Глава 10
Мы втроём сидели среди коробок с плюшевыми мишками, куклами и всякими яркими безделушками. Ветер разносил запах сладкой ваты и корицы — рядом был киоск с игрушками, которому мы вызвались помочь. Я ловко отрывала ценники с плюшевых медведей, когда Бонни вдруг пробормотала:
— Кэтрин... Она была слишком похожа на тебя. Это было... жутко.
Я приподняла бровь и, хмыкнув, посмотрела на неё через плечо:
— Что, серьёзно? Мы с Еленой близняшки, и это вас не особо впечатлило. А тут появляется Кэтрин, и вас сразу в дрожь бросает?
Бонни надула губы и недовольно покачала головой:
— Ты не понимаешь, Криси. Дело не только во внешности. Она вела себя, как ты. Одежда, волосы, этот... огонь в глазах. У неё даже манера говорить такая же. Как будто кто-то создал клон Кристины Гилберт и выпустил его на свободу. Она не особо похожа на Елену.
— Ну спасибо, — хмыкнула Елена, с оттенком то ли облегчения, то ли досады. — Значит, я хотя бы не настолько похожа на неё, как ты.
— Не переживай, Елена. Ты — свет. А Кэтрин и я, видимо, — тень, — подмигнула я, выкидывая очередную коробку в сторону.
Девочки всё так же были напряжены. Я выпрямилась, сцепив руки на груди:
— Расслабьтесь, девочки. Мы переживём это. И если придётся — прикончим эту стерву. Красиво и с фейерверком.
Бонни выдохнула с облегчением:
— Надеюсь, на этот раз без жертв.
— Без наших жертв, — уточнила я, и наш общий заговорческий взгляд дал понять: Кэтрин выбрала не тот город и явно не тех девушек, чтобы устраивать тут своё шоу.
***
Пока мы проверяли, всё ли успели подготовить к ночи, Бонни незаметно растворилась в толпе. В последний раз я видела, как она смеялась с каким-то парнем у стенда с карамельными яблоками. Что ж... правильно делает. Сколько можно быть одной? Кэролайн — с Мэттом, Елена — со Стефаном. А я? Я — волк-одиночка. Волк, который вечно сторожит чужое счастье, пока сам стоит на обочине.
Мы с Еленой проверяли список, когда к нам подошёл Деймон. Он просто встал рядом, как ни в чём не бывало. Я тут же отвела взгляд. Почему-то теперь мне было сложно смотреть на него — после того... момента в комнате. Слишком жарко, слишком лично. Я почти почувствовала, как кровь приливает к щекам. Но внутри что-то кольнуло — гордость. Вот уж нет, я не буду прятать взгляд. Я вскинула голову, прищурилась и холодно бросила:
— Чего тебе, Деймон?
Он не ответил привычной усмешкой, не отпустил колкости. Просто серьёзно посмотрел на меня и коротко сказал:
— Нужно поговорить.
Мы с Еленой переглянулись. Напряжённо. Когда Деймон серьёзен — это почти всегда плохо. Он повернулся и пошёл в сторону школьного корпуса. Мы с Еленой последовали за ним, пока не оказались в кабинете Аларика. Там уже стоял Стефан, и по его лицу было ясно — разговор будет тяжёлым.
— Что происходит? — первой заговорила Елена, осторожно.
Деймон не стал тянуть.
— Барби стала вампиром, — бросил он, будто говорил о погоде.
— Что?! — выдохнули мы с Еленой одновременно, как по команде.
— Как это случилось? — сдавленно спросила Елена.
Деймон сцепил пальцы, и на его лице промелькнуло раздражение.
— Я дал ей своей крови после аварии. Она была при смерти... А потом Кэтрин пришла и... убила её.
Я прикусила губу, чтобы не заорать, и зарычала:
— Вот же стерва. Какого чёрта?!
В горле встал ком. Кэролайн. Весёлая, немного наивная, но добрая. И теперь она... вампир.
Паника пробежала по телу — ледяными пальцами по позвоночнику. Всё, к чему я только-только начала привыкать — рушилось. Я училась доверять, училась не видеть во всех вампирах врагов. А теперь одна из моих друзей — одна из нас — перешла черту.
— Что теперь? — прошептала я, глядя в пол. — Она... справится?
Стефан поднял глаза, серьёзные, спокойные:
— Мы не бросим её.
А я добавила шёпотом — себе, а может, и вслух:
— Только бы она не стала такой, как они.
В груди всё жгло. Ужас, злость, сожаление — всё переплелось. И главное — страх. За Кэролайн. За всех нас. За то, что будет дальше.
— Мы убьём её, — спокойно, почти буднично бросил Деймон. Я резко вскинула голову. В груди вспыхнуло пламя, и взгляд стал ледяным.
— Мы не будем её убивать, — отрезала я, подчёркивая каждое слово. В голосе зазвучала сталь.
Он посмотрел на меня с раздражением, прищурившись.
— От неё будут проблемы, — прошипел он сквозь зубы. — Она новообращённая, Криси. Без контроля. Без сдержек. Ты же знаешь, как это бывает.
— Она заслуживает шанс! — я сделала шаг к нему, глядя прямо в глаза. — Почему вы со Стефаном имеете право на новую жизнь, а она — нет? Она не выбирала это. Это Кэтрин... это она её убила. И если ты хочешь винить кого-то — начни с той манипулятивной, бессердечной...
— Крис, — попыталась вставить Елена, но я только подняла руку, не сводя взгляда с Деймона.
— Она ещё ребёнок, — продолжила я, тише, но твёрдо. — И если кто-то заслуживает поддержки сейчас, так это она. А не твой холодный расчёт.
— Мы не будем её убивать, — наконец вмешался Стефан, голосом, в котором звучала непоколебимая решимость.
Деймон бросил на нас долгий взгляд, полный недовольства и... тревоги.
— Ладно, — он поднял руки в жесте показного согласия. — Но когда она сорвётся... А она сорвётся, — его голос стал тише, угрожающе ровным, — и убьёт кого-то, кровь будет на ваших руках.
Он развернулся, не дожидаясь ответа, и вышел из кабинета, хлопнув дверью. В помещении повисла тишина, натянутая, как струна перед тем, как порваться. Мое сердце бешено стучало, но не от страха — от решимости. Мы не дадим Кэролайн погибнуть.
— Нужно её найти, — первой пришла в себя Елена. Она уже направлялась к выходу.
Мы со Стефаном переглянулись. Ни слова не сказали — не нужно было. Мы одновременно двинулись за ней, как три фигуры, ведомые общей целью. Стефан шёл быстро, уверенно, почти бегом. Его лицо было сосредоточенным, взгляд — настороженным.
— Ты что-то чувствуешь? — с трудом поспевала я, бросив взгляд на Елену, которая явно забыла, что значит хоть минимальная физическая активность.
— Кровь, — коротко бросил он и ускорился ещё больше.
Мы свернули с дороги, оставив позади огни и музыку карнавала. Темнота становилась плотнее, напряжение — гуще. Наконец, за старым деревянным столом, в тени, мы увидели её. Кэролайн стояла к нам спиной. Плечи дрожали. Деймон, стоящий за ней, обнимал её с виду как утешающим жестом... но в руке у него был кол, уже нацеленный на её спину — точнее, на сердце.
— Не смей! — рявкнул Стефан, в одно мгновение оказавшись между ними.
Он оттолкнул брата с такой силой, что тот рухнул на землю. Я подлетела к Кэролайн, но не успела дотронуться — она отшатнулась, глаза полные ужаса и боли.
— Не трогай меня! — выкрикнула она, голос сорвался. — Это ты меня убила!
Кровь на её лице подсыхала, делая её взгляд диким, неузнаваемым. Это уже не та Кэролайн, которую мы знали.
— Это была не я... — прошептала я, чувствуя, как сердце сжимается. — Ты знаешь, Кэр, я бы никогда... Это была Кэтрин. Она сделала это.
— Почему? — захлебнулась она в рыданиях. — Зачем она это сделала со мной?..
— Стефан! — позвала я, понимая, что ни я, ни Елена сейчас не можем её успокоить. Наши лица слишком... похожи на лицо её убийцы.
Стефан, не задавая ни единого вопроса, подошёл к ней мягко, осторожно. Взгляды встретились, и она не оттолкнула его. Он повёл её прочь, осторожно обняв за плечи и увёл в сторону, туда, где тускло мерцал свет возле туалетов. Возможно, просто умыться. Я повернулась к Деймону. Во мне кипела ярость.
