BAHT × Искалеченные

"Если вы делаете глупости, у вас нет чести, а если у вас нет чести, то нет и власти".
{Роберто Савиано × НольНольНоль}

   Пожилой мужчина лежал на спине, и лишь ноги виднелись под огромным джипом. Каждый дюйм этой автомастерской пропах соляркой и бензином. Но Хадижа, которая всю жизнь провела здесь, уже давно не ощущала никаких запахов. Это даже ее успокаивало, когда после тяжёлых смен во время практики или перед сдачей экзаменов и зачетов проводила тут время. Потеряв терпение, девушка присела на корточки и улыбнулась, как руки отца, черные и грязные пытались на бетонном полу нашарить нужный инструмент. Схватив его, вложила в руки мужчины. Пару мгновений прошло и на доске с колесиками выкатил господин Сарухан, вынимая из губ маленький фонарик. 

— Хадижа, я думал, что ты на практике, — произнес отец, вставая и отряхиваясь. 

— Отменилось, — отмахнулась девушка и присела на стул, глядя на отца обидчиво. — Пап, то что говорит идиот Джахейр ведь не правда, да?

— Принцесса, не называй так своего брата, — покачал указательным пальцем отец укоризненно. 

— А почему? Вам с мамой надо было именно так и назвать, — пожала плечами Хадижа. — Папа, ну что? Это правда? 

— В зависимости, что он тебе сказал, — рассеянно ответил мужчина, пытаясь отмыть руки в железной раковине. 

— Что какой-то господин Мураз и его жена Алия звонили тебе, — нетерпеливо выпалила Хадижа и вскочила. 

   Мужчина улыбнулся краешком губ и вытирая свою шею, повернулся к дочери. 

— Правда, — наконец ответил папа. 

— Ну это чушь! Зачем ты согласился?! Разве я просила? Разве я хочу? — вскинулась девушка с покрасневшим от злости лицом. 

— Пока нет, но вы увидитесь и все изменится. У нас с твоей матерью так и было. Я не желал жениться до встречи, а твоя мать возмущалась тоже до нашей встречи, — ответил Сарухан. 

— Папа, ну это другое, — простонала Хадижа.

— Поверь, принцесса, нет. Прошу тебя, ради меня, дай шанс этому человеку. Он хороший человек. Их сын все время бывает тут и я уже подозреваю, что в надежде встретить тебя. Их семья, при таких деньгах, и связях, никогда не стучится в двери, к таким как мы. Это лишь доказывает, что молодой человек серьезно намерен, — непреклонно сказал мужчина. 

— Он даже меня не видел, какой серьезно?! 

— Хадижа, ты его тоже не видела, а уже злишься. В чем причина?

— Этот человек еще не появился в моей жизни, а уже злит, пап. Видишь? 

Мужчина в ответ рассмеялся и подойдя к дочери, коснулся губами до макушки, стараясь не прикоснуться грязной одеждой к ее. 

— Я хочу, чтобы моя принцесса вышла замуж и обрела свое счастье. Вырвалась из этого болота и грязи с достойным человеком. 

— А потом говорят мне: повзрослей и сними свои розовые очки. Будто брак решит все наши проблемы. Он подкинет еще их в стократ больше. 

***

   Хадижа сдалась из-за грядущих смотрин лишь из-за любви к отцу. Она не желала его расстраивать и огорчать. Мэдэн никак не отреагировал на эту новость, а Джахейр продолжал подтрунивать за семейным ужином. Даже резкое обращение от отца не привело ни к чему. 

   Лежа глубокой ночью в кровати, Хадижа смотрела в потолок. Проблема была в том, что она не доверяла мужчинам. Считала их волками в овечьей шкуре. Тех, кто был способен разорвать на части, лишь дай волю. 

   Она не годилась для роли примерной жены. Отец не стал продолжать эту тему, но девушка и сама все поняла. Она всю жизнь росла как пацанка, еще один сын господина Гаханера, вот кто такая Хадижа.
 
Та, что не боится испачкать руки при починках автомобилей.
Та, что пахла не французскими духами, а бензином.
Та, что может вступить в конфликт с мужчинами как мужчина.
Та, что не умеет держать рот на замке. 

