя хорошая рука.

Он смотрит на меня, слегка посмеиваясь, прежде чем сказать:

— После истории я не думаю, что он взял бы меня в команду.

— Ну, если ты такой замечательный, ему придётся взять тебя в команду. Команда у нас сейчас отстойная, — как только я это говорю, Таннер начинает кричать на Тайлера. Я не могу удержаться от смеха, глядя на раздраженное лицо Тайлера.

— Хорошо, — Стефан сокрушенно вздыхает. Я не могу удержаться от улыбки. Это будет интересно. Мы оба бежим к трибунам, чтобы спросить.

— Прошлой весной, мистер Сальваторе, были отборы в команду. — Таннер отвечает с глупой ухмылкой на лице.

— Меня тогда здесь не было, сэр, — отвечает Стефан.

— Вас не было здесь тогда, вас нет здесь и сейчас, насколько я понимаю, — он пожимает плечами. Какой придурок!

— Мистер Таннер. Я хотел бы извиниться. У нас немного не заладилось. Я играл на позиции крайнего принимающего, и у меня неплохо получается, — снова пытается Стефан.

— Как учитель, вы должны быть равны и справедливы ко всем ученикам. Как свидетель, я не боюсь обратиться с этим к директору, — заявляю я, привлекая к себе внимание. Мистер Таннер смотрит на меня, впервые замечая меня. Я не могу удержаться от ухмылки. Он бросает на меня сердитый взгляд, но вскоре улыбка превращается в ехидную ухмылку.

— Просто чтобы увидеть, как тебе надерут задницу, одолжи что-нибудь из формы, — говорит мистер Таннер. Лицо у него дикое. Стефан слегка улыбается, прежде чем побежать надевать что-нибудь из формы команды.

— Вы не должны грубить, — говорю я ему. — Я могу сказать директору, что вы сквернословите, — он игнорирует меня и продолжает кричать на всех.

Стефан бежит обратно в экипировке. Я возвращаюсь к трибунам и смотрю, как они все играют в футбол. Почти все они пытались задеть Стефана. Мудаки. Я вижу Елену на другой стороне поля, рядом с другими трибунами, она улыбается, когда Стефан играет.

Тайлер буквально сбивает Стефана с ног, когда тот пытается поймать мяч.

— Подбросить тебя, Сальваторе? — спрашивает Таннер, его голос звучит очень самодовольно и грубо. Мэтт помогает Стефану подняться. Это одна из черт, которые мне нравятся в Мэтте. Он всегда такой милый. Стефан снимает перчатку, чтобы осмотреть свою руку. С такого расстояния я не могу сказать, что-то не так, но мгновение спустя он снова надевает перчатку.

— Я смотрела девятый канал. Началась рекламная пауза, и я сказала: «Держу пари, это реклама того телефона». И, конечно же, так оно и было, — объясняет Бонни свою хитрость.

Бонни пришла около десяти минут назад, чтобы помочь с приготовлением ужина, в котором она не хотела принимать участия. После тренировки группы поддержки Елена заставила меня помочь ей прибраться.

— Мы были дома три часа, и я посмотрела эту рекламу по меньшей мере пять раз, — замечаю я, не веря ни единому слову из этой ведьминой чепухи. — Эта реклама постоянно крутится, Бонни, — я не могу удержаться и закатываю глаза.

— Отлично, — возражает она, приподняв бровь. — Сегодня я продолжаю видеть три числа: восемь, четырнадцать и двадцать два. Разве это не странно?

— Может, нам стоит сыграть в лотерею? — шутливо предлагает Елена. Я издаю радостный возглас. после того, как Бонни пристально смотрит на нас. Они начинают раскладывать еду на вынос по красивым тарелкам.

— Разложив еду по красивым тарелкам, никого не обманешь, — говорю я Елене. Она закатывает глаза.

— Ладно, ложки для подачи, где они? — спрашивает себя Елена, оглядывая кухню.

— Средний ящик слева от тебя, — отвечает Бонни. Елена открывает его, и, конечно же, там лежат столовые ложки.

— И что? Ты уже бывала здесь раньше. Могу добавить, что это даже чересчур, — комментирую я. Бонни закатывает глаза, прежде чем покачать головой.

Раздаётся звонок в дверь, и Елена начинает убеждать Бонни вести себя как обычно. Она открывает дверь, с улыбкой приветствует Стефана и приглашает его войти. Стефан вежливо кивает мне.

