День 2: Рейджи
Рейджи шел быстро, не оборачиваясь, я спешила за ним, чтобы не потеряться.
Быстрый бег по коридорам с Райто чуть раньше никак не ознакомил меня с географией дома. Вдруг он остановился и открыл высокую дверь таким естественным жестом, словно он делал это для меня уже сотню раз:
— Прошу.
Мы вошли в большую старинную библиотеку. Высоченные как в готическом соборе огромные окна, двухэтажные стеллажи с книгами уходящие куда-то под потолок, кованая витая лестница, ведущая на верхний уровень. В передней части комнаты мраморный камин, столик для чтения, несколько кресел. Шикарное элегантное место. Я бы с удовольствием проводила тут время при других обстоятельствах. Над камином большой ростовой портрет мужчины в классическом костюме. Из любопытства я перевела на него взгляд и словно получила удар в живот железным кулаком. Я знаю это лицо! Я встречалась с этим человеком! Где… когда… я пытаюсь вспомнить… где-то недавно…
— Кто это? — севшим голосом спросила я, указывая на портрет.
— Это наш отец, Того Сакамаки.
Я с остановившимся сердцем смотрела в надменное лицо портрета. Вспоминала…
***
— Сагамаки-сан, позвольте представить вам двух моих самых любимых женщин — моя супруга Миранда и дочь Айрис.
— А это мой посредник на предстоящих переговорах, уважаемый Того Сагамаки.
Господин Сагамаки склоняется, целуя руку моей матери, я с интересом разглядываю его, он необычен. Японцы невысокий народ, и какой-то… кругленький, так я придумала называть их про себя. Вне зависимости от пола, возраста и веса в их чертах есть неуловимая общая плавность. Круглые лица, мягкие линии носа и губ.
Но не у него. Этот человек словно лезвие, резкий, тонкий, весь и сплошные углы и стремительные линии. Очень высокий, больше метра восьмидесяти пяти моего отца. Гладкое лицо без возраста, цепкий взгляд. Кажется, не чистокровный японец. Может полукровка? Хотя сомнительно. В нем чувствуется класс, порода и власть. Встречаемся глазами. Он тоже разглядывает меня. Смущаюсь и опускаю глаза.
— Очень приятно с вами познакомится, Сагамаки-сан, — приветствую его на формальном японском.
— О, вы говорите по-японски, юная леди? — он удивлен, вежливо берет мою руку для поцелуя, — У вас прекрасное произношение.
— Благодарю вас, я учу японский уже два года. С того момента, как отца назначали сюда советником.
— Что вам нравится в Японии больше всего? — пальцы у него твердые и холодные как у статуи.
— Мне нравится Токио, он такой огромный, никогда не спит. Тут ощущаешь себя в будущем. Как в фантастическом романе о кибер-мегаполисе. Он смотрит внимательно, как-то странно. Словно изучает. Но, кажется, ему понравился мой ответ. Слегка улыбается.
Отец смеется:
— Как и вся современная молодежь Айрис помешана на всех этих айфонах, айпадах и прочих технических игрушках. Вечно торчит носом в своем телефоне.
— Вы, настоящий счастливец, мистер Филдс, сокровища которыми вы так эгоистично владеете, поистине бесценны. — он бросает на меня последний странный взгляд и протягивает руку маме, — Позвольте пригласить вас на танец, миссис Филдс?
Отец смотрит им в след:
— Влиятельный человек, опасный и непредсказуемый. — он мотает головой, отгоняя непрошеные мысли, — Пойдем, сокровище мое, потанцуешь со своим старым отцом, пока тебя не украл какой-нибудь наглый юнец.
***
— Мисс Айрис? Что с вами?
Я с трудом глотаю. Сагамаки… Сакамаки. Как я могла забыть?! Так значит еще тогда, месяц назад он меня заметил. О господи! Словно пропасть разверзлась у меня под ногами. Все было спланировано заранее. Меня, возможно, выслеживали не одну неделю. Бедный папа… Раздавленный моим исчезновением подпишет все, что угодно. О, как жестоко и цинично…
— Вы знакомы с нашим отцом? — Рейджи Сакамаки посмотрел на меня с удивлением.
