СТМД

Сны твоих мертвых друзей - Утраты

Когда грифоны-беженцы выходят из палатки мастера, Крик им обоим кидает по свертку.

- Это что? - Янар ловит и чудом не падает со стула.

- Белые тапки, - отрезает Крик, - над кроватями повесите. Будете всем говорить, что убегали их теряя.

За несколько лет, что прошли с начала катаклизма, нервная седина разрослась по волосам мастера. Он сам осунулся, посерьезнел, возмужал. Но шутить не перестал - одна радость. Иначе бы совсем стал похож на старика в свои двадцать девять.

- Нам жаль, - хрипло выдыхает Нурай, - ребят. Они...

Волки не умеют отпускать. Это что-то на генном уровне, впивается в кровь вместе с традициями.

- Они свои. - Крик массирует виски и морщится. - Они с нами давно. Но не для меня. Вы выжили - вот главное.

«Потому что вы мои» - не договаривает Крик.

Они семья. Искалеченная, но семья. Когда-то их было много, а осталось четверо. Четверо и Кохаку - для мастера она «его ребенком» так и не стала.

- Не лезьте на рожон, - тихо просит Крик, - демоны сильнее с каждым часом. Я увеличу группы для патрулей. Территорию уменьшим.

- Опять? - Нурай смотрит из-под густых ресниц, выразительно, - мы сами себя загоним в ловушку, если постоянно будем так делать. Останемся в малюсеньком кольце и задохнёмся.

- У нас нет сил и ресурсов на оборону большого, - мастер откидывается на спинку стула, -спроси Минту, сколько часов мы каждый день долбимся на канал главштаба. А в ответ тишина. У нас нет столько патрон и лекарств, чтобы биться с бесконечной армией, не зная, придет помощь или нет.

- Нас кинули? - хрипит Янар.

Без припасов они трупы.

- Я не знаю. - Крик не смеется, не шутит.

Так не должно быть.

- Последняя поставка была две недели назад, - Нурай хмыкает, - позапрошлая - тоже две. У нас осталось двенадцать магазинов.

- Одиннадцать, - поправляет Янар, - мы сломали еще один.

- Десять. Мы сломали два.

- Одиннадцать. Ты его уже посчитал.

- Девятнадцать, - Крик закуривает, - Ро поделилась запасами на черный день. Девятнадцать обойм на тридцать пять человек, да...

Дерьмо.

- Дерьмо. - Озвучивает вердикт Нурай.

- Дерьмо. - Повторяет Крик.

- Согласен, - соглашается Янар, чтобы не повторяться.

- Если вдруг так получится, что до конца дотянем только мы, - мастер пристально смотрит на мальчишек, - пристрелите меня первым. Не хочу руками рыть вам могилы.

- А вы с собой лопатку таскайте, - советует Нурай, - и руками не придется.

- Гаденыш, - Крик тихо смеется, обречённо.

Без надежды на другой исход. Все они рано или поздно окажутся в земле. Кто-то раньше, кто-то позже. В обычной ситуации хотелось бы второе, но остаться одному, пока твои друзья - семья - уже догнивают глубоко-глубоко... Это не то. Героическая участь, но горькая до невозможного. Горькая как фирменный кофе Каррин - половина банки сублимата, стакан кипятка и гвоздика. Ядреная смесь. Такой бы демонов пичкать, чтобы умирали за глоток.

- Прорвемся, мастер, - Янар с трудом выдавливает из себя улыбку, - всегда прорывались. Вы только светитесь.

- Не нарывайтесь, поняли? - игнорирует его просьбу Крик, - никакого героизма, из лагеря ни ногой. А тебе я вообще из палатки выходить запрещаю, понял? Минта поставит тебя на ноги, но потом.

- Понял, - Янар вздыхает. Никакой самодеятельности - это и так понятно. Он не может ходить.

- Шуруйте давайте.

И Крик швыряет в каждого еще по тапку. Белому.

Нурай помогает ему подняться, перекидывает руку к себе за шею, берет осторожно, как будто это не они пару дней назад кидали друг друга напрогиб и щипались до гематом. Больных всегда жалеют, и это как-то противно. Он еще в силах отбиться. Не пулями - так ножом. Не ножом - так зубами. Не зубами - так отвратительными вокальными данными и ужасным вкусом в музыке. Не каждое живое существо выдержит визг, который должен был быть потрясающим расщеплением, переходящим в чистый вокал.

Но Янар наступает на больную ногу по привычке и тут же берет слова - мысли - назад. Больничный режим так больничный режим.