— Я же сказала, она не умрёт! — сквозь зубы прошипела я, глядя на него как на врага.
Но прежде чем он успел ответить, рядом появилась Бонни. Она остановилась, как вкопанная, увидев Кэролайн, ещё не успевшую скрыться из вида. Глаза ведьмы расширились от шока, дыхание сбилось.
— Нет... — еле выдохнула она. — Нет, нет, только не это...
Она сделала шаг вперёд — и застыла. На её лице читалось столько боли, сколько не выразят тысячи слов. Подруга. Близкий человек. И теперь... вампир. Бонни опустила глаза — и заметила то, чего мы не увидели сразу. Я тоже обернулась и замерла. На деревянном столе, где всё произошло... лежал парень. Безжизненный. Грудь не двигалась.
— Он мёртв, — прошептала Бонни, будто не веря своим глазам.
И сердце внутри меня сжалось. Она уже сорвалась. Бонни резко развернулась, слёзы катились по её щекам, но взгляд был полон ярости. Она в упор посмотрела на Деймона — и тот в ту же секунду рухнул на колени, сжимая голову руками и издавая мучительный крик. Аневризма. Чёрт возьми.
Мы с Еленой не успели и слова вымолвить, как вокруг зашевелились колонки. Слышался треск. Металл содрогнулся — и вода с глухим рывком хлынула наружу. Поток растекался по асфальту, подбираясь к Деймону. А потом... вспыхнул. Пламя вспыхнуло, как бензин, и осветило лицо Бонни.
— Я предупреждала, что будет если кто-нибудь пострадает... — прошептала она почти беззвучно, и это было страшнее любого крика.
— Бонни, остановись! — завопила я, когда огонь почти добрался до него. — Это не он! Это Кэтрин!
Но она даже не моргнула.
— Всё, что случилось, — его вина, Кристина.
Огонь схватил его за ноги, и он снова закричал. Кожа начинала чернеть. Он бил кулаками по асфальту, но это было бесполезно. Он горел.
— Бонни! — крикнула я и, не думая, перепрыгнула через огненную полосу. Моё сердце бешено колотилось, но я уже стояла перед ней и схватила за плечи. — Ты убьёшь его!
Она вскинула на меня глаза. В них было столько боли, столько злости — на всех. На нас. На мир.
— Зачем ты меня остановила?! — прошипела она.
— Потому что ты — не убийца, Бонни. Ты добрая. Ты — наша Бонни. Я не позволю тебе пойти по этому пути. Мы уже теряли близких. Я не хочу потерять и тебя.
Она задохнулась, как будто только сейчас поняла, что делает. Огонь исчез так же быстро, как появился. Осталась лишь тишина и едкий запах гари. Елена подошла и молча обняла её, увлекая прочь. А я повернулась к Деймону. Он лежал на боку, обгоревший, дыхание сбивчивое. Медленно поднял голову, когда я подошла и подала ему руку.
— Ты в порядке? — спросила я, помогая ему подняться.
Он посмотрел на меня удивлённо, с какой-то непонятной грустью.
— Почему ты защитила меня? — прохрипел он. — Я же... плохой. Все ненавидят меня.
Я вскинула бровь и чуть склонила голову.
— А ещё ты идиот, — фыркнула я. — Приведи себя в порядок, пока я не пожалела, что вообще вмешалась.
Он слабо усмехнулся, но я уже сделала шаг назад, обвела взглядом его подпаленную одежду и, закатив глаза, отвернулась. Не оглядываясь, я ушла прочь, оставив позади дым, страх, боль... и кого-то, кого сегодня всё-таки стоило спасти.
***
Прошлый день выдался совсем нерадостным, а сегодняшний, похоже, решил ему не уступать. Потому что мы устроили то, что я про себя окрестила как «собрание идиотов» — официальное заседание клуба по безумию в пансионе Сальваторе. В зале сидели я, Елена, братья Сальваторе, и только что ввалился опоздавший Рик, которого, собственно, мы и ждали.
Тема обсуждения была...
— Человек-волк? — переспросила Елена, скептически подняв бровь.
— То есть оборотень, — уточнила я и развалилась в кресле поудобнее, ощущая за спиной локти Деймона, который стоял позади меня, лениво облокотившись на спинку.
Елена и Стефан устроились на диване, Рик — напротив, с дежурной тревогой во взгляде. Или это раздражение и усталость...
— Слишком уж в стиле Лона Чейни. — хмыкнул Деймон, с лёгкой насмешкой.
— Правда? — Стефан вскинул бровь.
— Я живу уже больше ста шестидесяти лет, — пожал плечами Деймон. — И ни разу с ними не сталкивался. Если оборотни существуют, то где же они, чёрт возьми?
— Прячутся от твоего сарказма, — отозвалась я, закатив глаза. — Уж лучше быть мифом, чем слушать тебя больше пяти минут. Рик усмехнулся.
— Так где ты говорил находятся исследования Изабель? — я прищурилась, склонив голову набок.
— В Дьюке, — нехотя ответил Рик. — Её офис всё ещё там, насколько я знаю.
— Мы можем их забрать? — сразу спросила Елена, и в голосе её звенело напряжение.
Рик отвёл взгляд, как будто внезапно вспомнил что-то крайне неприятное. И вот это молчание сказало гораздо больше, чем любые слова.
— Пожалуйста, Рик, — вмешалась я. — Нам нужно знать о них. Если оборотни действительно существуют... мы не можем идти вслепую.
Он медленно выдохнул, как будто внутри шла борьба — между долгом и упрямством.
— Потому что, судя по фильмам, — подал голос Деймон, устраиваясь поудобнее на подлокотнике кресла, — это ни черта не весело.
Мы с Еленой одновременно обернулись к нему.
— Серьёзно? — спросила я, выгнув бровь.
— Это значит, что Мэйсон Локвуд почти настоящий Лон Чейни, а малыш Тайлер вполне может оказаться Лоном Чейни младшим.
Он сделал театральную паузу, и добавил с мрачным сарказмом:
— А значит, Белла Лугоши, то есть я, в полном дерьме.
— Хорошо, я свяжусь с ее офисом, — нехотя сдался Рик, подняв руки.
— Вот и ладушки, — хлопнула я в ладоши и бодро поднялась с кресла. — Значит, план такой: я, Деймон и Рик — в Дьюк. Елена и Стефан — к Кэролайн, помогать с контролем над жаждой.
Я оглядела всех, как командир перед вылазкой.
— Всем всё ясно?
Молчание было скорее напряжённым, чем согласным. И особенно это касалось Елены. Она даже не пыталась скрыть, как ей не нравится мой план. Её губы сжались в тонкую линию, брови сдвинулись — классическая Елена в режиме «неодобрение». Особенно когда речь зашла о моей поездке с Деймоном.
Её взгляд скользнул от меня к нему, полный тревоги, недоверия... и какой-то упрямой попытки понять, почему я добровольно сажусь в машину с тем, кто, по её мнению, способен свести с ума даже зеркало. Но она ничего не сказала. Просто молча кивнула, хотя в этом кивке было больше «не смей умереть», чем «удачи». Деймон, заметив это, довольно ухмыльнулся:
— А теперь, раз уж мы всё решили — вперёд, спасать мир. Или хотя бы разобраться, кто в этом городе воет по ночам.
Стефан только покачал головой, вставая с дивана, а Рик молча выдохнул — он знал, что нас ждёт долгая дорога, полная неловких разговоров и, вероятно, очередных катастроф.
***
Я быстро собрала всё нужное: телефон, немного налички, документы и — на всякий случай — пистолет, который лежал в комоде рядом с солнцезащитными очками и духами. При всей любви к вампирам, параноиком быть не вредно, а иногда даже полезно.
Спустившись вниз, застала Рика, болтающего с Дженной. Они такие... домашние. Словно мир вокруг не сходит с ума, а они просто пара, обсуждающая, что купить на ужин. Улыбнулась про себя. Милота в чистом виде.
— Поехали? — спросила я, прерывая их «романтическую драму у кухни».
Рик чмокнул Дженну на прощание — быстро, но с теплом. Мы вышли к машине. У машины, прислонившись к капоту с видом голливудского бунтаря, уже ждал Деймон. Он лениво распахнул заднюю дверь и даже улыбнулся:
— Для самой прекрасной дамы — люкс-зона.
