Charter 25.
Мои глаза глаза широко распахиваются в ужасе, когда я резко прикрываю рот, задерживая дыхание. Часто моргаю, пытаясь понять, что со мной стало, но перед глазами одна синяя глубь.
Я в воде...
Какого черта?
Понятия не имею, как плавать, но мне нужно срочно всплыть на поверхность. Пытаюсь отталкиваться руками и ногами, но выходит лишь какие-то глупые движения, так как я чувствую, что нахожусь все ещё на одном уровне.
Я чувствую, как заканчивается воздух, который я с трудом пытаюсь удержать. Паника и детский страх полностью охватывают моё сознание, мешая телу выполнять координированные движения, чтобы спастись.
Резво поворачиваю голову из стороны в сторону, осматриваясь кругом. Но кругом лишь прозрачная вода, и чем она дальше за горизонт, тем мутнее.
В легких начинает сильно жечь, от нехватки кислорода. Я чувствую, как что-то сильно сдавливает мои виски, от чего те покалывают.
Я снова отталкиваюсь, пытаясь проплыть вперёд, но не получается.
Ни черта не получается!
Смотрю вниз, и ужасаюсь тому, что лицезрю. Эта тьма, засевшая на самом дне. Эти чёрные просторы, выглядят так, словно стоит тебе приблизиться к ним, спуститься на самое дно, как они мигом поглотят тебя, навсегда стерев твоё существование. Это выглядело пугающе. Тьма пугала меня.
Вдруг, что-то длинное и темное резко выпячивается из тьмы. Длинные когтистые руки тянутся прямо ко мне. Мои губы резко распахиваются, воздух вырывается из меня, в толще воды появляются множество пузырей.
Я кричу так громко, что голосовые связки вот-вот оторваться, и стенки горло обжигаются.
Вдруг я ощущаю лёгкость в теле и движениях, но это происходит тогда, когда я рывком подрываюсь с постели, садясь на кровать.
Моя фобия стала моим ночным кошмаром.
Всем телом чувствую пот, стекающий с шеи на грудь. Мои руки трясутся, а горло саднит, словно я и вправду слишком громко кричала.
– Мия? – мигом оборачиваюсь на этот глубокий голос, встречаясь с серыми глазами, наполненными волнением.
Виктор сидел на кровати рядом со мной, но за секунду на вампирской скорости, оказался напротив меня. Его внимательный взгляд остановился на моих трясущихся руках, в затем вновь был направлен на лицо.
– Ты в порядке?
Я не могла говорить. Я словно находилась в трансе и до сих пор не отличала реальность ото сна. И этот сон... кошмар... он был таким реальным, как и эмоции, оставленные после него.
Опускаю голову вниз, смотрю на дрожащие руки, на который отчетливо проявились вены. В этот момент, краем глаза улавливаю движение в правой стороне от себя.
– Посмотри на меня, – он садится на корточки, его руки нежно хватают мои ладони, придерживая в своей, и я вздрагиваю от того какие же они холодные.
Что-то в моём подсознании заставляет повиноваться знакомому голосу. Поворачиваю голову и смотрю на него. Его бледное лицо выражает полнейшее беспокойство: брови нахмурены в недопонимании а глаза... эти глубокие серые глаза обеспокоены. Обеспокоены мной. Он беспокоится за меня и моё состояние.
«Он тебе не друг», – глухо отдаётся в моей голове.
– Это был просто кошмар, детка, – вразумительно шепчет Виктор, большим пальцем поглаживая костяшки моих рук. – Всё позади...
«Не будь наивной, Мия, не верь ему».
Чувствую, как трясётся нижняя губа, когда я смотрю на него. Но я просто не могу ничего ответить... я даже не могу контролировать своё тело. Такое ощущение, что и это всё очередной кошмар. Словно, всё нереально, опасно и обманчиво.
– Я рядом, – произносит он. Его рука аккуратно, наверняка, чтобы меня не спугнуть, тянется к моему лицу. Я как заворожённая наблюдаю за этим.
«Оттолкни его», – зловеще приказывает хриплый голос в моей голове.