   Такие, как она никому не нужны. От традиционных новых невест ждали покорности, скромности и робости. Хадижа ненавидела ярлык, приклеенный к ней, но в обществе не подавала виду. И она слишком уважала такое понятие как свобода. Брак для нее виделся, как карцер в тюрьмах, без шанса выбраться из него. 

   В доме храпели братья и отец из своих комнат, а ей не спалось. Хадижа прикусила губу, думая, позвонить ли еще раз Халиме. Но та нянчилась с пятимесячной дочерью, у которой прорезывались зубки. Дэнара была очаровательной малышкой, которой передались улыбка матери и глаза отца. 

   Хадижу сложно было назвать любительницей детей, но Дэнара похитила ее сердце с первого взгляда. Телефон зазвонил на шкафу и девушка приподнялась на локтях, чтобы потянуться за ним. На экране горело табло с именем: Хали. Мгновенно нажав кнопку принять вызов, прижала к уху телефон. 

— Привет, Хади, прости меня. Я только сейчас взяла в руки телефон, — с извинением в голосе проговорила Халима. 

— Как поживает молодая мамочка со своими проектами и учебой? — усмехнулась Хадижа, прислонившись спиной к изголовью кровати. 

— Паршиво, — рассмеялась девушка в ответ. — Если бы не госпожа Медина, я бы сошла с ума. Как ты? Папа здоров? 

— Все нормально. Они тут кое-что задумали, — обиженно рассказала ей Хадижа. 

— И что же? Покрасили стены в твоей комнате без спросу? Или подарили новую машину, которая не нравится тебе? — с любопытством поговорила Халима. 

— Только не смейся, — буркнула в ответ Хадижа, ощущая раздражение. Если и Халима поддержит эту бредовую затею, она разозлится еще сильнее. 

— Ну, как я могу. Разве могу смеяться над тобой? — притворно ужаснулась Халима и Хадижа усмехнулась в ответ. 

— Папе семья одного придурка звонила, — нехотя призналась девушка. 

— И? Мне клешнями доставать из тебя, что случилось? — подсказала Халима. 

— Они придут на смотрины через несколько дней. Но Мэдэн говорит, что собирались в этот же день звонка приехать, — злобно сказала Хадижа. 

   Повисло молчание и пока Хадижа смотрела на скромное убранство своей комнаты, Халима там, по другую линию, видимо, обдумывала ответ. 

— Что-то скажешь? — заговорила Хадижа. 

— Ты же знаешь, что это случилось бы, — тихо проговорила Халима. 

— Не со мной. Не после того, что испорченная… — закрыла глаза Хадижа. 

— Ты не испорченная, глупая! — рассердилась Халима. — С тобой просто случилось плохое и он понес наказание. 

— Да ладно. Все в округе знают про нашу историю, но молчат. 

— Ну и пускай знают. Что ты думаешь сама насчёт этого? Ну, то есть…

— Я выйду к ним только из-за папы. Видела бы ты его. Ходит, словно крылья появились и даже на Джахейра не злится. 

— Ты присмотрись к человеку…

— Хали, то, что тебе удалось через традиционный брак отыскать покой и любовь, не означает, что у всех так бывает. И не сравнивай Малика с нашими идиотами. Твой, в отличии, от наших, фактически всю жизнь провел за границей. 

— В тебе злючка проснулась?

— Вообще-то, я тут поддерживаю свой образ главной суки. Мне уже жаль этого парня. 

— Ну, тут я согласна с тобой. Может, парень не плох. А ты цепляешься. Я хотела бы быть с тобой во время этого сватовства. 

   Звуки детского хныканья по другую линию раздались. Хадижа рассмеялась с начинающего плача. 

— Ну, вот и поговорили, — подытожила Хадижа. 

— Как по часам, — усмехнулась Халима и видимо, девушка подошла к детской кроватке, потому что плач прекратился. 

— Беги к дочке. И спокойной ночи, я позвоню утром, если хочешь, — сказала Хадижа. 

— Всегда звони. Целую, Хади. И не обижай бедного жениха. Хотя бы не сразу. 