— Я хочу сидеть спереди, — сложила я руки на груди.
— А я хочу апокалипсис без кофе, но мы же не всегда получаем, чего хотим, — с «невинной» улыбкой упёрся руками в дверцу. — Садись назад.
— Хватит вести себя как дети, — вздохнул Аларик, садясь за руль. — Серьёзно. Я вас сейчас обоих в багажник запихну и поеду один.
— Садись, — кивнул на дверь Деймон, явно не собираясь уступать.
Я стояла. Он стоял. Секунда. Взгляд. Напряжение. И вот он уже тянется ко мне, чтобы втиснуть внутрь силой... ну а я — внезапно. Резко. Вцепилась в его губы.
Он замер. И на мгновение перестал дышать — если бы он дышал, конечно. Через секунду уже отвечал на поцелуй, как будто это вообще был его план. Но пока он ловил момент, я ловко вывернулась, обошла его сзади, открыла переднюю дверь и, с торжеством победителя, шмякнулась на пассажирское сиденье, громко захлопнув за собой дверь. Деймон постоял с приоткрытым ртом, что-то пробурчал себе под нос и нехотя сел сзади.
— Так не честно, — пробурчал он, скрестив руки как обиженный школьник.
— А я, дорогой, не играю по правилам, — усмехнулась я, обернувшись через плечо.
Аларик тихо выдохнул, завёл машину и, не оборачиваясь, пробормотал:
— Если вы будете целоваться на заднем сиденье — я сверну в реку.
Мы ехали молча. До первого поворота.
— А мы не затронем тему того, как нас прервала Елена? — с притворной невинностью протянул Деймон, ухмыляясь, как кот, который только что сожрал канарейку.
Я злобно метнула в него взгляд, настолько острый, что в другой жизни мог бы срезать угол у машины. Молча перевела глаза на Рика, который так увлечённо смотрел на дорогу. Он отчаянно делал вид, что оглох, ослеп и ушёл в астрал.
— Нет, — прошипела я, будто змеи шипят громче, чем моё раздражение.
— А я думал, тебе понравилось, — сладко выдохнул Деймон, лениво подаваясь вперёд между сиденьями, его ухмылка просто истекала самодовольством. — Ты прям... растворилась в моменте.
Я, не дожидаясь продолжения его театра самовлюблённости, ловко развернулась и дёрнула его за прядь волос, как будто наказывала проказливого щенка.
— Ай! — он отпрянул, почесывая голову. — Агрессия — форма привязанности, да?
— В твоём случае — это почти признание в любви, — я склонилась вперёд и с лукавым прищуром добавила: — Ещё раз рот откроешь — за ухо тяпну.
— Класс, — фыркнул Рик, наконец оживившись. — Никогда не думал, что попутчики бывают такими надоедливыми.
— Везёт тебе с попутчиками, — вздохнула я.
***
Мы подъехали к зданию, где когда-то трудилась Изабель — мать-кукушка. Место выглядело вполне заурядно: кирпичное здание с облупленным фасадом, стеклянная дверь, которая слегка скрипнула, как будто жаловалась на судьбу.
— Изабель работала здесь официально на кафедре антропологии. Изучала паранормальные явления, опираясь на фольклор, — пояснил Рик, ведя нас внутрь, словно на экскурсию по музею прошлого, где каждый стенд — скелет в шкафу.
Мы зашли в просторную, но слегка пыльную комнату с множеством папок, книг и научных журналов. Воздух пах старой бумагой, кофе и чем-то неопределённо подозрительным.
— Здравствуйте, я Аларик Зальцман. Я вам звонил, — заговорил Рик, когда из-за одной из дверей вышла девушка.
На секунду она нас насторожённо осмотрела — взгляд задержался чуть дольше на мне, — но тут же натянула профессиональную улыбку.
— Ах да, конечно. Ванесса Манро, научный ассистент, — она шагнула вперёд, протягивая руку. Рик пожал её, а Деймон за её спиной демонстративно закатил глаза и прошептал мне:
— Учёная... но явно не по части этикета.
Я фыркнула и проигнорировала.
— Сейчас, я только достану ключи, — сказала Ванесса и быстро зашаркала к столу, за которым стояли несколько грудастых книжных развалов.
— Это мои друзья, Кристина и Деймон, — представил нас Рик. — Надеюсь, их присутствие не вызовет проблем?
— Нет-нет, что вы, — с тем же пластмассово-вежливым выражением откликнулась она. Но когда она снова взглянула на меня, на её лице промелькнуло что-то — настороженность, словно она меня где-то уже видела... или узнала.
Я чуть напряглась и инстинктивно поправила куртку.
— Не могу не спросить... есть продвижения по делу? — осторожно поинтересовалась Ванесса, вернувшись с ключами.
— Нет, ничего, — резко отрезал Рик, и в комнате сразу повисло глухое напряжение, как перед грозой.
Девушка сжала губы, поняв, что разговор окончен, и не задавая больше лишних вопросов, направилась к двери справа от нас.
— Прошу, — открыла она кабинет и сделала приглашающий жест.
Мы вошли внутрь, и я почувствовала, как в воздухе витает нечто большее, чем просто пыль и архивы. Это было похоже на... историю. Или тайну. Или проклятье.
И мне всё меньше нравилось, что мы сюда пришли.
— Я принесу свет, а вы пока осмотритесь, — сказала Ванесса, её голос прозвучал обыденно, почти беззаботно. Она исчезла за дверью, и в кабинете снова воцарилась приглушённая тишина, нарушаемая только скрипом половиц под нашими шагами.
Я прошлась взглядом по пыльным шкафам и полкам. Амулеты странной формы, выцветшие пергаменты, черепа животных, какие-то старинные статуэтки и... явно бесполезная дребедень, которую Изабель, по всей видимости, считала священной.
Деймон отошёл в сторону, прислонившись к столу и рассеянно листая какие-то бумаги. Минуты три мы копались в этом антикварном бедламе, пока он не пробурчал, явно теряя терпение:
— Куда она подевалась?
Я собралась уже направиться к двери, чтобы окликнуть её, как вдруг... та сама появилась. Только не с лампой. С арбалетом. И целилась она в меня.
— Чёрт! — выдохнула я, не сразу осознавая, что происходит. Всё было слишком быстро. Резкий щелчок. И стрела с жуткой скоростью рванула в мою сторону.
Но не достигла цели.
Между мной и смертью встал Деймон. Всё случилось в долю секунды — он словно возник из воздуха и принял удар на себя. Стрела с тупым звуком вонзилась ему в спину, и он застонал, оседая.
— О боже... — выдохнула я, спеша к нему. На миг всё внутри замерло.
Тем временем Рик отреагировал мгновенно — одним движением он вывернул арбалет из рук Ванессы и впечатал её в стену с такой силой, что по комнате прокатилось глухое эхо.
— Ты с ума сошла?! — прорычал он, его лицо побелело от ярости.
Я тем временем подхватила Деймона под плечи и помогла ему усесться на край стола.
— Что за чёрт, Деймон? — прошептала я, прижимая ладонь к месту ранения, откуда уже начинала просачиваться кровь.
— Ну... — прохрипел он, с болезненной усмешкой, — я просто... герой твоего романа, охотница.
Я закатила глаза, даже сквозь страх не сдержавшись от фырканья.
— Болтай меньше. Живи больше.
Деймон зашевелился и с тихим стоном соскочил со стола, чуть пошатнувшись. Он повернулся ко мне спиной, и я увидела, как стрела торчит из его лопатки.
— Вытащи, — прохрипел он, склонив голову вперёд.
— Ну да, легко тебе сказать, — пробурчала я, но уже схватилась за древко.
Резким, безжалостным движением я выдернула стрелу. Он зарычал сквозь зубы, но стоически выстоял. Стрела с мерзким чавкающим звуком полетела в сторону, оставляя на полу багровый след.
— Прости, без наркоза, — фыркнула я, вытирая руки о джинсы.
Но передохнуть нам не дали — разъярённый Деймон резко развернулся, глаза светились бешенством.
— Этой стерве не жить, — прорычал он, делая шаг вперёд.
Я тут же встала между ним и дверью, раскинув руки, как живая преграда.
— Ты не тронешь её, — отчеканила я.
