Влада и заговор Тьмы

На протяжении последующего месяца универ готовился к соревнованиям в Черном Кратере и к приезду по этому случаю ректора МУНа, который собирался посетить и проверить Утесум, что он делал раз в несколько лет.
Звали грозного ректора Людвиг Батори, и Влада замечала, как при упоминании его имени у преподавателей втягиваются шеи, а завхоз цепенеет и уменьшается в росте сантиметров на десять.
На каждом занятии по кикимороводству Владе вместе с другими девчонками приходилось делать аппликации на флажки с разными знаками и символами, большинство которых ей были уже хорошо знакомы. Готовые флажки складывались в огромные бумажные пакеты, надписанные: «ГОТТИ», «КОВАЛЬСКИ», «СУМОРОК» «ГИЛЬСИК» и так далее.
Наклеивая на черный флажок красного и свирепого на вид паука, Влада вспомнила, что это означает символ семьи Мурановых, и постаралась сделать все как можно аккуратнее. Символ Сумороков – черного суща на красном фоне, она отдала наклеивать бестолковой и болтливой соседке.
Накануне дня соревнований все полы были тщательно вымыты, стены отполированы до сверкания, Удеканатье увешано свежими приказами и распоряжениями, все плакаты завхоза с позором уничтожены, а вурдалак Горяев подстрижен и причесан на ровный пробор.

Преподаватели бегали взад-вперед, постоянно вспоминая, что еще не сделано и что еще может проверить Батори, зато студентам было мало дела до приезда ректора, и все их разговоры были только о том, кто победит в битве с оружием – Гильс Муранов или Арман Суморок.
В день соревнований уже с самого «утра», которое у нечисти начиналось как обычно в два часа дня, в Утесуме началась страшная беготня и паника.
Сущи с воплями носились по всем этажам, иногда плюхаясь прямо на головы студентам и преподавателям, но никто их ябедничества уже не слушал – Мрачнюк сам был страшно занят, кричал на завхоза и раздавал отрывистые указания старостам. Кикиморы, фурии и валькирии, шурша пакетами, шумно раздавали флажки в коридорах и в столовой, агитируя за любимчиков. Среди них, тоскливо вздыхая, бродил и путался у всех под ногами вурдалак Горяев – после произошедшего на дне рождения Влады он теперь панически боялся влезать в пол и стены.
Арман был настольно погружен в себя, что даже спокойно пропустил прошедшую мимо него Владу и не задел ее, как обычно, едким словом.
Гильс, который на пару минут появился в столовой, был внешне абсолютно спокоен – даже кивнул Владе издалека, и она ответила ему тем же, стесняясь подойти, – вампира, как обычно, окружила толпа девчонок, и все что-то трещали наперебой.
Влада так нервничала, переживая за Гильса, будто ей самой предстояло выйти на поединок с Арманом на виду у зрителей, – за завтраком она даже не могла есть, но все-таки пересилила себя, проглотив пару ложек супа с бутербродом, чтобы не упасть в Кратере в голодный обморок. Каково же было самому Гильсу сейчас, она даже представить не могла – надо иметь железные нервы и выдержку, чтобы спокойно ждать и жаждать жестокой драки, зная, что твоя семья и минимум половина Утесума ждет от тебя только победы.
Во время завтрака на середину столовой торжественно вышли Лина Кимовна с физручкой Фильдой, которая всегда напоминала Владе учителя физкультуры из ее прежней школы, только тот был поменьше раз в восемь, да и не мог гордиться такими же густыми усами.
– Грррхххммм, – рыкнула Фильда, чтобы заглушить шум в столовой. – Все за-а-тихле-е-е-е, а-а-а-р-р-р-р-ш-ш-ш!
– Спасибо, Фильдочка, – поблагодарив троллиху, Лина Кимовна выдержала паузу, пока где-то за дальними столиками перепуганного Горяева поднимали с пола вместе с тарелками.
– Ребята, в одиннадцать вечера все собираемся у входа и направляемся в Черный Кратер! – объявила оборотенесса. – Кикиморы, ведите себя пристойно с мальчиками! Все остальные – никаких фокусов, учтите, приедет сам Людвиг Батори, ректор всех отделений МУНа!
