1
Стежки ложились не очень ровно, находили один на другой, нитки топорщились — Мавна несколько раз распускала вышивку и начинала заново, но так ей даже больше нравилось. Вышитые грибы получались объёмными и будто бы мохнатыми. Мавна погладила пальцем мягкую шляпку вышитого мухомора и украдкой улыбнулась.
Когда руки заняты делом, то для тяжёлых мыслей не остаётся места, думаешь только о том, куда положить новый стежок, как затянуть нитку, какой цвет подобрать и аккуратно ли получается. Мавна хорошо поняла это за прошедший год. И, кажется, у неё больше не осталось ни одной вещи, на которой она не вышила или не пришила что-то своими руками. Не говоря уже о полчищах вязаных носков и шапок, которые она то распускала, то вязала заново.
Мавна завязала узелок и встряхнула кардиган, придирчиво разглядывая. По бордовым рукавам теперь распускались букеты вышитых грибов: поганок и боровиков, опят и мухоморов. Купава наверняка снова посмеётся и скажет, что это выглядит странно, но Мавна осталась довольна. Накинула обновку поверх футболки, перелезла через кровать и покрутилась перед зеркалом.
Рукава были длинноваты и закрывали пальцы, но что сделать, в местном секонд-хенде выбирать размер не приходилось — либо бери и усовершенствуй на свой вкус, либо иди в торговый центр.
А торговый центр Мавна всеми силами избегала.
Волосы — каштановые с рыжим отливом — волнами падали на плечи и закрывали самые мелкие грибочки, которые Мавна вышивала с особой старательностью, поэтому она заколола низкий пучок, оставив несобранными пару прядей у лица. Потянувшись к столику, Мавна взяла помаду — тёмно-вишнёвую, которой никогда не решалась пользоваться, и духи — свои любимые, тоже вишнёвые. Открутив колпачок, лишь слегка, еле дотрагиваясь, подкрасила губы — чтобы сделать только чуть ярче и добавить блеска. Краситься в полную силу она никогда не хотела: думала, что яркие губы вместе с её пухлыми веснушчатыми щеками будут выглядеть неуместно и вульгарно. Зато духов брызнула от души, и комната наполнилась терпко-сладким ароматом.
Мавна сделала фото: такое, чтобы в кадр попал вышитый грибами рукав кардигана, её шея и губы. Немного смущаясь, отправила Варде. Телефон тренькнул в ответ так быстро, будто у Варде уже был открыт их диалог.
«Красавица!» — и стикер с лягушонком, целующим экран.
Мавна хихикнула, прижав пальцы ко рту. Набрала:
«Встретимся?»
Варде печатал пару минут. Но ответ оказался коротким:
«Сегодня работа, прости. Люблю тебя»
Мавна отправила сердечко и вздохнула. Что ж, не расстраиваться же. Вчера виделись, значит, завтра встретятся и она похвастается законченной вышивкой. Варде точно оценит, он любит всё, к чему приложены человеческие руки. Может, и ему стоит что-то вышить? На шапке, например. Или на свитере... Мавна решила, что обязательно предложит.
С размаху плюхнувшись обратно на кровать, Мавна снова взяла в руки телефон. Через окно в комнату заглядывал золотистый свет — впервые за неделю не лил дождь, и сидеть в такой день дома не хотелось. К тому же, у Мавны был выходной, в кофейне сегодня управлялся Илар. Мавне казалось, что, дай брату волю, и он вообще не вылезал бы оттуда — так прикипел к своему делу, что проводил бы за работой дни и ночи. Хотя ночами он чаще уходил по другим делам, прихватив с собой ножи и биту.
«Ты на учёбе?» — написала она Купаве.
«Еду домой. День дрянь. Вези пиццу», — быстро ответила подруга.
По лицу сама собой расползлась довольная улыбка. Нет, конечно, Мавна очень сочувствовала, что у Купавы не задался день, но как же приятно было предвкушать скорую встречу! Да ещё и пиццу сама предложила — нечасто Купаву уговоришь на вредности, максимум похрустит попкорном.
Мавна ещё раз взглянула в узкое напольное зеркало, старое настолько, что кое-где темнели потёртости. Потянулась пальцами к губам — стереть помаду или нет? Не глупо ли выглядит? Решила оставить как есть, Купава уж точно не станет смеяться, даже если она выглядит нелепо. Закинув на плечо сумку, Мавна вышла из комнаты.
Соседнюю от себя дверь она прошла, как всегда, с растущим неприятным ощущением в груди. Комнату Раско держали закрытой с того самого дня, как он пропал, и мама не разрешала никому туда заходить — только сама пару раз в месяц протирала пыль. Мавна изредка всё-таки заглядывала туда — украдкой, с затаённой глупой надеждой. Вдруг увидит Раско, как ни в чём не бывало сидящего за уроками? Вдруг услышит оттуда звук работающего телевизора? Но нет, конечно. Уже больше года из-за закрытой двери не доносилось ни единого шороха, и ночами она, бывало, тщетно прислушивалась, лёжа без сна, но только накручивала себя и не могла заснуть до самого утра.