В этот момент Рик, не теряя времени, аккуратно, но твёрдо вывел Ванессу из комнаты, пока Деймон не сделал задуманного.
— Ты меня недооцениваешь, охотница, — процедил он, собираясь обойти меня.
Я резко схватила его за руку.
— Сделаешь хоть шаг — и я клянусь, больше никогда не заговорю с тобой, — в голосе моём не дрогнуло ни капли сомнения.
— А с чего ты вообще взяла, что у тебя есть хоть какая-то власть надо мной? — прищурился он. — Потому что я поймал стрелу вместо тебя? Или потому что мы...
Он сделал паузу, а потом с самодовольной ухмылкой добавил:
— ...целовались?
Я молча посмотрела на него, поджала губы и отпустила его руку.
— Ладно. Хочешь её прикончить — пожалуйста. Но знай: это был наш последний поцелуй.
Я развернулась и пошла к выходу, бросая слова через плечо, как острые стрелы:
— Надеюсь, оно того стоит.
— Ты... манипулируешь мной? — подозрительно спросил он, прищурив глаза.
Я остановилась у двери, обернулась, с усмешкой взглянув на него:
— А ты проверь.
И вышла, оставив его одного в комнате — с сердцем, сгоревшим от ярости.
— Кэтрин Пирс не может быть живой, а Деймон Сальваторе умер в тысяча восемьсот шестьдесят четвёртом! — завопила Ванесса, чуть не вскакивая с кресла. Лицо у неё побелело, глаза бегали между нами, будто она только что осознала, что сидит в комнате с персонажами собственной ночной кошмарной лекции. — Да, я читала материалы Изабель.
— Тогда ты должна знать, — спокойно, с тяжестью в голосе сказал Рик, — что это возможно.
Я подошла ближе, скрестив руки на груди.
— Я Кристина Гилберт, — начала я, и в комнате повисла звенящая тишина. — Дочь той самой Изабель, наследница той самой стервы по имени Кэтрин.
Ванесса сглотнула, уставившись на меня, как будто перед ней вдруг материализовался оживший фольклор.
— У меня, между прочим, ещё и сестра-близняшка есть, — добавила я весело. — Так что двойной кошмар, поздравляю.
А вот и Деймон Сальваторе, между прочим, — указала я на входящего вампира, — которого ты, к слову, только что пристрелила.
Деймон величественно вошёл, будто сошёл с обложки готического романа, остановился рядом со мной и лениво усмехнулся:
— На бы на твоем месте, был очень мил со мной.
— Нам нужна помощь, Ванесса, — вступил снова Рик, — Нам нужно изучить наработки Изабель. Всё, что связано с Мистик Фолс.
Ванесса ещё секунду смотрела на нас, словно надеясь, что вот-вот кто-то закричит «Розыгрыш!» и вбежит съёмочная группа с камерами. Но этого не случилось. Жаль. Она глубоко вдохнула, поджала губы и тихо кивнула.
Ванесса молча встала и скрылась за дверью. Мы услышали, как она что-то роняет, рыщет по коробкам, тихо чертыхается себе под нос. Через пару минут она вернулась, неся в руках целую махину — коробку, по виду весившую килограмм десять. Поставив её на стол с грохотом, от которого вздрогнул даже Рик, она выдохнула:
— Всё, что известно о жизни Кэтрин в Мистик Фолс в апреле тысяча восемьсот шестьдесят четвёртого, — сказала она, глядя прямо на меня.
— Это... всё? — приподняла я бровь, глядя на коробку, как на черный ящик с секретами прошлого.
— Всё, что мне известно, — холодно отрезала Ванесса, и подошла к другим коробкам.
Я села, вздохнула и нырнула в ворох древних бумаг. Пожелтевшие страницы, записи, вырезки, какие-то отчёты. Бумаг много — информации катастрофически мало. Просидела за ними минут десять.
— Нашла что-нибудь? — прошептал Деймон у самого уха, его тёплое дыхание щекотало мою шею, вызывая волну мурашек по всему телу.
— Только то, что и так знали, — буркнула я, сдерживая дрожь, и перелистнула очередную папку.
— А вот я, между прочим, знаю куда больше, — протянул он с ленцой, в голосе скользнула нотка самодовольства.
Я обернулась. Между нами было смехотворно маленькое расстояние.
— И, что ты знаешь? — спросила я скептически, скрестив руки.
— О, нет, милая, всё имеет свою цену, — ухмыльнулся Деймон, глаза его сверкнули хищным огнём.
— Знаешь что? — холодно бросила я, развернувшись обратно к столу. — Тогда оставь свои истории себе.
В этот момент нас окликнул Рик:
— Ребята, идите сюда. Я кое-что нашёл.
Я поспешила к нему, оставив вампира позади, недовольно цокнувшего языком.
— Это не совсем то, что мы искали, — сказал Рик, — но всё равно стоит внимания.
— Это древняя легенда, — Ванесса протянула книгу с пожелтевшими страницами и цветными рисунками, — Проклятие солнца и луны.
— Коренные американцы? — уточнил Рик, листая осторожно.
— Ацтеки, — кивнула Ванесса. — Легенда гласит, что шестьсот лет назад вампиры и оборотни терроризировали людей. Сельчане умирали, охота была невозможна. Тогда шаман наложил проклятие: вампиры стали рабами солнца, оборотни — луны.
— Иными словами, — вставила я, — вампиры могут выходить только ночью, а оборотни превращаются в волков на полнолуние. Типичный ужас из старого лагерного байки.
— Так что, они не могут контролировать превращение? — уточнил Деймон, хмурясь.
— Для тех, кто не догоняет: нет, — закатила я глаза. — Луна — и вуаля, ты уже меховой.
— Зато теперь понятно, почему оборотни вампиров так... недолюбливают, — сказала Ванесса, бросив короткий взгляд на Деймона.
— Два альфа-вида в одной пищевой цепи. Классика. — усмехнулась я и посмотрела на Деймона. — Жаль, что оба — с характером.
— Укус волка смертелен для вампиров, — добавила Ванесса, как бы между делом.
Мои брови взлетели вверх.
— Это совсем не радует, — пробормотала я. — Ещё одна причина не гулять в полнолуние по лесу.
Деймон прищурился, бросив на меня многозначительный взгляд:
— Значит, если укус волка смертелен, ты меня теперь будешь охранять?
— Я? — я фыркнула. — Я тебе что, персональный оберег?
— Скорее, трофей, — хмыкнул он.
— Не переоценивай себя, Деймон, — я кивнула на коробку с бумагами. — Здесь хотя бы информация полезная, в отличие от твоих шуточек.
— А в моих шуточках, между прочим, много правды, — ответил он, и мы оба услышали, как Рик тихо вздохнул, бормоча:
— Вы оба сведёте меня с ума...
— Ладно, не буду ещё больше расшатывать твою и без того хрупкую психику, — усмехнулась я, обойдя стол и хлопнув Деймона по плечу. — Пойду позвоню Елене. Надеюсь, у неё день спокойнее, чем у нас.
На улице уже сгустились сумерки, в воздухе повисла легкая прохлада. Подняв голову, я увидела взволнованное ночное небо, где как раз выплыла полная луна — яркая, почти безжалостная. Она напоминала мне об опасности, которая надвигается вместе с ночной тишиной. Я нашла в списке контакт Елены и нажала вызов. Через пару гудков она ответила.
— Елена, слушай внимательно, — начала я, сразу перейдя к сути. — Мы кое-что выяснили. Это не точно, но... все указывает на то, что Мейсон — оборотень. А сейчас, как ты, наверное, заметила, на небе полнолуние.
С той стороны было тихо.
— Если он действительно проклят, — продолжала я, — и сегодня ночью выйдет на охоту, а кто-то из наших — Стефан или Кэролайн и попадется ему, то... ну, ты понимаешь. В лучшем случае — укусят, в худшем — убьют. А укус для вампира, как выяснилось, смертелен. Так что в любом случае трупак.
Елена выдохнула в трубку, и я услышала, как у неё дрогнул голос.
— Поняла. Мы останемся дома. Я прослежу за этим. Возвращайтесь как можно скорее, — коротко сказала она и сбросила звонок, не дожидаясь ответа.
Я посмотрела на небо. Луна будто стала ещё ярче. Внутри засело нехорошее предчувствие.
