Просто жить

  POV Гарри  

  Я почувствовал облегчение от того, что головная боль прошла, но всё моё тело было начеку. Я не думал, что есть выход из всего этого. Как избавиться от крестража, не убивая себя в процессе? Я не был уверен, но мне пришлось бороться с желанием спасти всех остальных и убежать, просто убежать. Я не хотел жить с ними, не хотел подвергать их опасности. Я всё ещё чувствовал его там, на краю моего сознания, ожидающего момента моей слабости, момента забвения. Я больше не позволю ему причинять им боль.

  Как только я вошёл в парадную дверь, кто-то схватил меня за руку, и моя голова резко дернулась к Драко, который схватил меня за руку, как вице-президент.     

  — Я знаю этот взгляд. Знаю, о чём ты думаешь. Даже не ходи туда. Гарри Поттер, клянусь Мерлином, самим Богом, если он существует, если ты уйдешь и оставишь нас, я выслежу тебя, выбью из тебя всё дерьмо, притащу сюда и прикую цепью к стене, — на лице Драко отразилась тьма, которую он таил в своём сердце. Я ни на секунду не сомневался, что его угроза реальна.     
  — Ты мой брат, Гарри, — холодное выражение лица Драко на мгновение дрогнуло, его глаза наполнились слезами, — Не оставляй нас, — умолял он.     

  Я на секунду моргнул, прежде чем полностью повернуться к нему, игнорируя тот факт, что мою руку странно тянуло, потому что он не отпускал её, и притянул его в объятия.      

 "Драко", — я позволил этой странной зеленой надписи сказать ему. Я не доверял своему голосу. Я знал, что мой голос будет звучать так же, как и его, если я осмелюсь заговорить. Я закрыл глаза, надеясь, молясь, что Драко поймёт, но зная, что никогда не поймёт. — "Ты же меня знаешь, я сделаю то, что должен. Я должен защитить вас".     

  Объятия сжались до такой степени, что я задался вопросом, отпустит ли он меня.    

 — Не в этот раз, — прорычал голос позади нас. Я посмотрел на Рона, который и заговорил, увидел его, Гермиону и Луну, стоявших прямо, как солдаты, с суровыми, решительными выражениями на лицах.      

 — Гарри Поттер, — сказала Гермиона, слегка шагнув вперед, я почувствовал, что Драко отпустил меня, и мы оба повернулись, чтобы полностью осмотреть их. Драко всё ещё слегка обнимал меня, как будто он просто убеждал себя, что я здесь, — Мы были тебе больше, чем верны. Мы слушали тебя с Дамблдором и с Орденом, мы твои солдаты, — она покачала головой, — Не отрицай это, но более того, мы — твоя семья. Мы любим тебя, и поэтому мы сделаем всё необходимое, чтобы помочь тебе, даже если это означает, что мы не в безопасности рядом с тобой.      

 Луна вышла вперёд, пока не встала прямо передо мной, так что мне пришлось смотреть на неё сверху вниз, но, к сожалению, не очень, поскольку она была всего лишь на дюйм ниже меня. Она посмотрела мне прямо в глаза, и я увидел её мольбы и искренность, сияющие в её глазах.       

— Гарри, ты говоришь, что доверяешь мне. Докажи это сейчас, поверь мне, здесь, с нами, ты в большей безопасности. Не уходи, — на этот раз в её голосе не было мистического оттенка. Это происходило только тогда, когда она была абсолютно серьёзна.     

  Я моргнул, глядя на неё сверху вниз. Я чувствовал две противоречивых друг другу личности: спаситель, тот, кто в мгновение ока ушёл бы спасать, и парень из Форкса, тот, кто не мог говорить; тот, кто был напуган; тот, кто просто хотел жить и быть со своей семьёй и развивать дружбу, которая была у меня с Эдвардом, пока она не расцвела во что-то совершенно другое.      

 Эдвард был новой и пугающей вещью, которая внезапно вошла в мою жизнь. Я слышал всё, что сказал Волдеморт, и видел, что он сделал, но не имел никакого контроля. Когда он подошёл к Эдварду, чтобы убить его, и насмехался надо мной, я почувствовал, как гнев и боль поднимаются во мне, в отличие от любого другого времени в моей жизни. Это подпитывало мою борьбу, потому что я стал одержим необходимостью быть с Эдвардом, и для этого я должен был защитить его от этого монстра внутри меня.      

 Я смотрел на Луну, я действительно доверял ей. Я знал, что она не будет лгать о чём-то подобном, и две личности, две части меня боролись внутри лишь мгновение. Я моргнул и почувствовал, как по щеке потекла слеза, прежде чем обнял её. Я очень незаметно встряхнулся и позволил словам появиться в воздухе.     

  "Луна, пожалуйста, мне так страшно".     

  — Я знаю, — прошептала она снова таинственно и в то же время успокаивающе. — Но не волнуйся, мы всё уладим.      

 "Я просто хочу избавиться от него. Я хочу, чтобы он ушёл". Я разрыдался и почувствовал, как мои друзья, моя семья окружили меня, оказывая поддержку.      

 — Он уйдёт, Гарри, — голос Северуса испугал меня, и я подпрыгнул, заставив остальных отпрянуть от меня. — Обещаю тебе. У меня есть идея...     