В этот раз Мавна переборола желание заглянуть в комнату Раско. Прошла быстро, скрипнув половицей, и спустилась на первый этаж.
Дома никого не было. Илар работал в кофейне, отец тоже уехал в офис. Мама и без того уже больше года не вылезала из рабочих дел, и Мавне казалось, что в их семье теперь никто не хотел бывать дома, и только она сама по привычке тянулась домой, к родным стенам и теплу, от которого уже почти ничего не осталось. В груди защемило от тоски, когда она проходила сквозь пустую гостиную, такую тихую, будто давно была заброшена. Дом-призрак вместо некогда уютного, шумного и тёплого жилища. Диваны и кресла теперь казались холодными, лампы и гирлянды не согревали своим светом, и от тишины закладывало уши, каждый шаг отдавался гулко, будто ступаешь по нежилому помещению.
Мавна вышла во двор. Солнце тут же обняло её теплом, в лицо подул звонкий осенний ветер, и на душе стало легче. Она немного постояла, глядя, как раскидистый дуб качает пожелтевшими листьями, как ветер шевелит длинные стебли золотистых цветов. Отдышалась и проверив телефон в кармане, сунула в уши наушники и вывезла из сарая свой старенький велосипед.
Семья Мавны жила в пригороде, среди старых деревенских домиков, и за парой полупустых улиц начинались болота, перемежающиеся перелесками. Здесь совсем не пахло городом — только свежестью, листвой и туманами, которые с наступлением осени стелились гуще и плотнее. Зато к Купаве нужно было ехать в город, и в пути Мавна провела больше часа. Впрочем, ехала она небыстро: никогда не умела ловко крутить педали, быстро уставала и пыхтела, когда дорога вела в горку.
Купив на полпути две пиццы, Мавна наконец добралась до красивой белой новостройки в шестнадцать этажей. Велосипед она оставила на парковке, закрепив противоугонный замок.
Ей нравилось приезжать в основную часть города: тут шумели машины, мигали вывесками магазины и звенели тарелками кафе. Но всё-таки на родной окраине жилось куда уютнее. Если бы не те странные твари на болотах, было бы вообще прекрасно...
«Поднимаюсь», — написала Мавна и, отвязав от багажника коробки с пиццей, набрала код на панели домофона.
Родители купили Купаве квартиру в новенькой многоэтажке за поступление в вуз, но Мавна совсем не завидовала. Ей очень нравилась белоснежная студия с панорамными окнами, но становилось тоскливо, когда она понимала, что подруга живёт тут совсем одна, и вечерами даже не с кем поговорить — звонки по видеосвязи не в счёт. Купава только пожимала плечами и отвечала, что ей всё нравится. И иногда звала Мавну жить к себе, но она не соглашалась оставлять своих, только изредка приезжала с ночёвкой.
Дверь уже была приоткрыта, и едва Мавна постучалась, как изнутри прозвучал голос Купавы:
— Заходи-заходи!
Мавна шагнула за порог, закрывая за собой дверь. Квартира, как и всегда, встретила её ароматом живых лилий.
— Моя же ты дорогая, даже две! — воскликнула Купава, и Мавна не сразу поняла, что это про пиццу. На неё налетел вихрь: подруга сгребла её в охапку и прижала к себе, обдавая ароматом ванильно-ландышевых духов. —Разувайся, проходи.
Купава сунула Мавне в руку бокал с белым вином и потянула за собой в спальню.
— От кого цветы? — поинтересовалась Мавна.
— А, — Купава махнула рукой и закатила глаза. — Ерунда. За обедом в кафе пристал какой-то.
Они уселись на кровать — огромную, застеленную мягчайшим пледом молочного цвета и заваленную подушками. Мавна охнула, провалившись в перину и, как частенько бывало в гостях у Купавы, ощутила себя глиняной кружкой среди хрустальных бокалов — ну, или плюшкой в окружении меренговых рулетов. Бордовый кардиган с яркой вышивкой неуместно выделялся на светлом, тогда как сама Купава была одета в белоснежный шёлковый домашний костюм.
— Прелестные грибочки, — заметила Купава, открывая коробку с пиццей. Мавне понадобилась минута, чтобы сообразить, что комплимент относился не к начинке, а к вышивке на кардигане.
— О. — Она смущённо оглядела свои рукава. — Спасибо. Долго с ними возилась.
— Да я уж помню, ты писала. — Купава отделила кусок, и сырные нити потянулись за треугольником теста. — Кардиган из секонда?
— Ну да...
Мавна тоже взяла кусок пиццы, но не спешила есть, поглядывала на Купаву. Та прикрыла глаза от наслаждения.
— М-м-м... ну а... — прикрыв рот, Купава проглотила кусок и повернула лицо к Мавне, — там в торговом центре осенние коллекции появились. Много симпатичного. Я тебе там присмотрела брюки и куртку, может, сходим?
Мавна отложила пиццу. Есть расхотелось.
— Ты же знаешь. Нет, не сходим.
Купава примирительно потёрлась щекой о плечо Мавны и промурлыкала:
— Прости-прости. Я знаю. Просто подумала, ну вдруг появится желание. Извини пожалуйста, моя хорошая.