— Я целый час готовилась к этому ужину с Еленой, так что надеюсь, оно того стоило, — предупреждаю я Стефана, когда он заходит на кухню. Стефан хихикает, а Елена сердито смотрит на него.

Требуется несколько минут, чтобы все разложили по тарелкам еду на вынос и устроились поудобнее. Единственный звук, который можно услышать, — это скрежет вилок по тарелкам.

Это так неловко.

Я понимаю, почему Елена хотела, чтобы я была здесь. Как герой, которым я являюсь, я решаю нарушить молчание не очень-то крутым началом разговора:

— Итак, Стефан, Таннер доставил тебе немало хлопот?

— Ты была там, Габби, — напоминает он мне, прежде чем выдать легкую самодовольную улыбку, — но тебя там не было, чтобы услышать, что я преуспел. Должно быть, я сделал что-то правильно, — Елена сияет при этих словах и поздравляет меня.

Снова воцаряется молчание, и я не могу избавиться от чувства, что потерпела неудачу из-за того, что не поддержала разговор. Ну что ж.

— Бонни, — говорит Елена, заставляя Бонни вскочить со стула. — Почему бы тебе не рассказать Стефану о своей семье?

Бонни отвечает тремя короткими фразами:

— Они разведены. Мамы нет. Живу с отцом, — блин, ей действительно не нравится Стефан.

— Насчёт ведьм, Бонни, — уточняет Елена, стараясь не выдать своего раздражения. Стефан приподнимает бровь. — Её семья происходит из рода ведьм. Это действительно круто.

— Круто — это не то, что я бы использовала, — бормочет Бонни. Елена снова смотрит на неё, а я молча смеюсь над этой неловкостью. Они всё ещё разговаривали, когда раздался звонок в дверь.

— Я открою, — восклицаю я, пользуясь возможностью избежать ещё большей неловкости. Я быстро подхожу к двери. Как только я открываю дверь, то вижу Кэролайн и Деймона.

Я не пытаюсь скрыть своего потрясения, когда замечаю, что он обнимает Кэролайн за талию. Кэролайн улыбается мне, держа в руке маленький торт. Она прислонилась к нему.

Прошёл целый день с тех пор, как я видела их обоих, что я пропустила?

— Сюрприз! Привет! — восклицает Кэролайн через несколько мгновений после того, как я молчу. Она осторожно встряхивает торт, привлекая к нему внимание.

— Привет... — с подозрением приветствую я, потому что почему они вместе и почему они здесь?

— Надеюсь, ты не возражаешь, — ухмыляется Деймон. Кэролайн входит без приглашения и всучивает мне в руки торт. Она идёт поприветствовать Елену и Бонни, давая им понять, что она нарушила ужин, на который её не приглашали.

— Ты слишком старый, — просто замечаю я. Я не прикусываю язык, потому что, чёрт возьми, что происходит? Деймон приподнимает бровь, но ухмылка не исчезает с его лица. Я не могу сказать, действительно ли это его забавляет или он просто вежлив.

— Почему ты здесь? — спрашивает Стефан, внезапно появляясь рядом со мной.

— Я жду, когда Габби или Елена пригласят меня войти, — Деймон нетерпеливо улыбается, махая мне рукой.

— Во-первых, тебя вообще-то сюда не приглашали, — напоминаю я, сузив глаза.

— Нет. Он не может присоединиться. Ему нужно куда-то идти, — Стефан добавляет, хотя я с ним согласна.

Я снова оглядываюсь на Деймона, пожимая плечами от его раздражения. Елена подходит, сбитая с толку нашей нерешительностью и реакцией.

— Что происходит? — спрашивает она, совершенно не замечая напряжения. — Почему ты там стоишь? Заходи, — с улыбкой приглашает Елена, явно не так обеспокоенная этим вторжением, как мы со Стефаном.

Я мысленно застонал, не желая, чтобы этот ублюдок, разрушающий отношения, появлялся в моем доме.

— У вас двоих прекрасный дом, — похвалил Деймон. Елена ответила «спасибо» и села обратно. Я поставил торт на стол.

— Пойду наверх, — пытаюсь я отвлечься. — Я немного... Устала, — начинаю подниматься по лестнице, но кто-то хватает меня за руку. Я оборачиваюсь и вижу, что это Деймон хватает меня за руку. Он смотрит мне в глаза и нежно улыбается.

