제 9 장
— Я никогда не выйду за тебя! — пятясь назад, ответила девушка.
– Я тебя и не спрашивал, ты моя, смирись с этим, маленькая...
Ни-ки медленно подходит, пока Ёнхи пятится назад, смотря на него испуганным лицом.
— Кто этот Ким Сону? — спрашивает тот, остановившись в метре от Кан. Девушка тяжело сглатывает ком в горле, смотрит на него и не может отвести взгляд. Мысленно отмечая, что Ни-ки невероятно красив, но характер желает лучшего.
Уняв дрожь в теле, Ёнхи отвечает, стараясь быть уверенной, не показать свой страх перед ним. Холодный взгляд парня проходит по дрожащим коленкам, страх — вот что исходило от Кан. Ни-ки смотрит словно хищник, который охотится на свою добычу, и Ёнхи — его жертва, которая, забившись в угол комнаты, смотрит на него красными глазами.
От её вида сердце Нишимура, которое не билось несколько веков, больно кольнуло, его ревность переходит границы, но унять его он не в силах. Ёнхи за несколько дней стала для него всем, стала незаменимой, необходимостью дышать, причиной бороться и поставить точку над кознями вампиров и оборотней.
Он терпеливо ожидал ответ на свой вопрос. В глубине души он знал, что Ким всего лишь друг и не больше, но удушающая ревность затуманивала его мозг, разум, что утверждал, что пара унять пыл, затыкался ревностью.
— Он мой лучший друг, — голос дрогнул, девушка сжала губы в тонкую линию, отводя глаза в сторону.
— И всё? — склонив голову в бок, спрашивает вампир, словно ему этого ответа недостаточно.
— Да, — шёпотом отвечает Кан.
— Маленькая, поднимешь свои глазки на меня? — неожиданно ласковый голос вырывается в пространство, уши глушит, а сердце — оно бьётся как не в себя, отзываясь на каждое слащавое слово.
Ёнхи осторожно поднимает свои намокшие глазки на него. Ни-ки самодовольно улыбается, подходит ближе и заключает в заботливые объятия, целует в макушку, гладит по спинке. От таких нежностей тело бросает в жар, Ёнхи льстится к прикосновениям, прижимается к нему ближе.
В тишине они наслаждались друг другом, крепкие руки Нишимуры окольцевали тонкую талию девушки, прижимая к себе. Кан, словно ребёнок, держалась за Рики, отдаваясь чувствам, тело не слушалось, если мозг тарабанил, то сердце её заглушило.
В гостиной, сидя на просторном диване, Ни-ки уснул вместе с Ёнхи, маленькое тельце прижималось к нему, обнимая. Ёнхи уснула, сидя на коленях парня, уложившись подбородком на его широкое плечо. Этот день был трудным для них обоих.
Не так Нишимура представлял выходной день. В его голове строились планы, как он проведёт этот день с Ёнхи, запечалит в своей памяти больше счастливых моментов с ней, запомнит её улыбку и будет каждый раз прокручивать воспоминания, связанные с ней, когда его нет рядом с ней.
Узнает, что ей нравится, какое кофе она предпочитает, и будет наблюдать за тем, как её губки, подобно бантику, расплываются в мягкой улыбке после глотка кофе. Но все треском провалились, стоило его нутру взять контроль над его разумом и телом. Нетерпимое желание охватило его тело, стоило ему приблизиться к Кан.
Волю, которую он дрессировал годами, испарилась по щелчку пальцев. Зверь, что он держал в узде, вырвался, заключая самого японца в ту клетку, в которую он сам когда-то был загнан. Желание целовать и оставить свою метку, показать, что Кан Ёнхи его, было смертельным. Каждым вздохом Ёнхи, Ни-ки был одержим.
Он понимал, что так сердце Кан он не завоюет. Нишимура показал свою ужасную черту, а стоило бы показать лучшую. Свою трепетную сторону, которая покажет Ёнхи, что рядом с ним она как за каменной стеной, но сейчас девушка рядом с ним как на иголках, как на раскалённых углях, это видно по её испуганным глазам, по её дрожащим губам, которых сам Ни-ки искусал до крови.
