Сборник °×Гарри Поттер×°

Переводчик:Гоуди

Оригинал:Показать

Бета:Miyavi_Takihara

Фандом:Гарри Поттер

Персонажи:Лорд Волдеморт (Том Риддл)/Гарри Поттер

Рейтинг:NC-17

Жанр:Романтика

Размер:Макси | 118 страниц

Статус:Закончен

События:Дамбигад, Измененное пророчество, Шестой курс, Воскрешение мертвых

Предупреждения:ООС, Слэш

Письмо Темному Лорду

Дождь тихо стучал в окно. Маленькие серебряные капельки бросались на стекло, превращаясь в полупрозрачные полосы воды. Гарри протянул руку и провел по дождливым спиралькам с внутренней стороны окна. Пальцы оставили на стекле грязные разводы, отчего внешний мир стал размытым и нечетким. Мальчик вздохнул, отведя взгляд от дождя, и в последний раз перечитал написанное им письмо:

"Для Темного Лорда.

Я устал с вами бороться. И больше не могу этого делать. Я пишу, чтобы сообщить вам о своей безоговорочной капитуляции. Завтра, в полдень, буду на Тисовой улице в Литтл-Уингинге, за пределами магической защиты, которая окружает дом моих тети и дяди. Пожалуйста, убейте меня быстро и милосердно.

Искренне Ваш, Гарри Поттер."

Гарри с трудом сглотнул подступивший к горлу комок и взглянул на снежно-белую сову, сидящую на подоконнике. Он погладил мягкие белые перья, а затем свернул письмо и дрожащими руками привязал его к птичьей лапке:

— Пожалуйста... Пожалуйста, доставь письмо Волан-де-Морту, Хедвиг.

Сова неохотно пошевелилась и легонько ткнулась Гарри в висок, отчего ее клюв побагровел. Гарри вытер рукавом каплю крови с птичьего носа.

— Ох. Прости за это. В последнее время дядя Вернон еще ужасней, чем обычно... Пожалуйста, Хедвиг, — Гарри снова погладил ее перья. — А теперь, лети. Больше я никогда ни о чем тебя не попрошу. Я... Я просто больше не выдержу. Не после того, что случилось с Сириусом...

Он открыл окно и слегка подтолкнул птицу, не желающую мокнуть под дождем. Гарри застыл на мгновение, молча наблюдая за тем, как та исчезает в туманной дали, а затем сел на кровать и принялся ждать.

* * *

Тисовая улица безмолвствовала. Дождь превратился в легкую изморось, а ряды аккуратных домов окутали клубы тумана, которые казались чем-то потусторонним и совершенно непохожим на обычной воздух пригорода. Сладкий аромат лаванды и мальвы смешался с запахом мокрой земли и дождя. Глубокая тишина на пустынной улице, обилие бледно-фиолетовой глицинии, каскадом свисающей над изгородью и легкие завитки тумана придали знакомому переулку завораживающий вид. До полудня оставалось пять минут, а Темного Лорда нигде не было видно. Гарри мельком посмотрел по сторонам, но заметил только маггла, который сидел на скамейке и читал газету. Серо-белый кот неторопливо прогуливался по тротуару. И больше никого.

Он ждал. Секунды тянулись бесконечно. Пять минут после полудня. Почему нет Волан-де-Морта? Взгляд Гарри неуверенно переметнулся на человека, сидящего на лавочке. Тот был одет в серый костюм и выглядел совершенно обычно. У него были темные волосы и приятное, совершенно не отталкивающее лицо. Человек оторвался от газеты и слегка улыбнулся ему. Гарри медленно подошел к скамейке и сел рядом с незнакомцем. Несколько минут они сидели в тишине. Гарри заметил, что газета была совершенно сухая, несмотря на то, что мужчина какое-то время просидел с ней под дождем. Он посмотрел на незнакомца и шепнул:

— Это ведь вы?

Человек аккуратно сложил газету и, положив ее на скамейку рядом с собой, тихо ответил:

— Да, Гарри, это я.

Гарри кивнул. Как ни странно, его сердце оставалось совершенно спокойным.

— Я готов.

— Готов к чему? — у мужчины был приятный голос, и, как Гарри не пытался, он не смог заметить в нем признаков, свойственных Волан-де-Морту. Гарри сглотнул:

— Я готов умереть.

— Понятно, — какое-то мгновение мужчина внимательно его рассматривал. Мальчик ждал, что тот достанет свою тисовую палочку, но он этого не сделал. — Могу ли я спросить, почему?

Гарри недоуменно на него посмотрел:

— Почему что?

— Почему ты хочешь умереть? Должен признаться, я не ожидал подобного письма, и мне хотелось бы узнать, что так тебя изменило.

Гарри опустил взгляд.

— Я просто... устал, ладно? На самом деле, устал. Устал от всего.

— Ясно. Что случилось с твоей головой? — голос мужчины был мягким. — У тебя там довольно глубокий порез.

— Мой дядя, — Гарри вытер рукавом все еще кровоточащий висок и нахмурился. — Не хочу быть грубым, но вы не могли бы уже покончить с этим?

Карие глаза мужчины задержались на его лице.

— Это сделал твой дядя? — взяв Гарри за подбородок, он повернул его лицом к себе. — У тебя есть и другие синяки, довольно старые. Почему ты не рассказал об этом Дамблдору?

Гарри посмотрел на него с опаской, не понимая, почему Волан-де-Морта интересовали подобные вещи, и пожал плечами:

— Я написал ему об этом несколько лет назад. Он так и не ответил.

— Неужели? — мужчина какое-то время молчал, глядя в туман, а затем прошептал так тихо, что Гарри еле его расслышал:

— Нет, конечно нет. Дамблдор никогда не отвечает на подобные письма.

— Вы... Вы собираетесь меня убить? — Гарри чувствовал себя ужасно странно, задавая этот вопрос приятному на вид человеку. Тот положил руку ему на плечо.

— Убить тебя? Всему свое время, Гарри. Всему свое время.

Через секунду все потемнело, и Гарри почувствовал, как из легких выходит воздух. Он зажмурился и чуть не задохнулся от ощущения, что мир словно сжимается вокруг него.

"Аппарация. Мы куда-то аппарируем."

Гарри открыл глаза, оказавшись в мрачной гостиной рядом с человеком в сером костюме. Комната все еще хранила следы былого величия: в потускневших канделябрах мерцали свечи, холодный камин обрамляли мраморные серафимы, мебель была старой и рваной, но не без некоторой мрачной элегантности. Гарри узнал комнату из своих снов: это была гостиная особняка Реддлов, родовое поместье Волан-де-Морта. Именно здесь был убит старый смотритель.

Гарри сглотнул. Конечно. Конечно, смерть не собиралась прийти так быстро и безболезненно, как он себе представлял. Скорее всего, пытки тоже включены в программу. Мальчик метнул быстрый неуверенный взгляд на незнакомую фигуру Темного Лорда.

— Садись, Гарри, — тот указал на пыльный стул, обитый выцветшим шелком.

Гарри послушно сел и замер в ожидании. В это же время мужчина начал меняться: на приятном лице медленно проступили хорошо знакомые черты Темного Лорда. Маггловский костюм потемнел и превратился в мантию. Алые глаза пристально изучали лицо мальчика.

— Как я понимаю, Дамблдор не знает о письме, которое ты мне написал? — голос Волан-де-Морта все еще оставался таким же приятным, как у того человека на скамейке.

Гарри покачал головой:

— Никто не знает. Вы можете действовать и убить меня.

— Так не терпится умереть... Очень любопытно, — Волан-де-Морт не двигался, пристально изучая Гарри своими темно-красными глазами, отчего тому было не по себе.

Дверь со скрипом отворилась, и в комнату прошмыгнула маленькая пухленькая фигурка:

— Вы вернулись, мой Господин. Вам что-нибудь нужно? Ох... — глаза Питера Петтигрю расширились, как только он увидел Гарри. — О, вы поймали Гарри Поттера, мой Господин.

— Да, — спокойно ответил Волан-де-Морт. — Похоже, я это сделал, Хвост. И мне понадобилось намного меньше усилий, чем я думал.

Что-то еще шевельнулось около двери. Гарри повернул голову и увидел в тени приближающуюся темно-зеленую фигуру. "Нагайна". Он сглотнул. Наверное, глупо было думать, что Темный Лорд решит завершить все простым и безболезненным убивающим проклятьем. Неважно. Так или иначе, все скоро закончится.

Тихо шипя, змея скользнула к Гарри:

"Откуда ты, мой зеленоглазый ребенок? Он прекрасен, хозяин. Его глаза прекрасны. Вы отдадите его мне?"

Встретившись с желтым взглядом змеи, Гарри зашипел на парселтанге: "Я не ребенок. И я не твой."

Змея замерла, взгляд желтых глаз остановился на лице мальчика.

— Что... Что ты только что сказал? — прошептал Волан-де-Морт.

Гарри только пожал плечами.

"— Оставь его, Нагайна", — по команде Волан-де-Морта змея неохотно скользнула прочь. Гарри почувствовал на своем лице пристальный взгляд Темного Лорда. Волан-де-Морт снова заговорил не терпящим возражений голосом:

— Уйди, Червехвост. Закрой дверь.

Как только Хвост и змея покинули комнату, Темный Лорд опустился на колени у кресла Гарри:

"— Говори снова".

Мальчик ошеломленно моргнул. Все длилось намного дольше, чем он ожидал. Почему Волан-де-Морт просто не возьмет и не убьет его?

"— Вы хотите, чтобы я говорил на парселтанге?" — прошептал он.

Алые глаза расширились, и Темный Лорд тут же кивнул.

"— Да, Гарри. Я хочу, чтобы ты говорил на парселтанге. Расскажи... Расскажи мне, ребенок, как ты начал говорить на древнем змеином языке? Это невозможно. Когда ты научился так разговаривать?"

Гарри на мгновение задумался, а затем покачал головой:

"— Я не знаю. Я всегда умел общаться со змеями. Вы можете убить меня сейчас?"

— Убить тебя? — тихо спросил Волан-де-Морт. — Нет, пока я не пойму. Ты, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил — змееуст? Как такое возможно? Ты должен быть потомком Слизерина. Я думал, что единственный, кто остался. Очень, очень странно...

Гарри почувствовал, что начинает уставать от всего этого.

— Нет, я не потомок Слизерина. Дамблдор сказал... Он сказал, что я получил способность говорить со змеями от вас. Я тоже не знаю, как это работает, но он объяснил, что вы случайно передали мне часть своих сил, когда не смогли убить меня еще ребенком. Он сказал, что так я получил это, — Гарри коснулся шрама.

— Что он сказал? — голос Волан-де-Морта понизился до шепота. — Но это абсурд! Я передал тебе часть своих способностей, когда наградил этим шрамом? Это нонсенс. Магия не передается. Даже ребенок должен об этом знать.

Длинная белая рука легонько дотронулась до шрама. Пальцы Волан-де-Морта были необычайно холодными на ощупь. Гарри чувствовал, что Темный Лорд в замешательстве. "Трюк. Он думает, что это все уловка, задуманная Дамблдором, часть какого-то грандиозного плана".

Гарри вздохнул:

— Нет, это не трюк. И, даже если у Дамблдора есть какой-то план, я ничего о нем не знаю.

— Как... Как ты узнал, о чем я думаю? — голос Волан-де-Морта был едва слышен. — Ты такой хороший легилимент? Даже если так, ты должен быть невероятно сильным. Я окклюмент самого высокого уровня. Как обычный ребенок может читать мои мысли?

— Я не ребенок. — Гарри начал терять терпение. — Слушайте, это неважно. Я всегда мог чувствовать ваши мысли и эмоции; это все из-за шрама. В ночь, когда вы убили моих родителей, ваша магия дала осечку. Вы случайно сделали меня змееустом и создали между нами связь. Вот и все.

— Вот и все? — не сводя с Гарри глаз, Волан-де-Морт опустился в кресло напротив него. — Ты не понимаешь, ребенок. Магия так не работает! Если бы магия могла передаваться от одного человека к другому, любой маггл смог бы стать волшебником. Что за абсурдная мысль! Невозможно передать магические способности.

— Тогда как же я вдруг получил способность говорить на парселтанге в ночь, когда вы запустили проклятье? — Гарри смутился. — И почему я могу читать ваши мысли? Должно быть, вы все-таки передали мне что-то от себя. — Гарри прочистил горло. — Мне очень жаль, но... Вы скоро собираетесь меня убить? Ожидание довольно нервирует...

— Убить тебя? — голос Темного Лорда оказался неожиданно хриплым. — Убить тебя? Нет-нет, Гарри. Я никогда тебя не убью. Мне нужно, чтобы ты всегда был в безопасности.

Гарри моргнул.

— Что?

Ледяная рука мягко коснулась его лица.

— Должно быть, тебе это сложно понять, Гарри. Но я наконец все понял. Да, это имеет смысл. Ты — мой крестраж, мой драгоценный ребенок.

— Крестраж? — Гарри устало потер лоб. О чем, черт возьми, говорит Волан-де-Морт?

Темный Лорд подался вперед. — Ты — моя душа, Гарри, — выдохнул он. — Мой крестраж. Ты знаешь, что когда совершается убийство, оно разрывает душу? И можно завладеть одним из этих осколков, и заключить его в какой-нибудь предмет после убийства? Таким образом, убийца может использовать свое насилие, чтобы стать бессмертным. Я использовал эту магию несколько раз, чтобы обеспечить свое собственное бессмертие, и спрятал фрагменты своей души в ценных для меня предметах.

Гарри уставился на него:

— Как... Как ваш дневник?

Волан-де-Морт слегка нахмурился:

— Ты знаешь о моем дневнике?

Гарри кивнул:

— Я уничтожил его, когда был на втором курсе.

— Ты уничтожил крестраж? — Волан-де-Морт выглядел испуганным. — Это невозможно, Гарри. Как это мог сделать обычный ребенок? Они почти не поддаются разрушению.

— Я уничтожил его клыком василиска, живущего в Тайной комнате, после того, как убил его. Э... Сожалею об этом.

Гарри затаил дыхание, ожидая смертельной ярости Темного Лорда. Вместо этого тот мягко рассмеялся:

— Ты убил древнего василиска и уничтожил крестраж? Какой ты необычный ребенок, Гарри! Но, конечно же, ты необычный; ты не можешь таким не быть, — он слегка провел рукой по волосам, алые глаза блеснули. — Кого заботит дневник со скучными бреднями школьника, погрязшего во тьме? Этот крестраж безгранично чудеснее... Живой крестраж! Подумать только, что я чуть не убил тебя, Гарри! — белая рука дрожала. — Мой крестраж...

Гарри почувствовал головокружение:

— Вы сделали меня крестражем? Во мне есть часть вашей души?

Волан-де-Морт кивнул:

— Похоже на то. Это было случайно — я понятия не имел... Но теперь все это имеет смысл... Ох, не волнуйся так, ребенок. Ты больше не должен меня бояться. Я всегда буду тебя защищать. Больше никто и никогда тебе не навредит.

Гарри посмотрел на бледное лицо Темного Лорда:

— Вы не собираетесь меня убивать?

— Конечно, нет. — Голос Волан-де-Морта был мягким. — Этот ублюдок Дамблдор, вероятно, планирует, что, в конце концов, мы убьем друг друга. Ох, не смотри так удивленно, Гарри; я знаю его дольше, чем ты, и именно так он поступает для "общего блага". Но ты больше не должен беспокоиться о нем. Я всегда буду присматривать за тобой, мой драгоценный ребенок.

— Я... не ребенок.

Волан-де-Морт слегка опешил:

— Верно. Конечно, нет. Сколько тебе сейчас лет? Четырнадцать?

— Почти шестнадцать.

Темный Лорд нахмурился:

— Действительно? Ты выглядишь моложе. Должно быть, это из-за одежды, которую ты носишь. Она тебе слишком велика.

Гарри посмотрел на свою изношенную мешковатую одежду:

— Раньше она принадлежала моему двоюродному брату.

— Они бедны — те магглы, которые приглядывают за тобой?

Гарри не смог сдержать улыбки:

— Нет, для себя они стараются. Просто я им не нравлюсь. На самом деле, они думают, что даже эти подержанные вещи для меня слишком хороши.

— Серьезно? — Волан-де-Морт какое-то мгновение пристально изучал Гарри, после чего добавил: — Я завтра же пошлю за новой одеждой для тебя. Ты должен сказать мне, чего еще хочешь.

— Чего я хочу? — Гарри озадаченно посмотрел на Темного Лорда. Он что, спит? Темный Лорд просто предлагает купить ему новую одежду?

Волан-де-Морт слегка улыбнулся:

— Мне довольно давно было шестнадцать, мой дорогой. Ты должен напомнить мне, что может хотеть шестнадцатилетний мальчик. Возможно, редкие магические книги? Драгоценности? Музыканты? Девушки?

— Девушки? — Гарри густо покраснел, когда понял, что именно Лорд имел в виду. — Э-э-э... Нет, спасибо. Мне ничего не нужно.

Волан-де-Морт выглядел разочарованным. — Ничего? Но ведь определенно есть что-то, чего бы тебе хотелось? Просто скажи, Гарри! Магические артефакты? Ковры-самолеты? Слуги? Гоблинское оружие? Эльфийское вино?

— Э-э-э... — Гарри покачал головой. Все, чего он действительно хотел, так это вернуть Сириуса из мертвых, но не думал, что Волан-де-Морт смог бы это организовать. — Может быть... Немного еды?

— Еда! Да, конечно! — Лорд выглядел довольным. — Почему я об этом не подумал? Ты, должно быть, голоден. Когда появится домашний эльф, я сразу же прикажу ему подать еды. Что тебе нравится?

Гарри задумался:

— Я... Я не знаю. Дурсли постоянно морили меня голодом, так что я ел все, что подвернется. А в Хогвартсе всегда было много еды, и я тоже ел все. Я никогда не думал о том, что мне действительно нравится.

— Хм, — Волан-де-Морт задумчиво на него посмотрел. — Ну, в таком случае, я просто скажу эльфу принести тебе всего понемногу, пока мы не разберемся в твоих предпочтениях, — он обвел гостиную хмурым взглядом. — И мне действительно нужен домовой эльф, чтобы он сделал что-нибудь с домом, и это место не выглядело столь скверно.

* * *

Когда Гарри проснулся на следующий день, поместье Реддлов волшебным образом преобразилось: мраморные полы блестели, мебель была очищена от пыли и отремонтирована, стол сервирован нежным фарфором, хрустальными бокалами и блестящим серебром. От Питера Петтигрю избавились, когда Волан-де-Морт заметил, как Гарри вздрогнул, увидев его, а в доме из ниоткуда появились пять домашних эльфов.

Гарри все еще был наполовину уверен, что все это какой-то ужасно странный сон. Он получил мягкую постель и много еды, а Темный Лорд, казалось, обзавелся странной новой одержимостью сделать его счастливым.

Заметив, что Гарри все еще пугает его чудовищная внешность, Волан-де-Морт предложил снова принять обличье того маггла, но эта идея показалась Гарри слишком дикой. Его жизнь и так была достаточно сюрреалистичной, а распитие эльфийского вина с Темным Лордом, выглядящим, как лондонский биржевый маклер, вполне могло довести его до окончательной потери рассудка. В конце концов они остановились на обличье Тома Реддла — красивого школьника, которого Гарри увидел в дневнике, и с тех пор Темный Лорд стал юношей со слегка волнистыми черными волосами.

Однажды Гарри случайно назвал его «Том», и с того времени он был для него именно Томом. Том всегда был на стороне Гарри, стремясь потворствовать любому его капризу, но после нескольких недель потаканий, капризов у Гарри не осталось. Том, казалось, был так, до смешного, счастлив, когда он просил о чем-то... Поэтому Гарри изо всех сил пытался придумать еще что-нибудь, но в голову ничего не приходило. Когда Хедвиг показалась у окна его спальни, Том купил ей великолепную золотую клетку и несколько больших коробок с орехами для сов. Том забрал у Дурслей школьный чемодан и палочку Гарри, "случайно" зайдя к ним домой во время пожара, но, к сожалению Тома и облегчению Гарри, Дурсли не пострадали. У Гарри появилась красивая одежда, мягкие подушки, золотые снитчи и великолепные метлы, множество карточек из-под шоколадных лягушек и торты, и он просто не знал чего еще можно было бы пожелать.

— Ты выглядишь грустным, — однажды прошептал Том, когда они вместе сидели перед камином. — Ты все еще хочешь умереть?

Гарри медленно покачал головой.

— Тогда чего ты хочешь? Ну же, скажи мне.

Гарри посмотрел на мерцающий огонь:

— Я начинаю скучать по своим друзьям.

— Твои друзья? — Том вскочил на ноги. — Я добуду их для тебя. Кого из них ты хочешь? Рона Уизли или Гермиону Грейнджер? Они твои фавориты, верно?

Гарри рассмеялся:

— Ты не можешь просто принести мне мир на блюдечке с голубой каемочкой. Я скучаю по Рону и Гермионе, но еще я скучаю по школе. Уже почти сентябрь... Новый учебный год начнется через несколько дней. Я хочу поехать в Хогвартс.

— В Хогвартс? — в голосе Тома послышались тревожные нотки. — Нет, Гарри, это небезопасно. Я совершенно не доверяю Дамблдору, и, если бы твои друзья были в состоянии позаботиться о тебе должным образом, ты бы не просил несколько недель назад Темного Лорда убить тебя.

Я пытаюсь сделать тебя счастливым, я не могу позволить тебе уйти и снова стать несчастным. Я никак не могу разрешить тебе вернуться в Хогвартс.

— Но это то, чего я хочу. Я скучаю по школе. И скучаю по своим друзьям.

Том глубоко вздохнул и, запустив пальцы в свои темные локоны, взъерошил прическу.

— Ну, хватит, Гарри, это несправедливо. Ты же знаешь, я сделаю все, что ты захочешь, когда твои прекрасные изумрудные глаза такие влажные, как сейчас. Но я должен знать, что ты в безопасности...

На какое-то мгновение он нерешительно замер, а затем его осенило:

— Черт! Я знаю, что делать! Почему я не подумал об этом раньше?

— Не подумал о чем? — Гарри не смог сдержать улыбки, заметив каким довольным тот выглядел.

— Я отправлюсь с тобой, разумеется! — Том снова сел на пол рядом с ним. — Таким образом, я смогу присматривать за тобой и обеспечивать твою безопасность, а ты сможешь пойти в школу и увидеть своих друзей. Довольно неплохой повод снова оказаться в Хогвартсе после всех этих лет. Ты должен признать, Гарри, это — замечательная идея!

Гарри рассмеялся:

— Ты не можешь попасть в Хогвартс. Есть же всякие заклинания и охрана, которые не пустят тебя. Даже если ты как-то сможешь войти в замок, люди тебя узнают.

Серебряные глаза Тома сверкнули:

— Конечно, не узнают. Я придумал гениальный план, Гарри. Я отправлюсь с тобой, и никто меня не узнает.

Глава опубликована: 21.03.2015

Отъезд в Хогвартс

Мраморный камин поместья Реддлов оставался пустым и холодным в течение многих лет. Но в этот не по сезону холодный августовский вечер в нем полыхал огонь, и мягкий свет мерцающих языков пламени отражался в тонких фризах ангелов, вырезанных вокруг очага.

Бледный молодой человек с темными кудрями и серебряными глазами, стоящий у огня, сам был похож на одного из мраморных ангелов.

— Мне нужна ваша кровь, Драко, — Том Реддл достал небольшой кинжал из складок мантии и невозмутимо повернулся к одному из своих гостей. Серебро сверкнуло, отразив блики танцующего пламени.

— Что? — серые глаза Драко Малфоя, выглядящего бледнее обычного, расширились при виде кинжала. Тревожный взгляд переметнулся на Гарри, сидящего в кресле у камина. Люциус Малфой вскочил с обитого шелком дивана.

— Пожалуйста, мой Господин... Прошу вас, возьмите взамен мою кровь!

Том вздохнул:

— О, ради Мерлина, Люциус! Ты думаешь, я наложил Империо на половину сотрудников министерства и вытащил тебя из Азкабана только для того, чтобы ты мог посмотреть на убийство собственного сына? Я не собираюсь его убивать. Мне просто нужна его кровь, а твоя для моих целей не подойдет. Не двигайся, Драко.

Драко вздрогнул, когда Том схватил его за руку. Люциус лишь слегка склонил голову:

— В таком случае, мой Господин, для моего сына будет честью отдать вам свою кровь.

— Ко... конечно, — слегка запнулся Драко. Он протянул руку и зажмурился, закусив губу и тихонько застонав, когда Том сделал быстрый разрез на его руке. Запечатав пробкой небольшой флакон, в который собрал кровь, Лорд с видом величайшего удовлетворения рассмотрел красную жидкость. — Ну, вот! Должно получиться!

— Наверное, останется шрам, — заметил Драко, изучая красную линию на своей руке.

— Значит, ты будешь носить его с гордостью, как Темную Метку, — тихо сказал Люциус и посмотрел на Тома. — Могу ли я... Могу ли я спросить, что вы намерены делать с его кровью, мой Лорд? Собираетесь ли вы... Держать моего сына в плену в поместье Реддлов, так же как и Поттера? Это какая-та разновидность связывающей магии?

Ангельское лицо Тома помрачнело, он внезапно нахмурился:

— Не будь глупым, Люциус. Гарри не мой пленник, он — мой друг и гость. Между мной и Гарри многое изменилось, для меня он теперь дороже всего в мире, — Том ласково погладил мальчика по волосам.

Драко издал короткий сдавленный звук. Люциус, беззвучно открывая и закрывая рот, чтобы не упасть, схватился за каминную полку.

— И поэтому, — спокойно продолжил Том, — очень важно, чтобы Гарри оставался в целости и сохранности, когда вернется в Хогвартс. Я отправлюсь с ним, чтобы защитить. Я решил на некоторое время одолжить внешность Драко, поскольку не могу попасть в замок в своем собственном обличье.

Люциус удивленно на него посмотрел:

— Вы... Вы отправитесь в Хогвартс, как мой сын, Господин?

Том кивнул:

— Все верно, Люциус. В данный момент это довольно удобно. В этом году у меня было небольшое задание для Драко в Хогвартсе, но теперь я сам смогу там присутствовать, под оборотным зельем, конечно. Разумеется, замок окружен множеством защитных заклинаний, но я изобрел довольно любопытную новую вариацию зелья, для которого нужно использовать кровь, а не волосы, и несколько древних заклинаний. Я полностью уверен, что смогу войти в Хогвартс под личиной Драко, и никто не догадается.

— Вы отправитесь в Хогвартс в моем обличье, мой Лорд? — прошептал Драко.

— Именно. Как думаешь, Драко, из меня получится хороший слизеринец?

Губы Люциуса дрогнули в легкой улыбке:

— Я не думаю, что сам Салазар был лучшим слизеринцем, чем вы, мой Лорд.

Том спрятал пузырек с кровью в глубоком кармане мантии.

— Разумеется, в этом году Драко следует остаться дома, Люциус, и вам стоит быть осторожными — никто не должен увидеть его за пределами поместья Малфоев.

— Конечно, милорд. Его мать, несомненно, обрадуется тому, что сын целый год проведет дома. Но его школьные баллы... — Люциус посмотрел на Драко.

— Школьные баллы? — Том приподнял бровь. — О, я уверен, что вы, Люциус, вполне способны обучать Драко дома, если так беспокоитесь о его образовании, — серебряные глаза Тома сверкнули. — И, если вы волнуетесь о его успеваемости, могу вас заверить, что мои интеллектуальные способности намного превосходят знания вашего сына. Думаю, вы увидите, что в этом году его оценки будут просто безупречны. После этого Драко сможет претендовать на любую должность в Магическом мире, какую только пожелает.

Люциус еле заметно улыбнулся:

— Я в этом не сомневаюсь, милорд.

— Но что насчет моих... Моих друзей? — прошептал Драко. Почему-то его обычно бледные щеки покраснели.

Гарри рассмеялся:

— Твоих друзей? Ну же, Малфой. Ты ведь знаешь, Крэбб и Гойл слишком глупы, чтобы распознать маскировку Тома.

— Тома?.. — какое-то мгновение Драко непонимающе смотрел на Гарри, затем перевел взгляд на Темного Лорда и широко распахнул глаза. — Ох...

— Крэбб и Гойл? Ну, если они хоть чем-то похожи на своих отцов, я бы о них не беспокоился, — заметил Том.

— И... И я староста, — пробормотал Драко.

Том просиял:

— Превосходно! Мне будет легче заботиться о Гарри должным образом.

— А еще Драко в команде по квиддичу, Том, — задумчиво протянул Гарри. — Он ловец в команде Слизерина. Думаю, ты сможешь симулировать какую-нибудь травму, чтобы выбыть из игры.

Теперь улыбался Том:

— Симулировать травму? Я не буду делать ничего подобного, Гарри. Я отлично играю в квиддич! К твоему сведению, однажды я был Слизеринским ловцом.

— Ты? — Гарри недоуменно уставился на него. — Волан-де-Морт играл в квиддич? Когда это было? В тысяча девятьсот двадцать пятом?

Том фыркнул:

— Чтобы ты знал, дерзкий ребенок, в тысяча девятьсот сорок втором. Не так уж и давно.

— Да, конечно, — улыбнулся Гарри. — Нам лучше начать тренироваться сегодня днем. Теперь метлы намного быстрее, чем ты помнишь, так что твои навыки могут оказаться несколько устаревшими.

— Пустяки, Гарри, я довольно быстро летаю. С метлой или без. Ты увидишь, мой дорогой, — Том повернулся к Люциусу. — Первого сентября вы с Нарциссой проводите меня и Гарри до станции "Кингс-Кросс". Если кто-нибудь спросит — а я уверен, что да — где был Мальчик-Который-Выжил последние несколько недель, скажете им, что он подвергался насилию со стороны своих родственников магглов, и вы чувствовали себя обязанными вызволить его из подобной ситуации.

— Конечно, мой Лорд, — темно-серые глаза Люциуса задержались на Гарри. После минутного колебания он спросил: — Могу ли я узнать, это действительно правда, мой Господин?

— Да, — коротко ответил Том. — Боюсь, что да.

— Но Дамблдор, конечно же, не допустил бы подобного...

Том повернулся к нему во внезапной вспышке ярости:

— Больше никогда не упоминай при мне его имя, Люциус. Или я буду вынужден укоротить твой язык.

Люциус молча кивнул. Он с любопытством посмотрел на Гарри и, слегка нахмурившись, перевел взгляд на бледные очертания скульптур.

* * *

— Ну, что думаешь? — бледный белобрысый мальчик, одетый в форму Слизерина, повернулся к Гарри. — Я похож на Драко Малфоя?

Гарри улыбнулся и покачал головой:

— Нет, ты похож на Темного Лорда под маскировкой.

— В самом деле? — откинув с глаз прядь волос цвета белого золота, Том посмотрел на свое отражение в старом серебряном зеркале, висящем над камином. — Нет, ты не прав. Я выгляжу точно так же, как Драко Малфой.

— Ты выглядишь как он, но твои манеры совершенно не такие. Прежде всего, Драко не окутывает такая величественная аура, будто он прекрасно знает, что является самым могущественным волшебником среди живущих. Вместо этого попробуй использовать более нервное высокомерие.

— О, — Том изучал свое лицо в зеркале. — Так, что ли?

— Уже лучше, — Гарри тоже не отводил взгляд от отражения Тома. — Еще ты можешь попробовать немного усмехнуться, Драко это делает довольно часто.

— В самом деле? Никогда не видел, чтобы он глумился.

— Конечно, нет. Не могу себе представить, как бы он глумился рядом с тобой. Люди не глумятся над Темным Лордом.

— Пожалуй, нет, — Том усмехнулся своему отражению. — Так нормально?

Гарри рассмеялся:

— Превосходно. Но ты будешь выглядеть самим собой, когда мы будем наедине, верно?

— Конечно, я могу изменить обличье в любое время. Разумеется, мы будем видеться в течение дня, а ночью я буду навещать тебя в башне Гриффиндора, когда все будут спать.

— Ты не сможешь. Существуют пароли.

— О, я тебя умоляю, Гарри. Я — Темный Лорд. Конечно, я смогу попасть в башню Гриффиндора, когда буду в Хогвартсе. К тому же, помню, я нанес несколько визитов в Гриффиндорское общежитие еще во времена школьной скамьи...

— Что? — Гарри удивленно на него посмотрел. — Что ты там делал?

— Ничего ужасно важного, — беззаботно ответил Том, снова изучая свое отражение в зеркале. — Ты знаешь, Драко довольно привлекательный мальчик. Мне любопытно, есть ли у него подружка. Нужно было его спросить.

Гарри пожал плечами:

— Понятия не имею. Я часто видел его с Панси Паркинсон, но не знаю, вместе они или нет.

Том усмехнулся:

— Ну, думаю мы это выясним. Мисс Паркинсон красивая?

Гарри в ужасе уставился на него:

— Пожалуйста, скажи мне, что не будешь...

— О, ты думаешь, мне не стоит добиваться мисс Паркинсон? — танцующая на бледном лице улыбка определенно принадлежала не Драко. — Ну, тогда я не буду, мой дорогой. А что насчет тебя, Гарри? У тебя есть девушка?

Гарри на мгновение задумался:

— Не совсем так. В прошлом году я немного встречался с Чжоу Чанг с Когтеврана, но из этого не вышло ничего хорошего.

— Отлично, — еще одна легкая улыбка скользнула по лицу белокурого мальчика. — Значит, у тебя будет больше времени для меня.

— Еще я хочу проводить время с Роном и Гермионой.

— Ну, конечно. Мы все можем быть друзьями.

Гарри покачал головой:

— Не думаю, что это сработает. Я и Драко всегда были врагами, так что, если мы вдруг станем лучшими друзьями — это будет выглядеть ужасно странно.

— Ну, люди меняются, разве нет? — ответил Том, продолжая изучать свое отражение в зеркале. — Кроме того, если остальные начнут задавать слишком много вопросов, почему мы проводим время вместе, я всегда могу распространить слухи, что мы тайные любовники.

— Что? Я и Драко? — застонал Гарри, уткнувшись головой в ладони. — Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого.

— Почему нет? — Том улыбнулся своему ложному зеркальному отражению. — Драко довольно красив, и ты совершенно очарователен. Из нас могла бы получиться прекрасная пара.

* * *

Как только Гарри и Том шагнули через барьер с Люциусом и Нарциссой, над платформой девять и три четверти повисла тишина. Ученики и их родители, все как один, повернулись в их сторону и начали пялиться; Гарри услышал, как кто-то прошептал:

— О, Мерлин! Это же Гарри Поттер! Он с Драко Малфоем?.. Он все еще жив! Но в Ежедневном Пророке писали...

В следующее мгновение кто-то вскрикнул, и Рон с Гермионой, бесцеремонно расталкивая младшекурсников, на полной скорости бросились по перрону к Гарри. Подруга кинулась ему на шею.

— Гарри! О, мой Бог! Гарри, ты жив!

Вторая пара рук обхватила мальчика, и он услышал знакомое бормотание Рона:

— Вот это да, я так рад снова тебя видеть, приятель!

Через секунду Молли Уизли оттолкнула в сторону Рона с Гермионой и так сильно сжала Гарри, что он едва не задохнулся.

— Гарри! Где, во имя Мерлина, ты был? Мы думали, Сам-Знаешь-Кто тебя убил... — по ее лицу текли слезы.

— Вы! — Молли вдруг отпустила Поттера и повернулась к мистеру и миссис Малфой. — Значит, это вы его прятали? Я должна была догадаться! Как бы то ни было, как вы выбрались из Азкабана, Люциус? Что, черт возьми, вы делаете с Гарри? — она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Итак?

Люциус и Нарцисса сделали несколько торопливых шагов назад.

— Моя дорогая миссис Уизли... — неуверенно начал Люциус.

Молли фыркнула:

— Я Вам не «миссис Уизли», Люциус. Вы причинили ему вред? Клянусь, если я узнаю, что вы хоть как-то обидели Гарри, я...

Гарри почувствовал у себя на плече руку Тома.

— Это мама твоего друга Рона? Пожалуй, она мне нравится.

Том откашлялся и, как часто делал Драко, отбросил с глаз белые волосы:

— Прошу вас, миссис Уизли. Мои родители были вынуждены забрать Гарри из дома его родственников магглов, чтобы защитить его. Они морили его голодом и избивали.

Добрые карие глаза Молли расширились:

— Ох... — она пристально посмотрела на Гарри, изучая его. — Ну, ты не выглядишь таким худым, как обычно в конце лета... Кто-то должен был тебя кормить с тех пор, как ты пропал без вести, — Молли с сомнением посмотрела на Нарциссу Малфой, словно полагая, что та не способна на подобное. — Но... Но вместо этого ты должен был написать нам, Гарри. Мы бы забрали тебя. Дамблдор...

— Дамблдор, — холодно сказал Том, — каждое лето отправлял Гарри обратно к его родственникам, миссис Уизли.

Молли выглядела несчастной:

— Да. Да, я знаю, но он говорил, что это для защиты самого Гарри, чтобы Сами-Знаете-Кто до него не добрался.

— Альбус Дамблдор, — сухо сказала Нарцисса. — позволил молодому волшебнику подвергаться насилию со стороны магглов в течение многих лет.

Молли сглотнула:

— Я... Я полагаю, у Дамблдора должны были быть на то свои причины, — она с сомнением посмотрела на Гарри и вдруг снова обняла. — Я так рада, что с тобой все в порядке, — и расцеловала его в обе щеки. — Теперь вам всем пора садиться в поезд. Вы же не хотите опоздать?

Гарри повернулся к Тому. К его удивлению, серые глаза мальчика, стоящего рядом с ним, слегка увлажнились, когда он посмотрел на блестящий алый поезд, ждущий на платформе.

— Ты идешь, Драко?

Том моргнул.

— Да. Да, конечно. Он красив, правда, Гарри? Хогвартс-экспресс. Я уже забыл, как великолепно он выглядит...

— До свидания, отец, — быстро сказал Том. — Мама...

Нарцисса едва заметно вздрогнула и слегка клюнула Тома в щеку:

— До свидания... Драко. А теперь — беги на поезд.

Гарри поспешил вслед за Томом, Роном и Гермионой, игнорируя любопытные взгляды и перешептывания. Вдруг он услышал, как Том издал короткий смешок у него над ухом.

— Ну и ну! Если это не повторение тысяча девятьсот сорок второго... — прошептал Реддл. — То что он здесь делает?

Гарри проследил за взглядом Тома, направленного на только что вошедшего в поезд полного волшебника в сливового цвета бархатной мантии.

— Кто это? — нахмурился Гарри. — Я ни разу в жизни его не видел.

— Должно быть, новый профессор по Защите От Темных Искусств, — предположил Рон, тоже разглядывающий дородного волшебника.

Новый учитель резко обернулся, рассматривая платформу и замер, как только его взгляд остановился на Гарри. На его полном лице тут же расцвело выражение величайшего восторга. Гарри застонал.

— Кем бы он ни был, думаю, он только что меня узнал.

— Если только он не узнал меня, — выдохнул Том ему в ухо. — Мы с Горацием уже давно знакомы. Именно от него я узнал о крестражах. — Внезапно в серых глазах сверкнул озорной блеск. — Этот год в Хогвартсе обещает быть веселым, Гарри!

— Мерлинова борода! Это же Гарри Поттер! — дородный маленький человечек спрыгнул с поезда и с удивительным проворством набросился на Гарри, пожимая тому руку. — Конечно же, я видел ваши колдографии в газетах. Мой дорогой мальчик, мы все думали, что вас настигла какая-то беда, и все же вы здесь — в шаге от Хогвартс-экспресс!

— Безопасность Гарри была под угрозой, сэр, — вмешался Том. — Он больше не мог оставаться с родственниками магглами, и мой отец вынужден был вмешаться, чтобы спасти его в последний момент, — он понизил голос до доверительного шепота: — Все было весьма секретно, даже Дамблдор не знает всех подробностей, и, на самом деле, я не должен об этом рассказывать, сэр... — Он заметил легкую улыбку на пухлых губах волшебника.

— Ах, я понимаю! — новый учитель улыбнулся Тому и заговорщически ему подмигнул. — Ну, в таком случае, я не буду вас подталкивать на разглашение деталей, мой молодой друг. Мистер Малфой, верно?

— Да, сэр. Я Драко Малфой, — Том приятно улыбнулся. — А вы, должно быть, Гораций Слизнорт — талантливый зельевар? Я немного слышал о вас от моего друга Гвенога, сэр.

Профессор Слизнорт с любопытством посмотрел на Тома:

— О, ваш друг Гвеног Джонс, мистер Малфой? Не знал об этом. А ваш отец только что спас Гарри Поттера от опасности, вы говорите? — Он улыбнулся Гарри. — Гарри, мой мальчик, я был бы рад, если бы вы и мистер Малфой-младший присоединились ко мне в моем купе для легкого обеда. Просто небольшая группа избранных студентов и я.

Взгляд Гарри метнулся в сторону Рона и Гермионы:

— Благодарю вас, сэр, но я бы очень хотел побыть со своими друзьями.

Гермиона сжала его руку:

— Мы бы с удовольствием остались с тобой, Гарри, но, боюсь, что не можем. Ты же знаешь, старосты обязаны ехать в отдельном купе и патрулировать коридоры.

Слизнорт схватил Гарри за руку и вместе с ним двинулся к поезду:

— В таком случае, все решено, Гарри. Вы с мистером Малфоем отправитесь со мной, а своих друзей нагоните позже. О, вы ведь тоже староста, мистер Малфой? Значит, остаемся только мы с вами, Гарри. Пойдемте.

"— Я присоединюсь к вам, как только смогу", — прошептал голос у Гарри в голове. Поттер обернулся и едва заметно улыбнулся Тому.

— Увидимся позже, все нормально, Гарри? — Гермиона нежно дотронулась до его руки. — Мы не можем ждать, пока ты расскажешь, что с тобой произошло. — Гермиона довольно холодно посмотрела на Тома. — Но, тогда, думаю, Драко нам все расскажет, пока мы будем в купе старост.

Том спокойно улыбнулся.

— О, несомненно. Мы с Гарри очень подружились за последние несколько недель.

— Неужели? — Гермиона сверлила его подозрительным взглядом, пока они вместе шли по коридору.

Глава опубликована: 23.03.2015

Прибытие

Хогвартс-экспресс, пуская клубы дыма, медленно тронулся со станции. Платформа за окном исчезла в жемчужно-сером тумане, который, казалось, всегда нависал над вокзалом Кингс-Кросс первого сентября. Гарри оглядел коридор поезда: несколько отставших учеников спешили вперед, открывая двери купе в поисках свободного места. Все выглядело настолько привычным, что ему вдруг показалось, будто последние недели в поместье Реддлов были всего лишь каким-то странным сном.

Гарри сглотнул. Что делать, если ему и правда все это лишь приснилось? Что делать, если прежний Волан-де-Морт — холодное чудовищное существо, желающее его смерти — все еще был где-то там? Что делать, если магический мир до сих пор ждет, что он сотворит какое-нибудь невозможное чудо за пределами своих возможностей и спасет их всех от монстра? Что делать, если Драко... просто Драко? Что делать, если Том — его навязчивый защитник, был всего лишь сном?

При мысли об этом Гарри моргнул от внезапно подступивших слез. Неожиданно он понял, что на него пристально смотрит профессор Слизнорт.

— С вами все в порядке, Гарри? — мягко спросил профессор.

Гарри кивнул. Слизнорт едва заметно улыбнулся:

— Знаете, Гарри, только что, на какое-то мгновение, вы были удивительно похожи на свою мать, Лили. Да-да, мой дорогой мальчик, я знал как вашу мать, так и вашего отца, еще когда они учились в Хогвартсе. Ваши глаза... Они такие же, как у вашей мамы. Такие же удивительные... — голос Слизнорта дрогнул, и, на мгновение, он замер в нерешительности, о чем-то задумавшись, а затем схватил Гарри за руку, увлекая того вперед по коридору.

— Смотрите все! Вы не поверите, кого я нашел на платформе! — профессор Слизнорт с торжествующим видом открыл двери своего купе.

Гарри недоуменно осмотрел незнакомое помещение, которое явно не являлось обычным купе Хогвартс-экспресса. Стены здесь были обшиты деревянными панелями из блестящего дерева с перламутром и жемчужными вставками в форме извивающихся змей, а паркетный пол украшали многочисленные змеевидные узоры. Роскошные скамейки, обитые изумрудным бархатом, и белоснежные скатерти, скрывающие ножки столов из красного дерева. Фарфоровая посуда, парящая над столами, была расписана монограммами "HS", а от нескольких крупных корзин, расположенных вдоль стены, веяло просто восхитительными ароматами.

— Гарри? — послышался удивленный шепот из угла помещения. — Ты жив? — в карих глазах Джинни застыло глубокое изумление.

— Я знал это! — к удивлению Поттера, Невилл Логнботтом тоже сидел в купе Слизнорта. Его круглое лицо засияло, как только он увидел Гарри. — Видишь, я же говорил тебе, Джинни, что у Сама-Знаешь-Кого нет ни единого шанса его убить! Рад видеть тебя, Гарри!

Поттер улыбнулся и горячо пожал руку Невилла, краснея от чувства вины из-за того, что вдруг понял: друзья, должно быть, волновались о нем.

— Где ты был, Гарри? — он почти пожалел, что во взгляде Джинни сквозил явный гнев, а не беспокойство, и снова покраснел:

— Ес... если честно, у Малфоев. Дело в том, что у меня были некоторые проблемы с родственниками, и Малфои вытащили меня оттуда.

— Что? — Джинни неверяще уставилась на него. — Но почему...

— Ах, так вы знаете друг друга! — весело перебил их Слизнорт. — Тогда вы, конечно, знаете мистера Забини, Гарри: он с вашего курса.

— Привет, Гарри, как поживаешь? — высокий красивый слизеринец встретил его с улыбкой. Мальчик почувствовал легкое замешательство. Почему вдруг Забини так с ним дружелюбен? Раньше он лишь мимоходом на него огрызался. Судя по всему, новая дружба Гарри с Малфоями оказывала какое-то магическое воздействие на слизеринцев.

— А это Кормак Маклагген и Маркус Белби, оба с седьмого курса, — радостно продолжил Слизнорт.

Два семикурсника сухо поздоровались с Гарри, и он опустился на свободное место, отчаянно пытаясь избежать вопросительных взглядов Джинни.

— Подумать только, какой приятный сюрприз! — щебетал Слизнорт. — Мальчик-Который-Выжил! Должен признаться, ваше недавнее таинственное исчезновение заставило нас всех поволноваться, но мне следовало догадаться, что Избранный никогда не сдастся Сами-Знаете-Кому! — он начал передавать корзину с едой по кругу купе. — А сейчас, Гарри, мой мальчик, вы должны попробовать p't' de anard en cro'te...

* * *

— Гарри, подожди!

Гарри остановился и улыбнулся Рону, проталкивающемуся через толпу студентов, растекшуюся из вагонов поезда по сумеречной станции Хогсмида.

— Рад тебя видеть, Рон!

— Я тоже, приятель. Как обед с новым профессором?

Гарри поморщился:

— Хорошая еда, утомительная компания. Невилл и Джинни — исключение, конечно. Все остальные — слизеринцы. Старый Слизнорт вполне дружелюбен, но, думаю, он пригласил меня на обед только потому, что я знаменит.

— О, один из тех, — Рон был полон сочувствия.

— Как... Как обстановка в купе старост? — деликатно спросил Гарри.

Рон на минуту задумался:

— Ну... На самом деле, все было немного странно. Сначала Гермиона там просто сидела и свирепо смотрела на Малфоя, как делал бы любой разумный человек, но потом они начали говорить.

— Говорить? О чем?

Рон задумчиво потер конопатый нос:

— Ну, вообще-то, по большей части, о тебе. Гермиона задавала довольно много каверзных вопросов о том, где именно вы были, и почему ты никому не написал. Она даже начала говорить, почти как моя мама. Но потом Малфой ее резко перебил и стал задавать нам всякие вопросы.

— Какие... Какие вопросы?

Рон замешкался:

— Ну... Он много спрашивал о твоих родственниках и о том, знали ли мы, как плохо они с тобой обращались. Вообще, он был очень рассержен. Это правда, что они тебя били? Я же не знал, ты должен был нам рассказать, Гарри! Как бы там ни было, Гермиона ответила на все его вопросы, ну, может, и сухо, на первый взгляд. Я имею в виду, какое Малфою вообще до тебя дело? Но, когда она услышала о том, что твой дядя тебя бил, вынуждена была согласиться с Малфоем, что Дамблдор уже давно должен был сделать с этим хоть что-то.

— О, — Гарри не знал, что сказать.