– Догадываемся, Лина Кимовна, – нервно ответил ей Григо Бертович, который, стоя у буфета, по-походному поедал фисташковые котлеты. – Перед его приездом Фобос Карлович четко знает дату конца света, поэтому мы в курсе.
– Сегодня приедет, я так и говорю, – упрямо повторила Лина Кимовна, сердито глянув на захихикавшую столовую. – И не сметь делать ставки в деньгах на победу Муранова или Суморока, это позорит облик университета!
– А в чем нам делать ставки – в пирожках, что ли? – хмуро поинтересовался Ганц Готти, откусывая сразу половину здоровенного пирога с мясом. – Кстати, Батори ведь устроит инспекцию в Утесуме? А над входом валькирии с кикиморами написали кое-что... начало там такое – «Гильсик наш лапусечка»... А дальше было дописано по-кикиморски, но переводить я бы не рискнул, тут дети. Это с вашего разрешения, я так понимаю?
Лина Кимовна ахнула, ринувшись из столовой, а Ганц, которого тут же обступили со всех сторон ребята, принялся спокойно принимать ставки на вампирские бои, методично записывая в блокнот цифры и фамилии.
Как только стемнело, суета из здания университета перекинулась на площадь – стайки шаровых молний метались за окнами, освещая яростные попытки завхоза свалить-таки памятник Алексу Муранову, чтобы тот не попался на глаза ректору МУНа. В конце концов, Фобос Карлович, выбившись из сил, набросил на статую из жвачки кусок черной ткани, в результате чего посреди площади теперь возвышалась жуткая фигура в черном покрывале, напоминающая привидение.
В десять вечера Влада, уже одевшись в куртку, страшно нервничала и ждала Егора, который вот-вот должен был появиться. Тролль ужасно не хотел отправляться в Кратер с одной Ингой и всячески увиливал, в результате чего пригласил сразу обеих старост вместе с Владой, пообещав даже купить им всем кикиморскую колу и открытки с портретом Людвига Батори.
Дед идти на соревнования не захотел – объяснив это тем, что не очень хорошо воспринимает вампирские драки. Влада была почти уверена в том, что Мара Лелевна тоже предпочла остаться и провести этот вечер за чашкой чая в дедовской квартире Светлого корпуса.
Прижав лоб к холодному стеклу, Влада вглядывалась в сумерки за окном. Это немного успокаивало нервы, и было приятно ощущать прохладу, стоя в жарко натопленной комнате и глядя на свинцовое, полное дождя небо, нависшее над верхушками деревьев. Погода, казалось, никак не могла решить – то ли устроить холодный ливень, то ли снегопад, и, в конце концов, с темного хмурого неба посыпалось и то и другое вперемежку. Осенний вечер был самым мерзким, какой только бывает, – промозглая сырость, мокрый снег с дождем, да еще и туман, который в наступающих сумерках был похож на синюю манную кашу, которая растеклась по земле от края до края. Вдруг за черной каймой леса вспыхнула голубая зарница, будто от далекой грозы, осветив на мгновение верхушки далеких крыш.

– В Болотинке фейерверки запускают, кажется... – заметила Влада, вглядываясь в даль. – И охота им в такой дождь?
Эля, которая усиленно вертелась перед зеркалом, только наморщила лоб и подняла брови – видимо, все, что касалось темноглазов, интересовало ее крайне мало.
Вдруг что-то ударилось о стекло, и огромная капля воды повисла на нем, дрожа от ветра. У капли была странная форма, напоминавшая лицо, – глаза, рот, нос. Вдруг рот открылся, и капля будто закричала.
Влада резко отпрыгнула, а прозрачное водяное лицо, продолжая беззвучно открывать рот, не удержалось на скользком стекле и сползло вниз вместе с другими каплями дождя.
– Эля, ты видела?! Лицо на стекле!
– Да? – Валькирия равнодушно кивнула головой. – Ерунда, обычный дождевой водяной. В первый раз таких видишь?
– Угу... Может, его кто-то послал сюда?
– Дождевые водяные любят так развлекаться, – отмахнулась Эля. – Ими как почтальонами никто не пользуется. У них очень короткая память, не больше пары минут. Да они и сами всякие глупости придумывают, а потом хихикают в лужах до пузырей... И нечего им подсматривать, как мы тут одеваемся.
И, подойдя к окну, валькирия рывком задернула занавеску.
