BAHT × Искалеченные

"Путь наименьшего сопротивления не всегда означает выбор самого простого варианта".

АХМЕД

В верхней ложе для VIP-гостей приглушённый свет скрывал людей, сидящих в красных креслах, напоминающих мини-троны. Их заинтересованные лица не скрывали той вспышки азарта, которая отражалась в их глазах. Бесшумные официанты в белоснежных рубашках и чистых сюртуках, также тихо оставляли бокалы с виски и шампанскими на круглые низкие столики.

Лишь один молодой мужчина отмечал приход и уход этих людей. Ахмед откинулся на свое кресло. В ложе было достаточно тихо и за счет прозрачной стены, которая оказалась шумоизолирующей, где не слышалось ничего. Лишь изредка кто-то переговаривался между собой.

Пустой взгляд Ахмеда метнулся к нижним рядам элитного закрытого клуба, где членство выдавалось с тяжёлым трудом. Модельной внешности девушки танцевали на высоком подиуме. Их прозрачные платья обрисовывали каждый дюйм стройного тела. Их движения были отточенными и чувственными. Вокруг девушек собралось огромное количество мужчин и парней, не умеющих отвести глаза от этого зрелища. Что до самого Ахмеда, его мало интересовали "заложницы" этого заведения. Он был из тех, кто ожидал боя.

В самом низу клуба, на первом этаже, располагалась небольшая площадка. Вместо стены ее окружали тонкие нити, сплетенные на манер сетки. Свет фанфар направлен на ринг. А вместо привычного пола, тот оказался усыпан песком. Минута и весь свет погас в клуб, как и смолкла музыка.

Взгляды всех застыли на двух мужчин, облаченные в шорты и боксерские перчатки. Поданный знак от тощего человека за сеткой сопровождался гулом начала боя. Ахмед без энтузиазма наблюдал за этой беспощадной игрой, игнорируя восклицания женщин в их ложе. Он считал глупой идеей некоторых мужчин приводить на бои без правил "мягких" женушек.

Хосе восседал в кресле подле двух мужчин в возрасте и женщиной с короткой стрижкой тёмных волос. Ее голубые глаза глядели на кровожадный бой с блеском восхищения. А тонкие сухие белоснежные руки крутили бокал с шампанским. Ахмед встретился с ней глазами, чтобы увидеть мельком ее ухмылку. Эспозито Серлина была на устах у многих, не только в их Союзе Кланов, но и на других континентах. Женщина, которая отбирала в клубы порабощенных девушек. Женщина, которая убила собственного мужа ради главенства. Женщина, которая свергла своего сына ради укрепления власти в своём плане. Ахмед мог оценить за эти долгие девять месяцев наблюдения ее холодную беспощадность в том, как она убирала неугодных ей.

Первой прервала зрительный контакт Эспозито, обратившись к девушке, которая стояла позади ее кресла. Ахмед вновь всмотрелся в лица толпы и тех, кто скандировал имя более злобного и сильного сегодняшнего чемпиона. Ставки поднимались до чисел, которые едва умещались в калькулятор. Что до него, то подобное не приносило никаких эмоций, кроме скуки. Он бы предпочёл отправиться на какое-то задание или размяться. Но дон Хосе просил присутствовать в этом клубе.

Рывок лысого чемпиона и голова соперника откинулась назад. Упав, он издал стон и обмяк. Толпа завопила, признав конец игры. Тощий человек схватил за руку победителя, под крики и хлопки зрителей.

Ахмед не прислушивался к тому, что говорили окружающие его люди в ложе. Но они делили выигрыш, а кто проиграл, с кислыми лицами извлекали из карманов кошельки и выписывали чек на сумму проигрыша.

Оттянув ворот белоснежной рубашки, Ахмед с удовольствием глотнул свежий воздух, едва шагнул за порог клуба. Хосе Менотти со смешком взглянул на него. За ними тенью следовали приближенные к Дону Хосе.

- Ты словно взобрался на гору, остался там на неделю и вернулся, - сказал Хосе, расслабленно.

- Не люблю толпу, - ответил резко и честно Ахмед, оглядывая пустую улицу с клубом и закрытыми на этот вечер рестораны.

- Ты слишком часто остаёшься один, - последовал проницательный ответ. Ахмеду показалось, что речь шла вовсе не о физическом присутствии возле него кого-то, но промолчал.

