12 часть
POV Гарри
Я шёл по коридорам, Окклюменционные щиты в моём сознании падали, я позвал Луну, надеясь, что она услышит меня. Я почувствовал рывок, повернулся в ту сторону и медленно пошёл по её сигналу.
Наконец, я добрался до двери и прислонился к ней. Я закрыл глаза, пытаясь остановить надвигающиеся слёзы и желая, чтобы чувство вины рассеялось, когда я осторожно постучал в её дверь. Я не стал долго ждать, прежде чем открыть дверь и войти.
Первое, что я заметил, — это то, что она улыбалась, лёжа на больничной койке, её белокурые волосы рассыпались вокруг головы, как нимб. Похоже, в ней было совсем немного жизни, поэтому я решил, что Северус приходил к ней с какими-то зельями. Она протянула мне руку, и я нежно взял её в свою, крепко сжимая.
— Видишь, — прошептала она, её серебристо-серые глаза сияли. — Я же говорила тебе, что всё будет хорошо.
Я покачал головой:
— Рон...
— Всё будет в порядке, — перебила она меня. — Я даже не могу сказать, что он рассердится, когда проснётся, — она мягко улыбнулась мне. — И не чувствуй себя виноватым из-за меня, хорошо? Со мной всё будет в порядке, и с Роном тоже, — она выглядела подавленной в течение минуты, но продолжила: — И всё будет хорошо. Мы сделали то, что сделали для тебя, и, знаешь что, я буду чувствовать себя оскорблённой, если ты будешь винить себя.
— Нечестно так использовать свои видения, чтобы узнать, что я чувствую, — пробормотал я, пытаясь разрядить обстановку.
— Мне не нужно видение, чтобы знать, как чувствует себя мой лучший друг, — почти резко ответила Луна, пронзая меня взглядом. — Я хочу, чтобы меня перевели в палату Драко, — наконец, сказала она, и я кивнул в знак согласия. Это была не только разумная просьба, но и та, за выполнение которой я с бы радостью боролся. Они оба будут нуждаться друг в друге во время её выздоровления и его последнего отрезка перед концом. — И Эдвард ждёт тебя за моей дверью. Он действительно хотел бы поговорить с тобой, — на мой лёгкий хмурый взгляд, я действительно не хотел говорить обо всём, что только что произошло, она закатила глаза. — И это не о Роне, или мне, или Драко, так что иди и поговори с ним.
Я вздохнул и посмотрел на неё, когда встал и направился к двери. Я открыл её и закрыл, прежде чем посмотреть на Эдварда. Даже тогда, когда я увидел его янтарные глаза, полные каких-то невыразимых эмоций, я заёрзал.
— Ты хотел поговорить со мной? — тихо спросил я его, быстро оглядываясь по сторонам.
Эдвард напряжённо улыбнулся, и я сглотнул, чувствуя, что это был конец.
— Гарри, — начал он. — Послушай, я просто хотел сказать, что я действительно забочусь о тебе, может быть, даже люблю тебя, и мне невыносима мысль, что ты умрёшь.
Здесь он замолчал, я почувствовал, как у меня перехватило дыхание. Это действительно было так; он не мог обратить меня, ведь тогда он убьёт меня, и я не мог жить без своей магии, так как быть без неё навсегда в одиночку убило бы меня, что оставило меня с чувством надвигающегося ужаса. Что же мне теперь делать?
— Итак, — продолжал он, но я почти не слушал его. — Я просто хотел сказать тебе, что хочу быть с тобой всегда, — его глаза сверкнули, и я вдруг почувствовал, что в его взгляде была любовь. — Гарри Джеймс Поттер, я был бы польщён, если бы ты провёл со мной вечность, и если это потребует от тебя превращения в вампира, то да будет так, — сказал он достаточно тихо, чтобы только я мог его услышать. — Я никогда не терял никого из тех, кого помню в мельчайших подробностях. Я имею в виду, когда мои родители умерли, меня обратили так, что я не могу вспомнить их так хорошо, а все остальные, кого я знаю сейчас, — вампиры, и мы точно не умрём так просто. За исключением того минимального отчаяния, которое я испытал, когда расстался с Беллой, я никогда никого не терял, — он помолчал секунду. — Но я видел, что это сделало с Драко, и что мысль о потере Рона сделала с Гермионой, и больше всего я видел, как это повлияло на тебя, и я не хочу этого. Я не хочу этого для себя, и я не хочу, чтобы они тоже прошли через это. Я хочу быть с тобой всегда, оберегать тебя и никогда больше не позволять тебе чувствовать себя так, как сейчас.