  Луна внезапно замерла, ясно видя будущее, а затем вышла из него, заставив себя расслабиться, и повернулась к Северусу с любопытным выражением лица.      

 — Это сработает? — прежде чем он успел ответить, она задала еще один вопрос, — Более того, согласятся ли они вообще?      

 Северус выпрямился и вздохнул:      

 — Мы просто должны подождать и посмотреть, не так ли? Они скоро будут здесь, — пробормотал он.       — Вообще-то, сейчас, — туманно поправила Луна, и тут же раздался звонок в дверь.      

 Гермиона вышла из комнаты, чтобы открыть дверь, и вскоре мы все собрались в гостиной. Мы помолчали пару секунд, прежде чем Северус встал и, держась в своей обычной манере, с холодной формальностью начал разговор.     

  — Добрый вечер, — приветствовал он, — Меня зовут Северус Снейп, не бойтесь называть меня Снейпом... или, если вам так захочется, можете звать меня Северус, — он вздрогнул и взглянул на меня с легким шутливым взглядом, — Кстати говоря, это мои подопечные: Луна Лавгуд, Гермиона Грейнджер, Рон Уизли, и скоро будут Драко Малфой-Снейп и Гарри Поттер-Снейп, — он указал на каждого, и мы все кивнули по очереди, ну, кроме Луны и меня, которая улыбнулась Калленам и помахала рукой.     

  Врач из больницы встал и улыбнулся нам, я предположил, что он пытается этим утешить.       — Добрый вечер, приятно познакомиться со всеми вами. Меня зовут Карлайл, это Джаспер, Эммет, Эдвард, Розали и Элис мои приёмные дети и моя жена Эсме. — сказал он, указывая на каждого, как Северус, и все они улыбнулись и кивнули нам.    
   Северус кивнул, и Карлайл снова сел.     

  — Ну, поначалу я хотел встретиться со всеми вами, чтобы признаться, что мы знаем, что вы вампиры, вегетарианцы в этом районе, и, чтобы вы знали, мы волшебники, но, — Северус взглянул на меня, — Кажется, неприятности любят нас слишком сильно, чтобы освободить. — я мягко улыбнулся, да, неприятности действительно любили меня. Северус посмотрел на нас, прежде чем сесть, — Я полагаю, мы должны начать с самого начала.

  Очевидно, Каллены знали о существовании волшебников или, по крайней мере, догадывались об этом, потому что никто из них не выглядел удивленным. Карлайл мягко улыбнулся:     

  — Это, как правило, лучшее место для начала.      

 Северус выпрямился и начал рассказывать нашу историю, начиная с Лили и Джеймса, как они познакомились в школе и его отношений с ними. Если честно, они были отличными слушателями. Они ахали и трепетали и делали всё в нужное время. Когда мы добрались до смерти Лили и Джеймса и моего отправления к Дурслям, они все посмотрели на меня с разбитым сердцем, я почувствовал жалость в некоторых глазах, я вскочил со своего места, прежде чем они смогли остановить меня.    

   Остановись прямо здесь, зеленые мерцающие буквы вибрировали от МОЕГО гнева.    

 "Не смейте жалеть меня, мои родители были смелыми, удивительными людьми, и это отстой, что они ушли. Я знаю это, никто не знает этого лучше меня, но, будь я проклят, если это означает, что люди жалеют меня за это. Они сделали для меня то, за что я всегда буду ценить и любить их, но вы должны хвалить их за мужество, а не жалеть меня за мою потерю. Я давно пережил их смерть".      

 Гермиона встала и положила руку мне на плечо, я посмотрел на неё, и понял, что моя вспышка, возможно, была слишком большой. Они явно не хотели меня обидеть, и я неловко почесал затылок и сел.     

  — Вы должны простить Гарри, — Гермиона начала смотреть на меня сверху вниз. Драко обнял меня за плечи, и я прижался к нему. Сидевший напротив меня Эдвард напрягся, и мне захотелось подойти к нему, но я сдержался. — Вообще, забудьте это, не прощайте его... но просто знайте, что его подростковые годы состояли в том, что его хвалили как того, кто уничтожил Волдеморта в младенчестве, когда на самом деле это была Лили Поттер, которой нужно было дать этот титул. — она невесело улыбнулась, — Мальчик-Который-Выжил, — сказала она так, словно это был кто-то, кому она поклонялась, — Пока он чистил дом родственников от крыши до фундамента и делал все дела под солнцем, дети-волшебники воспитывались, слыша его имя, как будто он был Богом. Даже я, магглорождённый ребенок, рожденный от немагических родителей, знала его имя ещё до того, как ступила на территорию Хогвартса, нашей волшебной школы. Вы можете себе представить, какой эффект это окажет на ребёнка, которым пренебрегали почти одиннадцать лет? Слава Богу, у кого-то хватило ума подумать, чтобы всё ещё обращаться с ним как с дерьмом, — сказала она, ухмыляясь Северусу, а затем Драко. Каллены переводили взгляд с одного мужчины на другого, и я мог сказать, что им было трудно поверить, что два человека, которые были очень близки ко мне, будут плохо со мной обращаться.    

 — О, подлый удар, книжный червь, — ответил Драко с гримасой на лице, — Во-первых, даже не обманывай себя, я пытался подружиться с ним, но кто-то убедил его, что я подонок, помнишь? — сказал Драко, свирепо глядя на Рона.      
 — О, пожалуйста, тебе не нужна была моя помощь. Твоего поведения Гарри было более чем достаточно, чтобы убедиться, — усмехнулся Рон.       