– Ты не поможешь мне наклеить украшения на крылья? А то Инга до сих пор копается в ванной. Это правда, что Бертилов после соревнований пригласил ее на танцы?
– Понятия не имею, – с легкой ревностью ответила Влада, начиная приклеивать замысловатые картинки на крылья валькирии. – Может, и пригласил, только мне он не сказал ничего.
– Я вообще не понимаю, что у них за странные отношения, – понизив голос и поглядев на дверь ванной, сказала Эля. – В прошлом году он с ней дружил, а теперь вроде будто и не хочет, а Инга этого не замечает. Но кто разберет этих троллей? У них мозги набекрень. Разве это нормально – все в единственном экземпляре?
– Как это?
Валькирия засмеялась, увидев, какое у Влады озадаченное лицо.
– Я хотела сказать... Тролль всю жизнь любит одну девчонку и всю жизнь дружит только с одним вампиром, по долгу какой-то там чести, – Эля хихикнула, крася розовой губной помадой губы. – А уж если обидится, тоже на всю жизнь, вот ведь характер, да?
Валькирия вдруг наморщила лоб, а потом трагически вздохнула.
– А мне из-за Гильса придется смотреть на эти дурацкие бои, которые я ненавижу.
– Ненавидишь? Почему? – Влада насторожилась.
– Я не любительница жестоких сцен, – валькирия принялась за припудривание лица, распылив вокруг себя душистое облако. – Терпеть не могу эти бои за честь вампирских семей – мне вполне хватило любоваться на отборочные туры в прошлом году. Кровищи было! Кикиморских воплей – ужас... К тому же еще неизвестно, кто сегодня победит – Муранов или Суморок. Армаша далеко не слабак. Он сильный и много тренировался. Если Гильс ему проиграет, я... не смогу с ним больше встречаться.
– Ты бросишь его, если он проиграет Арману? – изумилась Влада. Такого от Эли она никак не ожидала.
– Не знаю, но возможно, – валькирия кивнула головой и начала надевать массивные звенящие серьги. – Понимаешь, Гильс, хоть он и из известной вампирский семьи, но младше меня на год. Сейчас ему пятнадцать, а когда исполнится восемнадцать, он начнет перерождаться в настоящего вампира. Это тяжело и не слишком приятно выглядит, мне рассказывали.
– Я думала, что ты его...
– Что – я его? – переспросила валькирия, непонимающе приподняв накрашенные бровки.
Влада буквально поперхнулась словами «я думала, что ты его любишь», и теперь мучилась, как закончить фразу.
– Ну-у-у... я думала, он нравится тебе.
– Гильс-то? Нравится, конечно, – валькирия рассмеялась. – Гильс не может не нравиться, с такой-то мордашкой. Но нельзя всерьез относиться к вампиру.
– Почему? – тупо спросила Влада, чувствуя, как у нее похолодело сердце.
– Когда ему исполнится восемнадцать, ты поймешь, – снисходительно улыбнулась Эля. – Вампирчики хороши только до определенного возраста. Потом начинается перерождение, вампиры несвободны из-за кучи каких-то дурацких законов. А мне-то зачем эти проблемы?

«Хоть бы Гильс проиграл», – вдруг подумала Влада с отчаянием, тут же начав ругать себя за такие подлые мысли.
Ей-то всегда казалось, что Гильса просто нельзя не любить, хотя теперь по крайней мере стало понятно, почему валькирия не ревновала ее, видя узел муранов на ее колене.
– А вот тебе придется все это терпеть, бедняжка, – посочувствовала валькирия Владе. – Ты ведь его единственная «жертва». Тебе придется смотреть, как Гильс перерождается, отдавать свою кровь, еще и выхаживать его придется первые дни, если ему будет плохо. Ни свободы, ни счастья с этими вампирами... Впрочем, я больше об этом не хочу говорить. Это слишком неприятно.
И валькирия, будто отбросив в сторону эти мысли, принялась болтать о чем-то другом.
Влада отвернулась, сделав равнодушный вид.
Эля могла говорить про Гильса вслух, а она только мысленно переживать. И при последних словах валькирии внутри у нее будто что-то оборвалось.
Что ж такое происходит с вампирами в восемнадцать лет, что валькирия собирается его бросить?
Эля же была настолько занята раскрашиванием своего личика, что не заметила, как у Влады дрогнула рука, и она уронила несколько стразов на пол.