— Постараюсь. Люблю.  

   Отключившись, Хадижа плюхнулась обратно на подушку. Сложив руки на груди, буравила взглядом потолок. Повернувшись на бок, взбила подушку, словно та лично обидела ее. 

***

   Трель будильника под ухом вывела из сна девушку. Отключив его, с ворчанием провела сонно по лицу рукой и встала. На экране горело семь часов утра. А в их доме кипела уже жизнь. Из комнаты Мэдэна слышались звуки похожие на вечное звяканье стеклянных предметов. Джахейр только выходил из своей, выглядя при этом устало и вымученно. Отец, который просыпался в пять утра, уже находился в своей мастерской. 

   Хадижа достала из холодильника помидоры и яйца, когда входная дверь отворилась и в дом вошла худая невысокая женщина лет сорока пяти. Ее густые черные волосы были убраны в высокий пучок. 

— Какой дождь! Какая сырость! — проворчала женщина, закрывая зонтик и снимая верхнюю одежду. 

— Сидели бы домом, — проворчала Хадижа, вынимая сковородку из шкафа. 

— О, Хадижа! Ты уже проснулась? А что это ты готовишь? — прошла на кухню женщина с двумя мешками. 

— Завтрак, — отозвалась Хадижа, разбивая в миску яйца. 

— Ты собралась готовить на этой сковороде? Девочка, разве в ней что-то такое готовят? И она погнутая, нужно выкинуть ее, — с отвращением проговорила женщина, критично рассматривая сияющую сковороду. 

— Тетя Гульназ, сама разберусь, где и что готовить, — парировала Хадижа, перестав нарезать помидоры. — Это покупала еще мама и я не выкину ничего. 

— Да убери ты все это. Я купила курицу. Сейчас такой бульончик приготовлю. Дочка, сходи только за кинзой. У Мариям не было зелени свежей, — доставая из своих сумок продукты с улыбкой проговорила женщина. 

   Хадижа проигнорировала все, что она сказала. Непоколебимо дополнив к своей яичнице с помидорами соль и перец, помешивая, краем глаза наблюдая за своей тетей. Женщина как ни в чем не бывало уже отправила свои банки и овощи в холодильник. Успела помыть курицу и уже нарезала ее. И все время не переставала говорить. 

— Ты уже знаешь, дочка? Что одна богатая семья желает взглянуть на тебя, — ласково проговорила женщина, закатав рукава черного свитера и с ожесточением разрезая на части тушку. 

— Мне все равно и на них, и на их деньги, — отрезала Хадижа, доставая теперь укроп. 

— Ну что, доченька. Это такая удача! Твоя судьба сложится потрясающе, если понравишься их сыну. 

   Хадижа, которая с грохотом швырнула доску на шкаф, начала крошить укроп, срывая свою злость на зелени. Ее распирало от ярости и наглости этой женщины. И если бы она была чайником, то дым валил уже из ушей, как и слышались громкие визги. Последние слова тети подвели к краю линии ее терпения. 

— Хадижа, для такой, как ты, это чудо! Ты же знаешь, как бывает.

   Ударив ножом по доске, не заметила, что дерево раскололось. Обернувшись к тете, встретилась ее испуганными глазами взглядом. Но язвительные не сорвались с ее губ, из-за отца и Мэдэна, которые пробрались на кухню. 

— Принцесса, это чем так пахнет вкусно? — потянул носом мужчина. 

— Твоя любимая яичница, — с натянутой улыбкой проговорила девушка. — Мэд, я только заварила чай. Будешь с мятой? Только вчера купила. 

— Спасибо, Хадижа. Тебе взять шоколадные эклеры по дороге? — поблагодарил парень и сел на стул, поправляя галстук. 

— Гульназ, здравствуй. Я же просил не готовить. Зачем ты это делаешь? Я ценю твою помощь, но ты с самого утра на ногах из-за нас, — проговорил отец, обращаясь к женщине. 

— Мне не сложно, Сарухан. Не подашь тот нож? Этот плохо режет, — улыбнулась ему тетя и Хадижа послала рожицу Мэдэну, который покачал головой. — Я хотела пораньше приготовить суп для семейного обеда. 