— А потом... — Рон медленно покачал головой. — Потом наступила часть разговора, которую я не понял. Малфой начал задавать о тебе всякие странные вопросы личного характера, вроде как, грустишь ли ты еще из-за расставания с Чжоу, и что делает тебя счастливым, и какой твой любимый цвет. А потом он что-то говорил о цвете твоих глаз, и Гермиона начала ему странно улыбаться, как будто вдруг поняла, зачем он обо всем этом спрашивает. А когда я попытался вмешаться и сказал Малфою, чтобы он заткнулся, она спросила меня, знаю ли я, какой у нее любимый цвет. Конечно же, я не знаю, а она вдруг обиделась. В смысле, кто знает любимые цвета других людей? Я даже не в курсе, какой мне самому нравится, не говоря уже о своих друзьях.

— Ты прав.

— А потом, когда Малфой вышел на минуту из купе, чтобы проверить все ли с тобой в порядке — ты можешь в это поверить? — Я сказал Гермионе, о чем думаю: это довольно подозрительно, что он так тобой заинтересовался, то есть, он ведь всегда тебя ненавидел, верно? А потом он вдруг берет и спасает тебя от Дурслей, и хочет знать, какие жанры долбанной музыки тебе нравятся. А еще на станции я заметил, что он так на тебя смотрит, будто ты редкая карточка из-под шоколадной лягушки или что-то вроде этого. Лично я считаю, это все довольно подозрительно. Но, когда я сказал Гермионе, что все это очень странно, она просто вздохнула и сказала, что все было довольно очаровательным, но я, конечно, не понял, как между тобой и Малфоем все изменилось, так как у меня эмоциональный диапазон как у чайной ложки... Нет, не... Как у чашки? Ну, что-то вроде того, — Рон вздохнул: — В любом случае, все это и правда ужасно странно и подозрительно, Гарри.

— Э-э... Как бы то ни было, где сейчас Малфой?

Рон оглянулся:

— Думаю, он все еще разговаривает с Гермионой. Они там, давай подождем.

К удивлению Гарри, Том и Гермиона вместе сошли с поезда, непринужденно болтая, как старые друзья. Но, к своему ужасу, когда они подошли, Гарри услышал, как Том сказал:

— ...И, конечно, ты права, Гермиона, ему и правда стоит более серьезно относиться к учебе... О, а вот и вы двое! — Том просиял, как только увидел Гарри, а Гермиона загадочно улыбнулась самой себе. В конечном итоге, все четверо сели в повозку, и, к облегчению Гарри, Рон прервал глубокий анализ Тома и Гермионы о его научных недостатках новостями о своем брате Билле. Видимо, Билл в течение всего лета добивался Флер Делакур.

— Мама с Джинни все расстраиваются по этому поводу, — размышлял Рон. — На самом деле, мне кажется, что Джинни думает, будто Билл вместо этого должен за Тонкс ухаживать. Тонкс! Она, конечно, довольно хорошенькая, но какой парень в здравом уме предпочтет ее Флер?

Гермиона презрительно фыркнула и все оставшееся время, что они ехали в карете, игнорировала Рона.

"— С тобой все в порядке, Гарри?" — прошептал голос у него в голове. Гарри едва заметно улыбнулся Тому и кивнул. Высунувшись из окна кареты, он вдохнул прохладный вечерний воздух. Он мог разглядеть темные силуэты фестралов, виднеющиеся на фоне глубоких синих оттенков сумерек. Гарри быстро посмотрел на Тома, подумав о том, что тот тоже может их видеть. "Он может видеть их лучше, чем кто бы то ни было..." Гарри сглотнул. Заходящее за горизонт солнце выглядело как расплавленное золото. Показался Хогвартс, темный силуэт которого выделялся в сгущающихся сумерках, и Поттер почувствовал, как сердце начинает биться быстрее — так было всегда, когда он видел знакомый силуэт замка. "Интересно, что сейчас чувствует Том? — подумал он про себя. — Возвращаясь в Хогвартс, место, где он когда-то был просто Томом Реддлом, еще до того, как стал Волан-де-Мортом..."

Как только все четверо вышли из кареты, перед ними вдруг замаячила темная фигура.

— Мистер Поттер! — черные волосы нависли над его бледным лицом, а в глазах застыло странное выражение, которое Гарри не смог понять.

"— Надо же, Северус сегодня выглядит мрачно", — прошептал удивленный голос у него в голове.

— Вижу, слухи о вашей смерти, как обычно, были преувеличением, — Гарри подумал, что ледяной голос Снейпа едва уловимо дрожит, и тут же решил, что ему, должно быть, показалось.

— Директор хочет немедленно вас видеть, мистер Поттер. Вы отправитесь прямиком к нему в кабинет, — нет, голос Снейпа был спокоен и отвратителен, как никогда.

— Я его отведу, — быстро сказал Том.

Снейп посмотрел на него:

— Не мелите ерунды, мистер Малфой, вы отправитесь в общежитие Слизерина, как обычно. Даже студент с таким скудным интеллектом, как у мистера Поттера, в состоянии самостоятельно найти дорогу. О! — он вдруг замолчал и осторожно потер руку, на бледном лице внезапно показалась тревога.

— Вы в порядке, профессор? — невинно спросил Томи , отбросив с глаз льняную прядь волос, улыбнулся Снейпу.

— Просто отлично, спасибо, мистер Малфой, — Снейп впился в Тома нечитаемым взглядом черных глаз. — Очень мило с вашей стороны побеспокоиться обо мне. Следуйте за мной, пожалуйста.

Снейп продолжал пристально рассматривать "Драко", пока они шли в тишине замка. Когда две фигуры дошли до главных ворот, Гарри затаил дыхание, но Том с легкостью прошел через защиту.

"— Не волнуйся, Гарри, — раздался голос Тома у него в голове. — Я отправлюсь к Дамблдору вместе с тобой. Я никогда не оставлю тебя с ним наедине".

"— Ты можешь использовать мою мантию-невидимку, — подумал Гарри. — Она в моем школьном чемодане".

По бледному лицу Тома скользнула тень улыбки.

"— Мантия-невидимка? О, не говори глупостей; мантии-невидимки — просто детские игрушки. Они никогда не работают, как нужно".

"— Моя работает, — мысленно возразил Гарри. — Она сделает тебя совершенно невидимым, я пользовался ей много раз, а до этого — мой отец".

"— В самом деле? — Том с любопытством посмотрел на него. — Твой отец оставил тебе идеальную мантию-невидимку? А он случайно не завещал тебе старшую палочку и камушек, а?"

"— Что?" — Гарри смутился.

"— Неважно. Я расскажу тебе об этом чуть позже, мой дорогой. Очаровательная сказка на ночь. Ты найдешь ее весьма забавной".

* * *

— Гарри! — Дамблдор встал со стула, как только он вошел в кабинет. Его старческое морщинистое лицо было наполнено легким беспокойством. — Ты в безопасности! Где, во имя Мерлина, ты был? — голос директора дрожал. — Ты заставил нас всех ужасно поволноваться, мальчик мой.

"— Я прямо здесь", — прошептал голос у Гарри в голове. Поттер почувствовал легкое движение позади себя и улыбнулся.

— Я провел несколько недель с Малфоями, профессор.

Дамблдор посмотрел на него изучающим взглядом из-за очков половинок.

— Значит, это правда? Должен признаться, я был довольно удивлен, когда получил первое сообщение — Патронуса, где говорилось, что тебя видели на Кингс-Кросс с Люциусом и Нарциссой, — голубые глаза Дамблдора встретились с Гарри. — Что, во имя всего святого, случилось, мой мальчик? Ты был под Империо? Я думал, что предпринял все меры предосторожности.

— Мои родственники меня били, сэр. Так... Так как вы уже об этом знали и решили ничего не делать, я послал сову Малфоям, — повторил Гарри историю, которую они не раз проговаривали с Томом в поместье Реддлов.

— Ты послал сову Малфоям? — внезапно Дамблдор показался ужасно хрупким и старым. — Бога ради, зачем ты поступил так рискованно и безрассудно, мой мальчик? Люциус Малфой — Пожиратель смерти, ты же знаешь об этом так же хорошо, как и я. Да-да, мне известно, что ему удалось выбраться из Азкабана, но это не меняет того факта, кто он есть. Ты ведь сам видел его в Министерстве с Лордом Волан-де-Мортом. Тебе повезло, очень повезло, что Малфой не передал тебя ему. На самом деле, я скорее удивлен, что он этого не сделал. Как ты мог пойти на такой риск, Гарри? Что бы было, если бы с тобой — надеждой всего магического мира, что-то случилось? Или ты забыл обо всех тех людях, которые на тебя рассчитывают? Мой дорогой мальчик, если ты был настолько несчастен, почему не написал Уизли? Почему Малфоям?

Гарри опустил взгляд на ковер и прошептал:

— Уизли бы связались с вами, сэр. Я боялся, что вы отправите меня обратно к Дурслям.

С глубоким вздохом Дамблдор опустился в кресло:

— Послушай, Гарри, я действительно сожалею обо всех твоих лишениях и трудностях, и что ты пострадал от рук своих родственников, правда. Знаю, они далеко не идеальные опекуны, но ты должен понимать: я отправляю тебя к ним не просто так! Дом твоих тети и дяди — единственное место, кроме Хогвартса, где ты находишься в полной безопасности от Лорда Волан-де-Морта, — он с добротой посмотрел на Поттера. — Жизнь иногда посылает нам испытания, мальчик мой, но мы должны научиться мужественно их переносить. Иногда... Иногда нам приходится идти на личные жертвы ради общего блага, — мягко добавил Дамблдор.

Гарри почувствовал, как Том пошевелился у него за спиной, а потом в голове раздался его голос:

"— Что, черт возьми, случилось с его рукой? Посмотри на него, Гарри".

Взгляд мальчика упал на руки Дамблдора, которые были сложены на столе, словно в молитвенном жесте. Его левая рука выглядела нормально, но вот правая была ужасно обугленной, черной и скелетообразной в теплом свете настольной лампы. Что-то блеснуло, и Гарри увидел кольцо на здоровой руке Дамблдора, которое раньше никогда не замечал: старинное, золотое, оправленное неизвестным камнем цвета черной ночи.

— Что случилось с вашей рукой, сэр? — прошептал он.

— С моей рукой? — Дамблдор улыбнулся ему своей знакомой обнадеживающей улыбкой. — Полагаю, однажды я расскажу тебе об этом все, Гарри, — его голубые глаза сверкнули. — Не могу передать, какое это облегчение, что ты благополучно вернулся в Хогвартс. Но я должен еще раз предупредить тебя насчет доверия Малфоям. Разве они ничем не злоупотребляли, пока ты был у них?

Гарри покачал головой:

— О, нет, на самом деле, они были очень любезны.

— Действительно? — Дамблдор слегка нахмурился. — Я до сих пор не могу понять, почему они не... Ну, неважно, Гарри. Главное, что ты в безопасности, даже после твоих опрометчивых и отчаянных поступков этим летом, — он едва заметно ухмыльнулся в бороду. — Жаль, что я не смог найти тебя этим летом. У меня было для тебя важное задание.

— Задание?

Дамблдор просиял:

— Да, Гарри, задание. Я хотел, чтобы ты помог мне убедить профессора Слизнорта вернуться в Хогвартс. Мне казалось, если бы ты присутствовал, возможно, он охотнее бы согласился принять мое предложение.

— О, — На мгновение Гарри задумался. — Ну, он все равно согласился, верно?

Дамблдор кивнул:

— В конце концов, да. Но твое присутствие спасло бы меня от многих неприятностей. Так или иначе, Гарри, нам с тобой нужно о многом поговорить. Думаю, что с этого момента мне пора принимать более активное участие в твоем образовании. Я решил давать тебе факультативные уроки в этом году. Мы с тобой будем путешествовать в прошлое и узнаем больше о лорде Волан-де-Морте. Полагаю, ты найдешь...

Директор не успел договорить: он вдруг застыл и упал на пол. Гарри в ужасе уставился на съежившуюся фигуру старика.

— Том, что ты сделал? — прошептал он. — Ты же его не убил?

Невидимая рука нежно взъерошила Гарри волосы.

— Убил его? Нет, мой дорогой. Он просто обездвижен. Я больше не мог слушать его сумасшедшую логику. Кроме того, мне хотелось поближе взглянуть на кольцо.

Из-под мантии-невидимки показались светлые растрепанные волосы Тома, когда он наклонился над неподвижной фигурой директора.

— Очень любопытно...

Сняв кольцо с руки директора, он поднес его к свету:

— Это мое кольцо. Что у Дамблдора делает моя старинная семейная реликвия? К тому же, камень треснул...

— Твое кольцо? — Гарри посмотрел на матовый черный камень со странными трещинами по центру. — Это крестраж?

— Был им... — Том провел пальцем по темному камню. — Но теперь уже нет, я не чувствую его. Должно быть, Дамбдлор уничтожил осколок души, и, наверное, именно он сжег его руку... — серые глаза вспыхнули гневом, и в тот момент никто бы не подумал, что перед ним Драко Малфой.

Том нахмурился:

— Но зачем Дамблдор до сих пор носит мое кольцо? Конечно же, разрушенный крестраж не может иметь для него особого значения. Почему он хранит треснувший камень? — Том внимательно изучал украшение.

— Может быть, сам камень ценный? — предположил Поттер.

Реддл замер, посмотрел на него, а затем расхохотался:

— Конечно же! Ты очень умный, Гарри! Конечно, камень ценный! — он положил кольцо в карман. — Я позабочусь о нем. В конце концов, это моя семейная реликвия, и, в определенный момент, он может оказаться весьма полезным.

— Полезным? Чем?

Том мягко погладил его по волосам:

— О, ты увидишь, Гарри. Это будет сюрприз, — он посмотрел на распростертое под ногами тело директора Хогвартса. — А теперь... Мне убить его или изменить память?

Гарри вздрогнул:

— Изменить память? Пожалуйста! Он... Он неплохой человек, ты же знаешь. Я думаю, он может быть очень хорошим.

Том вздохнул и покачал головой:

— Неужели ты и правда можешь жалеть Альбуса Дамблдора? Ладно, если это твой собственный выбор, мой дорогой. Obliviate!

Один из портретов, висящих на стене, издал сухой смех. Гарри удивленно обернулся: большинство картин предыдущих директоров и директрис наблюдали за ними с ужасом. Но портрет Финеаса Найджелуса Блэка смотрел на Тома с озорным блеском в глазах.

— Так-так-так! Я думал, что мне предстоит провисеть здесь еще один утомительный семестр, выслушивая маленькие очаровательные выступления Дамблдора, но, кажется, я был не прав. Кто ты, молодой слизеринец?

— Неважно, кто я, Финеас, — спокойно ответил Том и по очереди указал палочкой на все портреты.

— Obliviate!

Глава опубликована: 25.03.2015

Тайны и пророчества

— С Дамблдором все будет в порядке? — Гарри с тревогой поглядывал на Тома, пока они блуждали по старинным коридорам Хогвартса, направляясь в Большой зал.

Том приподнял бровь:

— Все ли с ним будет в порядке? Вы, гриффиндорцы, и правда, смешные, Гарри! Продолжаете сострадать людям, которые этого заслуживают, да? О, осмелюсь сказать, что физически он будет в полном порядке, когда придет в себя. Будет ли с ним когда-нибудь морально все хорошо, конечно, совсем другое дело. Лично я в этом очень сомневаюсь.

Гарри удивленно на него посмотрел:

— Ты обвиняешь Дамблдора в нравственных преступлениях? Неужели это говорит... Говорит Темный Лорд?

Том, слегка покраснев, наклонил голову:

— У меня есть свои недостатки, это правда. Хорошо, у меня их немало... Но я не отправлял тебя обратно в дом твоих тети и дяди.

Гарри не смог сдержать улыбки:

— Нет, не отправлял. Я это ценю. Ты был так добр ко мне в эти последние несколько недель. Но... Но ты убил моих родителей и немало других людей... — он сглотнул.

Том опустил взгляд на вымощенный камнем пол:

— Правда. Убил. В прошлом я причинил тебе много боли, Гарри. Я... Я не думаю, что от моих извинений тебе станет лучше, или что они хоть чего-то стоят, но я сожалею о твоих родителях, мой дорогой. И обо всей той боли, которую принес тебе. В любом случае, я постараюсь сделать для тебя все, что смогу.

Гарри покачал головой:

— Не думаю, что ты сможешь сделать хоть что-нибудь, чтобы компенсировать это.

Серые глаза Тома внезапно сверкнули:

— Может быть, я что-нибудь придумаю, — прошептал он и, протянув руку, быстро провел пальцами по лицу Гарри.

В течение нескольких минут они шли в тишине. Том, казалось, полностью погрузился в размышления, а Гарри втайне изучал его лицо — точнее, лицо Драко. Поттер вдруг пожалел, что Том совсем немного был похож на самого себя, и он не видел его истинного лица. Не лица Волан-де-Морта, конечно, но Тома... Или, возможно, если очень внимательно присмотреться, в манерах блондина, который шел рядом с ним, были какие-то характерные жесты Реддла. Было что-то в том, как он ходил, в развороте его плеч... Гарри не мог не задаваться вопросом, был ли он единственным, кто мог увидеть разницу в юноше, который выдавал себя за Драко. Возможно, Снейп тоже ее видел?

Гарри прочистил горло:

— Ты знаешь, Том, я всегда хотел тебя спросить кое о чем. Ты ведь знаком с профессором Снейпом?

— Мрачный Северус, — Том кивнул. — Да, конечно. Я довольно хорошо его знаю.

— На чьей он стороне на самом деле? Твоей или... другой?

Том задумался:

— Ты знаешь, Гарри... Если честно, я никогда не был полностью уверен. Конечно, он Пожиратель и мой шпион, я бы никогда не поручил ему следить за Дамблдором. Северус из тех людей, которым довольно тяжело прийти к окончательному решению. Иногда мне кажется, что даже он сам не знает, на чьей стороне находится, — Том нахмурился. — Недавно он был с тобой непростительно груб. Что это было? Мне следует научить его хорошим манерам.

— О, он всегда так. Особенно со мной. Не думаю, что он может удержаться при виде меня.

— В самом деле? — Том казался искренне удивленным. — Ужасно странно! Ты выглядишь довольно очаровательно. Но, возможно, после всех этих лет, Северус до сих пор расстроен тем, что ты выжил, а твоя мать нет.

— Моя мама?

— Да, помню, в свое время, Северус был по уши влюблен в нее. Он даже приходил ко мне просить, чтобы я сохранил ей жизнь.

— Он что? — Гарри остановился и посмотрел на Тома.

Том покраснел:

— Ну, я бы так и сделал, но она отказалась отойти с моего пути... Я... Извини... — он посмотрел в сторону.

— Снейп был влюблен в мою маму? — Гарри все еще не мог этого понять. — Нет, ты, наверное, ошибаешься. Я не могу себе представить, что Снейп мог любить хоть кого-нибудь, тем более — мою маму.

Том улыбнулся:

— Мысль о влюбленном Снейпе действительно поражает воображение, правда?

Гарри тоже не смог сдержать улыбки:

— Это почти так же нелепо, как представить влюбленным тебя, Том.

Легкий румянец, скользнувший по бледному лицу, почти заставил Гарри подумать, что Том был все-таки прав: Драко Малфой действительно был довольно симпатичным мальчиком...

* * *

К тому времени, как Гарри и Том добрались до Большого зала, ужин уже был в самом разгаре. Высокий арочный потолок, повторяющий форму неба, сегодня вечером был усыпан звездами, тысячи зачарованных свечей отбрасывали золотистый блеск на роскошный уютный праздник. Как только Гарри скользнул за стол Гриффиндора, на скамью рядом с Гермионой, его тут же засыпали вопросами.

— Гарри, что с тобой случилось?

— Это правда, что ты все лето провел с Малфоями?

— Они тебя похитили? И держали в подземелье?

— Это правда, что вы с Драко встречаетесь?

Гарри удивленно уставился на Лаванду Браун, сидевшую рядом с Парвати Патил: — Нет, Лаванда, это неправда! Мы с ним подружились за эти несколько недель, вот и все.

— О, — ему просто показалось, или Лаванда с Парвати выглядели немного разочарованными?

— Встречаются? — Рон подавился курицей. — Не будь смешной, Лаванда, они оба мальчики!

Гермиона слегка закатила глаза и, наклонившись поближе к Гарри, прошептала ему на ухо:

— Не обращай на Рона внимания, Гарри. Думаю, то, как Драко на тебя смотрит, действительно очаровательно. Он полностью сражен тобой, да?

Она посмотрела на стол Слизерина, где Том разговаривал с Забини. Должно быть, тот почувствовал, что за ним следят, так как тут же поднял голову и, встретившись с Гарри взглядом, улыбнулся ему.

Гарри покраснел:

— О, это не то, о чем ты думаешь, Гермиона. Он не влюблен в меня, он просто...

— Просто что? — Гермиона, казалось, забавлялась этим.

— Ну... — Гарри провел рукой по волосам. Поттер не мог прямо сказать: "Он просто хочет вечно меня защищать, потому что он — Волан-де-Морт, а я — часть его души", поэтому остановился на: — Думаю, Драко просто немного беспокоится или чувствует себя покровителем, так как знает, что мои родственники не заботились обо мне должным образом. Вот и все...

— М-м-м. Я вижу... — по-прежнему улыбаясь, сказала Гермиона. — А что ты сам к нему чувствуешь, Гарри?

— Ну... — не зная, как ответить, Гарри принялся ковыряться в еде. — Мне... Мне, вроде как, нравится, что он обо мне заботится. Так я чувствую себя в безопасности.

Он посмотрел на преподавательский стол, где вместе с другими учителями сидел Дамблдор. Директор был полностью увлечен беседой с МакГонагалл, и оба они украдкой посматривали на Тома. Гарри заметил, что, кроме этого, и черный взгляд Снейпа задержался на Реддле. Должно быть, Том это почувствовал, так как весело посмотрел на профессора в ответ. Какое-то мгновение Снейп пристально вглядывался в него, а потом быстро отвернулся.

Как только трапеза подошла к концу, Дамблдор поднялся на ноги, и в Большом зале тут же повисла тишина. Студенты выжидающе смотрели на директора. Дамблдор развел руки в широком приветственном жесте и посмотрел на учеников из-за очков-половинок, сидящих на его длинном носе.

В тишине зала отчетливо послышалось несколько потрясенных возгласов:

— Мерлин! Что случилось с его рукой?

Глаза Гермионы расширились, как только она увидела изуродованную руку директора:

— Что способно сделать такое? Я не могу представить, насколько ужасно должно быть проклятье, чтобы вот так иссушить руку. Он столкнулся с Сами-Знаете-Кем этим летом?

— Нет, — тихо сказал Гарри. — Я уверен, что нет.

— А я почти хочу, чтобы они встретились, — сказал Рон, с восхищением глядя на иссушенную руку. — Дамблдор действительно могущественный волшебник, Гарри. Всем известно, что Сам-Знаешь-Кто боится только его.

Гарри посмотрел на знакомое лицо старого директора:

— Откуда тебе знать, Рон? Я тоже об этом слышал, но не могу не удивиться, как люди вообще могут знать хоть что-нибудь о страхах Волан-де-Морта. Не думаю, что Темный Лорд из тех людей, кто делится с кем-нибудь своими опасениями.

Рон выглядел смущенным:

— Ну, это... общеизвестно, Гарри.

— Вас ждет еще один год, полный новых волшебных знаний, — добродушно сказал Дамблдор, сверкая голубыми глазами. Добавив еще несколько слов о командах по квиддичу и о новом запрете на все изделия из Волшебных Вредилок Уизли, он повернулся к преподавательскому столу:

— Как вы, наверное, уже знаете, в этом году мы рады приветствовать нового члена преподавательского состава.

Профессор Слизнорт встал и улыбнулся студентам.

— Новый преподаватель по Защите от Темных Искусств, — прошептал Дин Томас. — Интересно, что с ним случится в конце этого года?

— Возможно, он умрет?.. — с надеждой предположил Симус.

— Профессор Слизнорт, — спокойно продолжал Дамблдор, не обращая внимания на жужжание голосов, — любезно согласился занять свою прежнюю должность Мастера Зелий.

По Большому залу пронесся удивленный шепот:

— Что? Он сказал Мастер Зелий?

— А что тогда со Снейпом?.. Он умер, или еще что?

— Не будь глупым, Симус, он же здесь!

— Тем временем, — с улыбкой продолжал Дамблдор, — профессор Снейп согласился взять на себя должность Преподавателя По Защите от Темных Искусств.

После этого заявления повисло ошеломленное молчание, а потом все начали говорить одновременно. Гарри посмотрел на Снейпа, сидящего за преподавательским столом с непроницаемым выражением лица, как обычно, бледного и одетого во все черное.

Рон наклонился и прошептал Гарри на ухо:

— Ну, мне кажется, это хорошо.

Поттер уставился на него, не понимая, как кто-то мог подумать, что Снейп хороший кандидат на должность профессора по Защите от Темных Искусств.

Рон усмехнулся:

— Разве ты не понимаешь, Гарри? Это значит, что в конце этого года Снейп, в любом случае, уйдет из Хогвартса, как и все профессора по Защите от Темных Искусств.

— Да. Да, верно...

Черный взгляд Снейпа переметнулся на Гарри, и он покраснел, чувствуя, как Мастер Зелий пристально изучает его лицо. "В конце этого года Снейп в любом случае уйдет из Хогвартса... Удивлюсь, если его уход не будет иметь ничего общего со мной. Или с Томом..."

* * *

Пока студенты и преподаватели сливались из Большого зала, Гарри продолжал смотреть на Тома. Среди жужжащих вокруг него голосов, он услышал донесшийся откуда-то неподалеку напыщенный растягивающий слова голос Слизнорта:

— Невероятно снова встретить вас после всех этих лет, Северус. Я слышал, вы стали Мастером Зелий. На самом деле, это совсем не удивительно, вы были довольно талантливы в зельеварении, я помню. Даже если никогда не были так хороши, как Лили...

Гарри улыбнулся.

— Кстати, о Лили, — продолжал голос Слизнорта. — В поезде я встретился с Гарри Поттером.

Снейп пробормотал что-то, чего Гарри не расслышал, но он был уверен, что это явно не было комплиментом.

— Очаровательный мальчик, — восторгался Слизнорт. — Совершенно очаровательный! Мы с ним довольно хорошо поладили. Просто удивительно, как сильно он похож на свою мать, верно, Северус?

— Он не похож на свою мать... Он похож на своего отца, — голос Снейпа прозвучал странно и наполовину приглушенно.

Слизнорт усмехнулся:

— О, ерунда, Северус! Возможно, их прически немного схожи, но вы же не собираетесь мне сказать, будто не заметили, что у него глаза Лили...

— Я... Нет, я этого не заметил, — ответ прозвучал так, будто Снейп стиснул зубы.

Два преподавателя скрылись в толпе.

"Прямо за тобой, Гарри!" — выдохнул Том ему в ухо. — "Я взял твою мантию-невидимку, так что смогу пойти за вами по лестнице и услышать пароль Гриффиндора. Я приду к тебе сегодня ночью, когда все остальные будут спать, хорошо?"

— Хорошо, — прошептал Поттер.

* * *

Гарри сидел в своей постели и ждал, пока другие гриффиндорцы не уснули один за другим. Сквозь высокие арочные окна спальни струился серебряный свет полной луны, окрашивая комнату мягкими темными оттенками. Даже обычно ярко-красные волосы Рона сейчас мерцали серебристо-серым.

Около двери послышался тихий шорох, и из-под плаща выглянул Том. Гарри с облегчением увидел знакомые темные локоны, на сегодня с него было достаточно ложного Драко. Том указал по очереди на каждого спящего мальчика и пробормотал несколько слов на незнакомом Гарри языке.

— Ну, вот! Они все спокойно проспят до утра. — Реддл со вздохом плюхнулся рядом с Гарри на кровать. — Наконец-то! Я весь день ждал, чтобы побыть с тобой наедине.

В темных волосах Тома блеснул серебряный лунный свет, и Гарри вдруг ощутил странную потребность прикоснуться к ним.

Реддл улыбнулся ему:

— Что? Ты так странно на меня смотришь, Гарри.

Поттер протянул руку и убрал темный завиток с глаз Тома.

— Просто... Просто, так трудно поверить, что ты здесь, со мной, и что мы теперь друзья.

— Да, это довольно странная дружба, верно? — прошептал Том, сверкая серебряными глазами. — Темный Лорд и Мальчик-Который-Выжил... Друзья. Связанные друг с другом общей душой.

Гарри сглотнул:

— Но что... Что насчет пророчества, Том? Один из нас? Ведь так не должно было быть?

Какое-то время Том неподвижно лежал, глядя в темноту, а затем тихо сказал:

— Ну, мы не знаем, как заканчивается пророчество, Гарри. Нам известна только его первая часть: "Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... И Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы..." Все, кажется, думают, будто это пророчество о том, как один из нас убивает другого, но что, если это не так? Да, оно о нас с тобой: ты был рожден в конце седьмого месяца, теми, кто трижды бросал мне вызов, и я... — он легонько коснулся шрама Гарри. — Я отметил тебя как равного себе...

Гарри потянулся за рукой Тома и сжал ее:

— Но сила, о которой Темный Лорд не знает? Сила, способная тебя победить? У меня такой нет.

— Неужели? — Том слегка прижался губами к руке Гарри. — Я бы не был в этом так уверен, мой дорогой. Возможно, ты уже меня победил. В конце концов, ты заставил Темного лорда вернуться в Хогвартс.

Гарри рассмеялся:

— Где ты узнаешь все о Темных Искусствах от Снейпа.

— Не могу дождаться.

— Но что насчет остальной части пророчества? Я... Дело в том, что я на самом деле знаю, чем оно заканчивается.

— Знаешь? — Том быстро сел. — Чем же, Гарри? Скажи мне.

Гарри колебался:

— В нем говорилось... Не обращай внимание на то, о чем в нем говорилось.

— Скажи мне. Я хочу знать, — голос Тома слегка дрожал.

Гарри сглотнул и посмотрел в лицо Реддла, которое было бледным и невероятно красивым в лунном свете. Во рту пересохло.

— В нем говорилось, что... Что кто-то из нас должен погибнуть от руки другого, поскольку ни один не может жить спокойно, пока жив другой.

Реддл молчал так долго, что Гарри начал сомневаться, заговорит ли он вообще когда-нибудь. В полумраке он нашел пальцами лицо Тома и нерешительно погладил его по щеке:

— Том?..

— Ты уверен, что правильно услышал слова пророчества, Гарри? Ты мог как-то ослышаться? — прошептал тот.

Гарри покачал головой:

— Я не слышал все пророчество сам. Оно разбилось в Министерстве еще до того, как я смог его прослушать. Но позже Дамблдор рассказал мне, чем оно заканчивается. Дело в том, что он разговаривал с Трелони, еще когда пророчество было впервые произнесено.

— Дамблдор? — Том еле слышно выдохнул имя в ночь. — Дамблдор — единственный, кто услышал конец пророчества? Но, тогда... что делать, если он говорит неправду, Гарри? Что делать, если он сам изменил окончание? Да, конечно же, он его изменил. Оно не может заканчиваться так.

— Ты думаешь, Дамблдор лжет? — Гарри уставился на Тома.

— Конечно, лжет. Для всеобщего блага, разумеется, — Том положил руки за голову и уставился в потолок. — Должен быть способ узнать, — он на мгновение задумался. — Хм, думаю, у моего старого друга Северуса найдется немного Сыворотки Правды?

Гарри рассмеялся:

— У Снейпа? Конечно. Он всегда, когда думает, что я вру, угрожает, что подольет немного по ошибке в мой тыквенный сок.

— Ну, что ж! — глаза Тома сверкнули. — Давай выясним, как на самом деле закончилось пророчество, а?

Гарри медленно покачал головой:

— Как ты собираешься подлить Сыворотку Правды в напиток Дамблдора? Во время еды все преподаватели пьют тыквенный сок из одного большого графина, и с вином так же. Ты не сможешь подлить Сыворотку в напиток одного человека без того, чтобы ее не выпили другие.

По лицу Тома медленно расползлась улыбка:

— Значит, все преподаватели Хогвартса не будут говорить ничего, кроме правды в течение всего дня? Ну, это должно оказаться забавным, верно, Гарри? Мы сможем получить гораздо больше новых знаний, чем рассчитывали! Итак, я думаю, Северус в это время все еще у себя в кабинете...

— Я проверю, — Гарри сунул руку под кровать и принялся рыться в чемодане. Том наклонился над краем постели:

— У тебя есть еще какие-то легендарные артефакты, мой дорогой? Я до сих пор ищу Старшую палочку.

Гарри рассмеялся:

— Нет, у меня есть всего лишь обычная палочка из остролиста. Постой, мне казалось ты говорил, что ищешь еще и какой-то камень? А вот и карта.

Поттер развернул на кровати Карту Мародеров, и они оба склонились над ней.

Глаза Тома расширились:

— Что это такое, во имя Мерлина?

— Волшебная карта Хогвартса. Она показывает, кто где находится. Посмотри, это мы... — Гарри указал на башню Гриффиндора и две маленькие точки, отмеченные как «Гарри Поттер» и «Волан-де-Морт».

— Лучше никому не позволяй видеть эту карту, Гарри, — прошептал Том.

— Не волнуйся, не буду. — мальчик указал на кабинет преподавателей. — Посмотри, Дамблдор все еще в своем кабинете, ходит взад и вперед. Но Снейп не у себя, должно быть, лег спать. Хотя, нет, он в одиночестве гуляет вокруг территории Хогвартса. И кажется ужасно обеспокоенным, да? Странное время для прогулки — уже за полночь. Том, мантия сможет скрыть нас обоих, так что давай вместе сходим за Сывороткой? — Гарри протянул Реддлу руку, и они вместе вышли из спальни, невидимые в лунном свете.

Глава опубликована: 26.03.2015

Сыворотка Правды

Смеясь и задыхаясь, Том с Гарри рухнули на кровать гриффиндорца:

— Мы добыли Сыворотку Правды! Целых три флакона!

— Ты видел лицо Северуса, когда он вернулся с полуночной прогулки и обнаружил дверь своего кабинета открытой? Он ведь был в ярости? Еще и прошел мимо нас! Эта твоя мантия-невидимка в самом деле необычная вещь, мой дорогой. Завхоз нас не заметил даже после того, как мы врезались в него на лестнице!

— Какое заклинание ты использовал на миссис Норрис? Я думал, Филч в обморок упадет, после того, как ты заставил ее лаять.

Глаза Тома сверкнули:

— Было забавно?

Он растянулся у Гарри на кровати, с видом величайшего удовлетворения рассматривая флаконы с Сывороткой Правды:

— Я позабочусь о том, чтобы зелье истины сегодня утром нашло свое применение. У Дамблдора не будет другого выхода, кроме как рассказать нам, чем на самом деле закончилось пророчество. Но сейчас ты должен немного поспать, мой дорогой; уже довольно поздно.

Гарри с любопытством посмотрел на Тома, который, казалось, с комфортом устроился на красно-золотых простынях:

— Значит, ты собираешься остаться здесь со мной на всю ночь?

— Ну, конечно! — Том зевнул. — Я ведь говорил, что буду за тобой присматривать? Я хочу быть уверенным, что ты в полной безопасности.

— Но другие слизеринцы будут интересоваться, где ты пропадаешь.

— Нет, увидишь, они проспят до тех пор, пока я не буду готов их разбудить. Я довольно хорош в магии, знаешь ли, — Том обнял Гарри и нежно погладил его по волосам.

— Хорошо, — пробормотал мальчик, неожиданно засыпая. Он чувствовал себя невероятно уютно в теплых руках Реддла и обнял его в ответ. — Это немного странное чувство... Раньше я никогда не засыпал в чьих-то объятиях.

Том нежно потрепал его по волосам:

— Я тоже.

Гарри рассмеялся:

— Да, конечно. Что-то мне подсказывает, что у тебя в этом достаточно опыта.

— Опыта? — с улыбкой спросил Реддл. — Ну, в сексе — да. Но я ни с кем и никогда не разделял после этого свою постель. Я спал в одиночестве. Скажем так, мне нравилось спать одному. Это будет новый опыт и для тебя, и для меня. А теперь, спи, мой дорогой. Я буду здесь, с тобой.

* * *

За завтраком Гарри то и дело посматривал на преподавательский стол, но все казалось совершенно обычным. Действительно ли Тому удалось подлить Сыворотку Правды в утренний чай за профессорским столом?

Старшекурсники задержались после завтрака немного дольше младших курсов, ожидая, пока придет МакГонагалл, чтобы раздать им более усложненные графики занятий. Лаванда Браун украдкой посматривала на Рона, накручивая на пальцы свои длинные светлые волосы и тихонько хихикая. Рон, по-видимому, это заметил и раскранелся от удовольствия. Гермиона холодно посмотрела на Лаванду, но это, похоже, лишь заставило ее хихикать еще усерднее.

Наконец, МакГонагалл спустилась к ним с кипой графиков в руках:

— Итак, мисс Грейнджер, вы оправдали все ожидания и теперь можете претендовать на любые курсы обучения. Ваши СОВы были исключительно хороши, как и ожидалось. Вы можете идти и приступить к древним рунам немедленно.

Гермиона кивнула и с нетерпением выбежала из зала, взмахнув полами мантии.

МакГонагал с улыбкой посмотрела ей вслед:

— Мисс Грейнджер отлично учится! Очень старательно и амбициозно. Она почти напоминает мне меня саму, когда я была девочкой, разве только я умела пользоваться расческой... — Невилл, казалось, был сбит с толку выражением доброты, отчетливо промелькнувшем на лице МакГонагалл. — О, дорогой. Что я только что сказала? — она моргнула, на секунду замешкавшись.

— Итак, давайте посмотрим... Мистер Лонгботтом. Я так понимаю, вы подавали заявление на уровень ТРИТОНов по трансфигурации, верно? Боюсь, что это невозможно с оценкой «Удовлетворительно», — МакГонагалл вздохнула и посмотрела на Невилла поверх очков. — И, откровенно говоря, я поставила вам «Удовлетворительно» лишь по доброте душевной, мистер Логнботтом. Боюсь, что единственный для вас способ сдать ТРИТОНы по трансфигурации — взять перо и, когда я отвернусь, исправить в моей зачетной книжке оценку «Тролль», которую вы, несомненно, получите, на «Удовлетворительно», — ее глаза расширились. — Годрикова борода! Я только что сказала это вслух? Я... Мне так жаль. Почему бы вместо этого вам не продолжить брать уроки Чар, дорогой? Думаю, в этом предмете вы сможете достичь гораздо большего.

— Моя... моя бабушка считает, что Чары — "слабый предмет", — прошептал Невилл.

МакГонагалл фыркнула:

— Только потому, что сама Августа не проходила Чары, способные спасти жизнь человеку, вовсе не означает, что вы должны следовать ее примеру. Вы не блистаете во всем, но, клянусь, вы умнее своей бабушки.

Лаванда хихикнула, и Рон ей тут же улыбнулся. МакГонагалл строго на него посмотрела:

— Ну, что, мистер Уизли! Почему вы так смотрите на мисс Браун? Вы не можете быть увлечены этой пустоголовой пустышкой. Разве вы не видите, что гениальная мисс Грейнджер, кажется, питает к вам слабость, по крайней мере, сейчас? Не упустите эту возможность, вы, глупый мальчишка! — она слегка покачала головой. — Я знаю, о чем говорю; учась на шестом курсе, я отвергала милого и достойного доверия Джона Люпина только потому, что была до смешного увлечена убийственно красивым Томом Реддлом. Почему вы улыбаетесь, мистер Поттер? Это не смешно! Мерлин, какой идиоткой я была! Джон, конечно же, женился на очень милой маггловской девочке и сделал ее по-настоящему счастливой. На ее месте могла оказаться я, если бы только была более благоразумной...

— Вы были влюблены в?.. Да ладно! — Рон в ужасе посмотрел на МакГонагалл. — Гермиона! О, поди ж ты его, куда она делась? Мне нужен кто-то, кто наложит на меня Obliviate, чтобы образ МакГонагалл и Сами-Знаете-Кого немедленно исчез из моей головы, пока мой мозг не взорвался!

МакГонагалл повернулась к Гарри:

— Итак, почему, во имя всего святого, вы не записались на Зелья, мистер Поттер? Мне казалось, вы хотели стать аврором.

Гарри покраснел:

— Хотел. Но я только что видел свои оценки, и я не получил «Превосходно», которое нужно, чтобы продолжать обучаться Зельям.

МакГонагалл закатила глаза:

— Конечно, не получили, мистер Поттер. Профессор Снейп скорее женится на двуглавом одноглазом горном тролле, чем поставит вам «Превосходно» хоть в чем-либо. Он ненавидит вас за сходство с вашим очаровательным идиотом-отцом, и даже больше из-за того, что вы напоминаете ему о вашей матери, которая никогда не любила его в ответ.

Мертвенно-бледный Рон, пошатываясь, встал из-за стола:

— Я... Я думаю, мне нужно уйти. Наверняка кто-то из когтевранцев знает, как накладывать на людей Obliviate... Эй, Энтони, подожди!

— И, если говорить о людях с нездоровой одержимостью вашей прекрасной матерью, Гарри, — энергично продолжала Макгонагалл, — уверена, профессор Слизнорт будет просто счастлив преподавать вам зелья. Более того, я гарантирую, что эта помпезная задница пускает слюни при мысли о том, чтобы добавить Мальчика-Который-Выжил в свою коллекцию «Выдающихся Людей, Которых я Учил». Так что вы можете идти добавлять Зелья в свой график. И передайте мистеру Уизли, что он тоже может к вам присоединиться. Для него это будет не так скверно; профессор Слизнорт льстит только богатым, знаменитым и красивым, так что бедный мистер Уизли вряд ли станет его целью.

— Профессор? — Парвати Патил начала волноваться. — Вы хорошо себя чувствуете? Кажется, сегодня утром вы не совсем в себе. Может, вам стоит сходить в Больничное крыло?

— Больничное крыло? Не смешите меня, — фыркнула МакГонагалл. — Я как огурчик. Итак, вижу, вы записались на Прорицания, мисс Патил. В этом году у нас два преподавателя по этому предмету. Некоторые студенты будут проходить Прорицания с симпатичным кентавром, который на самом деле может предсказать будущее, ну а остальная часть будет заниматься с невменяемой шлюхой, у которой явные проблемы с алкоголем. По-видимому, Дамблдор каждый раз путает ее раздвоение личности с ясновидением. Давайте посмотрим, кого из них вы получите. Идемте сюда. Боюсь, что вам, мисс Патил, досталась эта летучая мышь с раздвоением личности, — МакГонагалл бросила график перед довольно встревоженной Парвати. — Да, и, мистер Поттер, вы — капитан команды Гриффиндора по квиддичу, так что постарайтесь собрать хороший состав, ладно? Я хочу, чтобы в этом году Гриффиндор выиграл Кубок, и я смогла утереть им длинный нос Снейпа. И директор желает видеть вас у себя в кабинете сегодня вечером, мистер Поттер. Что ж, думаю, это все. Всем хорошего дня.

* * *

Том ждал Гарри около Снейповского кабинета по Защите от Темных Искусств. «— Все в порядке, мой дорогой?» — послышался его голос у Гарри в голове.

«— Все хорошо, спасибо, — мысленно прошептал мальчик в ответ. — Ты знал, что Минерва МакГонагалл была влюблена в тебя на шестом курсе?»

Том на секунду закрыл глаза.

«— О, милый. Наверное, мне следовало использовать только один флакон, а не все три. Есть такие знания, без которых вполне можно прожить».

Дверь классной комнаты отворилась, и в коридор вышел Снейп. Он на мгновение замер, заметив Гарри и Тома, его непроницаемые черные глаза задержались на их лицах.

— В класс, — тихо сказал он.

Студенты тут же расселись на свои места. Похоже, Снейп полюбил украшения теперь, когда кабинет Защиты от Темных Искусств, наконец, стал его. Чернильницы, казалось, были сделаны из переплетенных костей, а чернила в них имели зловещий багровый оттенок. Стены украшали мрачные плакаты, демонстрирующие ужасные сцены пыток, а тяжелые бархатные портьеры на окнах были еще чернее, чем волосы Снейпа. Том что-то пробормотал себе под нос, и через мгновение некоторые из жертв испанской инквизиции, изображенные на картинах, вдруг обзавелись очками-половинками, а у многих из них начала расти борода.

Снейп окинул кабинет холодным черным взглядом:

— Добро пожаловать на Защиту от Темных Искусств. До этого у вас было пятеро преподавателей по данному предмету, на которых возлагали надежды: сам Темный Лорд, ничего не сведущий в мошенничестве, оборотень, Пожиратель, принадлежавший Темным Силам, и хихикающая садистка из Министерства, совершенно далекая от Темных Искусств. Думаю, излишне говорить, что ваши знания этого предмета оставляют желать лучшего.

На секунду он замолчал, а затем пробормотал себе под нос:

— Из чего любой разумный человек сделал бы вывод, что это очень, очень плохая идея — позволять стошестнадцатилетнему старику самому нанимать сотрудников. Но, по какой-то причине, остальная часть персонала Дамблдора продолжает витать в облаках и отказывается замечать элементарные вещи.

По классу прошелся беспорядочный шум, и Снейп повысил голос:

— Учитывая ужасающее отсутствие надлежащих инструкций, я удивлен, — нет, черт возьми, впечатлен, — тем, что многие из вас наскребли на проходной балл по этому предмету. Не могу даже представить, где вам удалось столько узнать о Защите от Темных Искусств, тем более, что в прошлом году вас учила профессор Амбридж, которая не узнает Темного Лорда, даже если он будет сидеть прямо перед ней.

— Я рад, что в этом году нас будете учить вы, сэр, — невинно вставил Том и улыбнулся Снейпу.

Снейп с подозрением взглянул на него:

— Благодарю вас, мистер Малфой, — внезапно он нахмурился. — Странно... Почему я больше не могу читать ваши мысли? Вы практиковались в Окклюменции в течение лета? Я бы не мог и подумать, что кто-то с таким заурядным ничтожным интеллектом способен на подобное. Заметьте, я не жалуюсь; это скорее облегчение, что теперь я не рискую посреди урока перехватить ваши нелепые фантазии о некоторых из ваших одноклассников. Мне действительно жаль, что остальные не владеют Окклюменцией так же хорошо, но, полагаю, будет чересчур на это надеяться. Я не могу вас обучать, постоянно отвлекаясь на ваши извращенные фантазии, в то время, когда все ваше внимание должно быть приковано к уроку. Когда учишь подростков, Легилименция, на самом деле, больше проклятие, чем благословение. Должен признать, кое-какие из ваших фантазий немного забавны и потешны, но некоторые из них довольно будоражащие. Моя опека не так интересна, как, похоже, думают некоторые из вас. Я устал от ваших растущих фантазий о кентаврах — это касается вас, мисс Патил, мисс Браун, мисс Паркинсон и мистер Гойл. Что насчет вас, мистер Лонгботтом, никто не должен делать такого с растениями. И, мистер Уизли... О, это просто абсурд! Obliviate!

По лицу Рона медленно расползлась улыбка:

— Благодарю вас, сэр, теперь я чувствую себя намного лучше. Постойте... Что произошло?

— А что касается вас, мистер Поттер... — профессор повернулся к мальчику, и тот почувствовал, как Снейп вторгся в его разум. Гарри отчаянно пытался сохранить свои мысли пустыми, но вдруг в голове мелькнула непрошеная картина. Он увидел пустынное кладбище, погруженное в сумерки и россыпь камней, расплывающихся в тонком тумане. Из молочно-бледной дымки медленно вышла темная фигура в плаще, лицо которой было скрыто под темным капюшоном.

— Что это? — Снейп с сомнением посмотрел на Гарри. — Это... Это довольно странная мысль, мистер Поттер...

Темная фигура подошла ближе и, подняв длинную белую руку, отбросила капюшон, открывая бледное чудовищное лицо с алыми глазами. Волан-де-Морт? «— Северус...» — голос Темного Лорда прозвучал, как змеиное шипение, эхом отдаваясь среди надгробий. Алые глаза сузились. «— Убирайся из головы Гарри, или я жестоко тебя накажу. Его мысли принадлежат мне, и только мне...»

Снейп, еще бледнее обычного, попятился назад. Гарри мог бы поклясться, что в его глазах на мгновение промелькнул страх. Вскоре профессор взял себя в руки и потянулся дрожащей рукой к учебнику.

— Пора... Пора вернуться к сегодняшнему уроку. Урок... Ах, да. Кто может рассказать мне о преимуществах невербального заклинания?

Рука Гермионы тут же взметнулась вверх, Снейп вздохнул:

— Разумеется, вы знаете, мисс Грейнджер; наверное, вы знаете эту программу обучения даже лучше меня. Черт, наверное, вы знаете больше, чем сам Темный Лорд.

«— Не знает, — раздался возмущенный шепот у Гарри в голове. — Во всяком случае, я думаю, что не знает».

Гермиона удивленно посмотрела на Снейпа, покраснев от неожиданного комплимента.

— Невербальное заклинание даст вам доли секунды преимущества над противником, сэр, — прошептала она. — А также...

Класс ахнул: все чернильницы неожиданно взорвались всполохами красного огня.

— Ag... Aguamenti... — прошептал Снейп, по очереди указывая палочкой на каждую чернильницу, и обвел кабинет безумным взглядом. — Итак, кто это сделал?