– С тобой ничего не случится, красавица, – ласково произносит он, прикасаясь к моей щеке.
Его пальцы гладят мою кожу, посылая тысячи разрядов по телу. И эти разряды помогают мне, вновь заряжая, способствуют возвращению контроля над моим телом и разумом.
Моментально всем своим телом тянусь к нему, обвиваю руками его шею, вплотную прижимаясь к нему.
«Ты ещё пожалеешь», – это было последнее, что я слышу в своём подсознании, прежде чем этот голос исчезает.
– О, Боже, Виктор... – шепчу я, утыкаясь лицом в его шею.
До моих ушей доносится тихий вздох облегчения, когда я произношу его имя. Он крепко обнимает меня, приподнимается вместе со мной на руках и садится на кровать. Теперь он сидит на краю кровати, я на его коленях, а мои ноги по обе стороны от него.
– Это был кошмар... всё было настолько реалистично, – шепчу я, сжимая в руках его футболку.
– Т-ш-ш... всё прошло, ты проснулась, а это главное.
Что это значит? Я бы проснулась в любом случае, это же просто плохой сон. От них ведь невозможно не проснуться, разве нет?
– Что произошло? – спрашиваю я, слегка отстранившись от него, смотря в глаза.
– Видимо, ты так вымоталась, что уснула вчера в такси. Я не стал будить тебя, и переодев, уложил в постель. Я и не стал будить тебя в десять утра, нехотя прерывать твой сон, когда ты никак не хотела просыпаться. Но когда уже был обед, я решил разбудить тебя... я звал тебя, но ты не просыпалась. Я даже ущипнул тебя, но не вышло. Я попробовал ворваться в твоё подсознание и силой заставить тебя проснуться, но не вышло. Стена, которая образовалось в твоём сознании не позволила мне пробраться в твой сон. И я понял, что будить тебя самому мне не стоит. Ты должна была сама проснуться, а я должен был ждать. Просто бездействовать, чёрт побери! – недовольным тоном заявляет он, ненавидя тот факт, что ему пришлось просто бездействовать.
Он не любит ситуации, которые он не контролирует.
– Сколько сейчас времени? – в недоумении шепчу я, смотря за его спину, ища электронные часы на тумбочке.
– Шесть часов вечера, – на этих словах, мои глаза удивленно расширяются.
– Офигеть, – выдохнула я от удивления.
– Что тебе снилось? – его проницательные глаза ожидающе смотрят в мои, а я не могу выстоять их напору. Чувствую себя слабой и слишком чувствительной. Отвожу взгляд в сторону, сглатывая горький комок в горле.
Его холодные пальцы ложатся на мой подбородок, заставляя смотреть в его лицо.
– Мия, – серьезным тоном произносит вампир, все ещё заинтересованно смотря на меня. – Тебе станет легче, если ты выскажешься.
Я киваю, облизываю засохшие губы, и снова киваю, прикрывая глаза.
Он же просто хочет помочь мне.
– Вечный страх моего детства стал моим ночным кошмаром. – начинаю я, теребя пальцы, по прежнему сидя на его коленях. – Я была толи в море, толи в озере, я сама не поняла, но то место... – перед глазами снова появляется картинка из сна: прозрачная вода в центре, а вдали мрачная и мутная, а на самом дне чистое зло. – Оно было таким необычным. Всё было настолько реальным, что я даже не понимала, что это может быть сон. Страх нахлынул на меня, я не умею плавать, к тому же у меня заканчивался воздух и я не могла всплыть на поверхность. Было страшно. Такое ощущение, словно эта вода не хотела, чтобы я всплыла наружу. Но это было ещё не всё. Когда я посмотрела вниз... я увидела густую темноту. Виктор, это было не просто чёрное пятно, это была тьма. – говорю я и что-то в нем меняется.
Не могу сказать точно, что это значит, но я вижу, как это тронуло его. Его зрачки расширились, брови нахмурились, а тело напряглось. Непроницаемый взгляд потяжелел.
– Эта тьма тянулась ко мне. Она хотела меня поглотить, унести с собой в ту жуткую бездну... но я проснулась раньше, чем это случилось. Крик помог мне проснуться, – в заключении говорю я.