— Что он сказал? — спросил Эммет, наклонившись вперёд, явно забавляясь их препирательствами.     

  — В общем, — сказал Рон, игнорируя взгляд Драко, — Он сказал Гарри, что его первый друг никогда не сможет быть и его другом, потому что он не был из хорошей, порядочной, чистокровной семьи, которой, кстати, я являюсь.      

 — Если верить Малфоям, — вмешался Драко, — Ты — предатель крови, — сказал он, прежде чем объяснить остальным, что предатели крови — это термин, предназначенный для описания маггловских чистокровок. — Но дело не в этом, — Драко поморщился, — Я не мог быть другом Гарри. Мой отец убил бы меня или заставил предать его.     

  Я положил руку на плечо Драко.       

"Если бы ты пришёл ко мне, я бы помог тебе. Ты ведь это знаешь, да?" — спросил я его теми же зелёными буквами, которые появлялись сами собой. Я всё ещё не совсем понимал, как это происходит. Моя магия просто позволяла мне это делать.     

  — Я знаю, — мягко улыбнулся он, — Но откуда мне было знать, что великий Гарри Поттер будет помогать сыну Пожирателя Смерти?     
  Я просто улыбнулся ему и закатил глаза, молча дразня его.     

  — Я думаю, что мы сбились с темы, — сказал Северус и вернул нас в первый год. В основном он рассказывал эту историю, но остальные вставляли в неё свои собственные точки зрения, и для некоторых вещей, таких как то, что случилось с Квирреллом, были вещи, которые мог рассказать только один из нас, потому что был единственным свидетелем. Остальные наши школьные годы прошли точно так же. Были такие моменты, когда мы говорили о Джинни, Сириусе, Невилле и других, которые заставили меня страдать от печали, и другие, когда я должен был рассказать о том, что произошло на кладбище, что заставило меня дрожать, когда я вспомнил страх и потоки тока, известные как адреналин, которые текли по моим венам, и то, что обида сделала, что заставило меня кипеть от гнева, это были те части, которые заставляли меня хотеть покинуть эту комнату и никогда больше не слышать эту историю. Они заставили меня желать, чтобы моя жизнь была не чем иным, как сказкой.    

   Несмотря ни на что, я чувствовал, что шестой год был самым интересным годом. В тот год я действительно пошёл на риск и приобрёл много друзей и союзников, так что когда пришло время, наши шансы были не так уж малы. После того, как Луна убедила меня не ударить Драко в спину, он согласился считаться союзником, что дало возможность союза с некоторыми из слизеринцев. Однако это не было успехом, слизеринцы в конце концов поняли это и избили Драко в дюйме от его жизни, но я не оставил его, даже со всем гневом, который он выразил мне, и предложил помочь любым способом, даже пел ему перед сном, когда он начал страдать от бессонницы из-за нападения, даже после того, как его перевели в отдельную комнату в Хогвартсе. Однако из этого вышло что-то хорошее, и он, наконец, стал настоящим другом.     

  Хотя времена становились всё темнее, мы помогали детям не впадать в темноту или тёмные эмоции. Моя старая любовь к пению помогла мне пережить несколько тёмных времен и даже подняла людей вместе со мной. Мы с Луной стали ходить в Выручай-комнату глубокой ночью, где она учила меня играть на гитаре, чтобы у меня было чем занять мой вечно планирующий, постоянно напряжённый ум.     

  Мне даже удалось соединить Драко и Рона вместе, когда я, наконец, рассказал Гермионе и ему о полном лечении, которое я перенёс из-за Дурслей, и сыграл на симпатиях Рона. Рон знал, каково это — иметь большую, любящую семью, и я объяснил ему, что мы с Драко похожи в том, что мы этого не знаем, и Драко действовал, в то время как я скрывал это. В тот момент Драко уже сказал мне, что он всегда мечтал о большой, счастливой семье, как у Рона, и когда он понял это, он смягчился к Драко. Гермионе нужно было только объяснить, что Драко нуждается в помощи, и я предложил это, он не был угрозой, он был другом. Она достаточно доверяла мне, чтобы понять это, и тоже помогла Рону понять это.

  Я был почти разбит, когда узнал о Джинни. Мы с ней встречались с самого начала учебного года. Она была щекотливой темой, так сильно я любил её, но однажды ночью я застал её со слизеринцем. Я думал, что в этом всё дело, она мне изменила. Это было нормально, я мог бы в конечном итоге пережить это, но однажды ночью у меня было видение о ней на собрании Пожирателей Смерти. Очевидно, она наконец-то познакомилась с другими Пожирателями Смерти после того, как весь год была под прикрытием, а затем была наказана за провал своей миссии, миссии отвлечения и захвата Гарри Поттера. Это ещё больше разбило мне сердце. Я оказался в комнате, где через несколько дней меня и обнаружили Драко и Гермиона. Я рассказал им, что произошло, они были возмущены и утешили меня. Драко отправился на поиски остальных, и у нас там была встреча по поводу неё. Рон не поверил, поэтому подошёл к ней, схватил за рукав и показал всей школе Тёмную Метку под её мантией. Ошибка Рона заключалась в том, что он отпустил её руку, пребывая в шоке. Затем она использовала портключ, чтобы сбежать из Хогвартса.      