Студенты в недоумении посмотрели друг на друга. Никто не ответил.

Тогда заговорила Гермиона. Ее голос слегка дрожал:

— Еще одно преимущество невербальных заклинаний, сэр, заключается в том, что невозможно определить, кто их применил.

* * *

Вкусы Слизнорта в оформлении дизайна явно были получше, чем у Снейпа. Обычно мрачное подземелье теперь ярко освещалось, а темные столы из красного дерева были отполированными и блестящими. Гарри, Том, Рон и Гермиона вместе сели за парту. Сладкий аромат, исходящий от золотого зелья, плескавшегося в котле, который стоял неподалеку, заставил всех удивленно повернуть головы.

— О, — прошептала Гермиона и вдохнула запах зелья. — Пахнет, как... Как свежескошенная трава и зубная паста и... — она покраснела.

Рон громко фыркнул:

— Трава? Нет, я так не думаю. Оно пахнет, как твои волосы, Гермиона.

— Как... Как мои волосы? — Гермиона задумчиво посмотрела на Рона. — Правда?

Гарри сделал глубокий вдох:

— Нет, оно пахнет сиренью, дождем и теплом от костра.

«— Да, это так, — прошептал голос Тома у него в голове. — Но сильнее всего оно пахнет тобой...»

— Все на улицу! — объявил Слизнорт. — И не забудьте свои наборы для зельеварения и книги. О, у вас же еще нет учебника, мистер Поттер? Не волнуйтесь, мой мальчик. Прямо здесь, в углу шкафа, должно найтись несколько старых книг. О, и вам тоже нужна, мистер?..

— Уизли, — пробормотал Рон, но Слизнорт, похоже, его не слушал.

Профессор протянул им две потрепанные старые книги и приступил к инструкциям. Нахмурившись, Том взял учебник Гарри по зельеварению. «— Я сейчас же дам тебе новый экземпляр, — услышал мальчик его шепот у себя в голове. — Если хочешь, сегодня можешь пользоваться моей книгой; Люциус и Нарцисса любезно купили мне новую. Та, что дал тебе Слизнорт, вся исписана. Что это? «Эта книга является собственностью Принца-Полукровки»... Терпеть не могу, когда люди пишут в своих учебниках».

Гарри наклонился и заглянул в книгу:

— Принц-Полукровка? — прошептал он. — Интересно, кто это был.

Том пожал плечами:

— Северус, наверное, — прошептал он в ответ. — Девичья фамилия его матери — «Принц». Я помню ее еще по моим собственным школьным дням. Странная и угрюмая девушка. Если подумать, такая же, как сам Северус.

— О, отлично! Отлично! — Слизнорт улыбнулся Гермионе, которая распознала содержимое всех котлов, стоящих в кабинете.

— Сэр, вы не сказали нам, что в последнем, — Эрни Макмиллан указал на маленький черный котел на столе Слизнорта.

— Ах, — профессор улыбнулся Эрни. — Я надеялся, что кто-нибудь спросит. Это самое удивительное зелье называется Felix Felicis.

— Жидкая Удача? — выдохнула Гермиона.

Слизнорт кивнул:

— Именно! Вы столь же умны, сколь и привлекательны, моя дорогая. О, прошу прощения, я не хотел сказать... Неважно. Если использовать его с толком, это зелье принесет вам удачу во всех начинаниях. Вы обнаружите, что, в течение одного идеального дня, все ваши мечты будут сбываться.

— А вы когда-нибудь использовали его, сэр? — затаив дыхание, спросил Майкл Корнер.

Слизнорт слегка улыбнулся:

— О, да, использовал. Всего лишь дважды, когда мне было двадцать четыре и пятьдесят семь. Два идеальных дня. Два дня, о которых я буду помнить всю оставшуюся жизнь...

Класс зачаровано смотрел на него.

Том откашлялся:

— Итак, что же произошло в эти два дня, сэр?

— Что произошло?.. — Казалось, Слизнорт несколько опешил. Какое-то мгновение он колебался, но потом начал тихо говорить:

— Я и вправду не должен рассказывать вам обо всем этом, мистер Малфой. Но, поскольку вы просите...

Глава опубликована: 27.03.2015

Два идеальных дня

— Два идеальных дня... — тихо сказал Слизнорт, задумчиво глядя вдаль. — Я старею, а большая часть жизни прошла мимо меня. Я стоял в тени и наблюдал, как другие любили, воевали, мечтали и умирали. Но дважды за свой век я действительно жил, целых два славных дня... — голос профессора задрожал, и он на мгновение замолчал в нерешительности. Казалось, мужчина почти был сбит с толку, смотря на учеников так, будто не понимал, почему вдруг все их взоры устремлены на него. Гораций продолжил почти застенчиво:

— Первым был ужасно холодный зимний день, более пятидесяти лет назад. Стоял канун Нового тысяча девятьсот сорок третьего года...

Гарри почувствовал, как рядом с ним беспокойно заерзал Том. «— Что? — прошептал голос у него в голове. — Это был один из идеальных дней Слизнорта?»

— Все в порядке, профессор, — торопливо вмешался Реддл. — Мне очень жаль — я не хотел задавать вам вопрос столь личного характера. Пожалуйста, вы не обязаны отвечать. Давайте просто вернемся к сегодняшнему уроку, сэр...

— К уроку? — удивился Слизнорт. — Нет-нет, — тихо сказал он. — Вы мне задали вопрос, мистер Малфой, и я чувствую, что должен на него ответить. Я все помню с такой удивительной ясностью, как будто это было вчера.

— Сэр, вы не обязаны нам рассказывать... — слабо возразил Том.

— Прошу вас, сэр! Мы будем рады услышать вашу историю.

— Гарри! — Том в ужасе уставился на него.

— О, конечно же, я вам расскажу, — мягко сказал Слизнорт. — Я никому и никогда не рассказывал об этом дне. Но сейчас я чувствую, что, наверное, пришло время. Возможно, из всех людей, именно вы должны услышать эту историю, Гарри. Дело... Дело в том, что это касается Сами-Знаете-Кого. Да, самого Темного Лорда.

— Вы были лично знакомы с Темным Лордом? — прошептала Гермиона.

— Мне кажется, вы не должны нам об этом рассказывать, сэр, — Блейз Забини выглядел очень обеспокоенным. Том бросил на него благодарный взгляд, но Слизнорт совершенно не внял словам слизеринца.

— Да, я был знаком с Темным Лордом, — тихо ответил Гораций. — Возможно, вам не известно, но когда-то и он был студентом Хогвартса, таким же, как и вы. Его звали Том Реддл, и он был самым красивым молодым человеком, которого я когда-либо видел. Том был чрезвычайно одаренным учеником, им восхищались как студенты, так и преподаватели, хотя он постоянно держался отдельно от других. Он всегда был довольно замкнутым, и я никогда не видел, как он смеется, лишь однажды. Тридцать первого декабря тысяча девятьсот сорок третьего года Том достиг своего совершеннолетия, ему исполнилось семнадцать.

Реддл потянулся было за палочкой, но Гарри резко ткнул его в бок:

— Не смей, Том! Я хочу это услышать! — прошипел он себе под нос.

— Нет, ты не... На самом деле, это не так уж и интересно, — Том нахмурился, но все-таки отложил палочку в сторону.

Слизнорт мечтательно уставился вдаль:

— Должно быть, вы задаетесь вопросом, как так получилось, что я провел новогоднюю ночь с Томом Реддлом. В то время я был молодым учителем, а Том — одним из моих любимых учеников. Как правило, на Рождество студенты уезжают домой, но дело в том, что Том Реддл был сиротой. В течение многих лет он всегда возвращался в мрачный маггловский приют, в котором вырос, но на время рождественских праздников просил директора школы оставить его здесь, в Хогвартсе. Некоторые из нас, учителей, тоже оставались на рождественский ужин с дюжиной студентов, чьи родители были за границей. Однако обычно мы не строили никаких планов на новогоднюю ночь. Но я случайно узнал, что именно в этот конкретный Новый год Тому Реддлу исполняется семнадцать лет.

Слизнорт сглотнул, а на его щеках появился легкий румянец:

— Я не могу сказать вам, что именно заставило меня выпить Felix Felicis в тот день. Возможно, я чувствовал какое-то запретное влечение к Тому Реддлу; вероятно, где-то глубоко внутри, я надеялся, что между нами может что-то произойти в тот праздник.

Реддл опустил голову на стол и тихо застонал.

— Том был очень удивлен, — продолжил Слизнорт, понизив голос, — когда я пригласил его поехать со мной в Лондон на весь день, чтобы отпраздновать его день рождения. Но он охотно согласился. Семнадцатый день рождения, в конце концов, самая важная дата в жизни молодого волшебника, и, осмелюсь сказать, он боялся провести этот день в одиночестве. Том рассмеялся, когда я вручил ему модный маггловский костюм, а потом мы оба улыбались, глядя на себя в зеркало. Видите ли, в те времена маггловские мужские наряды являлись весьма элегантными, и я думал, что мы оба были немного похожи на щеголей в своих серых шерстяных костюмах, черных лакированных туфлях и мягких шляпах из фетра. «— Я никогда не видел такой маггловской одежды», — пожаловался Том, но я сказал ему, что мы собираемся в совершенно другую часть Лондона, в которой он никогда не бывал. Мы хотели поужинать в первоклассном ресторане и посмотреть новую оперу. По крайней мере, именно так я и планировал. В течение многих лет у меня никак не получалось посетить маггловский театр и я с нетерпением ждал этого момента.

Слизнорт вздохнул:

— К сожалению, я был совершенно далек от событий в мире магглов, и оказалось, что все театры закрыты. Дело в том, что это было в годы войны, и маггловский Лондон стал мрачным и безрадостным. Самые разрушительные воздушные рейды уже прошли, а все театры по-прежнему оставались закрытыми, и еда выдавалась по карточкам. Ну, почти все театры. По счастливой случайности выяснилось, что один все-таки еще работал.

Слизнорт слегка улыбнулся своим воспоминаниям:

— Этот театр назывался «Ветряная мельница». Конечно же, все билеты были распроданы, но даже самая малость магии способна творить чудеса. Это был... эротический театр, можно сказать. О, ничего вульгарного; все было сделано со вкусом и весьма хитроумно. Но, о, как мы покраснели, когда на сцену вышли прекрасные молодые дамы, одетые в одни прозрачные вуали. Мы сидели в самом первом ряду, и после шоу одна из прекрасных барышень подошла к нам поболтать. Она тут же настояла на поцелуе, когда узнала, что у Тома день рождения. Это был его первый поцелуй; довольно непросто было заметить это, но думаю, все-таки он хоть немного им наслаждался. Конечно, мы потом смеялись над всем этим, а Том пообещал никогда никому не рассказывать, что его профессор привел его на столь неподходящее для семнадцатилетия шоу.

В классе раздался веселый смех.

— После этого мы ужинали в очаровательном маленьком ресторанчике, — продолжал Слизнорт, — французском местечке, которое только что открылось на Ковент-Гардене. «Mon Plaisir» — так он назывался. Мое удовольствие... Он был основан двумя французскими волшебниками, которым удалось сбить с толку всех министерских чиновников, приезжавших проверить их разрешение на импорт продуктов. О, Мерлин, какие же блюда они для нас наколдовали! Том побледнел при виде улиток, — да, улитки съедобные, мистер Уизли, — но мне удалось уговорить его попробовать. Том с сомнением посмотрел на маленькие черные полумесяцы их раковин. На вкус они удивительно нежные; вы, конечно, можете попробовать чеснок, масло и петрушку, но вкус самой улитки ни с чем не сравнится. В нем присутствует легкий намек на грибы, море, соль, мускус и что-то еще, совершенно неописуемое. О, было так весело смотреть на лицо Тома, когда он впервые попробовал этот деликатес! Он был приятно удивлен вкусом, хотя я знал, что так и будет. Именно я был тем, кто показал ему той ночью то, чего он даже представить не мог: нежный весенний суп из щавеля, белые чешуйчатые лобстеры, шипучее шампанское... В тот вечер алкоголь ударил ему в голову, да и мне тоже. Мы забыли, что являлись профессором и студентом; мы были двумя друзьями, которые вместе наслаждались изысканным удовольствием от еды. А потом мы вместе бродили по темным безлюдным улицам. Шел снег, и снежинки облепили темные локоны Тома. Я посмотрел на его раскрасневшееся красивое лицо, услышал его смех и вдруг как-то почувствовал, что ни разу в жизни не был счастливее, чем тогда.

Слизнорт улыбнулся:

— Какое-то время я задавался вопросом, что будет, если я его поцелую. Но затем к нам подошел довольно сурового вида маггловский полицейский. Он заметил нас смеющихся на холодной пустынной улице и совершенно справедливо предположил, что мы оба весьма пьяны. Он попросил показать наши удостоверения личности и только нахмурил брови, когда мы просто рассмеялись над ним. Но мы оба были молодыми и очень пьяными волшебниками, отлично умеющими очаровывать, так что вскоре мы, вместе с бедным полицейским, распевали застольные песни на улицах ночного Лондона. Он оказался ирландцем с довольно приятным баритоном и обширным репертуаром похабных песенок.

Слизнорт слегка ухмыльнулся:

— Но, в конце концов, нам стало холодно и мы оставили полицейского там, на улице, а сами аппарировали в Хогсмид, распевая песни о безрадостной картине военного времени Лондона. Возвращаясь назад в школу, мы с Томом продолжали смеяться над нашим приключением во внешнем мире. Небо очистилось от туч; в темных локонах Тома словно запутался бледный свет звезд и белого снега. Когда мы добрались до школьных ворот, он повернулся ко мне и пожал руку. "— Спасибо, профессор. Это был лучший вечер в моей жизни".

Я так много хотел ему сказать. Я хотел сказать, что он красив. Хотел спросить его, не желал бы он отправиться со мной в мою спальню. Но, в конце концов, я промолчал. Может быть, в глубине души я знал, что все, что я хотел сказать, разрушило бы атмосферу. Так что я просто смотрел ему вслед, пока он шел в свою комнату, немного пошатываясь от выпитого шампанского. Он обернулся и улыбнулся мне. Думаю, я буду помнить эту улыбку всю оставшуюся жизнь...

Кабинет полностью погрузился в молчание. Спустя несколько минут Гермиона тихо сказала:

— Это были приятные воспоминания, сэр.

Слизнорт замер на мгновение, глядя куда-то вдаль невидящими глазами.

— Да... Да, это прекрасные воспоминания...

— А что насчет другого дня, профессор? — не скрывая любопытства, спросила Лаванда.

— Другого дня? — на секунду глаза Слизнорта показались подозрительно влажными. Затем он тихо сказал:

— Второй день... День моего первого поцелуя... Да, в пятьдесят семь лет. О, должно быть, это кажется абсурдным для таких молодых людей, как вы... Но дело в том, что я никогда не был особо обаятельным, красивым или умным, и никто меня не воспринимал таким образом. И мне никогда и никого не хотелось поцеловать, за исключением Тома, для этого я был слишком хорошо воспитан. Или слишком трусливым — не знаю, каким...

Он опустился в кресло за своим столом.

— Но, потом, в один прекрасный весенний день, много лет спустя, случилось немыслимое: кто-то поцеловал меня! — его голос дрожал. — Она была... О, она была самой обворожительной юной леди. Она была одной из моих студенток и самой лучшей в зельеварении из всех, что я когда-либо встречал...

— Что? — Гарри выпрямился. — Нет, вы не можете иметь в виду... Сэр, вы не должны нам рассказывать...

— Она была так необыкновенно красива, — прошептал Слизнорт, — с ее огненно-рыжими волосами и ярко-зелеными глазами. Конечно же у нее был парень — один из самых популярных игроков в квиддич на ее курсе. Но в один прекрасный день — день, когда я выпил второй флакон Felix Felicis — от скуки, на самом деле — я нашел ее плачущей. Судя по всему, она увидела, как ее парень поцеловал красивую официантку во время прогулки в Хогсмид, и они ужасно из-за этого поссорились. Она была так расстроена, бедняжка! Конечно, я помог ей вытереть слезы, и она рассказала мне обо всем, что случилось. Парень уверил ее, что поцелуй ничего не значил, но, думаю, тогда девушке сложно было в это поверить. «— Как поцелуй может ничего не значить? — всхлипывала она у меня на плече. — Конечно же, поцелуи всегда что-то значат». Потом она посмотрела на меня и сказала: «— Вот вы, профессор. Вы когда-нибудь целовали кого-то так, что это ничего для вас не значило?» Тогда я покраснел. «— Моя дорогая девочка, — я попытался запротестовать. — Я вряд ли тот человек, у которого стоит спрашивать о таком...» Но она настаивала: она была уверена, что мужчина моего возраста должен быть в состоянии рассказать ей больше о секретах мужского разума.

В конце концов, я, все-таки, сказал ей правду: «— Моя милая, я последний человек, у которого вы должны об этом спрашивать. Видите ли, я никогда никого не целовал». Она посмотрела на меня удивленно. «— Никого? — прошептала она. — Никогда?» «— Никого, — ответил я тихо. — Я... один из прирожденных холостяков, знаете ли. Эти вещи... Поцелуи... Дело в том, что они не для всех».

Ее зеленые глаза сверкнули. «— Это неправильно, — сказала она решительно. — Никто не должен прожить всю жизнь нецелованным. И, уж тем более, не вы, профессор. Вы такой милый и добрый человек...» — А потом... А потом она поцеловала меня. — Слизнорт закрыл глаза. — Ее поцелуй был таким неожиданным, сладким и невинным, что я чуть не расплакался. Немного погодя она, конечно, засмущалась, но потом сказала: «— Вот! Теперь у вас был поцелуй». Я не знал, что ответить, и просто стоял там, как громом пораженный. Затем она улыбнулась, нежно погладила меня по щеке и ушла. Через два дня она помирилась со своим парнем, и они даже поженились... спустя несколько лет. Конечно она поцеловала меня лишь по доброте душевной, но для меня этот поцелуй был важнее всего в мире.

* * *

— Ты все еще думаешь, что идея с Сывороткой Правды была удачной? — прошептал Гарри Тому, когда они шли по коридору после занятий. Реддл рассмеялся и сжал руку мальчика. — Ну, если цена за знание, как на самом деле заканчивается пророчество — знание, что Гораций после всех этих лет все еще сожалеет, что не поцеловал меня, думаю, оно того стоит.

— Но моя мама поцеловала...

— Просто старайся не думать об этом, Гарри. Ты же одолжишь мне свою мантию-невидимку? Пора нанести профессору Дамблдору еще один визит.

* * *

— Гарри! А вот и ты! — Дамблдор встретил его с теплой улыбкой. — Ты готов узнать больше о прошлом, мой мальчик? Сегодня я хочу, чтобы мы изучили одно конкретное воспоминание. Воспоминание, связанное с прошлым Волан-де-Морта...

— Зачем, профессор? — Гарри сел на край стула и посмотрел на директора. — Зачем, чтобы узнать о прошлом Волан-де-Морта, вам нужен я?

Директор какое-то мгновение колебался, а затем слова так и посыпались из его уст:

— Зачем? Затем, что мне нужно, чтобы ты постепенно узнал о том, что ты крестраж, Гарри, и что внутри тебя живет осколок души Темного Лорда. Как только ты примешь эту истину, ты поймешь, почему тебе необходимо принести себя в жертву, мой дорогой. Тебе придется умереть, чтобы спасти мир от Лорда Волан-де-Морта.

— Какого черта? — портрет Финеаса Найджелуса свирепо смотрел на Дамблдора со стены. — Вы растеряли последние остатки своего уже и так весьма скудного здравомыслия, Альбус? Вы директор Хогвартса, ради Салазара! Эта должность включает в себя большое количество прав и привилегий, но применения смертной казни к вашим студентам среди них нет.

— Слушайте-слушайте! — пробормотал один из многочисленных портретов и некоторые кивнули в знак согласия.

— Замолчите! Вы все! — Дамблдор угрожающе указал палочкой на каждый портрет по очереди. — Вы не понимаете, в какие времена мы живем, Финеас. Это поистине темные времена, и придется пойти на жертвы, чтобы остановить Темного Лорда.

Волшебник в старомодной гофрированной рубашке покачал головой:

— Неужели? Тогда расскажите мне о ваших жертвах, Альбус.

Дамблдор повернулся к портрету.

— Рассказать о моих жертвах, Эверард? С удовольствием. Я пожертвовал большим, чем вы можете себе представить! Помните Темного Волшебника по имени Гриндевальд?

— Того, которого вы победили в тысяча девятьсот сорок пятом году? — осторожно спросил Гарри.

— Именно его, мой мальчик, — Дамблдор замолчал на мгновение, а затем прошептал: — Никто никогда не узнает, чего мне стоила эта победа, Гарри.

— Что вы имеете в виду?

Глаза Дамблдора странно заблестели, как будто... от слез?

— Геллерт Гриндевальд, — прошептал директор. — Когда-то он значил для меня больше, чем кто-либо в мире. И даже сейчас. Но он перешел на темную сторону, и моей обязанностью было обуздать и его, и мои собственные душевные порывы. Я любил его, да, но ни разу не сказал, что чувствовал на самом деле. Когда он однажды признался в том, что испытывает ко мне, я сделал то, что должен был сделать: солгал. Глядя ему в глаза, я сказал, что не люблю его и никогда не любил. Это было самым болезненным, что мне когда-либо приходилось делать. Но я должен был. Моя обязанность отгородиться от него эмоционально была также важна, как и обязанность победить его и убедиться, что он останется запертым в Нурменгарде за свои преступления. Я не навещал его там, хотя все еще хочу увидеть. Итак, вы видите, Эверард, я тоже приносил жертвы ради общего блага...

Портрет одетой в зеленое ведьмы неожиданно заговорил:

— Вы солгали человеку, которого любили, Альбус, — в вашем представлении это равноценно тому, чтобы просить Гарри пожертвовать своей жизнью?

— Неужели вы не понимаете, Филлида? — голос Дамблдора дрожал. — Магический мир, наш магический мир находится под угрозой Лорда Волан-де-Морта, и Гарри, единственному, суждено его победить.

— Насчет судьбы, сэр... — Гарри почувствовал, как Том позади него незаметно пошевелился. — О чем именно говорится в пророчестве? В том, которое обо мне и Лорде Волан-де-Морте?

Голубые глаза Дамблдора расширились:

— Я уже говорил тебе... — казалось, он отчаянно боролся со следующими словами, но, в конце концов, произнес:

— Но то, что я сказал было не совсем правдой, Гарри. Я изменил пророчество, чтобы истина для тебя была более ясной: ты должен убить Лорда Волан-де-Морта, а он должен убить тебя. По какой-то причине, эта часть предсказания Сивиллы не совсем понятна, так что я взял на себя смелость изменить ее.

— Так о чем же говорится в оригинале? — Гарри уставился на старого директора.

Дамблдор вздохнул:

— Разумеется, Сивилла все неправильно поняла. Наверное, она, как обычно, была пьяна. Первая часть пророчества звучала правильно: о тебе, обладающем властью, которой Темный Лорд не знает, но к концу все перемешалось.

— И что же там?

Дамблдор медленно покачал головой:

— В нем говорится... «Темный Лорд отметит его как равного себе, но он будет обладать силой, о которой Темный Лорд не знает... И ни один из них не сможет жить без другого...» Сущая ерунда, конечно. Она не могла правильно понять эту часть.

— Я знал это! — Том выглянул из-под плаща с покрасневшим от гнева лицом. — Конечно, именно об этом говорилось в пророчестве. Как ты смеешь крутить словами предсказания, подгоняя их под свои зловещие планы на Гарри?

— Мистер Малфой? — Дамблдор моргнул в замешательстве. — Что, во имя Мерлина, вы здесь делаете? Что вы собираетесь...

Том указал палочкой на Дамблдора:

— Авад...

— Нет! — Гарри толкнул палочку в сторону. — Я не позволю тебе убить его, Том.

— Том? — Дамблдор выглядел смертельно бледным. — Что... Что это значит, Гарри? Почему ты называешь его Томом? — его голубые глаза расширились от понимания:

— Вы ведь вообще не Драко Малфой? Вы...

— Obliviate! — Том лениво взмахнул палочкой, и голубые глаза Дамблдора тут же расфокусировались.

По очереди указав палочкой на каждый портрет, Том повторил заклинание.

— Пожалуйста! — последний портрет, принадлежащий Финеасу Найджелусу Блэку, умоляюще посмотрел на Тома. — Если в вашей душе есть хоть толика сострадания, мальчик, пожалуйста, не крадите у меня эти прекрасные воспоминания. Умоляю, дайте мне запомнить, как Дамблдор сквозь зубы признался в собственной лжи. Вы не можете забрать это из...

— Сожалею, Финеас, — Том усмехнулся портрету. — Ничего личного. Вы просто не можете быть достаточно осторожными, когда дело касается Дамблдора. Obliviate!

Глава опубликована: 27.03.2015

Странные истины

— Постойте, мистер Поттер!

После обеда Гарри был уже на полпути в свою комнату, когда холодный голос Снейпа заставил его остановиться. Гриффиндорец застонал. Где была его мантия-невидимка, когда была так нужна? О, черт, ведь она все еще у Тома?

— Да, профессор? — Гарри неохотно повернулся к Мастеру Зелий.

— Мне нужно с вами поговорить, мистер Поттер.

Гарри слишком хорошо знал, что означала эта обманчивая вежливость в голосе Снейпа. Как правило, она сулила проблемы Мальчику-Который-Выжил. Поттер оглянулся, отчаянно желая уловить хотя бы легкое движение в воздухе, которое дало бы понять, что невидимый под мантией Том где-то рядом, но его надежды не оправдались. Должно быть, Том отправился в гостиную Слизерина вместе с Забини.

Посмотрев на черную мантию профессора, Гарри попытался взять себя в руки. Снейп хотел с ним поговорить, и, да поможет ему Мерлин, ведь, скорее всего, преподаватель все еще находился под влиянием своей собственной Сыворотки Правды. А значит, разговор явно не будет приятным.

Какое-то время Снейп стоял совершенно неподвижно; Гарри казалось, что он скоро просверлит в нем дыру своим черным непроницаемым взглядом. Наконец, зельевар тихо сказал:

— Вам нужна помощь, мистер Поттер?

— Что? — Гарри в замешательстве уставился на профессора. Чего бы он ни ожидал от разговора с ним, эти слова явно превзошли всё. Это какая-то ловушка? — Помощь с чем?

Снейп быстро огляделся и, убедившись, что их никто не сможет подслушать, наклонился к Гарри поближе и сказал низким голосом:

— Сегодня на уроке я почувствовал присутствие Темного Лорда в вашем сознании. Что с вами происходит? Почему у него есть доступ к вашим мыслям? Вы в опасности?

Гарри озадаченно посмотрел на Снейпа:

— Что? Почему... — он почувствовал слабый укол любопытства. Может быть, это была именно та возможность получить от профессора некоторые ответы, раз и навсегда? — Почему вас беспокоит, в опасности ли я, профессор? — Гарри старался сдержать в голосе агрессию, но это всегда было непросто, когда речь шла о Снейпе.

Профессор вздохнул и потер лоб:

— Почему меня это беспокоит? О, ради Мерлина, вы, раздражающий, маленький, избалованный ребенок, ведь всегда ставите под сомнения мои мотивы? Я же предлагал вам помощь, черт подери. Вы действительно самый раздражающий гриффиндорец, когда-либо ступавший за стены этого замка, со времен самого Сириуса Блэка. Я знаю, люди уже до тошноты надоели вам с рассказами о том, как вы похожи на своих отца и мать, но, клянусь, бывают случаи, когда больше всего вы напоминаете мне именно своего взбалмошного крестного отца. Наверное, поэтому даже после двухминутного разговора с вами я начинаю ненавидеть весь мир. Как и вы, мистер Блэк всегда растолковывал мое самое невинное замечание, как окончательное доказательство моей бессмертной верности темным силам. Это было ужасно утомительно.

Гарри не смог сдержать улыбки. Снейп под влиянием Сыворотки Правды... нисколько не изменился. В некоторой степени это было довольно обнадеживающе. Гарри с любопытством взглянул на бледное непроницаемое лицо волшебника:

— Сэр, мне всегда было любопытно... На чьей вы на самом деле стороне: Волан-де-Морта или Дамблдора?

Снейп минуту молчал, а затем прошептал:

— Ни на чьей из них.

— Тогда на какой же? — Гарри смутился.

— На вашей, — ответил Снейп, избегая встречаться с Гарри взглядом. — Всегда на вашей, Гарри. Ради вашей матери. Я отдам за вас свою жизнь, если понадобится... — голос Снейпа сорвался. Он немного помолчал, а затем добавил, раздраженно прищурив глаза: — Я так же строго вас накажу за то, что вы опоили меня моей собственной Сывороткой Правды, мистер Поттер. Мне было весьма любопытно, куда пропали недостающие флаконы, пока я отлучался, но теперь, когда я чувствую непреодолимую потребность обнажить перед вами свою душу, думаю, все вопросы отпадают сами собой. Пятьсот очков с Гриффиндора, мистер Поттер.

Гарри, совершенно запутавшись, посмотрел на Снейпа:

— Вы... Вы снимаете с меня пятьсот очков и считаете избалованным ребенком, но готовы за меня умереть?

Какое-то мгновение они стояли в полной тишине, а затем по бледному лицу Снейпа скользнула едва заметная улыбка:

— Да. Да, думаю, вы сделали правильный вывод, мистер, Поттер.

— Ясно, — Гарри улыбнулся. — Это... Приятно об этом знать, профессор. И не беспокойтесь о темной фигуре, которую видели в моем сознании. На данный момент Темный Лорд мне совершенно ничем не угрожает. Он уже не представляет для меня угрозы.

— Это так? — лицо Снейпа оставалось бесстрастным. — Довольно необычная для вас ситуация, верно? И, если говорить о странностях, мистер Поттер... Разговоры за преподавательским столом были гораздо интереснее, чем обычно. Откровенно говоря, в этот вечер я узнал о своих коллегах намного больше, чем мне хотелось знать. По-видимому, профессор Синистра и кентавр Бэйн по ночам в Запретном лесу не просто изучают звезды. Мне не нужно было об этом знать. И, если вы спросите меня, не думаю, что чувства профессора Флитвика к Серой Даме вполне нормальны, и, конечно, мне совершенно точно не хотелось знать о тайном пристрастии профессора МакГонагалл к маггловским кошачьим консервам.

— Что?

— Очевидно, с запахом лосося ей нравятся больше всего. Иногда она намазывает их на тосты. Профессор Дамблдор, — продолжил Снейп все таким же бесстрастным тоном, — также сделал немало замечательных признаний. Судя по всему, его чувства к Мальчику-Который-Выжил гораздо менее теплые и сентиментальные, чем думали большинство из нас, а тайные планы директора на ваше будущее довольно... устрашающие. Профессора МакГонагалл пришлось удерживать силой, чтобы она, кхм, как она сама выразилась, не «повыцарапывала его чертовы сверкающие глаза раз и навсегда». А, судя по выражению лица миссис Спраут и ее дикому бормотанию о гное бубонтюбера, я бы не удивился, если бы в ближайшем будущем во рту профессора Дамблдора стало намного кислее обычного. Осмелюсь сказать, с утра директору придется наложить немало заклинаний Забвения, чтобы снова помириться со своим штабом. И, говоря о профессоре Дамблдоре и заклинаниях Забвения, мистер Поттер...

— Да? — невинно спросил Гарри, отчаянно пытаясь не покраснеть под пронизывающим черным взглядом Снейпа.

— Директор довольно много говорил о кольце, которое он, кажется, потерял. Возможно, во время приветственной речи профессора Дамблдора вы могли заметить довольно приметное украшение с черным камнем у него на руке. Кольцо пропало бесследно, и директор отчаянно пытается его найти. Но странно то, что он просто не может вспомнить, где и когда в последний раз его видел. Разве это не любопытно, мистер Поттер?

— Да, — пробормотал Гарри. — Очень... любопытно, сэр.

Гарри затаил дыхание, ожидая что Снейп обвинит его в краже кольца Дамблдора, но Мастер Зелий просто посмотрел на него долгим взглядом, а затем прошептал:

— Если вам посчастливилось найти этот камень, используйте его с умом... Это все, мистер Поттер.

* * *

— Так как ты думаешь, что все это значит? — Гарри облокотился на подушки, потягивая шампанское, которое для него принес Том. На вкус оно было легкое, чистое и светлое, как солнечный сентябрьский луч, пойманный в стакан. Видимо, воспоминания Слизнорта вызвали у Тома резкую ностальгию по легкому алкоголю, поэтому, как только другие гриффиндорцы погрузились в свой уже привычный колдовской сон, он явился с пыльной бутылкой и двумя бокалами.

— Ты о пророчестве? — невероятно красивое лицо Тома осветила улыбка. — И ни один не сможет жить без другого? Ну, мне кажется, ответ очевиден, мой дорогой. Это значит, что мы с тобой должны быть вместе, — он протянул руку и провел по спутанным волосам Гарри. — Всегда.

Гарри почувствовал странную и приятную дрожь от его прикосновения.

— Значит, ты останешься со мной навсегда?

— Конечно, останусь, — Том налил себе еще шампанского. — Ну, за исключением завтрашнего утра. Так как завтра суббота, и у нас не будет занятий, я собираюсь оставить тебя на несколько часов, чтобы разобраться с некоторыми делами. Но я вернусь, как только смогу.

— Вот как? — Гарри почувствовал себя до нелепого разочарованным. Мысленно он уже полностью распланировал их с Томом вылазку в Хогсмид. — Тогда куда ты отправляешься?

Но Том лишь рассмеялся и покачал головой:

— О, не думаю, что ты хочешь знать, Гарри. Дела Темного Лорда. Очевидно, не стоит надолго оставлять Пожирателей Смерти без присмотра, иначе они начинают хулиганить.

Гарри глотнул:

— Так ты все еще... Волан-де-Морт?

Том поставил бокал на тумбочку.

— А ты думаешь, я им не был? — тихо спросил он. На лице Тома застыло странное выражение, которого Гарри не смог прочитать.

Гарри опустил взгляд:

— Нет, это не так... Я просто...

— Тогда что? — Том легонько погладил его по щеке.

— Я не хочу, чтобы ты им был, — прошептал Гарри. — Я хочу, чтобы ты был собой. Просто Томом.

— Понимаю, — Реддл откинулся на подушки. — Никаких черных мантий и Пожирателей Смерти? Но мне идет черное, — его серебряные глаза сверкнули. — И мы должны держать Пожирателей Смерти при себе, Гарри. На самом деле, должны. По крайней мере, некоторых из них. Если захочешь, я заставлю их делать за тебя твои домашние задания.

Гарри рассмеялся:

— Да, ты можешь заставить Снейпа делать за меня Зельеварение. Мне нравится эта идея.

Том усмехнулся:

— Я мог бы, ты же знаешь. Это было бы довольно забавно. Но кто, спрашивается, тогда убьет для меня Дамблдора? Я думал попросить об этом Драко, но, так как его здесь нет...

Гарри быстро покачал головой:

— Нет, Том. Никаких больше убийств. Никаких.

— Никогда? — казалось, Тома весьма ошеломила такая перспектива. — Ты знаешь, я всегда рад сделать все, что ты захочешь, мой дорогой, но попробуй быть благоразумным. Белла отличная убийца...

Гарри отвернулся.

— Я знаю, Том. Она убила моего крестного, Сириуса Блэка.

— Я никогда не просил ее об этом, — тихо сказал Том. — Она действовала по своей воле. Но, уверен, теперь она не навредит никому из тех, о ком ты беспокоишься. Белла всегда будет делать то, о чем я ее попрошу; она полностью предана мне, сердцем и душой.

— Я знаю, — взгляд Гарри задержался на темных локонах Тома. — Она ведь влюблена в тебя?

— Да, разумеется, — Том лениво потянулся за шампанским. — Вот, выпей еще немного, Гарри. Вино тысяча девятьсот двадцать первого года выпуска — одно из моих любимых, и эта бутылка хорошо сохранилась; я лично позаимствовал ее из погребов Министра. Вернуться в Хогвартс, конечно, прекрасно, но за прошлую неделю я выпил столько ужасного тыквенного сока, что мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Это ведь намного лучше?

Гарри отпил игристый напиток. Маленькие пузырьки, казалось, текли прямо у него в крови, и он почувствовал небольшое головокружение. Гарри посмотрел на прекрасное, раскрасневшееся от шампанского, лицо Тома, и в его сердце вдруг закралось страшное подозрение:

— Ты ее любишь?

— Кого? — какое-то мгновение Том казался озадаченным. — О, ты имеешь в виду Беллу? Нет, конечно, нет, — он поморщился. — Это совершенно нелепая мысль, мой дорогой.

— Значит, вы никогда не были... любовниками? Вы с Беллатрикс? — голос Гарри, похоже, отказывался работать должным образом; вопрос прозвучал хрипло и комично.

— Любовниками? Да, время от времени, — Том сел на кровати. — О. Тебя это беспокоит? Не волнуйся, Гарри, я сообщу ей, что это больше никогда не случится.

— Э-э... хорошо, — Гарри уткнулся в подушку покрасневшим лицом. Он не мог не задаться вопросом, сколько еще любовников было у Темного Лорда. И, наверное, он действительно не хотел знать ответ на него.

— С тобой все в порядке? — прошептал Том ему на ухо. — Ну, давай допьем шампанское.

— Даже не из-за возраста, но... — пробормотал Гарри, сев и потянувшись за бокалом. — Прямо сейчас мы, наверное, нарушаем все возможные школьные правила.

Том рассмеялся:

— Школьные правила? О, не смеши меня, Гарри. Если бы кто-то вошел и увидел Темного Лорда в постели Гарри Поттера, не думаю, что его сильно обеспокоило бы шампанское, мой дорогой, — он поднял свой бокал:

— За нас, Гарри, и за истинное пророчество!

* * *

— Это какая-то шутка, — пробормотал Рон, когда на следующее утро они проходили мимо заколдованных песочных часов, стоящих в холле. — Я мог бы поклясться, что у Гриффиндора было гораздо больше очков, — он нахмурился, глядя на несколько рассыпанных рубинов в нижней части часов Гриффиндора. — У нас было не меньше, чем у Слизерина, и чуть больше, чем у Пуффендуя и Когтеврана. Похоже, Гриффиндор потерял сотни и сотни очков в одночасье.

— Я уже спросила об этом некоторых из учителей, — задумчиво сказала Гермиона. — Но, кажется, никто ничего об этом не знает. На самом деле, все профессора сегодня утром выглядели какими-то ошеломленными. Ни один из них вообще ничего не вспомнил о прошлой ночи, да и о снятии очков с Гриффиндора тоже. Странно, да?

— Э-э... — Гарри почувствовал, что краснеет. — Боюсь, что я... нарвался вчера вечером на Снейпа.

Гермиона застонала:

— Серьезно, Гарри! Ты должен научиться не провоцировать его. Что ты ему сказал?

— Жаль, меня там не было, чтобы услышать, — задумчиво пробормотал Рон. — Наверное, это было что-то невероятное, если мы потеряли... Сколько очков он с нас снял?

— Пятьсот. Я... Мне жаль.

Рон присвистнул:

— Ничего себе. Пятьсот? Даже Фреду и Джорджу не удалось потерять больше трехста за одну ночь, — он положил руку Гарри на плечо. — Давай, я куплю тебе сливочного пива в Хогсмиде, чтобы ты взбодрился. Просто подожди, пока об этом узнают Фред с Джорджем! Они буду впечатлены.

Гермиона холодно посмотрела на Рона:

— Это не смешно, Рональд. Гриффиндор полностью выбыл из состязаний за Кубок Школы.

— Да, верно, — Рон не казался хоть немного этим обеспокоенным. — Не волнуйся, Гермиона. В конце Гарри справится с какими-то зловещими трудностями с помощью фантастических трюков, как он обычно это делает, и мы выиграем Кубок. Если ты убьешь Сам-Знаешь-Кого до июня, это будет стоить тысячу очков, как думаешь, Гарри?

Гарри поежился:

— Э-э... Согласен. Ну, давайте съедим немного тараканьих усов? Я проголодался.

* * *

Тараканьи усы были хороши, а компания еще лучше. Гарри наслаждался вместе с Роном и Гермионой, пока они лакомились сливочным пивом в Трех Метлах или рассматривали причудливые артефакты из Зонко. Он закатил глаза, когда заметил коробку с поддельными шрамами в виде молнии, но все же купил по одному для Рона и Гермионы. Смеясь как сумасшедшие, они тут же приклеили зачарованные шрамы на лбы.

— Поддельные Темные метки? — Гермиона заглянула в другую коробку. — Не могу себе представить, кто мог бы захотеть такое купить.

— Дай я посмотрю! — Гарри выбрал самую зловещую на вид. — Возьму одну. Я знаю, кому это покажется весьма забавным.

Гермиона улыбнулась:

— А все же, где сегодня Драко? — как бы невзначай спросила она. — Мне казалось, он хотел пойти с нами в Хогсмид.

— Ему нужно было кое-что сделать, — быстро сказал Гарри. — Я уверен, Драко позже подойдет, — он расплатился за покупки, и лавочник так ехидно хихикнул, когда увидел выбранный им товар, что гриффиндорец от неожиданности протянул сумму в два раза больше.

— О, я его вижу! — воскликнула Гермиона, когда они вышли на улицу. — Посмотри, Гарри, вот он — за кустами боярышника.

— А вообще, чего он крадется в кустах? — пробормотал Рон, но Гермиона тут же на него шикнула.

Гарри, который тоже заметил мелькнувшие среди боярышника черную мантию и льняные волосы, улыбнулся. — Я спрошу, хочет ли он к нам присоединиться...

Он подошел к кусту и аккуратно раздвинул ветки в сторону.

В следующий момент у него перехватило дыхание от боли в груди. Там стояли два мальчика, спиной к улице. Сентябрьское солнце отбрасывало золотой блеск на белые волосы Драко Малфоя, и у него над головой будто светился нимб. Но Том не обернулся. Должно быть, он даже не услышал, как подошел Гарри.

Он был занят, целуя Блейза Забини.

Глава опубликована: 28.03.2015

Капитуляция

Возможно, Дамблдор все-таки был прав.

Возможно, в конечном итоге, Гарри должен был умереть от руки Волан-де-Морта. Гарри почувствовал, как болезненно сжалось в груди сердце, когда он увидел Тома и Блейза Забини, которые были так увлечены друг другом, что даже не видели и не слышали его. Их руки так плотно сплелись вокруг друг друга, что, казалось, они стали одним существом. Дрожащая рука Забини снова и снова гладила золотисто-белые волосы .

Том издал тихий стон удовольствия. Теперь Гарри наверняка знал, что собирается умереть, потому что этот короткий звук, казалось, разорвал его душу на части. Яд василиска, когда-то бежавший по его венам, жгучая боль, когда Волан-де-Морт дотронулся до него на кладбище, ослепляющая агония от Круциатуса — все было ничем по сравнению с этим.

В следующий момент Гарри бежал, бежал от страшной невыносимой красоты Тома, целующего Забини. Гарри почувствовал что-то мокрое на своем лице. Наверное, он плакал; он точно не знал.

«Так вот как рушится мир, Том. Не на поле битвы, как я когда-то думал, с тобой и со мной, среди мертвых и умирающих, в тяжелом воздухе с ароматом крови. Мир рушится тихо, в такой вот золотой осенний день, из-за того, что ты обнимаешь другого. Вот, как рушится мир».

Что-то сломалось, какая-то хрупкая, как стекло, мечта, которая, должно быть, втайне зародилась в сердце Гарри. Некая абсурдная затаившаяся надежда, о которой он не подозревал, разбилась в тот момент, когда Том поцеловал Блейза Забини под золотым сентябрьским солнцем. Удивительная магия, так неожиданно вошедшая в его жизнь, ушла, и мальчик снова остался один. Еще более одинокий, чем когда-либо, теперь, когда он знал, каково это — быть очарованным мягким смехом и серебряными глазами Темного Лорда...

Кто-то его окликнул, но Гарри не обернулся. Он бежал вслепую, пока не очутился в спальне в башне Гриффиндора. Он опустился на кровать и зарылся лицом в подушку, но золотисто-красная ткань все еще хранила в себе запах Тома, и Гарри не смог сдержать дрожи, вспомнив об обнимающих его руках Реддла.

Ничего. Том, все время беспокоившийся о его безопасности, тайные улыбки, тепло рук Лорда, когда они засыпали в объятиях друг друга — это не значило ничего. Гарри был крестражем Темного Лорда, одной из его ценных вещей — вот и все. Он, и правда, верил, что Том испытывал к нему что-то, кроме собственнического инстинкта?.. О, Поттер не знал, о чем он думал. Его разум вообще ни в чем не принимал участия, а вот сердце, казалось, самостоятельно сделало свои абсурдные предположения о нем и Томе, аргументируя их истинным окончанием пророчества. Ни один не сможет жить без другого. Удивительные красивые слова, несущие обещание того, что Гарри не посмел бы выразить словами...

Ни один не сможет жить без другого? Нет. Ведь, все-таки, в пророчестве не оказалось правды? Как это может быть, когда Том и Забини обнимались в золотистых сентябрьских лучах? Возможно, Дамблдор смог соврать даже под Сывороткой Правды. Или, может быть, в конце концов, предсказание, о котором им рассказал директор, было правдой, но только для Гарри. Он сдался Темному Лорду, глупо и полностью, и уже не может жить без него. Когда он успел так обреченно влюбиться в Волан-де-Морта?

Вот, как рушится мир.

Гарри нащупал свою палочку, пытаясь удержать дрожь в руках. Может ли человек наложить на самого себя Аваду? Или существовала какая-то магия, запрещающая это?

— Av... Ava...

Но палочка дернулась из его руки и с глухим стуком упала на пол. Гарри попытался до нее дотянуться, однако она увильнула, пуская небольшие шипящие красно-золотые искры, и покатилась под одну из кроватей.

В оконное стекло забились крыльями, а затем яростно застучали клювом. Сова так настойчиво просилась внутрь, что Гарри был вынужден ее впустить. Он опустился на кровать, а Хедвиг мягко приземлилась ему на плечо. Она осторожно потянула мальчика за волосы, тепло прижавшись к его шее. Гриффиндорец медленно погладил ее по белоснежным перьям, и Хедвиг тихонько ухнула в ответ.

— Гарри? — послышались быстрые приближающиеся шаги, и он услышал рядом с собой запыхавшийся голос Рона.

— Оставь меня в покое, — прошептал Поттер. Он спрятал лицо в мягких перьях Хедвиг, пытаясь заглушить рыдания. — Пожалуйста, уйди. Просто оставь меня в покое.

— Мы никуда не уйдем, Гарри, — мягко возразила Гермиона, и гриффиндорец почувствовал ее руку у себя на плече. — Мы останемся здесь, с тобой. Тебе нельзя быть сейчас одному. Даже твоя сова, кажется, об этом знает.

Рон неуклюже погладил Гарри по голове:

— Я набью за тебя морды этим подлым мерзавцам, — голос Уизли звучал решительно. — Черт возьми, так между тобой и Малфоем действительно что-то происходит, да? Ну, думаю, о вкусах не спорят.

— Рональд! Как ты можешь быть таким бесчувственным? — возмутилась Гермиона.

Гарри вытер лицо о подушку и сел:

— Нет... Между нами ничего не было. Совсем. Мы были просто друзьями. Он имеет полное право целовать, кого захочет. Не то чтобы меня это заботило... — он подавился своими словами.

— Да, правильно, — Рон задумчиво потер веснушчатый нос. — Я не так уж хорошо разбираюсь в этих вещах, но даже я вижу, что с вами происходит. Этот отвратительный кусок говна! Гермиона, ты же проклянешь его хорошенько? Постой, как ты вообще смогла сюда войти? Девчонкам нельзя входить в спальню мальчиков.

Гермиона закатила глаза:

— Защитные чары здесь не то чтобы сильные, Рон. В отличие от тех, которые защищают спальню девочек. Не думаю, что кто-то сможет через них пройти, и, Мерлин знает, сколько мальчиков пыталось.

— Гарри! С тобой все в порядке?

Гарри удивленно посмотрел в сторону двери, откуда послышался голос. Том. О, боже.. Как он так быстро сюда добрался? Он думал, что тот по-прежнему занят Забини. Нет, он не мог говорить с ним сейчас.

— Что происходит? Я почувствовал, что случилось, что-то ужасно-неправильное, и сразу поспешил сюда. Гарри? Почему, во имя Мерлина, ты плачешь? Что с тобой случилось? — Том бесцеремонно оттолкнул Рона с Гермионой в сторону и опустился на кровать рядом с мальчиком. Он обнял его и держал так крепко, что Гарри чуть не задохнулся. — О, я знал, что никогда не нужно оставлять тебя в одиночестве. Тебе больно? Скажи мне, что...

Слова Тома были прерваны пронзительным звуком пощечины. Реддл отпустил Гарри, поднял руку к щеке и изумленно посмотрел на Гермиону:

— Гермиона? Что ты?..