— Какая жалость, что ваша семья к нам не присоединится, — подняла брови Хадижа. 

— Принцесса, — с ноткой предупреждения прервал ее отец. Хадижа в ответ на это сложила губы недовольно. 

— Да пускай. Не волнуйся, дочка. Все в порядке, — вновь улыбнулась Гульназ. 

   Хадижа хмыкнула и начала накладывать в тарелки. Тетя Гульназ, когда поняла, что внимание мужчин перевелось на завтрак, бросала в сторону девушки недовольные взгляды. Она уже варила свою курицу, когда девушка поцеловав брата и отца, бежала к своей машине. Едва не поскользнувшись, чертыхнулась и села в автомобиль. 

   Тетя Гульназ была единственной родственницей со стороны матери, которая была столь настырна и фактически поселилась в их доме. А Хадижи с детства невзлюбила эту женщину, с приторной улыбкой, которая приклеилась к ее лицу. После смерти сестры, она поддерживала их семью и всячески находила предлог, чтобы остаться с ними. 

   Хадижа быстро поняла, что желает тетя. Занять место матери и стать им матерью. Воспоминания о детстве, проведённом в окружении шумных братьев; отца, который метался между домом, работой и детьми; и тетей, которая считала, что теперь она госпожа в их доме. 

   Крутя руль, и встав в пробку, Хадижа взглянула в зеркало. Линзы не бросались никому в глаза. Она ненавидела носить очки, но уровень зрения не позволял обходиться без "костылей".

***

Шестнадцать лет назад. 

   В частном доме царил хаос. Двое мальчиков, надев женские вещи и с вилками в руках, бегали вокруг дивана. Самый старший третий парень скучающе переключал каналы по старому телевизору. Всюду на полу лежали платья и рубашки. Самый младший из них надел бюстгальтер на голову, как шлем и улыбался. 

— Мелкие, хватит, — крикнул старший Роберто. 

— Он сказал, что я девка. А ты видел, что на его голове? — рассмеялся средний Джахейр. 

— А ты надел женские стринги. Ничего не жмет? — хмыкнул Роберто. 

— Это тебе за то, что назвал девкой, — проревел Мэдэн и пнул по заднице брата. 

— Ах ты! Держись! Я засуну твою голову в унитаз! — завопил Джахейр и побежал за младшим братом, что с шумом вбежал на лестницу. 

— Вы вдвое! Прекратите! Я надеру вам обоим задницы ремнем! О, Всевышний! Что вы там разбили?! — вскочил с дивана подросток и вихрем взлетел по лестнице на второй этаж, когда звон стекла перебил их громкие визги. 

   Семилетняя девочка с красными губами и синими веками сидела в углу гостиной. Она не замечала перевернутых кресел и разбросанных одеял. Хадижа с увлечением красила ноготочки бордовым лаком. Косметичка перед ней высыпалась. Дверь громыхнула. 

— Дети, я дома. Принесла вам вкусняшки. Вы же любите печенья с шоколадом. Вы тут в порядке? Почему молчите? — крикнула женщина и застыла в дверях гостиной. 

   У нее отнялась способность говорить, разглядывая то, что произошло в зале. На люстре покачивались семейные трусы главы семейства. Хадижа подняла голову в тот момент, когда тетя Гульназ уронила свои пакеты и опустила глаза на нее. 

— Это что?! Моя косметика?! — завопила она. — Да что тут, во доброе имя Всевышнего, произошло? Фашисты прошлись? Землетрясение?! Хадижа! Я говорила никогда не трогать мои вещи! Ах, ты, дрянная девчонка!

   Выхватив сумочку у девочки, Гульназ охнула от вида декоративной косметики. 

— Что ты натворила?! — еще больше рассердилась женщина и схватила за щеки молчаливой девочки. 

— Стала красивой, — ухмыльнулась Хадижа. — Как вы! 

   Руки женщины прошлись по содержимому и что-то извлекли. Ее лицо покраснело от ярости. Сверху раздался грохот, из-за чего она запрокинула голову и грязно выругалась. Услышав смех девочки, которая переместилась на диване, швырнула косметичку туда. А после подняла руку, чтобы залепить пощёчину. 