Я вернулась в здание, чувствуя, как прохлада ночи еще не до конца покинула мою кожу. Внутри было всё по-прежнему: шорох страниц, легкий скрип карандаша, напряжённая тишина, нарушаемая только шелестом бумаг. Рик и Ванесса что-то обсуждали вполголоса, Деймон лениво листал древнюю книгу, то и дело поглядывая на меня искоса.
Я подошла к столу, вернулась к своей куче папок — и, стоило мне открыть одну из них, как оттуда выскользнуло нечто, тонко шурша по полу. Бумага? Нет — фотография. Я наклонилась, подняла её и замерла.
На снимке была... я? На миг сердце ёкнуло, но, присмотревшись, я поняла: это не я. Это Кэтрин. Кэтрин Пирс.
Тёмные, волнистые волосы, изогнутые брови, лёгкая, хищная ухмылка. И платье — роскошное, тяжёлое, в стиле конца XVIII века. Сиреневое с чёрными вставками. Конечно, я никогда не носила ничего подобного.
«Бонни была права», — вспомнилось вдруг. Она говорила, что с Кэтрин у нас поразительное сходство. Даже с Еленой, моей сестрой, у нас есть различия — в взгляде, в осанке, в том, как мы держим себя. А тут... будто я смотрю на собственное отражение из другого времени. Из другой жизни.
— Ох, ну не начинай, — пробормотал Деймон, заметив мой взгляд и подойдя ближе. Он взглянул через плечо на снимок и ухмыльнулся. — Узнаёшь свою прабабушку?
— Скорее, зловещий клон, — отозвалась я, не отрывая взгляда от фото.
Деймон лишь фыркнул.
— Ты же знаешь что-то. Почему не расскажешь? — прищурилась я, сложив руки на груди.
— Я уже говорил, — хищно улыбнулся Деймон, и в его глазах вспыхнула искра — эта самая, опасная. — За цену расскажу всё, что угодно.
— И... цена? — протянула я с подозрением, медленно наклоняя голову набок.
Он наклонился ко мне, скользнул взглядом по моим губам, и замер буквально в паре сантиметров.
— Поцелуй, — прошептал он, будто предлагал сделку с дьяволом.
Я вскинула брови, закатила глаза до потолка и, не меняя выражения лица, пихнула его в бок:
— Ага, конечно. Может, ещё и ужин при свечах?
Он отшатнулся, притворно схватившись за «раненое» место, а я уже направилась к двери.
— Думаю, мы больше ничего не найдём, — бросила через плечо, остановившись у выхода. — Пора возвращаться.
Рик кивнул, поднимаясь со стула, а Деймон что-то себе пробурчал вроде «ещё сама прибежишь». Я лишь усмехнулась и первой вышла из здания, ощущая на себе его прожигающий взгляд.
Я подошла к машине, дёрнула за ручку — заперта. Со вздохом развернулась, собираясь вернуться за ключами, но, как по заказу, прямо передо мной материализовался Деймон. На губах у него играла та самая ухмылка — наглая, самодовольная, чертовски раздражающая и... чертовски притягательная.
— Позволь, — с ленцой щёлкнул брелоком, и машина мягко пикнула, разблокировав двери. Он открыл заднюю дверь и, слегка поклонившись, кивнул внутрь: — Назад поедешь сзади.
— Не командуй, — фыркнула я и уже собиралась сесть, как он встал перед входом, загораживая мне путь. Я медленно выгнула бровь. — Что теперь?
Он приподнял книгу, которую всё это время держал за спиной — а я даже не заметила. Толстая и потертая книга.
— Ты плохо искала, — прошептал он, сверкая глазами. Самодовольно.
Я потянулась за книгой, но он тут же поднял её выше. Я сузила глаза и снова попыталась — он поднял ещё выше, его грудь едва не касалась моей. Наглец. Козёл. Чёртов красавец.
— Ты отдашь мне книгу или нет? — прошипела я, сгорая от раздражения.
Он покачал головой, его глаза темнели от азарта, губы тронула коварная улыбка. И тогда я сделала единственное, что пришло в голову — схватила его за ворот рубашки и резко притянула к себе, впиваясь в его губы. Он ждал этого. Его рука тут же скользнула мне за шею, пальцы сжались в волосах, удерживая меня, не давая сбежать как в прошлый раз. Поцелуй был горячим, жадным, полным недосказанного. В нём было всё: гнев, страсть, вызов и искра, которая давно уже тлела между нами.
Но Деймон совершил ошибку — он забыл о книге. Я выскользнула из захвата, дернула из его руки добычу и, отстранившись, облизнула губы, ещё ощущая его вкус.
— Спасибо, — хмыкнула я, оттолкнула его с прохода и села в машину, хлопнув дверью. Сквозь стекло я всё ещё видела его лицо — ошарашенное, но до безумия довольное.
***
— Так, всё, ты меня проводил, а теперь проваливай, — сказала я, ткнув пальцем куда-то в сторону дороги.
— А поцелуй на прощание? — невинно хлопнул ресницами Деймон, делая ангельское лицо, которому верить категорически нельзя.
— Может, тебе ещё и сказку на ночь рассказать? — фыркнула я, поправляя сумку на плече.
— Было бы неплохо, — усмехнулся он, склонив голову набок. Его голос был бархатным, но с тем самым узнаваемым хищным оттенком. Слишком красивый, слишком опасный, слишком... мой тип.
Я посмотрела в его бессовестные, блестящие глаза и не сдержала усмешку. Как, скажите мне, как мне мог понравиться такой тип? Вампир. Самодовольный, наглый, непредсказуемый. Да я ж охотница, на минуточку. Это же чистый анекдот! «Охотница влюбилась в свою цель». Браво, Кристина.
— Если ты этого не сделаешь... — начал он и сделал шаг ближе, — это сделаю я.
И он сделал.
Но в этот раз всё было иначе. Не так, как раньше. Без огня, без ярости, без поединка губ. Он просто поцеловал меня — мягко, медленно, с той самой нежностью, которую я в нём не ждала. И от этого поцелуя у меня вдруг дрогнуло сердце. Я не ответила, не отстранилась. Просто стояла, словно кто-то выключил весь мир вокруг. Лишь его губы. Лишь его дыхание. Лишь момент, который я вряд ли забуду. Когда он отстранился, я едва слышно выдохнула:
— Ты всё равно остаёшься козлом, Сальваторе.
— Но теперь официально твоим козлом, да? — подмигнул он и, довольный собой, неспешно пошёл прочь.
А я так и осталась стоять, чуть прикоснувшись пальцами к губам. Ну всё. Приплыли.
***
Я устроилась на кухне, зацепив под себя ногу, и раскрыла старую, потрёпанную временем книгу — или скорее дневник, уместно названный семейной летописью Петровых. Бумага пахла сыростью и временем, а чернила, хоть и выцветшие, всё ещё хранили в себе кусочки чужих жизней. Строчка за строчкой я погружалась в историю — в чужую, но почему-то до боли знакомую.
Как оказалось, Кэтрин вовсе не Пирс. Её настоящее имя — Катерина Петрова. Болгарка. Из древнего рода, с тяжёлым, трагичным наследием. У меня перед глазами стояли её глаза — мои глаза — и мысль, что я, как и Елена, её потомок, вдруг ударила по голове не хуже оборотня. Кристина Петрова. Звучало... весомо. Словно имя, вписанное в историю кровью.
Я перевернула ещё страницу, когда до меня донёсся голос Дженны. Мой маленький личный трип по древнему роду закончился на самом интересном месте. Оказалось, что сегодня у нас — внезапно — барбекю. Да-да, прямо у нас во дворе, с гостями, углями и весёлыми фальшивыми улыбками. Придут Аларик и Мейсон. Повода никто объяснять не стал, но я и не спрашивала. Просто кивнула и поднялась — поджаривать мясо, пока в голове жарятся мысли посложнее.
— Подай соль, — махнула я рукой в сторону Дженны, даже не оборачиваясь.
— Возьми, — услышала в ответ, и в тот же момент ощутила на себе её странный, слишком внимательный взгляд.
Я чуть нахмурилась и, взяв солонку, краем глаза уловила, как она слишком уж невинно отвела взгляд.
— Что? — спросила я, повернувшись и встретившись с её глазами.
Дженна тут же сделала вид, будто ничего особенного не происходит. Классика.
— Кхм, — прокашлялась она, непринуждённо пробуя соус с кончика ложки. — Как у тебя дела с Деймоном?
