Глава 6(от лица Гены):"Что-то вечное и дорогое."
Песня к главе:
М/ф "Князь Владимир" — Пёрышко
Я никогда не писал здесь ничего о прадедушке. Так вот, пришло время, как мне кажется.
Прадедушка, очень заботливый. Иногда даже слишком. В частности в отношении папочки и дядей, ну и тёти Наташи, что уж говорить. А про себя я умолчу, ведь я в последнее время частенько бываю у него летом.
Он вроде бы и самый сильный зимний дух, но вот весной и летом он может принимать «человеческий облик». Кстати у дедули даже есть своё «логово» в лесу — старая и большая такая избушка.
Вот и сегодня, в этот летний день папа привёз меня к дедушке в гости, буквально на эти выходные. «Разнообразить мой образ жизни» ну ещё из «уважения к старшему поколению», как-то так папочка это объяснил мне.
У дедушки был небольшой огородик. Дедуля занимался им только весной и летом, потому этот огородик имел некий «временный характер». До первых холодов одним словом.
— Так, Гена, солнышко, слушайся прадедушку и не зли его. Всё-таки он…человек…пожилой, ему вредно волноваться. — сказав это папа, по обыкновению потрепал меня по волосам и поцеловав в лоб, очень поспешно уехал по делам.
Так вот я и пошёл к избушке. Зайдя в неё, я увидел мирно дремлющего прадедушку в его любимом потёртом кресле. Осторожно подойдя к дедуле, я потрепал его за руку, желая разбудить.
— Дееедааа, встаавааай, я к тебе приехаааал! — дед же, на мой возглас, как-то сонно открыл глаза и посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом, а после уже присмотрелся и заметил меня.
— О…о…тьфу ты, лихо, напугал, а давно тебя батька твой ко мне сбагрил? Безответственный, вот было бы его матери стыдно за него… — так бы «Генерал» продолжал ворчать, но я перебил его.
— Да нет, дедуль, папа только недавно привёз меня. Не ворчи и не серчай на него, он у нас хороший очень, работает допоздна, старается.
— Старается…работает… Ну положим хоть так, не пьянствует — уже хорошо. Пошли-ка на кухню, сейчас что-то сообразим, а то ты вон какой тощий, как скелет, ужас. Отец тебя вообще кормит хоть?.. — но это был риторический вопрос и он не требовал ответа.
Дед продолжал ворчать даже во время готовки. А готовил он вкусную такую похлёбку, да блинчики со сметанкой. Вот кто-кто, а лучше папы и отца, готовит только прадедушка, в этом я не сомневаюсь! Ну ещё тётя Наташа очень хороша в готовке. У нас это, видимо семейное, хе-хе.
Плотно пообедав, мы с дедулей сидели в зале и заняты были своими делами. Потом я поспешно пошёл исследовать двор и окрестности.
Только вот ближе к вечеру, я вернулся в избу, ужинать. Ужинали мы варениками с мясом и пили вкусный компот, вишнёвый такой, ммм.
После, прадед мне ещё до приезда моего постелил место, видимо отец его всё же предупредил. Так вот, дедуля уселся рядом со мной на кровати. Тогда как я спокойной так лежал и слушал сказку про Золотую рыбку. Моя любимая сказка к слову.
Позже, когда дедуля закончил рассказывать, я спросил его внезапно:
— Дедуль, а ты же помнишь всё-всё папино прошлое, да?
— Ммммм, ну положим так, а тебе то с этого что, Геночка? — непонимающе спросил старик.
Под вечер он становится менее ворчливым и потому я решил воспользоваться возможностью, спросить его об одном важном «моменте»:
— А ты помнишь папину маму? — боялся, что он опять заворчит, но он вдруг сделал такое странное выражение лица, спокойное и даже ласковое что ли.