   Голова девочки запрокинулась, и она упала на мягкие подушки. Правая сторона лица горела. От боли на глаза навернулись слезы. Стирая слезы мягким покрытием обивки дивана, Хадижа вдруг закричала от еще более сильной боли, чем та, что от пощечины. 

— Чего ты так орешь? Разве я сломала тебе кости? — рявкнула Гульназ. 

— Глаза. Я не вижу! Глаза! — задыхаясь крикнула Хадижа и села на диване. Хныканье сорвалось с губ. 

— Тетя, это не мы. Это все… — со второго этажа произнес Мэдэн, перевесившись животом на поручень. А потом замолчал, глядя вниз. — Хади! Что с тобой?!

— Болит. Я не вижу, — заплакала Хадижа, вставая и размахивая руками. 

   Тяжёлые шаги загрохотали по лестнице. Женщину, которая побледнела и открывала рот, оттолкнули. Роберто чертыхнулся, упав перед девочкой на колени. 

— Что на ее глазах? — напуганно спросил Джахейр, присоединившись к ним в гостиную. 

— Я не могу открыть правый глаз. Очень болит, — дергаясь в руках старшего брата произнесла девочка, когда его пальцы прикоснулись к векам и ресницам. С трудом ей удалось что-то увидеть через левый глаз. 

— Это клей! Посмотри на диван! Ей клей попал в глаза! — закричал в ужасе Мэдэн, тыча пальцем на прозрачное пятно.

  Роберто подхватил в охапку девочку и понесся с ней в ванную. Открыв горячую воду, он начал лихорадочно пытаться отмыть. Хадижа не переставала плакать, даже если старший брат просил нервно успокоиться. В дверях ванной стояли напуганные Мэдэн и Джахейр. 

— Заноза, не рыпайся. Мелкие, несите салфетки. У нее склеились ресницы, — крикнул Роберто, сидя на крышке унитаза. 

— А у Хадижи выпадут глаза? — в страхе спросил Мэдэн. 

— И ресниц не будет? — добавил Джахейр, протягивая чистые сухие салфетки. 

— Заткнитесь, идиоты, — рявкнул Роберто. — Позвоните срочно папе. Мэд, телефон в кухне. Он сегодня у Суханов, чинит их машину. 

   Не прошло и получаса, как автомобиль летел на всей скорости в детское отделение больницы. В коридоре, подле двери травмпункта расхаживали трое братьев, пока отец с девочкой находились в кабинете. 

***

Наши дни. 

   Хадижа покачала головой, избавляясь от наваждения. Ожог роговицы больше произошёл на правом глазу. В левом пострадали лишь ресницы. Если бы не Роберто, она бы потеряла зрение. С тех пор она ненавидела человека, который может и не прямо, но стал причиной ее трагедии. Трудно простить того, кто стал виновен в мучениях и сделал инвалида. Клей находился в косметичке тети и в момент, когда швырнула, крышка отлетела и жидкость разлилась. 

   Порой, перед глазами мелькали черные точки. В темное время ей было сложнее всего и даже линзы не спасали. Разве что слишком дорогие и сделанные на заказ в Германии. Хадижа не любила выпрашивать что-то и намекать, поэтому долго отказывалась подарку Халимы на день рождение: те самые линзы. Подруга прекрасно знала, как она страдает из-за плохого зрения, хотя умело скрывала это. 

    В рутине: учебы и дома прошли еще три дня. И вот настал тот вечер, когда Хадижа с утра вместе с Гульназ, прибравшись во всем доме, остались одни. Мэдэн вынес весь мусор, а Джахейра отправили в магазин за конфетами и фруктами для гостей. Хадижа перебирала мамин сервиз, взяв ее любимый кофейный набор и унесла на кухню. Ей не нравилась эта ситуация, но пока была занята делом, немного успокоилась. 

   Дверь хлопнула и отец вошел в дом, с широкой улыбкой и бумажным пакетом местного бренда. У девушки расширились глаза от удивления. 

— Что это, пап? — кивнула на чёрный пакет Хадижа. 