- Я нужен вам еще, дон Хосе? - спросил Ахмед.

- Нет. На сегодня ты свободен, - махнул рукой мужчина и сел в синий автомобиль.

Дождавшись, когда автомобиль дона отъедет, Ахмед долго простоял на том месте, никуда не спеша. Из клуба вышли дона Эспозито. Девушка с тёмными волосами следовала за ней по пятам и смотрела ровно также, как псы Ахмеда на него. Но в этом взгляде чувствовалось что-то фальшивое. У него было ощущение, что девчонка побаивается женщины. И немудрено. Быть невесткой доны Эспозито, чей сын отбывал пожизненный срок в колонии строгого режима, мало кому показалось бы заманчивым.

Одетая в короткое чёрное платье, Эспозито выкурила сигарету, после чего заметила присутствие Ахмеда. Он решил выйти на свет.

- Ищейка, - ухмыльнулась женщина, выдув в сторону своей невестки дым.

- Дона Серлина, - без тени смущения отозвался Ахмед, не смотря в сторону девчонки.

- Твоя точка процветает, как я наслышана, - наклонила голову женщина, поднося к губам вновь тонкую сигарету без кнопки.

- Ваши слуги внимательны, - подметил Ахмед.

- Если вдруг решишь навестить нас, то сообщи Ричи.

- Я подумаю.

Под пристальным взглядом женщины, Ахмед потянулся к ключам и сев на мотоцикл, наконец перевёл взгляд на девушку, что старалась не смотреть, как и он, в его сторону. Худощавая внешность скрывала красоту той, что питала к нему намного больше чувств, чем к собственному мужу. Фэйдин преследовала его с того момента, как он с Хосе побывали в резиденциях Эспозито.

Ахмед чётко помнил то, как наткнулся на девушку, что шла с пакетами из бутика. И то как содержимое этих пакетов высыпалось в бассейн. Пока он помогал собрать, то встретился с глубокими чёрными глазами. Ее загорелая кожа выглядела столь идеально, что напоминала тончайший шёлк. Щеки девушки вспыхнули, и она предложила ему пройти в дом. Видимо, его слава на тот момент еще не дошла до нее. Отказавшись от предложения, он прошёл в кабинет, где ждали его уже.

Ахмед лавировал на мотоцикле среди автомобилистов и совсем скоро добрался до "гнезда". Так называлось место, где собирались члены их клана. Кто-то здесь жил постоянно, кто-то просто приезжал. Парень огляделся, отмечая с удовольствием, что караульные на своих местах и следят за ним, хоть он из "своих".

Он не отзывался никак на приветствия и кивки. Высотка, которая напоминала самое настоящее многоярусное сооружение гнезда, имело десятки тайных ходов. Пройдя через одно из них, Ахмед застыл перед железной дверью и постучался в дверь, с интервалом в пять секунд трижды. Прошло несколько мгновений прежде чем дверь отворилась. За ней стоял молодой мужчина с мокрыми волосами и обнажённой по пояс.

- Парень, только ты можешь заявиться в два часа ночи, - проворчал человек.

- Ты не отвечал слишком долго, - ответил Ахмед и усмехнулся, заметив движение позади мужчины. - А ты бываешь хоть одну ночь один? Дружище, у тебя обмяк. Ну же, Томми, куда делись манеры?

- Пошел ты, - огрызнулся Томми, поправив полотенце на бёдрах, шагнув назад.

Ухмыляясь, Ахмед прошёл мимо него и попал в чистую квартиру. Устроившись на мягком диване, он скучающе наблюдал за тем, как Томми протягивает девушке пару сотен евро. Незнакомка без тени стеснения забрала их, сунув под лиф бюстгальтера. Оглядев ее тело, Ахмед приподнял брови от татуировки змеи на плече девушки. Натянув наконец на себя платье, она скрылась за дверью.

- Ты вызвал *люху из людей Роурто? - спросил Ахмед громко.

- Я не вы. Меня не касаются ваши распри между кланами, - проворчал Томми, ступая босыми ногами по ламинату с двумя бокалами виски со льдом.

- Ты знаешь, чем чревата любая связь не с нашими, - поднял брови Ахмед, забирая бокал.

- Как бой? - сев рядом спросил Томми.