  Моральный дух в Хогвартсе стал очень низким после этого, Джинни Уизли была той, кого все считали светлой, и видеть, как она темнеет, было шоком для всех. Родители слизеринцев начали вытаскивать своих детей, что заставило другие дома дребезжать и заставило Малфоя нервничать больше, чем я когда-либо видел. Он знал, что его отец знал, что он перешёл на другую сторону, он даже пытался вытащить Драко, попросив вернуть деньги за последние месяцы школы, но в ответ я заплатил за них. Он даже угрожал отобрать у него наследство, но пока он не обзавелся новым наследником, это было неразумно для его имени и для его бизнеса, если он когда-нибудь уйдёт, поэтому он просто временно отрезал Драко от своих денег, что не было проблемой, потому что у меня всё ещё было много денег. Однажды вечером, после ухода большинства слизеринцев, толпа была настолько подавлена, что я вскочил на стол Гриффиндора и произнёс ободряющую речь, чтобы поднять настроение. По-видимому, студенты считали это одной из самых удивительных речей, которые они когда-либо слышали, но я не думаю, что это было так уж удивительно. Это даже заставило меня спеть в Большом зале песню, потому что я пытался убедить их, что мы всё ещё дети, мы должны бороться, да, но мы тоже должны жить и быть счастливыми. Нам нужно было выпустить пар, что заставило кого-то спросить меня, что я делал, чтобы выпустить пар... Это привело к песне, которая, из-за тщательно отобранного текста, который требовал дуэта, Драко неохотно присоединился, и в конце концов весь зал пел. На следующий день столы факультетов были заменены годовыми столами, и Дамблдор попросил меня тихо играть музыку из моего MP3-плеера, а затем на столах была представлена еда, и это поощряло факультеты приближаться друг к другу.      

  Когда Драко вызвали домой в конце учебного года, я наконец-то пошёл к Дамблдору, нет, я не сказал ему о том, что Драко "переключился" (хотя он стал невероятно любопытным и задавал бесконечное количество вопросов, и пение, наконец, выдало его), я помог Драко спрятаться. Я и Луна отправились с Драко на конспиративную квартиру, но это каким-то образом просочилось наружу, я до сих пор не знаю, кто это был, и, когда мы с Луной прощались, они напали. Всё закончилось плохо. Я стрелял заклинаниями повсюду, толкнул Драко и Луну на пол, прежде чем парализатор попал в меня. Меня всё ещё интересовало, как они нас нашли, но я не хотел говорить об этом. Я проснулся в тёмной камере, распятый самим лордом Волдемортом. Мне было больно вспоминать время, которое я провёл там, в пытках, которые последовали за этим, не вспоминать об этом работало как способ справиться с этим. Прошло три недели, прежде чем пришло спасение. Рон, Драко, Ремус и Северус пришли, чтобы спасти меня. Когда мы бежали, мне сказали, что Уизли были уничтожены в набеге на их дом, совершённом Малфоями и Джинни Уизли. Они не собирались оставлять Рона в живых, но не заметили, что он не умер, а просто потерял сознание. Драко получил анонимную наводку, он клянется по сей день, что она от Блейза Забини, что на Уизли были совершены набеги. Не имея времени никому рассказать, он аппарировал в Нору, чтобы увидеть, как она освещается пламенем и Пожиратели Смерти дезаппарируют, а когда они ушли, он вошёл в их горящий дом и проверил каждого человека, чтобы понять, живы ли они. Единственным, кого он нашёл живым, был Рон, которого он вытащил из горящего дома и привёл в Больничное крыло в Хогвартсе. Три дня спустя они нашли меня и вытащили оттуда за несколько минут, которые показались мне минутами только для того, чтобы отправиться на войну. Что было тогда просто "прекрасно".     

  К тому времени, как мы закончили, я чувствовал себя эмоционально опустошённым.     

  — Итак, после того, как Гарри сказал толпе, что они могут взять Тома, — Северус прибегнул к этому прозвищу, чтобы избежать всего этого Волдеморта и Того-Кого-Нельзя-Называть. Он всё ещё был обучен называть его Тёмным Лордом, но каждый раз, когда он так говорил, мы видели как имя Волдеморт всё ещё действовало на него. — Мы вернулись в мой дом в Тупике Прядильщика. — Северус взглянул на меня, и я мягко улыбнулся ему, поощряя его продолжать. — Мы все были сильно избиты и травмированы. Мы потеряли многих, о ком заботились, Невилл погиб в бою. Гарри не говорил ни о войне, ни о том времени, когда его взяли в плен; он не говорил ни о чём и ни с кем. Луна не переставала рыдать и смотреть в пустоту, теперь я понимаю, что она искала более светлое будущее, но в то время она была немного напугана. Драко не отпускал Гарри в течение первого дня и не выпускал его из поля зрения в течение следующей недели. Рон прятался в комнате мальчиков, крича и огрызаясь на всех, пока Драко не поднялся туда, у них было много криков, они кричали о смерти его семьи и роли, которую Драко сыграл в этом. Гермиона просто сидела в моей библиотеке и читала книги, я до сих пор понятия не имею, чего ты хотела добиться, прочитав все мои книги. — Северус бросил на Гермиону подозрительный взгляд.      