Мавна оттаяла. Конечно, она понимала, что Купава предлагает это не со зла — прощупывает почву и проверяет, не стало ли Мавне лучше. Но нет. Торговые центры она теперь долго будет обходить стороной. Если не всю жизнь.
Мавна погладила Купаву по чёрным волосам и чмокнула в висок. В кармане джинсов тренькнул телефон. Взглянув на экран, Мавна фыркнула и убрала его обратно.
— Ты не ответишь? Кто там?
Мавна вздохнула, всё-таки берясь за свой кусок пиццы.
— Илар. — И призналась: — Я на него обиделась.
Купава округлила синие глаза.
— На Илара? Да ла-адно! За что?
Она перекатилась на живот, устроив коробку с пиццей перед собой, и включила сериал по телевизору, убрав звук на минимум. Подперев голову руками, Купава внимательно уставилась на Мавну.
Мавна замялась. Повод для обиды был, но вслух прозвучал бы смешно. Особенно неловко было рассказывать это Купаве — такой восхитительной красавице, что смотреть на неё было больно, как на солнце. К щекам прилила кровь. Опустив глаза, Мавна поковыряла протёртость на джинсах и со вздохом призналась:
— Он придумал название для кофейни. Вывеску даже заказал. Ты бы посмотрела... Там написано «Булка». И спиралька нарисована, ну, как булка-улитка. А когда я пришла, этот дурак заржал и сказал, что назвал кофейню в мою честь.
Мавна замолчала и с горящим лицом повернулась к Купаве: засмеётся или нет? Они дружили много лет, ещё с начальной школы, но с каждым годом разница между ними становилась всё более очевидной. Рядом с Купавой Мавна чувствовала себя неуклюжей и некрасивой, полной и вялой, ничего не добившейся в жизни. Купава никогда не давала поводов для таких мыслей, но Мавна всё равно невольно сравнивала их, и сравнение никогда не было в её пользу.
Но Купава не смеялась. Сдвинула брови и фыркнула.
— Ну и идиот! Парни вообще такие дурни, знаешь ли. Не отвечай, пока не извинится.
Мавна облегчённо улыбнулась.
— Ты согласна, да? Это уже слишком. Но как же твоё решение отказаться от оценочных суждений?
Купава поморщила красивый нос.
— Это не оценочное суждение, а факт. Илар придурок, хочешь, я ему это скажу в лицо?
Хихикнув, Мавна толкнула подругу в плечо.
— А то я не знаю, что ты просто ищешь повод лишний раз встретиться с этим придурком.
Купава закатила глаза.
— Ничего я не ищу. Если захочу, в любой момент приду к вам. Да и вообще... я люблю умных парней. Только где бы их ещё найти?
— Это точно.
Мавна покивала со знанием дела и, расслабившись от поддержки подруги, тоже с ногами залезла на кровать и устроилась на боку, подтянув колени к груди. Нащупала пульт и сделала звук погромче.
Некоторое время они молча смотрели в экран и жевали тёплую пиццу, лёжа бок о бок, изредка делая по маленькому глотку вина. Пахло благовониями и живыми цветами, духами, пиццей и свежестью — так приятно, что Мавна окончательно перестала переживать и зарылась в плед, улыбаясь от удовольствия. Жалко, что не получится допоздна засидеться с Купавой — она обожала, когда они всю ночь смотрели дурацкие шоу и громко комментировали их, смеясь и бросаясь чипсами в экран. Но в этот раз придётся уйти, Илар ведь звал её в кофейню, чтобы обсудить новое меню, и Мавна, несмотря на все свои обиды, не могла бы бросить брата в их общем деле.
— Что у тебя были за трудности? — спросила она.
Купава только отмахнулась.
— Ерунда. Не будем концентрироваться на негативе. Когда ты пришла, я уже обо всём забыла. Скажи лучше, как там твой лягушачий принц?
Мавна прыснула со смеху.
— Кто-кто?
— Ну, Варде твой.
— Почему лягушачий принц?
Купава повела плечом.
— А как ещё называть парня с татуировкой лягушки на предплечье? Ты сегодня поедешь к нему?
Купава спрашивала с искренним интересом. Как только Мавна заявила полгода назад, что начала встречаться с парнем, с которым познакомилась в интернете, Купава отреагировала так живо, будто сама завела с ним отношения. А однажды даже вызывала его на серьёзный разговор — Мавна тогда не на шутку испугалась, что Варде либо испугается и сбежит, либо поймёт, что красавица Купава намного лучше нелепой Мавны. Но всё обошлось, и Купава даже осталась довольна, Варде показался ей милым и приятным. Иногда такая опека раздражала и пугала, но чаще Мавна была тронута заботой.
— Нет. — Мавна мотнула головой. — Он сегодня работает.
Купава отправила в рот корочку пиццы и фыркнула.
— Рабо-отает. Кем? Что на этот раз? Репортажная съёмка? Моделинг? Раздача листовок? Пленэр перед школьниками?
— Ты обычно была хорошо к нему расположена, — укорила её Мавна, переворачиваясь на спину.