- Четверо из Союза были. И их члены семейства, - угрюмо ответил Ахмед.

- Надолго ли хватит этой формальной "дружбы"? - покачал головой Томми.

- Пока это приносит прибыль, - легко ответил Ахмед.

- Я тут кое-что узнал.. - вдруг посерьезнел Томми, посмотрев на него. - Парни Фернандо только и делают, что трепутся на каждом шагу, что ты делаешь деньги где-то на стороне.

- И откуда это взялось? - расплылся в улыбке Ахмед.

- Ты раздаешь детям из бедных районов игрушки. Даришь людям дорогие подарки, - пояснил Томми.

- Эти дети потеряли своих родителей. У них никого нет, - холодно ответил Ахмед. - А эти люди отдали жизни за наши дела. Я не унесу в гроб деньги, что заработал. То, что легко прощаюсь с ними, делает меня предателем в глазах наших?

- Дружище, я лишь предупреждаю тебя. Все и так точат на тебя зуб. Ты слишком быстро поднялся до того, о чем мечтают многие. Прекрати эту благотворительную свою компанию. Продай часть мотоциклов из своей коллекции. Тебе не стоит злить и без того разъяренную толпу.

- Я не боюсь их. Меня никто не тронет. Я делаю деньги и приношу куда больше, чем из клана Фернандо вместе взятые с людьми Эспозито. Моя смерть никому не выгодна. Но спасибо, что сообщил.

Повисло молчание, которое затянулось из-за раздумий каждого. Ахмеда не волновало, кто, что и как думал. Виски ощущался на языке горьким и послевкусие не понравилось, как и сегодняшний бой. Пока Томми о чем-то своём напряжённо задумывался, Ахмед искоса смотрел на него.

Томми был единственным, с кем он нашел общий язык и кто не искал изъяны в нем, которых было куда больше, чем в ком-то другом. Он занимал место в их клане айтишника. Ему были нипочём взломать базы и целые защищённые сайты. Но из-за своей сдержанности и порядочности, считался "слабым". Что до Ахмеда, то ему нравилось общество Томми по одной простой причине - он был достаточно умён, чтобы не задавать никаких вопросов.

- Дон Менотти просил передать, что послезавтра мы отправляемся на закрытый аукцион, - наконец заговорил Томми.

- И что мы там выкупим? Новые земли для клуба или отеля?

- Понятия не имею. Ты знаешь, если он приказал, то кто мы, чтобы задавать вопросов?

***

В доме, котором Ахмед недавно поселился пахло собачьим кормом и свежестью из электронного ароматизатора. Завалившись в квартиру с современными технологиями, направился прямо в кровать. Псы мирно дремали на футоне, подле его постели. Сняв футболку и куртку, упал лицом в простыни.

Ему снилась мёртвая выжженная земля, по которой брел. Иногда он наклонялся, чтобы зачерпнуть в ладони горсть пепла. На чёрных обугленных деревья каркали вороны. Солнце скрылось за мрачными густыми тучами. Он знал, что где-то там, на окраине этих земель, где кольцо деревьев вплотную скрывали, что находилось за ними; кто-то уцелел.

Порыв сильнейшего ветра поднял столб пепла и вместе с вихрем Ахмед услышал чей-то голос, достаточно звонкий и громкий. Он показался ему слишком знакомым, но таким далёким.

Картина из сна сменилась на подвальные стены и запахло иначе: канализацией, кровью и сыростью. Кто-то сковал его в цепь. Он пытался вырваться из них, отмечая, что истекает кровью и ощущает слишком яркую боль, даже для реальности.

И вот он упал, но вместо удара о бетонный пол ощутил, как проваливается под воду. Тщетно пытаясь грести руками, натолкнулся на толстую корку, что скрывал путь к освобождению.

***

Проснувшись в поту, Ахмед вскочил на постели, отчего собаки мигом проснулись и взглянули на него настороженно. Шумно дыша, он со слоном прижал ладони к вискам. Головная боль не переставала мучить, а перед глазами даже после пробуждения мигали фейерверки.