Моя рука замерла над миской с салатом. Ложка бессильно повисла в воздухе, и я посмотрела на тётю с выражением «что за чёрт ты только что сказала?».
— В каком смысле? — пробормотала я, заправляя прядь волос за ухо.
— Я вчера вечером случайно увидела вас на пороге. Ну... вы целовались, — сказала она, хитро прищурившись. — А когда я спросила у Елены, что между вами, она заявила, что ты его терпеть не можешь.
Я открыла рот, как рыба, пойманная на удочку: то пыталась что-то сказать, то снова замолкала. Слова застряли где-то между «боже» и «что за позор».
— Я сама не знаю, что между нами, — буркнула я, вернувшись к салату. — Он проявляет внимание, да. Но всё время в голове мысль, что это неправильно.
Что я — охотница, он — вампир. Вроде как анекдот, но... не смешной.
— Ох, девочка моя, — вздохнула Дженна, опуская ложку и устремляя на меня взгляд, в котором смешались тепло и тревога. — Я встречалась с такими, как он. Харизматичные, опасные, вечно с искрой в глазах и тысячу секретов за спиной. И да... такие отношения редко заканчиваются хорошо.
Я на миг опустила глаза. Всё внутри сжалось. Было похоже на приговор. Но стоило мне совсем поникнуть, как Дженна вдруг улыбнулась — искренне, с тем самым сочувствием, от которого становится теплее.
— Но, знаешь что? — продолжила она. — Эмоции в таких историях самые яркие. Ты смеёшься так, как раньше не смела, злишься до дрожи, ревнуешь до сумасшествия и целуешься так, будто завтра может не быть.
Я замерла. Салат больше не казался важным.
— Поэтому, — тихо сказала она, — я считаю, что тебе стоит просто отдаться течению. Жизнь одна, Крис. Не трать её на страх. Не бойся, что что-то закончится — бояться стоит только того, что ты упустишь момент. А остальное... будь как будет.
Я слушала её, не перебивая. В голове с шумом крутились обрывки мыслей: об огненных взглядах Деймона, его ироничной ухмылке, руках на моей талии и тех поцелуях, после которых сердце стучало в ушах.
Я ничего не ответила. Но внутри словно щёлкнул переключатель. Её слова остались со мной. И с каждой секундой звучали всё отчётливее: Жизнь одна.
***
— Хорошая новость: я нашёл стопки, — с довольной ухмылкой заявил Мейсон, появляясь в дверях кухни, словно победоносный герой, вернувшийся с охоты.
— Благодарю, — протянула я, не скрывая своей коварной улыбки, забрала из его рук стеклянные рюмки и ловко расставила их по столешнице. Бутылка алкоголя, которую он притащил с собой, смотрелась на фоне уютной кухни почти как приглашение в другой, более взрослый мир. Я без лишних слов начала разливать.
— Дорогая штучка, — произнёс восхищённо Рик, входя с улицы с подносом мяса. Его взгляд скользнул по бутылке. — Ты мне уже нравишься.
— Я рад, что меня пригласили, — улыбнулся Локвуд, делая вид, что не замечает, как Дженна украдкой стрельнула по нему глазами.
Я расставила стопки перед троицей: Риком, Дженной и Мейсоном. Последнюю с довольным видом подвинула себе. В этот момент Дженна посмотрела на меня с таким выражением, будто пыталась сообразить: то ли строго осудить, то ли сделать вид, что ничего не видит.
Семнадцатилетняя племянница, спокойно наливающая себе крепкое в присутствии опекуна — прямо сцена из учебника по «Как не быть примерной девушкой». Но она промолчала. Возможно, потому что знала — я не ребенок. Или потому что понимала: иногда проще дать выдохнуть, чем устроить лекцию.
— Привет, — раздался знакомый, лениво-дразнящий голос со стороны входа. В кухню вошёл Деймон, держа в руках коробку, будто нарочно выбрав момент, когда обстановка стала почти семейной.
Я молча опрокинула стопку, и горячий алкоголь обжёг горло, заставив меня чуть скривиться.
— Деймон, — натянуто улыбнулась Дженна, сдержанно, вежливо, но с той нотой в голосе, которую сложно было не заметить. Она могла сколько угодно советовать «отдаться течению», но к течению по имени Деймон Сальваторе у неё всё ещё была стойкая аллергия.
— А мы тут слегка выпиваем. Сейчас дадим и тебе стакан, — бодро отозвался Мейсон, будто вообще находился у себя на даче, а не в чужом доме. Он вытащил ещё одну стопку невесть откуда, как будто с собой носил запасные на случай вечеринки.
Дженна метнула в мою сторону взгляд в стиле «вот твой Деймон, наслаждайся», и, не сказав ни слова, покинула кухню. Рик с ухмылкой пошёл следом — то ли за ней, то ли за возможностью не участвовать в этом комбо-вечере.
В итоге остались только я, Деймон и Мейсон. Атмосфера тут же уплотнилась, как перед грозой. Я молча подошла к Деймону и забрала у него коробку, даже не глядя в глаза. Пошла к шкафам, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы просто накрыть на стол, но ощущение его взгляда на затылке преследовало. В коробке оказался пирог — домашний, тёплый, пахнущий корицей и чем-то уютным. Что ж, неожиданно.
— Я ей не очень нравлюсь, — с ленцой протянул Деймон, явно намекая на Дженну и не особо переживая по этому поводу.
— Мы не знакомы, я Мейсон Локвуд, — вежливо произнёс мужчина, протягивая руку.
— Привет, я Деймон Сальваторе, — пожал тот, чуть прищурившись, будто оценивая соперника, прежде чем коснуться его ладони.
— Слышал о тебе много хорошего, — с улыбкой сказал Мейсон.
— Правда? — Деймон поднял брови с преувеличенным удивлением. — Как странно. Потому что я — сволочь.
— Это чистейшая правда, — добавила я, проходя мимо с пирогом в руках и коварной ухмылкой. Поставила его на стол, словно подчеркивая точку в разговоре.
— Она тебя тоже недолюбливает? — поинтересовался Мейсон, кивнув в мою сторону.
— О, она меня просто обожает, — самодовольно усмехнулся Деймон, не отводя взгляда. Его тон был настолько густо-пропитан сарказмом, что можно было ложкой черпать.
— Вы вместе? — прищурился Локвуд, уже явно начав считывать странную динамику между нами.
— Нет, — театрально вздохнул Деймон и, наклонившись к нему, шепотом добавил, будто выдавая великую тайну: — Но я стремлюсь к этому.
Я не смогла сдержаться, закатила глаза и зашипела:
— Господи, как же громко ты шепчешь, Сальваторе!
Он лишь хищно усмехнулся в ответ.
А Мейсон посмотрел на нас обоих так, будто только что попал в центр очень странного, но чертовски захватывающего сериала.
Кстати о Мейсоне. С самого начала он вел себя как-то... странно. Как только услышал, что у Елены есть сестра-близнец, заметно удивился. И с тех пор периодически бросал на меня взгляды, от которых по коже бегали мурашки — не то чтобы неприятные, скорее настороженные. Он будто сверял моё лицо с чем-то, что уже видел когда-то раньше. Или с кем-то.
Я старалась не придавать этому значения — мало ли, может, просто не привык к нашей семейке. Но чем дольше продолжалось это неловкое внимание с его стороны, тем больше оно начинало раздражать.
Мейсон, надо признать, выглядел эффектно. Высокий, спортивный, с уверенной походкой мужчины, который привык полагаться на свои инстинкты. Русые чуть волнистые волосы, коротко подстриженные, открывали лицо с выразительными голубыми глазами — слишком внимательными. И все же... что-то в нём настораживало.
Если бы не один конкретный вампир, который умело влез в мою голову и теперь не вылазил из мыслей, возможно, я бы и позволила себе лёгкий флирт. Но нет.
***
Мы наелись до отвала — мясо было божественным. Рик явно знал толк в маринаде, и я даже прикинула, как утащить у него рецепт, будто это был священный семейный секрет. Дженна же всё время исподтишка косилась в мою сторону, особенно когда рядом находился Деймон. Она даже так ловко «распределила» места за столом, что мне пришлось ужинать между Риком и Мейсоном, а Деймон оказался где-то в конце стола, рядом с вином и... ревностью.
А потом началась игра — кто-то предложил рисовать на доске, остальные должны были отгадывать. Легкая, весёлая забава после еды — но с Деймоном легкость быстро испарялась.