Когда валькирия встала со стула, выглядела она сногсшибательно, будто дорогая кукла-принцесса, на которых Влада в детстве засматривалась часами в магазине игрушек.
Сама Влада только причесалась. Волосы, рассыпанные по плечам и отливающие синим, зеленым и фиолетовым, выглядели как перья черного павлина. Да и джинсы с черным свитером смотрелись очень неплохо вместе с короткой курткой на меху. Только вот глаза были тревожные и казались совсем черными на бледном лице. Эля, зашуршав платьем, встала напротив зеркала и принялась критически себя рассматривать, а Влада, бросив на себя взгляд, увидела, что рядом с цветущей красавицей-валькирией в зеркале она похожа на бледного темноволосого эльфа, который никогда не видел солнца.
А вот вышедшая из ванной Инга была похожа на спятивший светофор – на ней было ярко-зеленое платье с пышными рукавами, желтая пушистая куртка из искусственного меха, красный бант на макушке и массивные серьги, которые звенели при каждом движении. Да и с макияжем троллиха явно переборщила – глаза и губы были заметно больше своих настоящих размеров, и им было теперь тесно на нарумяненной физиономии.
Инга обвела устрашающим взглядом комнату, видимо, рассчитывая найти в ней Егора, и решительно затопала в коридор.
Через секунду оттуда послышался хохот и возня. Дверь со стуком распахнулась, и троллиха пронеслась по коридору, а следом проскакало что-то зеленое.
– Нет уж, Тановская, такие фокусы со мной не пройдут, – раздавался смех Егора Бертилова. – Но ты очень понравилась этим милым растениям...
Эля с Владой выбежали в коридор и увидели Ингу – она отбивалась от одного из чертополохов Лины Кимовны, который наскакивал на троллиху, пытаясь обнять ее длинными колючими ветками. Попытки отбиться от чертополоха кулаками закончились тем, что тот обозлился и попытался покусать Ингу за ту часть туловища, которая явно была намного больше головы.
– Ну он же лучше меня, да? – веселился Егор. – Ты присмотрись, может, тебе понравится... Или сделай себе моего фантома, и пусть он тебя водит куда хочешь... Попробуй, вдруг у тебя получится?
– Убери это от меня немедленно! – орала троллиха, потрясая кулаками. – Или пожалеешь, я клянусь! Я Муранову расскажу, будешь знать!
– Егор, да что с тобой такое, перестань... – попросила Влада, дернув тролля за рукав свитера.
– Ой, боюсь-боюсь Гильса, – покатываясь со смеху, тролль помахал в воздухе рукой, и агрессивный чертополох встал по стойке смирно, отсалютовав колючей веткой.
Разъяренная троллиха бросилась прочь, толкнув Егора с такой силой, что тот налетел на Владу, и оба чуть было не свалились на пол. Эля хихикнула и умчалась за Ингой вслед.
– Зачем ты с ней так? – с укором спросила Влада. – Ты, оказывается, можешь быть жестоким!
– Да я не собираюсь терпеть тут Йорга номер два! – возмутился тролль. – Тоже мне, вообразила из себя...
«А может, ты нравишься ей, глупый», – подумала Влада, но вслух ничего не сказала. Смутившись, она догадалась – а ведь Инга пыталась прикинуться ею и, может быть, даже полезла целоваться к Егору, как когда-то фокусничал Отто Йорг. Егор мог, конечно, нравиться как парень – он выделялся из толпы студентов высоким ростом, обаятельной улыбкой и веселым характером. Да и на лицо далеко не урод.

Вместе с троллем они бегом спустились вниз, где на площади у входа вовсю бушевала вечерняя непогода вместе с Линой Кимовной.
Оборотенесса рвала и метала в прямом смысле этого слова – она озверела, только раньше полнолуния. Передние зубы у нее укрупнились, зрачки глаз стали узкими, а голос огрубел и поменялся не в лучшую сторону. Влада вспомнила лекцию по носфераторике, посвященную оборотням, – они не превращаются полностью в зверей, но в период полнолуния настолько нервничают, что полностью меняются их характер, голос и форма зрачков.