Звон телефона вывел его из мучительного пробуждения. Проигнорировав звонок, встал с кровати и пройдя в ванную, извлёк оттуда бутылку с прозрачными таблетками. Проглотив сразу горсть, залпом выпил ледяной водой. Склонившись над тёмной раковиной, выпрямился и схватил полотенце. Рассеянно проведя по вспотевшему лицу, он вновь рассмотрел свой шрам. Отводя взгляд от собственного отражения, вернулся в комнату. Разблокировав телефон, прочитал сообщение от Томми:

"У нас сегодня собрание Совета. Произошло очередное нападение. Сына дона Стефано убили шпана из клана Ралима. Хосе озадачен. Эспозито считает, что его смерть вызовет волнения среди западного квартала".

За чертой мегаполиса располагался давно заброшенный дом рыбака подле океана. Проезжая мимо улиц, Ахмед понял причину того, что происходил созыв. И масштабы революций. Толпа на улице с воплями кидалась камнями в стекла кафе и магазинов. Полицейские тщетно пытались понять, что происходит и пока ловили одних, на смену им выходили другие. Власть и полиция не ведали кому, принадлежали эти земли.

- Молодое поколение из синдикатов всегда отличается от более взрослого и опытного, - сгорая от ярости говорил один из членов Союза.

- Альберто прав. Эти сопляки взяв пушки в руки считают, что они короли положения, - кивнул второй, более хмурый.

- Они отличаются тем, что не ведают границ. Уважение, вот на чем держится равновесие. Между нашим миром и теми, кто вне, - подняв руку с перстнем заговорил Хосе.

- Что вы предлагаете, дон Менотти? Мы должны вмешаться. Это дело рук идиота Тонто. Стефано не проглотит это, ни о каком мире не пойдёт речи. Они снесли пол района Ралима. А этот поддерживает своих, - сложила руки на груди Эспозито.

- Полицейские всюду. Они оцепили вплоть до точки Уйата, - подал голос Томми.

- Мы не станем спешить. Найдите виновников и после признания можно что-то делать. Это можно рассматривать как саботаж нашему Союзу, - покачал головой Хосе, сверкнув глазами за очками.

Эспозито поджала губы, но быстро пришла в себя, скрыв это. Остальные мужчины, которые собрались близ рыбацкой хижины переглядывались, недовольные подобным исходом. Ахмед, который прислонился к своему мотоциклу, решил молчать и наблюдать за всеми. Кажется, каждый считал, что умеет контролировать мелькнувшие на лице истинные эмоции.

- Что считаешь? - поинтересовался Менотти у Ахмеда, когда все вернулись к своим автомобилям.

- Это лишь начало. Эспозито будет вести свою игру. А эти двое, братья Гариззи, заручатся поддержкой, - поделился своими соображениями Ахмед, оттолкнувшись от мотоцикла.

- Это все значит, что грядёт война между нашими кланами, - с тревогой заключил Томми.

***

Ахмед впервые бывал на закрытом аукционе. Он ожидал помпезного зала, богато одетых гостей данного мероприятия, но был удивлён обратным. Самый обычный зал, забитый пластиковыми стульями находился на втором этаже обычного заведения ресторана.

Дона Эспозито была главой сегодняшнего аукциона. Она раструбила по всем кланам о новых привозах. Небольшое любопытство со стороны Ахмеда привело к тому, что он устроился подле дона Менотти. Компания, что собралась, была самой разношерстной. Кто-то одетый слишком просто: в спортивных трениках и футболке, а кто-то в смокинге. И лишь три женщины, за исключением невестки самой Эспозито.

Первым лотом оказалась картина итальянского художника восемнадцатого века. Ахмед на задворках своей памяти вдруг откуда-то понял, что он вспомнил про эту самую картину. Она числилась давно утерянной. Эта мысль поразила его меньше, чем тот факт, что впервые он вспомнил что-то. Ахмед выпрямился на стуле, вглядываясь в картину пейзажа запечатленного зимнего леса.

Второй и третий лоты были настенные часы ручной работы и бриллиантовое колье, которое принадлежало какой-то актрисе из 50-ых. И тут мужчины зашептались. Когда стали уносить колье, которое выкупила одна из женщины, Ахмед почувствовал как в воздухе накалилось нетерпение. Он подозревал, что произойдёт в дальнейшем, ибо не раз слышал от парней про истинные "аукционы". И что покупают здесь, а вернее, кого.

