Мир для нас [ЗАВЕРШЕН]

Голова сильно болела, как и всë тело: как не хотелось открывать глаза, но знакомые голоса заставляли принять произошедшее. Конечно, Юкани не хотелось больше просыпаться: у неë больше не было смысла, ради кого это делать. Ренгоку был для неë всем, и его огненный поцелуй исходил из чистого сердца. Как хотелось ответить, что она тоже любит его, но не понимает этого. Хотелось разреветься от осознавания того, что Кëджуро мëртв, и та защита была сделана зря. Всë зря - Юкани не смогла защитить своего лучшего, и единственного друга. Она хотела остаться с ним, но что она делала для этого? Юкани не знала ответа, ведь теперь, больше нечего знать не желала. Ей просто...

Хотелось забыть.
Забыть всë.
Собственную жизнь, отца, братьев, красоту, любовь.

- Я люблю тебя, Кëджуро. Жаль, что поняла это поздно. - прошептала Юкани, переворачиваясь на другой бок, и чувствуя боль, а затем вдруг удивление. Раскрыв глаза, столп застыла, прислушиваясь: она дышит, она жива. Девушка лежала на настоящей кровати, и товары такие были обычно из Европы: самые разные множества подушек, тëплые одеяла доставляли уют совсем подавленной Юкани. Она попыталась было встать, но это доставило ей такую боль, что было решено тут же оставить эти попытки. Девушка огляделась: совсем не знакомая ей комната, и это не покои их дворца, не дом семьи Кëджуро. Где же она? Удивление сменилось озадаченностью, и некой даже враждебностью, ведь события могли развиться как угодно после отключки сознания. Где то за сëндзи доносилась музыка, совершенно не знакомая Японскому народу, и Юкани подметила, что данный стиль обычно у народа Американцев, про которых сия известий нет. Она вновь попыталась привстать, и всë таки через ещë сильнейшую боль, у Юкани это получилось: комната была усеяна разными статуями и цветами, был также балкон, и гардероб самых разных одежд: от расписных золотом кимоно, до совсем блаженных диковинок. Одна статуя напугала принцессу: скорчившаяся в ужасых болях, и проткнутая насквозь копьëм дева, за спиной которой - крылья... И дело даже по большей части не в самой конструкции, а в том, что эта несчастная была вылитой копии самой Ëсихито. В животе за копошились букашки страха, и Юкани предпочла отвести взгляд. То, что происходило сейчас, начало мало помалу пугать девушку, но если же еë перебинтовали, уложили, то может быть у хозяина данного поместья благие намерения? Врятли. Но был ещë, ещë один вопрос, самый главный, восседающий на корнях мозга: кто же был хозяином? И сколько было злесь прибытие, если за окном уже сумерки, а на момент битвы был рассвет? Неожиданно, музыка стихла. Стихла ровно тогда, когда Юкани сделала слишком глубокий, и от того шумный вдох. Во рту пересохло сильнее, а пульс в этой не милой тишине участился. Но ведь и совсем не дышать было нельзя, поэтому, постараюсь быть тихой, Юка выдохнула, и тут же чуть не подавилась, когда в сëндзи постучали! Молчание. И Юкани решила последовать самой глупой тактике: притвориться что спишь, вот что осталось. Тело с хрустом приняло лежачее положение, а сама она так зажмурились, что цветные круги заплясали пред глазами. Сëндзи раздвинулись, и некто невидимый прошëл под жалкое биение женского сердца: всем телом осязала принцесса то угнетение гостя, и ту знакомую, давящую ауру. Она чувствовала, как костяшки холодных пальцев дотронулись до еë щеки, и как слабо на миг надавили, словно бы играя... Это был не человек. Некто присел на край, и стоя над душой, смотрел. Он не делал нечего, но уже заставлял молить о пощаде. Он молчал, но уже заставлял плакать. Он молил, но уже заставлял убивать. И тяжело было Юкани выстоять под этим, но она смогла, вспоминая ту улыбку, и глаза, что давали ей надежду жить.
- Ну-у, признайте, вы же не спите! - знакомый до боли голос подавил всë, что осталось. Глаза сами распахнулись, и Юкани тут же зажмурилась вновь, видя это лицо. Глаза, как у хищника, с презренной радугой... Цвета холодного золота волосы... Бледную, как фарфор кожа, и наконец, улыбку... Доума. Сомнений не оставалось.