Гарри схватил подругу прежде, чем она снова смогла ударить Тома, и завел ее руки спину. Она извивалась, как сумасшедшая, пытаясь вырваться.

— Отпусти меня, Гарри! У него нет никакого права так с тобой поступать!

— Как поступать? — Том непонимающе уставился на нее.

Рон вскочил на ноги:

— О, маленький богатый Малфой! Мы видели тебя в Хогсмиде, ты, дьявольский мерзавец. Постой, а ты как сюда попал? Слизеринцам нельзя входить в спальню Гриффиндора.

— Вы видели меня... в Хогсмиде? — Том, казалось, был полностью сбит с толку.

— Целующего Блейза Забини, — осуждающе посмотрел на него Рон.

— Вы видели меня, что? Зачем, во имя Мерлина, мне целовать Блейза Забини? Вы с ума сошли? — Том обвел взглядом всех троих с выражением полнейшего замешательства на лице. А потом его серые глаза расширились от осознания:

— Ох... Вы видели в Хогсмиде Драко Малфоя?

— Лучше бы ты не пытался отрицать... — начала Гермиона, но Том ее не слушал.

Его лицо покраснело от гнева, глаза сверкали:

— Драко Малфой, в чертовом Хогсмиде, среди бела дня! Из всех недалеких, безответственных... О, Люциус заплатит за это! Он ведь не может справиться с самым простым заданием, да? Он не может справиться со своими собственными домашними эльфами, он не может взять и отыскать стеклянную безделушку с пророчеством, без того, чтобы не разбить ее, он не может самостоятельно вытащить себя из тюрьмы. И, Салазар, он даже не в состоянии присмотреть за собственным ребенком!

— О чем ты, черт возьми, говоришь, Драко? — Гермиона посмотрела на него в полном непонимании. — Довольно странно говорить так о своем отце.

— О, мне много о чем есть еще рассказать... Постой, почему ты плачешь, мой дорогой? — Том вдруг повернулся к Гарри. Он долго всматривался в его заплаканное лицо. У Реддла вдруг резко перехватило дыхание, на лице появилось выражение неподдельного удивления. — Гарри? Ты плачешь, потому что думал, будто это был... я? Так вот почему ты чувствовал себя таким несчастным? Да, я мог ощущать, как ты несчастен даже на расстоянии, я так испугался из-за этого, что у меня чуть не остановилось сердце. Ты был расстроен из-за того, что думал, будто я целовал Забини?

Рон схватил Тома за воротник:

— О, даже не пытайся, Малфой. Мы вас видели! Не говори нам, что у тебя есть злой брат-близнец! — Рон хмыкнул, но Том лишь рассеянно отпихнул его в сторону. Его глаза — глаза Драко, но в то же время самого Тома — смотрели лишь на Гарри. В них сквозило легкое любопытство.

Сердце Гарри пропустило удар:

— Это был не ты? Но тогда... Но тогда это должен был быть... Драко? — сердце вдруг наполнилось удивительным светом, и Гарри почувствовал, что кровь, как сумасшедшая, стремительно полилась по венам.

Гермиона перевела взгляд с Гарри на Тома, а потом снова посмотрела на Поттера:

— Гарри? Что здесь происходит?

— Ты ревновал? Потому что думал, что я поцеловал кого-то другого? — прошептал Том. — Но это... это просто... замечательно, — его пальцы нежно коснулись лица Гарри. Прикосновение было легким, как дуновение ветра, и у мальчика перехватило дыхание. — Ну, не та часть, где ты плакал и чувствовал себя несчастным, конечно, но представить только: ты был расстроен из-за того, что подумал, будто я поцеловал Забини! После всех страданий, которые я причинил тебе в прошлом, я вряд ли смел надеяться, что ты когда-либо сможешь... Но ты действительно против, чтобы я целовал кого-то еще? — глаза Тома сияли. — Во всяком случае, что за совершенно абсурдная мысль? Зачем мне его целовать? Забини неплохо выглядит, конечно, но ты заметил, в каком ужасном порядке его волосы? Какое в этом очарование? — Том наклонился вперед и легонько поцеловал Гарри в макушку.

— Гарри! Кто это такой, во имя Мерлина? — резко спросила Гермиона. — Если он не Драко, то кто тогда...

— Не бери в голову, Гермиона, — тихо сказал Том. У него в руке тут же оказалась волшебная палочка, и он лениво взмахнул ею в сторону Уизли и Грейнджер:

— Obliviate!

Затем он потянул Гарри за руку:

— Эта комната становится немного тесноватой, любовь моя. Как насчет моего поместья вместо нее?

Гарри крепко сжал его руку в ответ:

— Звучит заманчиво.

— Прекрасно, — Том прижался губами к спутанным волосам Гарри. — У меня есть для тебя небольшой сюрприз в поместье Реддлов.

* * *

Как только они оказались в Реддл-меноре, Лорд принял собственный облик. Гарри почувствовал ужасное облегчение, когда снова увидел знакомые темные кудри и серебряные глаза.

— Вы уже вернулись, Хозяин? — домовой эльф низко поклонился Тому.

Реддл коротко кивнул:

— Да, Винзи. Подай ужин, со всеми любимыми блюдами Гарри, разумеется, и еще несколько наших лучших вин. После трапезы мы будем отдыхать в моих покоях, и не хотим, чтобы нас беспокоили ни при каких обстоятельствах. О, и ты можешь отправить громовощетаель в поместье Малфоев, и сообщить Люциусу, что его ужасная некомпетентность не прошла для меня незамеченной. Он услышит это от меня в ближайшее время.

— Да, Хозяин, — домовой еще раз поклонился.

— Есть какие-то изменения в состоянии нашего... гостя? — как бы между делом уточнил Реддл.

«Гость?» Гарри с любопытством посмотрел на Тома.

— Никаких изменений, сэр, — по какой-то причине эльф выглядел слегка этим взволнованным.

— Отлично! — Гарри почувствовал в голосе Тома волну облегчения.

— Кто здесь, Том? Кто твой гость?

— Всему свое время, любимый.

Серебряные глаза Тома сверкнули:

— Сначала о главном... — он обнял Гарри, и домовой эльф, тяжело сглотнув, исчез.

— А теперь давай честно, — прошептал Том мальчику на ухо. — Ты ведь не хочешь, чтобы я когда-нибудь целовал кого-то другого?

Гарри почувствовал, как начинают гореть щеки:

— Я знаю, что о многом прошу...

— О многом просишь? — выдохнул Том. — Не говори ерунды! Это совершенно нормальное желание; оно одно из тех, которое до смешного просто будет выполнить. Давай просто убедимся, что я правильно понял твои требования. Ты не хочешь, чтобы я целовал кого-нибудь еще. Означает ли это, что я могу целовать тебя?

Сердце Гарри екнуло, когда он посмотрел в похожие на ртуть глаза Тома.

— Ты... Ты можешь целовать меня так часто, как захочешь.

Том наклонился и мягко поцеловал Гарри в губы. Время, казалось, полностью остановилось. Поцелуй Тома был поцелуем обладания, поцелуем нежности и страстного желания, поцелуем отчаянной жажды и темной тоски, настолько глубокой и опасной, что казалось, будто душа может раствориться в ней, поцелуем любовника... Это был поцелуй безоговорочной капитуляции.

— Ты любишь меня... — прошептал мальчик в губы Тома.

— Всегда.

Он пробежал дрожащими пальцами по волосам Гарри, погладил его шею, смял в руках ткань рубашки.

— Я люблю тебя, — выдохнул Гарри. — Но даже не догадывался об этом до сегодняшнего дня, пока не подумал, что тебе нужен кто-то еще.

Жаркие поцелуи Тома в шею заставили Гарри затаить дыхание:

— Какая глупая мысль, Гарри. Как же ты мог подумать, что я могу любить кого-то еще, когда нашел тебя, мою душу...

— Но ты ушел, и не сказал куда... Я подумал, что ты решил увидеться с Блейзом.

Том рассмеялся:

— Ну что за дурацкая идея, любимый. Я был здесь, в Реддл-меноре, занят довольно важным делом. В прошлом я причинил тебе так много боли, и сделаю все, чтобы это исправить. Пойдем, я покажу тебе, — он взял Гарри за руку и повел его в сторону лестницы. — У меня есть для тебя сюрприз, любимый. Думаю, тебе понравится. Вот почему я был вынужден оставить тебя сегодня утром; было слишком рискованно использовать такого рода магию в школе и, кроме того, я не был уверен, что у меня получится с первого раза.

Он провел Гарри по коридору верхнего этажа и остановился перед закрытой дверью, быстро поцеловав мальчика в губы:

— Это только начало, любимый. Я хочу отдать тебе все. Все, что ты когда-либо терял, вернется к тебе.

— Что?.. — начал Гарри, но Том лишь улыбнулся:

— Увидишь.

Реддл толкнул дверь.

В кресле у окна сидел юноша и читал книгу. Он обернулся и посмотрел на вошедших: на Тома с легким любопытством, но без какого-либо намека на узнавание, но, когда он заметил Гарри, его лицо неожиданно осветилось улыбкой:

— Привет, Гарри! Не ожидал тебя здесь увидеть. Послушай, у тебя вообще есть хоть какие-нибудь идеи о том, где мы находимся? Я только что проснулся в этой комнате, и понятия не имею, как сюда попал. Я пытался спросить домового эльфа, который принес еду, но она не отвечает.

Гарри в полном недоумении смотрел на юношу. Но это был... это был...

Седрик Диггори?

Глава опубликована: 30.03.2015

Vita brevis ars longa

Гарри замер, изумленно глядя на Седрика Диггори, который, похоже, совершенно не осознавал, что был Мальчиком-Который-Умер.

— Что... Что ты здесь делаешь, Седрик?

— Не знаю, Гарри, — закрыв книгу, улыбнулся юноша. — Последнее, что я помню — как мы с тобой были на кладбище, и нас окружили Пожиратели Смерти. А после этого все как-будто в тумане. Но потом я проснулся в этом доме; бьюсь об заклад, то же самое произошло и с тобой, верно? — Седрик огляделся вокруг. — Впечатляющее место, да? Интересно, чей это дом... Возможно, нашего неизвестного спасителя? Кто твой знакомый?

Гарри густо покраснел и посмотрел на улыбающегося Тома, который стоял рядом с ним.

— Это Том. Он мой... гм... друг?

Реддл издал какой-то неопределенный звук, означавший согласие, и быстро поцеловал Гарри в макушку.

— Твой бойфренд? В самом деле? — Седрик выглядел немного удивленным. — Не знал, что ты... пошел по этому пути, Гарри. Постой, это значит, что ты больше не заинтересован в Чжоу?

— Э-э... Нет, я определенно не заинтересован в Чжоу.

— О, хорошо, — Седрик поднялся со стула. — Ну, мы должны попытаться вернуться в Хогвартс, верно? Полагаю, там все очень волнуются о нас, они, наверное, думают, что мы все еще внутри того лабиринта.

— Ты прав, — Гарри сглотнул. Судя по всему, Диггори понятия не имел, что был мертв в течение последних полутора лет. — Слушай, Седрик... Думаю, для начала, нужно уладить несколько практических деталей, прежде чем мы сможем вернуться в Хогвартс. Мне нужно немного поговорить с Томом. Он... Дело в том, что это он нас сюда привел. Мы... Мы с тобой чуть позже пообщаемся.

— Хорошо, — Диггори согласно кивнул и снова взялся за книгу. — Приятно с вами познакомиться, Том.

* * *

Гарри затащил Тома в его личные покои и закрыл за ними дверь.

— Ну что? Ты удивлен, любимый? — сверкнув серебряными глазами, Реддл мягко поцеловал Гарри в губы.

— Том? — Гарри опустился на кровать. — Том, что ты сделал? Это... Это же Седрик Диггори. Ты приказал убить его на кладбище после Турнира Трех Волшебников. Ты велел им убить лишнего... Он был мертв.

— Именно так, — Том нежно погладил Гарри по непослушным волосам. — Но сейчас — нет. Я его воскресил. Мне казалось, ты будешь рад снова его увидеть; ты выглядел ужасно расстроенным, когда он умер.

Гарри почувствовал холодное оцепенение:

— Ты вернул Седрика из мертвых... Как?

Том усмехнулся:

— Я так и знал, что тебе будет интересно, — он достал из кармана кольцо, которое до этого Гарри видел на руке Дамблдора. — Это не обычный камень, Гарри. Он передавался в моей семье из поколения в поколение, но я не понимал его истинной природы до недавнего времени. Это древний магический артефакт, любовь моя — Воскрешающий Камень. Он может возвращать из мертвых.

Гарри пристально посмотрел на маленький черный камушек, чувствуя, как по коже бегут мурашки:

— Этот камень может воскрешать? Но это... Это неестественно, Том.

— Неестественно? — Реддл приподнял бровь. — Конечно, это неестественно, любимый. Умирать естественно; воскрешать людей — это искусство. Искусство никогда не естественно, но оно делает жизнь намного приятнее. Живые цветы снаружи — естественны, но и картина с цветочной живописью ван Хёйсума, висящая в прихожей — произведение искусства — не менее прекрасна. Превосходный ужин, который сейчас готовят для нас эльфы тоже неестественен. Мы не будем рвать зубами сырое мясо животных, как дикие звери; мы будем есть искусно приготовленный пеппер-стейк с фарфоровых тарелок с золотой каймой. Мы не будем потреблять кислые ягоды дикого винограда в их естественном состоянии; мы будем пить марочное вино Шато Мутон Ротшильд тысяча девятьсот сорок пятого года. Если бы мы использовали только то, что естественно, сегодня мы бы спали на улице на твердой земле, а не в мягких постелях. И, если говорить о кроватях и восхитительных неестественных вещах, любовь моя...

— Том, — Гарри сглотнул. — Это неправильно...

— О, — Реддл пораженно отстранился. — Прости мою самоуверенность. Но ты недавно сказал, что любишь меня, поэтому я подумал, что, может быть, ты... — Он проложил дорожку двусмысленных поцелуев вниз по шее мальчика.

Гарри улыбнулся:

— Не это, Том. Ты можешь меня целовать и... и делать все остальное, что захочешь, в любое время. Я имею в виду воскрешение Седрика. Это не... ненормально. Возвращать людей из мертвых неправильно, — он сглотнул.

— Что? Почему нет? — Том, казалось, был сбит с толку.

— Седрик был мертв. Ты не можешь просто оживить его, как какого-то... Какого-то зомби.

Том глубоко вздохнул и запустил пальцы в свои темные вьющиеся волосы:

— Зомби? Ох, ну почему ты так болезненно это воспринимаешь, любимый? Твой друг Седрик не жуткий зомби; он — живое произведение искусства. Я очень внимательно провел ритуал воскрешения, и не то чтобы просто было это сделать. Подумай о нем, как о сосуде, наполненном воспоминаниями, чувствами, мыслями и эмоциями, подобно бутылке великолепного выдержанного Бордо...

— Но, Том, это ненормально... Мертвые не должны возвращаться к живым.

Реддл нахмурился:

— Послушай, не подумай, что я тебя критикую, любимый, но тебе не кажется, что ты все усложняешь? Ты был расстроен, поскольку я убил твоих родителей и друга, что вполне объяснимо. Но теперь, ты, кажется, почти так же расстроен тем, что я возвращаю их к жизни. Я, конечно, не буду называть тебя нерациональным, но иногда тебе довольно сложно угодить...

— Мои родители? — Гарри изумленно посмотрел на Тома. — Ты... Ты воскресил и их тоже?

— Нет, пока нет, — Реддл сел на кровать рядом с мальчиком, заключая того в объятья. — Конечно, я собираюсь вернуть их в свое время, так же, как и твоего крестного, но я не хотел начинать с них, на тот случай, если бы в первый раз не получилось правильно провести ритуал. Во многих древних легендах полно предупреждений о неупокоившихся душах, вернувшихся с того света к некой полужизни. Но с мальчиком, Седриком, моим подопытным, по-видимому, все в порядке, и, думаю, что теперь можно перейти к более важным для тебя людям. О, я мог бы начать с каких-нибудь случайных людей, допустим, как тот старый бродяга маггл, которого я убил много лет назад, но было бы не так интересно его воскрешать, верно? Вот почему я выбрал мальчика — мне казалось, ты был бы рад вернуть его обратно, но не был бы в отчаянии, если бы у меня не получилось вытащить его обратно. Конечно же, я не мог рисковать вернуть несовершенные версии твоих родителей или крестного; я хотел освоить сложную магию камня прежде, чем их воскрешать.

— Но, Том...

— Что? — губы Реддла снова нашли шею Гарри.

— Смерть... — откровенно говоря, было очень сложно соображать, когда Том так делал. — Смерть неизбежна. Это естественная часть жизни, а не что-то, чего стоит избегать. Для высокоорганизованного разума, смерть — всего лишь очередное большое приключение...

— Что? — Том рассмеялся. — Кто тебе это сказал? Дамблдор?

Гарри покраснел:

— Ну, да.

— Я так и думал, — прошептал Реддл, обдавая горячим дыханием его шею. — Очень благородные мысли, директор! И все же, иссушенная рука Дамблдора наводит на мысль, что его разум не так уж высокоорганизован. Должно быть, есть кто-то, кого он хотел бы воскресить.

Гарри закрыл глаза, отдаваясь нежным поцелуям, превращающим его кожу в огонь. — Ты действительно собираешься вернуть Сириуса? — прошептал он. — И моих родителей тоже?

— Ну, конечно, — выдохнул Том. — Я хочу вернуть тебе всех, кого ты когда-то потерял, любимый. Но, пожалуй, будет более дальновидно вернуть твоих опекунов после того, как я тебя соблазню. На случай, если, вернувшись, они будут чрезмерно тебя опекать.

Гарри открыл глаза и встретился взглядом с Томом, в котором тлел жар расплавленного серебра. — Ты меня соблазняешь? — прошептал мальчик.

— Надеюсь, что получится... — голос Тома немного дрожал, и Гарри казалось, что он забыл, как дышать.

Губы Реддла были горячими и уверенными, по сравнению с его собственными; Гарри почувствовал, как нетерпеливые пальцы разорвали на нем одежду. Руки возлюбленного добрались до обнаженной кожи под ней, и мальчик растаял от прикосновений. Второй поцелуй в губы был более глубоким и властным... Пальцы Тома скользнули по груди гриффиндорца, посылая в вены импульсы раскаленного жара. Гарри ощутил, как странная лихорадка охватывает его руки и ноги, изысканное пламя, заставляющее разум и чувства расплываться.

Мало... Мало... О, соблазняющее тепло кожи Тома, задыхающиеся поцелуи в его губы... Они вместе упали на кровать, оставив на полу спутанную, забытую в беспорядке одежду. Раскаленные поцелуи Тома в шею, грудь, лихорадочные руки, заставляющие умирать от желания и возбуждения, поглаживая, лаская... Гарри обреченно застонал и выгнулся навстречу прикосновениям.

— Ты такой твердый для меня, — в хриплом шепоте Тома слышались нотки восхищения. — О, Мерлин. Ты так возбужден для меня...

— Хочу... — с губ Гарри сорвался бессвязный шепот. — Тебя... внутри...

Том тихо застонал, впиваясь в уста мальчика жарким поцелуем. Он выдохнул ему в губы несколько слов заклинания на древнем языке, из которых Гарри не понял и половины. После этого появилось странное ощущение: влажное тепло, распространяющееся внутри него, вызывающее дрожь... Дрожь от удовольствия, боли и желания...

Том лихорадочно впился пальцами в кожу Гарри, аккуратно толкаясь в него возбужденным членом, найдя вход в его тело. Гарри бессвязно вскрикнул, когда он проник в него, до основания заполняя пульсирующей плотью. Его глаза нашли глаза любовника, и мир, казалось, исчез, охваченный раскаленным добела пламенем, поглотившем его разум, его тело, его душу.

— О, боже, Том... Том...

Он отдался неистовым поцелуям Темного Лорда, мягкому шепоту нежностей, безумным толчкам, которые все продолжались, пока Том полностью овладевал им, его телом и душой.

— О, боже, — голос Тома сорвался на шепот. — О, Гарри, я не могу... Прости... Ты так прекрасен, я не могу сдерживаться... — его слова растворились в стонах, и он неистово задвигался внутри Гарри. Судорожно хватая ртом воздух и с придыханием застонав, Том бурно кончил внутри него, заполняя горячей жидкостью... Гарри полностью растворился в ощущениях, и мгновение спустя он почувствовал как его собственное семя выплеснулось на живот Тома.

— Наконец-то, — срывающимся голосом прошептал Реддл ему на ухо. — Должно быть, я хотел тебя вот так с самого начала.

Несколько долгих мгновений они лежали неподвижно, прижимаясь друг к другу раскаленной кожей и переводя дыхание.

Гарри почувствовал, как странно защемило сердце, когда он посмотрел в отливающие ртутью глаза Тома. Бледные щеки Реддла пылали, а на лице застыло выражение такой бесконечной нежности, что у Гарри снова перехватило дыхание.

— Я люблю тебя, — выдохнул Том.

Гарри сглотнул. В сердце поселилась странная тяжесть.

— Том? — прошептал мальчик. — Ты ведь на самом деле не меня любишь, да?

— Что? — Реддл коснулся трепетным поцелуем шрама Гарри. — Как ты можешь даже думать так? Ты не можешь продолжать ревновать меня к Забини — я даже ни разу его не поцеловал. Кажется, я только что продемонстрировал всеми возможными способами, что это тебя я люблю.

Гарри покраснел:

— Да, я понимаю, но... в действительности, дело не во мне, верно? Ты любишь меня, потому что я твой крестраж, потому что я часть тебя. Это крестраж ты любишь, а не меня, Том...

— Крестраж? — Том засмеялся, но Гарри лишь покачал головой:

— Нет, Том, я серьезно...

— Хорошо, — Реддл улыбнулся и нежно поцеловал ладонь мальчика. — Тогда, любовь моя, давай очень внимательно рассмотрим твое абсурдное предположение. Давай посмотрим... Эта нежная кожа прямо здесь, в области шеи... — он прочертил поцелуем указанное место. — ...ты бы сказал, что это — часть крестража?

— Нет. Это только мое.

— Как насчет твоих волос, которые так очаровательно торчат в разные стороны у тебя на затылке — это часть крестража?

— Нет, — прошептал Гарри.

— Что насчет соленого привкуса твоих губ? Или мягкого изгиба твоего рта?

— Нет.

— И сводящий с ума цвет твоих глаз, тепло твоей кожи, завораживающий звук твоего голоса — это части крестража?

— Нет...

— В таком случае, — решительно сказал Том, целуя Гарри в губы, — думаю, мы только что установили, что ответ на твой нелепый вопрос «нет». Это не крестраж я люблю. А тебя.

* * *

— Так... — Седрик нахмурился. — Я действительно был убит Пожирателями? И был мертв, а теперь нет?

Том кивнул:

— Верно.

— Итак, опять, кто вы?

— Том.

— А вы для Гарри... э-э...

— Думаю, «родственная душа» будет довольно подходящим определением в данном случае, — губ Тома коснулась легкая улыбка.

— Ясно, — сделав очередной глоток вина, Седрик положил себе еще один стейк. — Думаю, все эти дела со смертью объясняют, почему я так ужасно голоден. Такое впечатление, что я не ел много лет.

Том одобрительно кивнул:

— Удивительно, какой дух! Видишь, как хорошо он справляется, Гарри? Он не кажется хоть немного потрясенным своей собственной смертью и возвращением обратно, верно? Все-таки не зря так много говорится о простоте и практичности пуффендуйцев.

— Мои родители, наверное, будут очень потрясены, когда увидят меня, да? — задумчиво спросил Седрик, жуя стейк. — Они, должно быть, были очень расстроены моей смертью. Мне хочется, чтобы ты мог мне рассказать, как все произошло, но я понимаю, что у такого вида магии есть ограничения... Да, и что насчет Чжоу? Она вообще плакала, когда я умер?

Гарри улыбнулся:

— Это мягко говоря. Я пытался ее успокоить, но она продолжала плакать и говорить о тебе. Слушай, Седрик, я не думаю, что мы сможем просто аппарировать назад к воротам Хогвартса. Я понятия не имею, как отреагирует Дамблдор, увидев тебя, восставшего из мертвых, но что-то подсказывает мне, что он не будет жутко довольным. Возможно, было бы лучше, если бы мы вернули тебя в дом твоих отца с матерью, и ты смог бы там остаться до тех пор, пока мы не поймем, что делать. Хотя, сначала я поговорю с твоими родителями и немного подготовлю их, чтобы они не умерли от сердечного приступа, когда увидят тебя.

— Хорошо, — Седрик кивнул. — Это звучит вполне сносно, Гарри. И, тогда, может быть, Чжоу могла бы навестить меня дома? Мои родители никогда не были полны энтузиазма, когда речь шла о девочках в моей комнате, но, после всего что случилось, они могли бы немного смягчить правила.

Гарри улыбнулся:

— Я бы не удивился, если бы они это сделали, Седрик.

* * *

Дом Диггори полностью отличался от Норы. Это было симпатичное старинное каменное здание, окруженное ухоженным садом поздних осенних цветов.

Когда Гарри постучал, дверь открыла старомодно одетая маленькая ведьма с грустными глазами. Седрик, который был все еще скрыт под мантией-невидимкой гриффиндорца, резко задержал дыхание.

— Да? — какое-то мгновение миссис Диггори не узнавала Гарри, но затем она заметила его шрам и громко сглотнула: — Мистер Поттер. Что... Что вы здесь делаете?

— Я хочу поговорить с вами о Седрике, — тихо сказал Гарри.

Но миссис Диггори отрицательно покачала головой:

— Нет. Больше не о чем говорить, мистер Поттер. Я понимаю, вы можете чувствовать себя плохо из-за того, что не смогли спасти Седрика во время того страшного Турнира, но я не могу об этом говорить. Пожалуйста, оставьте нас в покое.

Она собиралась закрыть дверь, однако Гарри успел выпалить:

— Но вы не понимаете, миссис Диггори. Седрик не умер.

Какое-то мгновение она безучастно смотрела на него.

— Что? — прошептала она.

Взяв ее за руку, Гарри тихо произнес:

— Я знаю, что это, должно быть, шокирует вас, миссис Диггори, но у меня есть очень, очень хорошая новость для вас. Ваш сын не умер.

— Но я видела... его тело... — во взгляде женщины появился слабый проблеск надежды.

— Я знаю, — мягко согласился Гарри. — Но есть вид магии, запрещенной Министерством, которая может все обратить вспять.

Миссис Диггори вцепилась руками в рубашку гриффиндорца:

— Он жив? Скажите мне, что он жив...

— Я жив, мама, — Седрик отбросил мантию-невидимку в сторону и нерешительно улыбнулся своей матери.

В течение одного долгого момента она просто смотрела на него, а затем обняла своего сына.

— Седрик... О, Мерлин, Седрик! — женщина смеялась и плакала одновременно.

— Что здесь происходит? — отец Седрика, Амос Диггори, подошел к парадной двери. — Что случилось, Белла? — Кто этот мальчик, которого ты так крепко обнимаешь?.. — Хватая ртом воздух, он попятился назад. — О, Мерлин, этого не может быть...

— Привет, папа, — прошептал Седрик.

Мистер Диггори тут же обнял своего сына. По его щекам текли слезы.

— Но это... это же чудо...

Он посмотрел на Гарри.

— Гарри Поттер? Это вы вернули моего сына?

— С небольшой помощью друга, — тихо сказал Гарри. — Э-э... Было бы лучше какое-то время никому об этом не говорить. Была задействована кое-какая мощная незаконная магия. И Дамблдор, и Министерство могут не совсем одобрить...

— Все понятно, — пробормотал Амос Диггори, поглаживая сына по волосам. — Седрик останется здесь, с нами. Никто не узнает.

Гарри улыбнулся и пошел искать Тома, оставив маленькую семью наедине с их радостью. Хотелось бы надеяться, что Диггори были лучшими нянями, чем Малфои.

Vita br?vis, ars l?nga* — жизнь коротка, искусство вечно.

Глава опубликована: 31.03.2015

Знакомство с родителями

Во сне Темный Лорд выглядел полностью беззащитным. Гарри лежал совершенно неподвижно, наблюдая за тем, как лицо Тома постепенно освещается мягким туманным рассветом. На фоне бледных щек его ресницы казались невероятно черными; вьющиеся волосы, спутанные ото сна, были в полном беспорядке. На устах спящего блуждала легкая улыбка, и Гарри не смог удержаться, чтобы не поцеловать плавно изогнутые губы. Не просыпаясь, Том вернул поцелуй, а его руки так естественно обняли Гарри за талию, что тот не мог не подумать: должно быть, Том давно мечтал обнимать его вот так. Реддл притянул его ближе, и Поттер улыбнулся, оказавшись лежащим на нем. Проснулся ли Том или еще спит? Мальчик позволил поцелую задержаться на сводящих с ума изогнутых губах.

Тихо застонав, Том легонько скользнул пальцами вниз по спине гриффиндорца.

— Ты не спишь, Том?

За негромким сонным стоном послышался шепот:

— Нет... Ты можешь продолжать и изнасиловать меня, если хочешь.

— Что? — Гарри прочертил пальцем контур губ возлюбленного. — Ты позволил бы мне?.. — он посмотрел вниз на мучительно прекрасное лицо юноши, который был Темным Лордом, и сердце неожиданно екнуло.

Губы Реддла двигались почти незаметно:

— Ты всегда можешь попробовать и узнать, любимый...

Капитуляция Тома была настолько очевидной, что у Гарри перехватило дыхание. Его губы приоткрылись навстречу безумным поцелуям гриффиндорца, а руки и ноги, казалось, слились с его руками. Кожа разгорячилась от поцелуев, а член затвердел под сильными руками. В серебряных глазах Тома не было никаких сомнений, когда Гарри шептал то самое заклинание, сорвавшееся с губ Реддла этой ночью, и не было сопротивления, когда Гарри погружался в его разгоряченное тело.

— Эти ощущения... — в течение одного долгого трепетного момента Том пристально смотрел на Гарри, удерживая его взгляд, а на его бледных щеках плясал лихорадочный румянец.

Гарри нежно погладил Тома по волосам.

— Как ты себя чувствуешь? — прошептал он.

— Странно. Прекрасно... — дыхание Тома опалило жаром губы гриффиндорца. — Я никогда не думал, что захочу... подчиниться, как сейчас.

Гарри почувствовал, как бешено застучало в груди сердце. Он мягко толкнулся в своего любовника, чувствуя, как душу разрывает невообразимая нежность.

— Это первый раз, Том? Я имею в виду, вот так?

Том зарылся лицом в изгиб шеи Гарри и прошептал, обдавая его кожу горячим дыханием:

— Да.

* * *

После этого они уснули, так переплетясь друг с другом, что малейшее движение другого воспринималось как свое собственное. Гарри не просыпался, пока не почувствовал внезапную пустоту; он сонно потянулся за теплом Тома.

Реддл нежно поцеловал его в лоб:

— Поспи еще немного, любимый. Мне нужно привести в порядок кое-какие дела. Я разбужу тебя чуть позже.

Гарри застонал в знак протеста, но Том плотнее закутал его в одеяло и снова поцеловал:

— Это не займет много времени.

Поттер зарылся лицом в подушку Тома и, умиротворенный его ароматом, который все еще хранился на ней, снова погрузился в сон.

* * *

— Все уже готово для тебя, любимый.

Когда Гарри проснулся от звука голоса Тома, уже наступил день, и в окно струился золотой солнечный свет.

— Я готов для тебя. Теперь ты можешь меня изнасиловать, — Гарри потянулся за Томом, но тот со смехом отстранился:

— Чуть позже, любимый. Но для начала нам нужно встретиться с твоими родителями.

— Моими родителями? — испуганно сев на постели, Гарри потер сонные глаза.

— И твоим крестным тоже, — добавил Том, сверкая серебряными глазами. — Все прошло довольно хорошо. Конечно же, я не стирал их воспоминания или еще что, так как не мог рисковать тем, что они не вспомнят тебя, — внезапно он покраснел. — Но было бы неплохо, если бы ты не говорил им сразу о том, кто я. Твоим родителям может понадобиться немного времени, чтобы привыкнуть... Ну, ты понимаешь...

— К мысли о том, что их убийца — любовник их ребенка? — Гарри улыбнулся. — Да, вероятно, нам следует дать им возможность узнать тебя немного получше, прежде чем мы расскажем им об этом.

* * *

Золотые сентябрьские лучи струились в высокие арочные окна гостиной, мягко оседая на трех фигурах, стоящих у камина. У Гарри резко перехватило дыхание. Его мама была еще красивее, чем он представлял. Из-за теплых лучей света, падающих на ее огненные вьющиеся волосы, почти казалось, что они пылали, ее яркие зеленые глаза сверкали. А его папа... Гарри так хорошо знал черные спутанные волосы и кривую улыбку по собственному отражению в зеркале. Его глаза, конечно, отличались от глаз младшего Поттера, но блеск в них был более чем знаком. А следом стоял Сириус, выглядящий точно так же, каким он был в тот момент до того, как упал в Арку Смерти: темные локоны, прыгающие вокруг плеч, и серые глаза, полные жизни.

Когда Гарри и Том вошли, все трое повернулись к двери, с их лиц за мгновение до этого исчезло растерянное выражение.

— Гарри! — Сириус опомнился первым и первым сгреб мальчика в объятия. — Значит, с тобой все в порядке? Мерлин, как я рад снова тебя видеть! Ты вырос!

Через мгновение нетерпеливые руки оттолкнули крестного в сторону:

— Подвинься, Сириус, мы не можем его как следует разглядеть за твоей копной волос...

Нежные руки нашли лицо Гарри и с удивительным трепетом погладили его кожу.

— О, Мерлин... — карие глаза Джеймса наполнились слезами, когда он посмотрел на мальчика. — Это и вправду ты, Гарри! Он... Он все еще похож на меня, да? Так же, как когда был ребенком. А глаза по-прежнему Лили. Гарри... Это действительно ты? — он крепко сжал сына в объятиях.

— Гарри? — прошептала Лили. — Я до сих пор не могу поверить, что все это реально, что я снова смогла тебя увидеть... — дрожащей рукой она погладила мальчика по волосам и нежно поцеловала его в щеку. — Посмотри на себя, ты уже не ребенок, а молодой юноша. У тебя все было хорошо, любимый? Северус хорошенько за тобой приглядывал?

Джеймс издал ядовитый смешок:

— Сопливус? Фига с два! Думаю, все это время ты оставался с Сириусом и Ремусом, Гарри? Они воспитали из тебя маленького мародера, хм? Это Ремус придумал, как вернуть нас обратно?

Гарри повернулся к Сириусу:

— Ты им еще не рассказывал? Обо всем, что произошло после того, как они умерли?

Сириус покачал головой:

— Не было возможности, Гарри. Конечно, я искал Лили и Джеймса после того, как упал в Арку, но тот другой мир... Ну, его трудно описать... Он... Нет, такое впечатление, что слова просто ускользают, когда я пытаюсь о нем рассказать. Достаточно сказать, что я снова встретился с Лили и Джеймсом несколько минут назад, и мне еще не представился шанс поведать им о твоей жизни.

Лили крепко сжала руку Гарри:

— Конечно, мы хотим знать все, — она, не переставая, гладила лицо мальчика. — Начни с самого начала, любимый. Кто стал твоим опекуном после нашей смерти? Северус, Сириус или Ремус?

Гарри подался навстречу ее прикосновениям:

— Чувствую, тебе это не понравится, мама.

Зеленые газа Лили расширились от страха:

— Что? Гарри, что с тобой произошло?

Вместо него ответил Том:

— Профессор Дамблдор, — тихо сказал он, — решил оставить Гарри с вашей сестрой и ее семьей, после того, как вы умерли.

— Что? — Лили изумленно на него посмотрела. — Вы ведь не серьезно? С Петуньей? И Верноном? Нет, даже Дамблдор не мог сделать чего-то подобного!

— Он сделал, — тихо сказал Гарри. — Он оставлял меня с тетей Петуньей и дядей Верноном, пока... Ну, пока я не сбежал от них прошлым летом и не пришел сюда, чтобы быть с Томом.

— Но это... Это... Абсурд! — брызгая слюной, выкрикнул Джеймс. — Петунья и Вернон? Они самые ужасные и неприятные люди! Они даже не любили тебя!

— На самом деле, они били его и морили голодом, — тихо сказал Том.

— Они... что? — лицо Лили было белее снега.

— ГДЕ МОЯ ПАЛОЧКА? — взревел Джеймс, дико оглядываясь вокруг. — Или хоть чья-нибудь, если уж на то пошло... Иначе я разнесу этот дом по кирпичику! Ну же, Сириус, Лили... Хотя, может быть, не ты, Лили. В конце концов, она твоя кровная сестра, так что, ты, наверное, не захочешь наблюдать за ее убийством. Я потом тебе расскажу, если пожелаешь.

— Ты... Ты собираешься убить Дурслей? — Гарри изумленно посмотрел на разгневанного отца. — Я... Если честно, я бы предпочел, чтобы ты этого не делал. Я не хочу, чтобы тебя арестовали за убийство сразу после того, как я тебя встретил. С меня достаточно тех, кто уже сидит в Азкабане.

— Точно сказано, — мягко сказала Лили, поцеловав его в макушку. — Думаю, ты можешь оставить Петунью и ее грубого мужа на меня, Джеймс. Мне много есть что сказать моей сестре, — ее изумрудные глаза опасно сверкнули.

— Не забывайте о Дамблдоре, — услужливо напомнил Том. — В конце концов, это была его идея — оставить Гарри с ними.

Лили повернулась к Сириусу:

— Но я не понимаю, Сириус. Как, во имя Мерлина, ты мог это допустить? Ведь ты еще какое-то время оставался здесь после того, как мы умерли? Почему ты не забрал Гарри из дома моей сестры? Как ты мог позволить ему расти там?

Сириус вздохнул:

— О, поверь мне, Лили, я бы не задумываясь забрал его оттуда, но меня... ожидаемо задержали...

— Задержали? — глаза Лили сверкнули. — Что может быть важнее благополучия Гарри? Где, позволь спросить, тебя задержали?

— В Азкабане, — слега вздрогнув, ответил Сириус. — На тринадцать лет. В ту ночь, когда вы с Джеймсом умерли, меня подставили. Они думали, что это я сдал вас Волан-де-Морту.

— Какого черта? — Джеймс опустился в соседнее кресло, изумленно глядя на Сириуса. — Они думали, что нас предал ты? Но это... Это самое идиотское, что я когда-либо слышал. Ты мой лучший друг! И они упрятали тебя в Азкабан за измену нам?

— Именно, — Сириус кивнул. — Азкабан — пренеприятнейшее место, — он вздрогнул. — Я не виделся с Гарри, пока не сбежал тринадцать лет спустя. Именно тогда я узнал, кто настоящий предатель. Питер, конечно, маленькая крыса!

— Питер? — Лили побледнела.

Сириус мрачно кивнул:

— Да. Я хотел его убить, но Гарри пожалел этого червя, так что я не стал. Конечно, мне хотелось, чтобы Гарри остался со мной, но я все еще скрывался от «Закона», когда, два года спустя, меня проклял Пожиратель Смерти. Моя собственная кузина, можешь поверить? Беллатриса... Неудивительно, что я никогда ее особо не любил.

Лили закрыла лицо руками:

— Но это все так ужасно, Сириус! Как Дамблдор мог все это допустить?

— На самом деле, — мягко сказал Том, — мы с Гарри недавно узнали, что у Дамблдора есть кое-какие весьма ужасающие планы на будущее вашего сына. Он выяснил, что... э-э... Волан-де-Морт... случайно сделал из Гарри крестраж, в ночь, когда вы были убиты. Другими словами, часть души Темного Лорда заключена в Гарри. Дамблдор планировал, что Гарри и Волан-де-Морт убьют друг друга, и таким образом с Темным Лордом будет покончено раз и навсегда.

Лили вскочила на ноги:

— Дамблдор... планирует пожертвовать моим ребенком, чтобы уничтожить Темного Лорда? — сейчас она несомненно выглядела опасной.

— Что? Гарри крестраж? И Дамблдор планировал?.. Я ничего из этого не знал! Вы уверены, что это, э-э... — Сириус замешкался и посмотрел на Тома. — Итак, снова, кто вы?

По щекам Тома скользнул легкий румянец:

— Просто Том. Я друг Гарри.

Поттер взял его за руку:

— Именно Том вернул вас обратно ко мне. Но он гораздо больше, чем друг. Он — мой возлюбленный...

Повисло ошеломленное молчание. Лили, Джеймс и Сириус обменялись недоуменными взглядами. Затем Лили мягко сказала:

— Твой возлюбленный? Но, Гарри... Разве ты не слишком молод для таких вещей, любимый?

— Мне шестнадцать, — быстро сказал Поттер. — Что, в соответствии с законодательством магического мира, означает, что я могу свободно...

— Ты прав, — Лили сглотнула. — Конечно. Так... Так сложно привыкнуть к мысли, что ты больше не ребенок. Когда я тебя видела в последний раз, ты был совсем маленьким... Но, конечно же, ты уже взрослый. И несложно заметить, что вы с Томом влюблены; ваши глаза сияют каждый раз, когда вы смотрите друг на друга. На самом деле, это очень мило... — слегка улыбнувшись, она быстро обняла Тома и Гарри.

— Что? — Джеймс все еще выглядел ошеломленным. — Но... Но, Лили, что ты делаешь? Ох, не говори мне, что ты это одобряешь.

Лили холодно посмотрела на Джеймса:

— Почему бы мне не одобрять, что наш ребенок влюблен, Джеймс?

Джеймс провел пальцами по своим черным волосам, приводя их в окончательный беспорядок:

— Конечно же, я не это имею в виду. Разумеется, мы хотим, чтобы он был счастлив. Но, Лили, он мальчик... И это еще один мальчик.

— К чему ты ведешь, Джеймс? — Голос Лили был ледяной.

Джеймс глубоко вздохнул:

— Слушай, я, конечно, не виню тебя, Гарри. Ты через многое прошел и, я уверен, это вполне естественно, что мальчик, выросший без отца, который был бы ориентиром и научил бы понимать все виды незнакомых чувств, немного запутался...

— Что? — Лили вопросительно посмотрела на него.

Джеймс покраснел:

— О, это неправильно прозвучало. Ну, я хотел сказать, что... Если бы Гарри вырос с правильной мужской моделью поведения перед собой, с кем-то вроде Сириуса, например, ты не думаешь, что он бы, наверное, вместо этого проявлял интерес к девочкам?

Лили спрятала лицо в ладонях:

— Джеймс Поттер, ты, вне всякого сомнения, самый большой идиот, которого я когда-либо встречала. Наш сын, ужасно страдавший, пока нас не было, нашел любовь. И он точно не должен сталкиваться с такими устаревшими предрассудками собственного отца.

Лицо Джеймса приняло еще более глубокий оттенок красного:

— Но... Я не предвзято. В общем, имею в виду. Я уверен, Том очень хороший мальчик и все такое. Все что я хочу сказать, если бы Сириус растил Гарри вместо...

— Джеймс? — в голосе Сириуса сквозил смех. — Насколько же ты недогадливый, мой друг?

— Недогадливый? — Джеймс удивленно на него посмотрел. — Что ты имеешь в виду?

Сириус усмехнулся:

— Лили, ты не хочешь просветить своего мужа насчет Ремуса и меня? Или это сделать мне?

Лили улыбнулась:

— Рассказывай, Сириус. Мне кажется, Джеймс должен услышать это от тебя. Не думаю, что он мне поверит, если я ему расскажу.

— Расскажешь мне что? — Джеймс был полностью сбит с толку.

Сириус опустился на пол рядом с креслом друга и обнял того за плечи:

— Джеймс. Мы знакомы уже очень, очень давно. Ты когда-нибудь, за все эти годы, видел меня хоть с одной девушкой?

— Девушкой? — Джеймс выглядел смущенным. — Кучу раз! Ну, то есть, у тебя не было постоянной, но вы с Ремусом каждый уик-энд ходили искать их в Три Метлы или другие похожие места. Я помню это.

Сириус мягко взъерошил волосы Джеймса:

— Джеймс? Ремус и я не искали девочек. Мы думали, ты знаешь.

— Не искали? — Джеймс нахмурился.

Сириус покачал головой:

— Нет, Джеймс. Мы с Ремусом вместе ходили в Три Метлы не для того, чтобы подцепить девчонок. Мы просто ходили туда вместе.

— Но зачем вы уходили каждые выходные, если не искали... — Джеймс резко замолчал. — Ох. Ох, постой... Но тогда... Ты и Ремус? В самом деле? — его глаза расширились, и Гарри почувствовал глупое желание рассмеяться.

— В самом деле, Джеймс. — Сириус усмехнулся. — Ты права, Лили, он всегда был немного недогадливым. Все в порядке, друг. Люди влюбляются. Так же, как я и Ремус, и так же, как Гарри и Том. И я, например, не могу быть счастливее, ведь Гарри нашел кого-то, кто любит его.

— Да, я думаю... — Джеймс поднял голову и бросил взгляд на сына. — Прости меня, Гарри, не думал, что так по-идиотски к этому отнесусь — просто мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть...

— Все в порядке, Джеймс, — с улыбкой сказал Сириус. — Помнишь, у тебя была привычка говорить о будущем Гарри, когда он был еще ребенком? Ты хотел, чтобы он вырос и женился на хорошенькой рыжеволосой девочке, и назвал своих детей Джеймс и Лили, верно?

— Ну, да, — теперь Джеймс улыбался. — Старшего я хотел назвать "Джеймс Сириус". Звучит определенно красноречиво, не думаешь?

Сириус рассмеялся и покачала головой:

— Это хорошая мысль, Джеймс, но Гарри должен жить своей собственной жизнью, а не твоей. Я знаю, ты хочешь, чтобы он женился и жил долго и счастливо, как вы с Лили, но ты должен принять...

Лили кашлянула, а Джеймс покраснел.

— Что? — теперь настала очередь Сириуса недоумевать.

— Ну, насчет Лили и меня... — Джеймс внимательно изучал ковер.

— Не сейчас, Джеймс, — мягко сказала Лили, беря сына за руку. — Гарри только что вернул своих родителей, не уверена, что он готов иметь дело с чем-то вроде этого прямо сейчас. Дай ему для начала немного времени.

— Иметь дело с чем? — Гарри встревоженно посмотрел на мать. — Что это? Что-то не так? Вы нехорошо себя чувствуете? Вы не ощущаете себя прежними после того, как вернулись?.. — Гарри быстро метнул взволнованный взгляд в сторону Тома.

— Нет-нет, любимый, ничего такого. Все будет хорошо, — быстро сказала Лили. — Просто... Ну, мы с твоем отцом провели много времени друг с другом, общаясь в манере другого мира, и... Ну, так как мы умерли вместе, мы так же вместе оказались на другой стороне. Сначала было невероятно уютно оказаться так близко к другому человеку и чувствовать самые сокровенные мысли друг друга, но спустя некоторое время эти мысли стали... Ну, немного раздражающими...

— Твоя мать, — сказал Джеймс, коротко вздохнув, — по-видимому, все еще мечтает выйти замуж за кое-кого сальноволосого.

— А твой отец, — сдержанно добавила Лили, также обращаясь непосредственно к Гарри, — до сих пор жалеет, что не прошел весь путь с некой привлекательной барменшей.

— Что? — Гарри изумленно посмотрел на них. — Что вы сделали? Мама? Папа? Вы что, поссорились из-за такого?

Лили вздохнула:

— Мне так ужасно жаль, любимый. Мне бы так хотелось, чтобы все было иначе, особенно теперь, когда мы, наконец, смогли снова с тобой встретиться. Твой папа и я — мы оба очень тебя любим, и сделаем для тебя все на свете. Но это...

Джеймс Поттер аккуратно потрепал сына по волосам:

— Дело в том, Гарри... — он положил руку на плечо мальчика. — Мы с твоей мамой будем подавать на развод.

— Вы что?

— Но мы оба будем здесь, с тобой, — тихо сказала Лили и обняла сына. — И мы оба будем работать вместе, чтобы наладить твою жизнь. Мы должны что-то сделать с моей сестрой и ее мужем и, конечно, с Дамблдором. Давайте соберем кое-кого из наших друзей и разберемся, что делать. Позовем Минерву, Ремуса, Северуса и...

— Как Ремус, Гарри? — тихо спросил Сириус.

Гарри улыбнулся:

— Хорошо. Думаю, он будет действительно рад тебя видеть. Я... Ну, мне всегда казалось, что он тебя любит, несмотря на то, что я не знал, что вы были любовниками.

— А Северус? — в голосе Лили слышалась сдерживаемая нотка нежности.

— Э-э... — Гарри неловко откашлялся. — По-прежнему преподает в Хогвартсе. В этом году он учит Защите от Темных Искусств.

Джеймс и Сириус рассмеялись:

— Защите от Темных Искусств? Ни в коем случае! — ахнул Джеймс. — Давай посмотрим на него, Сириус! Профессор Снейп — не могу дождаться.