Эспозито с ухмылкой выбралась из-под длинных тёмных штор, скрывающие дверь из которой выносили лоты. За ней следовала худая девушка с тёмными волосами и бледной кожей. Одетая в длинное платье алого цвета, девушка приблизилась к углу комнаты под пристальные взгляды собравшихся. Открыв крышку пианино, взмахнула волосами и положила руки, после чего пробежалась пальцами по клавишам. Держа спину ровно, девушка играла незамысловатую мелодию, но почти все до одного были заворожены и звуком, и ее игрой. И вновь это что-то разбудило в памяти Ахмеда. Он как оглушенный прикрыл глаза, отчётливо видя, как стоит на сцене, и сжимает в руке гитару. А кто-то играет на таком же пианино. Какой-то парень.

Распахнув веки, осознал, что игра завершилась и девушка встала подле Эспозито. Ахмед наконец получил ответ, когда женщина улыбнулась плотоядно смотрящим мужчинам.

- Ваши ставки, господа, - погладила по спине девушки Эспозито. - Эрвина из Исландии. Владеет тремя языками, по образованию юрист.

Проглотив подступающую желчь, Ахмед сжал руки. Он принимал свое безумие, у*ийства, продажу оружия и нарко**ков, но чтобы вот так... Продавать девушку, как кусок мяса на рынке, это было за гранью его понимания и испорченного взгляда на жизнь. У него создалось ощущение, что девушка под чем-то. В ее глазах стояла пустота, она отрешенно смотрела куда-то, не фокусируясь на ком то. На лице не читалось абсолютно ничего, как бы Ахмед не пытался хоть что-то уловить.

Одна девушка сменялась на другую. Закрытый тайный аукцион все разгорался. Мужчины вскакивали со своих мест, чтобы урвать самую перспективную и красивую девушку. Дон Хосе еще ни разу не подал голос и Ахмед задался вопросом: что он сам забыл тут?

И тут в зал втолкнули девушку, которая кричала и выражала куда больше эмоций, чем все те, кто был до нее вместе взятые. Ее рыжие буйные волосы стояли торчком. Голубая ткань льнула к телу, очерчивая каждый изгиб. Босые ноги стёрты в кровь. А костяшки пальцев разбиты. Девушка стояла спиной к зрителям, пытаясь вернуться за дверь, но охранники грубо толкнули назад. И вновь незнакомка крикнула яростно им что-то.

Улыбка с лица Эспозито пропала и источая ярость, направилась к той, что все еще боролась с охранниками. А те смотрели на ее попытки, как на назойливую муху.

Ахмед, до этого почти лежащий в своём неудобном кресле зевал и едва не пролил виски, встрепенулся, когда услышал смутно знакомый язык.

- Пошли вы все нахер! И ты, поганая тварь. Я не гребаная овца, которую можно продать! - кричала девушка нежным, но звонким голоском.

Звук пощёчины отрезвил всех сидящих. От удара рыжая девушка обернулась к толпе. Она не держалась за горящую щеку, а смерила дону Эспозито убийственным взглядом после того, как та залепила ей пощёчину. И Ахмеда словно окунули в ледяную прорубь, а после выбросили в горящую лаву.

Он знал ее. Понимал все, что она сказала и узнал. Взгляд девушки скользнул по лицам людей и застыл на нем. Ахмед еще никогда не видел такой быстрой смены настроения. Секунду назад она напоминала ураган, а сейчас была столь же ошарашенной, как и он сам. В ее изумрудных глазах мелькнула узнавание и шок.

В тот момент, когда их взгляды столкнулись друг с другом, как два океана, он ощутил укол, словно от разряда молнии. В ней было что-то такое, отчего молодой мужчина не мог отвести глаза от нее. На белоснежной коже под глазом тянулся тонкий свежий порез. На лбу красовался жёлтый след синяка. Губы Ахмеда скривила усмешка. Он подозревал, что эта незнакомка из тех, кто борется до последнего, не признавая поражения.

- Эта бурная красавица Изабель. Прибыла с Востока. Ее нрав достаточно... - Эспозито не удалось подобрать эпитетов и замолчала, даже не стараясь скрыть свою неприязнь. - Я отдам на совсем недорого. Десять евро начальная ставка.