— Я сказала, что он приятный малый. Но, подруга, мне не нравится, что какой-то он ветреный. А ты подумала, что дальше? Что он будет приносить в семью? Детей прокормит только твоя кофейня?
Мавна закрыла лицо ладонями, смущённо рассмеявшись.
— Купа-ава! Ну что ты говоришь? Какие дети? Ему всего двадцать два, я на год младше. Варде творческий парень, он найдёт себя и встанет на ноги. Не будь к нему такой строгой.
— Я смотрю в будущее, — весомо парировала Купава. — Мне важно, чтобы моя подруга была счастливой и спокойной. Весёлой и уверенной в завтрашнем дне.
Купава потянулась и шутливо ущипнула Мавну за руку. Мавна взвизгнула, вырываясь. Они завозились, щекоча и тиская друг друга. Плед и коробки от пиццы полетели на пол.
Успокоившись и отдышавшись, они устроились в обнимку, привалились к спинке кровати и молча посмотрели несколько серий сериала подряд, иногда прерываясь, чтобы принести что-нибудь из еды или напитков.
Наконец Мавна со вздохом взяла телефон и открыла сообщение от Илара, на которое так и не ответила.
— Я пойду. Не могу этого дурака бросить. Иначе он введёт в осеннее меню латте «Моя сестра — булка» или пирожное «Щёки Мавны». надо попридержать его безумную фантазию. Да и серьёзно дела обсудить.
— Только не прощай слишком быстро, — посоветовала Купава. — Пусть искренне извинится и возьмёт свои слова обратно. И вовсе ты не булка. Роскошная девочка в уникальном кардигане. А тех, кто тебя обидит, сразу отправляй на разборки ко мне.
Купава угрожающе поднесла кулак к лицу, изображая удар в челюсть. Мавна посмеялась, качая головой.
— Я понимаю, что ты всеми силами хотела бы отправить Илара к себе, но лучше просто напиши ему, хорошо?
Она подхватила сумку со стула и побежала к выходу, а в спину ей полетела подушка от Купавы.
***
За несколько часов погода успела испортиться, и небо затянуло дырявое покрывало серых туч. Ветер бросал охапки листьев на асфальт, а кое-где даже уже зажгли фонари, хотя, на вкус Мавны, было ещё недостаточно темно.
Она катила на велосипеде по влажной от накрапывающего дождя дороге и рассматривала городские кафе, подмечая полезные детали. В одном ей понравилась неоновая вывеска с изображением кофейного стаканчика, в другом — подвесные кашпо с папоротниками, в третьем — удобные картинки с ценами прямо на окнах.
Проезжая мимо одного кафе она раздражённо фыркнула: на штендере мелом были написаны глупейшие слова — «Нет такой проблемы, которую не решит чашка кофе и десерт».
Что ж, видимо, у того, кто это написал, никто не случалось настоящих проблем. Мавна точно знала: хоть залейся долбаным кофе, дыра в груди не станет меньше. Даже если у тебя будет собственная кофейня, боль от потери никуда не уйдёт.
Она мотнула головой. Ну вот, не успела проехать и половину пути, как мысли снова затянуло чернотой. Записать бы успокаивающий голос Купавы и слушать его вместо музыки — тогда бы точно глупые вывески не смогли бы вывести её из равновесия.
Дорога вильнула, уходя вниз под небольшим углом. Задумавшись, Мавна не сразу заметила поворот. Крутанула руль, и колесо заскользило по влажному асфальту. Мавна зашипела, вытянула ногу, чтобы затормозить, но было поздно: велосипед полетел в сторону, а саму её отбросило и ударило о что-то твёрдое. На миг небо и земля поменялись местами, на руку плеснулся откуда-то вдруг взявшийся кипяток, а коленки больно саданулись об асфальт.
Она не успела ничего понять, как вдруг кто-то сжал её плечо и рывком поднял на ноги. Вскрикнув от неожиданности, она увидела перед собой незнакомого мужчину в чёрной куртке.
— Упырица? — прошипел мужчина.
— Да ты больной! Пусти!
Мавна дёрнулась, но хватка была слишком сильной. Ей стало страшно.
Она надеялась, что парень сейчас скажет, что пошутил, и предложит помощь бедной девушке, упавшей с велосипеда, но, судя по озлобленному лицу, ему было совсем не до шуток.
— Отвечай!
Мавна возмущённо ударила его ногой в колено.
— Отпусти меня!
Она подняла глаза, с негодованием разглядывая своё препятствие. Парень был намного выше её, с чёрными волосами — довольно длинными, но на висках подстриженными короче. Тёмные брови почти сошлись на переносице, чёрные глаза сверкали настоящей яростью, от которой по спине пробежали мурашки. На чёрной с белым принтом футболке прилипла лапша, а рядом валялся перевёрнутый пластиковый лоток, от которого шёл пар. Так вот откуда был кипяток: кажется, Мавна своим столкновением лишила незнакомца обеда, но это же не повод хватать и трясти её, ещё и говорить какую-то чушь. Присмотревшись, Мавна увидела татуировки на шее и руках парня. Догадка пришла сама собой.
