СТМД

Сны твоих мертвых друзей - Итог

Взял горсть из ящика, вставил, постучал, отложил. Взял, вставил, постучал, отложил. Можно не стучать, но это как вредная привычка - начать легко, бросить невозможно. Достал, вставил, постучал, отложил...

Звон - металл по бетону. Маты.

- Аккуратнее давай, - дергает плечами от беззвучного смеха Янар, а сам не отвлекается от монотонного занятия, - Каррин бошки оторвет, если снова рожок испортим.

- Не из говна их делать надо, - с желчью выплевывает Нурай, - пластик в руках рассыпается. Что с составом?

- Испортил, - Янар выдыхает устало и берет искалеченную обойму, - у тебя тут патрон поперек встал, из-за этого треснуло.

- Я не военный, - холодно отрезает Нурай, как отрезало жизнь на две части: до и после, - и не мне этим заниматься.

Злится. По лицу не скажешь - он не человек, а ледяной камень - но глаза злющие. Холодные.

- Если бы в бой шли только военные, мы бы не продержались и недели, - Янар отбрасывает опустошенный магазин в сторону.

Пластик доламывается и брызжет мелкой крошкой в разные стороны. И правда, не состав - говно.

Взял, вставил, постучал отложил. Налаженный механизм. Автоматизированный до предела.

- Последняя партия, - докладывает пришедшая корзина и опускается на стол, - ого, быстро вы.

- Могли бы быстрее, - Нурай морщится - опять смотрит на забинтованную руку, - последняя вообще или на нашу смену?

- Вообще, - Кохаку отчаянно зевает и облокачивается на столешницу, - самая последняя. Больше припасов нет.

Плохо. Но не впервой. Крик их не из таких кризисов вытаскивал, что-нибудь придумают.

- Каррин просила подстраховать на дежурстве, - Кохаку пытается строить глазки Нураю и теряет интерес, как только тот демонстративно отворачивается, - подсобишь, Уголек?

- Имейте совесть, - Нурай скалится быстрее, чем Янар успевает думать, - человек пахал четыре смены, а вы его в пятый...

- Ничего, - Янар хлопает его по плечу, - я не устал.

Устал, но давно перестал это ощущать. Так удобнее - без голода, без тяжести. Без чувств.

- Сегодня очередь Гекса, - упирается Нурай, - чем он таким занят, что не может разок обойти территорию?

- Гекс умер. - В палатку втискивается Каррин. Их привычная Каррин, капитан-отрешенность, капитан-разум, капитан-холод, - полчаса назад. Инфаркт.

Инфаркт в двадцать два. Это грустно. Минус еще один боец - это страшно.

Нурай не извиняется, но возмущение проглатывает. Янар просто считает царапины на столе. Одна, вторая, третья... Когда-то они вырезали на стене командного центра черточки, стоило кому-то умереть, но давно перестали - сбились со счета. Слишком много смертей. И могил - тоже много. Земли не хватает. Наверное, Гекса похоронят с кем-то, может даже с родителями. Счастливчик.

- Я согласна с Нураем, - Кохаку по-кошачьи покачивает бедрами и лениво крутит патрон между пальцев, - если не хочешь, чтобы еще один молокосос скопытился от переутомления, возьми другого.

- Мне нужен ты, - голос Каррин не дрожит, она держится как императрица или, в крайнем случае, мраморное изваяние, но в глазах читается мольба. И надежда, - Янар. Пожалуйста.

Она облизывает пересохшие губы - трескается кожа, выступает красная бусинка, и Янар почему-то засматривается. Как на единственное яркое пятно посреди убранства палатки и темной формы всех присутствующих.

С некоторых пор в его мире два цвета: серый, грязный, как броня и плотный брезент, и ярко-алый. Как зарево. Как пион на снегу. Как артериальная кровь - она бежит обычно стремительно, фонтанчиком, вниз по бледной коже...

- Я согласен. Но, интереса ради, почему я?

Нурай недовольно сопит. Кохаку спит находу. Каррин с облегчением выдыхает.

- Только ты знаешь повадки Грифонов и их условные сигналы. Оставишь им сообщение на границе.

- Что за сообщение?

- Крик расскажет, - Каррин улыбается почти так же, как улыбалась до падения мира, - я очень благодарна тебе за это. Выпрошу у мастера дополнительный выходной.

- Каррин, - зовет Янар, когда девушка почти выходит из палатки.

- Что такое?

- Мы сломали один рожок.

Кохаку прыскает. Нурай что-то мычит - смешно тянутся уголки губ вниз.

- Прощаю, - задумавшись на секунду, смеется Каррин, - тогда без выходного.

Лучше быть без выходного, чем без головы - откручивает она их здоровски.

Кохаку уходит.

- Ты правда пойдешь? - Нурай сверлит взглядом.

- Я ведь обещал. Туда-обратно и домой. Дело на час.

Нет усталости, нет голода. Ему не тяжело. Надо помогать ребятам, пока есть силы.

- Я с тобой. Четыре смены, - он повышает голос, перебивает, - четыре. Это двое суток. Ты можешь вырубиться в любой момент.

- Как мило. Идешь, чтобы поймать, если отключусь? - Янар лыбится во все тридцать два.

В него прилетает пустой магазин. Стукается о бронежилет и летит на пол.

- Чтобы утащить сапоги. Зря добру пропадать.

- У тебя лапа на два размера больше.

- Потерплю.

Янар поднимает рожок и тихо шипит.

- Брат, Каррин все-таки открутит нам бошки. Мы сломали второй.