Он вышел к доске, схватил маркер и принялся рисовать. Сначала линия, потом круг, потом... нечто, что должно было быть ушами? Никто не понял. Дженна то ли в шутку, то ли в отчаянии выдала:
— Платье? Балерина?
Кэролайн закричала как на аукционе:
— Щенок! Щенок в пачке!
Я только тяжело вздохнула и прикрыла лицо ладонью. «Рука-лицо» было слабо сказано — у меня реально заболела голова от происходящего. Он что, всерьез? Потому что на его каракулях была отчётливо читаема... волчья морда. Да ещё и с балетной пачкой. Уж не слишком ли явно он троллит Мейсона?
А ведь он знал. Конечно знал. Это было похоже на вызов. И Мейсон это понял. Его глаза сузились, уголки губ подрагивали, но он сдержал себя и, сложив руки на груди, холодно произнёс:
— Танцы с волками.
— Мейсон выиграл. Опять. — самодовольно отозвался Деймон, словно не только угадали, но и кто-то проиграл в гораздо более важной игре.
Воздух в комнате стал гуще. Я взяла свой бокал со столика и направилась в сторону кухни — прочь от напряжённой игры, от взглядов, которые будто сверлили мне спину. Только я успела сделать пару шагов, как, конечно же, услышала за собой лёгкие, почти бесшумные шаги. Деймон. Кто бы сомневался.
— Ты не устал провоцировать Мейсона? — бросила я, даже не оборачиваясь.
— Устал? Что ты, — протянул он с усмешкой и встал у меня за спиной, слишком близко. Я почти чувствовала, как от его тела идёт тепло — или, наоборот, холод, с его вампирской-то сущностью. — Он мой лучший друг.
Я закатила глаза и вздохнула. Лживый, дерзкий, невыносимый. В этот момент в кухню вошла Дженна. По её лицу скользнула светлая, натянутая улыбка — слишком правильная, чтобы быть настоящей.
— Вот вы где. Весело, да?
«О, конечно, Дженна. Особенно весело после твоих мудрых наставлений «следуй за чувствами», в то время как ты сама строишь мне ледяную стену из подозрений и косых взглядов,» — мысленно фыркнула я, но вслух промолчала. Только поставила бокал под соковыжималку и начала наливать себе сок, делая вид, что не замечаю ни её, ни Деймона.
— Конечно, — ответил за нас всех Деймон, став по правую сторону от меня. Его фирменная обольстительная улыбка была на месте. — Спасибо, что пригласила.
— А у меня был выбор? — бросила Дженна, переводя взгляд на него, а потом — вскользь и на меня. Холодно, отстранённо.
Я сделала глоток и молча отступила чуть в сторону, давая им пространство, но не уходя — любопытство сильнее здравого смысла.
— Я знаю, что ты думаешь обо мне, — начал Деймон, но договорить не успел.
— Нет, не знаешь, — оборвала его Дженна, голос её стал резко твёрдым, почти металлическим. — Ты не встречался с собой, а я встречалась с такими, как ты. И если ты хоть пальцем тронешь мою племянницу, я из тебя сделаю чучело. Красивое. С залысиной.
Деймон моргнул, приподняв брови — и на секунду даже потерял дар речи. Ему, привыкшему быть хозяином любого разговора, явно не хватило сарказма на ответ. И хотя через миг он всё же нашёл в себе силы усмехнуться, в глазах мелькнула искренняя доля удивления — и уважения.
— Понял, — кивнул он, будто перед ним стояла не тётя-подростков, а глава древнего клана охотников на вампиров.
А я? Я стояла с бокалом сока, словно зритель в театре, наблюдая, как моя тётя объявляет вампиру войну. Или, наоборот, подписывает перемирие. Кто разберёт этих двоих.
— Что это? — спросила я, косясь на коробку в руках Дженны. Внутри — сверкающие на свету вилки, ложки, десертные ножи и даже лопатка для торта. Всё блестело, как будто только что из витрины.
— Мамин столовый набор из серебра, — небрежно ответила Дженна, ставя коробку на стол.
Я заметила, как взгляд Деймона мгновенно прилип к металлу, и в его глазах вспыхнула искра — опасная, узнаваемая. Вот он, наш коварный стратег. Секунда — и он уже мысленно подаёт Мейсону серебряную вилку, наблюдая, как тот роняет её с шипением и скручиванием пальцев. Да-да, я вижу, как у него в голове проигрывается сцена разоблачения. Как в кино.
Только одна загвоздка. Мы вообще уверены, что серебро действует на оборотней? Или это просто байка из старых фильмов и дешёвых романов, которыми пичкают на Хэллоуин? Мы ведь не проверяли. А если Локвуд просто... чихнёт? Или рассмеётся?
Я прищурилась, наблюдая за Деймоном. Он выглядел, как ребёнок, которому дали коробку с фейерверками и ушли из комнаты. Ему явно не хватало только надписи на лбу: «Ща будет весело.»
Я помогала Дженне убирать со стола и, как по команде, мы начали раскладывать сверкающие новые приборы. Деймон, в неожиданном порыве «доброты», вызвался нарезать пирог. Его движения были неспешны, как у хищника, который уже выбрал жертву, но хочет насладиться моментом. И вот — момент истины: он поворачивает кусок к Мейсону, аккуратно подсунув ему серебряную лопатку, словно шахматист, ставящий ловушку.
Я сжала вилку в пальцах, выпрямилась, но лицо сохраняло абсолютное спокойствие. Мейсон, как ни в чём не бывало, подвинул тарелку к себе... и, не моргнув, развернул пирог обратно к Деймону, после чего просто взял кусок руками.
— Что? — отозвался он, замечая раздражённый взгляд вампира. — Простите, я — животное.
Это прозвучало почти как издёвка. Почти... но слишком честно. Почти слишком буквально.
Я едва не рассмеялась, скрывая усмешку под натянутой вежливостью. Слова Мейсона были настолько точны, что эхом отдались в моей голове: да, животное — и не только в метафорическом смысле.
Я подняла свой кусочек пирога, встала и, не оборачиваясь, направилась к лестнице. Хватит спектакля на сегодня. Мне срочно нужно было одиночество, чтобы всё это переварить — вместе с пирогом.
Я устроилась у себя в комнате, взяла ноутбук, поставила перед собой тарелку с пирогом и включила первый попавшийся фильм — что-то старое, с тусклой цветокоррекцией и неясным сюжетом. Но сейчас мне было всё равно, лишь бы отвлечься от вампирских уловок, оборотней, серебра и обжигающих взглядов.
Пирог оказался неожиданно вкусным — мягкое тесто, чуть хрустящая корочка и начинка с лёгкой кислинкой. Он будто тянул назад, в детство, когда всё было проще и вкуснее. Я медленно доела свой кусочек, откинулась на подушки и позволила себе расслабиться.
Экран мерцал, звуки фильма фоном заполняли тишину, а я чувствовала, как веки становятся всё тяжелее. Пальцы на клавиатуре замерли. Сцены на мониторе сменяли друг друга, пока я незаметно не провалилась в сон.
Сквозь сон я почувствовала тёплое прикосновение к щеке. Подсознание сработало быстрее разума — я резко схватила эту руку, одновременно распахнув глаза.
— Господи, Деймон, больше так не делай, — зашипела я, отпуская его запястье и откидываясь на подушки. Сердце колотилось где-то в горле.
— Не хотел будить, — пожал плечами он, с тем самым виновато-очаровательным выражением, которое обычно спасало ему жизнь.
Я потёрла глаза, чувствуя, как пересохло в горле. Всё тело ломило от того, что уснула в джинсах и майке, свернувшись калачиком прямо на одеяле.
— Ты по делу или просто так, мимо шёл? — буркнула я, нащупывая на тумбочке стакан с остатками воды.
— У нас... небольшая проблемка, — Деймон поджал губы, будто пытался смягчить удар.
Я вскинула бровь.
— У нас? Или у тебя?
— Серебро не сработало, — выдал он, как будто говорил о сломанной зажигалке. — Я, ну... пырнул Мейсона, серебряным ножом. А он не умер. Теперь у меня на одного врага больше.
Я уставилась на него в ужасе, постепенно приходя в себя.
— Ты его пырнул? — повторила я, поднимаясь на локтях. — Ты с ума сошёл?!