 — Я пыталась отвлечься от всего... Наблюдая как всё вокруг самоуничтожается, и я сама разваливалась. — грустно улыбнулась Гермиона.     

  Северус кивнул, как будто это было приемлемо, и, честно говоря, так оно и было. Мы были сумасшедшей компанией в первые дни после войны. Карлайл посмотрел Северусу в глаза и спросил:     

  — Что ты делал после войны?    

   Мы все посмотрели на него с любопытством.      

 — Я делал то, что умею лучше всего, — вздохнул Северус, — Я варил зелья, в основном для исцеления, которые были посланы в Св. Мунго... и пил много огневиски.     

  "Я справился, Северус Снейп", — проворчал я, — "Тебе лучше не продолжать это. Я знаю, у тебя был стресс, и всё ещё есть, но ты знаешь, что мы все в конце концов оправимся".

   — О, я знаю Гарри, все действительно стали лучше, и в замечательном темпе... Все, кроме одного. — его черные глаза впились в мои, и я сглотнул.     

  "Я работаю над этим", — ответил я, — "Я пытаюсь. Тебе не нужно беспокоиться обо мне".     

  Карлайл и Эсме внезапно рассмеялись, и мы посмотрели на них.   

  — О, Гарри, — сказала Эсме, впервые заговорив, её музыкальный голос и материнская природа заставили мои внутренности задрожать. Жаль, что у меня нет такой матери, а я её даже не знаю! — Независимо от того, сколько лет вашим детям, будь то семнадцать или сто семнадцать, вы всегда будете беспокоиться о них, независимо от того, как сильно они пытаются убедить вас в обратном. — я улыбнулся ей, зная, что есть причина, по которой после первого впечатления, я полюбил её.

    — Но что случилось в больнице? — спросил Эдвард, наклонившись вперед.   

    Я вздохнул и повернул голову, внезапно вспомнив об этом инциденте.   

    — Мы объяснили тебе, что такое крестраж. То, что живет в Гарри — это осколок души Тома, — это заставило всех Калленов ахнуть.       

— Ни за что, — воскликнул Эммет, — Этот чокнутый парень-змей в Гарри?     
  Я пристально посмотрел на него и почувствовал, как чьи-то руки схватили меня; это была не просто предосторожность, чтобы убедиться, что я не встану, чтобы напасть на него, что, хотя они, вероятно, не примут всерьёз, но будет проблемой для него. Я и раньше доказывал, что могу причинить вред вампирам. Кроме того, физический контакт поможет мне оставаться на месте.    

  "Вам не нужно постоянно твердить это. Как, блять, ты думаешь, я к этому отношусь? Этот человек убил моих родителей и других людей, которых я люблю. Он убил Невилла, он забрал у нас Джинни!" — я почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы, и меня начало трясти. Я сосредоточился на руках, которые держали меня неподвижно, прежде чем понял, что этого будет недостаточно, и выбежал из комнаты.     

  Несколько человек окликнули меня по имени, но я уже скрылся наверху. Я ворвался в свою комнату и заполз на кровать, крича от боли в сердце. Я лежал там в течение нескольких минут, я слышал крики внизу, по крайней мере, через десять минут они затихли и стало интересно, что произошло. Я чувствовал себя плохо и хотел пойти извиниться перед ними за чрезмерную реакцию, но это было так больно. Это всегда был я; каждый раз, когда что-то шло не так, я был в центре этого. Я так устал от этого, но ничего не мог поделать. Меня просто тошнило от того, что он был внутри меня. Как они могли любить меня с этим монстром внутри меня, который разрушил их жизни?     

  "Правильно, Гарри, как они могут любить такого никчемного урода, как ты? Ты скрываешь убийцу... Я бы сказал, что это делает тебя таким же плохим..."   

    Я схватился за голову, когда услышал его глупый, шипящий голос в моих ушах. Боль исходила от моего шрама наружу, и я издал душераздирающий крик.       — Убирайся, — первый крик дрогнул из-за хрипоты в моём голосе, но остальные были сильными, — из моей головы! — слова медленно вырывались, но они были громкими. Звук движения внизу был мгновенным; я только надеялся, что они не опоздают.

***

POV Эдвард     

  Я двинулся за Гарри, но Элис положила руку мне на плечо и сказала:  

     — Отпусти его, ему просто нужно остыть. Он скоро спустится.   

    Я вздохнул и кивнул, снова садясь. Я также заметил, что Гермиона выглядела так, будто собиралась встать, но Луна положила руку ей на плечо, пока она снова не села. Она всё ещё смотрела куда-то вдаль.

  — Простите его, он склонен к эмоциональным вспышкам; он остынет через несколько минут.   

 — Не беспокойтесь об этом, эмоциональные всплески не редкость и в нашей семье. — ободряюще улыбнулся Карлайл.      

 Северус кивнул и медленно встал.      

 — Видите ли, проблема крестража в том, что они могут быть уничтожены только определённым образом, и никогда не было случая, чтобы человек был один. Обычно он должен быть уничтожен чем-то, что имеет магические свойства, такие как яд василиска, он должен сломать вещь, уничтожить её полностью, или крестраж будет жить внутри объекта. В данном случае объект — Гарри, и я боюсь за него. Гарри — глупый самоотверженный мальчик, когда он берётся за это. Он сделает всё возможное, чтобы спасти тех, кого любит... от спуска в неизвестные камеры под Хогвартсом до захвата Пожирателями Смерти, которые одержимы убийством его, чтобы спасти своих друзей, — ответил Драко, — И если бы у него было достаточно времени, чтобы поразмыслить над этим, я бы не позволил ему причинить себе вред, — Северус слегка побледнел, — Даже убить себя, чтобы избавиться от Тома.   