– Как часто тебя снятся кошмары?
– Они прекратились, после того, как я начала... – и я резко замолкаю, понимая, что чуть не проболталась про таблетки, –... заниматься музыкой.
Виктор слегка наклоняет голову, странно смотрит на меня, словно понимает, что я что-то недоговариваю.
Но я держусь стойко, в моем уверении взгляде ни капли сомнения. И он сдаётся, видимо решив поверить мне.
– После чего они начались? – спрашивает он, и моё сердце пропускает болезненный удар.
Я чувствую, с какой бешеной скоростью забилось моё сердце. Уверена, он тоже это почувствовал.
– После потери родителей, так ведь? – действия Виктора не настойчивы, он не давит на меня, и я чувствую от него эту тягу, с искренним желанием помочь мне.
Его ладони расцепляют мои руки, тыльную сторону ладоней которых я начала царапать от нервов.
– Да, – шепчу я, слабо кивая головой, – Это была авария. Мне было тогда четыре года, я была совсем ребёнком. Маленьким беззащитным ребенком, который на тот момент даже не понимал, что своих родителей больше не увидит. Виктор, не успев подрасти, я была на похоронах у самых дорогих мне людей, – мой голос начинает дрожать, когда я смотрю на него. – Я до сих пор тот день, когда в садик за мной никто не приехал. Я осталась одна из детей. И только спустя час приехала Джин. Её лицо было красным, а взгляд наполненный болью и утратой. Я спросила у неё «а где мама с папой?» и тогда она крепко обняла меня, и заплакала, хоть и старалась скрыть это от меня. Она сказала мне, что «я всегда буду с тобой, моя милая». И вот тогда я поняла, что случилось что-то ужасное. Джин отвезла меня домой, но там было пусто. Родителей не было. Я снова спросила у неё где мои мама и папа, но она не ответила мне. Я спрашивала в неё это ещё и ещё, потому что начинала бояться. Когда я заплакала, Джин сдалась. Она сказала мне, что маму и папу забрал ангел. Она сказала мне... – я сглатываю, чувствую, как по щекам потекли слезы, но я из даже не смахиваю. Пора быть полностью открытой перед Виктора, – сказала... что я их больше никогда не увижу. – Первые пол года я ни с кем не разговаривала и никого к себе не подпускала. Проводила все свои дни только в доме... в комнате родителей. Я спала там каждую ночь. Плакала в их подушки, но легче не становилось. Мне не хватало родительской ласки, семейной атмосферы, я всё это потеряло в теплом марте, который стал самым холодным и мрачным для меня.
– Я соболезную... ты через столько прошла, – шепчет он, пальцами стирая мокрые дорожки от слез на моих щеках. – Я знаю, что мои слова ничем тебе не помогут, но я хочу, чтобы ты знала, что ты сильная и ты справишься совсем, слышишь? Ты справишься, Мия.
– Ты прав... со временем я поняла, что своими слезами и горем вернуть их не получится. Я буду хранить их любовь и память навечно в своём сердце.
– Именно, знай, что твои родители не одобрили бы твой поступок опустить руки и всю жизнь горевать. Они родители, и в первую очередь они заботятся о счастье своего ребёнка.
– Знаешь, друзей у меня было немного, потому что я вела себя как озлобленная стерва. Я постоянно грубила одноклассникам. Практически каждый день, но поверь, они того заслуживали. Нет, не подумай, я никогда не задевала невиновных. Меня просто бесило то, что они хотели поговорить со мной, якобы помочь, чёрт побери. А знаешь в чем заключалась их «помощь»? В жалости. А меня тошнило от неё. Мне было тошно от этих унылых, наполненных жалостью взглядов учителей, которыми они одаривали одинокую сиротку. Их жалость была самым тяжёлым грузом для меня, но они не понимали этого. А раз избавиться от окружающей жалости не получалось, у меня был только один единственный выход. Это было в корне изменить это тупое чувство. И у меня получилось, на смену жалости к моей персоне пришла неприязнь или же холодное равнодушие.
