24. глава
Учитывая все, что я знаю сейчас, при следующей встрече я приглашаю ее посмотреть со мной на звезды ночью немного за город. Вокруг нет людей, поэтому мы можем свободно разговаривать, нет солнечного света, прохладно. Это будет наш первый раз, когда мы будем проводить время вместе после всего. Я принесла с собой закуски и воду и не была уверена, стоит ли мне что-нибудь принести Бекки, но взяла на всякий случай. Пока мы лежим на земле на одеяле для пикника, она все-таки берет что-нибудь перекусить. Она берет закуску нори и закуску таро. Я также купил ей чай с молоком. Кажется, она довольна закусками и особенно своим любимым чаем с молоком. Я рад видеть, что это та самая Бекки, которую я знал. Ничто не кажется другим. Это меня успокаивает. Я подумал, что, возможно, все изменится.
«Честно говоря, я нервничал по поводу сегодняшнего дня». Я признаю.
"Действительно?"
«Я не был уверен, что все изменится, но ты все тот же. Ты все еще любишь закуски и чай с молоком. Так ты не принуждаешь? Я спрашиваю.
— Принуждение к чему?
«Еда».
«Нет, я люблю закуски, они вкусные. Я не думаю, что закуски действительно кого-то питают». Она смеется.
"Это правда. Не думал об этом так».
— Ты сейчас голоден, Пи'Фрин?
"Не совсем."
— Но ты тоже ешь.
Я смеюсь: «Хорошо, я понял».
Я иду перекусить таро, и наши руки встречаются: «Извини, что уходишь». Она извиняется.
Я достаю два пакета, один подношу ей ко рту: «Вот».
Она игриво откусывает мне руку.
собачка
"Милый."
Она смотрит на меня и делает кусающий жест, а я смеюсь. Я смотрю на ее рот, пока она жует.
— Значит, твои клыки выходят наружу только тогда, когда ты хочешь пить?
«Нет, я могу забрать их в любое время». — говорит она и выталкивает клыки. Я смотрю на них.
«Это так интересно?» Она спрашивает, оставляя их без внимания: «Я не могу себе представить, чтобы их не было. Я чувствовал бы, что чего-то не хватает».
«Я нахожу их милыми. Когда ты это делаешь, ты выглядишь как кошка.
Она застенчиво отводит взгляд: «Ой. Я думал, они могут тебя напугать…
— Нет, я никогда тебя не боялся.
«Теперь темно… никого вокруг… если бы я достал контактные линзы и вытянул клыки, думаю, ты мог бы подумать по-другому».
— Почему бы тебе тогда не попробовать?
Она тянется за сумкой и садится. Она легко достает контакты. Впервые я вижу ее без контактных линз. Когда она смотрит на нее, я вижу ее малиново-красные глаза, светящиеся в ночи. Она ложится рядом со мной, и я смотрю ей в глаза. Они такие темно-красные.
«Это твой натуральный цвет глаз?»
— Да, так что я не мог никому позволить увидеть.
«Как жаль, потому что они такие красивые».
Гипнотизирует даже. У меня такое чувство, будто я смотрю в другой мир. Они сияют ярче и красивее, чем звезды, на которые мы смотрели.
Она тоже торчит клыки. Кажется, они тоже сверкают. Она смотрит на меня с той же неуверенностью. Как я мог найти ее пугающей, когда она выглядит такой уязвимой.
Я беру ее руку и глажу большим пальцем: «Совсем не страшно. Не волнуйся. Я думаю, они красивые».
— Пи’Фрин… — тихо говорит она, и я легонько глажу ее по голове.
"Я счастлив. Мне всегда было интересно, почему Бекбек убегает от меня. Какие заботы у нее на сердце. Мне хотелось помочь. Теперь я чувствую, что могу. Я могу узнать тебя настоящего.
«Что, если я тебе не нравлюсь?»
«Я не думаю, что это возможно». — говорю я, глядя ей в глаза.
С первого дня нашей встречи я был очарован.
Она нервно смотрит на меня, сканирует мое лицо, и я что-то чувствую. Это как зуд... в моей шее. Я поднимаю руку и потираю ее. Я чувствовал это раньше.
Бекки внимательно наблюдает и сглатывает… Ой.
«Ты хочешь пить».
Ее глаза широко открываются. Я был прав. Теперь я могу сказать, когда она хочет пить. Это еще один эффект от отмеченности?
Кажется, она в панике, словно хочет убежать, но я обнимаю ее и глажу по спине. Зуд усиливается, но тело расслабляется. Она прижимается ко мне головой.
«Я не хочу, чтобы ты больше убегал. Ничего страшного."
«Я не хочу причинять тебе боль». Она говорит, глядя на мою шею, и ее дыхание касается меня.
Я делаю глубокий вдох.
Зуд становится почти невыносимым. Мне нужно облегчение. Я чувствую, что горю.
«Вы не будете. Укуси меня." Я умоляю притянуть ее ближе.
«Это твое тело, ты не привык его чувствовать…»
Я прижимаю свою шею к ее рту: «Я хочу, чтобы ты вонзила свои клыки мне в шею и сильно укусила».
Я схожу с ума. Все, о чем я могу думать, это о облегчении.
Ее дыхание становится тяжелым, и она крепко сжимает мою рубашку. Ее рот касается моей шеи. Ей холодно, но этот холод приятен моей горящей коже, принося некоторое облегчение, но недостаточное. Она открывает рот и борется с ним, сжимая мою рубашку так сильно, что я думаю, что она разорвет ее, пока я наконец не почувствую, как ее клыки пронзают меня. Первое, что я чувствую, — это облегчение, которого я желал. Ощущение зуда прекратилось, и мое тело больше не горит. После первоначального чувства облегчения я начинаю чувствовать возбуждение. Все кажется чувствительным. Когда она сосет, мое тело начинает покалывать.
Ощущение внезапно нарастает, и я стону: «Бек…» — выдохнул я.
Она прижимается своим телом к моему, глубже впиваясь клыками. Она кладет свою ногу на мою и сжимает мою кожу под рубашкой. Это приятно, как постоянное состояние близости к кульминации. Так близко, но не совсем. Мне нужно больше. Я провожу руками по ее телу, и она позволяет мне. Я даже чувствую, как она прижимает ко мне свой пол, когда я провожу руками по ее заднице. Она воспринимает это как приглашение провести руками по обнаженной коже до моей груди, кладет на них руку поверх моего лифчика и сжимает.
«Бля… Бекки…»
Я сжимаю ее твердую задницу и подтягиваю ее бедро так, чтобы ее половая часть полностью прижалась к моей ноге. Она начинает ритмично тереться обо мне. Это так приятно. Она мне так нужна. Между нами нет места, но даже этого недостаточно, ткань мешает. Я хочу чувствовать ее обнаженную кожу, когда она прижимается ко мне. Я хватаю ее за задницу, когда она приближается ко мне. Ее тело кажется таким потрясающим. Я думаю, что собираюсь… чтобы…
— Вырубился... вырубился... — тихо говорю я, теряя силы в теле.