— Не хочешь остаться здесь на десерт? Это «Красный бархат».

Я моргаю, прежде чем взглянуть на торт боковым зрением.

— Это «Красный бархат»? — переспрашиваю я, снова спускаясь по лестнице. Я даже улыбаюсь. — Мой любимый.

Я направляюсь к столу и сажусь на своё место. Мои друзья (и Бонни) улыбаются и начинают вовлекать меня в любой разговор, который они вели. Как бы я ни старалась, моё тело двигается не так, как я хочу. Что со мной происходит?

Я смотрю на Стефана, который пристально смотрит на Деймона. Он говорит что-то, чего я не слышу, прежде чем посмотреть на меня. Он знает, что происходит?

Я хочу поговорить с одним из них, но что-то мешает мне это сделать.

После ужина мы все решили обсудить дневные занятия и тому подобное в гостиной. Очаровательно, да? Они начали говорить о том, что Елена была чирлидершей и все такое.

— Габби, — начинает Деймон, заставляя меня поднять взгляд. Я не утруждаю себя тем, чтобы не прищуриться.

— Габриэлла, — поправляю я, передразнивая его тон. Я откидываюсь на спинку стула.

— Тебе помочь с группой поддержки? — спрашивает он, подперев голову рукой. — Ты, кажется, предпочитаешь что-то более... Напряжённое.

Жуткий.

— Нет, если не считать того, что быть супер-сексуальной — это спорт, — Бонни и Кэролайн тихонько хихикают, в то время как Елена смотрит на них, кажется, в сотый раз за сегодняшний вечер.

— Скажи ему правду, — отчитывает Елена.

Я встречаюсь с ним взглядом, и он спрашивает:

— Да, скажи правду, Габби. Ты занимаешься каким-нибудь спортом?

Скажи правду... Он имеет право знать...

— Нет... Но я ходила на курсы самообороны, — невольно признаюсь я. Я моргаю от осознания. Что? Я намеренно добавляю: — Меня зовут Габриэлла. Только мои друзья зовут меня Габби, — на этот раз Елена сильно толкает меня локтем. Она достигла такого уровня раздражения, которого я ещё не достигала в этом году.

Затем Деймон говорит:

— Мы со Стефаном точно знаем, как ты относишься к своим родителям. Наши родители умерли некоторое время назад, как и все остальные, о ком мы заботились. Даже-...

— Нам не нужно вдаваться в подробности, Деймон, — сердито прерывает его Стефан.

— Ты прав, мы не можем говорить о ней, — говорит он с ухмылкой. Какой придурок!

У всех, включая меня (что удивительно), хватает здравого смысла не комментировать это.

Дурацкие блюда. Дурацкая вечеринка. Глупая Елена.

Я зациклилась на мытье посуды. Честно говоря, теперь, когда я вдали от всех, это не так уж и плохо, но всё равно: мыть посуду — отстой. Может быть, я смогу улизнуть или прокрасться наверх, когда закончу.

— Ещё один! — я сдерживаю порыв застонать при звуке голоса Деймона. Я отказываюсь обращать на него внимание и продолжаю заниматься своей работой. К сожалению, он пытается передать стакан прямо мне, а не в раковину.

Я не замечаю, где он лежит, поэтому, когда он пытается передать его мне, в итоге я наблюдаю, как он падает на пол. Вместо того, чтобы разбиться вдребезги, он ловит его.

— Упс, — говорит он, одаривая меня ухмылкой. Он снова протягивает чашку, и на этот раз я беру её у него.

— Спасибо, — холодно отвечаю я, избегая смотреть ему в глаза. Каждый раз, когда я это делаю, я в конечном итоге делаю или говорю то, чего не хочу.

— Ты мне нравишься, — признаётся он, слегка посмеиваясь. По какой-то причине он до сих пор здесь. — И твоя сестра. Вы обе заставляете Стефана смеяться. Елена — его девушка, и это уже делает его счастливым. А потом появляешься ты со своими шуточками, которые заставляют нас всех хихикать. Я уже давно не видел его таким.

Я скептически смотрю на него.

— Угу, — я хмурюсь. — Если у нас все так хорошо, почему ты так настаиваешь на бывшей? — он приподнимает бровь, удивлённый моей прямотой.

Его замешательство быстро сменяется весельем.