— Ты пьяный? Или обкуренный? Пусти, или я позову полицию! Тебя быстро загребут, идиот!
Кажется, угроза подействовала, и через секунду пальцы ослабили хватку, но всё-таки крепко держали за рукав. Наклонившись, парень принюхался и сморщил нос.
— Если ты не упырица, то чем от тебя несёт?
— Духами, — буркнула Мавна. — Отвалишь ты от меня в конце концов? Что тебе нужно? Я заплачу за твой обед. Сколько там? Удельцев пятьдесят, не больше.
Она презрительно откинула мыском лоток с лапшой и мимолётом удивилась: где он взял кипяток на улице? Неужели ходил по кафе и просил налить? Принюхавшись в свою очередь, она не различила запаха алкоголя, только сигарет, мяты и чего-то сладкого.
— Ладно. — Парень наконец-то отцепился от неё и провёл ладонью по волосам, зачёсывая назад. — Раз ты не упырица, то извини. Нервы сдают.
Его лицо немного смягчилось. Мавна отскочила и спешно подняла свой велосипед. Колено болело, на джинсах красовалась дырка с рваными краями. Эх, вторые такие же удобные она уже не найдёт...
Сердце колотилось от пережитого испуга. Она обернулась на этого ненормального и презрительно сморщилась. Наверное, его можно было бы показывать детям и подросткам, чтобы они знали, с кем нельзя связываться ни в коем случае: Мавна не удивилась бы, предложи он купить запрещённые вещества прямо из своего кармана. Татуировки, чёрная одежда, широкий шрам на левой брови, серьга в ухе, хмурое вытянутое лицо с крупным носом, недовольно искривлённые губы и — она сразу и не заметила — мотоцикл за спиной.
Но что-то заставило её подождать с бегством.
Пригладив растрепавшиеся волосы и поправив кардиган, Мавна развернула велосипед в сторону незнакомца.
— Слушай, я не хотела, правда. И я не упырица. Но... Мой брат тоже часто говорит про каких-то упырей. Кого ты имел в виду?
Она решила начать издалека. Если этот странный человек знает о тварях, которых Илар с ребятами бьют по ночам на болотах, то сможет рассказать что-то новое. А если это какой-то код или просто бред наркомана, то что ж, она просто поедет дальше и забудет своё позорное падение на незнакомца с лапшой.
Парень сверкнул сузившимися глазами и сложил руки на груди.
— Я имел в виду упырей. Ты плохо слышишь?
— Хамить будешь своим подружкам, — огрызнулась Мавна. — Я отлично слышу, а ты даже по сторонам не смотришь, встал посреди дороги. Кто угодно бы в тебя влетел, и я — ещё самый безобидный вариант.
— Кто бы говорил! Я стоял на обочине! — Парень ощетинился. — А вот ты совсем не смотришь, куда летишь!
Мавна закипала от злости. Разговор не клеился. Ну и ладно, пора к Илару. Да только это самое слово никак не давало покоя.
— Слушай, ты мне ужасно не нравишься, — начала она, но парень её перебил, буркнув:
— Взаимно.
Мавна рыкнула от злости, удивляясь сама себе. Она давно не злилась по-настоящему, но этот татуированный идиот сумел вывести её из себя буквально за пару минут.
— Ты мне ужасно не нравишься, но я думаю, тебе есть о чём поговорить с моим братом. Он давно ходит бить этих твоих упырей. И если вы поделитесь друг с другом информацией, это будет лучше, чем стоять тут и рычать на девчонку, которая ушиблась, испугалась и ошпарилась.
Чёрные брови снова сошлись вместе, челюсти сжались, резко очертив высокие скулы. Мавна села на велосипед и положила одну ногу на педаль, готова тут же уехать, если ответ ей не понравится. Она выжидающе уставилась на парня, тоже сделав самое хмурое лицо, на какое только была способна. Мавна старалась не думать, что всё равно выглядит в лучшем случае как озлобленный хомячок — с её-то пухлыми веснушчатыми щеками и чуть курносым носом.
Парень молча достал из кармана смартфон и навёл в сторону Мавны. Она уже испугалась, подумав, что он зачем-то хочет её сфотографировать, но нет.
— Живая, — буркнул он, внимательно склоняясь над экраном, чуть не уткнувшись в него носом.
— Вот это открытие, умник.
— Ладно. Далеко тут?
— В пригороде.
Парень кивнул и надел мотоциклетный шлем с нарисованным черепом какого-то рогатого животного — то ли козла, то ли барана. Мавна фыркнула. Интересно, а носки у него тоже чёрные и с черепами? Ну что за карикатурный тип.
— Веди.
Он завёл мотор, и улица наполнилась шумом. Мавна быстро взглянула на небо, набрякшее ещё сильнее, и понадеялась, что в пути их не застанет дождь. От падения переднее колесо велосипеда немного искривилось, и ехала она с трудом — и без того никогда не крутила педали быстро, а теперь и вовсе еле плелась. Треск мотора позади сильно нервировал.
«Говорила же мама, не связываться с незнакомцами. Особенно с такими мутными. Дура, дура...»