Выражая агрессию, люди бессознательно трансформируют свое чувство вины на другого человека. Обвинение других - это судорожная попытка что-то изменить. Разумеется, тщетная...
– В четырнадцать я выкурила свою первую сигарету. На вкус было дерьмово, и я не могла откашляться минут десять, – нервная усмешка слетает с моих губ, когда я вспоминаю всё это. – После этого я не притрагивалась к сигаретам долгое время, пока у меня не случился очередной срыв, а их становилось больше, и курить — я стала чаще. Если бы не Джин... моя тетя... я бы умерла. Я серьёзно Виктор, я бы сошла с ума. Она всегда помогала мне, всегда была рядом, а я даже не могу сказать ей, что люблю её, но я люблю её. Я могу обидеть её, нагрубить, но стоит мне подняться в комнату, и я понимаю, как некрасиво поступила. Мне самой плохо от своих действий и поступков, я просто... – делаю глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями и Виктор помогает мне с этим. Его руки ложатся мне на талию, медленно поглаживая через тонкую ткань длинной футболки, в которую я облачена.
– Иногда, мне кажется, я не могу по другому. Я могу ранить словом любого... и это мой самый большой страх. Я прошу тебя, Виктор... не отворачивайся от меня, если вдруг я задену тебя...
– Знаешь, Мия... за всю мою жизнь, у меня так и не появились страхи, за исключением одного, который кажется родился вместе со мной. Он живёт во мне с рождения. Я могу потерять самоконтроль. Это ужасно для меня... для всех. А с тех пор, как ты появилась в моей жизни, – я поднимаю на него свои блестящие глаза, с замиранием сердца слушая его, – я понимаю, что не хочу этого ещё больше. Я боюсь, что могу навредить тебе, если сорвусь. Поэтому, если это случится, ты будешь обязана сделать всё, чтобы защитить себя.
– Виктор...
– Нет, Мия, – он перебирает меня, одаривая строгим взглядом. – Ты не будешь лезть на рожон и пытаться помочь мне выйти из этого состояния. Ты должна будешь бежать от меня, как можно дальше. Ты сделаешь всё, чтобы защитить себя от меня, даже, если это должно будет причинить мне боль. Ты поняла меня? – он серьёзно смотрит на меня, и я чувствую мурашки, на своих руках.
Мы молчим некоторое время, внимательно смотря друг на друга. Смотрю на него... на вампира, которому я открылась. Я рассказала ему всё важное из своей жизни. Всё то, что была не силах рассказать даже Трише и Максу. Он выслушал меня и я благодарна ему за то, что не увидела никакой жалости в его глазах. Иначе бы я потерпела бы саморазрушение.
И раз то, в чем раскрылся он мне для него так важно, то я согласна.
– Да, – говорю я, смотря в его бездонные очи.
Я выполняю его просьбу, но надеюсь до такого не дойдёт.
– Скажи это, – говорит он, на что я хмурю брови.
– Если ты потеряешь контроль, я сделаю всё, чтобы защитить себя, даже, если для этого потребуется причинить тебе боль.
– Даже, если придётся убить меня, – совершенно спокойно заявляет он, поражая меня своим хладнокровием к этой теме.
Он серьезно думает, что я смогу убить его? Имею в виду, он думает мне хватит духу убить его?
Хочу возмутиться, сказать ему, что всё будет хорошо и он не сорвётся, не потеряет контроль, но не могу. Он укоризненно качает головой, хмуро смотря на меня. Я тяжело вздыхаю, отказываясь принимать это; наклоняюсь к его лицу, соприкасаясь с ним лбами. Он медленно тереться своим носом об мой, приоткрывая губы, опаляя мои разгоревшиеся холодным воздухом, остужая меня.
– Я убью тебя, как бы мне этого не хотелось и не захочется, – дрожащим голосом выдавливаю из себя я, прикрывая глаза.
Чувствую, что он улыбается краешком губ. Затем чувствую его губы поверх своих, когда его рука обхватывает меня за шею, вплотную притягивая меня к своему телу. Выпускаю тихий вздох в его губы, и мягко целую, ощущая спокойствие и легкость в душе, в которых так нуждалась.