— О, прекрати это, Джеймс! — Лили выглядела раздраженной. — Вы с Сириусом не будете снова мучить бедного Северуса!

— Мы? — Джеймс казался ужасно невинным.

— И не мечтай, — Сириус широко улыбнулся, а Джеймс рассмеялся.

— А если серьезно, Лили, — быстро сказал Джеймс, — ты можешь себе представить тех бедных студентов в Хогвартсе, которые у него учатся? Постойте... О, нет, Гарри, не говори мне, что он и у тебя преподает!

Гарри кивнул:

— Да. Сначала Зелья, а теперь Защиту от Темных Искусств. Ему нравится оставлять меня после уроков.

Джеймс помрачнел:

— Конечно, ему нравится. Сальной ублюдок! Наверное, таким образом он пытается отомстить мне и Сириусу через тебя. Я не удивлюсь! Он много баллов с тебя снял?

Гарри улыбнулся:

— На этой неделе пока пятьсот.

Лицо Джеймса озарилось широкой улыбкой:

— Ты лишился пятиста баллов за одну неделю? Это мой маленький мародер! Что ты сделал, Гарри? Наверняка что-то основательное!

Гарри покраснел:

— Ну, мы с Томом... Мы украли у Снейпа Сыворотку Правды и подлили ее в учительские напитки за завтраком.

Джеймс и Сириус захохотали:

— Отлично, Гарри! — Джеймс стукнул его по спине. — Мой мальчик! Ты тоже в этом участвовал, Том? Знаешь, Гарри, твой друг начинает мне нравится.

Серые глаза Сириуса сверкали:

— Пожалуйста, пожалуйста, расскажи, о чем говорил Сопливус под Сывороткой Правды? Умоляю, Гарри!

— Ну... — мальчик улыбнулся. — Он сказал, что я раздражающий избалованный ребенок...

— Что?! — Лили была в шоке, но Сириус и Джеймс кивнули:

— Конечно, сказал! — пробормотал Джеймс. — Скорее всего, он завидует твоим талантам и внешности.

— ...Но еще он сказал, что готов умереть за меня, если понадобится. Ради моей мамы, — тихо закончил Гарри.

— Он так сказал? — прошептала Лили.

Джеймс и Сириус переглянулись и покачали головами.

— Все еще одержим Лили, да? — пробормотал Джеймс. — После всех этих лет? Это неестественно, скажу я вам...

Лили улыбнулась:

— Думаю, — тихо сказала она, — нам все же стоит нанести визит в Хогвартс, Джеймс. Ох, Альбус Дамблдор точно нам не обрадуется!

Глава опубликована: 01.04.2015

Родственные связи

Начало каждого дня Петуньи Дурсль всегда было совершенным.

Она вставала в шесть тридцать утра, когда ее будильник начинал проигрывать мягкую, ничем непримечательную классическую музыку какого-нибудь безвестного, ничем не примечательного композитора. Потом она принимала быстрый душ в своей сверкающей, недавно отремонтированной ванной комнате. Она была очень довольна тем, как элегантно смотрелись новые тосканские плитки; все, кто их видел, согласились, что они были просто великолепны. Затем Петунья одевалась, укладывала волосы и наносила легкий макияж перед тем, как приготовить свежие пушистые полотенца для мужа. Толстые полотенца восхитительных светло-бежевых со сливками оттенков довольно дорого стоили, но они так идеально подходили к цвету плитки, что это делало Петунью счастливой каждый раз, когда она на них смотрела. Затем, пока ее муж фальшиво распевал устаревшие музыкальные шоу в душе, Петунья отправлялась вниз на свою безупречную кухню, готовить ему изысканный завтрак. Еще вечером она отметила страницы поваренной книги и приготовила все, что можно было сделать заранее. Например, p'te bris'e для деревенских пирогов с ветчиной и яйцами, которые так любил на завтрак Вернон.

Люди часто удивлялись, когда Вернон описывал им те шикарные завтраки, что подавала ему по утрам жена, и задавались вопросом, как кто-то умудряется находить время на готовку таких сложных деликатесов в перегруженное работой утро буднего дня. Но Петунья знала, что секрет совершенства был просто в том, чтобы подготовить все заранее.

Петунья всегда была готова. Необходимые ингредиенты всегда были у нее под рукой, чтобы в любой момент быстро соорудить легкие изысканные закуски, если вдруг Вернон ни с того ни с сего пригласит домой деловых партнеров, и у нее всегда было несколько замаринованных стейков, на всякий случай. Когда дорогой Дадли приехал домой из школы-интерната, она приготовила для его немногочисленных друзей жаркое и кексы, но, когда они отказались, она знала, чем кормить даже таких придирчивых детей, как мальчишка Полкиссов. Однажды Пирс Полкисс сказал миссис Дурсль, что она единственная, кто знает, как идеально приготовить трехслойный шоколадный торт. Не слишком плотно и не слишком воздушно — просто идеально. И у нее всегда был готов кусочек именно тогда, когда тебе хочется немного съесть.

Петунья улыбнулась, когда милый маленький Пирс сказал ей об этом, но она знала, что он был прав; она действительно знала, как сделать что-то идеально, потому что всегда была готова.

Но даже Петунья Дурсль не была готова к тяжелым взглядам, которые встретили ее, едва она вошла утром в свою безупречную пахнущую лимоном кухню.

В такое время кухня должна была быть пустой, но это было не так. За сервированным к завтраку столом уже сидели четыре человека, и трое из них были мертвы.

Петунья замерла в дверях, глядя на них и открыв рот в беззвучном крике.

Ее умершая сестра Лили. И ее точно так же умерший муж. Сбежавший убийца из телевизора с растрепанными волосами — крестный отец Гарри, умерший в прошлом году. И сам Гарри с, как обычно, торчащими в разные стороны волосами сидел в кресле Вернона, поедая ложкой тщательно подготовленное вчера ночью жидкое тесто для блинов. Незнакомый брюнет с вьющимися волосами рылся в холодильнике, извлекая оттуда остатки шоколадного торта.

— Привет, Петунья, — умершая сестра миссис Дурсль поднялась на ноги, холодно сверкая изумрудными глазами. — Почему ты так побледнела? Не ожидала меня снова увидеть, да? Гарри просто показал нам крошечный чулан, где вы держали его взаперти в течение многих лет, как... Как приговоренного к казни заключенного, — голос Лили дрожал. — Ты, жестокая бессердечная сука! — прошипела она. — Как ты могла сделать такое с ребенком, Петунья? Я всегда знала, что ты ужасно мне завидуешь, но никогда не думала, что ты настолько злобная. Клянусь, я заставлю тебя заплатить, даже если это будет последнее, что я сделаю, — она подошла ближе к своей сестре, сверкая зелеными глазами.

Петунья Дурсль вскрикнула и упала на пол в глубоком обмороке.

— Что? Что происходит? — в кухню, пыхтя, ворвался огромный усатый мужчина, одетый в халат. — Петунья? С тобой все в порядке? Грабители? Я думал, мы включили сигнализацию... — он замер как вкопанный, увидев небольшую толпу, собравшуюся на кухне.

— Но это... Это... — он медленно перевел взгляд с Лили на Джеймса Поттера. — Но я узнал вас... Вы... — Дурсль опустился на колени рядом с бессознательным телом своей жены. — Но вы мертвы... Это не... Не нормально... — он замолчал и начал безудержно дрожать, его лицо было белее снега.

— Мертвы? Это я тебе мигом устрою! — вскочив на ноги, Джеймс Поттер потянулся за палочкой, лежащей перед ним на столе. Его обычно доброе лицо пылало от гнева. — Но сначала я посмотрю, как ты будешь страдать! Ты, грязный насильник! Ты бил моего сына? Моего маленького Гарри? Морил голодом и не заботился о нем? — палочка дрожала в его руке. — Cru... Crucio!

Вернон Дурсль закрыл глаза и захныкал от страха. Люди, сидящие за столом, затаили дыхание, вероятно ожидая криков мучительной боли, но ничего не произошло. Джеймс Поттер опустил взгляд на палочку в своей руке:

— О, она безнадежна. Спасибо, что одолжил мне ее, Том, но, похоже, она не работает в моих руках. Интересно, что случилось с моей после того, как я умер?

— После того, как вы... умерли, — невыразительно повторил Вернон, в ужасе глядя на Джеймса.

— Моя очередь! — поспешно сказал Сириус, но Лили оказалась быстрее:

— Я могу это сделать! Отойди в сторону, Джеймс, — выхватив палочку из рук мужа, Лили Поттер опустила взгляд на дрожащего на полу мужчину.

— Как ты смел плохо обращаться с моим бедным невинным ребенком, Вернон? Crucio!

Вернон Дурсль испуганно смотрел на нее, но не кричал от боли; он просто громко всхлипнул, как будто страдал от слабой боли в животе. Петунья придвинулась в его сторону. Медленно открыв глаза, она увидела на лице мужа отражение собственного ужаса, когда она увидела свою разъяренную сестру.

Нахмурившись, Лили посмотрела на палочку в своей руке:

— О, ради Мерлина, что не так с этой палочкой? Кажется, она не работает как следует.

Юноша с темными вьющимися волосами поставил шоколадный торт на кухонный стол и внимательно на нее посмотрел:

— Не думаю, что дело в палочке, миссис Поттер. При всем уважении, полагаю, дело в вас. Позвольте мне вам показать, — он взял из рук Лили палочку и спокойно направил ее на Вернона Дурсля. — На самом деле, это довольно просто. Смотрите. Crucio!

Воздух тут же разорвали ужасающие крики корчащегося на полу Вернона.

— А теперь миссис Дурсль, — Том указал палочкой на тетю Петунью и повторил заклинание. Небольшую кухню заполнили новые крики агонии.

Лили побледнела:

— Туни? О, боже! О, нет. Петунья ужасно обращалась с Гарри, но все же...

Гарри вырвал палочку из рук Тома.

— Нет! Пожалуйста, прекрати, Том!

— Что? Почему? — Том бросил на него недоуменный взгляд. — Я ни разу в жизни не встречал кого-то, кто заслуживал бы это больше. Ну, ладно, если ты настаиваешь, любимый, — глубоко вздохнув, он поцеловал Гарри в лоб, пробормотав что-то вроде: «гриффиндорцы...». Вернон и Петунья Дурсль, наконец, замолчав, дрожа, отползли к стене и сидели, уставившись на Тома широко раскрытыми глазами.

— Это, — тихо сказал Джеймс Поттер, — было весьма впечатляюще. Где ты этому научился, Том?

— Это было гениально! — серые глаза Сириуса сверкали. — Очень немногие волшебники на нашей стороне могут справиться с подобным проклятьем, не говоря уже о юношах. Ты когда-то был Пожирателем Смерти или кем-то вроде этого, Том?

Том слегка покраснел и положил палочку на стол:

— Пожирателем? Э-э... Нет. Не совсем так, — он вытянул руку. — Посмотрите, Черной Метки нет!

Сириус ухмыльнулся:

— Расслабься. Я просто пошутил. Конечно, мы не подозреваем тебя в том, что ты темный маг, несмотря на твое очень впечатляющее применение запрещенных проклятий; ты ведь прошел через защиту окружающую этот дом, верно?

— Защита? — Лили выглядела растерянной. — Какая защита?

— О, да, защита, — Гарри обвел взглядом кухню. — Интересно, что с ней случилось? Недавно Дамблдор мне все объяснил. Из-за того, что вы с тетей Петуньей связаны по крови, мама, и, из-за того, что ты отдала свою жизнь, спасая меня, есть какая-то магия, которая защищает меня от... э-м-м... Волан-де-Морта... Поэтому я оставался здесь, у тети Петуньи. Я совсем забыл об этом.

Гарри растеряно посмотрел на Тома.

— Может быть, — спокойно предположил Том, беря Гарри за руку, — эта защита потеряла свою эффективность в тот момент, когда твоя мама ожила, любимый?

— Может быть, — прошептал Гарри.

— В любом случае... — Лили посмотрела на Сириуса. — Я уверена, никто не собирался обвинять Тома в том, что он Пожиратель Смерти, Гарри. Очевидно же, что он тебя любит и, кроме того: он просто мальчик.

Сириус пожал плечами:

— Ну, таким же был мой брат, когда получил Метку. Реджи было всего лишь... Сколько, семнадцать?

— Шестнадцать, — спокойно сказал Том и покраснел, когда Сириус удивленно на него посмотрел. — Или около того, я слышал. Эм-м, если вы сильно скучаете по своему брату, я всегда могу договориться, чтобы его вернули, мистер Блэк.

Лили опустилась на кухонный стул:

— Насчет вопроса о возвращении из мертвых, Том... Это действительно ты нас воскресил?

— Мх-м-м-м-м, — Том кивнул и отвернулся. — Я... Дело в том, что я хотел сделать Гарри счастливым, — он быстро провел рукой по непослушным волосам мальчика.

Дядя Вернон прошептал что-то себе под нос, что прозвучало как: «долбанные зомби». Том тут же направил на него свою волшебную палочку:

— Заткнись, маггл! Круциатус — не единственное Запрещенное Проклятье, которое я освоил в совершенстве. Хочешь узнать о других?

Глаза дяди Вернона расширились и он быстро покачал головой:

— Нет, сэр, — хрипло прошептал он.

Сириус с любопытством взглянул на Тома:

— Ты знаешь еще больше Запрещенных Проклятий, верно? Для молодого юноши ты удивительно хорош в магии. Для любого человека, откровенно говоря. Кто ты, черт возьми, Том? Как твоя фамилия?

— Мое имя не имеет никакого значения, — заявил Том, откусив кусок шоколадного торта. — Мерлин, твоя тетя действительно хороший повар, Гарри. Если мы решим не убивать сегодня твоих родственников, мы могли бы рассмотреть их содержание в качестве слуг.

Лили хихикнула и тихо сказала:

— О, я уже представляю Петунью и Вернона, работающих на кухне Хогвартса, как домовые эльфы. Так им и надо.

— Как домовые эльфы? — Том широко улыбнулся. — Ну надо же, какая блестящая идея, миссис Поттер! — он взмахнул палочкой и прошептал несколько слов на непонятном языке. Через мгновение, дрожа от страха, на кухне Дурслей стояли два небольших домовых эльфа, одетые в рваные кухонные полотенца. Какую-то секунду оба эльфа смотрели друг на друга в молчаливом ужасе, а затем закричали.

— О, успокойтесь, — Том снова направил на них волшебную палочку, и они замолчали. Та, что поменьше рассматривала грязное кухонное полотенце, в которое была замотана, с выражением глубочайшего отвращения на ее небольшом морщинистом лице. Ее неправдоподобно огромные глаза наполнились слезами.

Серебряные глаза Тома сверкнули:

— Думаю, всем понравятся новые эльфы Хогвартса! Они останутся в таком виде, пока... Давайте подумаем... Они останутся в таком виде, пока мистер и миссис Поттер не решат, что для них пришло время перевоплотиться обратно. К сожалению, сын мистера и миссис Дурсль не узнает о преобразовании своих родителей; он, видимо, далеко в школе. У кого-нибудь есть хорошие идеи, как их назвать?

— Дайте подумать... — Лили задумчиво посмотрела на сестру и зятя. — Ой, они на самом деле довольно милые в таком виде. Думаю, это большой шаг вперед. Посмотрите на большие пушистые уши Вернона! Как насчет Туни и Верни? Нонны?

Джеймс Поттер одобрительно кивнул:

— Нонны подойдет, Лили. Мне нравится. Насколько я помню, Вернон всегда был никудышным в приготовлении пищи, но он может нести ответственность за чистку картошки или что-то вроде этого. Или он может работать на мистера Филча, если этот старый ублюдок еще в Хогвартсе. Конечно, должно быть этот дьявол все еще убирает и ругается где-то в школе. Возможно, где-нибудь даже найдется славный чулан, в котором они будут спать.

— Постойте... — на ангельском лице Тома медленно расползалась улыбка. — У меня есть идея получше. Не думаю, что эти двое получат в Хогвартсе настоящий опыт домовых эльфов; из того, что я понял, в наше время с эльфами там обращаются довольно мягко. Но мне случайно стало известно, что одна аристократическая семья волшебников несколько лет назад лишилась двух своих эльфов и, я уверен, они были бы рады принять двух новых. Могу гарантировать, что они никогда не будут слишком мягкими по отношению к своим домовым эльфам.

— Что? — Гарри сузил глаза. — Нет, ты не можешь иметь в виду... Нет, Том. Даже ты этого не сделаешь!

— О, но я сделаю, — Том безмятежно улыбнулся. — Давай отправим их Малфоям, Гарри! Я уверен, что Малфои будут относиться к ним именно так, как они того заслуживают, а твои родственники, в свою очередь, будут именно такими слугами, которых заслуживают Малфои. Я не забыл, что должен Малфоям небольшую услугу. Это будет... — он ангельски улыбнулся тете Петунье. — ...просто отлично!

Щелкнув пальцами, Том тихо произнес несколько слов, и внезапно перед ними появился маленький домовой эльф, которого Гарри видел в поместье Реддлов.

— Да, Хозяин? — эльф низко поклонился перед Томом.

Том указал на двух съежившихся домовых эльфов — Петунью и Вернона:

— Винзи, я хочу, чтобы ты доставила этих двоих в поместье Малфоев и сказала Люциусу, что они от меня. Скажи ему, что я верю, что он будет следить за тем, чтобы их должным образом обучали и как следует наказывали за любую провинность.

— Да, сэр! — Винзи снова поклонилась, и трое эльфов исчезли во вспышке зеленого света.

Джеймс Поттер рассмеялся:

— Ты отправил их в качестве домовых эльфов Люциусу и Нарциссе Малфой? Но это же гениально, Том! Ты знаешь, Гарри, твой друг действительно начинает нравится мне все больше и больше. Но разве Малфоям не покажется немного странным, если у них из ниоткуда появятся два домашних эльфа?

Том пожал плечами:

— О, не беспокойтесь об этом. У меня... связи.

— У тебя? — сузив глаза, Сириус посмотрел на Тома. — Какого рода связи?

Лили повернулась к Реддлу:

— Может, ты расскажешь нам немного больше о своей семье, дорогой? Когда мы с ними познакомимся?

— О моей семье? — серые глаза Тома расширились. — Э-э... Вы так любезны, что спрашиваете, миссис Поттер, но я сирота. Семьи нет.

— Нет семьи? — изумрудные глаза Лили смягчились, когда она посмотрела на него. — Это ужасно, Том. Но, если ты так хорошо разбираешься в магии, что возвращаешь людей из мертвых, мой дорогой, ты, конечно, собираешься и их воскресить?

Том решительно покачал головой:

— Нет. Категорически нет. Длинная история, миссис Поттер.

— Ты воскресил нас, но не своих собственных родителей? — Джеймс Поттер изумленно посмотрел на него. — Но это... Это очень странно, Том.

— Ничего не знаю, — сказал Сириус, с глубокомысленным видом угощаясь шоколадным тортом. — Я бы ни за что на свете не воскресил свою мамашу! Постой, ты тоже из одной из старых чистокровных семей? Это бы многое объяснило! В вашей семье было много Пожирателей Смерти? Вот где ты нахватался всей этой впечатляющей темной магии?

— Э-э... — Том залился румянцем. — Не совсем...

Лили задумчиво посмотрела на Реддла:

— Знаешь, в тебе есть что-то почти знакомое. Я не могу точно сказать, но ты мне кого-то напоминаешь.

— В самом деле? — Том наколол на вилку кусок торта, избегая встречаться взглядом с Лили.

Через мгновение снаружи послышались громкие щелчки, а затем дверь на кухню широко распахнулась. В проеме появились две фигуры в плащах. Какую-то секунду эти двое стояли молча, а затем один из них, мужчина, прошептал:

— О, Мерлин! Это действительно правда. После всего, я получил от тебя Патронуса, Сириус. Не знаю, осмелюсь ли я поверить...

Ремус Люпин пересек комнату в два быстрых шага и обнял Сириуса.

— Это действительно ты! Ты настоящий, ты вернулся... И Джеймс тоже, и Лили! О, дорогой Мерлин, что это за чудо?.. — по его лицу текли слезы, и Сириус нежно вытер их дрожащей рукой.

— Тише, Ремус. Все хорошо, все хорошо...

Но другой человек застыл на пороге, как ледяная статуя. В течение нескольких мгновений она просто стояла, глядя на людей, собравшихся в маленькой кухне. Затем Минерва МакГонагалл, взметнув волшебную палочку, направила ее на юношу с вьющимися волосами и прошептала:

— Наконец мы встретились, Лорд Волан-де-Морт.

Глава опубликована: 02.04.2015

Непреложный Обет

— Нет! — Гарри заслонил собой Тома, защищая его от МакГонагалл.

— Отойди, — прошептала Минерва. Палочка дрожала в ее руке. — Ради всего святого, отойди от него! Он — Сам-Знаешь... То есть, он — Волан-де-Морт. Сейчас у него другая внешность, но я знаю, кто он. Отойди от него, Гарри!

Джеймс, Лили, Сириус и Ремус недоуменно переглянулись.

— О чем... О чем вы говорите, Минерва? — голос Лили дрожал. — Это не Волан-де-Морт, дорогая. Это Том, парень Гарри. Почему вы утверждаете, что он — Волан-де-Морт? Наверное, у вас шок из-за того, что вы снова нас всех увидели? Я понимаю, должно быть, встретить мертвых, вернувшихся к жизни, немного слишком для психического напряжения, а в вашем возрасте...

— В моем возрасте? — вспылила МакГонагалл. — В моем возрасте? Я, как огурчик, спасибо, Лили. Постойте... Том для Гарри? кто? — Минерва медленно моргнула. — Но это... Это абсурд! Вы сошли с ума, Лили? Меня не волнует, что наговорил вам этот лживый монстр — он Волан-де-Морт собственной персоной! Но, да, вы правы в одном, его действительно зовут Том; я узнаю молодого Тома Реддла где угодно. Много лет назад мы вместе ходили в школу, и он нисколько не изменился с тех пор, как ему было семнадцать. Отойди, Гарри, чтобы я смогла получше прицелиться.

— Нет! — Гарри прямо посмотрел МакГонагалл в глаза. — Я люблю Тома, а он любит меня. Я никому не позволю причинить ему вред.

Минерва в ужасе посмотрела на него:

— Ты... Ты его любишь? О, бедный, обманутый ребенок! Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю? Он Волан-де-Морт, независимо от того, как он сейчас выглядит!

— Я знаю, — прошептал Гарри. — Я знаю, что он Волан-де-Морт. Но я все равно его люблю.

Том тихо вздохнул и поцеловал Гарри в шею:

— Я тоже тебя люблю, — прошептал он.

— Гарри? — лицо Лили было белее снега. — Что происходит, любимый? Том... Нет, он не может быть... Или может?

МакГонагалл потерла лоб и глубоко вздохнула:

— Гарри, дорогой, — ее голос был ласковым, хотя она уже была на грани истерики. — Я знаю, ты через многое прошел за свою недолгую жизнь и... И вполне естественно, что все это оставило свои отпечатки, но... Гарри Поттер, влюбленный в Волан-де-Морта? О, Годрикова борода! Это, должно быть, то, что магглы называют «стокгольмским синдромом». Пойдем со мной, Гарри, дорогой, и мы найдем в Мунго кого-то, кто поможет тебе почувствовать себя намного лучше.

— Постойте... — ничего не понимающий Джеймс удивленно посмотрел на МакГонагалл. — Сначала вы говорите, что Том — Волан-де-Морт, а теперь утверждаете, что он — швед? — он мягко похлопал женщину по руке. — Почему бы вам не присесть и не отдохнуть немного, Минерва? Выпейте чашку чая, он немного прояснит ваши мысли.

— О, ради Мерлина, Джеймс! — МакГонагалл стрельнула в него раздраженным взглядом. — Я говорю вам, что человек, в которого влюблен ваш ребенок, является убийцей — более того, вашим убийцей, и ваше решение — предложить мне чашку чая? Я, конечно, рада снова вас видеть, но, откровенно говоря, возвращение из мертвых не сделало вас умнее, — она бросила хмурый взгляд на Гарри. — Постой, я думала ты встречаешься с Драко Малфоем, Гарри? На прошлой неделе по школе ходил такой слух... Мне казалось, что это довольно плохо. Но, вместо этого, ты встречаешься с Лордом Волан-де-Мортом? Дорогой Мерлин, все становится хуже и хуже, бедный ребенок!

— Драко Малфой? Разве это не имя сынишки Люциуса и Нарциссы? — Джеймс посмотрел на МакГонагалл. — Но это абсурд! Гарри, как твой отец, я категорически это запрещаю! Отношения с Малфоем! — он фыркнул.

Гарри не смог сдержать улыбки:

— Все в порядке, папа. Я не встречаюсь с Драко Малфоем.

— Хорошо! — Джеймс просиял. — Просто глупые слухи, да? Мерлин, чего только люди порой не придумают!

— На самом деле, это был Том, папа, хотя, все думали, что он — Драко. Дело в том, что, когда Том в меня влюбился, он решил отправиться со мной в школу, чтобы убедиться, что я в безопасности. И потом он находился в Хогвартсе в виде Драко.

— Что? — МакГонагалл чуть не уронила свою палочку. — Мерлинова борода! Драко Малфой... сам Лорд Волан-де-Морт? Ну, это многое объясняет о том ребенке! Если уж на то пошло, я никогда не доверяла этому мальчику, но не думала, что... Гарри, что ты сказал?

— Постойте... — Джеймс был совершенно сбит с толку. — Так Волан-де-Морт — сын Люциуса Малфоя? Это не может быть правдой, Гарри! В свое время я наслушался достаточно диких теорий заговоров, но это просто безумие. Даже Ксено Лавгуд не смог бы придумать чего-то настолько бредового. Да мы с Люциусом одного возраста! Каким же образом он мог стать отцом Волан-де-Морта? Использовал Маховик Времени или что-то типа того?

Лили закрыла лицо руками и застонала:

— О, ради Мерлина, Джеймс!

— У меня есть предложение, — мягко вмешался Ремус Люпин. — Почему бы нам всем не сесть и не выслушать, что скажет Гарри?

— Замечательная идея, любимый, — Сириус улыбнулся ему и ласково потрепал по волосам. Но МакГонагалл лишь глубоко вздохнула:

— Сесть и выслушать? Это все замечательно, Ремус — но этот юноша Волан-де-Морт, ради Мерлина! Он убьет Гарри и всех остальных тоже, если представится такой шанс. Его нужно обезоружить.

— Хорошо, — Гарри вытянул палочку из кармана Тома и положил ее на середину кухонного стола. — Ну вот. Я обезоружил Темного Лорда, — он нежно поцеловал Реддла в губы. — Это был захватывающий поединок. Теперь мы может поговорить?

МакГонагалл с опаской посмотрела на Тома:

— Может быть, у него где-то припрятаны и другие волшебные палочки. Лучше проверь, Гарри.

— С радостью... — юноша провел руками по телу Тома, а Сириус пробормотал:

— Ох, снимите номер, мальчики!

— Не думаю, что он попытается кого-нибудь убить, Минерва, — тихо сказала Лили, внимательно изучая лицо Реддла. — Дело в том, что, вообще-то, это он воскресил Джеймса, Сириуса и меня. Зачем ему было это делать, только чтобы потом на нас напасть? — она подняла палочку с кухонного стола, ее зеленые глаза расширились. — Это действительно палочка Волан-де-Морта, не так ли? Я хорошо ее помню; одна из последний вещей, что я видела, перед тем, как... — ее голос задрожал, и она устремила на Тома взгляд изумрудных глаз. — Значит, ты на самом деле Волан-де-Морт? Темный Лорд?

Реддл покраснел:

— Я... Я был им когда-то, миссис Поттер. Знаю, должно быть, трудно поверить, но мне... Жаль... — он неловко поежился под взглядом Лили.

— Жаль? — Минерва удивленно посмотрела на него. — Тому Реддлу жаль? В это действительно трудно поверить. Ты вдруг пересмотрел свои убеждения, а?

— Да, он вернул моих родителей обратно, — Гарри взял Тома за руку. — И Седрика Диггори тоже.

— Диггори? — глаза МакГонагалл расширились за очками. — Бедный мальчик, который умер? Седрик Диггори тоже жив?

Том кивнул:

— Да, он со своими родителями. Мы с Гарри решили не отправлять его обратно в Хогвартс, поскольку не были уверены, как Дамблдор отнесется к вернувшемуся из мертвых. Он ужасно привередлив в таких вещах, Дамблдор.

Минерва МакГонагалл тихонько фыркнула, что больше напомнило сдавленный смех. Уголки ее губ подозрительно задрожали.

— Теперь, когда вы об этом упомянули, мне кажется, что и правда привередлив.

— Том? — тихо спросила Лили. — Ты действительно любишь Гарри?

— Всем сердцем и душой, — выдохнул Реддл, сжимая руку Поттера.

— То-о-о-очно, — МакГонагалл снова фыркнула, но Гарри показалось, что теперь во взгляде, который она послала в сторону Тома немного не хватало осуждения. Неужели она чуточку смягчилась?

— Тогда докажи это! — Лили подошла к Гарри с Томом. — Готов ли ты принести Непреложный Обет?

— Какой Обет? — прошептал Гарри, но Том быстро кивнул. — Все что хотите, миссис Поттер. Ну, почти все. Я никогда не отступлюсь от Гарри, несмотря ни на что. Но обещаю любить, заботиться и защищать его на протяжение всей вечности. Честно говоря, я в любом случае собирался это делать.

— Ну, что ж! — глаза Лили сверкнули. — Минерва, будешь нашим свидетелем?

В течение одного долгого момента МакГонагалл, поджав губы, изучала лицо Реддла, затем вздохнула:

— Думаю, да, Лили. Но только, если ты заставишь Тома поклясться, что в будущем он не будет никого убивать или пытать. Или просить кого-нибудь еще убивать или пытать от его имени. Или даже намекать устно, письменно, зашифровано, с помощью телепатии или каким-либо другим способом, чтобы они убивали или пытали...

— Она не слишком доверчива, да? — прошептал Том Гарри на ухо. — Говорю тебе, Минерва стала бы великолепной Пожирательницей Смерти, если бы перешла на другую сторону. Намного умнее Хвоста!

МакГонагалл посмотрела на него:

— Я все слышала, Том! Так ты возьмешь Лили за руку?

Том быстро взглянул на Эванс и сжал ее ладонь.

— Итак, Том, ты обещаешь Лили любить, заботиться и защищать ее сына Гарри? — тихо спросила МакГонагалл.

Том встретился взглядом с Лили:

— Обещаю. Всегда. Я никогда и никому не позволю причинить ему вред, и дам ему все, чего он захочет. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он стал счастливым.

— И ты не будешь совершать ни убийств, ни пыток, ни каких-либо злых действий в будущем? — Макгонагалл строго посмотрела на Тома.

— Ну... — на мгновение Реддл заколебался. — Нет, если только кто-то действительно не заслужит...

— Том! — одернула его Лили.

Реддл вздохнул:

— О, все в порядке. Но что насчет Дамблдора? Разве мы не должны внести здесь небольшое исключение? Вы же знаете, он планировал, что мы с Гарри убьем друг друга.

— Он прав, Лили... — начала МакГонагалл, но Эванс решительно покачала головой. — Даже Дамблдора, Том. Мы найдем другой способ борьбы с ним, можешь оставить это мне.

— Ладно... — несколько неохотно согласился Том. — Если вы настаиваете. Но я гораздо талантливее в Круциатусе, чем вы, прошу прощения, миссис Поттер.

— Я настаиваю, — резко сказала Лили. — Что-нибудь еще? — Она посмотрела на Джеймса, Сириуса и Ремуса. Те медленно покачали головами в ответ.

— Ну, что ж! — МакГонагалл подняла палочку и пробормотала заклинание. Золотое пламя окутало руки Тома и Лили, обвивая запястья подобно пылающей веревке. Гарри затаил дыхание, раскаленное пламя магии горело невероятно ярко в в безупречной кухне тети Петуньи.

* * *

— Так ты будешь выглядеть, как ребенок Малфоя? — Джеймс покосился на Тома, пока они стояли за воротами Хогвартса, погруженного в сумерки. — Это довольно тревожно: видеть вас с Гарри держащимися за руки, когда ты выглядишь, как вылитый Люциус в шестнадцать лет.

— Думаю, скрываться под обманчивой внешностью разумно, мистер Поттер. Судя по недавней реакции Минервы, люди до сих пор помнят лицо Тома Реддла, чтобы демонстрировать его всем окружающим. Что, если мы столкнемся с Горацием Слизнортом или профессором Бинсом?

— Бинсом? Как будто бы он заметил! — пробормотал Джеймс. — Скажи, Гарри, ты случайно не находил одну интересную Карту, принадлежащую мне, Сириусу и Ремусу? Она подписана нашими именами. Мне было бы очень любопытно, знает ли еще Карта, кто мы такие. Я немного нервничаю после того, как Вернон сослался на нас, как на «чертовых зомби».

— Карта Мародеров? — Гарри улыбнулся отцу. — Да, она прямо здесь, у меня в кармане. Она меня очень выручала на протяжение многих лет... О, смотри — она по-прежнему всех вас узнает! — он указал на небольшое скопление точек на пергаменте. — Вот мы! Джеймс Поттер, Гарри Поттер, Минерва МакГонагалл, Сириус Блэк, Ремус Люпин, Лили... Эванс?

— Мерлин, а Карта разбирается в выяснении отношений, — пробормотал Джеймс. — Мы с Лили только решили, что этот брак обречен, но она уже в курсе... Интересно, как на ней подписан Том? Как можно назвать раскаявшегося Темного Лорда с внешностью Малфоя? Я-Вы-Не-Знаете-Кто? — Джеймс склонился над пергаментом. — Ох. Очевидно, просто «Том Реддл».

— Том Реддл? — Гарри нетерпеливо заглянул в Карту. — Да, ты прав. Том Реддл. Не Волан-де-Морт... Интересно, когда его имя на Карте изменилось?

— Я больше не Волан-де-Морт? — Том потянулся к заколдованному листу пергамента. Его глаза расширились. — Ты прав... Просто «Том Реддл». Наверное, это все из-за тебя, любимый. В том как ты произносишь имя «Том» кроется чистая магия... Как я мог не стать им снова, когда ты шепчешь мое имя так, что сводишь с ума? — он невесомо поцеловал Гарри в макушку.

Минерва МакГонагалл улыбнулась и покачала головой:

— Хм. Итак, у Тома все готово к возвращению в школу в качестве студента Хогвартса, но как насчет остальных? Вы планируете вальсировать по коридорам школы, доводя старых преподавателей до сердечного приступа?

Джеймс и Сириус обменялись восхищенными взглядами, но Лили покачала головой:

— Конечно, нет, Минерва. Пока мы были в Лондоне, покупая у Оливандера новые палочки, я взяла на себя смелость сорвать пару волосков у проходящих мимо подростков, — она протянула несколько прядей волос. — Том достал для нас немного оборотного зелья и одежду. Мы впишемся. — На какое-то мгновение она показалась чуточку взволнованной. — Все же, надеюсь, с мистером Оливандером все будет в порядке. Он выглядел немного потрясенным даже после того, как Том стер ему память. Бедный...

Реддл достал из кармана несколько пузырьков, наполненных мерцающей жидкостью. Лили добавила прядь волос в каждый флакон; Сириус, Ремус и Джеймс взяли по одному и, быстро выпив содержимое, тут же скривились. Лили точно так же с трудом проглотила зелье.

Мгновение спустя, перед воротами Хогвартса стояли четверо незнакомых подростков.

Гарри улыбнулся, когда посмотрел на них. Лили хорошо подобрала внешность: Джеймс все еще оставался юношей с непослушными черными волосами, но его лицо немного отличалось. Сириус остался брюнетом, но теперь прическа была намного короче. У Ремуса были светло-русые волосы и голубые глаза, в то время как у Лили — красные локоны до плеч.

— Я взяла волосы у людей чем-то похожих на нас. Мы все еще немного выглядим, как мы, — объяснила Лили. — Этого достаточно, чтобы мы помнили, кто есть кто, но никто не смог нас узнать.

Они поспешно натянули свои мантии — все гриффиндорские — и Минерва указала палочкой на высокие железные ворота. Те со скрипом отворились перед ними.

— Добро пожаловать в Хогвартс, мама и папа, — прошептал Гарри. — И вы тоже, Сириус, Ремус... Вы не представляете, как часто я мечтал, что вы здесь, со мной...

МакГонагалл с улыбкой рассматривала четверых новых гриффиндорцев:

— Я знаю, здесь, в Хогвартсе, вам нужно уладить несколько вещей, но, может быть, вы рассмотрите возможность остаться тут на некоторое время. Поскольку я являюсь хранителем магических школьных записей, мне не составит труда добавить имена четырех новых студентов. Конечно, вам придется пройти повторное распределение, но, думаю, Шляпе это покажется весьма забавным. И у меня есть к вам две личных просьбы. Во-первых, не стесняйтесь шокировать профессора Дамблдора на всю оставшуюся жизнь. Он это заслужил. А во-вторых... Завтра первый матч Гриффиндора против Слизерина. Гарри — капитан команды Гриффиндора по квиддичу, и я понимаю, что он, скорее, был слишком занят в последнее время, чтобы собрать приличный состав. Но я, кажется, припоминаю, что мистер Блэк, мистер Люпин и мистер Поттер, несмотря на другие их недостатки, в свое время были довольно приличными игроками; по правде говоря, совсем немногим лучше вызывающих сострадание гриффиндорцев, играющих в наше время в благородный волшебный вид спорта. Было бы действительно стыдно упустить такую возможность, Гарри. Если Шляпа отправит их всех обратно в Гриффиндор, нет никаких школьных правил, которые могли бы помешать им играть...

Сириус и Джеймс разделили широкую улыбку, в то время как по лицу Люпина скользнула задумчивая.

— Матч по квиддичу, вы говорите? — пробормотал Джеймс.

— Против Слизерина? — прошептал Сириус. — О, это обещает быть интересным!

Гарри с любопытством посмотрел на МакГонагалл. Она, что?.. Ухмылялась?

Минерва взмахнула волшебной палочкой, и по темному вечернему воздуху к ним подплыли четыре пергамента.

— Ваши графики.

Лили взяла один из листков и быстро его просмотрела:

— О, смотрите! — выдохнула она. — Первым уроком завтра утром Защита от Темных Искусств. С Северусом.

— Мой любимый урок! — весело сказал Том, Сириус хихикнул.

Глаза Джеймса озорно сверкнули:

— Знаешь, что, Том? Я уверен, он станет и моим любимым уроком тоже...

Глава опубликована: 04.04.2015

Серебряная лань

Это был не первый раз, когда Джеймс и Лили проводили вечер в гостиной Гриффиндора вместе с Гарри — они были здесь с ним довольно часто на протяжении многих лет. Но это был первый раз, когда они были реальными.

В представлении Гарри Хогвартс всегда был ареалом волшебства, не только потому, что его лестницы меняли направление, а портреты разговаривали, но и потому, что его родители, которых он никогда не знал, провели здесь годы своей жизни. Наверняка Джеймс ставил подножки на этих самых ступеньках, смеясь над своей шалостью, а суровый взгляд Полной Дамы моментально смягчался, как только она смотрела на доброе лицо Лили.

Гарри часто представлял своих родителей здесь; он видел их обоих так ярко в сменяющемся калейдоскопе сновидений, тоски и печали, которые всегда были в его сердце. Он представлял, как отец, валяясь на полу общей комнаты у потрескивающего камина, перешептывался с Сириусом об удивительной Карте, которую они планировали сделать, а его глаза сверкали озорством. Гарри воображал Джеймса и Сириуса, которые, переводя дыхание, падали в потертые кресла, ликуя после особенно блестящего матча по квиддичу. И он видел в своем воображении Лили, сидящую тут же, в кресле с высоким подголовником, напротив выцветшего гобелена с единорогом, а свет от мерцающих свечей освещал теплым сиянием ее лицо. Ему нравилось представлять, как она дружелюбно разговаривает с каким-нибудь безымянным невидимым студентом рядом с ней или утешает кого-то ласковыми словами.

Гарри всегда любил гостиную Гриффиндора с ее глубокими бордовыми креслами, старыми арочными окнами и высоким потолком, проектируя который, какой-нибудь архитектор времен готического искусства, наверное, мечтал о небесном своде. Эта комната виделась Гарри самим центром Хогвартса — его древним и теплым бьющимся сердцем. Гарри всегда казалось, что так и не растворившиеся полностью тени его родителей были более реальными здесь, среди выцветших алых гобеленов гостиной Гриффиндора, чем где-либо еще. Каким-то невообразимым образом их присутствие рядом с ним было ясно выражено именно в этой комнате. В своих мечтах он представлял, что его родители совершили какое-то невероятное путешествие во времени и пространстве, и тогда было так легко поверить, что они здесь, с ним — его невидимые спутники, одновременно такие же шестнадцатилетние, как он, но гораздо старше и умнее. Гарри уже давно чувствовал их здесь, среди красно-золотых цветов гостиной Гриффиндора, не как призраков или духов, а, скорее, как необъяснимое волнение в сердце, что было немного больше, чем сон, и немного меньше, чем воспоминания. Когда-то они тоже проводили здесь вечера со своими друзьями, и Гарри казалось, что тут по-прежнему иногда звучит их смех.

Он любил смотреть на огонь в общей комнате и представлять, что мерцающие языки пламени — это маяк, призывающий души его родителей и все воспоминания гриффиндорцев из далекого прошлого: «— Возвращайтесь и посидите немного со мной. Здесь есть комната с камином — специально для вас. Вы обязательно почувствуете тепло, исходящее от огня, из самого сердца этого зала. Место наших общих воспоминаний. Ваших воспоминаний...» Когда Гарри закрывал глаза в гостиной Гриффиндора, он почти слышал голоса и смех своих родителей, доносящиеся из прошлого.

Но сегодня здесь были они настоящие, а не ускользающие мечты. Гарри впился жадным взглядом в их лица, которые немного изменились из-за оборотного зелья, но все же, каким-то невероятным образом, оставались их собственными. Они были здесь. Его родители были здесь. Похоже, Волан-де-Морт действительно был величайшим магом всех времен, ведь Темный Лорд совершил невероятное: он сделал мечты Гарри явью. Его родители вышли из призрачной нереальности, которая унесла их жизни все эти годы назад. И теперь они были здесь — живые и дышащие, в гостиной Гриффиндора, рядом с Гарри, пока он представлял их, а еще Сириуса и Ремуса, своим друзьям.

Затаив дыхание, Гарри смотрел, как Рон, Гермиона, Невилл и все остальные пожимали Лили и Джеймсу руки, так небрежно приветствуя их в Гриффиндоре, как если бы они были очередными незначительными новыми студентами, а не его родителями, тайно вернувшимися из мертвых.

Конечно же, сначала возник небольшой переполох из-за неразберихи — никто не ожидал, что в конце сентября объявятся четыре новых гриффиндорца — но краткое официальное представление МакГонагалл было блестящим. Не говоря никакой откровенной лжи, ей каким-то образом удалось создать впечатление, что четверо новоприбывших были юными волшебниками, учащимися на дому, пока их семьи не бросили вызов Темному Лорду и, тем самым, не привлекли повышенное внимание со стороны Пожирателей Смерти. Профессор МакГонагалл не сказала ничего определенного, но у других студентов как-то само собой сложилось впечатление, что семьи четверых молодых волшебников отправили своих драгоценных детей в безопасность Хогвартса, а сами продолжили героически сражаться с темными силами.

— Темный Лорд может быть ближе, чем вы думаете, — проницательно закончила МакГонагалл без тени иронии в голосе, отчего Гарри слегка улыбнулся.

— И все же, где Том? — выдохнула Лили ему на ухо.

Гарри прошептал в ответ:

— В гостиной Слизерина, строит коварные планы о том, как помучить Дамблдора в ближайшие дни. Он придет сюда ближе к ночи, когда другие уснут.

Лили окинула взглядом комнату:

— Я даже не думала, что снова увижу гостиную Гриффиндора, — тихо сказала она, ее голос слегка дрогнул. — И что буду здесь с тобой... — ее глаза сверкали от слез, когда она посмотрела на Гарри и нежно накрыла его руку своей. Но вдруг она нахмурилась.

— Ох, — Лили быстро убрала руку. — Не думаю, что вон той девушке нравится, что я к тебе прикасаюсь, Гарри. Ты видел выражение ее лица? Бедняжка, она ведь не влюблена в тебя?

Гарри проследил за ее взглядом и заметил Джинни, сидящую на подоконнике, подогнув колени. Она ответила ему долгим взглядом, и из-за выражения ее глаз что-то болезненно сдавило его сердце.

— Мне кажется, что вполне может быть, — прошептал Гарри.

— Бедная девочка. Она знает о вас с Томом? Я имею в виду... э-э... Драко?

— Не уверен, — Гарри почувствовал, как по щекам разливается жар. — Мне кажется, я должен был ей рассказать. Просто... Просто я не знаю, как. Дело в том, что она никогда ничего не говорила мне о своей симпатии; она просто продолжает смотреть на меня. Вот как сейчас.

— Может быть, мне стоит с ней поговорить, — тихо сказала Лили. — Бедняжка... Она выглядит так, будто нуждается в друге. Как ее зовут?

— Джинни Уизли, — пробормотал Гарри. — Она сестра моего друга Рона. Я спас ее от... Ну, от Тома... Когда был на втором курсе, и это, кажется, произвело на нее сильное впечатление. Слишком сильное впечатление, по-моему.

— Уизли? — Лили улыбнулась. — Мне нравятся Уизли. Конечно, Молли и Артур были старше нас, но мы с Джеймсом познакомились с ними в Ордене Феникса, еще в те дни, когда были молоды, доверчивы и слишком глупы, чтобы заметить, что Альбус Дамблдор — сумасшедший маньяк. Хотя, даже тогда, меня всегда настораживал его вечный огонек в глазах. Как я понимаю, она, должно быть, дочь Артура и Молли?

Гарри молча кивнул, и Лили незаметно отчалила по направлению к Джинни. Он не слышал, о чем они разговаривали, но прошло совсем немного времени, прежде чем эти двое начали непринужденно болтать, как старые друзья. Почему-то, из-за их внезапной дружбы, Гарри почувствовал себя еще более неловко перед Джинни, чем раньше. Что, черт возьми, она говорит его матери? О, дорогой Мерлин, Джинни — плачет? Нет, Лили удалось ее успокоить.

Гарри обратил внимание на отца, рьяно общавшегося с Роном и Невиллом. Он уловил несколько фрагментов из их беседы: что-то о матче по квиддичу с участием пьяных гиппогрифов. Сириус периодически перебивал Рона, и тот безудержно смеялся над чем-то, что говорил Блэк.

А где же Ремус? Вон он, разговаривает с Гермионой о... учебной программе шестого курса? На обычно серьезном лице Люпина промелькнула легкая улыбка, когда Гермиона убедительно заявила:

— К сожалению, у нас не было действительно хороших преподавателей по Защите от Темных Искусств еще с третьего курса.

— Неужели? — скромно переспросил Ремус. — Как жаль.

На этих словах Джеймс и Сириус повернулись к ним и, сунув руки в карманы, как бы невзначай, неспешно подошли к Гермионе и Ремусу.

— Значит, вас не устраивает нынешний преподаватель по Защите от Темных Искусств? — непринужденно поинтересовался Сириус.

Гермиона слегка покраснела:

— О, я не хотела критиковать профессора Снейпа. Он очень умный человек, знающий свое дело. Просто...

— Вы говорите о профессоре Снейпе? — Лили и Джинни тоже присоединились к образовавшейся компании. — Кажется, завтра утром у нас будет с ним урок. Что вы о нем говорили? — ненавязчиво поинтересовалась Лили.

Гермиона окончательно засмущалась:

— Он... Ну, профессор Снейп — очень строгий учитель. У него очень высокие требования, и...

— ...и его боггарт превращается в шампунь, — весело вставила Джинни. Сейчас она снова улыбалась, хотя ее голос все еще слегка дрожал. — Он порождение тьмы и мрака, питающееся страхом гриффиндорцев. Ходят слухи, что он — злобный потомок дементора и инфернала.

Лили выглядела шокированной, а Джеймс и Сириус рассмеялись, с явным восторгом глядя на Джинни.

Джеймс повернулся к сыну:

— Кто это очаровательное создание, Гарри? Как я понимаю, твоя подруга? Почему бы тебе меня не представить?

— Это — Джинни Уизли, — пробормотал Гарри. — А это... э-э... Джим Пронгс(1).

Джеймс взял Джинни за руку:

— Приятно познакомиться, Джинни. Уизли? Я, конечно, слышал о твоей семье — замечательные люди. Мы с моим другом... э-э... Сигнусом,(2) — он коротко кивнул на Сириуса, — собираемся незаметно ускользнуть в первой половине дня и поиграть в квиддич. Может, ты бы хотела посмотреть?

Джинни какое-то мгновение обдумывала предложение, а потом медленно кивнула:

— Хорошо. Но я не собираюсь просто смотреть. Я буду играть вместе с вами. И, чтобы ты знал, скорее всего, я вас разобью.