Она кляла себя на чём свет стоит, но в сознании билась слабая надежда.
Что, если он не наркоман и не выпивоха, а правда знает что-то об упырях?
Что, если он поможет Илару?
Что, если он знает что-то, что поможет всем им?
Они проехали квартал, когда терпение незнакомца закончилось. Он снял шлем и крикнул:
— Мы всю дорогу так плестись будем?
— Ты сломал мне велосипед, — шикнула Мавна. — Быстрее не могу.
Со стоном парень заглушил мотор, спрыгнул с сиденья и пошёл пешком, покатив мотоцикл рядом с собой.
— Мне некомфортно, когда ты тащишься сзади, — сказала Мавна, обернувшись. — Можешь выйти вперёд?
— А дорогу я в твоих мыслях прочитаю?
— Да можешь ты нормально разговаривать или нет?
— А сама-то?
Мавна с удовольствием ударила бы его в челюсть — так, как шуточно показывала Купава. Но плечо ещё ныло от крепкой хватки, да и страшно было драться. Вряд ли она сильно ударит, зато он точно сможет её опрокинуть на землю, если даст сдачи.
— Я могу нормально разговаривать, — процедила она сквозь зубы, несколько раз глубоко вдохнув для успокоения. — Меня зовут Мавна. А ты?..
Поколебавшись секунд десять, парень буркнул:
— Смородник.
Мавна задумалась.
— А человеческое имя у тебя есть?
— А у тебя?
— Да чем тебе моё имя не нравится?! — ахнула она возмущённо.
— А тебе моё?
Мавна в сердцах ударила кулаком по рулю, и тут же пожалела: рука заболела. Мавна зашипела, на глазах выступили слёзы от боли и злости.
— Заткнись пожалуйста и молчи всю дорогу, пока я тебя не убила.
Она услышала хриплый смешок у себя за спиной. Смородник выкатил мотоцикл так, чтобы быть не сзади, а вровень с ней. Так и правда было спокойнее, но Мавна всё равно выбирала путь по самым многолюдным улицам и высматривала полицейских на всякий случай. Пугало только, что у них в пригороде улицы неизбежно станут узкими и пустынными. Надо бы позвонить Илару, чтоб встретил...
К счастью, уже скоро показалась знакомая улица, и впереди, под склонившимися ветвями клёнов, замигали жёлтые огоньки витрины. Мавна прибавила скорость, так радуясь прибытию, что даже почти не ощутила укола обиды, вновь увидев огромные светящиеся буквы «БУЛКА» над входом.
Не доезжая до кофейни, Мавна остановилась. Радость вдруг сменилась противным холодком, пробежавшим по спине. Кажется, всё-таки не стоило вести сюда этого подозрительного типа. Что, если он связан с какой-то преступной группировкой? А она ведёт его прямо в кафе, которое стало для их семьи последним уголком тепла. Вдруг назавтра «Булку» ограбят? Разобьют окна, на которые Илар потратил кучу денег? Вынесут кассу и кофемашины? Что, если тут теперь будут собираться бандиты и требовать бесплатное обслуживание?
Она покосилась на Смородника. Он выглядел недовольным — хотя Мавна уже сомневалась, что он вообще способен улыбаться или хотя бы выглядеть не так, будто вот-вот откусит кому-нибудь голову. На его футболке до сих пор виднелось несколько прилипших кусочков лапши, и мимолётом Мавна подумала, что его, наверное, сильнее обожгло кипятком, чем её саму. Она мотнула головой.
— Послушай. Обещай, что никому не расскажешь про это место. Просто поговоришь с моим братом и забудешь про нас. Хорошо?
Мавна хотела добавить, что её брат — высоченный широкоплечий детина с накаченными руками и сильным ударом, но решила, что Смородник и сам всё поймёт, когда увидит Илара. И оценит свои риски.
Смородник, чуть прищурившись, вгляделся в здание кофейни и неожиданно серьёзно кивнул. Мавна даже удивилась, как легко он согласился.
— Идёт. Мне нет до вас никакого дела. Не обольщайся.
Мавна пропустила колкость мимо ушей. Что поделать, раз человек такой: что ни скажет, так непременно с ядом в голосе. Ну, ей с ним осталось видеться каких-то полчаса, потом она просто пожалуется Купаве и Варде и забудет эту неприятную встречу. Скорее бы.
— Мотоцикл тут оставь. — Мавна кивнула на маленькую велосипедную парковку у стены кофейни, куда сама пристроила свой скрипящий велосипед.
— Нет уж, потащу с собой в помещение, — буркнул Смородник, опуская подножку.
Мавна выдохнула, стараясь не сорваться. Осталось потерпеть совсем немного, сейчас она сдаст этого невыносимого типа Илару и наконец-то расслабится, заварит себе чай и обработает разбитую коленку.