— Это для тебя. Не подумай, что для этого дня исключительно. Я заказал его еще две недели назад и смог забрать сегодня, — улыбнулся мужчина, протягивая пакет ей. 

   Хадижа недоверчиво покосилась на пакет, а после забрала. Заглянув внутрь, обнаружила там бежевое платье. 

— Что там, дорогая? — встала с дивана тетя, пытаясь взглянуть через плечо девушки. 
 
   Захлопнув пакет, поджала губы и кивнула отцу. Намек был понят: сменить эти брюки и футболку на сей наряд. Хадижа скрепя сердцем, поднялась к себе и с отвращением извлекла платье. Взглянув на отражение, едва не фыркнула. Принт с белоснежными перьями на платье выглядел куда нелепее, чем прозрачные рукава с какими-то лентами. Даже не нанеся на лицо ни грамма косметик, оставила свои буйные волосы без причёски. Она не собиралась "выпендриваться" перед этим человеком и давать ему лживые знаки. Сегодняшний вечер фарс, лишь жалость к отцу. 

— Абсурд, — проворчала девушка, специально грохоча по лестнице. 

   Двое братьев, одетые с иголочки, сидели на диване и смотрели телевизор матч по хоккею. Отец грохотал четками, рассеянно смотря то ли в телевизор, то ли сквозь него. Тетя Гульназ с тряпкой еще раз проходилась по всем поверхностям, поправляя попутно скатерть и вазы. 

— Заноза, не опрокинь поднос на людей. С твоими кривыми руками только гостей ошпаривать, — хохотнул Джахейр. 

— С твоими мозгами ты так и работу не нашел. И ничего, живешь с отцом на его шее, — ответила с невинной улыбкой Хадижа. 

— Будто ты на плече папы, — хмыкнул парень. 

   Хадижа, не зная куда себя деть от скуки, зашаркала тапками и направилась на кухню, подальше от среднего брата, когда услышала:

— Они приехали, — сказал отец, взглянув в окно. 

   Девушка поспешила на кухню. А Гульназ засуетилась еще больше. Хадижа взяла телефон в руки и написала Халиме сообщение. Пальцы, на удивление, дрожали. 

"Они приехали. Забери меня к себе, Ли".

   Ответ последовал сразу, словно Халима держала телефон в руках, что было удивительно, при ее то занятости дочерью, сестрой, своей работой и домашними делами. 

"Не нервничай. Уже вошли?"

   Хадижа прислушалась к голосам, которые именно в этот момент раздались. Слышались приветствия, смех и как женщины обмениваются любезностями, целуя друг друга в щеку и обнимаясь. 

"Да, уже тут. Цирк лицемеров начался".

"Держи в курсе, как у тебя там".

   Она только отложила телефон, как к ней присоединились несколько женщин. Хадижа обернулась к ним, до этого прислонившись к шкафам. Одна особо пожилая и обвешанная золотом, широко улыбалась. За ней следовала низкая полная женщина. А замыкала процессию тетя Гульназ. 

   Хадижа встретилась глазами с низкой. Что-то подсказывало: она мать. Девушка мысленно усмехнулась, когда женщина бросила взгляд на пожилую. Никто не ждал для первой встречи, что будет прямо смотреть и не опускать взгляд. 

— Здравствуй, красавица наша, — выступила вперед женщина и ее руки схватили за тонкие плечи, привлекая к себе для поцелуя. 

— Прямо кукла, — восхищенно произнесла другая женщина. — Какие волосы и глаза…

— Красавица, ты учишься где-то? — спросила пожилая, убирая волосы Хадижи с лица. 

   Девушка шагнула назад. Ей никогда не нравилось, когда вторгались в личное пространство. 

— Да, на хирурга, — бойко ответила девушка и взглянула на тетю. Та сузила глаза. 

— Пойдемте в гостиную. А Хадижа нам принесёт кофе, — сверкнула с недобрым взглядом тетя, уводя женщин с кухни. 

   Спрятав лицо в ладонях, подавила рвущийся крик. Как она, Хадижа, попала в такую ситуацию? Это были первые смотрины и, надеялась, что последние. Посчитав мысленно сколько в гостиной людей, достала столько кружек и поднос. Влив в турку отмеренные ложками кофе и сахар, налила воды. Поставив кофе вариться, Хадижа задумчиво глядела на огонь. 