    Я почувствовал, как внутри у меня всё сжалось при мысли о нём, бледном и холодном, совершенно неподвижном, мёртвом. Я не мог с этим справиться и стиснул зубы, чтобы не вызвать вспышку гнева.     

  — Итак, — сказал Северус, заметно сглотнув, — Дело в том, что нам нужно найти способ убить эту часть его, не убивая Гарри. — он сделал паузу, как будто обдумывая что-то, — Насколько мне известно, есть только один способ сделать это.    

   Я заметил, что все в комнате наклонились вперёд, пристально глядя на него, чертовски любопытные, чтобы узнать, что это было. Все, кроме Луны и Элис, которые сидели и смотрели друг на друга, либо смотрели в будущее, либо обе знали, что он собирается сказать, и обдумывали это. Северус сглотнул:      

 — Есть только два способа, чтобы уничтожить крестраж. Нужно либо уничтожить предмет, что имеет в себе душу. Или очистить его. — я почувствовал, как меня охватывает тошнотворное чувство страха. — Уничтожить Гарри невозможно, так что остается только очистить его душу и всё остальное... и единственный способ сделать это — ввести ему вирус, который всё уничтожит и сделает заново... — Северус посмотрел на нас, Калленов, и его угольно-черные глаза уставились на нас. — Единственное, что я знаю из этого — это яд вампира.    

   Это замечание заставило меня внезапно вскрикнуть, мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что Элис и Луна стояли между волшебниками и вампирами, глядя в противоположные стороны, Луна к ним, а Элис к нам, и держали свои руки в манере "Я сдаюсь", а Элис спокойно смотрела на меня.

 Я почувствовал тошноту, обрекая Гарри на эту жизнь. Красивого, идеального Гарри на жизнь вампира? Уничтожить его душу в процессе? Это не было очищением, это было воплощением разрушения души. Я высказал своё мнение, пока Карлайл пытался объяснить мне, что он не кусает людей, если они не находятся в тяжелых условиях. Розали вдруг закричала на нас, чтобы мы заткнулись, и я заметил, что волшебники тоже перестали пререкаться. Драко выглядел мертвенно-бледным, в то время как Гермиона выглядела задумчивой, а Рон застрял посередине. Северус был просто пассивен, а Луна, как я понял, пыталась убедить их успокоиться и поговорить об этом рационально.      

 Мы молчали, и я услышал голос Гарри сверху, выкрикивающий слова: "...из моей головы!". Розали и Драко мгновенно вскочили и бросились к лестнице, а мы все последовали за ними.    

   Мы ввалились в комнату Гарри. Северус, Роуз, Драко и я бросились к его кровати. Я понятия не имел, почему Роуз была там, или почему она так заботилась о Гарри, но я был рад этому. Это было бы трудно, если бы она ненавидела Гарри так же, как Беллу, учитывая, что на этот раз я был уверен, что он был моим другом. Гарри, крича в агонии, прижал руки к вискам, его лицо исказилось от боли, а его спина выгнулась дугой над кроватью. Северус положил руки на виски Гарри и закрыл глаза, пока Драко попытался поговорить с ним и вернуть его к фокусировке.   

  — Гарри, Гарри, помнишь, как на третьем курсе я оскорбил Хагрида, а Гермиона врезала мне? — спросил он расстроенно, Гарри открыл глаза и сосредоточился на Драко. Я взял Гарри за руку, и он улыбнулся мне. Розали откинула в сторону его волосы и сжала другую руку. — Я носил этот отпечаток руки на лице добрых три дня, — сказал Драко, и Гарри улыбнулся. — Мне пришлось наложить чары, чтобы никто его не увидел. Блейз поймал меня в ванной, когда применял их и спросил, что я сделал с твоей подругой, чтобы привести к этому. — я услышал, как Гермиона хихикнула где-то позади нас. Он усмехнулся, и слёзы потекли из его глаз, — Он не прекращал дразнить меня в течение многих лет. Он даже спросил меня об этом, когда мы виделись в последний раз, перед тем как отец забрал его из школы. Мы говорили о его отце и о том, что он не может выйти из боя. Я пытался убедить его, что свет защитит его, но он не поверил мне. Он сказал мне, что они не хотели бы, чтобы кто-то так запятнал себя темнотой. Я пытался заставить его понять, что тебя это не волнует, но я думаю, что он, должно быть, был слишком напуган. Может быть, боялся, что я просто притворяюсь и собираюсь предать его или боялся своего отца, я не знаю. Перед самым уходом он обернулся и спросил, могу ли я сказать ему, кто та девушка, которая ударила меня, потому что он не думал, что увидит меня снова, и всегда хотел знать... Черт, он был хорошим другом, — Драко вытер глаза, и Роуз взяла его за другую руку, и, оглянувшись, я увидел, что Луна положила руку ему на плечо. Он наклонился к ней и прижался щекой к её руке. — Гарри, не уходи, пожалуйста, мы потеряли так много, — внезапно он разрыдался, и Луна обняла его за плечи, и он повернулся к ней.   