— Ты играешь в квиддич? — Джеймс с полным восторгом посмотрел на Джинни. — И у тебя рыжие волосы.

Джинни нахмурилась:

— Цвет моих волос что-то меняет?

— Ничего, — быстро сказал Джеймс. — Просто так получилось, что мне нравятся рыжие волосы. Очень нравятся.

— Джинни отлично играет в квиддич, — поспешно вмешался Гарри, — пусть даже она только на пятом курсе. Что означает, ей — пятнадцать лет... Э-э... Джим.

— Ну, у меня есть время, — спокойно сказал Джеймс, задержавшись взглядом на огненных волосах Уизли. — Итак, Джинни, ты говорила о профессоре Снейпе...

* * *

— Каково это было — провести вечер со своими родителями и крестным? — Том нежно поцеловал Гарри. — Все прошло, как ты и хотел, любимый?

Гарри удовлетворенно вздохнул и обнял Реддла:

— Это было прекрасно. Мне хочется, чтобы они могли навсегда остаться со мной в Хогвартсе.

Том зарылся губами в волосы мальчика:

— Навсегда? Мне кажется, это будет немного чересчур по отношению к бедному Северусу.

* * *

— Четверо новых студентов? Прибывших после начала семестра? Очень... странно, — черный взгляд Снейпа подозрительно сверлил спины новых учеников.

— Разве? — Сириус повернулся к профессору, Джеймс, сидевший рядом с ним, хихикнул. Ремус, в свою очередь, вздохнул и едва заметно покачал головой.

— И всех четверых оперативно распределили на Гриффиндор. Как удобно, — голос Снейпа был ледяным. Профессор сверился с куском пергамента в своей руке:

— Давайте посмотрим. Джим Прогнс. Сигнус Грей(3). Лайонель Вульф(4). Калла(5) Уайт, — его обычно невыразительное лицо омрачилось. — В этих именах есть что-то... Что-то почти знакомое... Но я не знаю, что именно... Однако, не сомневайтесь, я буду очень внимательно за вами наблюдать, — он нахмурился. — На пергаменте появляются еще какие-то линии... Их здесь не было раньше... Это похоже на рекламу... Шампуня?

По классу разнеслось хихиканье, Джеймс и Сириус быстро приняли одинаковое невинное выражение лица. Снейп посмотрел на них:

— Профессор МакГонагалл сообщила мне, что все вы были на домашнем обучении до прибытия в Хогвартс, так что, полагаю, довольно бессмысленно допускать, будто вы знаете хоть что-нибудь о Темных Искусствах.

— Темных Искусствах? — Джеймс посмотрел на него с выражением легкого недоумения на лице. — О! А я-то думал, что вы собираетесь учить нас Защите от Темных искусств, профессор. Виноват. Я сначала не заметил вашу Темную Метку.

Снейп, буравя его взглядом, быстро поправил рукав, хотя тот опускался до запястья:

— Среди нас появился еще один маленький, любящий пошутить гриффиндорец? Десять баллов с Гриффиндора за вашу дерзость, мистер Пронгс. И останетесь после уроков сегодня вечером, — черные глаза опасно сверкнули.

— О, мне кажется, мой друг не хотел показаться грубым, профессор, — спокойно сказал Сириус, сверкая серыми глазами. — Он, наверное, просто оговорился. У него есть привычка переворачивать все с ног на голову, верно, Джим?

— Таким образом, многие вещи выглядят гораздо интереснее, — беспечно отозвался Джеймс, и Сириус с трудом подавил смешок.

— О чем вы говорите?.. — в голосе Снейпа сквозила легкая нотка сомнения.

— Да ни о чем, — беззаботно ответил Джеймс. — Вы и вправду собираетесь вычесть с Гриффиндора баллы за простую ошибку, профессор? Я не намерен распускать сопли по этому поводу, но...

— Оставьте его в покое, — прошипела Лили. Ее лицо пылало от гнева. — Вы и в самом деле не можете когда-нибудь просто оставить его в покое?

Снейп замер. Какое-то время он стоял совершенно неподвижно, просто глядя на Лили — его лицо было белее снега.

— С вами все в порядке, профессор? — осторожно спросила Гермиона.

— Что? — медленно повернувшись, Снейп недоуменно на нее посмотрел.

— Вам нездоровится, профессор? — Гермиона поднялась на ноги. — Может быть, вы хотите, чтобы я позвала медсестру?

— Нет, — Снейп медленно покачал головой. — Нет, я в порядке, я просто... — на секунду он показался совершенно потерянным, а затем прошептал:

— Пустяки... Я уверен, что это пустяки... Это не может...

Он быстро провел рукой по глазам.

— Давайте, начнем урок? — голос Снейпа слегка дрожал. — Пожалуйста, откройте главу о Патронусах.

Послышался шелест страниц.

— Итак, я не жду, что большинству из вас удастся справиться с этим сложным заклинанием. Оно требует психической концентрации, чего, кажется, не хватает почти всем из присутствующих. Кто может сказать мне, чем конкретно является Патронус?

В воздух взмыли одновременно две руки. Снейп, как обычно, сделал вид, что не замечает Гермиону:

— Никто? Какая жалость. О... — он увидел поднятую руку Лили. — Мисс... Уайт? — Снейп опустил взгляд на пергамент, лежащий перед ним. Его лицо слегка порозовело. — Мисс Калла Уайт? Очень необычное имя... — взгляд черных глаз задержался на лице Лили.

— Калла — это название лилии, — тихо сказала Лили.

Снейп ненадолго замер, глядя на нее. Затем медленно кивнул:

— Да, я знаю... — хрипло прошептал он.

— Патронус, — сказала Лили, так же пристально глядя на Снейпа, — является самым мощным видимым проявлением души. Он принимает вид животного, которое больше всего подходит характеру волшебника.

— Верно, — выдохнул Снейп, глядя на Лили нечитаемым взглядом. — Это был... хороший ответ. Двадцать... Двадцать очков Гриффиндору.

По классу прошелся удивленный шепот. Невилл неистово задергал Гарри за рукав:

— Гарри? Мне кажется, это не профессор Снейп. Он только что присудил двадцать очков Гриффиндору. Наверное, это Пожиратель под оборотным зельем... Я скажу Рону и Симусу, и мы все вместе оглушим его на счет «три», идет?

Гарри рассмеялся:

— Все в порядке, Невилл. Уверяю тебя, это действительно профессор Снейп.

Невилл все еще выглядел обеспокоенным:

— Кто-то наложил на него Империо?

Гарри перевел взгляд на Снейпа, который по-прежнему не отрывал взгляда Лили:

— Если можно так выразиться...

— Вы умеете призывать Патронуса, мисс Уайт?

Лили кивнула и достала свою палочку. Снейп резко выдохнул:

— Ваша палочка... Она сделана из ивы... — еле слышно прошептал он.

Лили улыбнулась ему:

— Да, — просто сказала она. — Из нее.

— Вы можете призвать для меня Патронуса? — почти с мольбой попросил Снейп. — Пожалуйста. Я должен знать...

— Экспекто Патронум, — звонкий голос Лили эхом раздался в классе. С кончика ее палочки сорвалось белесое облако, принимая очертания серебряной лани, и Снейп упал на колени, глядя на Патронуса, по кругу оббегающего кабинет. Внезапно с его рта сорвалось глухое рыдание, и Лили испуганно повернулась к нему.

По щекам Снейпа текли слезы:

— Это ты... — прошептал он. — Это и правда ты, Лили. О, если это сон, пожалуйста, не дай ему закончиться... — он потянулся за своей палочкой и еле слышно что-то прошептал. Вторая серебряная лань побежала навстречу первой. Лили, слегка покраснев, смотрела на Снейпа.

Джеймс, удивленно выгнул бровь:

— Еще одна лань? О, мне стоило догадаться, Северус. Ты просто никогда не сдавался, да?

Пристально посмотрев на Джеймса, Снейп прошептал:

— Все в порядке, Джеймс, я знаю — она по-прежнему твоя. — На его лицо набежала тень.

— Иногда, — нежно сказала Лили, — все меняется, Северус...

— Какого черта здесь происходит? — прошептала Гермиона. — Я не понимаю...

— Дамблдор обо всем догадается, как только студенты начнут говорить о странном поведении профессора Снейпа, — Том поднялся на ноги, держа в руках палочку. — Obliviate! — шепча заклинание, он быстро направил палочку на каждого студента по очереди. Реддл действовал так быстро, что никто даже не понял, что происходит. — Думаю, это все, Гарри, кроме наших четверых новых друзей из Гриффиндора и Северуса. О, и еще я пропустил твоих товарищей — Рона и Гермиону — мне хочется, чтобы это было твое решение, любимый.

— Все в порядке, — тихо сказал Гарри. — Думаю, пришло время им все узнать.

Гермиона смотрела на Тома, широко распахнув глаза:

— Когда ты выучил, заклинание Забвения, Драко? И почему Гарри назвал тебя: «Том»? И с каких это пор твоя палочка сделана из... — она вдруг замолчала и потянулась за своей палочкой, но Гарри поспешно сказал:

— Все в порядке Гермиона. Он Том, а не Волан-де-Морт.

— Драко зовут Том? — Рон медленно моргнул.

Гарри достал из кармана Карту Мародеров.

— Посмотри на это, Гермиона. Карта покажет тебе правду. Смотри сюда: он больше не Волан-де-Морт, он — Том Реддл. И он принес Непреложный Обет, что никогда не причинит мне вреда.

Гермиона вперила взгляд в Карту:

— Значит, он не Драко... Он — Том Реддл? Так это был он, еще с самого лета? Но он... Уже не Сам-Знаешь-Кто?

Гарри кивнул:

— Да. И еще он воскресил моих родителей и Сириуса. Посмотри, ты и их можешь увидеть на карте...

Том взял Гарри за руку:

— Думаю, все согласятся, что нужно найти более уединенное место для разговора. Рон, Гермиона, Джеймс, Сириус, Ремус... Куда пропали Северус и Лили?

Джеймс пожал плечами, едва заметно улыбнувшись:

— Они исчезли. По-видимому, им нужно наверстать упущенное. Невероятно, он все еще любит ее после всех этих лет! — он слегка покачал головой. — А она действительно хочет быть с ним. Ну, думаю о вкусах не спорят. По крайней мере, Грифиндор вышел на десять очков вперед.

— Выручай-комната, — коротко бросил Гарри и повел своих друзей к выходу из кабинета. — Нам нужно кое о чем поговорить, Рон, Гермиона.

— Я ничего не понимаю, — как только они вышли из класса, переполненного ошеломленными шестикурсниками, Рон неуверенно посмотрел на Джеймса. — Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, что происходит.

— Не волнуйся, — Джеймс улыбнулся ему. — Я все тебе объясню. Думаю, я достаточно во всем осведомлен. Ты знаешь, что Люциус Малфой на самом деле — отец Волан-де-Морта?

1. Prongs — в переводе «Сохатый»

2. Cygnus — созвездие (Северный крест или птица)

3. Настоящая фамилия Сириуса — Блэк, что переводится, как «черный». На замену он выбрал «Грей» — серый

4. Wolfe — волк

5. Calla — ее еще называют болотной лилией. Новое имя Лили можно перевести, как «белая лилия или белая калла»

Глава опубликована: 14.04.2015

День игры

Моя бета уехала в отпуск — хорошо проводить время в компании друзей, новых впечатлений и виски. Поэтому, глава какое-то время будет не бечена. Если кого-то пугают возможные опечатки, дождитесь Миявь. А, если нет — что ж, глава здесь. =)

— Так твои родители и Сириус живы? — прошептала Гермиона. — И Седрик Диггори тоже? — Она восхищенно посмотрела на Джеймса и Сириуса, которые склонились над Картой Мародереов, следя за передвижениями Пивза в гостиной директора.

Гарри кивнул.

— И все это сделал... Том Реддл? — Гермиона с сомнением перевела взгляд на Тома. Как только они благополучно добрались до Выручай-комнаты, все приняли свой истинный облик, и теперь Реддл снова был юношей с темными вьющимися волосами.

— Ты мне не слишком доверяешь, да, Гермиона? — спокойно спросил Том. — Я понимаю, нужно время, чтобы ко всему этому привыкнуть.

— Гарри встречается с Сами-Знаете-Кем, — Рон, со все еще бледным под веснушками лицом, устало потер виски и издал короткий смешок:

— Да... Чтобы привыкнуть, и правда нужно время. Я уже почти свыкся с мыслью о Гарри и Малфое, но это... В смысле, это совсем не похоже на то, как представляли люди, все время шутя по этому поводу, но все же...

— Что значит «люди шутили по этому поводу»? — резко спросил Сириус, оторвавшись от Карты Мародеров. Рон залился маковым цветом.

— Это была шутка! Симус и Дин говорили, что Гарри был настолько одержим Темным Лордом, что они бы не удивились, если бы он стал с ним встречаться...

Том рассмеялся:

— Как ни странно, однажды Беллатриса обвинила меня в том же, заявив, что есть что-то непристойное в моей одержимости Гарри. Тогда я ей сказал, что она говорит ерунду... — он быстро поцеловал Гарри в губы. — Но, судя по всему, она была права.

— Гм, — МакГонагалл сурово посмотрела на них поверх очков, но Гарри заметил улыбку, блуждающую в уголках ее рта. — Все в порядке, мисс Грейнджер, мистер Уизли. Я верю, что Том действительно влюблен в Гарри. Он убедил меня в этом, принеся Лили Непреложный Обет. К сожалению, боюсь, профессору Дамблдору понадобится гораздо больше времени, чтобы изменить свое мнение о Томе Реддле. Директор ясно дал понять, когда находился под влиянием Сыворотки Правды, что хотел бы увидеть Темного Лорда и Гарри мертвыми.

Ремус обеспокоенно нахмурился:

— Что мы будем делать с Дамблдором, Минерва? Ведь есть же какая-то надежда его вразумить? Я бы с радостью попытался, если вы думаете, что есть шанс заставить его уступить здравому смыслу.

— Вразумить его? — МакГонагалл фыркнула. — Не будьте смешным, Ремус! Ради всего святого, Дамблдор выбрал на роль жертвы невинного шестнадцатилетнего мальчика! Думаю, он далек от того, о чем вы говорите.

— Тогда, что мы будем делать? Мы не можем допустить, чтобы Гарри хоть как-нибудь навредили, — карие глаза Джеймса смягчились, когда он посмотрел на сына. — Равно как и Тому. Возможно, им обоим стоит залечь где-нибудь на дно. Полагаю, вы бы хотели пожить со мной? То есть, учитывая, что Лили проявила слабость к Нюни... Северусу? Просто подумайте об этом: если она выйдет за него замуж, Северус станет отчимом Гарри.

— Снейп станет отчимом Гарри? — Рон в ужасе посмотрел на Джеймса.

— И Дамблдор хочет, чтобы он умер... — шикнула на него Гермиона. — Пожалуйста, сосредоточься на важной части, Рон.

— Я мог бы очень легко разобраться с директором, — пробормотал Том. — Но моя недавняя клятва не позволяет мне поступить логично. Я даже не могу кому-нибудь предложить его убить. Собственно, сейчас я вообще никому не намекаю, что Гарри будет гораздо безопасней, если старый ненормальный маньяк умрет.

МакГонагалл улыбнулась:

— Я постараюсь смотреть за директором в оба, Том. Мне не особо нравятся убивающие проклятья, но, при всей моей скромности, я могу наложить вполне толковое Империо, — поймав удивленный взгляд Гермионы, она быстро добавила:

— Не то, чтобы я когда-нибудь использовала любое из запрещенных проклятий, разумеется.

— Вы не могли бы просто трансфигурировать Дамблдора во что-нибудь? — предложил Джеймс. — Вы всегда были так хороши в трансфигурации, Минерва. На ум приходит лимонная долька...

— Посмотрим, — поспешно сказала МакГонагалл. — Однако, я знаю одно: не стоит недооценивать директора. Он очень хитрый и беспощадный человек... Кто там? — она быстро повернулась к двери. — О, это просто Лили и Северус. Проходите — мы как раз пытаемся придумать план. Боже мой, Северус, что с вами произошло?

Гарри посмотрел на мужчину, вошедшего в Выручай-комнату, держась за руки с его матерью, и застыл с разинутым ртом. Неужели это — профессор Снейп? Да, должно быть это был именно он: черты лица Снейпа, черная мантия Снейпа, но все же у него было мало общего с устрашающим зельеваром. Этот человек со сверкающими темными глазами и довольно очаровательной кривой улыбкой казался почти красивым. Когда он заговорил, даже его голос был не Снейповским, он был мягким и мелодичным:

— Так вот, где вы все.

— Ты изменился, Северус, — тихо сказал Том.

Снейп, слегка улыбнувшись, изогнул левую бровь:

— Как и вы, милорд, если мне будет позволено так сказать. Лили мне все рассказала, — в его голосе появилась невероятная нотка нежности, когда он произносил имя Лили.

— Все? — Том улыбнулся. — Полагаю, в том числе и то, как она заставила меня больше никогда никого не убивать? Вот почему, не смотря на то, что Дамблдор хочет увидеть нас с Гарри мертвыми, я никому из вас не намекаю, что кто-то должен убить директора школы.

На лицо Снейпа набежала легкая тень:

— Ах, да. Директор... Что-то мне подсказывает, что он не очень обрадуется, обнаружив некогда мертвых, бродящими по коридорам Хогвартса.

— Я могу посмотреть на камень, Том? — спросила Лили. Она наклонилась вперед, и Снейп протянул руку, убирая рыжие локоны, упавшие на ее лицо. Это движение было настолько нежным и казалось таким непроизвольным и естественным, что Гарри не смог сдержать улыбки. К его удивлению, Снейп улыбнулся в ответ.

Достав из кармана небольшой треснувшей камушек, Том протянул его Лили. Он извлек его из оправы, и теперь тот мягко переливался на ее ладони, как черная жемчужина.

— Этого маленького камушка достаточно, чтобы преодолеть смерть... — выдохнула Лили.

— Самого по себе нет, — Том обнял Гарри. — Использование камня для воскрешения мертвых требует очень сложной магии — на самом деле, такой сложной, что Альбус Дамблдор, по-своему являющийся вполне умелым волшебником, ужасно повредил руку, когда попытался это сделать.

Гарри посмотрел на небольшой черный камушек:

— Интересно, кого Дамблдор хотел вернуть из мертвых? Наверное, кого-то, кого он любил... — Поттер сглотнул внезапно подступивший к горлу комок. Когда-то он наивно думал, что директор любил его...

— Какие заклинания ты использовал? — Гермиона подалась вперед.

Том пожал плечами:

— О, не думаю, что они тебе знакомы, — он быстро выпалил какое-то заклинание. — Это означает...

— Пусть дыхание жизни, пролетевшей, как ветер, вновь наполнит тело того, кем я дорожу, — быстро проговорила Гермиона. — Ты не единственный, кто выучил шумерский язык, знаешь ли, — ее голос звучал немного обиженно. — Конечно же, я знакома с этим отрывком. Я просто не знала, что это реальное заклинание.

Том моргнул:

— Я понял... Ты многое знаешь, да? Я очень рад, что мы с тобой на одной стороне, Гермиона, — он быстро спрятал камень в карман.

— Говоря о находящихся на одной стороне, — поспешно вмешалась МакГонагалл, поглядывая на часы. — Стоит ли мне вам напомнить, что матч «Грифиндор-Слизерин» вот-вот начнется? Лили, мы с вами будем в оба глаза следить за Дамблдором во время матча. Северус, вы ведь будете судействовать, верно?

Снейп кивнул:

— Да. Я часто отказываюсь от этой обязанности, но данный матч в частности меня заинтересовал. Конечно, как правило, у Гриффиндора нет ни шанса выстоять против Слизерина, но, насколько я понимаю, в Гриффиндорской команде появилось несколько новых игроков.

Джеймс бросил на него подозрительный взгляд:

— Все верно, Нюни... Северус. И лучше бы тебе не пытаться каким-либо образом саботировать Гриффиндор, или я...

— Саботировать Гриффиндор? — Снейп нежно поцеловал Лили, и Рон закрыл лицо руками. — У меня и в мыслях не было. Если сегодня утром Слизерин обыграют, так тому и быть. В конце концов, в мире есть более важные вещи, чем квиддич... Конечно же, это не значит, что я хоть на мгновение могу подумать, будто у Гриффиндора есть даже малейший шанс на победу.

Джеймс, Сириус и Ремус обменялись быстрыми взглядами.

— О, мы посмотрим! — сказал Сириус. В его серых глазах плясал азартный огонек.

— Так чего мы ждем? — нетерпеливо спросила МакГонагалл. — Этот матч обещает быть зрелищным! Гарри и Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Ремус Люпин, играющие за Гриффиндор! О, и вы, конечно, тоже, мистер Уизли.

Она усмехнулась:

— Команда Слизерина даже не догадывается, что их ждет.

Снейп спокойно улыбнулся:

— Возможно, нет. Но вы кое о чем забыли, Минерва...

— О чем же? — Плотно обмотав шею гриффиндорским шарфом, МакГонагалл направилась к двери.

— К команде Гриффиндора возможно и прибавилось несколько новых игроков, — спокойно сказал Снейп. — Но и у команды Слизерина в этом году есть выдающийся Ловец.

МакГонагалл удивленно посмотрела на него:

— Выдающийся Ловец? Вы ведь это несерьезно, Северус. Ловец Слизерина всего лишь Драко Малфой, а этот мальчик... — Она замолчала и в ужасе посмотрела на Тома. — Постойте, этот мальчик...

— ...готов играть в квиддич! — Сверкая серебряными глазами, Том закончил фразу за нее и, прошептав себе под нос несколько слов, тут же обернулся Драко. Придержав перед МакГонагалл открытую дверь, Реддл добавил: — Более того, я не могу дождаться!

Гарри просто показалось, или МакГонагалл вдруг побледнела?

* * *

При обычных обстоятельствах, матч закончился бы максимум через десять минут. Команда Гриффиндора творила чистое волшебство. Джеймс, Сириус и Ремус были просто превосходными Охотниками; они передвигались с легкой скоростью и изяществом диких животных, которыми и являлись в глубине души. Гарри, конечно, снова занял свою старую позицию Ловца. Его решение вытурить Джимми Пикса и Ричи Кута из команды оказалось гениальным ходом. На их прежние позиции Загонщиков он назначил Джинни Уизли и Демельзу Робинс. Было немного рискованно распределить двух бывших Охотников на роль Загонщиков, но это сработало на удивление хорошо. Демельза, всегда немного боявшаяся ударов норовистых бладжеров, оказалась весьма искусной в швырянии их в противоположную команду, и Джинни, разумеется, никому из противников не давала остаться целым и невредимым. "Собственно, — подумал Гарри. — Она, по всей видимости, с особым упорством целилась в светловолосого Ловца Слизерина".

Несмотря на весьма приличных игроков, таких как Уркхарт и Вэйси, у команды Слизерина не было ни единого шанса против нового Гриффиндорского состава — если бы не Слизеринский Ловец, играющий с мастерством на грани сверхъестественного.

— Еще один потрясающий ход со стороны Гриффиндора! — восторженно объявила МакГонагалл по громкоговорителю. — Мисс Уизли отбила бладжер, который, похоже, летит прямо в голову Ловца Слизерина. Нет... Он увернулся в последний момент. Какой удар! Мисс Уизли, похоже, не слишком повезло с этим бладжером. Постойте, постойте! Мисс Уизли жалуется арбитру. С бладжером что-то не так? Нет, профессор Снейп заявил, что нет никаких доказательств нечестной игры; матч будет продолжаться. Ах, дорогая мисс Уизли, похоже, не собирается соглашаться с судьей. Двое Ловцов взлетают вверх — неужели они заметили снитч? Слизеринский Ловец невероятно быстрый, но и мистер Поттер не отстает. Они увидели снитч! Они увидели снитч! — голос МакГонагалл перекрикивал возбужденный стадион. — Они оба тянутся к... О, не может быть — подоспел еще один бладжер от мисс Уизли! Батюшки! Он вдребезги разбил метлу Слизеринского Ловца! Сейчас он упадет, сейчас он... Нет, постойте. Он все еще... держится в воздухе? Как это вообще возможно с одним лишь древком от метлы? Я никогда не видела ничего подобного!

До Гарри донеслись нарастающие крики и аплодисменты толпы, оставшейся где-то далеко внизу, когда они с Томом разогнались навстречу мелькнувшему вдали блику золота. Он подался вперед на метле, пытаясь выжать из нее как можно больше скорости. Где-то позади него послышался голос отца:

— Поймай его, Гарри! Поймай снитч!

Том был так близко, что Гарри чувствовал тепло, исходящее от его тела. Его пальцы сомкнулись вокруг трепещущего снитча одновременно с Реддлом. Двое Ловцов не сводили друг с друга глаз.

— Отпусти снитч, Гарри! — в серебряных глазах Тома плясали смешинки. — Ты фантастический игрок, но ведь ты знаешь: я намного сильнее тебя.

Гарри сильнее сжал снитч:

— Нет.

Глаза Тома сузились:

— Отпусти, Гарри! — его голос понизился до соблазнительного шепота. — Отпусти, любимый...

— Сам отпусти! — Гарри почувствовал приятное покалывание в спине от звуков голоса Тома, но не собирался отпускать снитч.

— Что, во имя Мерлина, происходит? — в голосе МакГонагалл, усиленном динамиком, нарастало волнение. — Может ли быть?.. Да! Оба Ловца поймали снитч одновременно! За всю свою жизнь я никогда не видела ничего подобного!

Раздался пронзительный свист, и Том с Гарри медленно опустились на землю, все еще крепко сжимая руки вокруг трепыхающегося золотого шара.

Из толпы донесся нарастающий беспорядочный шум:

— Кто выиграл? Кто из Ловцов первым поймал снитч?

— Расступитесь, пожалуйста! — Игроки отступили, пропуская стремительно шагающего по полю Снейпа. Он остановился перед Томом и Гарри; на секунду его взгляд задержался на их руках, сплетенных вокруг снитча, и по бледному лицу скользнула еле заметная тень, напоминающая улыбку.

— Тихо! — взвизгнула МакГонагалл, и над толпой повисла тишина. — Судья собирается принять решение.

— Дайте мне снитч, пожалуйста, — спокойно сказал Снейп, и Гарри с Томом, передав ему маленький золотой мяч, затаили дыхание.

Снейп достал палочку из складок черной мантии.

— На первый взгляд может показаться, что игра закончилась ничьей, но, как вы знаете, снитчи обладают телесной памятью. Он сам может рассказать нам, кто именно из Ловцов первым к нему прикоснулся, — зельевар пробормотал короткое заклинание, и Гарри увидел, как на поверхности снитча, проступили маленькие светящиеся буквы. Быстро изучив надпись с бесстрастным выражением лица, Снейп тихо сказал:

— Результат налицо. Впервые в увековеченной истории Квиддича двое Ловцов поймали снитч в один и тот же момент. Следовательно, очки за него будут разделены поровну между двумя командами: семьдесят пять Слизерину и семьдесят пять Гриффиндору, — он глубоко вздохнул. — На счету Гриффиндора шесть забитых мячей против нуля Слизерина... — Снейп уныло покачал головой, глядя на трех гриффиндорских Охотников. — Гриффиндор выиграл со счетом сто тридцать пять — семьдесят пять.

МакГонагалл повторила счет, приводя гирффиндорских фанатов в бурный восторг. Джеймс, Сириус и Ремус, перекрикивая друг друга до хрипоты, сжали Гарри в объятиях. Даже Снейп еле заметно улыбнулся, глядя на этих четверых. Том пожал руки всем гриффинодрским игрокам, в том числе и Рону, который слегка поморщился от его прикосновения.

Снейп слегка поклонился Тому:

— Вы безусловно хорошо играли, мистер Малфой.

Том изящно склонил голову:

— Что ж, спасибо, профессор.

Внезапно Снейп замер, отчаянно выискивая кого-то в собравшейся толпе зрителей.

— Где она? — спросил он охрипшим голосом. — Гарри! Минерва! Где Лили?

МакГонагалл, все еще раскрасневшаяся от волнения из-за игры, развернулась к нему.

— Лили? Она прямо... О, Мерлин. Она была прямо здесь, в первом ряду. Я уверена, с ней все в порядке, Северус; она, наверное, просто затерялась в толпе, — ее голос слегка дрогнул. — Мы сейчас ее найдем, вот увидишь...

— Мистер Поттер! — позвал маленький первокурсник, прокладывал себе локтями путь сквозь толпу. — У меня важное сообщение для мистера Поттера!

— Это, должно быть, от нее... — Снейп схватил первокурсника за плечо. — Какое сообщение, мальчик? Быстро выкладывай!

Мальчуган посмотрел на Снейпа с выражением полного ужаса на его маленьком веснушчатом лице:

— Оно... Оно от директора, профессор Снейп, сэр.

— От директора? — обычно бледное лицо Снейпа приняло пепельный оттенок.

— Да, сэр, — пропищал первокурсник. — Директор хочет видеть мистера Поттера в своем кабинете немедленно. И он хотел бы, чтобы мистер Поттер привел... — студент сверился с клочком пергамента в своей руке. — И директор хотел бы, чтобы он так же привел с собой мистера Реддла.

Глава опубликована: 22.04.2015

Предложение

Моя бета уехала в отпуск — хорошо проводить время в компании друзей, новых впечатлений и виски. Поэтому, глава какое-то время будет не бечена. Если кого-то пугают возможные опечатки, дождитесь Миявь. А, если нет — что ж, глава здесь. =)

— Карта! — Джеймс до боли сжал Гарри руку. — Быстро найди Карту — она покажет, где Лили.

— Карта? — на лице Снейпа, которое сейчас было белее пепла, отразилось непонимание. — Какая Карта?

Золотые лучи солнца скрылись за мрачными деревьями Запретного леса, и постепенно все вокруг утратило очертания, растворяясь в вечерних тенях. Но бледное лицо Снейпа все еще было видно в сгущающихся сумерках, а в его темных глазах плескалась паника, которой Гарри никогда не видел прежде.

— Эта Карта, — Гарри достал Карту Мародеров из кармана формы для Квиддича. Джеймс быстро потащил его за одну из трибун, и Снейп, Сириус и Ремус поспешили за ними. Спустя мгновение к ним присоединился и Том.

Гарри дрожащими руками развернул Карту Мародеров и быстро осмотрел пожелтевший пергамент, подсвечиваемый волшебной палочкой отца. Он лихорадочно искал маленькую точку с именем матери.

— Где она? Я ее не вижу.

Сириус и Ремус тоже с нетерпением склонились над Картой.

— В кабинете Дамблдора ее нет, — пробормотал Сириус. — Думаю, это хороший знак.

— Что это, во имя Мерлина, такое? — понизив голос, прошептал Снейп. — Я никогда не видел эту странную Карту Хогвартса.

— Это зачарованная Карта, Северус, — ответил Ремус. — Ты видел ее раньше, хоть и не знал тогда, что это такое; она казалась не более, чем куском пергамента, заколдованным оскорблять людей. Существует заклинание, сохраняющее ее тайну от... э-э... посторонних глаз. Она показывает местоположение всех, кто находится в замке и его окрестностях. С помощью нее мы сможем найти Лили, если она еще на школьной территории.

Снейп, опустив взгляд на Карту, несколько безмолвных мгновений пристально следил черными глазами за маленькими движущимися точками.

— Ее здесь нет, — сказал он слегка дрожащим голосом.

— Ты прав! — Джеймс оторвался от волшебного пергамента. — У меня есть немного практики в быстром чтении Карты, что не раз спасало меня от неприятностей, еще когда я учился в школе. Имени Лили на ней нет, а это значит...

Темный взгляд Снейпа прожигал насквозь:

— Что это значит, Поттер? Что она покинула территорию школы? Почему она это сделала, не сказав никому ни слова?

Джеймс медленно покачал головой:

— Она могла никуда не уходить. В школе есть несколько мест, которых нет на Карте; она может быть в одной из ненаносимых комнат. Например, в Выручай-комнате или Тайной Комнате.

— Ненаносимые? — Снейп немного помолчал, раздумывая над чем-то, затем медленно произнес:

— В Хогвартсе есть и другие ненаносимые места, Поттер. Нам нужно обыскать спальни преподавателей и винные погреба...

— В Хогвартсе есть винные погреба? — Сириус удивленно оторвался от Карты.

— О, только не говорите мне, что вы трое и ваш маленький приятель крыса так и не узнали об этом, проучившись здесь все эти годы! — по бледному лицу Снейпа скользнула тень улыбки, хотя его голос по-прежнему дрожал. — В мое время Слизеринцы хорошо изучили подземелья. Я обыщу винные погреба, если вы не против. Люпин, надеюсь, ты помнишь, как пройти в преподавательское крыло? Пожалуй, ты мог бы взять с собой профессора МакГонагалл, мисс Грейнджер и мистера Уизли — там довольно много комнат для поиска. Поттер и Блэк, попробуйте Выручай-комнату. Гарри, нам нужен змееуст, чтобы пройти в Тайную Комнату. Не знаю, как Лили могла бы там оказаться, но мы должны сделать все перепроверить.

— Я пойду с Гарри, Северус, — поспешно заявил Том.

Снейп склонил голову:

— Прекрасно, мой Лорд. После окончания поисков, давайте все встретимся в моем кабинете. От директора можно ожидать... — он сорвался на шепот. — У меня... У меня плохое предчувствие.

Гарри посмотрел на неясно вырисовывающиеся на фоне сгущающихся синих теней очертания знакомого замка. «Где ты, мама? Ты где-то там, скрытая за этими древними стенами?» Над почерневшими водами озера поднимался легкий туман, и Гарри показалось, что эти холодные бледно-серые завитки сжали его сердце. «Ты вернул мне ее на несколько волшебных мгновений, Том, но, наверное, это было слишком идеально, чтобы длиться долго.»

* * *

Он чувствовал странное дежавю, входя в Тайную Комнату вместе с Томом. По позвоночнику прошлась легкая приятная дрожь, когда Реддл прошептал на змеином языке приказ, открывающий Комнату.

— Что? — взгляд серебряных глаз Тома задержался на лице Гарри. Как только они остались наедине, он принял свой собственный облик, и его лицо, наполовину скрытое в тени, было лицом ангела.

Гарри взял Тома за руку:

— Здесь... Здесь я впервые увидел тебя таким, какой ты сейчас. Даже тогда ты показался мне красивым...

Том нежно поцеловал его ладонь.

— Даже тогда? Но ты был просто ребенком, Гарри, а я — ничем иным, как темным воспоминанием.

— Я знаю, — прошептал Гарри. — Я до смерти испугался, когда понял, кто ты. Не обычный школьник, как я думал сначала, а сам Темный Лорд... Но, не смотря на это, ты что-то задел во мне.

— Может быть, — выдохнул Том, очерчивая бледным пальцем контур лица Гарри, — крестраж признал в тебе осколок моей расщепленной души... — Достав волшебную палочку, Том пробормотал себе под нос заклинание, и мерцающий золотой свет осветил старинную комнату. Воздух здесь остался таким же холодным и затхлым, и Гарри показалось, что он услышал, как шевелятся останки василиска. По коже побежали мурашки, когда свет от палочки Реддла осветил комнату, и из темноты вынырнул бесформенный темный силуэт мертвой гигантской змеи.

— Мама? Ты здесь? — голос Гарри отразился холодным эхом от каменных стен.

На мгновение, он почти поверил, что сейчас увидит в полумраке проблеск рыжих волос своей матери, как когда-то давно увидел безжизненное тело Джинни на холодных древних камнях. Но в Тайной Комнате все оставалось неподвижным.

— Здесь ее нет, — тихо сказал Том, осветив сияющим светом палочки каждый дюйм мрачного помещения. — Конечно же, ее здесь нет, Гарри. Поскольку, если Дамблдор имеет какое-то отношение к ее исчезновению — а я уверен, что имеет — он бы не стал прятать ее там, куда нам с тобой попасть проще всех остальных, — он замер на секунду, глядя на смутные очертания василиска, а затем нежно поцеловал Гарри в губы:

— Мой очаровательный гриффиндорец, это впечатляющая работа — убить древнего монстра Салазара. Где ты набрался столько мужества?

Гарри вдруг вспомнил бледное осунувшееся лицо Джинни, когда он нашел ее в Тайной Комнате, и слегка вздрогнул:

— Это мужество исходит от самой человеческой природы. От желания спасти тех, о ком заботишься...

Том слегка повернул голову, и тени упали на бледное лицо, скрывая от Гарри его эмоции.

— Боюсь, в ближайшие дни тебе понадобится это мужество, любимый...

* * *

Остальные тоже не нашли никаких следов Лили. Час спустя, когда они все собрались в кабинете Снейпа, сам зельевар выглядел совершенно болезненно.

— Директор... — сказал он низким голосом. — Тебе лучше пойти и поговорить с ним, Гарри. И выяснить, чего он хочет. Он... Он может что-то сделать с Лили. Наверное, это была плохая идея — заставить его ждать так долго.

— Тогда пойдем, — Том взял Гарри за руку. — Твоя палочка с тобой, Гарри? По крайней мере, тебя не заставляли приносить никаких нелепых Непреложных Обетов...

— Непреложный Обет! — обеспокоенное лицо МакГонагалл на мгновение прояснилось. — Конечно же! Вы дали Лили обещание, Том. Обещание, которое можно нарушить только если один из вас умрет. Быстрей — произнесите первое слово непростительного проклятья! Вы поймете, если Обет все еще в силе. Если это так, вы должны почувствовать, как что-то не дает вам нарушить клятву. Если нет... Что ж, тогда мы будем знать, что Лили больше не... — ее голос затих.

— Больше нет в живых? — прошептал Гарри.

— Нет, не говорите так! — голос Снейпа был едва слышен.

Том кивнул и, достав волшебную палочку, направил ее на маленького паука, снующего по полу Снейповского кабинета:

— Авад... — Реддл со стоном опустился на землю, а паук бросился к надежной защите за книжной полкой.

— Том? — Гарри тут же оказался около него.

— Да, эта проклятая клятва безусловно все еще в силе, — сквозь зубы процедил Том. — Салазар, это было больно!

— Хорошо. По крайней мере, это значит, что она еще жива, — Снейп повернулся к Гарри. — Итак, мистер Поттер, я всегда думал, что за вашей способностью незамеченным бродить по замку после отбоя кроется что-то необычное...

— Северус! Это не совсем вовремя! — начала было МакГонагалл, но Снейп ее прервал. Когда их взгляды встретились, Гарри увидел мольбу в черных глазах.

— Иногда я задавался вопросом — простое ли это совпадение, что вы, кажется, обладаете почти такими же сверхъестественными способностями оставаться незаметным, как до вас ваш отец. Но у меня никогда не было доказательств... О, ради Мерлина, Гарри, если вы владеете такой вещью, как мантия-невидимка, одолжите ее мне!

— Одолжить вам мою мантию? — Гарри удивленно уставился на него. Мысль о Снейпе, крадущемся по замку под мантией-невидимкой, казалась слишком дикой.

— Пожалуйста, мистер Поттер, — голос Снейпа дрожал. — Я хочу пойти с вами и... и Темным Лордом в кабинет директора. Я должен услышать, что он скажет о Лили. И я... Я не связан той же клятвой, что вы, милорд. Я не буду колебаться сделать то, что необходимо.

— Вы убьете Дамбдлдора? — Гарри ошарашенно посмотрел на мастера зелий.

Бледное лицо Снейпа озарила легкая улыбка:

— Да, если понадобится. Как ни странно, совсем недавно я кое-кому пообещал это сделать. Это не был Непреложный Обет, но я человек слова.

МакГонагалл была близка к обмороку:

— Вы... Вы пообещали, что убьете директора школы, Северус? Кому вы дали такое обещание? Лили? Или... Или Тому Реддлу? — она неуверенно посмотрела на Тома.

Снейп со странным выражением лица медленно покачал головой:

— Нет, Минерва. На самом деле, я пообещал самому директору.

— Дамблдор хочет, чтобы вы его убили? — прошептала Минерва. — Неужели он сошел с ума?

— Боюсь, что нет, — тихо сказал Снейп. — Директор абсолютно нормален, и именно это делает его таким опасным человеком. Сумасшедшего можно убедить, манипулировать им или перехитрить его, но здравомыслящий и расчетливый человек, преданный своему пугающему плану, гораздо более страшный противник. Профессор Дамблдор хочет избавить мир от Лорда Волан-де-Морта и, Мерлин нам помоги, он никому и ничему не позволит встать у него на пути. Ни даже тебе, Гарри. Ни даже Лили. Ни даже его собственной жизни. Сейчас нет времени объяснять — позже я расскажу вам все остальное...

Гарри долго вглядывался в бледное лицо волшебника, а затем достал из кармана мантию-невидимку и передал ее Снейпу. Тот провел пальцами по переливающейся ткани и резко выдохнул:

— Это... Подлинная мантия-невидимка действительно существует. Конечно же, она должна была оказаться в руках Поттеров... — покачав головой и вздохнув, он набросил на себя мантию и исчез из виду.

— Прямо за тобой, Гарри. Пойдем.

Гарри кивнул, и они с Томом направились в кабинет директора. Том снова стал мальчиком с льняными волосами, и Гарри услышал, как Снейп бормочет себе под нос что-то похожее на:

— Из всех возможных обликов Темный Лорд добровольно принял...

Гарри чувствовал, как бесшумно движется Снейп позади них и улыбался самому себе. На этот раз он был очень рад мастеру зелий, молча следующему за ними по освещенным факелами коридорам.

Когда они добрались до кабинета директора, тяжелая дубовая дверь распахнулась перед ними еще до того, как они успели назвать пароль.

Директор, сидевший за столом и что-то пишущий на клочке пергамента, поднял взгляд на вошедших:

— Входи, Гарри. Я ждал тебя. Ты тоже, Том, — хорошо знакомый голос Дамблдора был на удивление добрым.

— Где моя мама? — тут же потребовал Гарри. — Где она? Вы ведь знаете, да?

В бороде Дамблдора мелькнула короткая улыбка:

— Всему свое время, Гарри. Нам с тобой много о чем есть поговорить. Что касается тебя, Том... — он посмотрел на блондина в слизеринской мантии. — Может, ты будешь так любезен принять более привычную форму? Мы слишком хорошо друг друга знаем, чтобы прикрываться обманчивой внешностью.

Том пожал плечами:

— Как хотите.

Гарри ожидал, что он превратится в темноволосого юношу с серебряными глазами, которого он так хорошо знал, но, вместо этого, черты лица Драко сменились мертвенно-бледными, а глаза вспыхнули алым. Серебристо-зеленая мантия заклубилась волнами такого знакомого черного плаща. — Такой костюм вам больше нравится, Альбус?

— Лорд Волан-де-Морт, — в голосе Дамблдора послышалось легкое разочарование. — Вижу, сегодня вечером ты решил принять свою темную ипостась. Я скорее ожидал, что ты будешь выглядеть, как молодой Том Реддл. Мне казалось, что твой молодой любовник предпочел бы смотреть на тебя в твоей более человеческой форме.

Гарри посмотрел на знакомое бледное лицо Темного Лорда, лицо, которое так мучило его в течение многих лет. Ему понадобилось время, чтобы вновь обрести дар речи:

— Внешность не имеет значения, — прошептал Гарри и, протянув руку, завороженно провел пальцами по удивительной бледной коже. Он по-прежнему чувствовал тепло, прикасаясь к нему. — Он все еще Том, и всегда им будет.

Какое-то мгновение Дамблдор молча смотрела на них, а затем тихо сказал:

— А ты сильно привязался к нему, верно, Гарри? Пожалуй, я должен был это предвидеть; твоя одержимость им всегда была похожа на увлечение. Мне понадобилось немного времени, чтобы сложить все воедино; в моей памяти были какие-то странные пробелы, похожие на магическое вмешательство... Но я не дурак, Гарри, и, в конце концов, смог обнаружить, какой опасный ты выбрал путь. Поверь мне, я понимаю темный соблазн, с которым ты столкнулся, лучше, чем кто-либо другой. Ведь когда-то и я был знаком с другим, похожим на него, темным и завораживающим созданием, к которому меня безжалостно влекло, как сейчас тебя влечет к Тому...

Директор наклонился вперед, пристально глядя на Гарри проницательными голубыми глазами:

— Он ведь пообещал тебе весь мир, так же, как и несколько лет назад, когда ты впервые с ним столкнулся перед заколдованным зеркалом? Он ведь пообещал тебе любовь и вечную жизнь, так же, как когда ты был еще ребенком? Но тогда ты подсознательно отвернулся от него, охраняемый чистотой своего невинного сердца. Он предложил вернуть к жизни твоих умерших родителей, но ты сказал ему «нет». Ведь тогда тот мудрый ребенок, которым ты был, знал, что все что он предлагал было неестественным и злым.

Протянув руку, Дамблдор аккуратно коснулся руки Гарри:

— Но теперь он вернул их тебе, верно, Гарри? И за это ты его любишь?

— Я любил его еще до того, как он их воскресил, — гриффиндорец уловил дрожь в собственном голосе. — Сэр, что вы с ней сделали? Где моя мама?

Тишину комнаты не нарушило никакое движение или звук, выдавший бы присутствие постороннего, но Гарри все же почувствовал, как Снейп затаил дыхание, ожидая ответа директора.

— Твоя мама... — голос Дамблдора прозвучал на удивление печально. — Ты ведь ее любишь?

— Конечно люблю!

Директор посмотрел на него поверх очков-половинок:

— Больше, чем ты любишь его? — старик бросил взгляд на темную фигуру рядом с ним.

Гарри почувствовал, как в жилах застывает кровь:

— Что... Что за вопрос?

Дамблдор ответил ему долгим взглядом, затем тихо сказал:

— Вопрос только в том, что имеет для тебя значение, Гарри. Ты выбрал темный и опасный путь, но еще есть время все изменить. Просто подумай об этом, и подумай хорошо: кого ты больше любишь — свою мать или своего темного любовника?

Гарри почувствовал странную дрожь в сердце. «Он собирается заставить меня выбирать... О, Мерлин, он собирается заставить меня выбирать! Разве хоть кто-нибудь может сделать такой выбор?»

Гарри заставил себя посмотреть в ярко-голубые глаза директора и, стараясь, чтобы его голос звучал ровно, ответил:

— Я люблю их обоих. И, если бы вы хоть что-нибудь понимали в любви, вы бы знали это. Верните мне мою маму!

— Вернуть ее тебе? Да, я мог бы это сделать. Сейчас твоя мать в безопасности. На твоем месте, я бы больше не тратил времени на ее поиски; ни одна волшебная карта в мире не поможет вам ее найти. Я верну ее тебе, при одном условии.

— И какое же это условие, Альбус? — холодно спросил Том.

Директор улыбнулся:

— Условие? Ах, да. Думаю, тебе это может быть интересно. Я верну мать твоего юного любовника, если ты, Том, отдашь мне кое-что взамен. Ничего особенного, всего несколько безделушек: кольцо, медальон, чаша, диадема и змея...

— Мои крестражи... — голос Тома превратился в настоящий лед. — В обмен на мать Гарри.

Дамблдор снова ему улыбнулся:

— Совершенно верно. И я бы предпочел, чтобы змея была мертва, а в других предметах... не сохранилась темная магия, если ты понимаешь, о чем я.

— Вы хотите, чтобы Том уничтожил крестражи и передал их вам? — прошептал Гарри.

— Именно, Гарри. Я рад, что мы друг друга понимаем, — Дамблдор кивнул. — Я, конечно, не знаю, достаточно ли заботится Темный Лорд о своем человеческом крестраже, чтобы принести подобною жертву; но будет весьма любопытно это выяснить. И еще одна маленькая вещь, Том... О, не направляйте на меня свою волшебную палочку, мистер Реддл. Ты же знаешь так же хорошо, как и я, что вы никогда не найдете Лили, если причините мне хоть какой-нибудь вред... Так-то лучше. Итак, на чем я остановился? Ах, да. Еще одна вещь: в дополнение к безделушкам, о которых я упоминал, мне так же хотелось бы получить маленький черный камушек, когда-то бывший частью этого кольца... Думаю, это все. У вас есть три дня, чтобы выполнить мою просьбу. В противном случае... Ах, ну ладно. Не стоит склоняться к меланхолии. Увидимся с вами здесь через три дня, господа.

И директор вежливо, но твердо указал им на дверь.

Глава опубликована: 24.04.2015

Загадки

Моя бета уехала в отпуск — хорошо проводить время в компании друзей, новых впечатлений и виски. Поэтому, глава какое-то время будет не бечена. Если кого-то пугают возможные опечатки, дождитесь Миявь. А, если нет — что ж, глава здесь. =)

Выйдя в коридор, Гарри и Том услышали стук и приглушенный стон, за которым последовал испуганный голос директора:

— Что, во имя Мерлина?.. Кто здесь? Покажись! Уф!

На бледном змеевидном лице Тома появилась тень знакомой улыбки:

— О, полагаю, директор столкнулся с нашим другом. Давай-ка посмотрим, как они поживают?