   Взгляд метнулся к банке со специями. Коварный план загорелся в голове. Она прямо знала, что будь тут Халима, выхватила бы чашку и банки. Насыпав в тарелку все виды молотых перцев, насыпала к нему еще соли. 

— Надеюсь, ты не уснешь сегодня. И вовсе не из-за, дружище, — зловеще прошептала Хадижа, разлив кофе и специально отведя одну подальше о всех. Насыпав побольше жгучую сухую "добавку", схватилась обеими руками за поднос. 

   Только эта маленькая пакость дарила ей уверенность, ни то, она бы спряталась под столом и не вышла никуда. Тапочки шаркали по ковру. Хадижа смотрела на чашки и боялась, что на себя опрокинет столько литра кофе. Голоса, к счастью, не умолкли, когда она шагнула в гостиную. 

   Прямо держа спину, положила поднос на круглый стол и вслушивалась в болтовню. Первыми ушли чашки старшим мужчинам, вторыми для женщин. А последние для братьев, Мэдэн поняв, что она может швырнуть в руки прямо "жениху", протянул руку, сам вручая парню. Хадижа на миг оторвала взгляд от пустого подноса, чтобы столкнуться взглядом с человеком, который тоже поднял голову. 

   В ней ничего не щёлкнуло и не екнуло. Даже отвращения не было. Миг и она развернулась, поспешно покидая гостиную. И сразу схватилась за телефон. 

"Я вынесла кофе".

   А после добавила, обдумав:

"Его чашка с сюрпризом. Мне даже жаль его. Парень еще дня будет обниматься с туалетом и не сможет спокойно сидеть на заднице"

   Хадижа села на стул, пытаясь понять: а видела ли этого парня когда-то? Навряд ли. У него была вполне симпатичная внешность: темные волосы, ухоженная бородка и светлые карие глаза. Но она больше отметила его одежду: белоснежный свитер и светлые джинсы. Слишком ухоженный, слишком симпатичный для нее. Когда телефон завибрировал с новым письмом, открыла его. 

"Всевышний. Хадижа! Ты добавила только черный перец?!"

"Не-а. Слишком просто, подруга. Там еще красный, и какой-то особо жгучий желтоватый. И соль".

"Хади, это плохо! А если у него аллергия на перец?!"

"Будет плохо, если все мои старания на смарку. А если аллергия, я тут местный док. Ну, будущий."

   Спустя пять минут семья решила покинуть их. Женщины вновь пришли к ней и Хадижа вновь вытерпела их притворные улыбки. 

— Мы еще придем, куколка, — пообещала низкая женщина. 

   Присутствие Мэдэна испортило ей планы послать эту женщину. Хадижа нашла в себе мужество просто смотреть без надежды на брата. 

   И вот, когда все ушли, Хадижа выбралась из своего убежища. Пока вся ее семья провожала их, девушка схватила горсть орешков и подхватив яблоко, уселась. И сразу пересела. Слишком сладкий для мужчины аромат этого парня, кажется, въелся в обивку кресла. 

   Отец, накинув на себя куртку, вошёл первым, а за ним и братья. Тетя Гульназ семенила следом, столь счастливая, что Хадижа не могла понять причину. 

— Какая воспитанная семья. Я же говорила тебе, Сарухан, — положив руки со шлепком на колени сразу выпалила женщина. 

   Хадижа в ответ возвела глаза к потолку и вскинула перед собой руки. 

— Уважаемая, да, — кивнул мужчина, стуча четками. Взглянув из-под верх очков на дочь, обратился к женщине, мотнув головой в сторону кухни. — Может уберёте стол, парни? И заварите мне чай. Хадижа, сделай свой фирменный. Гульназ, могу быть немного наглым и просить помочь Хадиже с мытьем посуды?

   Попытка оставить их наедине у отца удалась. Хадижа фыркнула, грузя тарелки в раковину. Отец имел трех сыновей, но порой не знал как вести себя с единственной дочерью и неумело просил помощи у Гульназ. А та соглашалась лишь из-за того, чтобы быть в его глазах самой лучшей женщиной. Главное, покорной и ту, что выполняет на отлично все. 