Пути назад уже нет, его и не было никогда, он дал почувствовать Кан глоток свободы только потому, что он её любит. Любит своим небьющимся сердцем, нутром, холодным телом, каждой её частичкой. Ёнхи нравится ему всем: хрупким сердцем, светлой душой, пухлыми губами, которых он любит целовать, большими глазками, в которых тот готов утонуть.
Любовь в его понятии совсем иная, если для Ёнхи это сопливые романы со счастливым концом, то для Ни-ки любовь — это его тотальный контроль, он не сможет оставить в покое, когда Кан это понадобится, он не сможет делить её ни с кем-либо больше, ревнуя даже к воздуху, ведь та дышит им.
Нишимура встаёт с дивана вместе с сонным тельцем, которое прижалось к нему мёртвой хваткой. Уложив Ён на её кровать, он оставил лёгкий поцелуй на её губах, которые мило надулись. Последний раз окинув спящую девушку взглядом, полным любви, тот поплёлся прочь из дома.
Сегодня встреча с Чхве Ёнджуном. Жуткий тип, ничего хорошего про него не скажешь, его качества далеки от идеала: самовлюблённый, уверенный собой, жесток и редкостная сволочь. Не такая уж и редкость среди вампиров, но отличие лишь в том, что он имеет власть, а его влияние достигает до самых оборотней, говорят, что тот ещё якшается с ведьмами, но это слухи.
Темно, сыро, холодно, места, где обитают вампиры, всегда были такими, их полумертвые тела нуждаются в холоде. Запах крови витает по воздуху, кучками собравшиеся вампиры расходились по сторонам, освобождая путь к главному, они смотрели на гостей с явным призрением. Нишимура шёл впереди Бана, который шёл за ним.
Кажется, они без приглашения вторглись в их скромное местожительство, хотя в голове Ни-ки были более красочные слова, которыми он мог описать это место. Но он все же решил не озвучивать их вслух, а то мало ли обидит. Ёнджун сидел в троне с скучающим видом, вальяжно запрокинув ногу на ногу, ожидая гостей, и самым желанным из них был его горячо любимый враг.
Ни-ки от его вида не смог удержать смешок, который вырвался из его уст. Не так он представлял свою первую встречу со своим заклятым врагом. Тот был похож на скучающего мальчишку, нежели на главу клана вампиров, от его величия осталось только слово «величие».
Но не стоит вестись на подобную иллюстрацию. Ни-ки все же с недоверием смотрел на вампиров, что их окружали, не все так просто, кричало нутро, и Ни-ки к нему прислушивался.
— Нишимура Рики, как давно мы с тобой не виделись, — встаёт с трона Чхве, направляясь к гостям. — Сколько мы с тобой не виделись, век, два, три? — осыпает вопросами японца Ёнджун.
– А ты уже начал дни свои подсчитывать? — язвительно спрашивает японец. Чхве закатывает глаза, умеет же Нишимура обламывать моменты, а ведь Чхве хотел с теплотой принять гостей, но это желание пропало.
— Пришёл умолять меня не развязывать войну? — с самодовольной ухмылкой спрашивает тот.
— Позови главного, — приказывает Бан, показываясь со спины японца.
— Я тут главный! — кричит тот на Кристофера и подходит к столу, где лежали пакеты с донорской кровью, агрессивно открывая её и вливая в себя.
— Не уж-то старик помер? — сарказмом проговаривает Рики, смотря на Чхве что жадно глотает кровь из пакета крови. Ни-ки выворачивает наизнанку от одного этого вида, зрелище так себе.
В дверь Джейк звонит уже который раз. Сминается с ноги на ногу, смотрит на дверь, которую открыли после десятого или пятнадцатого раза, тот сбился со счета, мысленно обзывая Ни-ки всеми хорошими и нехорошими словами.
— Здравствуйте...