Причина озверения оборотенессы находилась прямо у дверей Утесума – во-первых, огромная лужа, которую так и не удалось никуда убрать, а во-вторых – блестящая золотая надпись в несколько строк прямо на каменной стене над дверями Утесума. Вокруг уже толпилась группа студентов, которая ржала, хихикала, хрюкала и издавала всевозможные звуки, которые отдаленно напоминали смех.
Завхоз, ругаясь на ветер и дождь, висел, ухватившись за веревку, спущенную из одного из окон, и отчаянно пытался отодрать буквы шваброй. Вниз летели хлопья мыльной пены, швабра сияла от блесток, только вот надпись, как была, так и оставалась на месте.
Влада, задрав голову, долго пыталась понять, что же там написано.
– Первокурсницы, не смейте это читать! – орала Лина Кимовна, перекрывая шум ливня. – Это позор, всех кикимор накажу сразу же после соревнований!
– А что там написано? – спросила Влада у Егора, но тролль в ответ только захрюкал, мотая головой.
– Нет-нет... Кикиморский язык, непереводимо... С ума сойти. Я уже начинаю менять свое отношение к кикимороводству. Мне уже нравится, честное слово...
– Уткин! Ползите вверх и отдирайте этот позор со стен нашего учебного заведения! – заорала Лина Кимовна, щелкнув зубами в опасной близости от носа упыря. – Живее, ну? Вы же упырь, должны уметь ползать по отвесным стенам!
– Лина Кимовна, я же не кикимора, почему я должен это отдирать?! – заверещал Марик, отпрыгнув от Лины Кимовны.
– Я сказала – наверх!!! – рявкнула та, клацнув зубами.
Полноватый упырь умудрился забраться на отвесную стену метра на три и повис там, посматривая вниз и подвывая от ужаса.
Он отчаянно пытался уцепиться за стену, но не удержался и рухнул в знаменитую лужу, окатив с ног до головы несчастного Митеньку, который очень некстати оказался рядом.
– Ай-ай-ай! – запричитала Роза, как чертик из коробки тут же выпрыгивая из дверей Утесума. – Куда это ты собрался?! Зачем на улице стоял?! И что теперь – мокрый с головы до ног?!
Она бросилась сдирать с сына мокрую куртку, как вдруг у него из-за пазухи вылетел листок и, покружив, упал в мокрую грязь. Все стоящие вокруг затихли – листок оказался фотографией, с которой улыбалась Лили Бантини.
– Это еще что такое?! – ахнула Роза. – Почему у тебя эта гадость в кармане?! Как это понимать???
На несчастного Митю жалко было глядеть – тот покраснел и ссутулился, явно мечтая провалиться под землю.
– Митяй, беги к ведьме, она тебя смелым сделает! – басом посоветовал тролль Антон Колыванов. – Даст микстурку выпить – и ты будешь самым популярным парнем в Утесуме, вроде Муранова, ха-ха-ха! Лили тогда тебя оценит!
Последовал новый взрыв хохота, Роза что-то продолжала вопить, и Митяй вдруг рванулся прочь, в темноту, как перепуганный заяц.
– Стой!!! – завопила Роза, кидаясь следом. – Стой, куда без меня побежал?!
– Хорошо, что я не темноглаз. А то упырь в лужу рюхнется, и ты уже с насморком и мамашей на хвосте, – проворчал Марик и, как-то по-особенному встряхнувшись, вдруг стал совсем сухим, будто и не был мокрым с ног до головы.
– Чтобы через час надписи не было! – скомандовала Лина Кимовна завхозу и, подпрыгнув на каблуках, взвизгнула: – За мной, не отставать!
Влада, Егор и Марик кинулись бегом догонять оборотенессу, которая неслась в темноте, размахивая полами пальто.
Холодный дождь хлестал в лицо, и Влада накинула на голову капюшон куртки, стараясь не ступать по лужам, чтобы не промочить ноги. Вместе с остальными она нырнула в подземные ходы, а дальше – поворот за поворотом, мимо машин, автобусов, из которых выгружались, с любопытством поглядывая по сторонам, причудливо одетые ребята – те самые гости, которые приезжали из других отделений МУНа посмотреть на бои.

Подземный ход плавно поднимался все выше, пока Влада не оказалась на оживленной и яркой галерее, хотя ожидала увидеть глухой и темный лес.