В кофейне было тихо, только несколько посетителей занимали пару столиков. Уже от двери Мавну окутали тёплые ароматы кофе, выпечки с корицей и пряностей. Она поискала глазами Илара и увидела, что он сидит за столиком в углу, поставив лампу и окружив себя бумагами и блокнотами. Щёку он подпёр кулаком и несмотря на свои размеры выглядел растерянным взъерошенным мальчишкой. В груди тепло ёкнуло, и Мавна наконец-то почувствовала себя в безопасности, даже несмотря на тяжёлую поступь Смородника позади себя.
— Илар! — позвала она и подняла руку, привлекая его внимание.
Оторвавшись от бумаг, Илар поднял взгляд и расплылся в улыбке.
— О, бул...
Мавна показала кулак, но лицо Илара уже переменилось, когда он увидел Смородника. Поднявшись с места, Илар подошёл ближе, расправляя на ходу плечи.
— Мавна, всё в порядке? — спросил он напряжённо.
Мавна переступила с ноги на ногу, поправляя сползающие рукава кардигана.
— Илар, это Смородник. Он хочет с тобой поговорить. Об упырях.
Лицо Илара вытянулось. Он настороженно разглядывал Смородника, а тот, прошагав к соседнему столу, тяжело рухнул на стул и вытянул длинные ноги.
— Если он за тобой увязался, просто скажи, и я его мигом выкину, — шепнул Илар, склоняясь к уху Мавны.
Она замотала головой.
— Нет-нет. Я сама подумала, что тебе может быть интересно. Он очень странный, но кто знает, может неспроста упомянул упырей? Поговорите и всё. Если что — вызову полицию.
Илар шумно выдохнул, взъерошивая светлые вихры. Мавна смотрела на него снизу вверх — за всю жизнь она уже устала удивляться, насколько же они с братом были непохожи. Она — низкая и не худая, с рыжевато-каштановыми волосами, карими глазами и веснушками. Илар — всего на год старше, но высоченный, под два метра, мускулистый, светловолосый, с серыми глазами и правильным красивым лицом, хоть на календарь снимай. И Раско был таким же, уже в его семь лет можно было сказать, что вырастет во второго Илара.
— Ладно. Поговорю. А тебе лучше это не слушать, сходи на кухню, отдохни.
Он заметил порванные джинсы и погладил Мавну по плечу.
— Ушиблась?
— Да нет. Нормально. — Мавна закусила губу, поглядывая на Смородника. Он стянул свою кожаную куртку, и стало видно, что все руки от плеч до пальцев покрыты вязью рисунков, сливающихся в сплошное неразборчивое пятно. — Ладно, не буду мешать. Уже ухожу.
Она хотела чмокнуть Илара в щёку, но вспомнила про свою обиду и, в последний раз обернувшись, чтобы убедиться, что парни не станут драться прямо в кофейне, шмыгнула за дверь, ведущую в кухню.
Мавна была рада, что Илар не позволил ей слушать разговор. От одного слова её бросало в дрожь — упыри. Ну где их городок и где упыри? Разве бывают в Союзных Уделах такие твари? Это что-то из сказок и страшных снов, из старых фильмов и потёртых библиотечных книг. Упырей не бывает в мире. Не существует. Это выдумка фантастов — или просто дремучих людей, которые раньше боялись собственной тени.
Но вот уже несколько месяцев как кто-то бегал ночами по болотам и выл. Выл так, что кровь стыла в жилах, и Мавна даже летом плотно закрывала своё старое окошко, через которое всё равно проходили звуки. И бегали тени, на четырёх лапах, как голенастые собаки с горбатыми спинами.
А потом на улицах, близких к болотам, и в перелесках стали находить мертвецов.
Нечасто, но всё же этого хватило, чтобы переполошить весь городок. Соцсети и местная газета буквально взорвались, самые умные стали записывать ролики про то, как защищаться в случае встречи с тварями.
А Илар и другие парни просто начали собираться вечерами и выходить на «охоту».
Мавна боялась спрашивать. Боялась слышать подробности и даже представлять себе, что там происходит. Ей хватало того, что Илар возвращался под утро — уставший и задумчивый, с брызгами тёмной крови на одежде. Недавно купленная деревянная бита быстро стала бурой от не оттирающихся пятен, а кроссовки он менял чаще, чем когда-либо.
И никто не говорил о том, что по болотам просто бегают бродячие собаки. После первой же вылазки всем стало ясно, что это какие-то неведомые твари, не знающие ни страха, ни усталости. Пригородские парни будто разом повзрослели и посерьёзнели, и сам Илар стал ещё более хмурым и дёрганым, чем был в последнее время, с тех пор, как пропал Раско.
Мавна понимала, что они с братом, скорее всего, думают об одном и том же. О том, что в пропаже Раско виноваты не люди. Но вслух так и не решались это обсудить — уж слишком странно было признаваться самим себе.
Поёжившись, Мавна мотнула головой, будто хотела стрясти бегающие по коже мурашки. Она потёрла глаза и оглядела кухню.
На столах теснились подносы с уже выпеченными булками и пирогами, ёмкости с поднимающимся тестом и противни с заготовками. Мавна проверила печи — не осталось ли чего-то, что нужно вынуть? Отправила выпекаться пару подносов булок с корицей и села на стул.