— Я просто хочу убедиться, что мой брат в надёжных руках, — он ухмыляется, облокачиваясь на стойку. — Если его девушку так пугает всего лишь упоминание о бывшей, возможно, она ему не подходит.

— Ты лжёшь, — обвиняю я, потому что он никак не может вести себя как мудак ради Стефана. Он, кажется, слишком ожесточен для этого. — Что случилось с его бывшей?

— Пожар. Трагический пожар, — отвечает он слишком быстро.

— Боже мой, она мертва? — недоверчиво выдыхаю я. Я думаю, Елена и Стефан оба оправятся от горя друг друга.

На мгновение он снова ошеломлён моей прямотой.

— Да... Извини. Я думал, ты знаешь, — я не задаю ему вопросов, когда он начинает загружать вымытую посуду в посудомоечную машину для меня. — И её звали Кэтрин.

— О, — говорю я. — Недавно?

— Кажется, это было вчера, — по тому, как он о ней говорит, я могу сказать, что она была ему небезразлична. Он слишком долго возится с посудомоечной машиной.

— Какой она была?

На что он не смог сдержать легкой улыбки.

— Она была похожа на вас с Еленой. Твой... Характер напоминает мне о ней. Яростная.

Я склоняю голову набок, удивляясь его привязанности к бывшей Стефана. Как будто она была его бывшей.

— Так с кем же она встречалась первой?

Он ухмыляется в ответ на мой вопрос, удивлённый тем, что я, кажется, догадалась обо всём.

— Спроси Стефана сама. У него может быть другое мнение, — он закрывает посудомоечную машину, услышав, что разговор, доносящийся из гостиной, становится громче.

Чёрт возьми, я потратила впустую большую часть своего времени. Я решаю использовать то немногое, что у меня осталось, чтобы противостоять ему. Каждый раз, когда он говорит что-то, что я просто... Я чувствую себя обязанной это сделать.

Я подхожу ближе и понижаю голос, чтобы остальные в соседней комнате меня не услышали.

— Что ты со мной сделал?

Он наклоняет ко мне голову, и я вижу, что его забавляет глупая ухмылка, которая появляется на его лице.

— Что ты имеешь в виду?

Мои щёки начинают гореть, потому что я не знаю, как объяснить это, чтобы не показаться странной.

— Ты... Ты что-то делаешь... С моей головой. Так... Как? — спрашиваю я.

Это его ещё больше забавляет. Я ненавижу, что мои щёки такие горячие. Он наклоняется ближе, отчего я краснею ещё сильнее.

— Может быть, в глубине души ты знаешь, что твоя ненависть ко мне фальшивая.

И прежде чем я успеваю возразить, он отталкивается от стойки и уходит.

Примерно через час Кэролайн пришла нам помочь. Она терпеть не может убирать, так зачем ей приходить? Я подхожу к порогу двери в гостиную, прислушиваясь к разговору Деймона и Стефана.

— Они люди, Деймон, она не твоя марионетка. Она не для твоего развлечения и не для того, чтобы питаться ею, когда захочешь, — срывается голос Стефана.

Питаться? Как... Эмоционально? Что это? Какую-нибудь игру для него?

— Конечно, это так. Они все такие. Они такие, какими я хочу их видеть. Они мои, и я могу ими пользоваться, —отвечает голос Деймона. Я представляю, как он ухмыляется Стефану. Кто эти люди?

— Ладно, ты повеселился. Ты использовал Кэролайн, добрался до меня и Елены и даже связался с Габби...

— Э-э-э... Это Габриэлла, — поправляет Деймон, произнося моё имя самым странным образом.

Несколько мгновений тишины.

— Тебе пора уходить, — наконец приказывает Стефан.

— Это не проблема, — Деймон лишь слегка понижает голос. Я изо всех сил стараюсь слушать. — Потому что меня пригласили, и я вернусь завтра ночью, и следующей ночью и сделаю с твоей маленькой болельщицей и её сестрой то, что я хочу сделать. Потому что это нормально... Для меня.

Какого чёрта? Может быть, Бонни — ведьма, потому что с этими людьми что-то не так.

Мы все радуемся, когда зажигают костёр, на котором сжигают талисман другой команды, сделанный своими руками. Первая игра сезона уже почти началась, и все слишком взволнованы.