Я молчал добрых двадцать секунд, прежде чем смог сформулировать предложение, но Эдвард был терпелив со мной. Я почувствовал слёзы на глазах, когда бросился в его объятия и держался изо всех сил.
— Мерлин, Эдвард, я люблю тебя, — наконец, прошептал я, прижимаясь к нему.
Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-то говорил мне что-то настолько искреннее и прекрасное, хотя это было грустно, и я всё ещё чувствовала тяжесть потери на своих плечах, Эдвард заставил меня почувствовать, что всё действительно будет хорошо.
— Я... я тоже люблю тебя, Гарри, — прошептал он мне на ухо, и я улыбнулся, несмотря на всю тьму вокруг нас, я улыбнулся. Этого было достаточно, чтобы вызвать у меня приступы истерического, радостного смеха.
***
Я положил голову на грудь Эдварда и посмотрел на дождь. Мы с Эдвардом были в его комнате, лежали на диване и просто смотрели в окно. После того, как Северус нашёл нас, он посоветовал нам выйти и подышать свежим воздухом вдали от всего. Я запротестовал, но Северус заверил меня, что Гермиона сейчас сидит с безсознательным Роном, с которым прекрасно справляется Карлайл, Луна собирается переехать в палату к Драко, которого Северус только что видел и который ведёт себя как сопляк, потому что хочет её видеть, и они захотят поговорить наедине, так что у меня нет никаких причин быть здесь, кроме беспокойства.
Я вздохнул, задаваясь вопросом, удалось ли Эдварду каким-то образом позвонить своей семье и попросить их освободить свой дом или они действительно отправились за покупками. Какая-то часть меня действительно даже не волновалась, было приятно просто лечь и расслабиться, ни о чем не беспокоясь.
— Ты боишься? — голос Эдварда мягко прозвучал в тишине комнаты, достаточно громко, чтобы быть услышанным сквозь шум дождя.
Я на мгновение замер.
— Чего именно? — наконец, спросил я.
— Обращения, — почти мгновенно ответил он.
— Да, — я почувствовал, как Эдвард передвинулся, и продолжил, прежде чем он успел прервать меня: — Но я рад, что Волдеморт уйдёт навсегда, — тихо сказал я. — Я так долго боролся за это. Я просто хочу, чтобы он ушёл. Я просто хочу быть с тобой и моими друзьями и больше не беспокоиться об этом буйном сумасшедшем, — я почувствовал, как Эдвард кивнул подо мной, и его руки слегка сжались вокруг меня. — Я тоже боюсь за других, хотя знаю, что с Роном всё будет в порядке, и с Луной в конце концов, но с Драко... — я замолчал, потому что что-то застряло у меня в горле.
Эдвард медленно погладил меня по руке; некоторое время мы оба молчали. Я не думаю, что кто-то из нас знал, что сказать. Однако он удивил меня своим следующим вопросом:
— Так, я как раз хотел спросить тебя, почему тебе стало удобнее разговаривать? — увидев моё молчание, он продолжил: — Если ты не хочешь говорить об этом, то всё в порядке. Я просто хотел знать, есть ли что-то, чем я мог бы помочь, чтобы сделать это проще.