Обернувшись, Гарри увидел Дамблдора, лежащего на полу своего кабинета. Очки съехали набок его длинного тонкого носа, на белоснежную бороду из ноздрей вытекло несколько капель крови. В воздухе рядом с ним что-то мелькнуло, и из-под мантии-невидимки показалось бледное, искаженное яростью, лицо Снейпа.

— Ты убил его, Северус? — Том прислонился к двери, задумчиво глядя на директора.

— Мертвые не умеют говорить, — коротко ответил Снейп, доставая из складок мантии небольшой сверкающий флакон. Сев на грудь старика, зельевар заставил того открыть рот. — А он будет, и да поможет мне бог!

Снейп влил половину содержимого бутылочки в горло директора, и тот тихо что-то пробормотал.

— Incarcerous! — зельевар направил на старика палочку, и вокруг конечностей директора плотно обмотались толстые канаты. — Enervate!

Дамблдор медленно открыл голубые глаза, непонимающе щурясь, а затем в его взгляде мелькнуло осознание:

— Ах, Северус! Как же я сразу не догадался. В глубине души ты всегда был предателем; в конце концов, ты выбрал сторону Лорда Волан-де-Морта.

Дрожащей рукой Снейп ткнул палочкой в лицо Дамблдора и прошипел сквозь зубы:

— У меня есть к вам несколько вопросов, директор.

— Конечно есть, Северус, — добродушно отозвался Альбус. — И, если я не слишком заблуждаюсь, вы весьма предусмотрительно влили мне чрезвычайно большую дозу Сыворотки Правды, чтобы я ответил на эти вопросы правдиво. Меньшего я от вас и не ожидал.

— Что?.. Вы предполагали?.. — Снейп в замешательстве посмотрел на директора школы, а затем прошептал:

— Мне нужны ответы, Альбус. Где Лили?

Что-то в голосе Снейпа заставило Гарри вздрогнуть, но сам директор оставался невозмутимым.

— Ах, да. Конечно же, вам бы хотелось узнать. К сожалению, Северус, именно на этот вопрос я не могу ответить.

— Но вы находитесь под влиянием Сыворотки Правды! Вы должны отвечать на мои вопросы! — Снейп неверяще посмотрел на старика, лежащего на полу.

Директор издал короткий смешок:

— Вам бы хотелось так думать, не так ли? И все же, я не скажу вам, где Лили, пока вы не выполните мои условия.

— Но вы должны... — Снейп снова поднес склянку к губам директора.

— Не трать зря Сыворотку, Северус, — спокойно сказал Том. — Ты уже дал ему дозу, которой хватит даже на то, чтобы стадо горных троллей раскрыло все свои ужасные тайны. Похоже, профессор Дамблдор нашел способ не отвечать на этот вопрос. Так что же вы сделали, Альбус? Спрятали Лили в каком-то секретном месте и назначили кого-то другого Хранителем Тайны?

— Вы ведь умный человек, верно, Том? — Дамблдор оценивающе посмотрел на него через покосившиеся очки. — Но я не назначал никого другого Хранителем Тайны; я сам Хранитель. Видите ли, я научился не доверять никому из вас, с тех пор как не так давно узнал... — он перевел взгляд на Гарри. — ...что в мире так мало людей, достойных доверия.

— Вы — Хранитель Тайны? — прошептал Гарри. — Тогда скажите нам, где она!

— Нет, — спокойно возразил Дамблдор.

— Очень остроумно, — проворчал Снейп. — Хранитель Тайны, который не сможет раскрыть секретное место, если сам этого не захочет. Ни Сыворотка Правды, ни даже Империус не смогут заставить его говорить, если он сам того не пожелает.

— Именно, — широко улыбнулся ему директор. — И, как вы уже догадались, Северус, у меня пока нет желания открывать секрет местонахождения Лили.

— Тогда, может, Круциатус развяжет вам язык, — по обычно бледному лицу Снейпа разлился лихорадочный румянец; он с такой силой сжал палочку, что побелели костяшки пальцев.

— Было бы забавно на это посмотреть, Северус, — мягко сказал Том. — Но ты знаешь так же хорошо, как и я, что тайна, скрытая в душе ее Хранителя, не даст себя раскрыть под давлением. Мы не можем выведать у него секрет с помощью пыток, какой бы заманчивой не казалась эта идея. Но было бы пустой тратой искусно приготовленной Сыворотки не получить от него другую полезную информацию, даже если мы не сможем точно узнать, где Лили, — он склонился над директором, прожигая того пристальным взглядом алых глаз:

— Лили покинула территорию Хогвартса, Альбус?

После небольшой паузы, директор, коротко вздохнув, ответил:

— Нет.

— Она в одной из ненаносимых на карту комнат?

— Нет, — лишенным эмоций голосом снова ответил Дамблдор.

Гарри на секунду задумался:

— Тогда почему я не вижу ее на Карте?

— На Карте?

— Существует волшебная Карта, которая показывает местоположение всех, находящихся на территории замка.

В уголках рта Дамблдора появилась легкая улыбка:

— Понятно. Это многое объясняет, Гарри... Я иногда задавался вопросом, как тебе, с таким пугающим постоянством, удается незамеченным бродить по замку. Но ты не видишь Лили на свое заколдованной Карте? В этом есть смысл. Ты не можешь ее увидеть, потому что ее здесь нет.

— Что? — Гарри в замешательстве уставился на директора. — Как это нет? Но вы сказали, что она не покидала Хогвартс.

— Это правда.

— Тогда, где же она?

Дамблдор сверкнул глазами:

— Я не могу тебе сказать. Та еще загадка, не находишь, Гарри?

— Она ранена? — Снейп наклонился к лицу Дамблдора. — Вы причинили ей вред?

— Пока нет, — лицо Дамблдора оставалось бесстрастным.

— Что с ней будет? — прошептал Снейп.

Дамблдор вздохнул:

— На самом деле, это зависит от Тома и Гарри, не так ли? Если я получу те предметы, о которых просил, я верну вам Лили. А, если нет, мне придется ее убить. Мне, конечно, ужасно жаль, Северус, но это единственный способ...

— Единственный способ сделать что, Альбус? — холодно спросил Том.

Дамблдор пристально посмотрел на него:

— Единственный способ уничтожить тебя, Лорда Волан-де-Морта, и вырвать волшебный мир из твоих когтей. Для этого мне нужны крестражи и воскрешающий камень...

— И тогда вы найдете способ меня убить, — закончил за него Том. Его голос звучал обманчиво мягко, но Гарри уловил в нем мрачную нотку.

— Да.

Том долгое время всматривался в Дамблдора, а затем сказал:

— Вы намереваетесь убить и Гарри тоже? — прошипел он.

— Только если это станет необходимым, Том. А станет ли, конечно же, полностью зависит от тебя... Ты, кажется, очень к нему привязался. Не могу дождаться, когда увижу, что именно ты выберешь.

— Пойдемте! — Снейп поднялся на ноги, тщательно наступив на плечо Дамблдора, вырывая из того болезненный стон. — Это безнадежно. Мы должны найти другой способ отыскать Лили.

— Думаю, нет смысла просить вас развязать меня перед тем, как вы уйдете? — вежливо поинтересовался Дамблдор.

Снейп фыркнул и отвернулся от него.

— Предлагаю перед уходом наложить на дверь блокирующие чары. Директор может три дня побыть связанным в своем кабинете; не стоит ему бродить по замку. Я сообщу эльфам, что он работает, и его не нужно беспокоить.

— Вы же понимаете — вы не найдете Лили, — любезно сообщил Дамблдор. — Но, несомненно, можете вымотать себя попытками, если пожелаете.

— Так значит, на эти несколько дней в кабинете останемся только мы с вами, Альбус? — протянул Финеас Найджелус Блэк. — И как же мы себя развлечем? Ах, да, точно, ведь в вашем организме столько Сыворотки Правды, что ее хватит, чтобы заставить вас говорить правду, начиная с сегодняшнего дня и до самого Рождества, верно? Ну, разве это не восхитительно! Мне всегда хотелось узнать вас получше. Я просто умирал от желания спросить вас о стольких вещах, например, о тех инцидентах недержания мочи, еще когда вы учились на третьем курсе. Не думаю, что кто-то об этом знал, верно? Я хочу услышать все подробности. Мы прекрасно проведем с вами время, да, Альбус?

— По-моему, директор выглядит немного бледным, — прошептал Том Гарри на ухо, пока они выходили за Снейпом из кабинета Дамблдора. Обернувшись, Том наложил несколько заклинаний на дверь. — Но далеко не такой бледный, каким будет, после трех дней с Финеасом.

* * *

Гарри на подкашивающихся ногах прислонился к стене в коридоре.

— Он... Он собирается заставить меня выбирать, да, Том? — прошептал гриффиндорец. — Дамблдор заставит меня выбирать между тобой и мамой. Если мы вернемся с крестражами и камнем, он обязательно найдет способ тебя убить. А если мы этого не сделаем, он убьет маму...

— Этого не случится, — нежно сказал Том, проводя пальцами по волосам Гарри в неторопливой томительной ласке. — Мы найдем твою маму еще до того, как пройдут три дня. Может, директор и хитер, любимый, но не думаю, что он сможет тягаться с моим гением и твоим мужеством. Тебе не придется выбирать.

— Но, если бы мне пришлось... — Гарри закрыл глаза.

— Не надо, Гарри...

— Пусть говорит, милорд, — еле слышно попросил Снейп. — Мне... Мне было бы очень интересно узнать ответ. Гарри, если бы тебе пришлось выбирать между Лили и... и им, кого бы ты выбрал?

Мальчик опустился на пол, уткнувшись лицом ладони.

— Не заставляйте меня говорить это, профессор.

— Гарри, мне нужно знать, — настойчиво возразил Снейп.

Поттер неохотно поднял голову:

— У меня... У меня нет выбора, профессор. Если я могу выбрать только одного из них... — пытаясь совладать со своим голосом, ответил Гарри. — Наверное, это неправильный выбор, но мои сердце и душа уже сделали его. Я ничего не могу поделать.

Опустившись рядом с Гарри, Том заключил того в объятия.

— Ты не должен говорить. Я уже знаю. Ты бы выбрал ее. Это полностью естественно, после всей боли, что я причинил тебе в прошлом...

— Нет, — Гарри уткнулся лицом в грубую ткань мантии Реддла. — Если бы я мог спасти только одного из вас, это был бы ты, Том. Она моя мама, но ты — моя душа. У меня... У меня нет выбора.

— Что? — удивленно переспросил Реддл. — Ты бы выбрал меня? Но я не понимаю...

— Да.

Гарри поднял голову на звук голоса Снейпа. В темных глазах профессора читались такие любовь и отчаяние, что у Гарри защемило сердце от жалости к нему.

— Любовь не оставляет ему выбора, мой Лорд, — тихо сказал зельевар. — Но я надеюсь, ты поймешь, Гарри, что любовь не оставляет выбора и мне. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти Лили, даже... — его взгляд упал на лицо Темного Лорда. — Даже убью... если понадобится.

Том пристально посмотрел на него:

— Хорошо. Теперь мы знаем, как обстоят дела, Северус.

— Что, во имя Мерлина?.. — послышался пораженный голос позади них. В освещенном факелами коридоре стоял смертельно бледный Гораций Слизнорт. Стопка пожелтевших пергаментов выпала из его рук, разлетевшись по каменным плитам. — Но это... это... Темный Лорд? Здесь, в Хогвартсе?..

Том поднялся на ноги и слегка поклонился:

— Рад снова с вами встретиться, Гораций.

— Но... Но... — Слизнорт уставился на него, как-будто увидел привидение. — Вы здесь с... с Гарри? Нет, это не может быть правдой...

— Да, профессор. Он здесь со мной, — Гарри взял Тома за руку, и Слизнорт издал короткий хриплый вздох. Казалось, на какое-то время он забыл, как дышать. Его рука дрогнула, как будто бы потянувшись за палочкой, но тут же обессиленно упала вдоль тела. На какое-то бесконечно долгое мгновение он замер, нерешительно вглядываясь в лицо Тома, будто что-то ища в бледных нечеловеческих чертах, а затем прошептал:

— Вы все еще Том. Я вижу это в ваших глазах даже сейчас. Вы все еще Том...

— Нам может понадобиться ваша помощь, Гораций, — Реддл доверительно положил ладонь на рукав Слизнорта.

— Моя помощь? — осипшим голосом переспросил Слизнорт. — О, не просите меня о помощи снова. В прошлый... В прошлый раз, когда вы меня о чем-то просили, это ведь не так уж хорошо закончилось? Когда я рассказал вам о... — он резко умолк и неуверенно посмотрел на Гарри.

— Я знаю о крестражах, профессор, — поспешил его успокоить Гарри. — С этим... С этим уже ничего не поделаешь. Но, возможно, вы могли бы помочь нам как-то еще. На этот раз это не касается темной магии, профессор. Это — вопрос жизни и смерти невинного человека. Моей мамы...

— Вашей мамы?.. — глаза Слизнорта расширились. — Но ваша мама умерла, Гарри... Никакое волшебство в мире не может ее вернуть, мой дорогой мальчик.

— Она вернулась, Гораций, — мягко возразил Том. — Я воскресил ее с помощью мощной древней магии. Но теперь Лили пропала, и мы думаем, что она в опасности. Она у Дамблдора, и он не говорит ни мне, ни Гарри, где ее прячет... Мы думаем, что он собирается причинить ей вред.

— Гораций, — убедительно попросил Снейп. — Мы должны найти Лили. Я опоил директора Сывороткой Правды, но это ничего не принесло — он сделал себя Хранителем Тайны того места, где спрятал ее. Мне в голову не приходит никакое другое зелье, которое может заставить его сказать нам правду. Но вы... Вы всегда увлекались неизвестными зельями и темной магией, верно, Горац? Скажите, существует ли достаточно сильное зелье, способное заставить Хранителя выдать свою тайну?

— Лили? — Слизнорт, потеряв дар речи, стоял, ошарашенно глядя на них троих, а затем прошептал:

— Лили жива? Думаю... Думаю, я бы хотел вам помочь... Но такого зелья, которое вам нужно, Северус, не существует.

— Тогда, давайте изобретем его, — Снейп схватил Слизнорта за руку. — Возможно, вместе мы могли бы что-то придумать?..

Но Слизнорт покачал головой:

— Не думаю, что это возможно. Однако, пожалуй, есть и другой способ, — наклонившись, он собрал с пола свои бумаги. — Идите за мной, посмотрим, что мы можем сделать.

* * *

— Так гораздо лучше, Том, — Слизнорт посмотрел на Реддла, который снова превратился в темноволосого юношу. — Сейчас вы выглядите не так устрашающе. Конечно, это не значит, что я больше вас не боюсь... — Его голос слегка дрогнул. — Даже если у вас лицо ангела.

Упитанный зельевар поставил на стол серебряную чашу, наполненную прозрачной жидкостью.

Снейп наклонился вперед:

— Гораций, что это за зелье, во имя Мерлина? Без цвета и без запаха, но по отражению света видно, что это не Сыворотка Правды.

Слизнорт издал короткий смешок:

— Вероятно, Северус, вы провели слишком много времени за варкой подозрительных зелий в своих темных подземельях, чтобы узнать этот напиток.

— Узнать что? — Снейп нахмурился, озадаченно рассматривая прозрачную жидкость.

— Попробуйте, — спокойно предложил Слизнорт.

Снейп бросил на него полный подозрения взгляд, но все же окунул палец в чашу и поднес к губам несколько прозрачных капель. Глубоко вздохнув, он медленно облизал палец:

— Вода.

— Верно, Северус. Вода, — весело подтвердил Слизнорт. — Такая обыкновенная жидкость, что даже самые продвинутые зельевары совершенно забыли о магических свойствах, которыми она обладает. Она может вернуть к жизни человека, умирающего от жажды, очистить наши раны и восстановить здоровье...

— Избавьте меня от лекции, ближе к делу, — раздраженно перебил его Снейп. — Как чаша с водой поможет нам найти Лили?

Слизнорт улыбнулся:

— Существует очень старый и простой вид магии, о котором в наше время знает всего лишь несколько зельеваров. Мне показала его моя бабушка, когда я был еще маленьким мальчиком. Она никогда не была такой уж хорошей колдуньей и не справлялась с продвинутой магией, только с простыми бытовыми заклинаниями. Но, видите ли, она выросла в деревне и была немного знакома с простой устаревшей деревенской магией, которая не требует ни заклинаний ни палочки.

Он вставил в подсвечник бледную восковую свечу и поджог ее. Дрожащее пламя отбросило золотистый цвет на миску с водой.

— Эта магия настолько старая и простая, что вы никогда не найдете упоминание о ней ни в одном из учебников Хогвартса, которые описывают более сложные темы. Но сто лет назад даже самые обычные деревенские ведьмы знали, что, если держать свечу над серебряной чашей с водой и достаточно долго смотреть в нее, вы увидите лицо своей истинной любви.

— Вы когда-нибудь пробовали, сэр? — с любопытством спросил Гарри.

Пухлые щеки волшебника залил легкий румянец:

— Пробовал ли я? Я... Нет, давайте не будем об этом говорить, молодой человек. Это было так давно, что теперь уже вряд ли имеет значение... Но, когда Том сказал, что вашу маму нигде нельзя найти, я подумал, что можно было бы попробовать отыскать ее с помощью этой старинной магии, — он посмотрел на Снейпа. — Если позволите, Северус — возможно, лучше всего, попытаться именно вам?.. Помнится, вы были очень влюблены в Лили?

Кивнув, Снейп взял у Слизнорта свечу и склонился над миской с водой. Гарри, затаив дыхание, следил за его темной фигурой. Снейп с непроницательным выражением лица вглядывался в воду.

— Я вижу ее, — прошептал зельевар. — Я вижу Лили! Она спит. Глаза закрыты, но я вижу, как она дышит... Ее волосы разметались по белой подушке, а позади нее высокие арочные окна.

Внезапно он выпрямился:

— Но это бессмысленно... Я узнал окна. Кажется, она в Больничном крыле.

Гарри с бешено бьющимся сердцем торопливо достал Карту из кармана, и тут же быстро ее просмотрел.

— Больничное крыло? Нет. Ее там нет, профессор... Я вижу на Карте ходящую туда-сюда мадам Помфри, и Викторию Фробишер с Оуэнаом Колдуэллом, все еще прикованных к постели. Я знаю, что Колдуэлл слег с гриппом, а Викки Фробишер на прошлой неделе упала с метлы и вывихнула запястье. Там нет никаких признаков мамы.

— Но я видел ее там, — выхватив Карту у Гарри из рук, Снейп указал на место возле больничного окна. — Прямо там... Пойдемте, быстрее!

* * *

— Я не понимаю, — Снейп сокрушенно обвел взглядом палату.

— Профессор, мистеру Колдуэллу нужен отдых! — мадам Помфри наградила Снейпа строгим взглядом. — Может быть, если бы вы хоть как-то намекнули мне о том, что ищете...

— Одного человека, — Снейп снова встряхнул тяжелые красные бархатные шторы, но ничего, кроме небольшого облака пыли, не появилось. — Она должна быть прямо здесь... — он провел рукой по выглаженным белым простыням, которыми была застелена пустая кровать у окна. Словно обагренное кровью, солнце село за горизонт, и последние лучи умирающего дневного света отбросили на нетронутую подушку таинственный красный отблеск, напомнивший Гарри цвет волос его матери...

— Эту постель уже довольно давно никто не занимал, профессор. Здесь нет никого, кроме двух моих пациентов, и вы уже достаточно долго их беспокоили. Теперь я действительно вынуждена настаивать: дайте им немного поспать.

Мадам Помфри настойчиво подтолкнула к двери не желающего уходить Снейпа.

— Я не понимаю, — прошептал зельевар, как только они вышли за дверь. — Должно быть, твоя Карта ошиблась, Гарри.

Поттер медленно покачал головой:

— Раньше она никогда не ошибалась. И мы своими глазами увидели, что мамы не было в Больничном крыле.

— Вы уверены, что... Что вернувшиеся из мертвых могут отображаться на вашей Карте, Гарри? — мягко спросил Слизнонорт. — Возможно... Возможно, теперь она не совсем человек. Может быть, для нас она невидима...

— Она человек, — Снейп выхватил Карту у Гарри из рук. — И она видима; я видел ее собственными глазами. И Карта должна ее показывать. Посмотрите сюда, Гораций, на гостиную Гриффиндора. Вот не так давно воскресшие Сириус Блэк и Джеймс Поттер разговаривают с мисс Грейнджер и мистером Уизли.

— Что? Сириус Блэк и Джеймс Поттер? — глаза Слизнорта расширились. — Они тоже живы? Мерлин... Это... Это многовато для старика. Я не переварю это все за один день, — он вытер несколько капель пота со лба изысканным сиреневым платком.

— Может быть, вы ошиблись в том, что видели в воде, профессор Снейп? — предположил Гарри.

Но Снейп решительно покачал головой.

— Не думаю. Я видел ее так отчетливо... — его темные глаза странно заблестели, будто он вот-вот расплачется.

— Он не ошибся, Гарри, — пухлые щеки Слизнорта окрасились легким румянцем. — Видите ли, я... Ну, я случайно посмотрел в воду сразу после профессора Снейпа и... Ну, я тоже ее видел...

Глава опубликована: 25.04.2015

Бузинная палочка

Моя бета уехала в отпуск — хорошо проводить время в компании друзей, новых впечатлений и виски. Поэтому, глава какое-то время будет не бечена. Если кого-то пугают возможные опечатки, дождитесь Миявь. А, если нет — что ж, глава здесь. =)

— Вы видели в воде мою маму? — Гарри удивленно посмотрел на Слизнорта. — Но это означает, что вы влюблены в... — он не смог заставить себя закончить предложение.

— Возможно, с моей стороны было неправильно говорить, что я ее увидел, — пробормотал Слизнорт, залившись смущенным румянцем. — Вижу, мое признание заставило вас поверить, будто я... О, едва ли сейчас это имеет значение, верно? Как бы то ни было, давние сентиментальные привязанности, сохранившиеся в моем старом сердце, никого не должны слишком волновать, — Слизнорт медленно опустился в большое кресло, обитое бардовым бархатом. Его светло-зеленые глаза, казалось, смотрели в никуда. — Конечно, я не влюблен в вашу маму, Гарри; это было бы нелепо. Такой старый человек, как я... — он издал короткий дрожащий смешок. — Нет необходимости задерживаться на этой глупой мысли, мой дорогой мальчик. Но мне показалось, я должен упомянуть, что мельком увидел ее в воде, на тот случай, если эта информация окажется полезной для ее поиска. Разумеется, это был всего лишь мимолетный проблеск; полагаю, Северус увидел ее более ясно... — его голос затих.

— Где она была, когда вы ее увидели, Гораций? — лишенным эмоций голосом спросил Снейп.

— В Больничном крыле, конечно. Как вы и сказали, — Слизнорт потянулся за небольшим хрустальным бокалом, стоящим рядом с ним на столе, и залпом осушил его насыщенно-янтарное содержимое.

— Есть еще бренди, если кто-то хочет. Может быть, вы, Северус?

— Нет, — черные глаза Снейпа задержались на лице пожилого волшебника. — Значит, вы тоже видели ее в Больничном крыле, Гораций? Тогда почему мы не смогли ее там найти? Лили там не было... Если только мы не могли ее видеть; сначала я подумал, что Дамблдор использовал свои навыки трансфигурации и превратил ее во что-то другое, — Снейп сглотнул. — Но, полагаю, я бы узнал, если бы она была там, даже если больше не в человеческой форме. Еще с тех пор, как был мальчиком, я всегда чувствовал некую невероятную магию, несущуюся по венам, когда она оказывалась поблизости... Но там никого не было. Ее не было в Больничном крыле, не смотря на то, что вы видели ее так же ясно, как и я, — он наклонился поближе к зельевару. — Расскажите мне, что именно вы видели, Гораций. Даже малейшая зацепка может оказаться полезной. Возможно, вы заметили что-то, чего я не смог.

Пустой бокал слегка дрогнул в руках Слизнорта:

— Что я видел? Ну, я видел ее лицо — только на очень короткое мгновение, как я уже сказал — бледное на фоне огненных волос, разметавшихся по подушке, — Слизнорт на секунду закрыл глаза. — Но в том видении было что-то странное. Я не могу сказать, что именно. Наверное, что-то в цветах... По-моему, в самом освещении было что-то неправильное.

— Освещении? — Снейп пристально посмотрел на него, изучая своими черными глазами. — Что вы имеете в виду?

Слизнорт провел рукой по глазам:

— Из-за света, бьющего в окно за кроватью, ее волосы почти пылали. Наверное, вы видели, как свет превращает в пламя ее локоны, Северус? Но в нем самом было что-то неправильное. Он был слишком ярким, слишком белым... Я очень хорошо помню ее волосы, и как они светятся под солнечными лучами... — он поймал взгляд Гарри и быстро добавил:

— Конечно, я помню это только потому, что цвет ее волос был очень ярким. Таким необыкновенным. И из-за этого я запомнил все эти мелочи. Но осенние солнечные лучи всегда придавали ее волосам более глубокий и золотистый теплый оттенок. Вы, несомненно, должны помнить, Северус, что осенью ее волосы больше отдают медно-красным, чем весной? В моем видении волосы Лили освещало не осеннее солнце, а белые прозрачные лучи ранней весны. Я в этом уверен. До чего же странно...

— Весны? Но это бессмысленно. Должно быть, вы ошиблись, Гораций, — мягко предположил Том.

В дверь неожиданно постучали, и в образовавшуюся щель просунул голову Джеймс.

— Не возражаете, если мы войдем, профессор?

— Мистер Поттер! — пораженно выдохнул Слизнорт, приподнявшись со стула. Он перевел ошарашенный взгляд с Джеймса на Гарри, а затем снова на Джеймса. — Значит, это правда? Вы тоже воскресли? Ах, да, пожалуйста, проходите, мой дорогой мальчик. И мистер Блэк с вами? И... профессор Люпин? А еще мисс Грейнджер и мистер... э-э... Уизли, вы сказали? Выходит, вы все друг с другом знакомы? О, как прелестно! Этим вечером вокруг меня собралась такая удивительная коллекция старых друзей... — он снова опустился в кресло, пораженно переводя взгляд с одного на другого. — Кто-нибудь желает бренди?

— Безусловно! — Сириус залпом осушил бокал, предложенный Слизнортом. — Если ты когда-нибудь снова соберешься так исчезнуть, Гарри, пожалуйста, оставь нам Карту Мародеров, ладно? Мы чуть с ума не сошли, пытаясь тебя найти. Мы знали, что с тобой был... э-э... Том, но все же... Конечно же, мы проверили кабинет директора, но там никого не было, кроме самого Дамблдора, всего перевязанного по рукам и ногам, как копченая селедка. Он исповедовался перед портретами, что, по-видимому, является тайным автором двух опусов «Секретов Темного Искусства» и четырех самых популярных любовных романов Фифи Лафали. Кто-нибудь знает, что это, черт возьми, такое?

— Не пропадай больше, Гарри, — обнимая его, пробормотал Джеймс. — Я не вынесу, если потеряю тебя, теперь, когда, наконец, снова нашел... Вы нашли маму?

— Нет, — прошептал Гарри. — У Снейпа и Слизнорта было видение, что она в Больничном крыле, но все же ее там не оказалось, — торопливо изложил он.

Джеймс нахмурился:

— Как Лили может одновременно быть и не быть там? Это бессмысленно.

— Одновременно? — Гермиона удивленно посмотрела на него. — Но это... Это просто гениально! Думаю, этому должно быть объяснение, мистер Поттер. Она была там и не там, но не в одно и то же время. Конечно! Вот, почему профессор Слизнорт заметил, что с освещением что-то не так.

— Э-э... Вот как? — Джеймс выглядел таким же удивленным, как чувствовал себя Гарри.

— Ты имеешь в виду, что сначала она была в Больничном крыле, но Дамблдор переместил ее куда-то еще? — Рон задумчиво сморщил веснушчатый нос. — Думаю, это мысль. Но как бы он смог ее переместить, если был связан в своем кабинете? У него есть сообщник или что-то типа того?

Гермиона покачала головой:

— Я не это имела в виду, Рон. Карта не показывает маму Гарри, потому что ее нет в Хогвартсе.

— Тогда где она, во имя Мерлина? — Снейп схватил Гермиону за руку. — Директор сказал, что она вообще не покидала Хогвартс, хотя он так же сказал, что ее здесь нет. Прошу вас, мисс Грейнджер, если вы во всем этом разобрались, расскажите мне!

— Вы делаете мне больно, профессор, — мягко сказала Гермиона и, вывернувшись из его хватки, осторожно потерла руку. — Возможно, мы не видим миссис Поттер на Карте, потому что ее нет в Хогвартсе нашего времени. Карта показывает замок настоящего. Что если она здесь, но в другом времени? Во времени, где сейчас весна, а не осень?

— В другом времени? — Том с интересом посмотрел на Гермиону. — Гениальная мысль. Это многое могло бы объяснить, не так ли?

— Как такое может быть? Вы говорите глупости, мисс Грейнджер, — лицо Снейпа было белее мела. — Объяснитесь!

— Маховик Времени, — спокойно ответила Гермиона. — Что если директор использовал Маховик Времени, чтобы перенести ее в далекое прошлое или будущее?

— Маховик? — Гарри удивленно посмотрел на Грейнджер. — Гермиона, что ты сделала с тем, который был у тебя? С тем, который мы использовали, чтобы спасти Сириуса и Клювокрыла? Ты ведь вернула его МакГоналл, верно?

Гермиона замерла:

— Нет, я... Ох, — она закрыла лицо руками.

— Что? — Гарри осторожно потряс ее за плечо. — Ну же, Гермиона, говори!

— МакГонагалл сказала, что, на самом деле, его не должно у нее быть, — невнятно пробормотала Гермиона в ладони. — Он был у нее уже давно, но это противоречило правилам Министерства. Поэтому она попросила меня передать его директору...

— Маховик Времени у него? — Снейп был похож на привидение. — Ну что ж, тогда пойдем и заберем его немедленно!

— Боюсь, это не так просто, профессор, — прошептала Гермиона. — Он не мог спрятать маму Гарри в далеком прошлом с помощью этого Маховика. Я пользовалась им совсем немного, еще на третьем курсе — он может повернуть время лишь на три-четыре часа, вот и все... Если бы его можно было использовать, чтобы еще дальше переместиться во времени, Гарри бы уже давно вернул своих родителей.

— В таком случае, это более мощный Маховик Времени? — низким вкрадчивым голосом спросил Снейп. — В Министерстве ведь есть парочка таких? Вероятно, один из них достался директору.

— Такого Маховика, с помощью которого можно было бы путешествовать назад во времени больше, чем на несколько часов, просто не существует, — осторожно возразила Гермиона. — МакГонагалл мне все о них рассказала, еще на третьем курсе, когда одолжила мне свой. А все те, что находились в Министерстве все равно были уничтожены во время сражения в прошлом году.

— О, если вам нужен Маховик Времени, моя дорогая... — поднявшись на ноги, Слизнорт принялся рыться в своем элегантном столе из красного дерева. — Кажется, кто-то подарил мне один, как раз в прошлом году.

— У вас есть Маховик? — Снейп резко развернулся.

— Разумеется, есть. Мне его подарил один из бывших учеников. Так куда же я его засунул? Тогда он не показался мне такой уж полезной вещью. Зачем кому-то проживать несколько последних часов своей жизни снова и снова? Разумеется, было не так уж внимательно со стороны Элдрича Диггори подарить его мне; но я искренне оценил его жест. Знаете ли вы, что, до того как стать Министром Магии, он был моим учеником? Я мог тайно повлиять на него. О, вот он где!

Слизнорт достал из одного из ящиков небольшую бордовую коробочку.

— И я все еще храню записку Элтрича. Послушайте: «Настоящему другу, в память о прошлых временах...»

— Маховик Времени, Гораций, — Том протянул руку.

— Что? Ах, да, конечно. Но я не думаю, что он сможет вам хоть чем-то помочь.

Том поднес к свету маленькое золотое устройство, изучая его со всех сторон.

— Хм...

— Если директору удалось это сделать, значит, должен быть какой-то способ улучшить Маховик, — слегка охрипшим голосом предположил Снейп. — Вы — великий волшебник, милорд. Безусловно, ваша магия более, чем равноценна способностям Дамблдора...

— Ну, конечно! — серебряные глаза Тома вдруг засверкали. — Заурядная магия не способна на такое, но, возможно, директор нашел более мощное волшебство, способное повернуть время вспять на месяцы и даже годы.

— Не думаю, что существует магия, способная на такое, — Гермиона медленно покачала головой.

— Обычная — нет, — Том задержал задумчивый взгляд на огне, весело потрескивающем в камине Слизнорта. — Но я заметил, что Дамблдор, похоже, питает слабость к древним магическим артефактам. Он владеет Омутом Памяти, Распределяющей Шляпой, содержащей в себе древний могущественный меч, и — до недавнего времени — старинным кольцом с воскрешающим камнем. Помнится, он также сумел выманить у Николаса Фламеля философский камень, под предлогом, что в подвалах школы он будет в гораздо большей безопасности, чем в любых хорошо охраняемых хранилищах Гринготса... Другими словами, Дамблдор коллекционирует древние мощные артефакты. Что если он успел заполучить самый мощный из всех?

— Что это? — Гарри непонимающе посмотрел на Тома. — Что может быть могущественнее воскрешающего камня?

Их взгляды встретились:

— Легендарная Старшая палочка, любимый. Вместе с древним воскрешающим камнем, который лежит у меня в кармане и твоей мантией-невидимкой, они составляют Три Дара Смерти из предания.

— Старшая палочка у него? О, Мерлин нам помоги! — Снейп был бледный, как смерть.

— Три Дара Смерти? Но я слышал о них! — Рон быстро поднял голову. — О них рассказывалось в одной из книг, которые есть у меня дома.

— Ты читал о древних магических артефактах? — Гермиона изумленно уставилась на него. — Но ты... Что? Целый том?

Рон пожал плечами:

— Это сказка, Гермиона. Из детской книжки.

— Пожалуй, это гораздо больше, чем сказка, — достав из кармана тисовую палочку, Том задумчиво повертел ее в руках. — Говорят, Старшая палочка обладает магией значительно превосходящей обычную, даже мою собственную. Если бы такой могущественный волшебник, как Дамблдор или... ну, я... воспользовался Маховиком Времени вместе с Бузинной палочкой, он смог бы путешествовать во времени, куда только вздумается.

— Значит, Лили может быть, где угодно? — Снейп со стоном опустился в одно из мягких кресел Слизнорта. — И, если я правильно понимаю, на что способна Старшая палочка... Не думаю, что она просто лежит без дела в кабинете директора и ждет пока мы ее найдем. И, зная его, никакой Сыворотки Правды не хватит, чтобы заставить его рассказать нам, где он ее прячет; уверен, он нашел способ не отвечать на этот вопрос. Я не понимаю, как мы сможем хотя бы немного продвинуться в поисках Лили... — он обхватил голову руками.

Какое-то время Гарри просто стоял, глядя на Снейпа. Ему в голову только что пришла необычная мысль.

— Вы считаете, что Дамблдор не оставил бы Старшую палочку у всех на виду? Если честно, я думаю вы не правы, профессор. Мне кажется, он именно так и сделал.

— Что? — Снейп удивленно посмотрел на него.

— О чем ты говоришь, любимый? — Том бросил на Гарри озадаченный взгляд.

— О Старшей палочке, — Гарри достал из кармана Карту Мародеров и протянул ее отцу. — Я скоро вернусь, папа. Пойдем, Том, я покажу тебе, где она. Я видел ее много раз — просто не знал, что это такое.

— Ты видел Бузинную палочку у Дамблдора?.. — серебряные глаза Тома расширились. — Где?

Гарри улыбнулся:

— Увидишь.

* * *

— Не обращайте на нас внимания, директор. Мы ненадолго вас побеспокоим, только заберем Старшую палочку. О, дорогой, я вас напугал? Пожалуйста, продолжайте вашу увлекательную беседу с Финеасом. Вы, кажется, обсуждали какое-то убийство? — Том вежливо кивнул директору, нетерпеливо пытающемуся вырваться из магических пут, связавших его конечности. — О, пожалуйста, профессор Дамблдор — речь. Гарри всего лишь шестнадцать; вы, право, не должны так выражаться в его присутствии. Вы плохо повлияете на мальчика! Итак, Гарри, где, ты сказал, волшебная палочка? — Том окинул взглядом книжные стеллажи. — Она спрятана внутри какого-нибудь трактата, посвященного Темным Искусствам?

— Нет, — Гарри пересек комнату, слегка нервничая из-за пристального взгляда директора. Он не смотрел в лицо Дамблдору, но был практически уверен, что сейчас его голубые глаза не сверкали, как обычно.

— Старшая палочка прямо здесь, Том, где и была все это время, — Гарри открыл маленькую дверцу птичьей клетки, стоящей в углу, и Фоукс тихонько засвистел. — Иди сюда, Фоукс. Извини за беспокойство, но мне нужно на одну минутку осмотреть твою клетку, — взяв алую птицу на руки, Гарри осторожно достал ее из клетки. Феникс издал короткий протестующий писк, но тут же смирно осел в руках Гарри. Мальчик потянулся к золотому домику фамильяра.

— Профессор Дамблдор смастерил для тебя прекрасную жердочку, да, Фоукс? — прошептал он. В ответ Феникс мягко потянул его за волосы. Гарри вытащил из клетки старую витую жердочку, на которой обычно сидел фамильяр. — Судя по всему, это очень древняя палочка. Палочка из бузины... — Гарри слегка повертел деревянную веточку. — Давайте посмотрим, на что она способна... Экспекто Патронум!

Комнату заполнил яркий серебряный свет, и гриффиндорец изумленно уставился на существо, возникшее перед ним.

— Но это не... это не мой Патронус... — однако, даже говоря это, Гарри знал, что ошибается: это был именно его Патронус, но, по сравнению с ним, привычный сверкающий олень, которого он так часто видел до этого, был просто бледной тенью. Возможно, это ослепительное нечто тоже было оленем — было сложно сказать. Как только Гарри посмотрел ему в глаза, он понял, что это опутанное неуправляемыми чарами существо вобрало в себя все рассветы со всего мира, начиная с того времени, когда магия еще только зарождалась. И это была его... Его магия, его душа — он был хозяином этого создания...

Гарри почувствовал над головой неистовое хлопанье крыльев. Феникс начала кружить вокруг его Патронуса, напевая тому, как-будто бы признал в нем старого друга. А потом свет погас, и Фоукс с печальным писком опустился на директорский стол.

— Все в порядке, — Гарри нежно погладил птицу по голове. — Я призову его обратно, и вы сможете немного поиграть.

Том, до этого стоявший молча, охваченный благоговением, потянулся за Бузинной палочкой.

— Это был совершенно невероятный Патронус, любимый. А теперь, давай посмотрим, на что еще способна эта палочка... — он направил ее на старика, лежащего на полу. — Imperio!

Гарри показалось, или Дамблдор раздраженно закатил глаза?

— Итак, директор, — вкрадчивым любезным голосом сказал Том. — Может быть, вы будете так любезны, и расскажете нам где — и когда — спрятали Лили?

— Я так не думаю, Том, — так же вежливо ответил директор. — И, я уверен, вы достаточно умны, чтобы догадаться почему.

Том вздохнул:

— Вы использовала Бузинную палочку, накладывая заклинание Доверия, верно?

— Разумеется.

— Ну, что ж. Стоило попытаться.

Когда они вышли из кабинета Дамблдора, Гарри услышал позади себя голос Финеаса Найджелуса Блэка:

— Эти двое юношей весьма впечатляюще волшебники! И младший из них, судя по его мантии, даже не слизеринец! Итак, на чем мы остановились, Альбус... Ах, да. Вы сказали, что проклятье отскочило, и маленькая Ариана упала замертво. Что именно произошло, Альбус? Вы ведь наверняка подозреваете, чье именно заклинание привело к смерти бедной девочки?

— Будь ты проклят, Финеас...

— Ну же, Альбус. Вы ведь знаете? Чье проклятье ее убило?

И Дамблдор произнес всего одно слово, наполненное такой печалью, что Гарри почувствовал, как что-то оборвалось в его сердце:

— Мое...

* * *

— Бузинная палочка? — выдохнул Снейп. — Я... Я никогда не думал, что скажу это, но, похоже, я тебя недооценивал, Гарри.

Восхищенно разглядывая древнюю Старшую палочку, Гермиона неуверенно произнесла:

— Но... Но даже если вы сможете воспользоваться ею и Маховиком Времени, откуда вы узнаете, как далеко нужно отправиться, Гарри? Твоя мама может быть, где угодно.

— Не совсем где угодно, — Том для пробы указал палочкой на маленький деликатный часовой механизм Маховика. — Если она в Больничном крыле, мы можем исключить тот период времени, когда оно еще не было построено. Больничное крыло возвели примерно в тысяча шестисотом, если я не ошибаюсь?

— В тысяча пятьсот девяносто шестом, — на автомате поправила Гермиона. — Но этого недостаточно, чтобы сузить временные рамки.

Снейп на секунду задумался:

— Возможно, есть еще и другие улики. Я видел Лили, спящей на больничной койке, похожую на одну из тех, которые сейчас стоят в Больничном крыле. А ее голова покоилась на белой льняной подушке. Не думаю, что в тысяча пятьсот девяносто шестом были подобные подушки. И кровати, которую я видел, максимум несколько сотен лет.

Гермиона медленно покачала головой:

— Это не слишком помогло, профессор. Мы не можем отправиться во все до единого мгновения со, скажем, тысяча семисотого и до настоящего. И, насколько нам известно, она может быть в будущем, а не в прошлом...

— Интересно... — Том, казалось, потерялся в собственных мыслях. — Когда я прятал свои крестражи, я выбрал места, имеющие для меня какое-то личное значение. Мне интересно, если бы кто-нибудь собрался спрятать кого-то или что-то во времени, мог бы он сделать то же самое? Гарри, любимый, если бы ты мог переместиться в любой момент времени — вообще в любой — куда бы ты отправился?

Гарри на мгновение задумался:

— К моменту нашего первого поцелуя? Или, может быть, в тот день, когда встретил тебя под дождем в Литтл Уингинге. Или ко времени, когда мои родители еще учились в Хогвартсе...

— Именно, — Том нежно поцеловал его в макушку. — Ты выбрал бы именно те моменты, потому что они имеют для тебя значение. Так вот, нам осталось только разузнать о самых важных моментах Дамблдора! Думаю, он все-таки решил спрятать Лили в прошлом, а не в будущем, просто потому, что прошлое он знает намного лучше. Легче всего что-то спрятать в хорошо знакомом месте.

— Но как вы узнаете, какие именно моменты для него самые значимые? — Гермиона с сомнением посмотрела на Тома. — Я слышала, что он даже под Сывороткой Правды не признался, где прячет миссис Поттер, но, возможно, если задать вопрос косвенно?..

— Возможно, — Том сверкнул глазами. — Но у меня есть идея получше. Мистер Блэк, у вас ведь есть некоторый опыт в побегах из мест заключения, если я не ошибаюсь?

Сириус приподнял бровь:

— Я сбежал из Азкабана, да.

— Вы могли бы также успешно проникнуть внутрь?

Сириус ошарашенно посмотрел на него:

— Вы хотите проникнуть в Азкабан? Но зачем?..

— Не в Азабан, мистер Блэк, — мягко поправил его Том. — В Нурменгард.

Все ошарашенно уставились на него в полном молчании.

— Нурменгард? — прошептал Гарри.

Том кивнул:

— Совершенно верно, любимый. Пора найти Гриндевальда.

Глава опубликована: 26.04.2015

Нурменгард

Моя бета уехала в отпуск — хорошо проводить время в компании друзей, новых впечатлений и виски. Поэтому, глава какое-то время будет не бечена. Если кого-то пугают возможные опечатки, дождитесь Миявь. А, если нет — что ж, глава здесь. =)

— Это, — прошептал Гарри, глядя на темные стены Нурменгарда, — должно быть, самое унылое место в мире.

Перед ними возвышались грубо высеченные контуры огромного каменного здания, без как-либо видимых окон и дверей, нарушивших бы целостность черной пустоты мрамора. Пейзаж вокруг крепости составляла голая скалистая пустыня, словно ничего живого не смогло вырасти среди мрачных теней нависающих каменных стен. Было холодно, и бесплодная земля, простирающаяся серой безжизненной полосой к черному морю, покрылась слоем крошащегося инея. Только несколько гладких смоляных каменных блоков лежали на замерзшем грунте, словно давно забытые алтари темным неизвестным богам. Над ними нависало серое, как расплавленное олово и холодное, как сталь утреннее небо. Ветер, дующий с моря, приносил с собой заледенелый запах соли и морской воды. Не было слышно ни чаек, ни других морских птиц. Укрепленное камнем здание погрузилось в такую глубокую тишину, что казалось, будто здесь исчезли все звуки в мире.

— В подобном месте нет необходимости в дементорах... — Сириус слегка вздрогнул, и Ремус, не говоря ни слова, взял его за руку.

— Странно, если задуматься, — тихо сказал Том, — что эта тюрьма — проект самого Гриндевальда — построенная для всех тех, кто выступал против него на его пути к власти. И вот он сидит за этими стенами, на всю жизнь заточенный в тюрьму своего собственного мрачного воображения, — Реддл обвел всех остальных вокруг массивной крепости. — Смотрите, вот ворота, которые он построил; не думаю, что Гриндевальд мог представить, что в один прекрасный день сам в них войдет.

Они остановились перед черными мраморными вратами, которые выглядели такими же неприступными, как и сама тюрьма. Гарри разглядел выцветшие буквы, выбитые на черной крепости: «Ради общего блага».

Мальчик провел рукой по холодному необработанному мрамору ворот — на них не было ни ручки, ни замочной скважины — только гладкий черный камень.

— Как мы попадем внутрь?

Внимательно изучив врата, Том взмахнул Бузинной палочкой, пробормотав под нос несколько заклинаний, но безрезультатно.

— Не через эту дверь; на ней бессрочная магическая печать. Ни один живой человек не сможет войти или выйти из этой крепости.

— Но, тогда, как же охранники? — Ремус посмотрел на темную башню. — Разве они никогда не уходят домой?

— Там нет стражи, — ответил Том, изучая Карту Мародеров.(1) — Они все давным-давно ушли. Там нет никого, кроме старика, оставшегося наедине со своими грехами и воспоминаниями. Я вижу его на Карте; он в самой высокой башне.

— Гриндевальд здесь один? Тогда что удерживает его в тюрьме? — Сириус побледнел.

— Возможно, магия самой крепости, — Том крепче сжал Карту, норовившую улететь, гонимая ледяным ветром. — Но мы найдем способ прорваться через ворота. Могу ли я спросить, мистер Блэк — как вы совершили побег из Азкабана?

— Через дверь, — на мгновение на лице Сириуса мелькнула тень улыбки, хотя его голос немного дрожал. — Чаще всего, самое очевидное решение оказывается самым лучшим.

Том нахмурился:

— Через дверь? А как же дементоры?

Сириус вздрогнул:

— Они меня не почувствовали. Дело в том, что я — анимаг. Я был в своей собачьей форме, когда мне удалось сбежать. Я так долго пробыл псом, что, полагаю, на том этапе моя душа стала немного меньше человеческой... Возможно, именно поэтому они меня не учуяли.

Том ненадолго погрузился в задумчивое молчание, а затем сказал:

— Превращение в собаку здесь вам не поможет, мистер Блэк. Разве что в птицу... — он запрокинул голову вверх, глядя на неясно вырисовывающуюся в слабом утреннем свете черную башню. — Мётлы, Гарри?

Гарри достал из кармана мантии три миниатюрные метлы, но прежде чем Том успел вернуть им изначальный размер, ветер, подхватив, унес одну из них. Гарри бросился было за ней, но Том его окликнул:

— Забудь, любимый. Давай не будем тратить время на ее поиски; я тебя понесу.

Произнеся несколько слов, Том вернул двум оставшимся крошечным метлам соответствующие пропорции для Сириуса и Ремуса.

— Вы готовы, господа?

Мужчины молча оседлали метлы, а Том обнял Гарри:

— Держись крепче, любимый. Как только мы окажется около башни, мне понадобится воспользоваться Старшей палочкой, чтобы прорваться через защиту, так что я смогу держать тебя только одной рукой.

Гарри молча кивнул и обнял Тома:

— Так не слишком крепко? Я не делаю тебе больно?

Том рассмеялся:

— Больно мне? Нет, любимый; ты никогда не держишь слишком крепко, насколько я могу судить.

Он оттолкнулся от земли плавным легким движением. Когда они взлетели, Гарри в лицо ударил порыв холодного воздуха; мантия затрепыхалась вокруг, нещадно ударяя по ногам. Но даже через одежду он чувствовал тепло, исходящее от тела Тома, а лицо возлюбленного было так близко, что губы Гарри касались его кожи.

— Тебе нравится так летать? — порывы ветра заглушали голос Реддла, но Гарри мог слышать его в голове. Губы Тома нашли его, и мальчик улыбнулся в поцелуй.