    Гарри пристально посмотрел на Драко и крепко зажмурился. Северус медленно открыл глаза и вздохнул:     

  — Гарри, я поставил стену. Это временно, продержится некоторое время, надеюсь, неделю.    

   Гарри медленно открыл глаза и кивнул, прежде чем вздохнуть. Он заставил себя сесть. Гарри глубоко вздохнул и тяжело выдохнул с решительным выражением лица. Он посмотрел на людей в комнате, и я крепче сжал его руку в своей. Он посмотрел на меня с улыбкой, прежде чем снова посмотреть на Драко.     

  — Д-Драко, — начал он хриплым голосом, прежде чем кашлянуть и поморщиться. Драко повернулся к нему, его глаза расширились от удивления, я не думаю, что кто-то в комнате дышал, ожидая, что он скажет.    

   — Ч-что ты ему сказал? — его голос сильно дрожал, но он справлялся.      

 — Я сказал ему, что это Гермиона Грейнджер ударила меня по лицу, потому что я вёл себя как осёл. — взгляд на Гермиону доказал, что она начала тихо плакать и положила голову на плечо Рона. — Я сказал ему, что она поступила правильно.       

Гарри мягко улыбнулся и откашлялся:     

  — Ты хитрый слизеринец. — он мягко улыбнулся, его глаза наполнились слезами. — Ты скорее умрёшь, чем признаешь, что Гермиона была права, сделав что-то подобное с чистокровным, когда ты был под контролем своего отца... доказывая, что ты действительно светлый.    

 Мне хотелось радоваться его голосу, я не мог объяснить этого, но его голос успокоил мою душу. Это заставило мои кости вибрировать от удовольствия и любви. Я хотел обнять его и унести куда-нибудь, только к нам, навсегда-навсегда.     

  Драко улыбнулся и кивнул, прежде чем его лицо опустилось, все его вышколенные выражения исчезли. Мы всё ещё молчали, наблюдая за обменом репликами. Северус смотрел на своих сыновей с счастьем и надеждой.       

— К сожалению, это только убило его, — прошептал Драко, — Если бы я не сказал ему, он сражался бы за тьму, и тогда отец не... — Драко замолчал и заметно крепче сжал руку Роуз, а рука Луны крепче обняла его.    

   Гарри отпустил руку Розали, подошёл к Драко и взял его за другую руку. На секунду я почувствовал ревность, но потом вспомнил их объяснённые отношения. Они так долго ненавидели друг друга, что заботились друг о друге с таким же пылом, но это было совершенно платоническое чувство.    

  Гарри заглянул глубоко в эти серебряные глаза, и я почувствовал, как во мне вспыхнула гордость. Гарри так заботился о своих друзьях, что преодолел собственные проблемы, чтобы помочь Драко справиться с его печалью.   

    — Драко Малфой, если бы ты этого не сделал, он был бы в Азкабане или мёртв, по крайней мере сейчас он умер, сражаясь за то, во что верил, — сказал Гарри, не теряя зрительного контакта с ним. Драко внезапно бросился на Гарри, но Гарри схватил его в объятия, как будто это ничего не значило. Гарри взглянул на меня и мягко улыбнулся.   

    Драко быстро выпрямился через мгновение.      

 — Эм... эм... Извини, — сказал он, вытаскивая носовой платок, высморкался и другой частью вытер глаза.    

   Гарри улыбнулся и закатил глаза.    

   — Не думай об этом, — прошептал Гарри и посмотрел на остальных, прежде чем медленно встать. — Прошу прощения за мою недавнюю вспышку, может, продолжим внизу?     

  Северус кивнул и тоже встал, обняв Гарри за плечи и ведя нас вниз. Когда мы все сидели на своих прежних местах, Северус рассказал Гарри свой план, сказав нам всем оставаться спокойными, потому что он не собирался заставлять Гарри или нас во что-либо вмешиваться, и, если мы решим отказаться от этой идеи, то он попытается придумать что-то ещё.

      Гарри сидел, обдумывая это в течение нескольких секунд, прежде чем оглянуться на всех.    

   — Ну, — начал он, всё ещё выглядя несколько неловко с его голосом, но он, казалось, был в порядке, — Я думаю, что хотел бы услышать, что каждый думает об этом, прежде чем я скажу своё мнение.   

    Итак, мы начали, в основном было три варианта: согласие на обращение; против обращения; обращение с обещанием заботиться о нём в любом случае.    

   — Гарри, — сказала Гермиона, повернувшись к нему, — Честно говоря, я не против этой идеи. Если вы хотите использовать этот метод избавления от крестража, тогда я не буду вас останавливать. Но я предпочла бы, чтобы вы исследовали больше. Но если дело дойдёт до этого, я предоставлю вам достаточно информации о жизни вампиров, чтобы вы читали в течение нескольких месяцев.    

   Гарри улыбнулся:   

  — Исходя из твоих слов, я бы не хотел ничего другого.   

    Гермиона усмехнулась на это.       Рон вздохнул и провел рукой по волосам.  