Я в шоке перевела на него взгляд. Божечки боже, как же я сразу не заметила, сейчас, рядом с портретом его отца, фамильное сходство очевидно. Только черты Рейджи изящнее, изнеженней, что ли.
— Я… я встречалась с ним. Он сотрудничает с моим отцом. Экономические международные договоры.
— Ах вот оно что, — молодой человек замолчал, в задумчивости глядя на портрет, — Это многое объясняет… Ваше появление здесь… Отец знает мой утонченный вкус.
Я едва слушала его. Мысли лихорадочно мчались в голове как взбесившаяся карусель. Что-то беспокоило меня, какая-то нервная истерическая мысль, которую я никак не могла ухватить за хвост. Похищение, переговоры, отец, Сакамаки… Я свела все воедино и похолодела. Меня привезли в особняк Сакамаки. Не в какой-то подвал или склад. Меня представили его детям. Он не собирается меня возвращать!
— Когда я увидел вас, мисс Айрис, то, признаться, был удивлен — обычно наши жертвенные невесты совершено другого типа. Однако, сейчас все-все встало на свои места. Видимо, отец прислал Вас мне в подарок, он знает, как я люблю изящные красивые вещи.
Что-то неуловимо изменилось в его лице. Оно стало хищным, каким-то голодным, наполненным темным ликованием. Вежливость сползала с него, словно старая кожа, обнажая безумие чистого зла. Я невольно отступила на шаг назад. Сама я только что пришла к тому же выводу. Этот ублюдок папаша Сакамаки все спланировал. Меня выбрали, выследили и украли в подарок его психованным деткам. Возможно, даже, персонально для этого безумца.
Молчание затягивалось. Я, от ужаса и осознания безжалостной правды, просто потеряла дар речи, а Рейджи как будто впал в оцепенение. Только глаза его горели какой-то нездоровой жадностью. «Я не вещь!» — мне хотелось визжать от страха и беспомощности, но я не могла заставить себя пошевелить хоть пальцем.
Рейджи вдруг стремительно шагнул ко мне, оказавшись слишком близко, почти вплотную. Опасность обострила все ощущения до предела. Он не прикасался ко мне и пальцем, но я начала задыхаться от его всеобъемлющего присутствия. Он заполнял меня, душил, подавлял. Его было слишком много. Слишком близко. Я всей кожей чувствовала его близость как некое силовое или магнитное поле. Волоски на руках встали дыбом. Тело покрылось мурашками. Эта мучительная молчаливая пантомима лишала меня силы воли.
— Твои волосы словно огонь, обращенный в шелк, — он мягко почти нерешительно погрузил руку в мои волосы, подушечки пальцев нежно ласкали мой затылок, — а глаза — драгоценные аквамарины, прекрасные и бездонные как летнее море, — вторая рука обвилась вокруг талии, Рейджи исступленно притянул меня, прижал так сильно, что мне стало больно, — Ты прекрасна…
Медленно склонился, коснувшись волосами моей щеки, и я почувствовала его губы на своем горле, прохладные, твердые, настойчивые. Вопреки безумию ситуации, невероятная чувственность его прикосновений рождала в моем теле сладкий тайный трепет. Извращенное наслаждение быть жертвой. Чувствовать силу его рук. Сердце билось где-то в горле. Я боялась дышать, чтобы он не заметил моего состояния. Рейджи с полустоном, полурычанием отогнул меня назад, глухой ворот платья мешал ему продолжать.
— Хочу чувствовать твою кожу… — нашел замок на спине и потянул вниз.
Какого черта, Айрис! Возьми себя в руки!
— Рейджи-сан! Уберите руки и отпустите меня! Немедленно! — приказала я, изо всех сил стараясь звучать холодно и враждебно. Уверенность в себе сработала на Райто, должна была помочь и с его братом.
— Немедленно? — рука в моих волосах превратилась в хищную когтистую лапу, он дернул меня так, что из глаз брызнули слезы, — НЕМЕДЛЕННО?! Мужчина отшвырнул меня как игрушку, я пролетела пару метров, врезалась в одно из кресел и едва удержалась на ногах. Его лицо наводило ужас. Холодная ярость и безумие в глазах, ухмылка как рана от опасной бритвы. Он был похож на демона. Я поняла, что доигралась. Разозлила абсолютного психопата!