Галерея по прямой вела в Кратер и состояла только из пестрых сувенирных магазинчиков, которые сейчас выставили на улицу лотки с товарами. Там было полно народу, и все что-то покупали, рассматривали или сидели в открытых кафе за столиками. Влада даже не сразу поняла, почему сверху не сыплется снег с дождем, и, только задрав голову вверх, увидела, что галерея полностью закрыта сверху стеклянным куполом.
За руку с Егором (все-таки, наверное, он держал ее, чтобы она не потерялась) Влада проталкивалась через толпу, глазея на витрины.
Там было полно всяких интересных вещиц – открытки с видом Утесума на фоне луны, календарики на вампирский год, который длился 28 человеческих лет, браслеты со свирепыми рожами, очень напомнившие Владе повязку на ее колене, закладки для книг в виде хвостатых черных котов...
Целые ряды разноцветных бус и ожерелий из «вампирского волоса», светящиеся сережки, сделанные в виде глаз, портреты Гильса в огромном количестве – на кружках, календариках, даже на свитере, связанном какой-то бабулькой – облик Гильса явно хорошо раскупался. Были и изображения Армана в профиль – так он смотрелся немного симпатичнее, но Влада даже не задержала на нем взгляд.
Сто рублей, подаренные дедом, Влада потратила на браслет из «настоящих желтых тролльских клыков», хотя Егор возмущенно протестовал, обзывая это подделкой, и демонстрировал свои собственные зубы – белые и ровные, заколку из «волос вампира» с «настоящим вампирским» красным камешком и варежки, сплетенные «настоящими» муранскими пауками.
Автоматы с напитками – тролльским грогом, вампирским коктейлями, кикиморской колой – заканчивались таким же длинным рядом туалетов, значки на дверях которых говорили о том, что практически для каждого вида нечисти в этом месте был отдельный туалет.
То и дело мелькали знакомые лица – на Владу бурно налетела нарядная Дрина, высказав восторги по поводу ее внешнего вида, Егору кивнули и улыбнулись сестры Готти, которые шли с родителями, скривилась по привычке рожа Йорга, который нарочно отдавил Владе ногу в толпе и поспешил скрыться.
– Егорыч, здорово! – гаркнул из толпы толстый кряжистый тролль, налетев на Егора. – Как в Утесуме делишки?
– Фанька! – обрадовался Егор. – А я так и думал, что отделение Носферона приедет, раз Батори тут. Как живется старшекурсникам?
– Нормуль все, кроме Батори, который жрет студентов живьем... – хохотнул тролль Фанька. – Вам-то лучше! Старый Эрих, говорят, вообще ни во что не лезет.
– Он почти не выходит из янва, – ответил Егор. – Мрачнюк у нас скоро будет всем заправлять, так что тоже весело.
Тут Фанька повернулся, увидел Владу и расплылся в улыбке, разглядывая ее волосы с неподдельным интересом.
– А что это за фея?! – воскликнул толстый тролль. – Батюшки, темноглазы какие красивые пошли, кто бы мог подумать! Какие волосы!!!
Влада смутилась, но при этом искренне желая, чтобы эти же слова Фанька повторил в присутствии Гильса.
– Она со мной, – в шутку погрозил кулаком приятелю Егор. – Так что мечтай...
– Ну, тогда разрешите угостить вас гоблинскими чипсами и смотаться, пока мне не начистили морду! – Тролль с широкой улыбкой одарил всех троих – Егора, Владу и Марика – шуршащими черными пакетами и ринулся дальше, увидав в толпе новых знакомых.
Давясь чипсами, которые, как выяснилось, были сделаны полностью из черного перца, ребята напали на автоматы с напитками – они были бесплатными, но из всех устрашающих названий Влада решилась попробовать только кикиморскую колу – на вкус она оказалась как мятное какао.
Вдруг толпа вокруг заметно заволновалась, расступаясь в стороны перед важно шагающим высоким вампиром в невероятно красивом, расшитом серебром черном плаще.
– Батори! – шептались голоса вокруг. – Смотрите, Батори идет!
Людвиг Батори был не стар, но у него было настолько жесткое выражение на лице, что молодым его было назвать очень трудно. Не обращая внимания на любопытные взгляды, он величественно прошел мимо, и Влада удивилась, увидав лежащую на его спине волну иссиня-черных волос до пояса. Следом за Батори, спеша изо всех сил и опираясь на трость, ковылял Эрих Дрейк, спешили необычайно обеспокоенные Лина Кимовна с Григо Бертовичем. Виктор Суморок, который, как обычно, выглядел чуть веселее, чем снежная туча перед бураном, чуть поотстал, следуя за ними.