— Доченька. Ну что? Как думаешь? Понравился он тебе? — спросила мягко женщина, расставляя уже сухую посуду. 

   Хадижа была права: отец через тетю желал узнать ее мнение. Он уважал старые традиции и доверял такие темы, как "женщина женщине". 

— Нет, — ответила резко девушка, но это прошло мимо ушей тети. 

— Он очень приятный молодой человек. Сам поставил стол с Мэдэном. Не отрывал от тебя глаз, — продолжала с мечтательной улыбкой женщина. — Он не отстанет и от тебя, и нашей семьи. 

— С чего вы это взяли? Может, я ему и не понравилась? — проворчала Хадижа с надеждой. 

Тетя в ответ рассмеялась. Хадижа выключила воду и схватила полотенце. Из гостиной слышались голоса и девушка высунулась, чтобы понять: обращаются ли к ней. Громкий голос отца звучал тепло. 

— Наши двери дома всегда открыты. Конечно. Но это так скоро не решается. Да, с вами я согласен. Но к чему поспешность? Хорошо, мы подумаем. Но, господин, вы должны понимать, что нашей семье не понравится, если встречи будут где-то происходить,— отвечал с интервалом мужчина. 

— Па, что они говорят? — спросил с интересом Джахейр, когда мужчина попрощался. 

— Хадижа парню понравилась, — отозвался Сарухан. — Отец семейства просит приехать завтра с семьей. 

Девушка вернулась на кухню с ужасом. Как это могло так случиться? Он выпил все, до кофейной гущи и все равно желал прибыть еще раз. 

— А я говорила тебе, — с довольным видом проговорила тетя Гульназ, которые вместе с ней подслушала разговор. — Он приедет еще!

— Я не выйду к нему больше. Делайте, что хотите. Я согласилась на это, чтобы папа отстал и не расстраивала его! Мне не нужен этот человек и брак! — начала закипать девушка. 

— Что значит "не нужен"? Хадижа, тебе двадцать три года, через несколько месяцев двадцать четыре! Твои ровесницы все имеют по двоих детей! — разозлилась тетя и ее маска добродушия спала. 

— То и значит! Я не хочу быть чьей-то рабыней в золотой клетке! И не обменяю свою свободу и цели на какого-то *ера, — с гневом воскликнула Хадижа. 

— И что в итоге? Останешься с отцом старой девой? А кто будет содержать тебя, если не дай Всевышний, с отцом что-то случится? Ты думаешь, что он вечен? Или я? — прошипела женщина. 

— Я могу позаботиться о себе. И у меня трое братьев. С голоду не умру, — сложила руки на груди упрямо девушка. 

— Твоя подруга в твои годы уже дважды замужем и родила. А ты все еще возле отца сидишь! 

— Не трогай Халиму! И не смей впутывать ее! 

— Я не собиралась. Но эта девушка единственная, с кем ты дружишь и водишься. Девчонка разве не во второй раз замуж выш…

Хадижа столь быстро приблизилась к тете, что та испуганно отшатнулась, прижавшись к холодильнику. Хлопнув по шкафу, выпалила с едва сдерживаемой яростью:

— Ты и подобные тебе, знаете, что первого брака не было! Вы знаете, что этот урод насильник похитил ее, но шепчетесь, что она сама сбежала. Подобные грязные сплетницы не должны даже ее имя говорить. Я не выйду больше к этому идиоту. А если приедут, то я убегу в институт. 

— У тебя кто-то есть? Разве можно так реагировать, не имея при этом молодого человека на стороне? — обошла тему женщина с подозрением. 

— Тетя! Что за фигню ты несешь? Какая еще сторона?! Почему для отказа должен кто-то существовать?! Я, что, не могу отказать просто потому, что он мне не понравился? Почему ваши испорченные мысли допускают грязные доводы, а разумные нет?

— Хорошо. Выходи и то же самое скажи отцу. Посмотрим, хватит ли твоей смелости на господина Гаханера.