— Когда я был захвачен в плен на три недели, — тихо начал я. — Волдеморт сказал мне, что я был слаб, что я ничего не значу, что когда я умру, волшебный мир возненавидит меня, и если я убью его, как бы маловероятно это ни было, волшебный мир отвернётся от меня. Как мы были похожи, если не считать того, что я был слабым, а он — сильным. Он сказал, что я ничего не могу сделать правильно и не имею смелости убить его, даже если бы у меня был шанс, — Эдвард крепче обнял меня, и я прижался к нему спиной. — Я начал ему верить. Я начал ломаться, думая, что я слаб, но я должен был быть сильным. На поле боя мне не удалось убить его, — я остановился, глядя на дождь. — Он смеялся надо мной, и я знал, о чём он думает, что мы с ним очень похожи, но я был слаб, и все теперь будут ненавидеть меня, — я снова замолчал, прочищая горло. — Я перестал разговаривать потому, что слышал его голос в своём. Каждый раз, когда я пытался заговорить, я слышал его голос и не мог этого сделать. Мне казалось, что я — это он, но я был просто слаб, — я замолчал и посмотрел на Эдварда; он смотрел на меня сверху вниз и терпеливо ждал продолжения. — Когда я приехал сюда, Северус сказал мне, что это нормально, — быть слабым. Мне больше не нужно было быть сильным, и когда Драко был расстроен из-за Блейза, я чувствовал, что хочу помочь ему, даже несмотря на то, что ощущал себя таким слабым и уставшим. Я понял, что я совсем не похож на Волдеморта, потому что он никогда не пытался бы утешить друга в беде; у него даже нет друзей, чтобы сделать это. Мне не нужно было жить в соответствии с теми стандартами, которые другие устанавливали для меня; не говоря, я доказывал правоту Волдеморта, я делал себя ещё более слабым. Так что я говорил за себя, я говорил за Драко, а не для того, чтобы что-то доказать Волдеморту, потому что это нормально, если он думает, что я слаб. Он даже больше не важен. Это нормально, если вы все думаете, что я сильный, потому что я больше не должен быть таким человеком. Я больше не Волдеморт, я даже не Мальчик-Который-Выжил. Я просто Гарри Джеймс Поттер-Снейп. Я могу быть кем угодно, чёрт возьми, — я улыбнулся ему, — И я хочу быть твоим разговорчивым парнем.
Эдвард улыбнулся мне и притянул к себе, чтобы нежно поцеловать.
— Я люблю тебя, Гарри Джеймс Поттер-Снейп, мой разговорчивый парень.
***
Я раздражённо вздохнул и натянул свитер через голову. Я был почти уверен, что ни Северус, ни Гермиона вчера вечером не вернулись домой. Они могли бы хотя бы позвонить. Хотя сегодня была суббота, и, вероятно, именно поэтому никто из них этого не делал, и я провёл большую часть прошлой ночи в доме Эдварда, прежде чем он отвёз меня домой. И всё же было бы неплохо, если бы теперь мне не пришлось ехать в больницу.
Эдвард сказал мне вчера вечером, что его семья планирует отправиться в поход, чтобы поймать несколько крупных животных, чтобы они могли продержаться ещё немного. Я не спрашивал, но предполагал, что это было сделано для того, чтобы они могли быть здесь, когда Драко в конце концов умрёт, и они будут полностью "заряжены", когда Рон проснётся. Трудно было поверить, что из всех Блэков, которых я знал, ни один не подходил мне, или, по крайней мере, те, что были живы. Я покачал головой, Северус проверил их всех, он мне так сказал, и он даже проверил мертвых; хотя я не знаю почему, может быть, просто чтобы удостовериться, был ли там кто-то. Я сглотнул при воспоминании о Сириусе; он был такой же парой, как и Беллатрикс из всех людей.
Я вздохнул и тряхнул головой, словно пытаясь выбросить эти мысли из головы. Подойдя к светофору, я остановился и стал ждать, когда он загорится, небрежно держа руки в карманах. Я окинул взглядом этот унылый город и заметил, что закусочная, в которой я общался с Беллой, находилась как раз напротив.
Я не придал этому значения, пока не взглянул на одну из машин, ожидавших светофор. У водителя была смуглая кожа и длинные черные волосы, он болтал с девушкой, у которой был такой же цвет кожи и волос. Я почувствовал, как что-то внутри меня застыло, как будто я должен был что-то вспомнить, но я никак не мог вспомнить. Я оглянулся на закусочную, прищурившись, вспоминая высокого парня, который неловко стоял там позади Беллы. Туземный парень, оборотень... как же его звали?
(Flashback)
Элис и Эдвард одновременно посмотрели друг на друга:
— Джейкоб Блэк, — прошипел Эдвард.
— Он живёт в Ла-Пуш, индейской резервации, — подсказала Элис.
(End Flashback)
"О Боже", — подумал я, застыв на месте, несмотря на то, что светофор переключился, машина с неизвестной туземной парой отъехала, мне стало трудно дышать.
Блэк