« Нет, будь я убита той ночью, нет, будь я проклята тем днëм!... Этого не может быть... »

Но могло. Исскуственный смех расскатился по помещению, даруя сущий страх и ненависть. Юкани открыла глаза, и тут же застыла: демон довольно усмехаясь, в невероятно странной позе, нависал над ней.
- Вы стали настоящей королевой с нашей последней встречи.... Ах, я так польщëн! - Юка молчала, просто не зная, что и говорить. Но лицо еë, постепенно сминалось в ненависти, и всë же, девушка прохрипела:
- Т-ты... - она опешила: Доума опасно приблизился. Играет. Как кошка с мышкой.
- Вам не кажется, принцесса, что вы больно грубы со своим спасителем? А ведь я так заботливо принял вас, уложил, и спас вашу жизнь... - лицо сделалось жалобливым, и Юкани удивилась: с какой целью было сделано это? Доума отступил, присев на край, и смотря на открытый балкон, вдыхая ночной ветер.
- Вас нашли в объятиях уже мëртвого истребителя... Кëджуро Ренгоку, так? - улыбнулся высшая луна, на что Юкани пришлось кивнуть, неловко отводя взгляд. Слеза скатилась по щеке, когда она вспомнила одно только имя. Доума заботливо утëр еë:
- Завидую вам, принцесса. Хотелось бы и мне, хоть когда то поплакать из за кого то, ах, почувствовать это!
- Ну так иди и убей себя, судя по всему, это единственный, кого ты способен любить... - буркнула Юка, пытаясь вновь привстать. Доума легко посмеялся.
- Неужто вы настолько сильно ненавидите меня, принцесса? - девушка промолчала, смотря в даль, словно надеясь найти там хоть что то. Нечего.
- Хотите чего нибудь? - вновь услужливо спросил Доума, и Юка не выдержав, обернулась дабы закричать:
- Может мне хочется побыть в тишине?! После всего того, может ты должен оставить меня в покое?! - после, она отвернулась, застыв. Печально вздохнув, демон встал с кровати, и осторожными шагами вышел из спальни, оставив девушку одну.
Слишком чëрствая.
Тут же хлопок сëндзи и пустота проявили открыться: Юкани заплакала, прикрыв лицо руками, и чувствуя, как ей больно. Она стукнула кулаком по изголовью кровати, получив в ответ холодную боль. Злость разлилась по телу, девушка обозлилась, и тут же превозмогая самую сильную боль, она подбежала к балкону. В углу оказался изящный, золотой кальян, и Юкани тут же схватила его, решив попомнить старые вечера в беседке. Вкус едкого дыма наполнил всë, и заставил задыхаться. Но столп сильнее начала упиваться своим пьяным горем - каждая секунда даровалась новой едкостью, и уже через пол часа, Юкани спокойно сидела на покрытом росписными панелями балконе. Прошло ещë много времени, прежде чем глаза Ëсихито опухли, и стали красными от дыма вперемешку со слезами. Малые искры надежды отражались в уже незаметно подступавшем рассвете: сколько часов Юкани просидела тут? Горло сильно болело, но теперь, чувствовалось лëгкое опьянение, и, пускай фальшивое, но всë же спокойствие. В какой то момент ей даже начало казаться, что всë это время она бредила, находясь в отцовском доме.
Звëзды почти размылись в бытие утра, небо играло нежной акварелью: красный, малиновый, синий... Вот какой был рассвет.
Спать не хотелось, ведь девушка уже привыкла к тому, что ночью она на заданиях, а днëм на дворцовой публике. Но сон превозмогал своë, и в самый не подходящий момент, тело начало медленно падать, погружаясь опасно за балкон, и казалось бы ещë чуть чуть, и Юка бы выпала, если бы не рука.
- Ах, бедняжка совсем выбилась из ног... Но нечего, я помогу ей - Доума подобрал спящую Ëсихито на руки, и бережно, невероятно бережно, отнëс на кровать. Когда он собирался уходить, кто то подобрал его имя во сне:
- Доума... - пролепетала спящая Юкани, потянувшись, но всë ещë засыпая. Демон сначала удивился, а затем добродушно улыбнулся, и присел рядом. Он запустил руки в тëмные, но потрескавшиеся от крови волосы, невинно улыбаясь. Сколько нарядов, сколько золот, сколько прекрасных речей хотел посвятить Доума этой юной, и невероятно храброй девушке! Но сейчас... Он просто побудет рядом. Посмотрит на это знакомое, и замлевшее от бед лицо, что бы вспомнить, как он также, когда то давно, сидел рядом с прелестной девой.

- Жаль, что вы ушли тогда к нему, милая Юсано-чан. Ведь, вы, и ваша дочь, достойны лучшего. Так позвольте мне, уберечь хотя бы эту принцессу, от рук еë глупого, сурового отца.. Ах, точно! - вдруг опомнился Доума, и улыбнулся - Мне же надо на ужин! Ах, божечки, какая досада, что вы пропустите его, принцесса...
----------------
1032