— Подождите, подождите, подождите, подождите, подождите. Давайте будем честны, раньше мы позволяли другим... Бла-бла-бла, — говорит мистер Таннер. Последняя часть — это просто моё воображение. Я оглядываюсь вокруг, наслаждаясь весёлой атмосферой, созданной в моей школе.

Бонни смотрит на Елену, в то время как Елена смотрит на Стефана. Я замечаю, что Кэролайн продолжает носить шарф вместе со своим нарядом. Она также надевала его на ужин.

Прежде чем я успеваю продолжить свой вопрос, я вижу, как разозлённый Тайлер уходит. Любопытство взяло верх, и я следую за ним. Я подхожу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тайлер что-то говорит Джереми. Джереми в ответ бьёт Тайлера по лицу. Отличная работа, братишка. Прилив гордости почти переполняет меня.

Тайлер в отместку прижимает Джереми к грузовику, и они начинают драться. Вики, появившаяся буквально из ниоткуда, продолжает кричать Тайлеру, чтобы он остановился (что, как ни странно, не помогает). Затем Тайлер бросает Джереми на землю и начинает бить его кулаками. Джереми терпит поражение, как чемпион, но я решила, что старшей сестре пора проверить его.

— Эй! Стойте! — кричу я, проталкиваясь сквозь формирующуюся толпу. — Стойте!

Тайлер делает вид, что не слышит меня, или, может быть, он на самом деле не слышит, трудно сказать. Однако, как только я подхожу ближе, его биение прекращается. Мне удается оттолкнуть его, напугав настолько, что он едва не падает.

— Хватит с меня вас, Гилбертов. — рычит он, направляясь ко мне. Прежде чем он успевает оттолкнуть меня, я делаю шаг в сторону и пинаю его по ноге. Он издает ещё одно рычание, не реагируя на мой удар, прежде чем резко оттолкнуть меня на несколько футов от Джереми. Я задыхаюсь от удара о землю.

Тайлер снова начинает бить Джереми, пока Стефан не кричит:

— Хватит! Он лежит! — Тайлер хватает Джереми за руку, чтобы тот не ударил его ещё раз. Тайлер бьёт Стефана в живот, но Стефан даже не вздрагивает.

Джереми поднимает разбитую стеклянную бутылку и собирается ударить Тайлера, но Стефан преграждает ему путь. Это сильно ранит его руку. Елена подбегает к Джереми и сердито смотрит на него. Правда, Елена? Ему нужно немного больше, чем это.

Тайлера отталкивают, и друзья легко ловят его. Пока Елена ругает Джереми, Стефан протягивает мне руку и поднимает на ноги, прежде чем спросить:

— Ты в порядке?

— Да, — я лежу, слегка потирая плечо. Я беру его за руку, чтобы осмотреть рану. Она исчезла.

— Я видела, как она попала в тебя, — признаюсь я, сбитая с толку. Я хмурюсь, глядя на его совершенно здоровую руку. На нём немного крови, но это не может быть его кровь. Раны нет.

— Он промахнулся, я в порядке, видишь? Это не моя кровь, — он успокаивает.

Я наклоняюсь ближе, чтобы только он мог меня слышать, и говорю:

— Стефан, я знаю, что я видела. У тебя была рана, а теперь нет. Что, чёрт возьми, не так с тобой и твоим братом? — я отступаю назад, как только слышу, что голос моей сестры приближается.

Елена подходит с озабоченным видом, пытаясь взглянуть на его руку. Когда она видит её, то замечает, что ее там тоже нет.

— Он промахнулся. Я в порядке, видишь? — повторяет он. Она выглядит смущённой, но достаточно уверенной. Они уходят вместе, оставляя меня разбираться с братом.

Я смотрю туда, где в последний раз видела Джереми, собираясь отругать его до смерти, но он уже исчез. Твою мать.

Игра вот-вот начнётся. Я, наконец, замечаю Бонни и быстро подбегаю к ней. Хлопнув по плечу, я заставляю её вздрогнуть. Она приветствует меня улыбкой

— Габби, привет...

— Что это было за дурное предчувствие, когда ты прикоснулась к Стефану?

Она хмурится, отмечая мою серьёзность, прежде чем вздохнуть.

— Это было не так ясно, как на картинке. Я продолжаю видеть те же цифры: восемь, четырнадцать и двадцать два. Но то, что я почувствовала, когда прикоснулась к Стефану, было чувством, которое пронзило меня насквозь. Оно было холодным. И...