– Сам Людвиг Батори, я его таким и представлял... – зашипел вдруг Марик, дергая Егора за рукав. – Надо будет попросить автограф, что ли...
– С ума сошел? Да он тебя зашвырнет в янв одним мизинцем, и обратно не выберешься, – одернул упыря Егор. – Да куда тебя несет-то?
– Хочу посмотреть, куда он пойдет, – шипел упырь, пытаясь высвободить рукав. – Просто посмотреть!
– Я с вами не пойду, хочу в Лавку Ванхельсингов, – отозвалась Влада. – Налюбуетесь на Батори – найдете меня там...
Ребята умчались, а Влада, перед тем как юркнуть в лавку, быстро купила на оставшиеся деньги магнитик с портретом Гильса и спрятала его в карман.
Лавка «Маги и Ванхельсинги» торговала толстыми книгами с биографиями самых знаменитых воинов с нечистью (и Влада с гордостью увидела там толстый том «Венго – история родовой династии»), а также переносными кругами от нечисти, очень похожими на обычные обручи для хула-хупа из спортивного магазина.
Все это лениво продавал сонный толстый леший в спортивном желтом костюме, который дремал на стуле за прилавком, подперев голову рукой.
Влада попросила томик и принялась листать страницы, отыскивая там главу, посвященную деду, как вдруг на улице раздались громкие голоса.
– Нет, Виктор, нам нужно поговорить... – За дверью послышался звенящий женский голос, и Влада сквозь полупрозрачную дверь увидела двух стоящих за ней – беловолосую стройную женщину и рядом с ней фигуру Мрачнюка. – Ты знаешь, что твой сын тебя ненавидит?
Влада затаила дыхание, стараясь не шелестеть страницами, – невольно подслушивать семейную сцену вампиров было неприлично, но страшно интересно.
– Допустим, и что? – бесстрастно ответил декан вампиров. – Жаль, Изольда, но Арману следует понять, что я не буду прикрывать его выходки только потому, что он мой сын.
– Тебе следовало бы уделять ему хотя бы немного внимания, – сдавленным голосом бросила женщина. – Арман растет злым мальчиком... Впрочем, тебе нет до нас никакого дела.
Белые волосы промелькнули мимо, и Влада выдохнула с облегчением. Повезло, что они решили не выяснять отношения в лавке.
– Покупаете? – Леший зевнул и приподнял в ожидающей гримаске косматые брови.
Влада поспешила вернуть ему книгу и выскочила из лавки, увидав, как в толпе мелькнули ослепительно-белые волосы Изольды.
К счастью, она тут же наткнулась на Егора с Мариком, и те потащили ее дальше.
– Заходите после боев! – изображая на физиономии любезную гримаску, зазывал в сверкающий огнями грот в скале маленький домовой, завернутый в звериную шкуру. – Лучшая кухня, оч-чень живой оркестр, танцы, ждем!
Мимо, смеясь, пронеслась толпа людей, зато на их майках были светящиеся надписи «МУН – наш универ».
– Капли для глаз! Покупайте капли для глаз! Капаете – глаза начинают светиться, хватает на три часа! Как у меня, смотрите! – кричал какой-то толстый парнишка в плаще, размахивая разноцветной коробкой. Его собственные глаза светились очень мутным грязноватым серым отсветом.
Увидав проходившую мимо Владу, он вдруг схватил ее за рукав.
– Эй, девушка! Хотите почувствовать себя вампиркой или троллихой на три часа? Покупайте капли «Яркон», и ваши глаза засветятся в темноте!
– Какая гадость, – возмутился Егор, оттаскивая Владу в сторону. – Это жутко выглядит, к тому же совершенно не похоже на настоящие. Идиотская мода, никогда эту гадость в глаза не лей себе.
– Да я и не собиралась, – буркнула Влада, оглядываясь назад.
Продавец капель не сильно расстроился, потеряв покупательницу, – к нему уже подбежала толпа людей, и торговля сразу же пошла бойко.