По толпе мужчин прошёлся ропоток, а после все рассмеялась, за исключением Ахмеда и Томми. Хосе лишь хмыкнул. Все знали, что такая цена выставлялась за самых последних **юх. И чтобы еще больше унизить рыжую девушку, которая видимо ничего не понимала из их языка, один из мужчин поднял свой номерок, крикнув:

- Даю одиннадцать, - смеясь сказал он.

- Одиннадцать и два цента, - поддакнул второй.

Ахмед перевёл глаза с тех, кто считал должным унизить девушку на нее саму. Он с удивлением отметил, что та не сводит глаз с него. Молодой мужчина вдруг понял, что она стирает с лица одинокую слезу, которая покатилась из левого глаза. Ее взгляд, обращенный вновь к нему, напоминал клинки, которые она пыталась без слов вонзить в него.

Этот акт неповиновения и сопротивления заставил его фактически улыбнуться. Он вдруг захотел стереть из ее глаз этот затравленный взгляд. Потянувшись быстрым движением к своему номерку, который взял лишь из-за формальностей, достаточно громко и чётко отчеканил:

- Десять тысяч евро.

Стоило сказать это лишь бы лицезреть, как удивлённо переглянулись люди между собой. А дон Хосе поднял брови, впервые удостоив своим вниманием девушку перед ним в ночной рубашке.

- Пятнадцать, - произнёс позади голос с сильным акцентом испанского.

Даже не поворачиваясь, Ахмед встретился вновь глазами с той, что продолжала смотреть на него с отвращением.

- Пятьдесят тысяч евро.

"Ты знала меня. Ты что-то чувствовала ко мне," - подумал Ахмед, глядя в ее лицо.

Он готов был отдать руку на отсечение, что с таким презрением смотрят лишь на тех, кто предал или не оправдал ожиданий.

- Сто тысяч евро, - вновь сказал кто-то позади.

Женщины в зале, вплоть до невестки Эспозито, с безумным удивлением на лице прижимали ладони к губам. До этого они смеялись с таким успехом, что им могли позавидовать гиены. А дона Эспозито словно не знала как вести себя: избавиться от непокорной с такой большой суммой в плюсе; или злиться, что ее план обесценить Хадижу провалился.

- Триста тысяч, - упрямо сказал Ахмед, хотя подозревал, что Хосе пристрелит его раньше, чем он отдаст такую сумму за девушку.

- Пятьсот тысяч, - и опять этот же голос.

- Продано! Лот двадцать шесть уходит покупателю под номером четырнадцать, - крикнула внезапно Эспозито.

- Я предлагаю семьсот, - встал медленно Ахмед.

- Сделка состоялась. За мной право решения, - ухмыльнулась Эспозито, поигрывая ноготками по столу.

- Сядь, парень, - приказал Хосе Менотти.

Заставив себя выполнить это, Ахмед взглянул на то, как Хадижу уводят за те самые двери. Она все еще пыталась противостоять им, и через плечо глядела лишь на него. Ее губы беззвучно что-то шептали. Приглядевшись, ему удалось составить из них слово: "Ненавижу".

Не "спаси", не "помоги", а ненавижу. Это Ахмеда разозлило, как и тот факт, что ему не дали поднять ставку. Даже если у него не было столько денег, он всегда мог найти их. Наконец взглянув позади себя, встретился глазами с мужчиной ухоженной бородкой и насмешливой ухмылкой.

Ахмед не знал его и какому клану относился, но только что он проиграл девушку, которую знал лишь по имени, этому человеку. Девушка, которая должна была находиться за тысячу миль отсюда, каким-то образом попала в женский траффинговый мир. Девушка, из его прошлого, которая ненавидела его.

- Ты знаешь ее? - проницательно глядя спросил дон Хосе.

- Нет, - ответил уклончиво Ахмед, что по сути являлось для него правдой.

- Тебе настолько понравилась эта рыжая девчонка, что предлагал те деньги, которых у тебя нет? - спросил холодно пожилой мужчина.

- Да, - последовал честный ответ от него. Но решил умолчать о том, как та цепляла в нем что-то. - Она достаточно красива.

- Как жаль, - долго промолчав, Хосе откинулся назад. - Забудь о ней. Девчонку купил другой человек. Она теперь его и принадлежит ему.

Ахмед в ответ лишь мысленно усмехнулся. Уж дон Хосе должен был понять, что он не оступается. Тем более, на кону намного больше, чем просто дело...