— Эх, золотенький мой, помню конечно. Как же не помнить то, дочь родную, да ещё и такую своенравную… — тут он начал излагать мне всё, что помнил. — Марья, дочь моя, мать твоего отца, Киевская Русь, властной была женщиной, но всё же женщиной, от того и доброй, да любящей детей своих, твою тётку Олю, отца, да тётку Наташу. Они тогда все такие маленькие были, слабые, крохи невинные одним словом. Марьяша учила их и врачевать и воевать, но в особенности грамоте да всем новым наукам, которым сама и училась вместе с ними. Дочка моя несчастная, была ещё и справедливой женщиной, потому сразу рассудила, что именно твой батька-то и есть её приемник и наследник всей её силы, да власти. Она наказала отцу твоему, беречь семью свою, а особенно народ свой, потому как без народа страна слаба и уязвима, так же и без единства…
Тут он слегка прервал свою речь, кашельнув и немного грузно вздохнул, а я с замиранием сердца слушал и только спросил:
— Дедуль, а что же с ней случилось, почему папа ничего мне не рассказывал раньше?
Тут дед серьёзно, но ласково посмотрел мне в глаза и продолжил свою речь:
— А всё от того, что когда повадился на наши земли Монгол ходить да грабить, Марья сразу старалась пресечь эти набеги. Но она была слаба, от предательства своих княжеств и единственно от чего ещё силы питала, так это от веры в детей своих, потому и попросила меня, на смертном одре, защищать внучков своих, быть им помощью и защитой, «когда сильно прижмёт». А отец твой, почему молчал так долго мне это неведомо. Ты сам у него завтра вечером узнаешь, а сейчас спи, внучок, спи.
Я был поражён дедушкиным рассказом. Ну и крутая же у меня была бабушка. Завтра постараюсь узнать у отца то, что мне нужно, а пока посплю хорошенько.
* * * * * *
Вечером следующего дня, папочка, как и обещал, забрал меня домой. Когда мы приехали, то поужинали ухой да гренками.
Я долго не мог сосредоточиться на сказке, которую мне читал папа. Потому, когда отец прервался на каком-то скучном моменте, я спросил его, пододвинувшись ближе и прижавшись к нему:
— Папочка, а ты…скучаешь по своей маме?
Отец определённо был удивлён моему вопросу:
— Откуда ты… Ах, дед значит рассказал… Знаешь, Гена — тут папа как-то «сипнул» и только мне подумалось, что зря я напомнил ему о прошлом, он посмотрел на меня так нежно и спокойно — да, хороший мой, скучаю конечно. Как же это можно, не скучать по родной матери… Она очень любила меня и твоих тётей тоже, учила нас всему, что знает, так ещё и защищала. — видно было, что ему сложно подобрать слова, но папа всё же «нашёл их» и продолжил — Знаешь, иногда так должно быть, что одно поколение сменяет другое, каким бы то ни было способом. Пускай нас может и не устраивать этот способ, но так нужно и против этого не попрёшь. Понимаешь, солнышко?
— Понимаю, папа… — я крепче прижался к отцу, понимая, что ни за что не хотел бы его потерять. Ни за что. Я бы тогда…тоже очень скучал и винил себя… А я уверен, что папа винил себя в том, что его мама умерла.
Но тут отец как-то оживлённо воскликнул:
— Знаешь, Гешка, а она ведь научила меня одну колыбельную петь. Я так, помнится, ещё Наташу успокаивал, хотя давненько это было…
— Ой, пап, ты не подумай, я не маленький уже, но…
— Аха, даа, ты у меня уже очень взрослый, но я, всё же спою тебе. Никто не говорил, что взрослым колыбельные не поют, враньё это!
Я устроился поудобнее, как-то обнимая отца за руку, а он начал напевать:
— «Толи ветер шумит, толи птица, Надо мною взмахнула крылом. — голос у отца был мелодичный и спокойный, звучный такой, приятный и успокаивающий — Только перышко в небе кружится, Над давно опустевшим гнездом…»
Я очень быстро начал погружаться в сон, но помню только, что там был какой-то очень приятный припев. Даже, сквозь сон, запомнил строки из него:
«Пройдет печаль, растает горюшко. Не плачь душа, нам не впервой. Лети легко, как птичье перышко.Лети домой… Лети домой…».
Я теперь ещё больше понимаю, как мне повезло, что у меня появилась семья и как я их всех люблю. Особенно отца. Ему ведь прилично досталось и много он перенёс, аж представить страшно.
А ещё я понимаю, почему он забрал меня к себе, хотя я это ещё давно понял, на самом деле. Он не хотел, чтобы я тоже мучался в одиночестве, как и он в детстве. Но теперь папа не один и я тоже, теперь то всё обязательно должно быть и будет хорошо. Я так думаю.