— Я увлекся и забыл… — парень, медленно, словно хищник к жертве приближался ко мне, — для чего позвал вас сюда, мисс Айрис, — на ходу он неторопливо развязывал галстук, при виде этого меня объяла животная паника, — Кажется… сейчас подходящий момент… — он отрезал мне путь к двери, — донести до Вас… правила поведения в этом доме. Вдруг он остановился, наклонился и поднял что-то с пола. Двухцветную розу выпавшую из моих волос.
— Вы, прекрасное создание, почти идеальное… как эта роза. — пальцы его сжались в кулак, сминая, раздавливая цветок, лепестки посыпались на пол, — и, как роза из известной притчи, вы поддались гордыне, Айрис. Но я излечу вас… Исправлю… Сделаю совершенной.
— Не подходи ко мне! — я кинула в него книгу и побежала, просто не могла на месте и видеть, как он идет. Рванулась к кованой винтовой лестнице, ведущий на второй ярус библиотеки. Рейджи настиг меня будто коршун, ошеломив силой удара. Я взвыла от страха и забилась в его руках. Все равно что сражаться против железного турникета, мужчина оказался неимоверно, страшно силен. Игнорируя мои трепыхания, он подтащил меня к лестнице, вздернул руки и, жестко стянув запястья, быстро привязал меня галстуком к металлическому литью.
— Вам нужен небольшой урок, Айрис. Урок хороших манер и смирения. — голос его отдалился, я вертелась, пытаясь увидеть, что происходит у меня за спиной и вырывалась из пут изо всех сил. Безрезультатно. Он приблизился, голос его был холоден как лед:
— Правило первое. Если вы грубите, вы будете наказаны. — короткий свист, и боль! Как ожог, как раскаленная вибрирующая игла, вонзающаяся в плоть. Свист. Ожог! Даже ткань платья не спасала от нестерпимой остроты ударов. Каждый из них оставлял горячую пульсирующую отметину, резонирующую вглубь, достигающую каждого уголка тела. Свист. Удар.
— Садист! Скотина! Тварь! — я извивалась, пытаясь избежать следующего удара, но Рейжди неумолимо поднял стек.
— Правило второе. Подчиняйтесь или будете наказаны. — Удар, Боль. Ожог. Судорога мышц. Ожог! Еще удар! Удар!
Я сломалась. Весь мой мир, взорванный огненными вспышками пронзительной боли и снесенный лавиной чистейшего животного страха, разлетелся в мельчайшую стеклянную пыль. Хрустальный замок рухнул, оставив меня наедине с болью, унижением и темным силуэтом мужчины, ставшего моим палачом.
— Нет! Не надо! Пожалуйста! Не надо! Я все сделаю! — я захлебывалась от рыданий уже не пытаясь сопротивляться.
Следующего удара не последовало. Я обессиленно обвисла на руках, меня била крупная дрожь, спина горела огнем, во всем теле пели отголоски пережитой боли. Рейджи подошел ко мне, повернул к себе, взял твердыми пальцами за подбородок и заставил посмотреть в лицо. Перед глазами все расплывалось, слезы ручьем катились по моим щекам. Он мягко и невесомо начал вытирать их. Страшная ласка чудовища.
— Ты моя, Айрис. И я хочу, чтобы ты это помнила каждую минуту оставшейся тебе жизни, — упоенный, тягучий как яд голос, глаза омуты чистой тьмы.
Я с ненавистью взглянула в лицо своего мучителя и сразу заметила, как оно изменяется, словно заостряется и искажается судорогой. Он едва слышно зарычал, губы приоткрылись. Зрачки вдруг стали серебристыми, словно донышки кошачьих глаз, отражающие свет. Он оскалился, и я непроизвольно завопила.
«Мы имеем честь принадлежать к вампирам… вы поймете сами… это невозможно объяснить… мы пьем кровь…»
Он рванул воротник моего платья, и без усилий разорвал двойной шов горловины и подкладку, как будто это лист бумаги, а не плотное сукно. Холодные пальцы ласкающе прошлись по горлу, погладили ключицы. Меня передернуло всем телом.
Чудовищное новое знание взорвалось в голове подобно сверхновой и мой заходящийся в конвульсиях ужаса разум не выдержал. В тот момент, когда его клыки вонзились в мое горло я почувствовала, как мир накреняется и ухнула в блаженную тьму.