   — Хорошо, пусть эта идея меня пугает, но если ты будешь в безопасности, тогда, приятель, я согласен. Ты же меня знаешь, я привыкну к этому через пару дней.     
  Гарри улыбнулся ему, и Рон кивнул. Гарри повернулся к Драко, который покачал головой, прежде чем взять в руку большую прядь своих светлых волос и дернуть её. Он вздохнул и отпустил:     

  — Хорошо, хорошо, — выплюнул он. — Ненавижу эту идею. Мерлинова борода, Гарри, почему это должен быть ты каждый чертов раз? — было ясно, что на самом деле он задавал этот вопрос не Гарри. Он снова вздохнул, — Я бы предпочёл, чтобы ты этого не делал... но я думаю, что у нас не так много времени, чтобы принять это решение... Итак, — Драко снова рассердился, и Гарри положил руку ему на плечо, чтобы успокоить.      

 — Я был бы тем же самым человеком, только на другой диете, — тихо сказал он, и Драко поморщился.  

  Гарри умоляюще посмотрел на Северуса, я не знаю, что произошло между ними двумя, но Северус заговорил:   

    — Драко, мы поговорим позже, — Драко вздохнул и неохотно кивнул. Гарри посмотрел на Луну, и она вздохнула и закрыла глаза:  

     — Гарри, у нас есть два выхода. Смерть или вампиризм, — она открыла глаза и посмотрела на него. — Уход приводит к смерти, а пребывание приводит к вампиризму... и я бы предпочла, чтобы ты был рядом, будучи тем по-глупому смелым и милым Гриффиндорцем, чем мёртвым. Ты не будешь другим, ты просто будешь бессмертным. — я принял её слова близко к сердцу, и не только потому, что видел, как Элис кивает в знак согласия.    

   — Гарри, что бы ты ни решил, я позволю и приму, — спокойно сказал Северус. Гарри кивнул с легкой улыбкой.     

  Карлайл медленно кивнул и сказал:    
   — Вы показали, что вам нужна помощь, и, если она должна прийти от нас, то я буду готов помочь. — это всё, что он сказал, и мне показалось, что он ударил меня ножом в спину, я знал, почему, но я ненавидел то, что должен был проклинать Гарри.      

 Драко вздохнул:     

  — Хорошо. Ты же меня знаешь, твоя безопасность — главный приоритет. Если он избавится от него, то сделайте это.     

  Эсме сказала, что ей все равно, пока он в безопасности.   

    — Это плохая жизнь, — прошептала она достаточно громко, чтобы мы все услышали.   

    Гарри кивнул, и я заметил, что его глаза наполнились слезами.   

    — Я знаю, но моя жизнь никогда не была так уж хороша.  

    — И я это понимаю, — она на мгновение замолчала. Она, казалось, искала слова, но я знал по её мыслям, что она ищет силы, чтобы сказать то, о чём думает. — Гарри, жизнь никогда не была добра ко мне. Моя человеческая жизнь была вырвана из меня, и мой шанс иметь семью был отнят у меня. — Гарри сочувственно посмотрел на неё. — Если это единственный вариант, тогда да, я была бы польщена, если бы назвала тебя собратом-вампиром, но, пожалуйста, сначала загляни глубже. — она умоляюще посмотрела на Северуса, и он кивнул.

    Настала моя очередь, и я сглотнул. Я потянулся и взял мягкую, тёплую руку Гарри в свою.     

  — Гарри, ты становишься всё более важным для меня, — он улыбнулся мне на это, — Гарри, эта жизнь... плохая, мы монстры. Мы прокляты, наши души уничтожены, я не могу позволить тебе упасть в это. Пожалуйста, я прошу вас, придумайте что-то ещё. Я хочу, чтобы он ушёл, но я не уничтожу и тебя тоже. — я молча умолял его понять меня, и он посмотрел мне в глаза и кивнул, показывая, что понял. Я медленно убрал руку с лёгкой улыбкой.     

  Эммет громко дал своё полное согласие. Джаспер выразил мнение, что необходимы дополнительные исследования, но он согласен на обращение, если это необходимо. Элис просто улыбнулась Гарри:       — Из того, что я вижу, моё мнение ничего не решит. Те, кто тебе небезразличен, высказались, и ты услышал их мнение. — Гарри мягко улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, — Но знай, результат будет таким же в любом случае. Твоя душа не будет проклята, — тут я напрягся, — Ты будешь бессмертен, но ты будешь собой. — она сказала это тихо, и у меня осталось время подумать. Луна и Элис обе сказали, что он будет бессмертным, но они блокировали свои мысли от меня. Они что-то знали и пока не давали нам знать.    

   Гарри наконец вздохнул после нескольких минут молчания.  

  — Хорошо, я услышал, что вы все сказали. Как Элис уже в значительной степени раскрыла, я сделал это, чтобы услышать мнения тех, кто очень важен для меня, и после их просмотра я решил, что нужно провести больше исследований, но если нет ничего другого, то, если вы позволите мне, я хотел бы обратиться в вампира, — Гарри посмотрел мне прямо в глаза, — Потому что, если Волдеморт возьмёт верх, он уничтожит мою душу и возьмётся за другие, а жизнь вампира с вами всеми звучит немного похоже на рай. — почувствовал, как моё сердце тает и разбивается одновременно. Он был готов пожертвовать своей человечностью ради безопасности окружающих, и всё же он видел в этом что-то хорошее. Я просто надеялся, что я был где-то на его ветреной дороге к счастью.