— Видимо, серебро — это миф. А теперь он хочет моей смерти, — с безразличной интонацией добавил он, будто говорил о плохой погоде.
— Серьёзно, ты абсолютный идиот, — выдохнула я, глядя на него так, будто пыталась силой взгляда пробить ему лоб. — Ты не просто сунулся в осиное гнездо... ты его поджёг. И теперь несёшь его в дом.
Он пожал плечами и посмотрел на меня снизу вверх, как озорной школьник, застуканный за пакостью.
— Ну, теперь это наша проблема.
— Я не собираюсь воевать с потенциально бешеными оборотнями, — простонала я, прикрыв лицо ладонью.
И ведь самое страшное — он даже не выглядел раскаявшимся.
— Это всё? — спросила я, поднимаясь с кровати и направляясь к шкафу.
— Ну... я надеялся хотя бы на поцелуй перед тем, как умру от укуса бешеного оборотня, — лениво пошутил Деймон.
— Не смешно, — шикнула я, выхватив из шкафа пижаму и бросив её на кровать. — Ты не умрёшь, ясно? Мы найдём способ уладить всё с Мейсоном. Хотя я до сих пор не понимаю, зачем ты вообще его трогал?
— Оборотни не друзья вампирам, — произнёс он с той самой ледяной уверенностью, которую ненавидела и... к несчастью, иногда даже находила привлекательной.
— Ну и охотники — не друзья вампирам. Но как-то же я с тобой общаюсь, — фыркнула я, стягивая майку через голову.
Резкий воздух коснулся кожи, но мне было всё равно. Я была слишком зла. Слишком вымотана.
— А мы только общаемся? — хрипловато усмехнулся он, и прежде чем я успела что-либо сказать, его руки обвили мою талию, притягивая ближе.
Он всё ещё сидел на краю кровати, а я внезапно оказалась нависшей над ним — в джинсах и кружевном лифчике. Его взгляд скользнул по мне, будто собирал воедино каждую деталь.
— Если ты заведёшь ещё парочку таких «друзей», как Мейсон, — холодно произнесла я, выскальзывая из его объятий, — которые хотят тебя убить... тогда мы даже общаться не сможем.
Я резко натянула на себя рубашку для сна, не удостоив его взглядом. И только после этого скинула джинсы, чувствуя, как он до сих пор следит за каждым моим движением, не отводя глаз. Вот только сейчас это уже не казалось таким же невинным.
Я села на край кровати, закинув одну ногу под себя, спиной к нему. Начала расчесывать волосы пальцами — не для него, а чтобы хоть чем-то занять руки.
— Я серьёзно, Деймон, — наконец проговорила я, не поворачиваясь. — Ты не можешь просто нападать на людей, потому что подозреваешь их в чём-то. Это не игра. У него тоже есть сила. Он может тебя убить. И если ты ещё раз подвергнешь себя опасности просто ради "проверки теории", я...
Я запнулась. Потому что не знала, что сказать. Не знала, чего боюсь больше — что он умрёт, или что мне станет всё равно.
— Ты что? — тихо, почти мягко спросил он. И вдруг оказался рядом.
Я не слышала, как он пододвинулся. Но теперь он был рядом, сидел за моей спиной, а его пальцы осторожно скользнули по моему плечу, отодвигая прядь волос.
— Ты боишься за меня? — шепнул он.
Шум резкого удара заставил нас обоих вздрогнуть. Металл звякнул, будто что-то с силой ударилось о прутья клетки. Мы одновременно обернулись. В углу комнаты, в своей клетке, Гилберт младший метался, и только что со всего размаху врезался в решётку.
То ли случайность, то ли очередная попытка привлечь внимание, но момент он выбрал... неподходящий.
Деймон раздражённо выдохнул сквозь зубы, прошептав себе под нос что-то недоброе — явно не комплимент пушистому зверьку. С лёгким рыком он резко встал с кровати, и в два шага оказался возле клетки. Его движения были резкими, почти хищными. Он схватил клетку, поднял её как пушинку и решительным шагом направился в ванную.
Я в панике вскочила на ноги.
— Эй! Ты чего творишь?! — не успела я даже договорить, как он захлопнул дверь ванной и, не давая мне времени осмыслить происходящее, снова оказался рядом.
Его ладони обхватили моё лицо крепко, властно, но в то же время бережно. Я не успела ни вдохнуть, ни отшатнуться — он просто притянул меня к себе, и в следующую секунду его губы впились в мои.
Это был не поцелуй — это было вторжение. Взрыв. Пожар под кожей. Он целовал меня так, будто весь этот день сдерживался, будто каждую секунду разговора, каждый взгляд, каждое моё прикосновение были предвкушением этого момента. Его губы были настойчивыми, жадными. Я почувствовала, как его пальцы скользнули к моей шее, а затем — к спине, притягивая меня ближе. Слишком близко.
У меня подогнулись колени, и я невольно вцепилась в него, чтобы не упасть. Сердце грохотало, дыхание сбилось, а мысли... их просто не осталось. Только он. Его руки. Его губы. Его запах — смесь виски, кожаной куртки и чего-то необъяснимо притягательного. Этот вампир... был моей самой опасной слабостью.
Его руки соскользнули с моей спины ниже, крепко, но с осторожной границей, словно он боялся спугнуть меня или сам себя. Я чувствовала, как под ладонями его кожа горит, даже сквозь рубашку. Он целовал меня, словно в этом был смысл всей его вечной жизни — будто я была воздухом, без которого он не может. И мне казалось, я начинаю задыхаться не от нехватки кислорода, а от того, насколько он близко.
Я снова попыталась что-то сказать, но он накрыл мои губы еще одним поцелуем, мягче, медленнее... и это было ещё опаснее. Он оторвался от меня всего на секунду, его взгляд метнулся к моим глазам, и я увидела в них огонь.
— Скажи мне "нет", и я остановлюсь, — прошептал он, его лоб почти касался моего.
Но я молчала. И когда мои пальцы легли на его шею, а потом скользнули в его волосы, он всё понял без слов.
Он опустил меня на кровать, медленно, как будто давая мне время передумать, но я уже давно перешла точку невозврата. Мои пальцы нащупывали пуговицы на его рубашке, а его губы оставляли жаркие следы на моей ключице. Каждый его жест был смесью нетерпения и сдержанной нежности, как будто он боролся с собой — между тем, чтобы взять меня всю сразу и тем, чтобы помнить, что я не просто очередная страсть.
Одежда исчезала между поцелуями и прикосновениями. Всё происходило будто во сне: мягкий свет луны из окна, наши вздохи, его дыхание у моего уха, моя ладонь на его спине. Его руки касались меня так, словно изучали, запоминали каждую линию моего тела.
Его тело слилось с моим резко, уверенно, как будто он знал, что возврата уже нет. Я задыхалась, будто лёгкие отказались работать, уступив место только ощущениям. С каждым толчком — глубоким, напористым — всё сильнее расплывались границы между болью и наслаждением, реальностью и чем-то почти божественным. Я обвила его ногами, мои руки зарылись в его волосы, тянули ближе, крепче, требовательнее. Поцелуи стали беспорядочными, полными голода. Всё происходящее — как вспышка, как огонь в ночи, как танец тел, отданных только инстинктам.
Он шептал моё имя сквозь поцелуи, будто боялся забыть, а я просто тонула в нём.
Ещё несколько глубоких, настойчивых движений — и моё тело сдалось. Я выгнулась, словно натянутая струна, прежде чем меня окончательно накрыла волна — тёплая, всепоглощающая, разрывающая дыхание. Мир вокруг словно растворился в мягком белом шуме. Я закатила глаза и бессильно опустилась на простыни, обессиленная, переполненная ощущениями.
Он замер, а потом медленно выпрямился, глядя на меня с какой-то почти благоговейной усмешкой. Я едва уловила этот взгляд — смесь триумфа, нежности и чего-то ещё... чего-то личного.
Деймон подхватил меня на руки с неожиданной бережностью — так, словно я сделана из стекла. Он уложил меня на подушку, аккуратно натянув на меня одеяло. Его пальцы на мгновение задержались на моём лице — скользнули по щеке, убрали прядь волос.
Сон подкрался быстро, как вода, заполняющая трещины. Глаза слипались, веки тяжело опускались, и в последний миг перед тем, как провалиться в темноту, я почувствовала его губы у себя на виске — тихий, тёплый, почти невесомый поцелуй.