— И?

Она на мгновение замолчала.

— Это была смерть. Именно такой я представляла себе смерть, — признаётся она, слегка дрожа.

— Спасибо, Бонни, — она кивает головой и уходит от меня.

Зазвонил мой телефон, заставив меня застыть на месте. Я достаю его из кармана и смотрю на номер звонившего. На экране высветился номер Елены. Вздохнув, я отвечаю.

— Да?

— Хэй! Я хочу купить что-нибудь вкусненькое, но забыла свой бумажник в машине. Ты, случайно, не могла бы...?

— Зависит от того, купишь ли ты мне «Скиттлс»?

— Я могу, если ты...

— Да. Тогда принесу. Скоро увидимся, сестрёнка, — я вешаю трубку, прежде чем она успевает сказать что-нибудь ещё.

Я подхожу к машине Елены, проталкиваясь сквозь толпу, затем открываю дверь своим ключом и ищу бумажник. Я хмурюсь, не увидев его на приборной панели. Где эта чёртова штука? Я открываю бардачок, улыбаюсь, увидев бумажник, и закрываю её и запираю машину.

Я оборачиваюсь и тихонько вскрикиваю, увидев человека, внезапно оказавшегося передо мной. Мой страх проходит при виде Деймона, который весело хихикает. Я осматриваю его, чтобы убедиться, что у него нет ничего, что могло бы легко убить меня. После того ужина я стала более «осознанной», когда нахожусь рядом с ним.

— Я тебя напугал? — спрашивает он, явно забавляясь моей реакцией.

— Что ты здесь делаешь? — я уклоняюсь.

Он пожимает плечами.

— Прячусь от Кэролайн. Она говорит больше, чем я могу слушать, — шепчет он.

— Тогда, возможно, тебе не стоит быть с ней, — я сверкаю глазами. Несмотря на её недостатки, я ценю Кэролайн как друга. Мне не нужно, чтобы ты говорил о ней гадости в мой адрес.

— Принято к сведению, — он кивает головой. Я делаю несколько шагов в обход, но его голос останавливает меня. — Прости, если я доставляю неудобства тебе и твоей сестре. Это не входило в мои намерения, — он извиняется, но это звучит неискренне. После того, что я услышала на вечеринке, мне уже неловко.

Я усмехаюсь.

— Да, это так, – я поворачиваюсь к нему лицом. — Ты пытаешься их разлучить. Это не только неудобно, но и раздражает.

— Ты права, — признаёт он, пожимая плечами, — у меня действительно другие намерения, но и у тебя тоже.

— Серьёзно? — я усмехаюсь.

— Да, — он наклоняется ближе, вторгаясь в мое личное пространство. — Ты хочешь меня.

Теперь это заставляет меня рассмеяться. Боже, я не могу поверить, что была такой параноидальной. Его намерения глупы, но с ними легко справиться.

— Это правда, — продолжает он, несмотря на мой смех, — я тебе нравлюсь. Тебя тянет ко мне, и, бьюсь об заклад, я тебе даже снюсь.

Я приподнимаю бровь, прежде чем скрестить руки на груди.

— Немного тщеславно, не так ли? Если бы ты мне когда-нибудь приснился, я уверена, это были бы кошмары.

Он каким-то образом наклоняется ближе, глядя ледяными голубыми глазами в мои тёмно-карие. Я снова усмехаюсь, прежде чем отвернуться. Вместо этого он хватает меня за подбородок и заставляет повернуться к нему лицом.

— Ты хочешь поцеловать меня.

В моём мозгу словно что-то щёлкнуло. Деймон действительно привлекательный, несмотря на все его недостатки... Я правда хочу поцеловать его.

Мой взгляд падает на его губы, и я чувствую, что слегка улыбаюсь. Несмотря на то, что я никогда раньше никого не целовала, мои движения плавны. Я кладу руку ему на грудь и слегка приподнимаюсь на цыпочки, чтобы встретиться с ним взглядом. Его руки, по общему признанию, приятно лежат на моих бедрах.

Поцелуй был коротким, чуть длиннее легкого поцелуя, но не более того.

Когда я отстраняюсь, то не могу удержаться и тупо моргаю. Мои глаза расширяются, а щёки горят от румянца, потому что я только что поцеловала Деймона, потому что он мне так сказал. Я делаю шаг назад, наконец-то осмысливая то, что только что произошло.