— Мне очень нравится! По сравнению с этим, полет на метле кажется каким-то неволшебным. Ты можешь и меня научить так летать?

— Если хочешь, — в серебряных глаза Тома плясали смешинки. — Вместе мы могли бы вывести Хогвартские матчи по квиддичу на совершенно новый уровень... Держись крепче, Гарри — я собираюсь попробовать прорваться через защиту. Мистер Блэк, мистер Люпин, будьте на чеку, чтобы не было никаких сюрпризов.

Теперь, когда они были достаточно близко к темной башне, Гарри смог разглядеть высокое узкое окно, сделанное из странного толстого стекла, переливающегося словно темные воды в холодном бледно-сером утреннем свете. На мгновение ему показалось, что он увидел за стеклом бледный овал лица, но оно тут же исчезло.

Том прошептал заклинание на каком-то древнем незнакомом языке, и из Старшей палочки вылетел сноп серебряных искр. Но в нескольких футах от окна они остановились и неподвижно зависли в утреннем воздухе. Том попытался снова, и к сверкающему облаку присоединилось еще одно, образуя блестящую линию неподалеку от окна.

К стеклу прижалось бледное лицо, но Гарри не смог разобрать его эмоций. Испугался ли Гриндевальд своих летящих по воздуху посетителей или, наоборот, испытывал надежду?

— Магическая защита слишком сильна... Но почему даже магия Бузинной палочки не может через нее прорваться? — недоумевал Том. — Согласно легендам, победивший предыдущего владельца, сам становится хозяином палочки. А бывший владелец сидит беспомощный в своем кабинете, связанный моей магией, и я отобрал у него волшебную палочку — казалось бы, этого должно быть достаточно, чтобы сделать меня ее хозяином.

— Что? — удивленно посмотрев на него, Гарри прошептал:

— Но это не ты отобрал у Дамблдора палочку. Это был я. Ты его связал, а я — отобрал, — он накрыл руки Тома своими. — Это значит, что мы оба владельцы Старшей палочки — вместе.

Гарри почувствовал, как под их ладонями заволновалась магия палочки.

— Попробуй сейчас, Том. Попробуй снова произнести заклинание!

Реддл опять прошептал слова на древнем языке и, на этот раз, серебряные искры, летящие по утреннему небу, были ярче звезд. Когда они приблизились к окну, Гарри услышал звук, как-будто что-то треснуло и раскололось. Защита спадала!

Глубоко вздохнув, Том нежно поцеловал Гарри в губы:

— Блестяще, любимый. Господа, полагаю, путь открыт. Остается только разбить окно.

Но внезапно по все еще утреннему воздуху метнулся крылатый шторм, и Гарри закричал от боли, когда что-то рвануло когтями его руку, державшую волшебную палочку. Тем, что нанесло ему глубокий кровавый порез, оказалась ужасающая птица, размером с человека. Ее глаза были холодными и неживыми, а перья — темно-красными, как кровь, бегущая по венам. Она определенно была чем-то сверхъестественным, хотя бы потому, что в глубине ее бледно-серых глаз было что-то человеческое... Гарри снова закричал, пытаясь отбиться от навалившейся на него отвратительной штуки, чувствуя, как острые когти неистово полосуют его грудь.

К облегчению Поттера, недалеко от него прозвучал ответный крик:

— Мы здесь, Гарри. Том, мы здесь!

Беспощадные птичьи когти вцепились в щеку Тома, но, в следующую секунду, существо издало душераздирающий крик. Что-то оторвало его темно-красные крылья, и Гарри недоуменно уставился на внезапно появившуюся около него черную собаку.

— Си... Сириус?

Ответом ему послужил лишь свирепый вой и отвратительный хруст костей, когда пес вгрызся в птичью шею. Он отшвырнул оторванную голову, и умирающая птица, перевернувшись в воздухе, устремилась к черной земле, словно комета из крови и разорванной плоти.

— Только не волнуйся, Гарри! — нежно сказал Том ему на ухо. — Тебе придется отпустить меня на секунду, но я не позволю тебе упасть.

Гарри удивленно посмотрел на черную собаку, которая каким-то невероятным образом все еще парила в воздухе неподалеку от него. Она вдруг замерцала и превратилась в Сириуса. Крестный вытер рукавом алую струйку крови стекающую по подбородку — его сверкающие глаза все еще выглядели лишь наполовину человеческими.

— Сириус? Как ты?.. — Гарри понадобилось немного времени, чтобы снова обрести дар речи.

Блэк усмехнулся:

— Перевоплотился на метле? Должен признаться — это впервые. На самом деле, это была идея Ремуса. Когда мы увидели, что на вас летит эта... штука, мы поняли, что вам нужна помощь. Мы бросили в нее несколько проклятий, но безрезультатно. Тогда Ремус, с помощью своей мантии, привязал меня к метле так крепко, чтобы я не упал, и направлял меня, пока я нападал... — он посмотрел вниз. — Так или иначе, что это было?

— Без понятия, — Том слегка поежился. — Очевидно, какое-то древнее зло, охранявшее эту крепость. Карта его не показала, значит, оно не было человеком, хотя глаза могли кого-то ввести в заблуждение...

* * *

— А, ветер принес мне посетителей, — когда они вошли, старик поднялся с каменного пола в неожиданном старомодном жесте вежливости и склонил голову в знак приветствия. — Боюсь, мне почти нечего предложить, но около полудня обычно появляется немного хлеба и воды.

Гарри с интересом изучал Гелерта Гриндевальда. Человек перед ними был очень старым и исхудавшим, а вокруг его изможденного лица свисали длинные неопрятные седые волосы. Но в темно-синем взгляде, которым он окинул четверых посетителей, была невероятная сила, и Гарри сразу понял, что победа над Гриндевальдом далась Дамблдору нелегко.

— Чем обязан такому неожиданному удовольствию? — голос Гриндевальда оказался низким и приятным, хотя создавалось впечатление, что ему было немного больно говорить. Возможно, он говорил впервые за пятьдесят лет.

— Мы пришли задать вам несколько вопросов, если позволите, — ответил за всех Том. — О волшебнике по имени Альбус Дамблдор, который когда-то был вашим другом.

Гриндевальд насторожился:

— И кем бы вы могли быть, мой юный друг? Очевидно, вы не обычный человек — я видел вас и ваших спутников через окно. Похоже, вы способны летать без метлы, а ваш друг анимаг убил фогнуса.

Гарри слегка вздрогнул:

— Ф... Фогнуса? Что это было? Я никогда не видел такого существа.

На бледном лице Гриндевальда промелькнула тень улыбки:

— Разве? А вот вашему другу, о котором вы упоминали — Альбусу Дамблдору — когда-то очень даже нравилась такая птица.

— Такая? — Гарри был озадачен. — Нет, не думаю, что у Дамблдора когда-то было подобное мерзкое существо. У него есть домашняя птица, это правда, но она — феникс.

— А, так значит, вы знакомы с Фоуксом? — Синие глаза Гриндевальда заискрились смехом. — Да, молодой человек, Фоукс — феникс, но и она им была, — он кивнул на окно. — Та птица, с которой вы столкнулись в небе.

— Что? — Гарри ошарашенно посмотрел на него. — Это был феникс? Нет, это не может быть правдой. Феникс — прекрасное животворящее создание, а то существо...

— То существо — фогнус — его собрат, — спокойно закончил Гриндевальд. — Совершенно отличающийся от того, что вы видели раньше, но, тем не менее, они неразделимы, как добро и зло... Некоторые называют фогнуса «Фениксом тьмы». Согласно легенде, первый фогнус родился прекрасным фениксом, но, когда в его сердце поселились тьма и зло, с ним произошли ужасающие изменения, и его внешний вид стал таким же отвратительным, как ярость, зародившаяся в его сердце.

Том побледнел:

— Да, я знаком не по наслышке с такими изменениями...

— Вы? — проницательный взгляд Гриндевальда задержался на лице Реддла. — Могу я узнать ваше имя?

Немного поколебавшись, Том ответил:

— Меня зовут Том Реддл. Когда-то я был известен, как Темный Лорд.

В уголках рта Гриндевальда появилась легкая улыбка:

— Были? Как странно... Когда-то и меня знали под подобным именем. Но это было давно.

— До того, как вас сразил ваш некогда лучший друг Альбус Дамблдор, — тихо сказал Гарри.

Глаза Гриндевальда вдруг заблестели необъяснимой нежностью:

— Альбус. Да, когда-то он был моим другом. В самом начале, когда мы оба были еще молоды. Бесконечно давно... В моих мыслях он все такой же, каким был тогда — с огненными волосами и готовый вот-вот рассмеяться...

— Вы любили его... — еле слышно прошептал Гарри.

Гриндевальд удивился:

— От кого вы об этом узнали, мой юный друг?

Гарри вспыхнул:

— Мне сказал Дамблдор.

— Он сказал вам?.. — Гриндевальд медленно покачал головой. — Мне казалось, Альбус очень старался забыть о моих нежеланных заигрываниях.

— Он признался в этом под Сывороткой Правды, — Гарри сглотнул. — Дамблдор сказал, что, когда вы признались ему в любви, он ответил, что никогда бы не смог полюбить вас в ответ.

Гриндевальд отвел взгляд, теперь его темно-синие глаза смотрели на открытое окно:

— Да, именно так и было. Так незатейливо и так душераздирающе.

Гарри подался вперед:

— Дамблдор также сказал мне, что он солгал вам.

— Солгал мне? — Гриндевальд выглядел озадаченным. — О чем?

Поттер перевел дыхание:

— О своих чувствах к вам. Он сказал, что не любит вас, но он солгал...

— Что?.. О чем вы говорите?.. — Гриндевальд пересек камеру в несколько семимильных шагов и схватил Гарри за плечи. Его лицо было белее снега. — Неужели это правда? Он лгал мне? Но почему?.. Почему...

— Потому, — прошептал Гарри, — что думал, что это его долг...

— Долг? — еле слышно переспросил Гриндевальд. — Его долг?

— Дело в том, что он считал, что должен это сделать, ради общего блага...

Гриндевальд вдруг издал слабый смешок:

— О, Мерлин, с него бы сталось! — Старик опустился на каменный пол. — Он любил меня так же, как я любил его, но все же заставил меня верить большую часть века, что ничего ко мне не испытывал... — после долгого молчания он обратился к Тому:

— Могу ли я попросить вас об одолжении, молодой человек? Я уже давно смирился, что доживу остаток своих дней в этой богом забытой башне, но теперь... Теперь я должен сбежать. Мне нужно кое-что сказать своему старому другу... Очевидно, вы умеете летать, и вы разрушили волшебные чары, которые удерживали меня здесь. И, к тому же, очень кстати разбили окна. Будете ли вы столь любезны, чтобы доставить меня к Альбусу Дамблдору? И лучше бы сделать это, пока фогнус еще мертв. У него есть привычка возрождаться.

Том кивнул:

— Я мог бы вам помочь в обмен на небольшую услугу.

— Услугу? — Гриндевальд поднялся на ноги. — Не представляю, какую услугу может вам предложить старый заключенный, мистер Реддл, но я с радостью сделаю все, о чем вы меня попросите.

— Мне просто нужно немного информации, — осторожно сказал Том. — Нам необходимо узнать, какой момент в жизни Альбуса Дамблдора был для него самым значимым. И как можно более точные год и дату.

— Что? — Гриндевальд медленно моргнул. — Это ужасно странная просьба... Но, если это цена за мою свободу, я буду рад помочь. Самый значительный момент в его жизни должно быть... Что ж, еще минуту назад я бы сказал, что это был майский день тысяча девятьсот сорок пятого года, когда он одержал надо мной победу в магической дуэли. Или август тысяча восемьсот девяносто девятого, когда умерла его младшая сестра. Дело в том, что произошел ужасный несчастный случай, и мы так и не узнали, чье проклятье ее убило... Мое или...

— Его, — тихо сказал Гарри.

Гриндевальд удивленно на него посмотрел:

— Его? О, бедный Альбус... — он покачал головой. — Как я уже сказал, я бы предположил, что, возможно, именно эти моменты имеют для него большое значение, вот только... — он сглотнул. — Вот только теперь, когда я знаю, что он лгал мне все эти годы, я сомневаюсь. Возможно, тот момент, который я назвал бы самым важным в своей собственной жизни, имеет для него такое же значение.

— И когда это произошло, сэр? — осторожно подтолкнул его Том.

По щекам Гриндевальда разлился легкий румянец:

— Восемнадцатого июня тысяча восемьсот девяносто девятого года. Я поцеловал Альбуса под старой яблоней и признался, что люблю его больше жизни, — он на секунду прикрыл глаза. — А он посмотрел на меня с такой грустью... И сказал, что никогда бы не смог полюбить в ответ, — медленно подойдя к окну, Гриндевальд устремил взгляд в серое небо. — Просто дождитесь, когда я доберусь до этого лживого ублюдка...

1 — Тут, похоже, ошибка автора. Все мы помним, что Карта Мародеров показывает Хогвартс и его окрестности — не более. Я долго недоумевала, почему вдруг Том смог увидеть на ней Нурменгард и его «постояльца». В общем, давайте будем думать, что Реддл, как великий и могущественный маг, сумел перенаправить ее волшебство и расширить границы того, что она показывает.

Глава опубликована: 29.04.2015

1899

Моя бета уехала в отпуск — хорошо проводить время в компании друзей, новых впечатлений и виски. Поэтому, глава какое-то время будет не бечена. Если кого-то пугают возможные опечатки, дождитесь Миявь. А, если нет — что ж, глава здесь. =)

15 июня, 1899

Еще даже не открыв глаза, Гарри знал, что сейчас было начало лета. В воздухе витал сладкий аромат дикого боярышника и барбариса, а в лицо дул легкий ветерок. Гарри вдохнул аромат многовековой давности, так невероятно похожий на запах лета прошлого года. Он открыл глаза, щурясь от солнечных лучей, которые светили задолго до его рождения. Возникшие перед ним высокие тенистые деревья, старинный замок и Черное озеро выглядели так знакомо, что на какую-то секунду ему показалось, будто Маховик Времени сработал неправильно. Но стоящий перед ними маленький мальчик, который, широко распахнув глаза, смотрел на Гарри, Тома и Снейпа, не был студентом Хогвартса — Гарри никогда его не видел. Когда мальчик заговорил, его голос звучал слегка напряженно, но в нем не было ни тени страха:

— Кто вы? Призраки?

Сняв с троих путешественников длинную цепь Маховика Времени, Гарри быстро спрятал под мантию золотой часовой механизм.

— Призраки? Нет, конечно нет. Мы просто гости замка. Почему ты решил, что мы — призраки?

Маленький мальчик из прошлого, слегка склонив голову, с любопытством посмотрел на посетителей:

— Все знают, что на территории Хогвартса нельзя аппарировать. Но вы только что это сделали, значит, вы — не обычные волшебники.

— Ясно, — Гарри улыбнулся ему. Ребенок был одет в мантию Слизерина, но его лицо казалось дружелюбным и веселым, а еще больше Гарри понравилось, как непокорно торчат волосы у него на затылке.

— Мы такие же волшебники, как и ты; просто так случилось, что мы хорошо разбираемся в магии. Не нужно волноваться — мы здесь лишь для того, чтобы кое с кем увидеться.

Молча изучив их своими большими голубыми глазами, мальчик сказал:

— Вы пришли за Леди, верно?

— Леди? — Снейп схватил мальчугана за руку. — Как, во имя Мерлина?.. Думаете, он имеет в виду Лили? Быстрей, мальчик, расскажи мне, что ты о ней знаешь. Где она?

— Отпусти его Северус. Он ничего не расскажет, если ты будешь его так пугать, — Том мягко высвободил руку малыша из хватки Снейпа. — Итак, почему ты думаешь, что мы здесь для того, чтобы встретиться с Леди?

Мальчик потер руку:

— Ну, вы кажетесь очень необычными людьми, даже для волшебников. И вы появились из ниоткуда, прям как Леди.

Том улыбнулся:

— О, понятно. Ты кажешься очень умным мальчиком. Кстати, я — Том, а это мои друзья — Гарри и Северус.

Мальчик торжественно пожал им руки:

— Приятно познакомиться. Я Финеас. Финеас Блэк.

— Что? — Гарри удивленно уставился на ребенка. — Ты — Финеас Блэк? Нет, ты не можешь... — Он честно попытался представить портрет мальчика, что-то надменно высказывающего ему со стены будущего директора школы, но попытка с треском провалилась.

Том рассмеялся:

— Может, он и Финеас Блэк, но он не Финеас Найджелус Блэк, Гарри. Есть некоторое сходство, но временной промежуток совсем не тот.

Мальчик погрустнел:

— Финеас Найджелус Блэк? Так значит вы здесь, чтобы просто встретиться с моим отцом? С директором? Я и не думал, что он знаком с такими, как вы — людьми, которые могут аппарировать там, где другие не могут. Большинство его друзей из Министерства, и они ужасно старые, сварливые и нудные. При ходьбе они скрипят, как старая мебель, а разговаривают так, будто читают из одной из своих пыльных книг с готическим шрифтом. Но вы... Вы кажетесь необыкновенными и интересными, прям как Леди, — он посмотрел на них сияющими глазами.

— Твой папа?.. Ты — сын Финеаса Найджелуса Блэка? — Гарри попытался вспомнить рассказы Сириуса и гобелен, который когда-то видел на Площади Гриммо. Да, кажется, у Финеаса Найджелуса Блэка был сын, названный в его честь? Другой Финеас, которого стерли с родословной? Глядя в озорные голубые глаза маленького мальчика из прошлого, Гарри совсем не удивился, что, в конечно итоге, тот стал проженным отверстием на гобелене Блэков.

— Я так понимаю, мне стоит отвести вас к отцу, — от этой мысли голос мальчика прозвучал слегка расстроенно.

Гарри решительно покачал головой:

— Нет, думаю нет необходимости беспокоить директора. Уверен, твой папа очень занятой человек. Как ты уже догадался, мы пришли сюда за Леди. Она ведь в Больничном крыле?

Финеас нетерпеливо кивнул:

— Да, она уже неделю там, с тех самых пор, как здесь оказалась. Ее нашел староста — Альбус Дамблдор. Он принес ее в Больничное крыло, но никто не смог пробудить ее от наколдованного сна. Это все и вправду ужасно интересно. Мадам Сметвик перепробовала все заклинания и зелья, но ничего не помогло, — он с надеждой посмотрел на Гарри. — Но вы ведь знаете, как ее разбудить?

Гарри сжал Бузинную палочку, лежащую у него в кармане.

— Да, думаю, у нас получится. Пойдем к ней. Никому не нужно знать, что мы здесь, Финеас.

— Конечно нет! — широко улыбнувшись, мальчик вместе с ними последовал к замку. — Это останется только между нами. Послушайте, пока вы здесь, не могли бы вы меня научить так же аппарировать на территории Хогвартса? Было бы очень удобно иногда сбегать с отработки...

Гарри покачал головой:

— Боюсь нет. Извини. Мы бы научили, если бы могли.

— Прежде всего, ты мог бы просто стараться держаться подальше от неприятностей, — проворчал Снейп, глядя сверху вниз на маленького мальчика.

Финеас вздохнул:

— Папа тоже так говорит. Но это гораздо сложнее, чем кажется, сэр. Здесь так много правил, о которых так легко забыть. А некоторые из них вообще бессмысленны. Что случится, если несколько друзей просто посмотрят матч по Квиддичу в Омуте Памяти директора, пока он на совещании? Или если дать бедному Пивзу несколько уроков на виолончели? И не я рассказал Пивзу об акустике в комнате старост — это был Аберфорт — но почему-то, как всегда, во всем обвинили меня. О, и я надеюсь, что Альбуса не будет в Больничном крыле, когда мы туда придем! Он такой зануда — уверен, когда-нибудь он станет таким же директором, как мой папа. На прошлой неделе он даже оштрафовал своего брата на десять очков за пение в коридоре.

— Значит, староста проводит много времени в Больничном крыле? — ненавязчиво спросил Том.

Финеас хихикнул:

— Альбус? Да, он очень много времени проводит рядом с Леди. Некоторые даже думают, что он в нее влюбился. Конечно она ужасно красивая, но я просто не могу представить влюбленного Дамблдора, — поморщившись, он повел всех вверх по лестнице в сторону Больничного крыла. По пути им почти никто не попадался — наверное, большинство студентов предпочли прогулку на свежем воздухе в такой чудесный солнечный день.

— О, черт, — прошептал Финеас, когда они открыли дверь в палату. — Альбус здесь. Ну, думаю, мне пора. Технически, прямо сейчас я должен быть на отработке у профессора Берри, но я вроде как забыл... — и, весело взмахнув рукой, мальчик незаметно исчез.

Когда Гарри вошел в палату, у него пересохло во рту, будто он наглотался пыли. Что делать, если мамы все-таки не окажется в этом чужом времени? Но что-то вспыхнуло, как пламя, под сверкающими летними лучами, и у Гарри перехватило дыхание, когда он увидел бледное лицо мамы, обрамленное переливающимися волосами.

В следующую секунду, оттолкнув Гарри в сторону, Снейп пробежал мимо него, по пути выпалив два оглушающих заклинания. Пожилая медсестра и мальчик с непослушными медными локонами рухнули на пол.

— Отлично сработано, Северус! — повернувшись к двери, Том указал на нее палочкой, бормоча себе под нос что-то похожее на ряд сложных отталкивающий чар.

Гарри в одно мгновение пересек комнату и опустился на кровать рядом с матерью:

— Мама, ты здесь! С тобой все хорошо?

Снейп, с текущими по щекам слезами, рухнул на колени у кровати Лили:

— Она здесь! О, Мерлин, она здесь! Она жива... Гарри, ну же, используй Старшую палочку и приведи ее в чувство!

Гарри кивнул, чувствуя, как задрожала в руке древняя палочка, пока он произносил заклинание:

— Finite Incantatem!

Затаив дыхание, Гарри смотрел, как Лили сначала легонько пошевелилась, а затем медленно открыла глаза.

— Мама?

Зеленые глаза Лили встретились с его.

— Гарри? О, ты здесь, любимый — на секунду я ужасно испугалась, что ты ненастоящий... Но ты здесь! Где бы мы ни были... — потянувшись, она притянула его к себе в объятия. — И ты тоже, Северус.

Отстранившись, Гарри тактично отвел взгляд в сторону, пока Снейп прижимал Лили к груди.

— Нам нужно идти, — Том легонько толкнул ногой мальчика с медными волосами. — Пока семнадцатилетний Альбус Дамблдор не проснулся и не принес нам неприятности... Интересно, как много он знает о делишках своего будущего «я»? — выудив палочку из мантии мальчика, Том спрятал ее в собственный карман. — На всякий случай...

— Давайте его убьем, перед тем как уйдем, — невнятно пробормотал Снейп, уткнувшись лицом в волосы Лили. — Я лично это сделаю. В конце концов, я дал ему слово, и буду счастлив сдержать это обещание.

— Убить Дамблдора? — Гарри посмотрел на прекрасное, похожее на эльфийское, лицо малька, лежащего на полу без сознания. Оно было таким знакомым и, в тоже время, так отличалось от лица старика, с которым он был знаком. — Нет, профессор, вы не можете...

— Боюсь, Гарри прав, — Том медленно покачал головой. — Заманчивое предложение, но я не уверен, что кто-то из нас хочет, вернувшись в наше время, обнаружить Гриндевальда Темным Лордом, правящим волшебным миром. Все же, именно Дамблдор его победил, и, если мы сейчас убьем молодого Альбуса, это повлечет за собой цепь событий, которые могут привести к совершенно другому будущему.

— Я не это имел в виду, Том, — возразил Гарри, отчаянно стараясь, чтобы его голос не дрожал. — Мы не можем убить семнадцатилетнего Дамблдора, потому что он невиновен... Он никогда не замышлял убийства мамы и не держал ее в плену в чужом времени. Он не говорил нам с тобой, что мы должны умереть, чтобы исправить мир. Это все сделал старик, не он...

— О, ради Мерлина, Гарри, — Том глубоко вздохнул. — Этот мальчик и есть тот старик. Они — одно и то же.

Гарри легонько провел пальцем по щеке Тома и прошептал:

— Так же, как Том Реддл и Волан-де-Морт?

Ангельское лицо Тома слегка покраснело:

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, любимый. Но не забывай: Финеас нам сказал, что молодой Альбус Дамблдор внимательно следил за твоей мамой. Возможно, он не так безгрешен, как кажется.

— Тогда давай выясним! — Гарри направил палочку на лежащего без сознания мальчика. — Enervate!

Тот не шевелился.

— Эм... Я на всякий случай добавил несколько невербальных заклинаний к оглушающим чарам Снейпа, — сверкнув серебряными глазами, признался Том.

Гарри вздохнул:

— Ничего страшного. Finite Incantatem!

Тихонько застонав, юноша с медными локонами медленно сел и, открыв глаза, удивленно уставился на трех посетителей.

— Кто вы? — во взгляде ярко-голубых глаз не было ни капли узнавания. Но затем он перевел взгляд с лежащей без сознания медсестры на Лили и, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Леди! — побледнев, воскликнул юноша. — Что вы с ней сделали? Почему она больше не спит? Она не может отсюда уйти, она не может... — староста был на грани паники, лихорадочно пытаясь отыскать свою волшебную палочку.

— Почему она не может уйти, Альбус? — осторожно спросил Гарри.

Юноша посмотрел на него широко распахнутыми глазами:

— Потому что... Потому что старик сказал мне, что я должен следить за ней день и ночь и охранять ценой собственной жизни, — он вдруг озадаченно заморгал. — Как странно... Я чувствовал, что должен сделать все, что мне сказал тот старик, но сейчас... — он покачал головой. — Сейчас мне кажется, будто с меня спали какие-то чары.

— Finite Incantatem, — выдохнул Том Гарри в ухо. — Думаю, он прав, Гарри! Это заклинание сняло с него какие-то чары. Возможно, Империус?

— Империус? — Гарри опустился на одну из пустых коек. — Ты хочешь сказать, что Дамблдор вернулся назад во времени и наложил Империус на самого себя? Он и правда никому не доверяет, да?

Том рассмеялся:

— Очевидно, даже самому себе.

Альбус не сводил с Гарри взгляда:

— Ваши глаза... — прошептал он охрипшим голосом. — У вас... У вас глаза, как у Леди... Старик сказал мне, чтобы я особо пристально следил за зеленоглазым мальчиком. Он сказал, что вы представляете опасность, и что вы попробуете ее увести. Я не могу позволить вам это сделать.

— Убей его, — даже не обернувшись, сказал Снейп. — Не задумывайся, Гарри. Просто сделай это, или позволь мне...

— Нет, — Гарри решительно поднялся на ноги. — Я не причиню ему вреда. И никому не позволю. Он просто мальчик, и не имеет к этому никакого отношения.

Том обреченно покачал головой:

— Мерлин! У тебя действительно очень доброе сердце, любимый, — он приник к губам Гарри нежным долгим поцелуем.

Голубые глаза Альбуса расширились:

— Что... Что вы делаете? Вы не можете его целовать.

— Дай-ка мне Бузинную палочку, любимый. Он становится по-настоящему утомительным, — Том потянулся за палочкой, но Гарри спрятал ее за спиной.

— Ты не можешь ему навредить, Том. Клятва, помнишь?

— Но он думает, что я не должен тебя целовать, потому что... — Том повернулся к Альбусу. — Собственно, почему?

Бледные щеки мальчика залил яркий румянец:

— Потому что это противоестественно и безнравственно. Мальчики не должны друг друга целовать. Это просто неправильно.

Гарри вздохнул:

— Но как кого-то любить может быть противоестественно и безнравственно? — мягко спросил он. — Мне кажется, не любить — намного противоестественнее и безнравственнее. И, если когда-нибудь мальчик, который тебе нравится, попытается тебя поцеловать, думаю, ты должен поцеловать его в ответ. Тогда мир бы стал намного лучше.

— Я никогда не сделаю ничего подобного! — голубые глаза Дамблдора метали молнии. — Я никогда не смогу... Я этого совсем не хочу. И, кстати, чтобы там не говорили люди, Геллерт просто друг. Я просто восхищаюсь его умом и остроумием, вот и все. И, к вашему сведению, через несколько лет я планирую сделать предложение Хейзель Дож. Она очень милая девушка, и все считают ее красивой. Она лучшая подруга моей сестры, хотя не понимаю, почему ей хочется проводить время с полоумной. Может быть, это просто предлог, чтобы сблизиться со мной. У бедной Арианы не совсем в порядке с головой, но, по-моему, Хейзел ей сочувствует. Думаю, Хейзел просто не понимает, как это утомительно — все время жить с кем-то таким и приносить жертву за жертвой...

— Твоя сестра? — прошептал Гарри. — Слушай, Альбус, насчет твоей сестры... — Поттер сглотнул. — Этим летом ты сразишься на дуэли. Ее убьет твое проклятье, и ты будешь винить себя в этом всю оставшуюся жизнь. Не дай этому случиться.

Дамблдор был белее снега:

— Я убью Ариану? Почему вы говорите мне эти ужасные вещи? Вы своего рода провидец?

— Можно и так сказать, — стараясь сдержать дрожь в голосе, ответил Гарри. Положив руки мальчику на плечи, он пристально посмотрел ему в глаза:

— Это твой последний шанс. Попробуй кого-нибудь полюбить. Попробуй научиться состраданию. У тебя только один шанс. Попробуй стать человеком, Альбус, — Гарри сглотнул. — Я видел, кем ты станешь, если не сделаешь этого...

— Он предупредил меня насчет вас, — прошептал юноша. — Старик сказал мне, чтобы я вас не слушал. И, даже если я больше не под его чарами, я вижу, что он был прав. Он сказал, что зеленоглазый мальчик опасен, — подняв бледную руку, молодой Дамблдор отодвинул волосы со лба Гарри. — Как он и говорил, у вас есть шрам. Именно через него в вас проникло зло, — взгляд синих глаз задержался на лице Гарри. — Жаль, что вы умрете. Вы очень красивый мальчик. Но ваша смерть будет необходима для общего блага... Он об этом позаботится.

— Мы уходим! — оттащив Гарри от Альбуса, Том достал Маховик Времени из кармана его мантии. — Он безнадежен, Гарри. Пора вернуть твою маму домой. — Подойдя поближе к Лили и Северусу, Реддл набросил на их шеи золотую цепочку Маховика. — Он никогда не изменится, — сказал Том, быстро вращая изящный часовой механизм.

Перед тем как исчезнуть, Гарри услышал шепот Дамблдора:

— Я никогда не поддамся злу и пороку, как зеленоглазый мальчик... Никогда...

* * *

За дверью кабинета директора уже собралась небольшая толпа, когда они вернулись в Хогвартс своего времени.

— Вы благополучно вернулись! — Джеймс, Сириус и Ремус, тут же выскочив из толпы, сжали Гарри и Лили в теплых объятиях. К удивлению Гарри, Мародеры даже пожали руку Снейпу, отчего тот слегка поморщился.

— Что там происходит? — Том кивнул головой в сторону двери, из-за которой доносились громкие сердитые крики. Затем послышался звук ломающейся мебели и взрывающее проклятье. Гарри сумел разобрать громкий рык Гриндевальда:

— Ты обманул меня, гад... Меня не волнуют твои мотивы! Ты не имел права... Смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю, трус! — послышался очередной грохот, и из-за двери повалил дым. Теперь все расслышали и второй голос, гораздо более слабый, чем первый:

— Я не могу смотреть на тебя, Геллерт...

— Это, — спокойно ответила Минерва, изогнув уголки рта в легкой улыбке, — капитуляция Альбуса Дамблдора.

Глава опубликована: 01.05.2015

Сдавшиеся

Гарри толкнул дверь в кабинет Дамблдора:

— Что, во имя Мерлина?..

И на секунду замер на пороге, глядя на беспорядочный хаос, некогда бывший рабочим местом директора. Среди осколков стекла и порванных книг лежали разбитые вдребезги хрупкие приборы. Половина стола отсутствовала — по-видимому, его задело одно из взрывающих проклятий — повсюду были разбросаны документы и перья. Омут Памяти был перевернут, а над разбитыми флаконами парили серебряные завитки воспоминаний. Фоукс, спрятавшийся на самой высокой полке рядом с Распределяющей Шляпой, вносил свою лепту в капитальную разруху, время от времени сбрасывая на директора старые книги в кожаном переплете. Шляпа проснулась и, казалось, подначивала птицу. Некоторые портреты бывших директоров и директрис делали вид, что спят, пока другие аплодировали.

Ошарашенный Дамблдор сидел около полуразрушенного стола среди обрывков пергамента, остатков переплетенных мягкой кожей книг по Темным Искусствам и раскрошенных лимонных долек. Он был бледен, а его привычных очков-половинок нигде не было видно. Магические узы, которыми его связал Том, были разорваны, но он все еще сидел на полу. Длинные волосы директора были в полном беспорядке, а на лице застыло выражение, которого Гарри до этого никогда не видел. Директор выглядел... испуганным?

Гриндевальд, все еще одетый в тюремные истончившиеся лохмотья, стоял перед Дамблдором с исказившимся от гнева изможденным лицом. Его темно-синие глаза метали молнии:

— Ты меня обманул, Альбус! — Он схватил директора за воротник мантии, заставляя того посмотреть себе в лицо. — Почему?

Отчаянно пытаясь не смотреть в глаза Геллерту, Дамблдор ответил:

— Так было нужно. Это был правильный поступок, — его голос прозвучал на удивление нерешительно, почти умоляюще. — Было бы так легко тебя любить. Мерлин знает, это было бы проще всего на свете. Но иногда приходится выбирать между тем, что правильно и тем, что легко.

— И некоторые люди, — сквозь стиснутые зубы процедил Гриндевальд, — когда перед ними встает выбор между чем-то простым и правильным с одной стороны и чем-то неправильным и мучительно сложным с другой, умудряются выбрать сложное и неправильное из-за извращенного чувства долга. Как тебе удалось убедить себя, что любить своего лучшего друга — неправильно?

Угрюмо пнув перевернутый Омут Памяти, Гриндевальд обвел взглядом разбитые флаконы, в которых некогда хранились воспоминания Дамблдора.

— У тебя, кажется, довольно богатая коллекция закупоренных воспоминаний. Это те неприятные моменты, которые ты больше не хотел хранить в своей голове? Наверное, такое облегчение — периодически извлекать их и закрывать в бутылках, да? Я тоже был среди тех воспоминаний, от которых ты решил избавиться?

Дамблдор закрыл глаза:

— Как мне заставить тебя понять?

— Понять что? — схватив директора, Гриндевальд начал трясти его, как тряпичную куклу, повышая голос до яростного крика. — Что ты заставил меня целый век прожить с верой в то, что единственный человек, которого я любил, ничего ко мне не чувствовал? Все эти годы мы могли быть любовниками, а не врагами.

— Неужели ты не понимаешь? — простонал Дамблдор. — Ты был опасным человеком. Ты выбрал темный и опасный путь, по которому не мог идти я. Неужели ты думаешь, что я бы позволил тебе утянуть меня за собой во тьму?

Геллерт пристально посмотрел на Дамблдора:

— Утянуть во тьму? Кто знает, какой бы я выбрал путь, если бы не был так одинок? Может, и не было Темного Лорда Гридевальда, если бы ты был со мной. Кто знает, кем бы я стал, если бы кое-кто любил меня? — он невесомо коснулся лица директора. — И кто знает, кем бы стал ты, если бы кто-то любил тебя в ответ?

Дамблдор на секунду встретился с ним взглядом, а затем быстро отвернулся, залившись лихорадочным румянцем:

— Теперь слишком поздно. Мы стали теми, кем являемся. Какое теперь это имеет значение, столько лет спустя?

— Какое значение? — голос Гридевальда дрожал. — Мы оба заплатили за твою ложь веком страданий. Сколько еще лет ты хочешь потратить? Сдавайся, Альбус! Хотя бы один раз в своей жизни поддайся настоящим чувствам. Оставь свой замок, книги и планы, и пойдем со мной, пока у нас еще есть несколько месяцев или лет жизни.

Дамблдор издал дрожащий смешок:

— Ты с ума сошел? Пойти с тобой? Зачем мне это делать?

Гриндевальд склонился ближе:

— Затем, что в глубине души ты по-прежнему меня любишь. И затем, что я знаю: когда ты, наконец, решишься посмотреть мне в глаза, ты сдашься.

— Я не сдамся, — прошептал Дамблдор. — Я тебя не боюсь.

Гридевальд рассмеялся:

— Боишься. Ты боишься меня больше всего на свете, — он нежно провел рукой по щеке Дамблдора. — Посмотри на меня, Альбус. Посмотри на меня, если осмелишься.

И медленно, очень медленно Альбус Дамблдор повернулся лицом к Гриндевальду и посмотрел ему в глаза. Он молчал, казалось, целую вечность, а затем поднял обугленную руку и зарылся ею в волосы Геллерта. Ярко-голубые глаза директора наполнились слезами, и Гарри вдруг показалось, что он разглядел в нем того семнадцатилетнего мальчика. Губы Дамблдора приоткрылись, и он еле слышно прошептал:

— Я сдаюсь...

* * *

Когда Гарри вышел из кабинета директора, собравшаяся снаружи толпа выросла еще больше.

— Что здесь творится? — взволнованно спросила Джинни, протиснувшись через столпотворение студентов. — Ты в порядке? Что происходит с директором?

— Со мной все нормально, — найдя Тома в толпе, Гарри взял его за руку. — И с директором, наверное, тоже все будет хорошо. Кажется, он только что решил покинуть свой пост и провести немного времени со своим старым другом.

— Говорят, директору осталось недолго. Это правда? — карие глаза Джинни были полны беспокойства.

-Ну, его рука... — начал было Гарри, но Том его перебил:

— С его рукой все будет прекрасно, если он позволит осмотреть ее одному компетентному волшебнику с подобающей палочкой. Без обид, Северус.

Снейп, стоящий немного в стороне от других, обнимая Лили, даже не обернулся:

— О, кого это волнует? — пробормотал он в волосы возлюбленной.

Джинни удивленно посмотрела на красивое бледное лицо Тома, обрамленное черными локонами:

— Кто ты, черт возьми? Ты выглядишь почти как... Том Реддл — мальчик из дневника. Но ты не можешь быть... Ведь не можешь? — она перевела взгляд на руку Тома, нежно ласкающую ладонь Гарри.

Том пожал плечами, обнимая Гарри за талию:

— Это очень длинная история.

— И сложная, — Сириус, Джеймс и Ремус, прорвавшись через толпу, присоединились к ним. Они уже давно избавились от своей школьной маскировки, и Гарри улыбнулся, увидев три знакомых лица.

— Профессор Люпин? — глаза Джинни расширились. — Вы снова в Хогвартсе? И... И... Сириус Блэк? — она побледнела. — Но вы ведь умерли. Вы упал в Арку в Министерстве.

— Как я уже сказал, это сложная история, — улыбнулся ей Джеймс.

— Га... Гарри? — Джинни смотрела на Джеймса в полном недоумении. — Но... — Она перевела ошеломленный взгляд с одного на другого.

Джеймс рассмеялся:

— Нет, я не Гарри — я его отец. Мы с тобой уже виделись, помнишь? Мы вместе играли в квиддич, а потом я пригласил тебя на свидание, только ты отказалась... О, ты, должно быть, не узнаешь меня из-за того, что я был под Оборотным зельем. Мы с Сириусом и Лили не могли появиться в замке в своем обличье, пока все думали, что мы еще мертвы. Так что нам пришлось притворяться другими людьми. Я представился тебе, как Джим Пронгс, Лили использовала имя Калла, а Ремус и Сириус были Лайонелом и Сигнусом.

— Ты — Джим Пронгс? И ты умерший отец Гарри? — прошептала Джинни.

— Все верно, — возникший неподалеку от Джинни Рон, успокаивающе погладил сестру по руке. — Мы с Гермионой сначала тоже ничего не понимали. Но Волан-де-Морт превратился в Тома Реддла и решил вернуться в школу. А еще он встречается с Гарри, поэтому стал Драко Малфоем и воскресил родителей Гарри. Но его мама пропала, а потом мы узнали, что она в ловушке в молодости Дамблдора и...

— Что?

— О, получилось немного запутанно. Извини. Я попробую еще раз. Слушай, Волан-де-Морт не целовался с Блейзом Забини, потому что он воскрешал Седрика Диггори. А, и теперь тетя и дядя Гарри — эльфы в поместье Малфоев. А профессор Снейп женится на умершей маме Гарри и...

— Что?

— Рон, может, ты позволишь мне все объяснить Джинни вместо тебя? — послышался голос Гермионы, но Рон продолжил:

— И Гриндевальд был один в башне, но Сириус на метле превратился в собаку и убил феникса. А мальчик, который был выжженной дырой на гобелене Сириуса, сказал, что Леди спит, но Дамблдор сам на себе наложил Империус и...

— Рон? — Джинни схватилась за голову. — Просто замолчи, ладно? Иначе у меня начнется мигрень.

Пристально изучив лица Гарри и Джеймса, она сказала:

— Я не понимаю этого, но... Но ты и правда выглядишь, как Гарри. Кроме цвета глаз и шрама. У тебя и не должно быть шрама, конечно... Но у вас волосы одинаково торчат на затылке и улыбка одинаковая, — а потом шепотом добавила:

— Вы и правда почти одинаковые, только ты немного старше и смотришь на меня так... Я и не надеялась, что однажды на меня так посмотрит он. Но как ты можешь быть его отцом, если выглядишь только лет на десять старше?

— О, я не старел, пока был мертв последние пятнадцать лет, — Джеймс улыбнулся, но, увидев выражение лица Джинни, быстро добавил:

— Я не призрак. Я — всего лишь я. Объясню все позже.

— И ты больше не женат на маме Гарри? Она правда выходит замуж за профессора Снейпа?

Джеймс поморщился:

— Боюсь, что да. Конечно, любому это ее желание может показаться ужасно странным, но, по-видимому, он ей почему-то нравится.

Джинни долго молчала, пристально глядя на Джеймса, а затем сказала:

— Может... Может, мы могли бы как-нибудь поиграть в квиддич?

Лицо Джеймса расплылось в широкой улыбке:

— В квиддич? С тобой? Я был бы рад. И, может, мы могли бы придумать пару трюков и как-нибудь разыграть Снейпа? Вместе?

Джинни улыбнулась ему в ответ:

— Да. Да, думаю мы могли бы. И ты должен приехать ко мне домой на Рождество. Познакомишься с моими старшими братьями. Думаю, они смогут подкинуть нам несколько идей.

* * *

1 сентября, 1997

— Я так скучал по этой кровати! — Том рухнул на резную кровать с балдахином, стоящую в покоях старосты. — Она такая же мягкая, как я запомнил! Иди сюда, ты должен почувствовать это на себе, — он увлек старосту Хогвартса за собой на кровать и заключил того в крепкие объятья.

Староста рассмеялся:

— Думаю, теперь, когда ты профессор Хогвартса, мы должны быть немного сдержаннее.

— О, все нормально, — Том взмахнул палочкой и бархатные бордовые портьеры сомкнулись вокруг кровати, закрывая их от окружающего мира. — Дверь заперта, а в окна все равно никто не сможет заглянуть. Разве что кроме Пивза, но он не осмелится за нами подсматривать. Мы с ним недавно встретились на лестнице, так он чуть не задохнулся и умчался, как испуганный кролик.

Гарри рассмеялся и уткнулся лицом в шею Тома:

— Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что проводить первый учебный день в постели старосты — не самое подходящее занятие для нового профессора по Защите от Темных Искусств.

— Ерунда, — Том приник к губам Гарри жарким поцелуем. — Мы уже все обсудили с новым директором. Северус становится удивительно понимающим человеком, если оказать ему небольшую услугу вроде воскрешения мертвых. Он согласился, что наши отношения вполне приемлемы, если ты не учишься в одном из моих классов. А я не думаю, что тебе нужно что-то еще знать о Защите от Темных Искусств, любимый — ты и так весьма преуспел в умении делать темных волшебников совершенно беззащитными... Я даже уничтожил свои крестражи, только потому, что ты так мило об этом попросил. Ну, кроме той части моей души, что навсегда останется в тебе. Полагаю, это означает, что ты должен мне хотя бы нового питомца — вместо Нагайны. Возможно, на нашу годовщину... — Том прошелся цепочкой поцелуев от ключицы до подбородка гриффиндорца. — Северус был очень любезен, наверное, его жена положительно на него влияет. Или его смягчило ожидание ребенка. Он даже согласился, чтобы друг твоей матери — оборотень — стал крестным отцом малыша. И только послушай: Северус даже пообещал мне рассмотреть твою кандидатуру на должность преподавателя по Полетам. В следующем году, когда мадам Трюк уйдет в отставку...

— Правда? — Гарри быстро сел в постели. — Снейп меня наймет? Как профессора Хогвартса?

Том рассмеялся:

— Почему ты так удивлен, любимый? Ты всегда был хорош, а теперь, когда ты освоил еще и искусство полета без метлы, думаю, ты станешь самым лучшим Летным преподавателем. На мой взгляд, новый директор, в отличие от предыдущего, принимает весьма правильные решения в найме персонала. Новый профессор зельеварения великолепна — ей даже удалось найти способ продлить жизнь Дамблдора на много, много лет... Хотя, для меня все еще остается загадкой, почему твоя мать решила это сделать. Наверное, удивительная мягкосердечность у вас семейное. Надеюсь, твой маленький брат или сестра не подцепит ее.

— Я прослежу, чтобы подцепил.

Том усмехнулся:

— И Свереус, наконец, нанял на должность профессора Защиты от Темных Искусств единственного человека, способного снять проклятье.

Гарри поцеловал его в губы:

— Это ведь было твое проклятье...

— Мое. Именно поэтому он принял правильное решение, наняв меня, не говоря уже о моей блестящей квалификации. Даже не представляю, на скольких министерских служащих Северусу пришлось наложить Империус, чтобы они с этим согласились... Уверен, Хогвартс будет процветать под руководством нового директора и его высококвалифицированного персонала. Новая преподавательница Прорицаний явно лучше прежней. Хотя, я до сих пор не уверен, правильно ли называть ее новой. По всей видимости, она преподавала здесь больше семидесяти пяти лет.

Гарри улыбнулся и покачал головой:

— Я до сих пор с трудом это понимаю. Похоже, мы с тобой и профессор Снейп — единственные, кто помнит, что в Хогвартсе раньше преподавала Сибилла Трелони.

— Мхммм, — Том запустил руки под мантию Гарри, оглаживая его обнаженную кожу. — Я говорил об этом с МакГонагалл на вечеринке в честь ее ухода на пенсию. У нее от смеха шампанское из носа брызнуло. Она очень хорошо помнит Сибиллу еще с шестого курса, когда они вместе провалили Прорицания. Мысль о Сибилле Трелони, преподающей Гадания, показалась ей очень смешной. Судя по всему, мы вернулись в мир, где Сибилла — одна из советников в Министерстве Магии. Это многое объясняет о нынешнем состоянии экономики.

Гарри отодвинул руки Тома:

— Мне нравятся предсказания мадам Дамблдор. Она немного странная, но очень добрая, и ее видения, кажется, настоящие. Странно, что даже сам Дамблор, похоже, думает, что его сестра уже не одно десятилетие преподает в Хогвартсе. Он, кажется, вообще ничего не помнит о ее смерти.

Том припал к губам Гарри опьяняющим долгим поцелуем:

— Возможно, семнадцатилетний Альбус Дамблдор все же прислушался к тебе. Вероятно, он не смог измениться сам, но, по крайней мере, смог спасти свою сестру.

Реддл начал расстегивать рубашку старосты:

— Том, ты не можешь...

Том с танцующими искорками смеха в серебристо-серых глазах приложил палец к губам Гарри:

— Конечно, могу, любимый.

— Но...

— Что «но»?

— Сейчас начнется приветственный банкет.

— Значит, мы по-светски опоздаем.

— Но я староста! Я за все отвечаю.

— Гарри, — выдохнул Том ему в губы, продолжая ласкать его разгоряченную кожу, — Сдавайся...

И Гарри сдался.

Вот и подошла к концу эта история. Мне немного грустно с ней прощаться, так как это мой первый макси-перевод, не говоря уже о том, что я впервые могу похвастаться законченным макси. Да, этот фанфик далек от идеала. Еще нужно вычитывать опечатки и огрехи, да и герои, мягко говоря, отличаются от канона. Но что-то в ней меня зацепило. И я рада познакомиться через нее с вами, дорогие читатели. И надеюсь, что "Капитуляция" немного подняла вам настроение и заставила улыбнуться. Да, мы прощаемся с вами, но ненадолго. Сейчас я в поисках новой истории для вас. Правда теперь ищу что-то более серьезное, но, разумеется, по нашей любимой паре. Если у кого-то есть предложения по поводу фанфика, на который стоит обратить внимание и перевести, мои личные сообщения открыты для вас. До новых встреч.

Особая благодарность Миявь за то, что осталась со мной до самого конца и Nikkam за вычитку.

КОНЕЦ

55044 слова