Галерея закончилась, и перед ребятами открылось огромное пространство Черного Кратера. Он действительно был похож на жерло вулкана, только он не был круглым, а немного вытянутым, овальной формы. Вниз спускались ступеньками трибуны со зрителями, а в самом жерле, будто еще не остывшая лава, ярко пламенел подсвеченный красный квадрат арены.

Сверху «вулкан» от непогоды закрывал огромный выгнутый прозрачный купол, поэтому внутри было тепло и сухо, и Влада скинула с головы капюшон.
Почти все ярусы уже были заполнены, и Егор с минуту стоял, пристально рассматривая трибуны, а затем сказал:
– Так, кикимор вижу в той стороне, значит, сядем подальше... А то у меня есть нехорошее предчувствие.
Они спустились вниз по ступенькам, заняв свободные места, и Влада принялась осматриваться по сторонам.
На соседней трибуне она вновь увидела семейство Готти, которое сейчас громко обсуждало Ганца, чья полосатая футболка мелькала возле арены, – староста вампиров уже был на своем месте, чтобы судить бои в качестве рефери.
Белокурая женщина с бледным лицом, с которой Виктор Суморок ссорился около лавки, нервно вглядывалась в арену, сидя в окружении двух таких же, как она, напряженных и мрачных вампиров.
– Егор, а это кто? – дернув тролля за рукав, прошептала Влада.
– Где? – Тролль оторвался от поедания ядерных перцевых чипсов. – Вон та мрачная белобрысая тетка? Так это мать Армана, Изольда. А с ней два ее братца, не помню, как их звать, но тоже мрачная семейка...
Тут Изольда заметила, что на нее смотрят, и, оторвав глаза от арены, смерила Владу холодным взглядом прозрачно-голубых, чуть раскосых, глаз. Та поспешила отвернуться, разглядывая затылки зрителей в переднем ряду.
Там шебуршила пакетиками и обертками от конфет семья Морганов, а место спереди занял какой-то высокий широкоплечий парень в капюшоне и темных очках.
Зато позади оказались Инга с Элей, и этому соседству тролль обрадовался еще меньше – первым делом троллиха отвесила бедняге подзатыльник, высказав все, что о нем думает. Инга дулась и фыркала, немного оттаяв только после того, как Егор пообещал в перерыве принести мороженого.
Влада с восторгом смотрела по сторонам – еще никогда ей не доводилось бывать в таком месте, от одних размеров которого захватывает дух. Почти половина трибун сверкала ярко – так светятся глаза нечисти в темноте, а половина оставалась погруженной в полумрак, мерцающий какими-то грязноватыми огоньками.
«Сколько же людей налили себе в глаза «Яркон»? – подумала Влада. – Зачем они это делают, если так легко отличить подделку от настоящего пестроглазого?»
Соревнования начались с выступления первокурсников-вампиров – они показывали чудеса спортивной акробатики. Почти пятьдесят мальчишек, сверкая багрово-красными огоньками глаз, двигались как один под ритмичные звуки барабанов.
– Красивые танцульки, – заметил Егор. – Капоэйра, долго тренировались. Я понять не могу, зачем вампирам это.
– Вот бы и Гильс с Арманом так же дрались, – вслух высказалась Влада и тут же пожалела об этом. Троллю эта мысль явно не понравилась.
– Да ты что! – возмутился Егор. – Гильс что – домашний мальчик или мамин сынок вроде Митяя, чтобы драться без оружия?
– Мне просто что-то не по себе, – тихо призналась Влада. – Вдруг что-то плохое случится...
– Не бои-ись, – уверенно протянул Егор. – Будет нам на что посмотреть, не заскучаем. Я в Муранове уверен, он все-таки мой друг. Размажет он Армашу, вот увидишь...
Тролль решил не продолжать тему, увидав, что Влада побледнела, и ободряюще похлопал ее по плечу.
– Это вампиры, темноглазка, привыкай!
– Спасибо, что напомнил... – Влада сжала ладони в кулаки и замолкла.
Когда капоэйра закончилась, выступавшие сорвали аплодисменты и исчезли в тоннеле, уступив место танцам дирг-дале – вампиршам из Ирландии. Это было настолько здорово и зажигательно, что Владе, позабыв плохие предчувствия, так и хотелось самой станцевать вместе с ними. Они имели огромный успех среди мужской части зрителей, и те долго еще гудели, вызывая танцорок на «бис».