Закатав штанину, осмотрела коленку. Капнула антисептиком, закрепила полоску пластыря. Вроде бы разбила несильно, но синяк наливался большой, заходя на бедро. Зато на руке ожога не осталось, только немного покраснела кожа. Уже хорошо.
Обычно в кофейне помогала Айна, их единственная наёмная работница, а Мавна и Илар выходили по сменам. Но сегодня Айна отпросилась пораньше, и Илар остался к вечеру один. Вот не обзывался бы, и Мавна бы пришла ему помогать. Но Илар и не просил. Как только отец помог ему и дал денег на своё дело, брат всецело посвятил себя кофейне и уже два года почти не вылезал из неё — разве что тренировался в дворовой «коробке» и по ночам уходил бить неведомых тварей. Мавна думала, что если бы не кофейня, Илар вовсе замкнулся бы после пропажи Раско, а «Булка» помогала ему отвлекаться.
Телефон в кармане пикнул. Мавна посмотрела на экран. Писал Варде, спрашивал, как она. Мавна решила не рассказывать о том, что упала с велосипеда, и просто отправила стикер. Для переписки не было ни сил, ни настроения.
Хотелось приоткрыть дверь и хоть вполуха послушать, что происходит в зале. Подрались или разговаривают? А вдруг что-то страшное обсуждают? Или решили каждый друг про друга, что собеседник — идиот?
Суетливо осмотревшись, Мавна поставила чайник. Приготовила два заварника, в один насыпав зелёный чай с кусочками яблока, в другой — чёрный с мятой. Похлопала себя по щекам, горячим от волнения. Взяла поднос с чаем и кружками и вышла в зал.
— Ну как вы тут, мальчики? — тихо спросила она, приближаясь к столу.
Илар сидел на стуле верхом, развернув его спинкой вперёд. Смородник склонился, уперев локти в стол. Судя по лицам, дружбы между ними не случилось, но и на начинающуюся драку тоже не было похоже. Уже неплохо.
Мавна поставила поднос и разлила чай по кружкам, немного накапав на стол. Протёрла капли салфеткой, украдкой поглядывая то на Илара, то на Смородника.
— Всё хорошо, — буркнул Илар. — Мы почти закончили. — Он глотнул чаю. — Спасибо.
Смородник, метнув жадный взгляд в сторону витрины с выпечкой, влил в себя кружку дымящегося чая, выпив всё одним долгим глотком. Мавна болезненно поморщилась: вот же безбашенный, так и горло обжечь можно. Но тот даже не шикнул и снова наполнил опустевшую кружку.
— Я с тобой свяжусь, — бросил он Илару.
Не поблагодарив и не попрощавшись, Смородник встал, набросил куртку, подхватил рюкзак с пустого стула и широким шагом пошёл к выходу, тяжело ступая в массивных ботинках.
— Так а номер взять не хочешь? — окликнул его Илар.
Смородник хмуро обернулся.
— У тебя на вывеске куча контактов. Разберусь.
Илар пожал плечами.
— Как хочешь.
Мавну осенило. Она подскочила и побежала обратно на кухню — так быстро, как только могла. Чуть не обжёгшись, вытащила из печи противень со свежей партией коричных булок, сунула палец в рот, схватила бумажный пакет и щипцами кинула туда пару дымящихся булок. Завернув пакет, она бросилась обратно.
Рёва мотора не было слышно. Пробежав мимо ничего не понимающего Илара, она выскочила наружу.
Моросил дождь, и ветер задул ещё сильнее, срывая с клёнов огромные оранжевые листья. Огни кофейни дробились на мокрой поверхности асфальта, и пахло ещё почти по-летнему, но всё же иногда ощущалось дыхание скорых первых холодов.
Смородник стоял, привалившись к своему мотоциклу. Мавну он не заметил, достал из кармана пачку сигарет и, вынув одну, зажёг без всяких спичек — просто слегка щипнув кончик пальцами.
— Ого, — выдохнула Мавна, когда на сигарете загорелся крохотный огонёк. — Это что, чудо какое-то?
— Типа того, — процедил Смородник сквозь зубы и выпустил дым из носа. — Чего тебе?
Мавна, смутившись и ощущая себя полной дурочкой, протянула ему пакет с горячими булками.
— Вот. Из-за меня ты не смог пообедать. И смотрел на витрину с выпечкой. Держи. В знак примирения.
Нахмурившись, Смородник с подозрением заглянул в пакет.
— Что это?
— Булки. С корицей. Ты не любишь?
Он убрал пакет в рюкзак и задумчиво посмотрел на Мавну.
— Люблю. — И добавил скованно: — Спасибо.
Мавна хмыкнула.
— Сразу два хороших слова от тебя. Продолжай в том же духе.
— А это я уже сам решу, в каком духе мне продолжать.
Он быстро докурил, выкинул сигарету в урну, надел шлем с козлиным черепом и завёл мотор. Мавна стояла на ступенях у входа, глядя, как мотоцикл разворачивается, чтобы скрыться за поворотом. Махнуть рукой она так и не решилась — посчитала, что ни к чему. Ветер бросил ей в лицо дождевые брызги, и она поспешила вернуться в кафе, к Илару.