Мои широко раскрытые глаза сверкают, прежде чем я намеренно влепляю ему звонкую пощёчину. Его голова поворачивается в сторону, но он не подает никаких признаков боли.

Та паранойя, от которой я только что отмахнулся, вернулась.

— Что ты заставил меня сделать? — требую я, отступая ещё на несколько шагов.

— Что я могу сказать? — он вздыхает, прежде чем ухмыльнуться. — Мои чары неотразимы.

Я чуть не влепила ему ещё одну пощечину.

— Тут что-то не так, — огрызаюсь я, указывая на него пальцем. — Я выясню, что, чёрт возьми, вы с братом делаете, так или иначе. Я не знаю, в какую игру вы играете, но это не сработает. Елена — не Кэтрин, и я не играю в твои дурацкие игры.

— Ты права, Елена — не Кэтрин, — признает он, подходя ближе ко мне. Я отступаю ещё на шаг. — Может, меня интересует не Елена, — от его ухмылки у меня по спине пробегает холодок.

— Тогда и от меня держись подальше, — разворачиваюсь и возвращаюсь к игре, крепко сжимая в руке кошелёк Елены.

— Увидимся позже, Габриэлла.

Как будто ночь не могла стать ещё хуже, Таннер подвергся нападению животного. Мэтт был тем, кто нашёл его растерзанное тело. Это... Это безумие, что животное может просто растерзать человека рядом с толпой людей.

Через десять минут прибыла служба контроля за животными, которая подтвердила, что смерть Таннера наступила от рук животного. Уже собралась толпа. Таннер был большим придурком, но он не заслуживал смерти. Во всяком случае, не такой.

Я заметила, что Бонни была напугана, её взгляд оказался устремлён на что-то другое. Я проследила за её взглядом и заметил цифры восемь, четырнадцать и двадцать два в самых обычных местах. Я не могу не пожалеть её. Она действительно думает, что она экстрасенс или что-то в этом роде. Я надеюсь, она не чувствует себя виноватой.

После того, как толпа была вынуждена разойтись по домам, я возвращаюсь к машине Елены вместе с ней и Стефаном.

— Зачем животному приходить в центр города и делать это? — обеспокоенно спрашивает Елена.

— Я не знаю, — отвечает Стефан.

— Ну, я не думаю, что это животное, — объявляю я. Они оба поворачиваются и смотрят на меня.

— Тогда в чём дело? — спросила Елена, обеспокоенно скрестив руки на груди.

— Я не знаю, но полна решимости выяснить, — как я уже сказала, я посмотрела Стефану прямо в глаза, потому что я знаю, что он или Деймон что-то знают об этом. Он отводит взгляд.

Елена садится в машину и спрашивает:

— Ты идёшь, Габби?

— Мне нужно задать Стефану один очень короткий вопрос. Давай, садись, я отвезу нас домой, — она кивает и садится на пассажирское сиденье.

Я смотрю на Стефана, который решил выдержать мой взгляд.

— Деймон заставил меня поцеловать его, — заявляю я прямо. — Он посмотрел мне в глаза и сказал: «Ты хочешь поцеловать меня», и я это сделала. Я не знаю, почему и как, но он это сделал. У меня такое чувство, что ты знаешь причину.

Стефан оглядывается через плечо, прежде чем снова посмотреть на меня. Он вздыхает.

— Деймон может быть очаровательным. Мне жаль, что ты купилась на это.

Мне хочется влепить ему пощечину. Я хмурюсь.

— Зачем мне это делать? О, кстати, с твоей рукой всё в порядке. Ты исцеляешься как по волшебству.

— Тайлер не задел меня. Крови не было, — повторяет он.

— А Дин Винчестер — мой муж, — замечаю я. — Что. С тобой. Происходит.

— Ничего, — отвечает он, кажется, больше всего раздражённый моими расспросами.

— Не смей мне врать, — огрызаюсь я и раздраженно фыркаю. — Я должна отвезти Елену домой. Но мы ещё не закончили этот разговор.

Прежде чем он успевает что-либо сказать, я сажусь за руль и отвожу Елену и меня домой.

— Как ты думаешь, кто напал на мистера Таннера? — Елена зевает.

— Животное, — вру я.

— Но ты же сказала раньше...

— Я знаю, что сказала, но передумала. Это было животное. Вот и всё.